Детдомовское братство

Глава 3


Больше никто Самойлову не видел, что с ней стало, куда ее потом определили – все было покрыто тайной. Приезжали еще несколько раз из полиции, но до ребят никаких новостей не доходило. Воспитательницу, которая дежурила ночью, а проще сказать спала, понизили до нянечки, проработав год, она уволилась.

А в группе сразу стало тише и спокойно. Нина общалась со всеми девочками, и они с ней так же, но чувствовалось, что Нина у них главная. Сама же девочка не спешила занимать опустевший трон, ей это было без надобности. Но мнение маленькой, худенькой девочки для соседей было важным. Они ее уважали за смелость, решительность и преданность дружбе.

Воспитатели тоже заметили, насколько тише и спокойнее стало в этой группе. Девочки как будто проснулись от какого-то страшного сна. Если они все раньше делали с оглядкой на Альку, то теперь стали обычными девчонками: смеялись, конечно, сплетничали, обижались, плакали, но не по приказу Альки, а сами, потому что были обычными людьми, не лишенными недостатков.

Артур тоже успокоился за Нину, теперь она была в безопасности. Остальные знали, что она под защитой Артура, а он дерется здорово, связываться с ним никто не хотел, да и на гитаре он играл красиво, а пел еще лучше.

Однажды он услышал, как нянечка спрашивала у воспитателя – Ничего не знаешь о Смирновой? Посадили ее, где она?

– Нет, ничего не знаю, и директор молчит.

– Я ведь знала когда-то семью Смирновых, было бы удивительно, если бы девочка выросла другой. Отец был самодур, гонял всех, особенно сына старшего и мать. Ему кто-то напел, что сын не от него, и он лупасил Зою, вспомнить страшно. Мальчишке тоже доставалось. А парень был замечательный, как школу окончил, уехал из дома, больше его и не видели. И руки он Зойке ломал, бил, не выбирал куда, его сажали, то пятнадцать суток, однажды на год, но возвращался, и все начиналось сначала. Алька была забитым зверьком, вечно из-за угла выглядывала, боялась, чтобы ей не досталось. Однажды Васька не рассчитал силы и ударил жену по голове, та и умерла на месте, когда он это понял, то сбежал, его нашли через год и дали двенадцать лет. Вот Алька и попала в детский дом. Зверье, она это видела с детства и все принесла сюда. Конечно, она виновата, но жалко девчонку, всю жизнь себе поломала, хотя их жизнь сломал всем Васька: неизвестно где парень, Алька тоже как будет жить дальше, Зоя погибла – трагедия.

– Страшно, все идет из детства.

– Да, ну ладно, пойду дальше работать.

Артур, услышав это все, был потрясен. У него в семье царили любовь, доброта и уважение. Перед глазами до сих пор стояли родители: обнимались, целовали и очень любили своего сына. Весь вечер он думал об Альке, а на следующий день об услышанном рассказал Нине

– Её никто не заставлял быть смотрящей, как в тюряге, она сама себе выбрала эту роль. Если ты с детства видишь насилие, наоборот, захочешь быть от этого подальше, а она тешила свое самолюбие, издеваясь над слабыми, как отец над ними. Симочка, Господи, в чем ее душа только держалась, нашла над кем издеваться. Не жалко мне ее, Артур.

– Мне тоже, просто теперь понятно, откуда у нее такая жестокость к окружающим.

Ниночка кивнула, здесь она была согласна с ним. Девочкам в группе она ничего не рассказала, зачем, этой дылды больше с ними не было, и они все были этому рады. С большой земли, как называли ребята все, что находилось за высоким забором детского дома, Ниночке приходили письма сначала от тети Дуси, потом от ее дочери, где она рассказывала, что ее мама лежит в больнице. Говорила, что за ее квартирой присматривают.

– В прошлом году – писала Лиля – кто-то приходил и хотел у тебя эту квартиру отобрать, ссылаясь на то, что ты еще вернешься не скоро, а мама твоя вообще неизвестно вернется ли. Но мама Дуся подняла всех, ходила к депутату, брала такси и еле доковыляла до кабинета, был скандал, что сироту обидеть хотят. В общем, твою квартиру опечатали, и депутат сказал, чтобы обращались к нему. Так что, девочка, квартира тебя ждет с нетерпением.

Ниночка просила приехать к ней, она так скучала по тете Дусе, но пока ее просьба оставалась без ответа. Но свое слово эта добрая женщина сдержала, за двухкомнатной квартирой она присматривает, а, значит, Ниночке будет куда вернуться. Заканчивалось лето, и ребята готовились опять к школе. Ниночка в пятый, а Артур уже в седьмой класс. За этот год он очень вытянулся и стал похож на красивого мужчину,

Ниночка пока была такой же маленькой и стеснялась того, что никак не оформится, как другие девочки, у которых была уже видна грудь и круглая попка. Только она была как маленькая девочка. Она замечала, что Артур засматривается именно на таких девчонок, и она их мысленно ненавидела. По ночам, разговаривая сама с собой, на вопрос любишь ли ты Артура, Ниночка отвечала

– Конечно, люблю, давно и на всю жизнь, лучше его нет никого на свете.

Но это была тайна за семью печатями, и Артур, конечно, до этого даже догадываться не мог. Он по-прежнему опекал девочку, видя в ней сестру, самую родную и близкую, но не более того. Ниночка это понимала и тем больше переживала. Но к восьмому классу девочка расцвела, она не была красавицей, но глаза ее лучились добротой, ладная фигурка, она сама себе нравилась

– Ниночка – говорил ей Артур – ты стала просто красавицей

– Правда?

– Я никогда тебе не врал.

Она встала напротив и прямо спросила

– Ты меня любишь?

– Я тебя давно полюбил, как только увидел на ступеньках, с которых тебя чуть не сдуло.

– Понятно, значит, ты меня любишь не как девушку?

– Я люблю тебя как самую родную сестру. Ты потрясающая девчонка.

– Поняла – и так резко рванула с места, что Артур не успел среагировать

– Нина – крикнул он ей вдогонку, но она даже не повернулась.

– Наверное, не надо было ей говорить так – подумал Артур – лучше было врать и давать надежду? – разговаривал он с собой – Да, я ее люблю, но не так, как бы ей хотелось, ведь сердцу не прикажешь.

Но с этого дня, отношение к нему Ниночки изменилось в корне. Для нее он стал таким как все. Она с ним разговаривала, смеялась, но на вечерах больше не танцевала и не секретничала. Как только она видела, что он направляется к ней, приглашала знакомую девочку и даже не смотрела в его сторону. То, что она делала, трудно было объяснить, но так ей было легче. Когда он не так близко, когда его руки не лежат на ее талии – так ей было спокойнее.

А Артур переживал ужасно, но сделать ничего не мог. В таких натянутых отношениях прошел год . Артур перешел в одиннадцатый класс, и это означало, что он последний год находится в детском доме. Это убивало Нину. Одно дело видеть его каждый день, но не подходить, а другое – не видеть совсем. Она так переживала, что даже в учебе съехала на тройки

– Степашина, что с тобой случилось? Уж не влюбилась ли ты?

– Нет, со мной все нормально.

Но воспитатели замечали той близкой дружбы, что была у ребят первые три года, больше нет

– Просто выросли детки – шептались воспитатели – дальше каждый пойдет своей дорогой.

– Жалко будет терять такую дружбу, она обычно бывает на всю жизнь.

– Но, мне кажется, здесь все испортила Нина, она влюбилась в парня, а он не может ей дать того, чего она хочет.

– Согласна – ответила другая – а пара была бы красивой, да и детдомовское братство скрепило бы их семейные узы.

– Поживем, увидим – философски завершила разговор воспитательница.

Девочки в группе тоже спрашивали Нину

– Вы что, с Артуром поругались?

– Да нет, просто у него вкусы поменялись, а у меня остались те же.

Девочки все поняли и не осуждали Артура, детство закончилось, все повзрослели, поэтому и вкусы поменялись.

Продолжение