Змееносец Ликише. 4-6глава

4глава
    Ликише не случайно вспомнил первую встречу с колдуном. Много всего было, много пройдено вместе. Аморф учил Ликише так, словно эта тренировка последняя в его жизни. Глядя на могущественного колдуна, сложно было сказать, что за десять лет он не изменился. Высокий рост, все еще прямая спина, сильные руки — все это говорило о его необычайной силе долгожителя, свойственной альхидам. Магия, под которой Аморф прожил пятьдесят лет, скрывала его и от быстротечном времени, сохраняя потрясающую силу молодости. Под тяжёлым капюшоном из грубой шерсти лица Аморфа не было видно, а руки скрывались в крупных складках тяжелого плаща. Только так Аморф мог утаить своё присутствие во дворце. Особое заклинание защиты. Ночные ищейки могли вынюхать посторонние силы и выследить колдуна. Заключённый в камень, он не терял  время зря и совершенствовал простые заклинания, изнуряя себя сложными тренировками. Это помогло стать более сильным и выдержанным. Таким, каким он есть сейчас.
  — Мы не в Ириле, будь предельно осторожен, мой дорогой Змееносец Ликише, — Аморф напомнил ученику о безопасности.Послушные слуги, что приехали со своим господином, аккуратно сложили каскадными складками длинный плащ на руку Ликише, выпрямили заломы на плюсе, зачесали лощенные волосы назад - завершили образ. — Не спеши, отдохни. Твои раны после последних занятий не зажили. И будь осторожен, не выдай себя. И скажи мне, пожалуйста, где сегодня Саржа отдыхает?
  — Он также будет на торжестве. Впервые он в списке. Раньше Фрийя не приглашала его во дворец. Что бы это значило?
  — Они держат это все в секрете.
  — Все выглядит очень странно.
  — Не спеши с выводами, осмотрись. Разведай, что они замышляют. — Провожая взглядом верного ученика, черный колдун про себя добавил: «Это первый день Иивлика. Все пятнадцать дней твоей силы и могущества, пока не закончится все одним днем. Они удивятся, когда узнают, каким ты стал Змееносцем».

5 глава
 Это была самая тёмная и устрашающая ночь в году. Пугливый народ свято верил в вечных богов дня и ночи — Элла и Эрра. Когда над землями Элиды царствует маленькая по размеру синяя звезда Эрр, раскалённые дюны стынут после убийственно жаркого красного гиганта — Элла. Но в эту ночь на небе не было ни голубого светила, ни красного. Скрылись за горизонты, оставив тёмное небо с россыпью мелких звёздочек и плеядой трех полумесяцев, повёрнутых чашей вверх. Для Элиды это был самый сложный период — время Иивлика. Именитого звездочёта, который изучал цикл перерождения двух светил. Время, когда высшие силы имеют большее влияние на судьбу этого мира. Изучая дивную закономерность, Иивлик предупреждал, что эта ночь главного божества и их прародителя Змея, до слияния двух солнц, в день Змеивика. Люди, живущие в южном полушарии, поклонялись тому, кто подарил им этот дивный край. И в это самое непростое для элиадцев время боготворили великого духа, почитали его. Поили молоком ползучих гостей, приносили в жертву мелких животных, но Ириля больше нет, а Мирида вовсе отвернулась от магии, концентрируя всю веру в живом сарфине как в боге и его преемнике крон-корсее Лютосе Великолепном. Но безбожные альхиды, забыли, кому обязаны за свое благоденствие, и вскоре они пожалеют, что отвернулись от духовной защиты.Однако для Ликише во дворце ничего не изменилось. С той самой секунды, когда ему пришлось покинуть это место. Все слуги, что в суете встречались ему на пути, с испуганными лицами падали к ногам корсея, кланялись великому Змееносцу. Проходя мимо больших покоев, коридорах и потайных дверей и ниши, а в частности той кухни, где Ликише впервые использовал необыкновенные способности — окунул в чан с кипящей водой того свинопаса. Старый негодяй получил твёрдые указания избавиться от паренька, но Ликише опередил его. Тогда месть не обошла и злых кухарок. Жестокие женщины, любимицы Фрийи, регулярно «воспитывали» мальчика тем, чем попадётся, и нисколько не боялись возмездия высших сил. Их душераздирающие крики до сих пор помнятся корсею, как только сотни гигантских змей с голодным взглядом зашли в хозяйственный двор. Или тот жестокий учитель этики с хлыщом и плетью. Этот монстр в человеческом обличье издевался над Ликише, утверждая, что он дитя самой тьмы. Его самая лучшая смерть навела ужас во дворце, призвав необычный орден святозаров. Небесные блюстители порядка в магическом мире, белые, точно, как те альбиносы, толпою ворвались во во дворец в поисках неистового зла.Знакомство с монстром принесло Ликише немалые навыки и умения. Аморф увёл главного мага из-под носа заклятого врага и стал обучать паренька всем азам колдовства и перевоплощения, но для этого нужно было время. И в этом им помог тот самый октаэдр, где эти двое провели не меньше, чем три года. В первую очередь новый друг обучал своего ученика грамматике. Важнейшая часть в магии. Правильно выговорить заклинание и не превратиться в кусок мяса для диких животных. Поднатаскав мальчонку, тот взялся за чёрную магию и заклинания. Ликише знал немного из того, что умел Аморф, но этого было достаточно, чтобы покинуть тайное убежище и явить миру нового Змееносца.Свои новые умения «второй» продемонстрировал во время фестиваля. Знаменитая мальчишеская игра "Турнир героев", где победителем непременно должен выйти корсей Лютос, но Ликише резко присвоил эту победу себе. Наглядно продемонстрировал недобрые намерения. Многие задавались вопросом: 
    «Как этот никем не учёный мальчишка смог стать таким способным магом? Кто ему помогает?»,- однако, чтобы допросить виновника Ликише — его как след простыл. Похоже, что весь мир перевернулся, прежде чем шаловливый негодяй нашёлся! К поиску подключились те самые святозары -- освещенные святой Берегиней.
   Поднебесный орден, воины самой яркой звезды Элиды, небольшой отряд главнокомандующего Ясса Стального Когтя с уникальными способностями как никогда пустились прочёсывать весь мир, заглядывая под каждый камушек. От их взора ещё никто не смог укрыться. Их умения в разы превышали простых магов, и белоликие искали бунтаря во всех уголках мира… но великая и праведная матерь Берегиня пусть будет главной свидетельницей той мутной истории, Ликише был не в этом мире!Так прошло не малых три дня, а в октаэдре три года. Опытные воины-клевреты, служащие альхиды при ордене святозаров — аттарисисы, гордая канцелярщина из архива, писцы и судьи и другие господа, собравшиеся в тронном зале, несдержанно обсуждали глупейший поступок легкомысленного юноши. Многие питали надежду на близкое появление «второго», дабы скорее разрядить накалённую обстановку в народе, требующем мага на трон. Старые, с обвисшей блеклой кожей, наступая на спутанную, белую как снег бороду, едва ковыляя на своих двоих, мудрецы ордена прибыли во дворец, чтобы осудить глупый поступок парня. Нашептывали сарфину, как лучше поступить с бунтарём. Обещали подстроить несчастный случай. Несмотря на то что в геральдике ордена существовали такие слова, как честь ордена, праведность ордена и несокрушимая святость — беспощадные палачи уже вынесли решение. Тем не менее Ликише уже был на слуху простого народа. На нашествие змей жаловалась вся Мирида. Ползущие рептилии и другие амфибии разного рода и вида заняли улицы города и чуть ли не дворец. Укушенных и задушенных ста- новилось все больше и больше. Люди в ужасе обходили стороной даже сухопутных лягушек. Слухи о новом маге-наследнике разлетелись с невероятной скоростью, усугубляя обстановку за стенами дворца. 
    Как правитель ни пытался положить этому конец, все его старания были напрасны. Старику уже не под силу усмирять бунтующий народ. Люди ждали помощи от Лютоса, но молодой парень без намека на магию мало что мог. Сарфину пришлось пойти на уступки миридийцев, давая возможность место ещё одному наследнику, дабы унять требующий народ и выиграть время, пока мальчишка еще молод и неопытен. 
   — Несчастного давно съели крыланы. Разорвали на части его тощее тельце, — тешились многие. — Или дикие соскозубы незаметно проглотили его. А может, он давно запекается под безжалостными лучами Элла  в дюнах, подобно горелым костям в жаровне.К счастью, все было не так. 
   Совсем неожиданно для всех в тронный зал с грохотом ворвался пропащий. Не тот, кто носил в своём теле кровь великих альхидов, а будто помойный подзаборник, что вы- прашивал милостыню, явился перед самим повелителем. Хромая на правую ногу, избитый, в ссадинах, ранах, грязный и в пропитанных потом тряпках, он прошёл мимо святозаров так, словно этот случай сойдёт ему с рук.
    Однако на этот раз он слишком ошибался. 
    Святозары с большим трудом узнали Ликише. Каждый был готов первым образумить парня, но это не входило в обязанности ордена. Все ждали главного голоса, повелителя.   
   —Прошу простить меня за моё легкомыслие, мой правитель. Как видишь, я едва воротился живым.Первым подал голос Ликише первым, что очень оскорбило Аллеля. Он хотел наказать его за дерзость, но увидав как сильно изменился его внук, в его голове пронеслась иная мысль: «Все Даны в одном лице! Будто время ушло далеко назад и передо мной стоит он. А может, время вернулось, чтобы напомнить о моем брате? После наших с ним баталий на улице против уличных мальчишек корсей Аморф Офиус выглядел именно так, как Ликише». 
   —Ты где был? — послышался подавленный голос правителя. 
   Ликише заметил, как ослаб его сарфин. Спутанные седые пряди на голове, кожа имела желтоватый оттенок, голос охрип, плечи опустились. Неведомо куда испарилась вся могущественность правителя, будто на троне сидит одинокий, никчёмный старик. 
  — Я едва остался жив. — Ликише не смел поднимать глаза и смотреть на повелителя в присутствии господ, подобно рабу, ему велено повиноваться порядкам. Прихрмывая на правую ногу, парень приблизился к старику, поклонился, добавил:
   — Прошу прощения, что начал говорить первым. 
   Да, положение Ликише до сих пор было оскорбительно убогим. Ненавидя себя за это, ему нередко приходилось показывать буйный характер. Как и сейчас, он был готов броситься в бой, но святозары… только они ждали какого-ни будь неосмотрительного поступка бунтаря. И были уже начеку. 
   —Кто-то очень хотел, чтобы меня здесь больше не было, — начал Ликише, после того как правитель, махнув рукой, позволил продолжить рассказ. — Меня заколдовали. Невидимые путы невольника запечатали... мою магию. Я не мог вернуться домой. Ирильские работорговцы и их кровожадные монстры  кошачьи нимры — устраивали настоящую охоту на таких, как я. Они, мой святейший,   мой   повелитель,   оказались   очень   враждебны к чужакам. Особенно если этот чужак оказался миридийцем. Тот работорговец, чья молодая кошка расцарапала мою спину первой, оказался противным человеком, который торгует всем, что попадётся. Меня привезли на ирильский рынок, где я не мог не заметить некую странность. К главному празднику разрушенного города толпы местных торопились украсить свои шатры и полотняные навесы зелёными стягами и спиральными узорами. Изображали на руинах дворца змеиный знак, а на лицах — змеиную кожу. Странно, но я видел, как они чтили этих ползунов, задаривая их едой, а мы нещадно топчем их, прогоняем! Ирильцы приносили в жертвы молодых козлят, яица птенцов детримы, смазывая их молочным жиром во имя великого духа. В первый день Иивика я познал огромный прилив энергии, от которой мне хотелось летать! Магия, которая была мне дарована в день моего совершеннолетия! Я провозглашаю себя магом!
   По наставлению Аморфа Ликише старался быть до боли вежливым, прибавив к своему рассказу ярких эмоций. Нельзя было сказать, что это было очередной выдумкой Ликише, так как это было самой настоящей правдой. Оригинальная идея Аморфа, дабы добраться до Ириля в день Змеевика без посторонних глаз. Парень явил ирильцам редкую магию и доказал, что их бог жив. 
   —Как?! Кто осмелился поднять руку на правящий род? — внезапно, будто бы пробудился от долгого сна, старик изрёк долгожданные слова для Ликише.
  — Альхид Ликише Офиус Асхаев — Дан первый, признанный сын  коссея Гадесаиса и Фрийи из Диодона. Нарекаю тебя запасным корсеем! Одним ИЗ претендентов! 
    Слова безумца, подобно раскату грома, от которого содрогнулись даже святозары. Никто не посмел осквернить слово самого повелителя, ожидая каких-либо пояснений, однако ничего такого не последовало. Пока все постигали услышанное, старый дед, чей рассудок далеко отошёл от реальности, продолжал яро выражаться насчёт безопасности его семьи. Ликише в это время низко опустил голову, нагло укрывая удовлетворённую ухмылку. Все шло прекрасно, даже может, и лучше. Хитрый план Аморфа сработал. 
     Заметив неладное в поведении сына, коссей Гадесис тут же   кинулся в сторону подлого изменника: 
   — Это твой план?! Ты все продумал, чтобы тебя провозгласили наследником?! Ты не маг! Ты не можешь быть магом! Магов больше нет! Женщины не рожают магов! 
    —Гадесис, ты же не хочешь сказать, что это моя ошибка? — старый повелитель встал на ноги, вынуждая присутствующих в зале сделать шаг назад. — Моей ошибкой было то, что я долго не признавал очевидного, — рассуждал он. — Видел в Ликише только детскую надменность. Тяга к зазнайству! Но этот мальчик такой же, как и Лютос, усердно шел к совершенству… но довольно упрям, как малое дитя. Ликише не имеет права перечить первенцу, но если бы Лютос имел хоть какую толику магии, что дарована альхидам… все было бы иначе, однако это не так. Права на трон остается за Лютосом, а Ликише поклянётся в верности брату и будет охранять его покой до скончания своих дней!    
  — Это братоубийство! — несдержанный на язык коссей удивлял многих своим вольным поведением.   
  — Ликише — маг! А значит, он… может претендовать на трон! Претендовать, а не завоёвывать! Он второй по очереди! — исправил сына старый сарфин, добавил: — Он не осмелится пойти против святозаров. 
   — Отец, — не мог согласиться Гадесис. — Ты забываешь, он же «второй»… Фрийя… она родила…   
  — Я не «второй»! — прокричал у Ликише как будто вырвал эти слова из сердца. 
     Гадесис бросился возражать правителю, хотел повлиять на решение отца, как вдруг огненная стрела сына пролетела мимо, едва расцарапав ему лицо. Ликише и его огненная чаша, пересечённая волнистой чертой, представляя необыкновенную магию, которой он мастерски овладел в Ириле. Как последний трус, коссей Гадесис спасал себя — махнул в толпу разодетых и испуганных господ в поисках защиты. Но никто не осмелился пойти против того, кто принёс саму тьму во дворец.   
   —Змееносец! Снова этот проклятый дух в моем доме! — раздался испуганный голос старого повелителя. — Уберите его с глаз моих, пока он нас не отравил своим ядом!   
    Шестеро смелых святозаров выступили вперёд, желая сойтись в схватке. Молодые, успешные в бою воины окружили юношу, словно стая тех же диких саблезубых тигров над добычей. Их белые ладони, как и глаза, стали сиять золотым ореолом света, являя всем магию святозаров. Каждый из них уже приготовился к внезапной атаке, зная, что исход более чем очевиден и бунтарь поплатится за своё высокомерие! Так думали все в том зале, и сам сарфин Аллель, но никто не ожидал, что Ликише станет сопротивляться святозарам. Белые как снег воины старались противостоять силам Ликише, но ничего у них не получалось. Парень легко отбивал нападения воинов, отбиваясь, исчезал в темной дымке, так и появляясь, но уже в другом месте. Мелькая как комарик  Ликише смог противостоять каждому святозару, издеваясь над каждым. 
    — Яд! Это яд! — воскликнул измаявшийся воин, испытывая первые приступы отравления ощущая первые ожоги на лице. — Он испускает яд!   

   — Бейте все вместе! Бейте его, пока можете! Не жалейте себя! — послышался хриплый голос старого воина святозара в железной защите.    
  По наставлению, сятозары стали в линию, все шесть рекрутов в снежных соттанах бросились на противника. Били противника синхронными движениями. Ровные, движения дали святозарам «словить» перемещение в Ликише. Широким веером распахнулись все шесть пар рук, точно взмах белого крыла, одним плавным движением святозары уловили  бунтаря. Если первый пропустил, то последний точно выдал пару сильных ударов, что принесли от которых ломались кости. Брызнула кровь. Придворные, что стали свидетелями неравного боя и   нечеловеческих приказа старого клеврета Ясса Стольного Когтя:
    «Бей сильнее!»,-питали надежду на скорый конец страдальца, но дальнейшие события, что происходили в стенах тронного зала, заставили содрогнуться не только святозаров. Несмотря на урон, Ликише все еще пытался стоять на своих двоих, что еще хуже, в него будто кто-то вселился. Он резко взлетел вверх и повис над белыми головами святозаров. Сквозь грязную рубаху на теле мальчика загорелись невразумительные иероглифы, после чего глаза мальчика вспыхнули ярым пламенем, поверг в ужас всех. Недолго думая, Ликише махнул в сторону святозаров, подобно огнедышащему дракону извергнул огонь, заполняя зал яростной стихией.   
   В бой с чудовищем вышел сам Ясс Стольной Коготь. Он давно задумывал испытать Ликише, ведь никто так и не утрудил себя поинтересоваться, чем же владеет напыщенный мальчишка. Звеня тяжелой броней ; доспех белого рыцаря, Асс выглядел очень грозно. Звучные удары древка от его секиры эхом пронеслись по залу, создавая чудодейственный купол для одержимого. Вслед за  превалиром будто проснулся ото сна и сам повелитель. Легким движением руки в сторону толпы старик добился абсолютной тишины в зале, но сам Ликише на этом не останавливался.    
  —Аллель! — раздался многозвучный нечеловеческий голос из уст Ликише. — Аллель! Это говорю тебе я, Офиус, которого ты так боишься! Я праотец долины Змей и сынов моих альхидов! Я подарил вам город, который ты разрушил. Я оставил вечное обиталище духов ради того, чтобы жить вечно возле своих детей. Тысячи лет я жил в их сердцах. Мои сыны именовали себя сарфинами, они служили мне сосудами в этом мире. Однако ты посмел осквернить меня, оболгать! Изменил мою историю, от страха предался черному греху. Чтобы перевернуть мой мир, ты отнял у меня все! Отнял мои реликвии, которыми вы так гордитесь, нарекаете себя всемогущими. Смотрю целишь снова уничтожить меня  и память обо мне? Дабы прийти в этот мир предвечным, мне пришлось создать идеальный сосуд. Чистокровного альхида! И он будет концом твоего мира и началом моего! Запомни, Аллель, за свои деяния тебе придётся ответить. Тебя ждет расплата! Узри, плут, как угасает твой род! Меркнет перед ложью и обманом. Бойся! Бойся, Аллель! Скоро мы встретимся, и ты предстанешь перед всеми богами!    
   Слова Змееносца со страхом проникли во все сердца почтенных мужей, уважаемых дам и святозаров. Молодые девушки не вынесли жуткий голос, исходящий из самого мрака, с криком бросились прочь из зала. Испуганная Фрийя как можно крепче обняла любимого сына Лютоса и спряталась за тахтой правителя, пытаясь укрыться от всевидящих глаз демона. Тем не менее сам Лютос, чьё безразличие безмерно потрясало, не сдвинулся с места.   
   Ликише быстро пришел в себя и вернул прежний чело- веческий вид. Альхиды, чьи бледные лица выражали опасение, смешанное с глубоким уважением смотрели на Ликише. Тем не менее были и те, кто зрел на него с завистливой дерзостью. Нетрудно было предугадать, кто это был. Их имена не были столь важны, как имя самого сына бога, поэтому верные подданные сарфина сами выбрали свою участь.
      — Сын самого Змееносца! — послышался изумлённый голос черноволосого господина в синем одеянии. — Я полагал, что слухи распускают страхом затравленные люди, но, как мы видим, этот маг — не очередная выдумка народа! Он существует! В семье Асхаев-Дан есть Змееносец! Кто-то хитро играет нашим умом, ложью затуманивая рассудок! Мы почти ничего не помним с того момента, как покинули Ириль, потому на троне может оказаться сам свинопас! 
   — В правящей династии перестали рождаться маги. Женщины знати не хотят рожать простолюдинов, боятся позора! — c горечью в голосе выкрикнула из толпы взволнованная придворная повитуха в траурном убранстве. — Малышам альхидов которым повезло меньше уже рождаются приговоренными! Последние новости - молодые девушки, роженицы, кончают жизнь самоубийством или просто бесследно пропадают! Некоторые пропадают и мы оних забываем! Это ничто иное как анафема святозаров! Жизнь на этой земле вовсе теряет всякий смысл если так будет продолжаться! Мы убиваем кого хотим, рожаем кого хотим, коронуем кого хотим! Кто больше обещает, кто шире улыбается! Это не гонка, а наша жизнь! Жизнь миридийцев!А пока вы все наиграетесь, боюсь, у нас уже нет другого выбора! Мы обязаны молить богов о прощении и вернуть легитимного наследника на трон!   
  — Симонака! Вспомните его слова! За что он поплатился жизнью? — продолжил господин в синем, успокаивая измученную горем женщину. — Бедного провидца привязали к огромной глыбе, которую он должен был тащить на вершину горы, однако кровожадные птицы намного раньше отведали его мясо, чем он смог сдвинуть этот камень. Но чем же этот одинокий скиталец согрешил? Ведь все, что он говорил, о чем предупреждал, сбылось? 
    — Каменный пастух напророчил конец роду сарфина! — недовольным голосом накинул другой господин. — Будто мы и есть то, что мы имеем. Что это за слова такие?! Как толковать его предсказания? 
    — А питать надежду, что корсей Лютос станет ма...— продолжила повитуха высоко подняв подбородок, не смела опускать взгляд. — Это невозможно! Быстрее в глухом каньоне покажется вода! Как говорил Симонакка, это конец роду альхидскому! Мы потеряли всякую надежду на мир!Пришли во власть грехопадные! 
   — Все верно, боги дали нам шанс покаяться! — выступил еще один недовольный превалир. — Этот единственный мальчик в правящей семье дожил до десяти и стал магом! Змееносцем?! Идеальный сосуд, чтобы прийти и воздать по заслугам! 
    — Мы расплачиваемся за то, что сближаемся с мирянами. — Тот господин, из-за которого начался раздор, выступил вперёд. — Легко поддавшись самообману, коронуем недостойных! Мы забыли свою историю. Ушла память вместе с родной землей. Вместе с Ирилем. Хм, узрите недостойные на себя. Яркие наряды, украшения, перья на головах, место подле самого правителя, будто придорожный театр. Чудаки — разве это альхиды? Нет. Мы забыли, каково быть альхидом! 
   —Наглец! — вспыхнул Гадесис. — Ты редкий безумец! Эти слова сказаны с нехитрым умыслом, о котором нам говорил Диер -Манур! Или мне призвать этого господина, чтобы он подтвердил ваши слова? 
     —К большому счастью, у меня нет привычки отрекаться от истины. — Смелый господин медленно подошёл к Ликише, всматриваясь в лицо парня, поймал родственную нить, что указывала на благородную кровь. — Я предлагал Диер- Мануру решить эту проблему, пока Мириде не пришел конец. Нам нужен маг, а не мирянин, лишённый магической божественности, на которую мы все уповаем. Он не принесёт нашему краю счастья. Это пустые надежды! Или вы предоставите нам наследника мага, или освободите трон для светлого завтра! 
     —Изимат и Сихей Дан, твой дом только что подписал смертный приговор! — возмутился Гадесис, достал из ножен тонкий клинок, принялся ждать ответа мудрого гоподина - мага, судорожно добавил: — Это измена! 
    — Измена?! — расхохотался тот господин, чья близкая линия рода альхидов тесно связана с Асхаев - Данами. От такого жеста кровь стыла в жилах, и Ликише, как и другие очевидцы спора, ожидая ответа от коссея, приблизились на шаг вперёд. — Ты, чья рука поднялась на сокровенное! Ты палач своего же рода и убийца альхидов! В твоих жилах течет грех, который подвластен только простым смертным с голых улиц. Ненасытный! —Голос того господина стал тяжёлым, а лицо исказилось от невыносимых страданий. 
   — О чем ты говоришь, безумец?- испугался Гадесис, его маленькие глазки забегали по сторонам. 
   — Моя единственная дочь всецело отдала себя святозарам. Поверила им и незадолго нас оповестили в ее смерти! И вы, мудрые святозары, вольные клевреты, писари, судьи, предали свою сестру ради нагретого места! Вы наказали ее, отлучив от ордена, заточили альхида в чертоги тюремного бастиона! Черный каземат стал для нее могилой. Вы укрывали ее для этого чудовища! Монстра в золотом виссоне с титулом коссея! Вы, продажные глупцы, открыли двери тирану в неизведане ранее границ! Скольких он еще погубил? Сколько пропало молодых девушек после того, как моя бедная дочь вовсе исчезла из памяти родной матери? Белые воины, мощь Элиды, не смогли вступиться за свою сестру? Отдали в руки убийце. Будьте вы прокляты! — c убивающей горечью прошипел господин. 
  — Что ты такое говоришь? Это клевета! — неуверенно возражал Гадесис. 
   — Нет! Сколько лет прошло, но я все помню, словно это было вчера. В ночь, когда Эрр и Элл укрылись за горизонтом, а дворы и улицы были заполнены ползучими гадами, а воздух пропитан ядом. Ползучие твари вырвались из своих нор и убежищ, яростно шипели, окружив тюремный бастион. Дорогой экипаж заметили возле тайного входа в бастион, и ты держал в руках корзину с новорождённым! Тебя выдала любовь к золотому висcону и красный драмургский перстень на пальце. Ты приехал за младенцем от моей дочери! Но ты, ничтожный обманщик, выдал этого малыша за своего сына. Этим ты смог утвердить положение среди альхидов! Но ты ошибаешься, если думаешь, что мы глупы. Этот мальчик родился от божественного духа! Он чистокровный альхид, и ты ему не ровня. Ты не имеешь права называть себя его отцом! 
   —Не имею понятия, о чем ты! — подавившись слюной, прохрипел Гадесис. — Замолчи, иначе я дам приказ святозарам казнить тебя здесь и сейчас! 
   —Я никогда не боялся смерти, и моя семья давно смирилась со своей участью и только ждет, когда ваши исполнители, палачи и приспешники святозары явятся в наш дом. Напоследок добавлю, что всегда доверял своим глазам, и мне нравится то, что я вижу. Готового к сражению за себя и своё наследие мальчика, сынa все божественного духа змея Офиуса. Скажи, юный друг, кто же тебя нарёк вторым именем — Офиусом? — Сихей храбро продолжал размышлять вслух. — Ты не похож ни на кого из Данов, но весь род альхидский в одном лице! Даже этот идиот, который лишь называется твоим отцом, не ведает, кто стоит перед его глазами! 
   — Сколько вам повторять, я не имею отношения к пропаже вашей дочери! — не унимался Гадесис, как только известный всем случай всплывает каждый раз, когда надменный превалир Дан встречается у него на пути. — И этот парень не ее сын! Он второй сын моей супруги! Мой и Фриии! Он не будет претендовать на трон!  
    — Змееносец не претендует на трон?! — Безудержная натура старого превалира требовала справедливости. — Это и есть его трон! Это его право вести наш род альхидский, так почему не дать ему это право? 
   —Дом Данов, вы и так много позволили себе! — Гадесис был вне себя от дерзости старого альхида. — Вы смеете говорить такие речи, не задумываясь о последствиях. На этот раз вам не поможет известный ваш Дом Невест. Вы обрекаете своих дочерей на убогое существование! Они лишатся всего, что вы имеете, и станут побираться на низших улицах города Ириля. Подальше от Мириды! Вы деспотичный, крайне эгоистичный самодур! Отрекитесь от своих слов и просите прощения у своего повелителя!
   — Со своим складом характера я давно знаком, — дерзко ответил господин, чем вызвал смех у окружающих.— Что не скажешь о ваших качествах. Эти принципы, за которые вы так показательно боретесь, не стоят и глиняного гроша. Таких горе-циркачей полно на улицах Мириды. Не думал, что такие люди встретятся здесь, во дворце сарфина. — Досыта высмеяв коссея, Сихей Дан бросил на него самый угнетающий взгляд и уже более серьёзным тоном продолжил: — Мой брат, да пребудет в покое его душа, бьющаяся за этот мир, набрался смелости назвать тебя сыном наложницы, лишив ее шанса на замужество, а тебя титула! Так почему ты уверен, что я не посажу Змееносца на его законное место?! Всем и так известно, что ты и Фрийя обязаны превалириату. А старый сарфин всегда останется в тени, не смея отдавать приказы. Даже сейчас, сарфин лишен права говорить, пока превалириат не одобрит.  Известно ли тебе кто кукловод этого театра, который потребовал признать Змееносца корсеем задолго до этого момента?!
   — Уберите этого изменника! — раздался ненавистный   голос Гадесиса. — Казните изменника так же, как и его брата Изимата, а дом распустить по улицам Мириды! Этой ночью его мясо отведают дикие звери!
    Тяжёлая пауза затянулась среди высокородных. Едва осмысливая происходящее, альхиды вдруг осознали свою ошибку. Кровожадный тиран добрался до власти, убирал негодных ему соперников. К арестованным присоединился сам Сихей — отец богатого Дома Невест рода Асхаев-Данов. Однако ровно, как и его брат Изимат, Сихей умел бросать на дорогу крупицы, после чего весь дворцовый люд примется их разжёвывать. Ценой своей жизни и существования семьи он бросил жирный кусок правды ради мальчика, для которого он отдал все, что имел.
  — Сихей, все твое богатство и дворцы перейдут в мое право. Теперь твои дочери — нищенки, и никто в Мириде не протянет им руки помощи! Тот, кто примется помогать предателям, будет самим предателем! — провозгласил Гадесис, ощущая сладкую как мёд власть над родовитыми.
  — Это не сойдёт тебе с рук!Офиус востанет! Он будет ждать этого момента и ты не сможешь ничего с этим поделать!
  — Ты поплатишься за это!
  — Боги накажут тебя и Мириду!
  Звучали недовольные голоса из толпы, после чего в зале началось настоящее безобразие. Испытав могущество вершителя судеб, Гадесис взялся заключать под стражу тех, кто пробуждал в нем ненависть. По указу коссея святозары уводили всех, кто брал на себя смелость пойти против правящего рода. Приговаривая альхидов к смерти или изгнанию, подобно капризному ребёнку, он взялся озвучивать имена неугодных.
  —...берите повитух, хватайте господина Филему! Он давно мне не нравился!...
Гадесис обезумел от такого могущества.Пока святозары метались по залу, подобно застоявшимся сорнякам, вырывали предателей из благородной почвы, старый повелитель зрил, как в страхе кричали женщины, сбегая из тронного зала, а их мужья подвергались к смертной казни на месте, пленённые падали от рук рекрутов-святозаров и их клевретов-учителей. Мудрейшие святозары, не теряясь в догадках, обратили внимание на коссея, преклонились перед новым правителем, прославляя Гадесиса и его единственного сына, желая ясное будущее для всей Мириды.
  — Остановитесь! — громогласным криком сарфин остановил беспредел сына. — Тихо!
  Ликише с открытым удивлением смотрел на то, как быстро покорились своему повелителю святозары и альхиды. Точно, как стая хищников перед вожаком, опустив головы, ждали решающего голоса. Однако не смотря на случившееся в тронном зале, последнее слово сарфина было обращено именно к Ликише.
   «И роди твоей Альхидский, — эхом раздался голос сарфина, наполняя им глубокую тишину в зале. — «Гиея полна Элла. Под ладонями пекучими Гиея жил ирильский. Язычи умолк навечно…» 
  «Язычими черными славою завелся». — Ликише продолжил за правителя. — «Умолк Гиея славленый и род наш Альхидский».
   — Да. И род наш альхидский, — в полный голос повторил сарфин, окинув внука пытливым взором. — Ты исчезал из дворца, чтобы учиться Змееносцу? Твоя магия сокрушительна, величественна, а я поддался дешёвому трюку с похищением. По твоему взгляду я вижу мои худшие опасения. Это все подстроено!
   Ликише поймал недобрый взгляд правителя и понял, что идти по плану наставника было уже глупо. Повелитель не зря процитировал песнь одной античной поэмы «Гиея — лжец», выказав, кто здесь лжец. Какие-либо пояснения излишни. Падать к ногам и слёзно просить о прощении, как любит делать это коссей Гадесис, равнялось уязвлённому бесчестью для юноши, но сегодня мальчишка задался вопросом, есть ли что-то сродное у него с отцом, или тот господин в синем прав? Увидев, как вьётся коссей у ног правителя…
   — От тебя несет серой. Распространяешь яд. — Сарфин перекосился, после снова обратился, выставил своё требование, сохраняя мёртвую тишину в зале: — Ты немедленно уедешь отсюда.
   — Как это?! Куда же я поеду? — Новость о ссылке с Мириды потрясла не только юношу, но всех присутствующих.
   — Ты получил, что хотел? Видишь, к чему это привело? Кто лишится тёплого дома, а кто и жизни. Ты этого хотел?
   — Нет. Не хотел.
   — А кто тебя надоумил? Кто смеет учить тебя магии?
   — Никто.
   — Снова лжёшь.
   — Я не лгу!
   — Вон отсюда! Убирайся как можно дальше и сиди, пока тебя не призовут к служению!
   — Но…
   — Вон отсюда! Беги! Беги в Ириль! 
   — Ирильцы не похожи на людей, они живут племенами. Больше похожи на древних, нежели на цивильных людей. Эти варвары разорвут в клочья!
   — Мне все равно, как тебя встретит это отребье!Главное, чтобы тебя тут больше не было!
    — Ириль и ты покинул, — без малейшего страха произнёс Ликише, за что мог поплатиться своей головой, но старый правитель не отдался осуждению.
    — Ты слишком похож на того, кто по глупости своей или от горечи говорит правду. Может, мы все и одной крови, но ты все же другой. Не такой, как я и мои дети! Может Сихей был пав, пора исправить ошибку. Покончить с этим раз и навсегда!
   — Нет! Я Ликише Офиус Асхаев-Дан! Я альхид и твой внук! Я достойный твоего благословения! А ты пытаешься избавиться от меня! Не смотришь в мою сторону, делаешь вид, будто меня не существует, отсылаешь на край мира!
    — Несправедливость судьбы и рухнувшие надежды?
    — Но ты изгоняешь меня из родного дома?! На кого, как не на тебя, я похож?
    — Все земли Элиды — твой дом, а пока ты будешь в Ириле, чтобы прислужники Лютоса не выпустили твои внутренности уже сегодня, жалкий ты негодяй! Похоже, та история никогда не закончится. Я пропал окончательно. — судорожно произнёс правитель, задумчиво обхаживая вокруг Ликише.
    — История битвы двух братьев? — не пропустил оговорки повелителя Ликише, явил свои познания. — Как ты оказался на троне, если не владеешь "им"? Почему Офиус тебя не выбрал?
    — Ах, ты… ядовитое ты существо. — Голос повелителя задрожал. — Подлый ты змееныш, притащил сюда скверну, испоганил мой дом! Ты продолжение моего проклятия! Твой взгляд… Этот дерзкий взгляд мне уже знаком! Вон отсюда!И жди пока тебя не призовут к служению!
     Этa кровная обида затаилась в сердце юного мальчика навсегда. Ядовитой заразой травило его сердце. Глаза Ликише блеснули слезами. Правда тяжким бременем укрыла его и никогда уже не отпускало. Он тут никому не нужен! Отверженный всеми в детстве, изгоем стал и сейчас. Разгадать, почему с ним так поступают, не было ни времени, ни желания. Зная, что будет чему ещё удивляться, он оставил это на «долгое потом». А сейчас ему нужны силы. Мощь, перед которой эти надменные и бессердечные альхиды опустят головы точно так же, как и сегодня перед своим сарфином.
    — Если это проделки Улема, то он поплатится за свое предательство! — откликнулся правитель в спину уходящему внуку.
    — Нет, мой повелитель, это черная магия, — сухо ответил Ликише, уняв боль в груди. — Святозарам категорически запрещено иметь дело с такими, как я.
   — Да!
   Месть затмила старому сарфину глаза. Его снова посетила навязчивая идея убрать с пути заклятого врага — змея. Пусть этот гадкий червяк и кроется в теле его родного внука, но это ненадолго: — Этот червь все же потянул свои гадкие щупальца к моей семье. Как же так? Неужели твоя тюрьма… не-е-ет! Октаэдр не простой камешек, оттуда невозможно выйти, если он не… Ах, этот проклятый Змееносец! — в агонии страха лепетал старый сарфин, перекосив лицо от отвращения, снова обратился к парню. — Ты можешь считать это подарком судьбы, но я считаю это настоящим наказанием! И если ты осмелишься… то мне придётся… если твой треклятый змей разрешит себе… если ты прольёшь хоть одну человеческую кровь… Прости, но я обязан  избавить тебя от твоего подарка, и не гарантирую сохранить твою никчёмную жизнь, и не стану щадиться! А теперь убирайся, пока тебя не вызовут, как только твои способности сгодятся в деле. Сиди в Ириле и не высовывайся! Святозар Улем будет с тобой до последнего дня, чтобы рассказывать мне обо всем, что там будет происходить. Это моя воля.
   — Я бы не хотел иметь святозара под боком. Это так похоже на… — воспротивился Ликише.— Это решение твоего сарфина!
   Вместо того   чтобы   гордиться   единственным   магом и внуком в семье, старец решил избавиться от него. А ко всему этому ему точно указали на дальнейшую участь цепной псины, которая будет выполнять команды хозяина. Может, он и заполучил желаемое, но цена тому слишком оскорбительна. К сожалению, Ликише был не готов к этому, но Аморф, как мог, отводил его от правды. Знал, что так будет. Тем не менее Ликише все же надеялся. До последнего уповал на понимание.
    — Ты даришь Ириль? — не сдержал себя Ликише, без разрешения Аморфа, парень потребовал город. — Клятвенно пообещай, что эти земли будут моими!
     Невольно Ликише заставил правителя вспомнить прошлое, которое он так старался забыть. Испытать тот непритворный ужас, что не оставляет его и поныне. Вернуться в прошлое, роковой день, когда острое лезвие Аллеля отведало плоть бывшего Змееносца — родного брата. Однако хитрый змей жив и, что ещё хуже, вселился в тело его внука! Сарфин не смотрел на внука, не смотрел ему в глаза, это было чересчур сложно для него. Ему больше не хотелось предаваться воспоминаниям, тот отвернулся от мальчика, едва слышно переговариваясь с ним.
   — И что ты будешь делать с проклятой землей? Это место, никому не нужное. Грязное и гнилое, пропитанное ядом, едва доживает свои последние дни. Забирай эти кислотные земли, — донеслись до мальчика последние слова правителя. — Вернёшься, когда нам понадобятся твои услуги!
   Вне себя от ярости Ликише выскочил из зала, случайно столкнулся со старшим братом в кулуарах дворца. Тем временем Лютос активно считал черные пятна на подгорев- шем наряде из дамаска, стонал над растрёпанными волосами. Младшему брату было невыносимо видеть, как те верховные святозары льстиво ахали при наследнике, обсуждая испорченную тряпку и спутанные завитки волос, потому хотел пройти мимо, но Лютос ждал его.
    — Эй, это новое сукно! Золотопрядная пряжа и виссон! Тебе и не снились такие наряды! Запомни, «второй», ты об этом пожалеешь!
    — Каким это образом?! — Ликише холодно бросил взгляд. — Как будешь готов, только намекни, и мы наконец- то поговорим по-братски!
    — Я удивляюсь! «Второй» начал подавать голос? А я думал, что ты совсем пропащ…
    — Не успел Лютос закончить издевательскую речь, как его тут же остановили святозары.Чёрной дымкой его обволок негатив Ликише, отчего белые воины среагировали быстро, встав стеной между братьями.
    — Призываем вас к разумности, — тихо произнёс один из воинов, внешне напоминающий бледноликого, белокурого альбиноса.
    — Вы приняли титул? 
    Ликише мог бы покориться им, как было и раньше, но одно слово властителя Мириды изменило всю картину. Теперь вместо пренебрежительного «второго», что оскорблял высокопоставленных господ просто своим присутствием, был наследник в первую очередь. Корсей! Равный, как и его старший брат. Произнося слова, святозары особенно учли новое положение Ликише, не смея поднимать на продолжателя рода глаза. Для юного Ликише это было неподдельным триумфом, нe смотря на то что сегодняшний день не увенчался полной победой, на которую он рассчитывал. Однако он будет ждать своего часа. Ему ещё предстоит обучиться многому, чтобы возвратиться в Мириду. Только на этот раз в качестве завоевателя.
     — Да, вы правы, — согласился Ликише. — Змееносец не смотрит на обычных людей. Людей, лишённых магии. Простолюдинов. Мирян. Зачем они ему?
     — Это ты Змееносец?! Подзаборник! — не упуская момента для оскорблений, Лютос пытался как можно больнее ужалить словами младшего брата. — Никакой ты не Змееносец! Ты лжец и братоубийца! Как только я стану сарфином, ты первый, кто будет молить меня о пощаде! И когда это случится, знаешь, что я сделаю? Я пощажу тебя! Прощение ради никчёмной жизни нищего!
    Лют, чей рост на голову превышал Ликише, да еще и имел склонность к полноте, мог бы уложить жилистого братца одним кулаком. К тому же рядом с ним было немало святозаров, которые, несомненно, стали бы на сторону первого наследника. Однако испортить безупречный образ блаженного Лютоса Асхаев-Дан не решался, оставляя этот вопрос на будущее.
    — Ты не представляешь, во что ввязался, — на одном дыхании проговорил тот, с трудом проталкиваясь сквозь живую стену из белых святозаров. — Да что ты знаешь о политике? Меня учат лучшие умы…
    — …Всей Мириды? — закончил слова брата Ликише и накинул свое: — Видать, недостаточно учили, раз не заметили, как учусь я!

6 глава
     Ликише не мог забыть старые обиды. Они давно укоренились в его сердце, отравляли ему душу. Он ясно помнил тот день, когда его изгнали из родного дома. Помнил каждое сказанное слово. Унижение, что он перенёс. Помнил того господина в синем наряде и его брошенные крупицы. И вот спустя десять лет, когда его особо не ждут, он прибыл в Мириду, чтобы заявить о себе.    При виде корсея толпа наряженных в пёстрые туники, виссон или тогу отступили на пару шагов назад, открывая некий коридор для нового гостя. Многие с опаской всматривались в позолоченные наплечники и фибулы, что даются только при чине важного аттарисиса. Длинный плащ крупными складками ложился на правую руку, что предупреждало о высоком положении незнакомца и его богатом достатке, пояс из чистого серебра со знаками судьбаносного змея. Но что больше поразило многих — синий кафтан из плюса. Цвет и ткань Безликой Богини! Многие задавались вопросом, кто этот богатый невежа и трус, который бесцеремонно явился в круг почтеннейших не боясь быть пойманным святозарами, потому и вырядился в пугающее. Кто этот воин, который имеет бесчисленные богатства?Ни один в том зале не смог узнать ирильского корсея. Темно-синий цвет не подходил ни одному из известных городов! Никто не осмеливался использовать синий цвет после некого господина убиенного десять лет назад. Ликише допускали принадлежность к полярной стороне земли, где жизнь в неизменном царстве борея более чем соответствовала, однако этот гость прибыл на торжество не со своим народом или племенем, а подобно отчаянному одиночке, Ликише прибыл со стороны убийственных дюн. 
  Тем не менее это был он.
  Ликише вырос и теперь по-настоящему силен. И это был его первый выход в свет. Не тот вымышленный монстр с рогами и остроконечным хвостом и крыльями, как рисовали его малые дети Мириды, а молодой парень двадцати пяти лет с твёрдым характером и амбициозными планами. Поражая многих редкой безупречностью и силой.  Ликише выпрямил спину, не размениваясь на приветствия, прошёл вперёд мимо ожиревших альхидов, направился в сторону, где кружились богатые красавицы, невесты Мириды, окружившие коссею Фрию, расхваливали новый наряд госпожи. Все такая же гордая, все еще заметная женщина бестактно громко обсуждала приезжих гостей. Смеялась над ними вспоминая смешные или позорные моменты в жизни других придворных дам, питалась слухами. Ликише заметил, что время нещадно унесло ее молодость и красоту. И никакие бесценные шелка и виссон, золотые украшения, что отяжеляли ее высохшее тело, не смогли скрыть уставший взгляд одинокой женщины. В далёком прошлом изнеженная девица Фрийя славилась невероятной красотой. Околдовывающий взгляд и глаза цвета тёмного янтаря, высокие скулы, волнистые каштановые волосы ниспадали до самого пояса и пухленький бантик розовых губ. За благосклонность красавицы мужчины сходили сума. Устраивали бои между городами и поселениями. Однако роковая девица славилась не только той волшебной красотой, которую воспевали поэты в своих стихах, а своим бессердечным темпераментом, странным для совсем юной девушки.  Дочь богатого иноземного торговца и выдающийся благотворитель и большой альтруист из далёких земель Диадон. Молодая красавица покорила многие мужские сердца, но девичье сердце грезило о беззаботной жизни в каменном, мраморном дворце, а не богатом доме из сырца. Мать Фрийи воспитывала свою дочь, тщательно следуя манерам аристократического круга, тем самым показывая тягу к власти. Но внезапная кончина мужа утопила любые надежды женщины. Ограничивая себя во всем, ущемляя родного сына, нищая мать Фрийи отправляла дочь на любые приёмы во дворце, и не зря. Все же девица смогла добиться своего, зацепив сердце сарфинского сына, коссея Гадесиса с помощью приворотного зелья. Отведя со своего пути знатных соперниц из альхидского рода, девушка стала той, кем себя давно считала, — сарфиной Мириды. 
   Девушки расступились перед Ликише, открывая дорогу к коссее. На миг ему хотелось испытать то же, что делает каждая мать, увидев любимое дитя после долгой разлуки. Ощутить теплые руки на своих плечах, услышать любящий голос. Возможно, самые простые и такие родные слова матери, но их никогда не было. И осуждать женщину было не за что, ведь любовь к первому преемнику всецело занимала ее сердце. Лютос всегда был лучшим в глазах матери, отца и альхидов, остальных миридийцев и даже святозаров. Он был для них наподобие живого бога, что несет свет во мраке! 
     «Лютос Светлый или Лютос Добрый, Прекрасный», — говорили о нем в народе, чей лик венценосного украшал миридийские дома.— Прошу, примите мои поздравления! О светлоликая, красноречивая госпожа сего праздника! Благих дней жизни тебе и господину твоему и тысячи дней Элла и сладких ночей Эрра вам обоим! Дому твоему, народу и богам твоим, коим ты молишься! Пусть отцы и матери небесные, благочестивая Берегиня защитит от напасти магической и глаза вредного. Пусть гости твои пьют и веселятся и прославляют коссею-мать!-- Восхваляя впереди стоящую Фрийю, Ликише, как изюминку, в конце добавил другие слова: — Долгие лета жизни корсею светлоликому Лютосу, ОДНОМУ ИЗ наследников Мириды!
   Того, кто сейчас стоял перед ней, Фрийя не смогла узнать. Его легкий, непринужденный поклон мог бы напомнить женщине о высоком положении незнакомца, однако его вид на таком долгожданном приеме растормошило ее равнодушное настроение.В ответ незнакомцу коссея учтиво подала руку для почтенного поцелуя.
   — Мы будем рады принять вас на нашем пиру, — громко произнесла она, мысленно предавая проклятию незнакомца, Фрийя уже представила удавку на шее глупца. Hаряженный в форму Ликише сразу понял — мать не узнала его. И дабы избежать неловкого положения, корсей принял руку матери, блеснув родовой печаткой.Коссея Фрийя громко ахнула, хватаясь за сердце.
   — Я рада… что… ты… явился... что ты дома. — Увидев знакомый перстень на руке юноши, Фрийя оторопела, приложила к носу пару пальцев, прокашляла:
  — Тяжелый воздух.   
  Из высокомерной и неприступной госпожи дворца, что так поражала других красотой и силой, за один миг превратилась в иную женщину. Лицо ее потускнело, глаза потеряли живой блеск, тяжелые веки сошли вниз, голос опустился, стал тихим и прерывистым, дрожащим. Спина осунулась. Женщина стала походить на неказистую, сутуленную старуху с потускневшей копной на голове. Бедняга едва устояла на ногах. Казалось, что она утратила ту ось мира, что держала в руках с минуту назад. Странно, что никто не приметил, как захилела их коссея, и не предложил ей руку помощи, а может, просто никто не придал тому значения. Окружающие девицы, такие же спесивые подруги, тут же перевели горячее внимание на Ликише, оставляя бедную женщину одну с ее внутренней бедой.
   — Моя глубокоуважаемая мама, я чтo-то не вижу, где мой отец? С минуту назад я видел его рядом с судьями, в частности с альхидом Донином. Но теперь я потерял его из виду и не могу найти. А вы в кругу такой красоты и сами? — Ликише нарочно упомянул место, где его отец приятно проводил время, дабы Фрийя смогла быстро отыскать его. Но просто так отпускать ее он не собирался. Решив пощекотать нервы бедной женщины, он добавил:
    — У меня прекрасные новости. Вам лучше не спешить с выводами и выслушать меня, чтобы потом не пожалеть.
   Сломленная и опустошённая, Фрийя не нашла, что ответить. Голос Ликише был предельно настойчивым, не таким, каким он был тогда, перед изгнанием. Подобно глубокой яме, в которую она вот-вот упадет, и помочь ей будет некому. Она одна со своею бедою. Фрийя до последнего наделась, что ее младший сын ни за что не отважится приехать во дворец без приглашения. Отгоняла всякие подобные мысли, наивно верила в это! Однако он приехал именно в тот день, когда меньше всего его ждали. Несложно было догадаться, что его направил кто-то. И женщина была права. Вот только кто?
   Последние слова звучали как предупреждение. И этот провоцирующий наряд и внезапный приезд… Женщина, молча удаляясь в сторону, оставив гостей без присмотра, размышляла, как быть дальше. Ушла подальше от увиденного ужаса, тяжело дыша, спряталась за широкой колоннадой, нисколько не заботясь, как посмотрят на госпожу достопочтенные господа. Полное безумие, но ей казалось, что она уже пережила эти минуты ранее. Видела этот момент сотни раз. Бессонными ночами женщина снова и снова обрисовывала себе их встречу, каждый раз, подбирая нужные  слова, пыталась объясниться. Да, теперь он уже не тот маленький мальчик, который глядел на нее большими черными глазами, всхлипывая каждый раз, когда она поворачивалась к нему спиной. Он уже не будет драть ее юбки и кататься по полу в истерике, надрывая горло.
 Это далеко в прошлом.
 Теперь тот тощенький мальчик вырос, и кому, как не ей, приходится драть свои юбки и терзать сердце страхом перед неизбежным.