Рукопись, ч1 гл2. 1

Глава 2 Мужские игры на свежем воздухе

Аs: итак, Вильгельм примерил военную форму, носить которую ему предстояло три года в стенах академии. Для молодого человека это небольшой срок. Другое дело служба, которая предстояла потом – в неё может вместиться целая жизнь, не важно - короткая или длинная.
Военная форма сидела на нём не хуже, чем на других слушателях, но на строевых занятиях выделялся не он, а  Роман Забецер – рослый и статный блондин, словно рожденным для строевой службы. Непонятно, как и когда, но Роман и Вильгельм сошлись характерами и потихоньку от остальных сдружились. Дружбу в армии начальство, как известно, не одобряет – в этом деле нужна осмотрительность.
Академические дисциплины навевали скуку; молодежь отыгрывалась на уроках фехтования – искры летели от сабель - на плавании и выездке. Тут уж Вильгельм чувствовал себя вполне уверенно.
Много мороки было с языковой практикой – английский и французский языки в обязательном порядке, но был еще обязательный государственный язык – один из двенадцати. Приятели, не сговариваясь, выбрали польский. Может, этот выбор и был началом их постепенного сближения.
Окончание их учебы в академии и начало службы совпало с концом правления Фердинанта I Доброго, ботаника,  и воцарением Франца Иосифа I, заядлого курильщика и охотника.
По распределению Роман, понятное дело, попал в штаб егерского полка; Вильгельм в том же полку получил роту. На дружеские отношения это не повлияло; разве что Роман мог позволить себе некоторую вальяжность при личных разговорах с бывшим сокурсником, но обращались они на «ты», как и все младшие офицеры независимо от возраста.
Ротное хозяйство полно хлопот, если относиться к делу добросовестно. Вильгельм  быстро понял, что у солдат есть «свои» признанные командиры, подчинение которым давно уже стало частью их сознания. «Своим» - унтер-офицерам и капралам – егеря прощали многое, но молодому лейтенанту надо было ещё завоевать доверие и у «своих», но и вышестоящего начальства.
А тут ещё и времена озаботились нравами: итальянцы Ломбардии и Венеции разочаровались в австрийцах и решили восстать против «законной власти»! Пошли разговоры не столько о каких-то гражданских правах и свободах – да кто ж его знает, что это такое – но и о воссоединении с Италией, каждая область которой была отдельной маленькой монархией. В январе взбунтовались сицилийцы в Палермо – разве могли ломбардийцы и венецианцы остаться в стороне?
Словом, в северной Италии вырвались наружу и забили родники беспокойства, вызвав головную боль у императора Фердинанда и бдительного канцлера Меттерниха. Положиться в этом вопросе можно было только на Йозефа Радецкого – именно его и заставили стряхнуть пыль с усов. Фельдмаршал, кряхтя – возраст, понимаешь! – принялся за дело. Жесткости и распорядительности, однако, сохранилось достаточно.
Австрийская армия зашевелилась. Но прежде чем сняться с места егерский полк наших героев доукомплектовали призывниками, а Вильгельм получил новое назначение. Новость эту ему сообщил, конечно, Роман в своейственном ему духе:
- Вилли, твоя рота выводится в резерв, а ты сам примешь третью роту в батальоне майора Коллера! Таким образом, обязательно побываешь в Ломбардии!
- Падаю от восторга по этому поводу! Твоя работа?
- В том числе. У старины Коллера в батальоне возникла вакансия. Офицеров он менять не любит, но тут иного выхода нет. Да, познакомься – наблюдатель с российской стороны штабс-капитан Гусев.
Русоволосый, крепко сложенный офицер среднего роста, встав из-за стола, обменялся с Вильгельмом рукопожатием: