Дайте миру шанс Часть 3 Восьмой образец гл. 9

План был совершенно сумасшедший. Хорошо, что они были разумными людьми и решили следовать ему.

Опасность была здесь повсюду, но страшно было, пока она не зашла в буферную зону. Страх не исчез, но она к нему привыкла. Страх придавило желанием выжить. Будто ты и сам стал гибридом; чувства обострились, слух, зрение, внимание, даже запахи стали иметь значение. То быстро, то крадучись, то с подветренной стороны они пересекали местность, словно первооткрыватели в неизведанных землях.

Вот ведь удивительно, человечество создавало машины и агрегаты себе в помощь, а теперь они стали бесполезны, потому что приходится красться бесшумно и незаметно рядом с себе подобными. Огромная территория, находящаяся за стеной, кишела и двигалась от многообразия гибридов. Все вокруг шипело, выло, жужжало, мурлыкало, рычало и гавкало.

Огромные мускулистые тела уже давно нельзя было назвать человеческими.  Гибриды еще натягивали на себе рваное тряпье, то ли так защищали тело, то ли грелись, то ли просто это вошло у них в привычку. Когда-то целая индустрия создавала для них одежду неимоверных размеров и свойств. Некоторые вещи были очень дорогими и модными, но даже это не добавляло им человеческого облика.

Гибриды жили не порознь, а группами.  Общинами их не назовешь, скорей стаями. Они в них сбивались по видам, со сходными признаками, и естественно, что враждовали соответственно. Пресмыкающиеся и земноводные с насекомовидными, червеобразные с птицеподобными, псовые с кошачьими и т.д. Раны, царапины, укусы на их телах никто не обрабатывал, бледные, местами даже черные покровы кожи говорили уже о заражении, но выносливость и живучесть гибридов делала из них разлагающихся живых мертвецов.

 Джеф попутно вел какие-то записи, брал пробы. Гибридолог, как никак. Изучал, исследовал новый гибридный мир. Мир без законов, без правил, без нравственности и приличий, мир инстинктов и рефлексов. Первобытное прошлое, в которое превратилось будущее. Никакой морали, никаких целей. Если и те, еще оставшиеся за стеной, потеряют остатки человечности, обесценятся все заслуги и достижения общества. Это крах цивилизации, крах культуры, крах торжества разума. Эти исследования никому не понадобятся и не потребуются. Зверь, разбуженный в человеке, не поддается дрессировке. Если этот зверь показался, значит он, как опасный паразит, уже сожрал все человеческое в человеке изнутри. Аннигиляция в гибридах была необратима.

 Но она верила в Шона. Он ведь был не такой. Как-то же он поборол свое животное начало. Что-то же его изменило. Это соединение, его уникальное открытие. К которому сейчас обращены все ее мысли и стремления. Это, как одержимость. Найти его, исследовать, вернуть человечеству – эта идея зацепила, запала в душу и она не может теперь думать ни о чем другом.

Пороги были уже близко, это было слышно даже по шуму воды, когда снова приближалась ночь. У воды ночевать было опасно. Там к уже имеющимся гибридам, добавились бы рыбоподобные и земноводные, а Джеф все время опасался, что могли появиться новые мутации, а значит виды, на которые «бабушка» не сработает. Ближайшим местом, где можно было укрыться, была пещера. На «крабах» они легко поднялись до нее почти по отвесной скале. Подтянувшись, тотчас им открылся достаточно широкий тоннель, где после тщательной проверки гибридов не обнаружилось. Насколько можно было понять, на громоздких безжизненных скалах даже гибридам было несладко. Еще одним плюсом был хорошо просматриваемый вид сверху.

Наспех проглотив пищевые капсулы Лорейн машинально улеглась, скрючившись, упираясь спиной в холодную стену. Потом села. Потом легла, перевернувшись на другой бок. Лорейн делала это уже четвертый раз после того, как Джеф пожелал ей спокойной ночи и стал у входа в дозор. Она пыталась заснуть, но сон не приходил. Удобно пристроиться не удавалось. Да и слишком много было впечатлений, да и страхов, естественно.

 Темнота стояла такая, хоть глаз выколи, но Джефу, наверняка надоело ее ерзание. При этом он очень сдержанно себя вел; не говорил ни слова, даже, казалось, почти не дышал, прохаживался бесшумно, стараясь не хрустеть сухими ветками под ногами, даже тактично снял прибор ночного видения. 

- Я не сплю, - произнесла Лорейн, не оборачиваясь, когда поняла, что он ощупью пытается нашарить что-то в рюкзаке.

- Зря. Завтра тяжелый день, - ответил он.

Она открыла глаза и повернулась.
- А сегодня был легкий?

Джеф сразу понял, в чем дело, и усмехнулся.
- Легкую прогулку никто и не обещал.

Лорейн глубоко вздохнула и села на грубую синтетическую материю термического одеяла. Вгляделась в неясные очертания Джефа, пытаясь разобрать хоть что-нибудь в темноте.
- Я правда, такая ужасная и меня можно только ненавидеть?

- Это с чего такие выводы? – затянул Джеф, в совершенном смущении, -  ты ужасная? Да ты тут среди гибридов первая красавица.

- Опять ты отшучиваешься, - продолжала Лорейн совершенно серьёзным тоном, - это очень важный для меня вопрос.

- Да, - многозначительно произнес Джеф, - это очень важный сейчас вопрос. Теперь я понимаю, почему ты до сих пор не заснула. Я думал, она прокладывает путь к своей пробирке, а она тут включила комплекс: я ужасная, меня никто не любит. Давай уж сразу все твои комплексы обсудим. Какие там у тебя? Я толстая? Я плохая мать? Какие еще?

- Знаешь ли, не строй из себя психоаналитика, - нервно начала Лорейн, - маршал Кассел, Майкл – все они притворялись. Я им верила. Это как меня надо было ненавидеть, чтобы так со мной поступать!

- Я тебя понял, - прервал Джеф, не дав ей дальше распалиться, - фух, я уж думал, ты обо мне говоришь. Ты не права. Маршал Кассел все рассказал тебе вкратце и скомкано, поэтому ты так негативно все видишь. Он и сам не знал, что Майкл остался жив. Он был не Майклом, он был Томом. Майклом его назвали в интернате. Он не врал тебе, у него на глазах убили всю семью: бабушку, деда, мать, сестренку и брата. Шок у него был такой сильный, что он и имени своего не вспомнил, не то, что отца, который сутками был на службе. Уже когда его рекрутировали в подразделение Кассела, тот обратил внимание, что он похож на его сына и провел генетическую экспертизу. Может, Майкл не знал, как тебе сказать, а, может, просто не успел.

- А, может, просто не хотел, - мрачно произнесла Лорейн.

- Именно – даже не хотел афишировать такое влиятельное родство, - поддержал Джеф, - сына Кассела никто бы не пустил за стену, а для командира подразделения  - это его работа. Поэтому он и бросился за тобой. Может, только поэтому тебя и вытащили из-за стены. Ради тебя может и не стали бы рисковать, а вот ради сына Кассел сделал даже невозможное. Он уже терял его, и не позволил этому случиться во второй раз.

Она вдруг поняла, что Джеф знает о ней многое, поэтому и вопросы не особо задает.  Это было неприятно и Лорейн насторожилась. Вспомнила фотографию ее отца и у него на столе.
- Так почему отец так важен для них?

- Ты слишком мало знаешь о своем отце, - проговорил Джеф печально, и не без гордости добавил, - в военных кругах он легенда.
 
- Мертвая легенда, - скороговоркой проговорила она, морщась, как от лимона, - что он мог рассказать? Что вообще могу знать я?

Джеф прикусил губу. Помолчал, через время ответил:
- Именно потому, что он погиб. Все хотят знать, что там произошло. Как произошло, неизвестно. Никто не знает почему. Спросить не у кого.

- Что произошло? Гибрид просто сожрал его!!! – закричала она и откинулась на стену, запрокинув голову. Слезы душили ее, и она ничего не могла с собой поделать.

Джеф вскочил и прошелся по пещере. Потом остановился напротив нее и укоризненно произнес:
- Ты нашла у него целые останки своего отца и говоришь, что он сожрал его? Ты понимаешь, что ты говоришь?

 До нее не сразу дошел смысл сказанного. Взгляд пристально застыл на нем, пожалуй, это был шок, она передернула плечами, как от озноба.
- Зачем же он хранит его? Целым.

Джеф не ответил. Наверняка понял, что она не спросила, она просто только сейчас это поняла. Как-то все не верилось, что Шон устроил для ее отца склеп, чтил его память. Для него это было важно, а она…. Испугалась остаться с ним. Не разобралась. Не задумывалась. Для нее это оказался лишь эпизод.