Кто придумал тебе имя

Эржебет Батори.
Ища неведомое чудо, под кладезью исписанных бумаг,
Нашел монах могилу вековую, с гнилой начинкой в ней запечатленный враг.
Судебных рукописей кипу об истеричной красоте, что кровь пила убитых дев,
Став женским вариантом Жиль де Ре, пред кем склонялась фанатично и
разделив его удел.

То время, пропитанное волшебством, где ведьмовство на рынках в силе
мандрагоры,
Исчезновение детей и девушек не столь глубокое и нерасследованное горе.
В расцвете сил один портрет оставшийся явил графиню Надашди.
Из волчьих трех клыков на челюстной кости,
Инициал ее с орлиными крылами, уже обвисшими от времени,
Вокруг в кольце дракон- дакийский символ рода древнего.

Во мраке полотна горда, эгоистична и модна,
Шафран, ромашка, фенхель, свечи, солнце и крема,
Смешавшись с пеплом, лик ее, как ангел, сделав белым.
Под знаком жемчуга ходила Венгрия тогда,
Им королей богатые унизаны одежды в мире целом.

В тот мир она пришла нечеловеческим созданием,
Взяв облик древа, камня ледяного, волка.
Желание не жить, а бодрствовать без сознания,
В ней породило к крови вкус, то Дьявола издевка.

Ее заботила жизнь бытовая, а музыка с поэзией в ней места не нашла.
Но отреченность исчезала на охоте, в мелодиях цыган вдруг ожила.
И в диком танце быстрой Венгрии манере,
Она кружилась высохшим от времени плющом.
Безжизненным, холодным идеалом, будто бы Венера
С отличием одним, любви не вызывавших мыслей взгляд и от нее же
защищен.

Древнейших представителей двух братьев рода «Смелых»
Не оставляло покровительство их королей,
На склонах гор карпатских до сих пор развалины таятся их владений,
Распутная ветвь Эчед, ее родство, испорченность, отвага их семей.

Потомки даков признавали выбранного бога
И, заклиная облака, она взывала именно к нему.
В той колыбели колдовства, в тени венгерской и святой короны,
В ней демоны с рожденья прибывали в сладостном плену.

Глубины темных и огромных черных глаз
И бледно мертвенная кожа ее тела,
Внимания жаждали смотрящих на ее анфас,
Как призрак замкнута в себе, взращен цветок мистичной почвой зрелой.

Она дочь брата и сестры двоюродных по роду,
Но далека от матери оккультными науками.
Помолвлена с носителем ее теперь родной породы,
Лишившись в 10 лет отца, не отяготившись муками.

Все родственники славились пороками и слухами,
Наследственной болезнью, ложью и распутностью.
Один из них был одержимый духами,
Другой в инцесте был одаренный взаимностью.

Одной известной героиней
Была вдова аж 4 мужей,
Двоих из них она сама отправила в могилу,
И увлеклась любовником моложе своих дней.
Их турки изловили, его зажарили, как будто на обед,
Ей после горло перерезали, по кругу поимев,
И лишь вдова, как персонаж милей,
Представила огромный интерес для Эржебет.

Дитя росла очаровательной, никто не устоял пред ней,
Любую жертву укрощала, соблазняя своим набором прелестей.
Высокорожденная ведьма распутница,
Преклонись, украшай идеал устрашающий,
Слова ее редкие, лишь сарказм вызывающий,
Никто не спешил на свидание к спутнице.

Лесные колдуны ей мир другой впитали в разум
И дали нечеловеческую суть.
Настало время, необходимость жертв заказана.
Взор ее мыслей к новым девушкам заставили вспорхнуть.

«Их кровь не принесет им счастья,
Отныне она будет течь во мне,
Пусть восхищение рвет сердца на части,
Я буду жить за них вне времени и смерти вне»

В ее фигуре воплотилось зло связующее родственных людей,
Но в трудную минуту она могла не получить их сил,
Для каждого из них она была всегда своей,
Лишь воины в бою погибшие, их орден ей был больше мил.

Блистательная Эржебет, высокомерное дитя эпохи,
Даже на них смотрела свысока, не прятала при них свои пороки,
Бела как приведение, безмолвна, будто лебедь на гербе супруга,
Глаза черны, сквозь них души увидеть отблески бессмысленны потуги.

В основе кровожадного садизма - меркурий, марс влияет на луну.
Под знаком скорпиона психозы с помутнением рассудка, ведут кровавую
войну.
И не способна укрощать свои порывы, наделена венерой красотой,
Сатурн, соединясь с богиней, вручил способность быть немой.

В те времена повсюду убивали королев, театр был пристанищем убийц,
Там опиралась магия на любовь и смерть, дарующая силу мертвых лиц.
Но Эржебет не думала о смерти, стремясь познать все радости своей страны,
И в грубых удовольствиях владеть любовью, чтоб упиваться красотой, что
молодости так верны.

Но совести в той ее жизни места не было,
Очередное преступление не оплакано,
Ее жестокость была местью и способом существования.
Для любования собой ей изготовлено по чертежу ее же зеркало.

Душа ее хранила тайну, считавшую своим законным правом,
Была той тайной лесбиянка с замашками садиста.
Ведь в роде кровь была инцестуальным знаком.
Бродя по замкнутому кругу, граничащая с вампиризмом.

Супруга возвращение для Эржебет событием важным, как развлечением
считалось.
До появления потомства в нарядных платьях выходила, бледна, юна и
молчалива так же.
Чтоб оставаться белокожей в телячьей крови искупалась, овечьим жиром
натираясь.

Жасмин турецкий, розовое масло запах живодерни скрыл…
И за столом длиннее всех, прожаренная дичь
Под соусом острее вил,
Одна из нянек средство приворотное в вино хозяина лила, чтоб цели
Эржебет достичь.

Боялся Ференц близости вампира,
Но утром просыпался, обнимая эта красоту.
Он на охоту брал ее с собой, ничто б не запретило в мире,
Где убивали все живое на пути, гореть бы им в аду.

В то время в замке, в разных комнатах лежали трупы,
Давно гниющие тела, чья кровь не смыта с пола ее спальни.
Намного извращеннее, чем сказочные ведьмы в ступах,
Она из девушек себе создать успела жертвенную умывальню.

Уверенная в правоте, считавшая, что все позволено, покуда это удовольствие
приносит,
Высоких и красивых дев она любила выбирать.
В дневник напротив имена любой характеристику заносит,
Ознаменуя то, как вслед за многими обречена была всю кровь отдать.

Служанки молодые ходили обнаженными по дому и двору,
А в комнату, назначенную для убийств, они носили воду с хворостом.
И оставались в ней наедине с графиней в ту порУ,
Когда очередную жертву их хозяйка мучить собиралась из-за возраста.

Куда бы Эржебет не приезжала, она искала комнату для пыток,
Довольно часто с теткой Кларой не менее порочной, чем она сама,
Гостили друг у друга более чем пара суток,
С ней разделив пристрастие к разврату, тем славилась ее родня.

Во время издевательств Эржебет ругательства кричала.
Приказывала жечь огнем, под ногти иглы загоняла.
Примерно в это время поняла, как без свидетелей приятно ей
С другою женщиной пытать девицу, назначив неизвестную подругу
напарницей своей.

Не замечали обе пару раз, как было их заставали слуги,
Они бежали из поместья, забыв про жалование за свои услуги.
Храня молчание до суда, боясь расправы от графини и ее подруги.

При Карле Великом стали строиться замки
Из серого камня на горных склонах без рвов.
В них почти не было окон, как в тюремных рамках,
Но было много подвалов и подземных ходов.

Был таким замок Чейте, резиденция кровавой графини.
Один из шестнадцати штук, окруженный лесами любимый,
Но как остальные 15, на костях росший жертв невинных,
Дабы им обеспечить наследников всеми гонимых.

С малолетнего возраста, став Надашди женою,
Эржебет проводила среди колдунов большее время,
Отказавшись упорно детей заводить, продолжая своим жить устоям,
Талисманы на все случаи жизни имела, колдовства несла бремя.

Оршоли Канижай в соответствии собственным вкусам, в Эржебет воспитала
сноху,
Заставляя работать постоянно давала советы.
За нее все решая, никогда не оставляя одну.

Тайно отправляя письма матери, строив план отмщенья,
Ей нужно ждать до замужества, приобретая манерность и отыскать в этом
куш.
Была обучена грамоте, не потеряв отрешенья,
Она была протестанткой, как ее будущий муж.

Отец Янош в то время, пришедший на пост
Был озадачен тем, что творится в приходе его.
Этот сан обязал без излишних вопросов
Освящать безымянные смерти, чем усеян погост.

Но после «кончины» певицы, всеми любимой Илоны,
Он отказался так же секретно обряд проводить.
Их отношение с вдовой безнадежно раздроблены,
Янош исследует храм , где останки дев брошены гнить.

После смерти свекрови не успевшей до внуков,
ВЕсти о жестокой жене и до мужа дошли.
Но влюбленный слепец не поверил тем слухам,
К тому ж от бесплодия ростоки зелья взошли.

Время шло и муж больше склонялся к религии,
Сорок лет уж как стукнет жене его в срок,
Но по прежнему толпы любовников к ложу великой,
К красоте ее, чей конец вот уже скользнул за порог.

На 49 году, передав заботы о замке
На ее хрупкие плечи, в январе умер муж.
Вдова будет править, игнорируя тесные рамки,
Все больше безымянных могил занимают мрачную глушь…

Той истории пыльных веков истлели страницы,
Не ушла от суда белоликая тварь,
Ее заперли в башне, как в тюрьме, однажды она загорится..
После себя лишь оставив трупы и гарь.

2011 год-2023 год декабрь.