Год 1994-й, март

К тогдашним цифрам трудно было привыкнуть не только старикам, знавшим совсем другие времена, не только работающим и с трудом сводящим концы с концами, но даже финансистам, – дефицит районного бюджета превысил миллиард рублей. На этом фоне задержки зарплат у бюджетников становились, к сожалению, обыденным явлением. Кое-кто, боюсь не без подсказки со стороны, решил провести пробу сил.
Обязанности главного врача больницы временно исполнял его зам, что, вроде как, выводило начальника из-под подозрения в соучастии. О том, какие там ведутся разговоры, к чему подталкивают коллектив, понятное дело, мы знали и провели встречу с работниками, подробно и честно рассказав о положении дел, особенно с финансами. Впрочем, нам и не было нужды что-то скрывать. При всей скудости финансирования здравоохранение района в процентном отношении получало больше восьми процентов наших расходов, а зарплата выплачивалась им в числе первых. Но или нас плохо услышали, или им заранее гарантировали что-то большее, только на другой день больница и поликлиника на два часа остановили свою работу. Иной моя реакция быть и не могла. Исполняющий обязанности главного врача получил строгий выговор, главному я лично высказал всё, что думал по этому поводу. А горячим головам подали публичный сигнал, что действовать и в этом отношении они должны в строгом соответствии с законом, и мы тоже будем действовать, используя все имеющиеся в нашем распоряжении рычаги, чтобы удержать ситуацию под контролем. 
Из чиновников всех уровней на экране и в прессе уже начали согласованно делать что-то вроде пугала. Чтобы избавиться от ненужных, вдобавок необоснованных упрёков в адрес администрации района в том, что мы, якобы, паразитируем на фоне других, делающих хоть что-то полезное, пришлось подписать распоряжение о сокращении на 30 процентов штата администрации и управлений. Хотя к его реализации подходили не механически, а с учётом реальных возможностей. 
По большому счёту людей, особенно бюджетников, упрекнуть было не в чем, да и не имелось ни у кого реальных рецептов как выживать в этой ситуации, а первопрестольной, увы, вообще не до этого. Да и вряд ли бы кто послушал снова советчиков из Кремля или правительства после лихо проведённой в одночасье чубайсовской приватизации, в отличие от той же Латвии, которая приняла и провела у себя более мягкий её вариант, хорошо зарекомендовавший себя в странах Восточной Европы. Очень многих в районе я лично знал ещё со времён работы в районке и в райкоме комсомола, и именно как людей трудолюбивых и добросовестных.
Когда прежняя система рухнула в одночасье раз и навсегда, растерянность выглядела обычным делом. Конечно, и восприняли крах устоявшейся жизни, и переживали по-разному. Те, кого при советской власти числили тунеядцами и с кем боролись, как с явлением, часто в ущерб делу, гордо примерили на себя ярлык «безработных». Кто-то достал валявшиеся со школы тренировочные костюмы и стал торить свою дорогу в сторону от закона, ещё не зная, что в будущем это перерастёт в малиновые пиджаки и золотые цепи толщиною почти в палец. У иных хватило связей попасть в заветную касту таможенников, а другие, напротив, нашли в себе задатки контрабандиста. Кто-то, действительно потерявший место и источник доходов, соглашался на любое законное приложение для своих рук, не чураясь, что называется, чёрной работы, но реальных вакансий было кот наплакал. Тем более, что предпринимательская жилка не могла проснуться в каждом, хотя и само время к честному бизнесу явно не располагало, в ком-то её, этой самой жилки, и не заложено от рождения.
Бюджетники, те же врачи, учителя, закономерно полагали, что раз они нужны государству, то и государство должно заботиться о них. И, по крайней мере, не будет вынуждать их, вместо того чтобы беспокоиться о здоровье и воспитании нынешних и будущих поколений, ездить на каникулах и в отпуске на ставший печально знаменитым Черкизовский рынок столицы. А потом, вернувшись обратно с не менее знаменитыми полосатыми сумками с турецким ширпотребом, пытаться продавать его на местном рынке. Но оказалось, что саму заботу в государстве отправили тоже в очередь. В последнюю очередь. И это послужило поводом для немалых огорчений, разочарований, обид, подозрений и даже конфликтов.
Как отражение этих вывихов и вывертов бытовал анекдот, в котором встречаются, скажем, на улице того же Пыталова, двое бывших одноклассников: один стал успешным предпринимателем, а второй оказался безработным. На закономерный вопрос «Ну как ты?» первый отвечает:
- Знаешь, всё хорошо с виду, но так устаю: эти сплошные презентации, фуршеты, банкеты, сауны, отпуск за границей. Ну а у тебя что?
- Да, понимаешь, организацию прикрывают, мою должность уже сократили, перебиваюсь случайными заработками, когда-то на еду удаётся заработать, а когда-то и нет. Бывает и день, и два не ем.
- Нет, ты это дело брось. Питаться надо регулярно. Ты заставляй себя есть! Заставляй!
***
К уже упомянутому мною «Жоговскому» в феврале наше внимание было обращено и по другому поводу. Не справившись с несвойственной им функцией обслуживания котельной, руководство быстро сориентировалось в том, как перестроить свою основную работу. Взяв кредит, они на ферме «Речено» построили небольшую котельную и оборудовали цех по переработке молока, получили все необходимые разрешения чтобы на рынке в райцентре продавать молоко, сливки, сметану, выручая сразу столь необходимые «живые» деньги. Первый опыт так воодушевил их, что следующим шагом стала мини-пекарня. Эти, пусть и пробные шаги, пусть небольшие, но успехи, подтверждали верность старой народной мудрости: под лежачий камень вода не течёт.   
Март вышел щедрым на самые разные события. Двенадцатого в субботу провели слёт передовиков производства, собрав лучших во всех сферах деятельности. На этот раз обошлись без прежних парадных формальностей, без президиума и длинных речей, постарались сделать день именно праздничным. На слёт приехал Туманов и нашёл много тёплых, ободряющих слов для всех, собравшихся в зале Дома культуры.
А мы воспользовались его приездом, чтобы ещё раз попытаться запустить важное для района дело, и поехали на базу «Агропромснаба». Здесь ещё в перестроечные годы началось строительство завода по производству электродов, продукции, всегда пользующейся спросом, а в ту пору и вообще дефицитной. При содействии Воробьёва объект попал в титульные списки Минсельхоза, но, после того как стали рушиться старые хозяйственные связи, после того как сильно подуло с Запада, финансирование то прекращали, то снова возобновляли. На тот момент уже стоял корпус цеха, котельная, начало завозиться оборудование. Владислав Николаевич, конечно, всю выгоду этого замысла не только для района, но и для области быстро оценил и содействие пообещал, но противодействие оказалось сильнее – завод в итоге так и не состоялся.
А двумя днями позже, четырнадцатого, в район приехал, как и обещал, посол в Латвии Ранних. Александр Александрович познакомился с ходом строительства таможенного перехода на Убылинке, которое вела финская фирма «Элорг-Дата», а также с действующим временным комплексом. С его участием провели расширенное совещание, в котором приняли участие военные, представители силовых структур. Прошёл и анонсированный заранее приём граждан по вопросам, связанным с его компетенцией. Но, пожалуй, главным итогом поездки посла в район стал наш с ним разговор тет-а-тет. Сведя воедино наши пожелания и возможности посольства, мы достигли договорённости, которая имела принципиальное значение для жителей района и их родственников, проживающих в Латвии. Суть её состояла в том, что сельские администрации составят по заявлениям граждан списки, проживающих в Латвии родственников, эти списки проверят компетентные органы с нашей стороны, чтобы отсечь тех, кто может воспользоваться льготой для совсем других целей, и мы передадим их в посольство, а работники консульского отдела станут руководствоваться ими при оформлении виз. Периодически списки будут уточняться. В итоге это существенно сократит время на оформление документов, упростит его, а в необходимых случаях и обеспечит льготу при оплате консульского сбора. Завершая нашу беседу, Александр Александрович предложил мне с этими списками приехать в Ригу самому, пожить там пару дней, познакомиться с работниками консульского отдела, посидеть на приёме граждан вместе с ними, завязать личные контакты. И это было абсолютно правильно, поскольку в будущем не раз и не два будут возникать ситуации, когда нужен будет просто телефонный звонок конкретному сотруднику посольства для того, чтобы помочь кому-то в экстренном случае. Уже потом от мидовцев мне станет известно, что для принятия такого неординарного решения нужен был ещё и тот авторитет, которым обладал Ранних в своём ведомстве. Так что нам повезло вдвойне.

***
К концу марта время бросило нам ещё один вызов: на месяц распустили коллектив «Агропромсервиса», одной из структур, которая в своё время создавалась для оказания помощи хозяйствам в содержании, ремонте и обслуживании сельскохозяйственной техники и оборудования. Что за этим прекращением работы на месяц не последует новое не было никакой гарантии. Это являлось первым шагом для того, чтобы побудить часть работников уйти в поисках лучшей доли, пока не поздно. Подоплёка событий для нас с Полтараковым очевидна: в России создавалась новая структура для обслуживания таможенных переходов «РосТЭК». Им нужна для развёртывания производственная база и два руководителя просто договорились между собою пожертвовать и интересами хозяйств района, и части коллектива, и просто ликвидировать «Агропромсервис». Не исключали мы и чью-то материальную заинтересованность, но всё это совершенно недоказуемо. Приходилось смириться и принять как свершившийся факт, тем более что и хозяйства, и так имевшие долги перед этой организацией, готовы были попробовать обходиться без её услуг.
Совсем иного рода испытанием стал вызов прямо скажем рукотворный. Городская баня всегда и во всех смыслах была объектом жизненно-важным и повседневно необходимым. Её услугами теперь пользовался и наш гарнизон. А в условиях, когда лихорадило с отоплением, срывы в её работе больно били и по горожанам, и по администрации района. Со стороны это сильно смахивало на саботаж или вредительство, да и не исключено, что именно таковым и надо его считать. Тем паче, что достичь цели очень просто. Кочегары, обслуживавшие баню, были ещё тот народец. Достаточно пары пожертвованных бутылок «Рояля» на смену, чтобы всё пошло кувырком. Но и я миндальничать не собирался. Директора бани уволили с первого же раза, но это остудило не все горячие головы. ЧП с помывкой повторилось ещё раз и ещё, и только строгий выговор, объявленный директору: «Горкомхоза», и предупреждение, что при повторении подобного контракт с ним будет расторгнут, позволило стабилизировать ситуацию и подтвердило верность наших предположений. Не откладывая на лето, одновременно с кадровыми решениями начали ремонт в бане, заменив котёл, выбросив чью-то начальственную задумку в виде сауны и вернув в баню привычную русскую парную. И постепенно всё вошло в обычное русло.
Впрочем, плохими новостями жизнь тогда снабжала исправно. Федерация задним числом решила, что с первого января граждане должны платить за услуги ЖКХ сразу 20 процентов от их стоимости, что было в разы больше от платы, принятой ещё в советские годы. С учётом того, какой трудной выдалась уходящая зима, приняли решение у себя в районе ввести это новшество с первого апреля. То, что зима наконец-то и впрямь уходит, было видно по резкому потеплению, вызвавшему подтопления в ряде мест.
Совсем под занавес марта неожиданно выпало утро, которое заранее не предполагаешь, а его значение могло сильно подлить масла в огонь нашим оппонентам. Хотя, конечно, проблема родилась не в одну ночь и даже не накануне. Хлебозавод райпо, в чём-то, по-прежнему, полагавшийся на авось, чуть было не оставил район без хлеба, надеясь таким образом выдавить от организаций накопившуюся задолженность. Дескать, наше дело маленькое: нет муки – не будет и хлеба. Конечно, во всех отношениях выгоднее покупать муку вагонами, но убедить председателя райпо взять под это кредит, не получалось, а его самого видно душила жаба. Муку завозили из Пскова машинами, а тут ещё хлебозавод не вернул вовремя мешки, и нашла коса на камень. Не желая задним числом никого обидеть, ограничусь тем, что многие в это утро выглядели, мягко говоря, бледно, а от более сурового наказания спасло только то, что спешно, в пожарном порядке, ситуацию удалось быстро выправить. Три ближайших хлебозавода в Острове, Палкино и Красногородске поделились частью своей продукции.
Покупатели небольшую задержку по времени завоза хлеба вряд ли заметили, но она сильно приблизила смену руководства на предприятии, да и в целом высветила тот факт, что, при всей его видимой самостоятельности, районное потребительское общество, увы, надо держать на особом контроле. Тем более, что сами пайщики, каковыми состояли, по сути, все взрослые жители района, оставались очень далеки от этого, привыкнув за годы советской власти, что не их это дело, да и реальной выгоды от своих паев при такой системе они не видели и, похоже, не стремились к её получению. Правда, райпо, наконец-то, вынуждено было пересчитать паи и поделить на них имеющиеся основные фонды, но и новые суммы паев на фоне всё ускоряющейся инфляции, мало изменили ситуацию. Тем более, что правление райпо, по-своему грамотно работая с активом на местах, умудрялось избрать уполномоченными на конференцию прикормленных людей и те дружно голосовали за то, чтобы не платить дивидендов, а прибыль направить на пополнение оборотных средств. Отдельные голоса тех, кто пытался предложить иные варианты личной заинтересованности пайщика, тонули на этих ежегодных собраниях в дружном ропоте послушного большинства. Всё было построено на формализме, и это, если кого-то и устраивало, то, прежде всего, работников райпо. А изменить психологию людей невозможно никаким распоряжением сверху.