Роль Али ал-Хуруки в антисефевидском восстании

Роль ‘Али ал-Хуруки в антисефевидском восстании на Восточном Кавказе в первой трети XVIII в.

Известно, что воины-лезгины, как наёмная сила, составляли численное большинство в войсках местных феодальных правителей, в т. ч. и у уцмия Ахмад-хана ал-Кайтаки, войском которого руководил ‘Али из лезгинского села Хурюк [также «Хурюг»; лезг. Хуьруьг/Хуьруьгар, ныне село Хрюг в Ахтынском районе современного Дагестана]. Об отважном лезгине, считавшемся одним из лучших предводителей отрядов кайтагского уцмия, известном в исторических источниках под именами «Али Джорук» и «Хурюк ‘Али» [т. е. рус. «‘Али Хрюгский»] и «Полководец ‘Али», сложены и распространены предания и героические песни.

В одном из преданий говорится: «Услышав о том, что Хусайн-хан с иранскими войсками переходит в наступление на Кайтаг, уцмий ‘Али-Султан ал-Кайтаки обратился за помощью к лезгинам [в 1670 г. уцмием Кайтага упоминается ‘Али-Султан. Сведения о нём сообщает голландский путешественник Ян Стрейс, корабль которого потерпел крушение недалеко от Дербента. Он со своими спутниками оказался захваченным людьми ‘Али-Султана — прим. А.А.]. В своём письме, направленном лезгинским амирам [букв. с араб. «правитель, предводитель»; под правителями в лезгинских вольных обществах могли пониматься выборные старшины — «кавха»; от перс. «кетхуда»], он сообщал, что без их помощи весь Дагестан может попасть в руки врага.

В действительности, сам Хусайн-хан был из рода уцмиев [отпрыск маджалисской линии рода уцмиев]. Но ещё ребенком он был увезен в Иран и воспитан в шахском дворце. Изучившего здесь военную науку, Хусайна, иранский шах назначил правителем Кубинского ханства, построил крепость Худат, которую избрал своей резиденцией. Тогда же Хусайн-хан стал ши’итом и, получив значительную военную помощь от шаха Сулаймана, начал готовить поход в Кайтаг, чтобы, подобно Амир-хан-Султану [1645 г.], вернуть себе трон предков. Однако, Хусайн-хан, опасающийся лезгинских старшин, решил подкупить их богатством, затем призвать местное население к покорности и увеличить численность своего войска за счет лезгин. Когда местные старшины проигнорировало его, а население Кубинской провинции отказалось служить в шахском войске, хан попытался переманить на свою сторону население провинции Кюра. Когда его намерение не осуществилось, он приказал принуждать лезгин к службе в шахском войске. Один из предводителей войска Хусайн-хана прибыл в деревню Хурюк с тысячным отрядом и хотел силой увести молодежь села, ‘Али с друзьями устроил засаду в нескольких местах и решил преподать урок врагу.

Явившись на площадь в центре села, [согласно преданию, текст которого встречается лишь в работе историка М.Н. Меликмамедова] он сказал предводителю ханского войска: «Чтобы увести молодых людей, ты сначала должен победить меня». Услышав эти слова, предводитель войска иронично улыбнулся: «А что мне может сделать такой щуплый парень как ты?». ‘Али сказал: «Не смотри на мое сложение, посмотри лучше, как я дерусь». Выведенный из себя предводитель войска решает преподать урок 18-летнему парню. И войско, и народ собрались в круг на площади. Когда ‘Али и предводитель войска начали готовиться к поединку, его друзья окружили и взяли на прицел воинов. Сойдя с коня, с мечом и щитом предводитель войска выходит на битву. ‘Али бьётся без щита. Ловко отразив первые атаки предводителя войск ‘Али переходит в атаку и ранит врага. Несмотря на появившийся шанс он не убивает противника и говорит: «Теперь пусть дерутся со мной 10 твоих воинов». Предводитель войска соглашается с ним. Меньше, чем за полчаса ‘Али уничтожает всех воинов. После этого он призывает на бой двадцать воинов одновременно. Когда он истребляет и их, остальные воины пытаются убит ‘Али. Громким голосом он говорит: «Обернитесь назад, вы окружены. Если вы возьметесь за оружие, мы уничтожим всех вас. Если же вы сдадите оружие, коней, сдадитесь сами, мы отпустим вас живыми и здоровыми». Осознав сложность ситуации и поняв, что остаться в живых будет не так уж легко, предводитель выполняет требования ‘Али. Парень действительно даёт им возможность вернуться в Куба. Трофейными мечами, щитами, конями, ружьями и патронами хурюкцы вооружают и молодежь соседних сёл, сформировав таким образом отряд численностью в тысячу человек. Через некоторое время численность отряда ‘Али увеличивается до двух тысяч.

Разгневанный Хусайн-хан посылает в сел. Хрюг пятитысячный отряд, возглавляемый пятью самыми лучшими полководцами. ‘Али заранее предвидел это и хорошо подготовился к встрече с врагом. Хурюкцы решили встретить врага в нескольких километрах от села, у прохода через узкое ущелье. Для того, чтобы обвалить войско хана камнями на помощь приходит и население соседних сёл. Оставшуюся часть войска было решено встретить на выходе из ущелья ружейным огнём, затем привлечь к наступлению конные отряды. Для ‘Али, учившийся сражаться ещё у своего деда, это было первое в жизни испытание. Поэтому он всесторонне подготовился для нанесения поражения врагу. Когда войско Хусайн-хана дошло до ущелья, небо словно содрогнулось. Падающие со скал камни положили конец жизням сотен вражеских воинов. Спасавшихся из ущелья встречали ружейные выстрелы, вражеские воины не знали, что делать. Когда воины ‘Али, уничтожив значительную часть войска Хусайн-хана, перешли в очередную атаку, полководец добровольно сдал оставшихся в живых — более двух тысяч воинов. Окружив и разоружив войско, ‘Али отправил одного из пленных в Куба с предложением, чтобы хан забрал своих воинов и полководца. После долгих размышлений хан, опасающийся лезгинских старшин, решает переманить ‘Али на свою сторону. Послав к нему визиря с ценными подарками, он предлагает молодому человеку должность командующего армией. Однако, ‘Али не принимает предложение и возвращает ему подарки. В то же время он сообщает хану, что, если ноги его воинов ещё раз коснутся земли Хрюга, он нападет на Куба. Хан отправляет ему письмо, в котором говорится: «Полководец ‘Али, предлагаю тебе мир. Я не трону ваши земли».

Для привлечения дагестанских правителей на свою сторону и отторжения их от России, иранский шах платил им жалования. Однако подобные меры не давали желаемых успехов. Независимая политика уцмия и нежелание признать верховенство Ирана приводили к напряжённости между ними, что повлекло поход иранских войск в Кайтаг и Табасаран в 1684 году. В результате битвы «между амирами ал-Хушни и Кайдака [старшинами Хучни и Кайтага — прим. А.А.] и амирами ал-Дж-р-к [старшинами лезгинского села Хурюк? — прим. А.А.] и кызылбашами — в месяц Шабан, в среду, в тысяча девяносто пятом году хиджры ... и сложили головы многие из Кайдака и из Табасарана». С одной стороны битвы выступили наследственные табасаранские кади с кайтагцами, с другой же — майсумы и иранцы. Сражение была ожесточённым, однако поход не привёл к должным результатам.

Как видно из источников [помимо сведений из вышеприведённого предания], в боях с лезгинами области Кюра Хусайн-хан действительно потерпел поражение. Однако, напав на Кайтаг по настоянию шаха, он снова столкнулся с ними лицом к лицу. Обосновавшись в Худате и собрав там значительный отряд войск, Хусайн-хан в 1689 г. повторно вторгся в Кайтаг, и овладел своим наследственным владением Башлы. Однако уцмий ‘Али-Султан попросил помощи у лезгин и других соседних народов Дагестана. Одним из первых, явившихся на помощь, был ‘Али ал-Хуруки. С двухтысячным отрядом он встаёт на защиту ‘Али-султана. Уцмий ‘Али-султан, собравший из горцев 30-тысячное войско, поручает руководство этим отрядом ‘Али ал-Хуруки. Первые победы, завоёванные ‘Али, ставят Хусайн-хана в безвыходное положение. После тяжелого‚ поражения вблизи сел. Башлы, хан был вынужден отойти. Вскоре войско ‘Али ал-Хуруки встречает его в направлении Куба. Через некоторое время хан умирает в Куба. Ставка шаха Сулаймана на Хусайн-хана провалилась, не привела к усилению иранского влияния в Кайтаге. В Кайтаге, по-видимому, после смерти уцмия ‘Али-Султана власть перешла к его сыну Амир-Хамза. В 1696 году иранский шах назначил Амир-Хамза Кайтагским уцмием.

Следует отметить, что и А.-К. Бакиханов [1794–1849] и сочинение «История происхождения рода уцмиев и кайтагских беков» согласно говорят о грамоте [ракаме] персидского шаха Султан-Хусайна утверждающего Амир-Хамза в звании уцмия, но оба источника расходятся в датировании этого события. По данным А.-К. Бакиханова, это имело место в 1696 г., согласно же «Истории происхождения рода уцмиев и кайтагских беков» утверждение власти Амир-Хамза в Кайтаге произошло в 1705–1706 гг. Более того, в указанном историческом сочинении Амир-Хамза назван сыном уцмия Рустам-хана [смещён с власти Амир-хан-Султаном в 1645 г.]. Однако, как пишет историк А.О. Муртазаев, вряд ли это соответствует действительности, поскольку в том же историческом сочинении «История рода уцмиев ...», Амир-Хамза является первым, т. е. старшим сыном Рустам-хана, который по логике вещей должен был иметь больше прав престолонаследия в Кайтаге, как старший в роде. Но вместо этого на политическую арену в конце 50-гг. XVII в. выходит третий сын Рустам-хана — Уллубий. Если принять все это во внимание, надо поверить и в то, что это старший сын Рустам-хана провёл в безвестности долгие годы, вступил на трон после своего брата Уллубия, после ‘Али-Султана и, возможно, кого-то ещё. По мнению А.-К. Бакиханова, Амир-Хамза «Малый» [так он назван] в «Истории происхождения рода уцмиев и кайтагских беков» правил где-то около десяти лет. В конце его правления Ахмад-хан, сын Хусайн-хана ал-Кубали, «с помощью кубинцев и своих приверженцев в Кайтаге овладел городом Башлы и объявил себя уцмием». Амир-Хамза вынужден был отступить в горы, где и умер несколько лет спустя.

Власть в Кайтаге в 1706–1710 гг. оказалась в руках Кубинского хана Ахмад-хана, сына Хусайн-хана, шахского ставленника, но править ему пришлось недолго. В Кайтаге разразилась междоусобица. Вскоре после смерти Амир-Хамзы против Ахмад-хана, сына Хусайн -хана, в 1710–1711 гг., выступил внук уцмия Рустам-хана от сына Уллубия Ахмад-хан, находившийся в Верхнем Кайтаге. Около 1711 г. ему удалось изгнать Ахмад-хана, сына Хусайн -хана, из Башлы в Маджалис. Вскоре Ахмад-хан, сын Уллубия, сумел склонить на свою сторону одного из нукеров Ахмад-хана, сына Хусайн-хана, который неожиданно убил своего господина в его доме в сел. Маджалис. За время 40-летнего правления сына Уллу-бека, Ахмад-хана — Кайтаг значительно окреп. Следует отметить, что в это же время Ахмад-хан, сын Уллубия, сын Рустам-хана, получает от шаха Султан-Хусайна утверждение в звании «уцмия». Более того, ему было увеличено жалованье: вместо ста туманов – было назначено в год по двести туманов [ок. 600 тогдашних российских серебряных рублей].

Как указано в архивных материалах, Ахмад-хан был отважным человеком и освободил Дагестан от иранских захватчиков. После того как уцмий Ахмад-хан усилил свою власть и изгнал из области кызылбашей, он отправился в горы на поиски самых отважных и преданных людей. Одним из преданных людей был ‘Али ал-Хуруки, сражавшийся в свое время вместе с ‘Али-Султаном ал-Кайтаки против иранских захватчиков. Его подвиги вдохновляли народ, призывая население всех окрестных сел на борьбу с иранскими захватчиками. Уцмий Ахмад-хан, приехав в Хурюк, не поверил своим глазам: ‘Али обучал здесь военному искусству молодежь, готовя из них настоящих воинов. У него было около трёх тысяч таких воинов. Они были непревзойденными в скачках на коне, прицельной стрельбе из ружья на скаку. Увидев их ловкость, уцмий Ахмад-хан сказал: «С такими удальцами и храбрецами можно победить целое войско». Уцмий предложил ‘Али ал-Хуруки объединиться в сражении против кызылбашей. Он рассказал ему о намерении в будущем освободить от них Мушкур и Ширван. ‘Али принял это предложение и с почётом проводил его в путь. В то время казна Кайтага была полностью опустошена. Уцмий с трудом одаривал даже самых преданных амиров [командиров]. Несмотря на это, он постепенно приводит в порядок казну и, приняв соответствующие меры, начинает заниматься заботами населения.

Как отмечено в хронике, ‹он [Ахмад-хан-усуми] — воздвиг в Дагестане шатры спокойствия и безопасности, разостлал постели справедливости и правосудия, разрушил основы несправедливости и произвола. Он упрочил знамя управления в Кайтаге, силой овладел престолом усуми. Он оказался храбрее отцов и дедов своих, усердствовал в охране чистоты ислама от неверующих и рафизитов». Только амиры области Табасаран не хотели служить уцмию, преграждали дорогу мусульманам, грабили их. Произвол и самоуправство достигли таких размеров, что Ахмад-хан посылает в область Табасаран войско во главе с братом — Хасан-беком. Но Хасан-бек, не сумев победить жителей области Табасаран, возвращается обратно. Тогда уцмий обратившись к ‘Али ал-Хуруки, просит его обратиться к жителям области Табасаран, и призвать их к соблюдению безопасности и объединению против общего врага.

Летом 1711 года ‘Али ал-Хуруки с трёхтысячным отрядом отправляется в область Табасаран. Амир Мухаммад, правитель части этой области, не желает сражаться хурюкцами. Он наслышан о подвигах ‘Али, и не хочет враждовать с этим героем. Поэтому, передумав проливать кровь, амир обещает восстановить в своих владениях спокойствие и безопасность и заключает договор с ‘Али. Другие два амира Рустам и ‘Али-бек также обещают восстановить мир и безопасность на своих территориях. По свидетельству А.-К. Бакиханова, ободренный иранской поддержкой, Ахмад-хан неожиданно вторгается в Табасаран, вынудив к уступкам майсума Мухаммада, «... но Рустам и Али-бек, владельцы остальной части этой провинции решили защищаться. Однако после разорения неприятелем нескольких деревень они изъявили покорность и отправили заложников». После этого ‘Али ал-Хуруки возвращается назад. Но через некоторое время Рустам и ‘Али-бек нарушают данные обещания. Они по-прежнему продолжают произвольничать и самоуправствовать. Узнав об этом, уцмий Ахмад-хан переходит в наступление на область Табасаран. Он предает огню многие села, захватывает множество заложников для обеспечения свободного передвижения мусульман. Только после этого табасаранцы обещают быть солидарными с ним и вместе сражаться против кызылбашей. Лишь амир Рустам, сбежав, переходит на сторону кызылбашей.

Вскоре уцмий Ахмад-хан начинает уже антииранскую деятельность, призывая жителей Ширвана выступить против шахских властей. Уцмий Ахмад-хан отправляет своего посланника с письмом в Мушкурскую область. В письме говорилось: «О, жители Мускура, о жители Ширвана! Я хочу освободить вашу страну от рафизитов. Если вы хотите избавиться от них, пошлите ко мне [своих] людей для переговоров». Они согласились. О последующем ходе событий в историческом источнике указано следующее:

«...Послали одного из наиболее благоразумных людей, по имени ал-Хаджжи Да’уд. Ал-Хаджжи Да’уд прибыл к Ахмад-хану-усуми, и они начали переговоры, Ахмад-хан-усуми сказал ал-Хаджжи Да’уду: «Жители области Дагестана едины во мнении о [необходимости] сражения с шиитами и следуют за мной, кроме [одного] шамхала. Я хочу изгнать рафизитов из вашей области. Посоветуйте жителям вашей области [последовать за нами]. Если они согласны на это, то пошлите заслуживающих доверия лиц из ваших улемов, старейшин и праведников, чтобы договориться обо всем».

Ал-Хаджжи Да’уд принял это предложение. Затем они разошлись и каждый из них вернулся к себе на родину взяв заложников из области Табасаран. Да’уд-хаджжи советовался с жителями своей области [т. е. Мушкур] и разъяснил им намерения уцмия Ахмад-хана. Жители Мушкура заявили: «Мы послушны. Мы жертвуем свои души ради того, кто добивается нашего избавления от ши’итов». Они послали благоразумных людей к уцмию Ахмад-хану из числа своих старейшин, чтобы вторично обсудить вопрос. Представители Да’уд-хаджжи и уцмия Ахмад-хана пришли к согласованному мнению о необходимости совместной борьбы против кызылбашев и сказали. После согласия лезгин-мушкурцев, уцмий Ахмад-хан приказал им собрать суннитов в их стране и выступить священной войной против рафизитов. О том, что происходило после этого приказа, в источнике говорится следующее:

«[Жители Мускура] выступили, а усуми отправил им вслед отряд из своего войска под командованием Муртада-’Али, сына Амир-Хамза-усуми, который выступил и прибыл в страну Мускур. Они собрали там суннитов и напали на город Шабиран, осадили и захватили его после упорного боя. Они так перестарались в убийстве рафизитов, что о них говорили, будто они умерщвляли детей в колыбели».
Последующие события в хронике описаны так:

«[После этого] они благополучно вернулись в область Мускур с добычей и, а посла к Ахмад-хану-усуми с известием о победе. Усуми дарил посла почётной одеждой. [Затем он] вторично отправил посла с письмом, [предложив войскам Муртада-’Али] остаться там. «Я пошлю войско, вторично на Худат». И послал он для это войско назначив над ним ‘Али ал-Хуруки. Войско прибыло туда, оба войска объединились и отправились против Худата. Когда жители лезгинской области Кубба [Кубба-Калхан] услышали о завоевании области Шабирана [Шабрана] и о намерении войска Ахмад-хана сразится с рафизитами, они решили объединиться с этими войсками в борьбе с рафизитами. Амир Худата — а им тогда был сын Ахмад-хана, сына Хусайн-хана убитого в Баршли, — собрал всех тамошних ши’итов. Когда воители за веру подошли к Худату, [то] осадили и захватили его вмиг, [а затем] осаждали цитадель [хисн] амира около недели. Некоторые храбрецы захватили [с собой] лестницы, взобрались по ним на стены цитадели, ворвались в цитадель, захватили их амира, убили [многих] защитников, захватили их имущество. Убив амира, они вернулись благополучно [и] с добычей. Эти события произошли в 1132 [1719–20] году».
Из источников также становится известно, что во взятии Худата принимал активное участие житель лезгинского села Алпан Кубинской провинции ал-Хаджжи Га’йб [ал-Хаджжи-‘Али], ставший впоследствии визирем ал-Хаджжи Да’уда [по данным «Кавказского календаря» на 1910 год основным населением села были лезгины]. В документах его имя указывается в том числе, и как «Гаджи Гайб Алпанский». Как отмечал А.-К. Бакиханов [1794–1849], население Кубинской провинции против кызылбашей поднял именно он. Во время сражений в окрестностях Худата ал-Хаджжи Га’йб знакомится с ‘Али ал-Хуруки. Как он признавался впоследствии, ‘Али ал-Хуруки сражался с врагом как лев. Это подтверждают и русские источники. Доблесть и мужество ‘Али ал-Хуруки при взятии Худата были бесподобны. Взбирались на стены при помощи лестниц и первыми вошли в крепость ‘Али ал-Хуруки и его воины. Сражаясь с отборными войсковыми частями Худатского амира, хрюгцы в течение двух-трёх часов одолели их, и, открыв ворота, впустили в товарищей, находящихся за её стенами. Когда крепость была почти взята, подоспело пятитысячное войско кызылбашей, посланное на подмогу амиру Худата, Дербентским правителем. Поручив сражение с оставшимися воинами амира ал-Хаджжи Га’йбу и Муртаза-‘Али, ‘Али ал-Хуруки со своим отрядом поскакал в окрестности города встречать врага. Заметив мчащихся на них со скоростью ветра лезгин, кызылбаши попытались занять оборону. Однако, вопреки этому плану, воины ‘Али вынудили их принять бой. Потеряв более двух тысяч воинов в сражении, продолжавшемся несколько часов, кызылбаши вновь попытались отойти, но ‘Али ал-Хуруки не представил им такой возможности. Пройдя в тыл врага, он вытесняет его к берегу моря.

Предвидя неминуемое поражение, собрав все свои силы кызылбаши продолжают битву. Но потеряв ещё больше воинов, они вынуждено отступают к морю. Воспользовавшись этим ‘Али ал-Хуруки посылает всадников чтобы преследовать и сбросить неприятеля в море. Так и случились. Сражаясь с врагом, лезгины при помощи коней, теснят значительную часть кызылбашев и вынуждают их бросаться в море. Оставшиеся в живых бросив оружие сдаются. В Худат приводят более тысячи захваченных в плен кызылбашей и сообщают об этом ал-Хаджжи Да’уду. Полководец не позволяет казнить захваченных пленных, подвергать их пыткам и мучениям. Он использует пленных для восстановления крепостных стен. За короткое время разрушенные части крепостных стен восстанавливаются и сооружаются оборонительные укрепления. Освободив затем пленных, полководец наказывает им возвращаться на родину. Несмотря на то, что при взятии Худата живая сила врага превосходила силы повстанцев, правильный выбор тактики, доблестное сражение против врага привели к тому, что они нанесли кызылбашам сокрушительное поражение. ‘Али ал-Хуруки принимал активное участие и в освобождении других городов, например, Куба, где в то время были сосредоточены тысячи воинов шаха.

Осенью 1720 года повстанческие отряды во главе с ал-Хаджжи Да’удом и Сурхай-ханом начали наступление на Баку для освобождения этого города от кызылбашей. Здесь, в окрестностях «Канлы тепе» в сражение с повстанцами вступает Дергах-Кули-бек, возглавляющий иранское войско. На помощь кызылбашам, втрое превосходящих по численности, поспевают и дополнительные силы. Кровопролитные бои продолжатся несколько дней. Благодаря численному превосходству и использованию пушек, кызылбаши добиваются успеха. Несмотря на то что повстанцы нанесли шахскому войску огромные потери в живой силе, взять Баку они не смогли. Да’уд-хаджжи временно отказался от идеи захвата города Баку, и отправил свои вооруженные отряды повстанцев на северный фронт. Он намеревался освободить Дербент и Куба вместе с их Прикаспийские территории.

Напуганный в то время ширванскими событиями дербентский султан сбежал в Иран, к шаху. Оборона города легла на плечи на’иба Имам-Кули-бека. Он серьезно подготовился к обороне хорошо укрепленной Дербентской крепости, где было установлено более сорока пушек, которые встречали неприятеля смертоносным огнём, не позволяя ему продвинуться вперед. В действительности, в то время все остальные территории, кроме Баку, Шемаха, Дербента и Куба, находились под контролем Да’уд-хаджжи. Иранские гарнизоны, разместившиеся в перечисленных крепостях, не решались покидать надежные стены. Попытки повстанцев захватить Дербент, завершались неудачей, так как оборона и защита крепости были организованы Имам-Кули-беком безукоризненно. Повстанцев, избежавших пушечных выстрелов, и приблизившихся к стенам города, обороняющиеся встречали прицельными ружейными выстрелами. Одним словом, подойти к Дербенту было невозможно. Приняв во внимание наступление зимы и значительные потери среди повстанцев, Да’уд-хаджжи приказал снять осаду города.

В отличие от Дербента, в Куба повстанцы добиваются успеха. Да’уд-хаджжи отправляет трёхтысячный отряд во главе со своим сыном Сулайман-беком, а уцмий Ахмад-хан — двухтысячный отряд во главе с ‘Али ал-Хуруки. Сулайман-бек и ‘Али ал-Хуруки окружают город с юга и с севера. Здесь было расквартировано семитысячное шахское войско. Пушки, установленные вокруг города, не позволяли приблизиться к Куба. Сулайман-бек и ‘Али ал-Хуруки начали сужать кольцо окружения. Обнаружив относительно слабо обороняемую часть Куба со стороны реки, лезгины решают войти в город именно с северной войти в город ночью, небольшими части, где была возможность войти в город ночью небольшими группами. Ситуация на юге была несколько иная. Иранцы установили большинство пушек именно на этом направлении, так как предполагали, что наступать повстанцы будут здесь.

Набравшись определенного военного опыта ‘Али ал-Хуруки продемонстрировал в Куба свои полководческие способности. Он отправил своих лучших воинов для уничтожения пушек. Вслед за диверсией воины Сулайман-бека должны были войти в город и начать бой. Усилив наступление с юга, ‘Али ал-Хуруки принял решение войти в город. Ещё до четырех часов утра ударная группа незаметно окружила артиллеристов и уничтожила их. Увидев, что более десяти пушек уже молчат, ‘Али ал-Хуруки отдает приказ войти в город. Внезапный ночной штурм и молчание пушек смутили кызылбашев. Через некоторое время они получили известие о наступлении с севера. Не выдержав упорного натиска наступающих иранские воины постепенно отступают к центру города, в частности на запад и к рыночной площади. Через некоторое кызылбашам удалось занять оборонительную позицию на западе Куба, но за один день сражения они потеряли почти половину своего войска. Лезгины, освободившие от захватчиков больше половины города, развернули захваченные пушки против врага. Не ожидавшие этого кызылбаши после однодневного сопротивления отошли в леса, стремясь отдалиться от поля боя. Разгадав их намерения, ‘Али ал-Хуруки преследует врага вместе со своими отважными воинами. В неимоверно сложных лесных боях иранские войска несут значительные потери в живой силе. Наконец, около тысячи вооруженных кызылбашей, сложив оружие, добровольно сдаются. На четвертый день Куба полностью освобождается от захватчиков. За время сражений из отрядов ‘Али ал-Хуруки и Сулейман-бека погибло чуть меньше двух тысяч воинов, а из иранского гарнизона — около шести тысяч солдат. В последующие годы в русских источниках освобождение города от врага отмечалось как «молниеносное взятие Куба лезгинами». После одержанной в Куба победы ‘Али ал-Хуруки стал близким соратником Да’уд-хаджжи. Полководец питает к нему огромное доверие. Впоследствии он даже доверил ‘Али ал-Хуруки защиту северных границ вместе с Сулайман-беком.

Как известно из архивных документов, в 1720–1723 годах ‘Али ал-Хуруки принимал особо активное участие в борьбе против захватчиков. Он совершал большие подвиги также в сражениях против русских войск, нападавших на северные территории Ширвана. Русские, дошедшие вплоть до Низовы [пристань Низовая/Нийазобад] продвигаясь вдоль Каспия, узнав о том, что ‘Али ал-Хуруки и Сулайман-бек сформировали для защиты Куба отряд из тысяч отважных лезгин, отказались от намерения захватить её. Как пишут историки, многие сёла лезгин, расположенные на равнине, были заняты русскими после тяжелых боёв. Некоторые историки утверждают, что русскими были захвачены «территории вокруг Дербента и Мушкура, все сёла между реками Ялама и Вельвели». Согласно сообщению Петра I Сенату, русские заняли Прикаспийские территории от бассейна реки Сулак до Мушкура. Пётр I назвал Да’уд-хаджжи главным «бунтовщиком» и отправился в военный поход, чтобы наказать его. Согласно информации А.И. Лопухина, «для ведения войны с войсками России Да’уд-бек и Сурхай собрали вокруг себя все горское население и, если верить слухам, к ал-Хаджжи Да’уду стекается немало людей».

Да’уд-хаджжи начал строительство крепостей и военных сооружений во многих стратегически важных пунктах ещё до наступления русских. Он восстановил разрушенные во времена сражений с кызылбашами старые крепости. Также лезгинский полководец позаботился об увеличении численности войска, улучшении его снабжения и обучении. Население возвращалось на освобожденные земли. Во всех своих начинаниях он получал поддержку широких народных масс. Наряду со всем этим, полководец прекрасно понимал, что в одиночку справиться с Россией будет невозможно, и стремился к созданию хороших отношений с Османской империей, являющейся её главной соперницей на Кавказе. Ещё до отбытия из Кавказа, Пётр I предпринял ряд мер для того, чтобы защитить и сохранить сферу влияния России. По его приказу Таркинский шамхал Адил-Гирей был назначен шамхалом Дагестана. С правителей Кайтага и Буйнака были взяты письменные обещания о том, что они будут преданны и верны России. Пётр I также взял под свое покровительство правителя Табасарана Рустама-кади и заверил его в том, что окажет тому военную помощь. Помимо этого, император разместил свои гарнизоны в Дербенте, Рубасе и Дарбаге. Несмотря на все эти меры, после отбытия из Кавказа основных сил‚ русской армии гарнизоны оказались в тяжелом положении. Ал-Хаджжи Да’уд и уцмий Ахмад-хан начали борьбу за их вывод. Наряду с ал-Хаджи Да’удом и уцмием Ахмад-ханом, в этой борьбе выделялся и Султан-Махмуд ал-Утамиши. В боях с русскими отрядом уцмия командовал ‘Али ал-Хуруки. В двух атаках, совершенных на крепости, он дважды добивался успеха. Первая атака была совершена на форт, построенный Петром Iв Кайтаге. В этом сражении русские оказали сильное сопротивление только в течение одного дня. Однако, на второй день, сломив их сопротивление, ‘Али ал-Хуруки перешёл в наступление. В полночь через невысокие стены забросав крепость тысячами факелов, горцы ввели солдат в замешательство. Выломав крепостные ворота, они вошли в крепость. В сражении было убито 150 русских солдат и захвачено несколько пушек. Как указывал шамхал Адил-Гирей в отправленном Петру I22 сентября 1722 года письме, эти пушки горцы увезли с собой. Опасаясь нападения повстанцев, в письме Петру I шамхал просил прислать порох, свинец, а также 4–5-титысячный конный отряд.

Некоторое время спустя ‘Али ал-Хуруки руководит операцией по захвату крепости на реке Дарбах. На взятие этой сравнительно хорошо защищенной крепости он потратил три дня и после удачных боев добился цели. По сравнению с прежними боями, ‘Али уничтожил вдвое больше живой силы русского войска. В октябре 1722 года отряды уцмия Ахмад-хана и Утамышского правителя Султана-Махмуда совершили нападение на крепость русских вблизи Дербента. В этих боях ‘Али ал-Хуруки отличился особо. В результате проведенной им военной операции, крепость была взята за один день. Здесь же были захвачены в качестве трофеев две пушки и вооружение. Другие силы — вооруженные отряды из Куба, Кюра и Табасарана, объединившись, перешли в наступление на крепость Рубас. Она отличалась от других крепостей тем, что была хорошо защищена и в ней было сосредоточено гораздо больше солдат. Поэтому сражения здесь происходили намного ожесточеннее. После однодневного сражения повстанцы, убедившись в том, что без пушек взять крепость невозможно, отказались от окружения Рубаса и вернулись назад. Несмотря на это, другие территории были освобождены от русских. За короткое время все земли вокруг Дербента перешли под контроль ал-Хаджжи Да’уда. А это давало ему возможность пойти в наступление в Дербент вместе с уцмием Ахмад-ханом. И действительно они атаковали Дербент в течение недели держали его в осаде.

Созданная когда-то по инициативе и стараниями ал-Хаджжи Да’уда антисефевидская коалиция окончательно распалась в конце 1722 года. Из сильных правителей лишь ‘Али-Султан аз-Захури [он же «‘Али-паша Шекинский»] оставался соратником Да’уд-хаджжи по оружию. В августе 1723 года он также принял подданство Турции. ‘Али-Султан был назначен «беглярбеком Шекинского владения с присоединением к нему Захурского санджака». Ему предписывалось «будучи в тесной дружбе и союзе с удостоенным от нас титулом [с такими же правами и обязанностями как и у — прим. А.А.] Крымского хана Ширванским беглярбеком ал-Хаджжи Да’уд-ханом, всегда действовать совокупно для упрочения шариатских постановлений..., оказывая постоянно почтеннейшему духовенству должное уважение, ...заботиться об исполнении религиозных уставов, ...о защите края и покровительстве подданных, о развития правосудия, искоренения разбоев и остерегаться всякого действия, [c]клоняющегося к притеснению и тиранству».

После распада антисефевидской коалиции Да’уд-хаджжи начал искать новых союзников. Одним из них стал ‘Али ал-Хуруки. Когда уцмий Ахмад-хан уже отдалился от борьбы против кызылбашей, и не стал воевать против русских захватчиков, ‘Али ал-Хуруки с пятитысячным войском отделился от него и превратился в союзника ал-Хаджжи Да’уда. Полководец высоко оценил этот поступок. После того, как ‘Али-Султан, Курбан Бутви [также «Бут Курбан»; уроженец села Бут — ныне сел. Буткент, С.-Стальского района современного Дагестана] и ‘Али ал-Хуруки тесно сплотились вокруг Да’уд-хаджжи, силы повстанцев значительно возросли. Как видно из исторических источников, в то время численность объединенных сил составляла 25–30 тысяч бойцов. Это было хорошо обученное войско, обладающее солидным боевым опытом. Впоследствии соперники и враги Да’уд-хаджжи признавали, что его воины были способны противостоять 70–80-тысячному войску. Лучше всех это понимали русские. Их убедил в этом военный поход на Кавказ в 1723 году.

20 июня 1723 года русская морская флотилия под командованием генерал-майора Матюшкина отправилась из Астрахани в направлении Баку. По прибытии он послал майора Нечаева к правителю Баку Мухаммад Хусайн-беку, предложив добровольно сдать город русским. Однако, симпатизирующий Да’уд-хаджжи бакинский султан хочет сдать город не русским, а лезгинскому полководцу. Узнав об этом, пророссийски настроенные предатели арестовывают его. Власть переходит к юз-баши Дергах-Кули-беку. Он немедленно отправляет письмо Матюшкину, в котором сообщает, что новая власть готова сдать город русским. Таким образом, после длившейся несколько дней осады 28 июля 1723 года, не встретив никакого сопротивления, русские батальоны входят в Баку. Дергах-Кули-бек передает Матюшкину все четыре ключа от городских ворот, Захватив город, русское войско размещается в двух караван-сараях и занимает все стратегические пункты. Узнав, что Мухаммад-Хусайн-бек планировал сдать Баку Да’уд-хаджжи, Матюшкин отсылает султана и трёх его братьев и все их имущество в Астрахань. Дергах-Кули-бек присваивается звание полковника, и он назначается правителем города. Обязанности коменданта возлагаются на князя Барятинского. Захват Баку дает русским возможность занять Прикаспийские территории Восточного Кавказа. Это стало тяжелым ударом по позициям Да’уд-хаджжи и не позволило ему создать окончательно сильное государство на территории исторического Ширвана и Лезгистана.

31 мая 1723 года полковник Юнгер отправил А.П. Волынскому информацию следующего содержания: «Крымский султан Бахтыгирей, а также уцмий и Да’уд-бек со своими войсками, пользуясь помощью мусульманских горских народов, хочет перейти к штурму крепости Святого Креста». Эта информация дала русским повод начать военную операцию для проверки силы ал-Хаджжи Да’уда. В ту пору ал-Хаджжи Да’уд находился в Шемаха. Северные границы его владений охранял ‘Али ал-Хуруки во главе с пятитысячным отрядом. Сын полководца Сулейман-бек оборонял крепость Тенге [лезг. Сабрум]. Курбан Бутви во главе с семитысячным отрядом организовал оборону Мушкура. Осведомленный о размещении русских гарнизонов в Дербенте и в крепостях, расположенных в его окрестностях, ‘Али ал-Хуруки возвёл новые сооружения для обороны северных границ Кюра, усилил и укрепил стратегические пункты. Его люди ни на мгновение не упускали из виду русские гарнизоны. В июне 1723 года в состояние полной боевой готовности были приведены три дополнительных полка, переброшенных полковником Юнгером в Дербент из Северного Кавказа. Когда ‘Али ал-Хуруки сообщили, что в Дербенте дислоцируются дополнительные военные силы, он привлёк к обороне две тысячи человек из местного населения и усилил бдительность.

Спустя некоторое время, мобилизовав также солдат местных гарнизонов русские большими силами переходят в наступление на Кюра. ‘Али ал-Хуруки позволяет русским немного продвинуться вперед и не препятствует тому чтоб они дошли до предусмотренной точки, которая лишала русских возможности маневрирования. А ‘Али ал-Хуруки мог спокойно нанести внезапный удар и вовлечь врага в бой в благоприятный момент. Оповещённые наблюдателями ‘Али ал-Хуруки о продвижении русских в направление Кюра, лезгины основательно подготовились к встрече с неприятелем. Первые батальоны, появившиеся на поле сражения подверглись обстрелу из ружей. Тыловые части не поспевали на помощь, так как воины ‘Али ал-Хуруки перешли в наступление с флангов. Через два-три часа, расчленив авангард и основные силы, ‘Али окружил более трёхсот русских солдат. Увидев, что лезгины беспощадно истребляют их, солдаты бросили оружие и сдались. Удалив с поля боя пленных, ‘Али ал-Хуруки, немедленно мобилизовав все свои силы, нанес сокрушительный удар по батальонам полковника Юнгера. Потеряв в течение двух дней более 300 солдат пленными и до 400 убитыми, на третий день Юнгер при поддержке пушек перешёл в наступление, которое обошлось ему дорогой ценой. Отряды ‘Али ударами с флангов так потрепали его войско, что, опасаясь плена, полковник отошел на прежние позиции. Убедившись в том, что кюринцы обладают большим боевым превосходством, полковник Юнгер отдал приказ отойти с боем, чтобы избежать позорного поражения. Но и в этих боях он потерял более двухсот своих солдат. Дойдя до более выгодного для сражения места, он приказал выкопать траншеи и окопы и занять позицию. Внезапное наступление конников Кюра ввело его в замешательство. Налетевшие подобно ветру всадники истребили сотни человек и внезапно исчезли. Лезгины сражались в абсолютной форме, отличающихся от правил боя, который представлял себе полковник Юнгер. Невозможно было определить, когда и где они появятся в следующий раз. А это в свою очередь, создавало определенные создавала определенные затруднения в выборе оборонительной позиции. На следующий день рано утром полковник Юнгер обнаружил что русские батальоны окружены со всех сторон, но воины ‘Али чему-то не открывали огонь.

Русские были взяты в кольцо с вершин высоких холмов. Если бы начался бой, полковник Юнкер потерял бы вдвое больше живой силы. Перестрелка могла начаться в любой момент и все зависело от того, какой приказ отдаст ‘Али. ‘Али же не спешил. Это длилось, примерно, час. Полковник подумал, что ‘Али предлагает ему сдаться. Но он не мог согласиться, так как пока у него было достаточное количество живой силы и оружия. Выбраться из затруднительного положения полковнику Юнгеру помог вестовой, отправленный ‘Али ал-Хуруки. Он сообщил полковнику условия. ‘Али уведомлял, что, если Юнгер оставит им пушки и ядра, вернется с солдатами назад и гарантирует, что больше никогда не нападет на Кюра, тогда лезгины вернут пленных, а также не будут истреблять русских солдат. Полковник вначале не принял условий капитуляции, но, тщательно проанализировав реальную обстановку, вынужден был согласиться. Оставив пушки на поле боя, русские отошли назад. Лезгины сопровождали их до границ области Кюра, и только здесь вернули пленных. О позорном поражении полковника Юнгера в скором времени становится известно командованию. Русские генералы планируют собрать новые силы и, атаковав Кюра, наказать местное население. Однако, приняв во внимание, что это может привести к тяжелым последствиям, а также послужить поводом для Османской империи начать войну с Россией, командование убедило своих генералов отказаться от пагубной идеи. Сражения настолько сильно сокрушило дух русских, что они на долгое время отказались от идеи нападения на земли Кюра. А Пётр I не стал требовать от шаха уступить ему Шемаха. Победа ‘Али ал-Хуруки в значительной степени помешала русским претворить в жизнь их главный план.

После Петербургского договора 1723 года узаконивается принадлежность России Прикаспийских областей Восточного Кавказа, включая Дербент и Баку. Пётр I строит различные планы для укрепления своих позиций на оккупированных землях. А генеральный план императора заключался в следующем: увеличить численность христиан за счёт уменьшения численности мусульман-суннитов в захваченных областях. Пётр I дал генералу Матюшкину следующее указание: «… стараться всячески, чтоб армян призывать и других христиан, …а басурман зело тихом образом, чтоб не узнали, сколько возможно убавлять, а именно турецкого закона [суннитов]». После заключения 12 июня 1724 года Константинопольского договора между Россией и Турцией, эта борьба нацелилась и против Османской империи, так как согласно договору, некоторые находящиеся под властью ал-Хаджжи Да’уда и Сурхай-хана территории переходили в подчинение русских. А новые границы между Россией и Турцией устанавливались, невзирая на интересы народов, их земли, их связи, существующие много веков. Этот документ в любое время мог послужить основой для экспансии на Кавказ и России, и Турции. Предвидя опасность, ал-Хаджжи Да’уд не согласился с этим договором и стал выступать против установления новых границ.

Сопротивление в течение нескольких лет не позволяло русским претворить в жизнь свои имперские амбиции. Да’уд-хаджжи изо всех сил старался вернуть оккупированных русскими территории Мушкура и Шабрана. В этом деле, наряду с сыном Сулайман-беком и Курбаном Бутви, ему активно помогал и ‘Али ал-Хуруки. Недалеко от Низовой их объединённые отряды, отбросив русское войско, вернули некоторые земли Мушкура. Впоследствии Курбан Бутви со своим отрядом организовал оборону освобожденных земель. После того, как лезгинские вооруженные отряды освободили часть территории Мушкура и Шабрана, несколько оттеснив тем самым русских [1724 г.] жители Баку восстали против царской власти. Восстание было жестоко подавлено, многие жители переселились в Иран, а в город были переселены жители Казани. С переселением татар в Баку демографическое положение здесь значительно изменилось. Антирусские выступления дошли до такой степени, что выразил недовольство даже Дергах-Кули-бек, назначенный правителем города вслед за присвоением звания полковника. По этому поводу П.Г. Бутков пишет:

«В течение 1724 года открыта в Баку измена. Проведали, что юсбаша Магмут-Дерга-Кули... намерение имеет изменить... для чего переписывался уже с Да’уд-бегом, и уложили, что Дауд-Бег должен был в назначенный день с великом числом отборного войска из Шемахи придти в Баку; и тогда и с ним соединиться…».
Полковник Остафьев, в сентябре 1724 года сменивший на посту бакинского коменданта бригадира Барятинского, сообщил, что Дергах-Кули-бек 4 сентября тайно послал своего слугу в Баку — передать жителям, чтобы те покинули город семьями. В тот же день к Остафьеву пришли местные жители Салим-хаджжи и Салим-хан, которые сообщили, что Дергах-Кули прислал за людьми из-за «случившегося в Сальяне несчастья». Сам же Дергах-Кули-бек 5 сентября писал Остафьеву, что он выехал из города по своим делам, а узнав о случившемся в Сальянах, решил, что его могут заподозрить в сговоре с Сальянским наибом. Полковник Остафьев арестовал в Баку четырёх офицеров-юз-баши, 258 служивых и торговых людей, подозреваемых в подготовке антирусского выступления.

Недовольство бакинской знати было связано с ограничением их прав при комендантском управлении, а также с приказом отдать нефтяные колодцы на откуп в пользу русской казны [раньше местные правители значительную часть этих доходов оставляли себе]. Матюшкин дал полковнику Остафьеву указание: всех арестованных бакинцев, кроме индийских купцов, допросить «об умыслах их и из оных для страху над винными чинить экзекуцию, а дворы и пожитки переписав, запечатать, и старатца ево юзбашу Дергах Кули-бека самого поймать». Султанство в Баку было временно упразднено, и власть в городе и окрестных селениях полностью сосредоточилась в руках коменданта. Как указал в своем политико-экономическом описании приобретенных провинций участник Персидского похода и взятия Баку майор артиллерии И.Г. Гербер, в своём описании новых российских провинций в 1729 году:

« ...открылася конспирация сего Дерга Гули беки, которой с Хаджи Даудом согласился, чтоб ему к тому назначенному дню несколько войска из Шемахи к Баке прислать, которого помощию и с своими подчиненными кызылбашами он российский гарнизон вырубить хотел и с городом под турецкую власть поддаться. Как сие открылось, то он с тремя главнейшими спасся и в Шемаха уехал. А из других бакинских обитателей несколько были казнены, а другие в Россию в ссылку посланы, кроме немногих из простых людей, которые не имели в том участия».
Об «измене знатных» в Баку писал в сентябре 1727 года В.В. Долгоруков. Русский же гарнизон Баку страдал от отсутствия «конских кормов» и дров, используя в качестве топлива нефть. Жители стали покидать город, «забрав жен и детей». Чем именно было вызвано возмущение, сказать трудно. Возможно, ему способствовали высылка в Астрахань бывшего султана и произведенное по указанию царя данному в резолюциях на доклад М.А. Матюшкина от 29 мая 1724 года сокращение числа бакинских «служивых людей» из местных «обывателей» с 300 до 100 человек и урезание их жалованья. Пётр I распорядился отправить бывшего султана на каторгу «в Рогорверк», то есть Рогервик. Комендант, полковник Остафьев, принял решительные меры: 262 человека были «забраны под караул». Накануне этих событий в Дербенте вспыхнуло восстание против русской власти. Армянский епископ Мартирос объявил Юнгеру, что, по его сведениям, уцмий, шамхал и Сурхай-хан договорились с наибом «собраться и вырубить русских и армян».

Местное население требовало вывода из крепости русского гарнизона, выражало нежелание принимать подданство России. Для расправы с повстанцами из Северного Кавказа были переброшены дополнительные силы. Была увеличена численность солдат Дербентского гарнизона. Некоторые повстанцы были расстреляны, а сотни людей отправлены в ссылку. Одним словом, русские генералы подавили восстание, учинив расправу над местным населением. Волна протестов против захватнической политики России постепенно усиливалась. Против них выступил даже Таркинский шамхал Адил-Гирей. Об этом подробно написано в следующем архивном документе:

«Тарковский Адиль-Гирей шавхал соединился з Даудбеком, усмием и Сурхаем... Хотят идти войною на новопостроенные крепости в чем де между собою говорят, что войско российское пришло сюда не по добро, лучше де нам собрався всю учинить на них войну, а хотя Даудбек им в том не доверяет, однако дал в том душу что с ними идти…».

Растущее недовольство и протесты против русской оккупации и политики Османской империи вынудили оба государства принять меры для укрепления своих позиций на Кавказе. Главнокомандующий русскими войсками на Кавказе и в Прикаспийских областях генерал-аншеф В.В. Долгорукий заставил правителей Кумыка, Табасарана и Кайтага повторно принести клятву верности России. Старшины общин Акуша-Дарги и Кубачи, Утамышский Султан-Махмуд и правитель Аварии Умма-хан также приняли подданство России. Кроме того, русские переселили 1 000 казацких семей на побережье рек Аграхан и Сулак. Среди них предусматривался набор солдат в армию в любое время. В то же время, в Аграханском редуте был дополнительно размещён батальон пехоты, а вокруг крепости Святого Креста — семь драгунских полков. В свою очередь Порта также старалась перетянуть на свою сторону как можно больше местных правителей. Как сообщал в то время русский посол в Стамбуле И.И. Неплюев, турецкий султан отправил пяти князьям Дагестана льготные листы [грамоты]. В 1725 году после смерти Петра I, в результате отсутствия целенаправленной политики России на Кавказе, Порта, нарушая условия Константинопольского договора, начала проявлять инициативу для захвата здесь новых земель, а также занятия земель Ширвана.

Похожие попытки совершались и на Севере. Нарушив данное прежде слово, русские повторно подчинив область Табасаран, старались захватить Кюра. Однако, при переходе границ Кюра восьмитысячное русское войско столкнулось лицом к лицу с отрядом ‘Али ал-Хуруки.

Увеличив численность своих воинов до семи тысяч, ‘Али ал-Хуруки предпринял и другие меры предосторожности. Население нескольких сёл, расположенных по пути следования войска сформировав отдельный вооруженный отряд, приняло решение оказать помощь ‘Али. Поняв, что на этот раз невозможно будет наносить точечные удары по русским войскам, ‘Али использовал другую тактику. Он разместил в вырытых на протяжении нескольких километров двойных траншеях лучших стрелков. До достижения траншей русские должны были преодолеть и другие препятствия. Войску предстояло преодолеть обширную территорию, заросшую кустарниками. Но здесь его поджидал ураганный огонь. Ввязавшихся в бой солдат с левого фланга должны были атаковать лезгинские всадники. После преодоления этих препятствий, продолжать сражение русским было бы нелегко. Но они могли использовать полевые пушки. ‘Али предусмотрел и это. Захваченные ранее у оккупантов пушки он направил против русских пушек. Силы были примерно равны. Судьбу сражения должны были решить отвага и воинская доблесть. Одержавший обеду в сражении с 30-тысячным войском Адил-Герея, истребивший тысячи горцев, наконец, превративший в развалины Тарки генерал-майор Кропотов столкнулся здесь с совершенной другой силой. Впервые он встретился с лезгинами, которые хорошо маневрировали, наносили противнику неожиданные удары внезапными атаками, сражались до последнего вздоха. ‘Али ал-Хуруки настолько превосходил генерала, что по происшествии двух дней Кропотов всё ещё не мог построить войско. Потеряв почти две тысячи солдат, генерал-майор выдвинул вперед кавалерию, чтобы расчистить путь основным силам. Но едва доскакав до ущелья, они оказались под градом летящих с двух сторон обломков скал. Чудом оставшись в живых, неся значительные потери, кавалерия повернула назад.

После очередного неудачного выпада, рано утром под прикрытием пушечного огня генерал решил вести в открытый бой все войско. Однако ночью лезгины скатили к месту расположения пушек столько тяжелых камней, что войско охватила паника, сотни убегавших солдат погибли под огромными скалами. Затем русское войско со всех сторон подверглось оружейному огню. Через полчаса непрерывной стрельбы горцы исчезли. На рассвете генерал не поверил глазам. Погибли сотни солдат. Он немедленно привел войско в боевое состояние и двинулся вперед на опорные пункты повстанцев. Новые кавалерийские отряды шли впереди. Перескакивая через широкие рвы, сотни всадников попадали в них. Защитников здесь не было. На подходе ко второй линии траншей русские всадники подверглись интенсивному обстрелу. Оказавшись между двумя траншеями, кавалерийские отряды не могли ни отступить, ни вступить в бой. Когда к ним на помощь поспешили пехотные батальоны русских, лезгины пустили в дело пушки. Враг снова понес значительные потери. Слишком ослабевшее русское войско не могло вести достойно открытый бой. На четвертый день из Дербента на помощь русским подошли ещё несколько батальонов. Это серьезно осложнило положение, так как у повстанцев закончились снаряды. С другой стороны, у ‘Али были значительные потери. Положение удалось исправить при помощи двухтысячного вооруженного отряда, сформированного местным населением. Через день после начала всё ещё продолжавшегося боя генерал Кропотов попытался вступить в переговоры с ‘Али ал-Хуруки. Но ‘Али сказал посланнику: «Вы напали на наши земли. Не мы, а вы оккупанты. А для оккупантов у нас один ответ — уничтожить их нашим оружием».

Генерал был восхищен смелостью ‘Али, его умением отлично разбираться в военном деле, тем, что, глядя смерти прямо в глаза, он сражается до самого конца. Впоследствии в одном из своих рапортов он признал, что лезгины очень воинственный народ. В связи с постепенным ухудшением положения, потеряв за пять дней боев более трёх тысяч солдат, генерал-майор Кропотов принимает решение отступить. Но он не ожидал, что отступление будет таким же тяжелым, как и само сражение. Отряд ‘Али ал-Хуруки преследовал их по пятам, нанося русским все новые и новые потери.

Как отмечают историки, то, что упорное сопротивление русским войска ‘Али ал-Хуруки в 1725 году, созданная Курбаном Бутви в Мушкуре крепкая линия обороны, мужественная и стойкая оборона крепости Тенге Сулайман-беком, нанесение ал-Хаджжи Да’удом в окрестности Шемаха поражение турецкому войску под командованием Сары Мустафа-паши, когда солдаты последнего «бежали с поля боя толпами» — задержало ещё на два года установление новых границ на поделенных Турцией и Россией по Константинопольскому договору территориях. Являвшийся членом комиссии по установлению границ майор И.Г. Гербер отмечал, что сёла области Кюра решительно против новых границ. Он совершенно справедливо писал, что лезгины Самурской долины «в вопросе подданства оказывают сопротивление обоим государствам — России и Турции. Все они полны решимости жить свободно, как и раньше».

Автор: ‘Али Албанви

На фото: A Lesgian // John Abercromby. A Trip Through the Eastern Caucasus. With A Chapter On the Languages of the Country. By The Hon. John Abercromby, Corresponding Member of the Finno-Ugrian Society. With Maps and Illustrations. London: Edward Stanford, 26 & 27 Cockspur Street, Charing Cross, S.W. 1889. P. 52–53. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/35cjZD, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 06.11.2024). — Яз. анг.


Литература

1. Гафуров А. Имя и история: Об именах арабов, персов, таджиков и тюрков. Словарь. — М.: Наука, 1987. С. 114; 125, 213. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://vk.com/wall-130402766_2173, свободный. — Загл. с экрана [дата обращения: 27.10.2024]. — Яз. рус.

2. Закарияев З.Ш. Арабоязычные строительные и владельческие надписи второй половины XIX в. из селения Ялак Ахтынского района Дагестана // История, археология и этнография Кавказа. 2024. Т. 20. №2. С. 268. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://caucasushistory.ru/2618-6772/article/view/17085, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 13.08.2024). — Яз. рус.

3. Кавказский календарь на 1910 год. Тифлис: Гл. упр. Кавказ. наместника, 1845–1916 на 1910 год: 65-й год, ч. 1. / под ред. В.В. Стратонова. — [1909]. — VIII. С. 172. [Электронный ресурс] Режим доступа: www.prlib.ru/...14, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 27.10.2024). — Яз. рус.

4. Курукин И.В. Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722–1735) / И.В. Курукин. — М.: Квадрига; Объединенная редакция МВД России, 2010. С. 127–129; 231–232. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/3EEFz9, свободный. — Загл. с экрана [дата обращения: 27.10.2024]. — Яз. рус.

5. Меликмамедов М.Н. Хаджи Давуд. Махачкала: — ООО «Издательство «Лотос», 2016. С. 261; 265; 305–306; 307–319; 321–329.

6. Муртазаев А.О. Кайтаг в VIII — первой половине XIX в. (Исследование политической истории и роли в системе политических структур Северо-Восточного Кавказа). Махачкала: ИИАЭ ДНЦ РАН, АЛЕФ, 2015. С. 216; 260–261; 262; 263–265. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана [дата обращения: 27.10.2024]. — Яз. рус.

7. Сводный словарь личных имен народов Северного Кавказа / Отв. ред. проф. Р.Ю. Намитокова. — М.: ФЛИНТА: Наука, 2012. С. 108, 461. [Электронный ресурс] Режим доступа: свободный. — Загл. с экрана [дата обращения: 27.10.2024]. — Яз. рус.

8. Стрейс Я.Я. Три путешествия / Пер. Э. Бородиной; под ред. А. Морозова — М.: Соцэкгиз, 1935. С. 220–221. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/3EEApQ, свободный. — Загл. с экрана [дата обращения: 27.10.2024]. — Яз. рус.