История одного спасения Дневник ч. 4, янв. -фев

4

     Зачем-то сохранила кусок обложки с советской тетрадки из детства… Хотя понятно, зачем. Это же так интересно. «Правила октябрят». Чтоб вы знали, октябрята – это была такая детская организация в начальных классах школы. Во втором, кажется, классе, ты созреваешь до октябрёнка, - у меня фотка осталась нашей «звёздочки», на фартуке значок; в четвертом… или в начале пятого? - при прилежном поведении и нормальной учёбе тебя принимают в пионеры, там уже галстук красный. Тоже осталась фотка, нас фотографировали сразу после приёма, я там гордая такая, улыбаюсь…
     «Звёздочка» - это группа из пяти человек, пять человек – пять концов октябрятской звезды. По принципу два отличника и хорошиста, троечники и, возможно, двоечник… Я была звеньевой. Как отличница. У меня вообще – всё отлично. От слова «отличать».      
     Итак, записываю. «Октябрята – будущие пионеры»*. Там каждый раз с новой строки, но я напишу в ряд. «Октябрята – прилежные ребята, хорошо учатся, любят школу, уважают старших. Октябрята – честные и правдивые ребята. Октябрята – дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут. Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут». Мечта матери, правда? Какая бы мать не хотела, чтобы её ребёнок был таким? Трудолюбивый, весёлый, активный, порядочный, в школу с радостью, к предкам с уважением… мечта, а не человек. Но что это, скажите? Это – образ. Образ человека, формирующий образ жизни.
     Не секрет, что вся наша жизнь состоит из правил. Главенствующее правило – закон – принцип жизни. Даже наш отдых – всего лишь часть правила, хотя почему всего лишь? Часть правил, и это нормально. Правила – признание правил – это ленинское «свобода равно осознанная необходимость». Чистить утром зубы – правило? Правило. Когда ты понимаешь пользу зарядки, ты осознаёшь для себя её необходимость, и ты делаешь зарядку, несмотря на то, что никто не обязывает. Дисциплина – тоже результат осознанной необходимости.
     И вот что интересно. Ты можешь понимать умом, что дисциплина важно. Но быть расхлябанным, пока «нутром» не ощутишь её важность. Вот это и есть осознанность – когда не только твой ум, но и всё твоё существо соглашается с важностью затеи. Или правила.
     У меня в юности были проблемы с «поесть», ну, как у всех, трудно удержаться и не сожрать что-нибудь, даже когда понимаешь, что пользы ноль. Не сказать, что это было проблемой, но явным отсутствием воли в этом плане точно. Но когда я заболела, передо мной встал выбор – диета или… на выход, мягко говоря. И всё, я стала очень, очень волевым человеком. В этом плане.
     Но ума не приложу, как без «пистолета у виска» (образно) вернуть, или нет, добыть себе такую волю на всё. Как дать себе понять, что нужно делать то, и то, и то, хотя ты знаешь, что нужно, но… только знаешь, и всё. Но не делаешь. Вот вопрос. Как осознать необходимость, которую ты, вроде как, сознаёшь?
     В народе это называется «волшебный пинок». Этот момент осознания, что дело швах, если всё останется как есть. Он придаёт скорости. Заставляет шевелиться.
     Я тюфяк.
     Я не знаю, что способно заставить меня шевелиться.
____
*заданная цель, движение к новой ступени.         

    Хотела уточнить, что мне не нужно ни в коем разе такого же сурового выбора, который заставил меня измениться, но я сейчас не перед менее суровым. Если я не изменюсь, я не выживу, потому что мне просто нечего будет кушать, либо мне будет слишком неинтересно, чтобы продолжать…
     Осталось только это понять всем своим существом.

25.01.22

     Когда я начинала писать дневник, я была в очень загашенном состоянии по разным поводам. Можно сказать, по всем «фронтам» была чудовищная просадка. Что-то изменилось?
     Я стала более устойчивой. Чуть более устойчивой, если смотреть с одного ракурса, и значительно устойчивей, если посмотреть с другого. Я уже в состоянии не падать из иллюзии в реальность, но сравнивать фантазию и действительность. Это много. Я всё ещё проседаю, но меньше. Я стала уверенней. Более раскованной. Менее стыдной. Кое в чём даже равнодушной. Да, мне ещё пока тяжело. И неизвестно, станет ли легче. Но успехи – можно признать.
     Признаю. Я молодец. Как бы там ни было.
     Понимая, в чём молодец, одновременно уясняешь, в чём затык, конкретнее. Есть вещи, с которыми я пока не в состоянии сладить. Но, во всяком случае, я разобралась с причиной, я назвала её для себя, и это тоже много.
     В который раз чувствую благодарность людям, открывающим свои знания для других людей. Это большое милосердие, если учесть вихри и потоки мучений. Оно помогает «застолбиться», найти опору.
     Вчера много чего произошло знаменательного. Ну, точнее, два… три важных события. Не могу передать, это личное, которое становится общим. Не иллюзия и не видение, просто понимание. Когда до тебя что-то доходит, что-то, связанное лично с тобой, но имеющее масштабное значение.
     Это очередная «сказка», но что-то во мне даёт мне знать, что она имеет прямое отношение к будущему мира.
     Возможно, её след не проявится сразу. Но он уже есть в одном человеке в мире, а значит, он есть в мире. След. А по следу можно пройти.
     Теоретически.
    
     Когда я начала писать дневник, это даже не был дневник, я просто села за компьютер и стала записывать свои состояния. Мысли по поводу своих ощущений. Мне нужно было «выписаться», потому что, выкладывая на лист, я как бы узнавала себя. Словно «раскладывала по полочкам». Мне так было легче. Становилось легче. 
     Я не писала для кого-то, точнее, я думала сперва о том, что значимый для меня человек может это прочитать; потом я уже знала, что ему дела до меня нет, и писала просто так, догадываясь, что людям в целом это пригодится. Теперь я не уверена, что столь фантастические мысли могут быть интересны миру, потому что я теперь знаю людей лучше. Тем не менее, мне всё ещё хочется высказываться, и я делаю это, пока осталась возможность.
     Есть немного музыки, в том числе песен, которая имеет для меня особенное значение. Я даже не могу понять почему, но резонирует. Что-то в мелодиях, энергетика, возможно. Они вызывают «бурный отклик». Причём разные отклики у разных песен или просто мелодий. Одной из таких было «Небо» Макса. В некоторых случаях это современные популярные песни, скажем «Даймондс». В этом клипе Сэма Смита я как будто на себя со стороны посмотрела. Некоторые заряжают. Некоторые уносят. Некоторые просто разделяют с тобой то, что ты имеешь. Я слушаю по настроению.
     Вчера смотрела запись с концерта, где Макс исполняет «Неслучайно». Помню первое впечатление от этой песни. Совсем особенное. Они многие особенные, но особенные по-человечески, хотя в них и накал чувств, но больше земной. Даже «Февраль», хотя призыв в ней как через Вселенную летит, во все уголки – нельзя не услышать. В нескольких песнях, в музыке, есть что-то солнечно светлое или небесно-светлое. Иногда храмовое. Из более ранних. Из последних, не так давно вышедших, «Небо льёт дождём» и «Сайленс» оставляют особенное впечатление. У названной первой концовка потрясающая. Без преувеличения гениальна. «Молчание»… очень мне нравится. Глубоко проникновенно. Что интересно, что она как бы разбита на два потока, один из которых – человеческое дыхание любви, а другой – как заевшая пластинка, голос машины… они оба в песне прекрасно сочетаются, но нельзя не заметить, насколько это жизненно. Когда в человеке спорят Жизнь и программа.    
     Я вчера опять ушла в маленький запой, слушая «Неслучайно». Когда она только вышла, Макс сказал, что это песню оставила «вспышка» любви в его жизни. Любовь, которая казалась настоящей… Говорят в комментариях, какая-то девушка из Лос-Анджелеса. Я вчера подумала, каким неземным существом должна была быть эта девушка, чтобы оставить о себе такую красоту. Как воспоминание. А тогда, осенью девятнадцатого, я подумала, что такое могло родиться только от настоящей любви…
     С другой стороны, настоящее ведь не заканчивается. Оно потому так и называется – настоящее, потому что оно всегда. А это вспышка. Вспыхнуло чувство и погасло. Так странно.
     В этой песне есть что-то божественное. Во всяком случае, у меня она вызывает такие чувства. Она рождает что-то особенное. Как войти в волшебное озеро. Вы купались когда-нибудь в волшебном озере? Я купалась. Никто не поверит, но вода была на поверхности чёрной, а вблизи прозрачно-янтарной и тело в ней было золотым. Игра света. Такое было один только раз, вообще это обычное озеро, красивое, окружённое соснами.      
     Я прослушала три раза, было поздно, заставила себя выключить телефон и легла спать. Пока засыпала, подумала о том, что для меня случайная – как всё в этой жизни - встреча с творчеством Макса стала действительно неслучайной… Ведь получилось почему-то, а кто знал, что так получится? что я-то часть своих тайн рассказала. Меня это так удивило. Конечно, я их рассказывала вовсе не для того, чтобы меня угадали, но… факт остаётся фактом. Если бы не альбом «По Фрейду», я бы не вспомнила некоторых своих детских переживаний. Воспоминание толкнуло меня к психологическому разбору. Совпадение истории любви познакомило меня с понятием «гештальт». Пока я разбиралась с психологией, я записывала свои размышления. И как-то сама собой написалась целая книга. Это всё очень интересно. Это необычно. Воистину – «нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся». Слово или песня. Или видео.

     Скажем, пятая история из альбома «По Фрейду» странным образом отразила несколько событий из моего прошлого. Для меня получилось что-то типа «солянки» из событий. Кое-что сразу бросилось в глаза, кое-что несколько позже. Эти звери на реке… Этот бег босиком по снегу от зверства… Кажется, такое приблизительно близкое отражение называется «аллюзия». О реке я рассказывала в «Земле». Бег босиком… тоже травма. Причём оставившая след и на теле. Я тогда была чуть постарше…

*
     Гламурный мир – это мир кривых зеркал и детских личиков. Забавно, как слово «гламур» разлагается на «глянцевые амуры»… это шутка, но в точку же. Не лица, а гладкие младенческие попки. «Baby!» Все они такие лощёные, такие инфантильные. Куколки. Барби и Кены. Публика любит. Публика выбирает. И получаются из мальчиков полудевочки, а не мужчины. А из девочек… магазин «Детский мир». До того это стало нормальным, что нормального мужчину и женщину трудно встретить. Искусственный мир. Пластмасса на любом прилавке, планета завалена пластмассой. Пластиковые тела, пластиковые лица, пластиковые мозги. И не замечаешь, как сам таким становишься, идя на поводу у фальши. Это уже обычная часть жизни. Встроенная в жизнь её искусственная часть.
     Самое обидное, что люди, влюблённые в гладкость и глянец, перестают любить свою шероховатую реальность. Смыслом жизни становится не выглядеть совсем неприлично, сравнивая себя с картинкой. Так люди уравнивают свою действительность с придуманным миром, зачищают себя под вымысел. Естественно, они не могут совсем отсечь свою истину, они просто отщепляют её. И прячут от себя. А вы же знаете, что такое отщеплённая часть. Это испорченная жизнь. Подлинность, выброшенная на помойку ради обладания фальшью.   
     Детский виртуальный мир. Заходи и выбирай любую куклу. И люди сидят в сети и играют в кукол. Или в игрушки-зверюшки. Это так мило. Им же нужно расслабиться. Взрослая жизнь – ведь это так тяжело, так… больно. От неё нужно сбегать. В место, где можно обнять за шею единорога.   
     Всё это понятно. Люди живут в реальности кто наполовину, кто на две третьих, кто на четыре пятых. Большие дети воспитывают маленьких детей. Чтобы они тоже стали большими. И их так же поглощают гаджеты. Гад-же-ты. Очень удобная вещь. Пропуск в рай. Пропуск туда, где не болит, - нужно только правильно выбрать маршрут. 
     И не возвращаться…
     Да нет, конечно. Возвращаться – чтобы снова уйти гулять в красочный магазин, в котором можно играть с любой игрушкой.
     Всё это очень интересно.
     И очень опасно.
     Чем?
     Деградацией. Отупением. Кто замечает, как становится коровой, жующей картинную жвачку и дающей молоко?
     Кому молоко? Есть кому, наверное. Корова тоже, наверное, думает, что это люди для неё, а не она для людей. 
     Каждый получил возможность «мир посмотреть и себя показать». Это и хорошо, и плохо. Хорошо в большей степени для «коровы». По большому, конечному счёту, не так уж и славно это для человека…
     Во всём есть свои плюсы и свои минусы. Было бы славно, если бы плюс для развлечения не  оборачивался бы минусом для ума. Но ведь такое бывает не часто. Чтобы человек развивался, ему нужно решать задачи, но какие задачи ставит перед нами виртуальный мир*? Полюбоваться на что-то более приятное? И ещё более приятное? И совсем уж наиприятнейшее?
     Очень важная задача. Да.
     Но она не развивает.   
______
*в основном. Хотя тут тоже дело выбора, но есть такая шутка – массовое явление. Заражение общим интересом. С самого начала устроено так, что прогресс призван облегчить жизнь. Кто же знал, что по вине прогресса разовьётся инфантилизм и куча болячек? Что прогресс окажется началом регресса и приведёт к катастрофам?
   
     Мы настолько привыкаем смотреть на обработанное, что настоящее начинает отталкивать…

     Другой момент – на что равняются поколения? Какие образцы владеют вниманием? Каждое последующее будет всё более «молодеть» - благо индустрия работает, когда-то девушки красили ресницы, теперь они ходят с щёточкой волосяной на веках, эта страсть становиться всё «красивее» убивает чувство настоящей красоты, то есть подлинности человека так же, глутамат приучает к иному вкусу. Быть всё более дитём, всё более картинкой… как можно дольше, и с чем останутся дети? С малышами-родителями, зацикленными на своих лицах? Это мило. Хотеть быть пупсиком. Мило. Но это качество абсолютно непригодно для жизни.
     То есть оно, казалось бы, не несёт особых отрицательных черт – в зачатке. Но направление задано, и каждый последующий в нём шаг будет усугублять положение человечества. Не читающее, в каждом новом роду читающее всё меньше, поглощающее потоки информации не такой уж важной, а иногда и просто дурной, оно обречено терять рассудок.
      И это ясно, как божий день, что есть мода, есть предпочтения, есть в человеке эта корова, которую надо тетёшкать, хочется «разгрузить мозг», но разгрузка оканчивается перезагрузкой, так что в голове постепенно становится шаром покати. Люди хотят быть красивыми и глядеть на красоту, обольщать и обольщаться, ну и… и всё. Что тут ещё скажешь. Либо необходимость умнеть возьмёт своё и станет осознанной, либо они отупеют окончательно. Тогда они уже очевидно разделятся на хитрых, коварных и «парнокопытных»: на зверей и на скот.   

*
     Я надела на себя чужую любовь, как платье. Чужое платье. И ношу. Оно волшебно красивое…
     Но его вижу только я.
     Я ведь не знала, что оно чужое. Я догадывалась порой и не хотела - знать. Что оно чужое. Потому что оно мне очень идёт…   
     А теперь я его снимаю. Лучше ходить голой, чем в чужом. Лучше мёрзнуть, чем обольщаться. Тогда поймёшь, что тебе нужно. А так – не понимаешь, что тебе нужно. Зато чувствуешь остро, что нужно кому-то другому. И даёшь. Даёшь. Даёшь. То, что требуется. И однажды находишь себя отданной без остатка…
     Любовь воспевают, и она такая притягательная, но в ней не только хорошее что-то. Я говорю о той любви, которая – ах! – и в облаках. Никогда не знаешь, в какой момент тебя разденут и заберут этот восхитительный наряд, намекнув, что ты его недостойна. Есть много более достойные, ага, ага. Я знаю. Забирайте.
     Я уж как-нибудь так. Может быть, даже без.

     Я нашла своё что-то в другом человеке. Большая редкость. Этого чего-то было не много, но достаточно, чтобы заметить, и оно было временно. Оно потом куда-то ушло. А я смотрела и не понимала. Куда оно делось. Как будто два разных человека. Один глубокий, другой поверхностный. Один мужчина, другой ребёнок. Один чувствующий, другой соблазняющий. Один живущий, другой изображающий. Один человек, другой… модель, кукла.
     «Моё» промелькнуло в нём однажды значительно, потом скрылось; и раньше его не было. То есть было, но совсем едва угадывалось. Потом оно словно созрело, как плод, упало с дерева и… не выросло больше. Во взгляде прочитала недавно отголосок. Слабый отблеск того, родного мне… я даже не могу сказать, что это. Знаю только, что оно мне не встречалось в других.
     И я любила его за это родное. Удивляясь тому, что всё его другое я ощущаю иначе. Мгновение пересечения, которое пропало, остался след лишь…
     Я не могла понять этой двойственности. Но теперь понимаю. Если бы я попала в колею такую же плотную, во мне бы тоже не осталось. Это бывает, когда становишься заложником своего положения.
     Но я и других любила. Я всё искала это что-то своё. Но я слишком другая.    
     Со стороны этого не понять. Поэтому меня бы никто не понял, что меня зацепило в нём. Он теперь совсем не похож на то чудное мгновение, хотя всё такой же – чудесный.
     Поэтому меня притягивает и отшвыривает. Притягивает истина, ангел вне доступа, но и няшность тоже, милота, только милоту любишь по-другому. А то, что затрагивает струны в глубине, - хочется снова услышать, но… оно всегда затихает и перебивается чем-нибудь мне чуждым. Тогда я понимаю, что я надела чужое платье… каюсь, мне очень нравится его… находить на себе… А кому бы не понравилось?
     Но этого недостаточно для жизни.    
     Поэтому я себя увожу. Как сорвавшуюся с поводка текущую сучку, когда поймаю… когда ей самой надоест, и она бежит ко мне… спрятаться…
     Ей надоедает прыгать, как ослику на болоте: заметь меня, заметь, - перед Шрэком.
     В упор не видит.

     Есть ещё тот вариант, что он просто был выброшен на время в мир, близкий моему. И это аукнулось совпадениями… Кто знает? Жизнь загадочная штука. 
     Но я таких близких ещё не встречала.
     И вряд ли встречу.
     Но мы очень разные, достаточно разные для того, чтобы я хоть чем-то могла себя утешить.

     Это больно, очень больно временами роняться из близости в разность, и я стараюсь найти решение, чтобы больше не падать.
     В конце концов, я могу…    

 26.01.22   
   
     …попытаться понять, что наполняю, как обычно, вымыслом более-менее подходящую форму для своего содержания… как делают многие. Если не все. Либо… найти решение для этого «дано», если оно есть. Распутать этот клубок противоречий, моих внутренних, разыскивающих вовне подобную запутанность? Ведь, на самом деле, будь во мне полная определённость, она бы помогла определить, что к чему вне меня…
     Я бы сразу себе сказала: сюда не смотри, не смотри совсем, нет смысла, а если смотри, то не думай, то есть – не дорисовывай.
     Может быть, я дорисовываю «там», потому что не рисую: не даю волю таланту развернуться? И он, как свёрнутая пружина, старается развернуться другим образом? В моих фантазиях?
     Я подумаю над этим.
     Меня больше не интересует вопрос, правильно или неправильно моё одиночество, меня интересует, хочу ли я. Быть одной или не быть. Я начала задавать себе этот вопрос: а чего хочу я?
     Меня очень удивило, когда я сделала это в первый раз. Вдруг поняла, что есть что-то, чего я хочу и чего я не хочу. Это покажется смешным, потому что все мы знаем, когда мы хотим того или этого… но… тут другое. Есть спровоцированные желания, а есть истинные. Рождённые жить в  группе, мы ориентируемся на группу. Превалирующие желания вовне – нынче это называется «тренд» - определяют наши собственные. Надо выйти замуж – хочу, значит, выйти замуж. Надо рожать – буду*. Надо носить или иметь эту вещь – хочу такую. Мы не замечаем, как теряется связь с глубинными своими запросами. 
     Пока не встретим человека, который нас не подтолкнёт к этому действию. Как будто что-то живое встрепенётся внутри и не скажет: э, да ты это не ты вовсе! Помнишь, каким ты был?
    Или – а каким ТЫ хочешь быть?
    И вдруг задумаешься: действительно, а каким? хочу быть Я?
    Как будто работал механизм, работал, шумел, заглушал твой голос, а потом сломался и – шум затих, тишина и… ты услышал своё личное. Глубоко личное. Оно всегда тихо говорит. Робко. Типа «хочешь слушай – хочешь нет…» Поэтому навязанные «голоса» - чужие желания звучат громче, они бесцеремонны.
    Забавно… Получается «сделай громче» свой этот тихий внутренний голос. Лови, как на радио, свою волну… только тебе принадлежащую, только из тебя исходящую…
______
*однако, здесь инстинкт тоже. Речь о случаях, когда рожают потому, что «так принято». В принципе, нормально делать то, что принято, если приняты хорошие вещи в качестве правила и образца; не нормально – идти на поводу без воссоздания этого хорошего образца. Если женщина родила для того, чтобы устроить ребёнку адскую жизнь, наверное, это не совсем правильно.
     С одной стороны, стадность (следование тому, «как принято») – явление «разумное» (если мы скопом движемся не к обрыву), с другой – осмысление позволяет увидеть опасность, чтобы её избежать. Представьте: стадо движется к обрыву. Появляется персона, которая заявляет, что от обрыва нужно уходить. Если её не послушают и продолжают скопом двигаться туда же, то стадность это плохо. Но вот её послушали и двинулись все вместе за этой «овцой», даже если без суждения – стадность в данном случае хорошо. Так что всё в мире относительно.
     Рожать без готовности (из чужого интереса) не совсем хорошо, но для русских в данный момент лучше такой интерес обрести как можно скорее, чтобы прекратить вырождение. С другой стороны, для начала нужно тогда остановить вырождение духа. Собственно, для чего я пишу. Понятно, что существует ещё множество других мнений, не согласных с моим, на счёт «что есть дух и каким он должен быть». Но, на мой взгляд, лучше сделать хоть что-то, чтобы спастись, чем просто наблюдать гибель и гибнуть. 

     Главное моё требование к себе сейчас – не тупеть. По сути, иллюзия в том и заключается, что ты тупеешь. Если бы люди умнели от иллюзий, они не выходили бы из них со словами «Какой я был тогда дурак!» 
     Не тупеть это значит – проявлять своё самое лучшее. Поворачиваясь в реальность тем боком, в котором не только ты сам наиболее успешен (из возможных своих проявлений), но и твой успех становится успехом других.
     И с любовью, на самом деле, можно просто определиться. Оставить это гадание на ромашке «любит, не любит… плюнет, поцелует… к сердцу прижмёт, к чёрту пошлёт…» - собирая то пинки, то объятия; можно сказать так: «Если для тебя это важно (вариация: если ты жить без меня не можешь (обычно так говорят о любви)), то давай вместе это беречь». И дальше смотришь, что происходит. Присутствует запрошенная бережность в отношениях или нет. Ведь любовь в любом случае – это «моё», только разница в качестве: какое «моё»? Для чего «моё»? Чтобы пользоваться и беречь или чтобы использовать и выбросить? Будучи в трезвом уме это чётко можно отследить, идёшь ты в упадок (ко дну), остаёшься в забвении или держишься на уровне.      
     Вообще я любовь бы так описала. Ту, в которой нуждаются нормальные люди, не испорченные «качелями». Это когда, взглянув друг на друга, скажешь одновременно, не сговариваясь: «Ты – моя безопасность». 
     И истина – я бы  добавила, но это уже совсем по высшему разряду. 

     …не испорченные «качелями», наверное, так не скажут. Так могут сказать только уставшие от качки… наверное…

     Аттракционы – это хорошо.
     В меру.
     Аттракцион в любви – это интересно.
     До поры.
     А потом замученный полётами человек выбирает другой образ Любви. Такой, чтобы с мягкой посадкой.

*
     Я подумала… не так уж важно, что человек, вызывающий во мне искреннее внимание и особенные переживания, не хочет со мной общаться. По какой-то причине ему не нужно моё внимание и его не заботят мои переживания о его чувствах. Хотя это неприятно и обидно, каждый имеет право выбирать, с кем общаться. Хуже, что я себя уважаю меньше. Ведь на самом деле моя депрессия – это моё неуважение к себе, моя заброшенность себя… Чем больше заброшенность, тем меньше хочется что-то делать. А она растёт. Я пробую переключить своё внимание на себя; пока не получилось, то есть… не всегда получается. Хорошо уже то, что я почувствовала это забвение.
     Каждый имеет право на выбор. Я тоже.
     Не хочу провести остаток жизни, теряясь в догадках: «Что бы это значило?»

     Во мне не нуждаются настолько, чтобы просто даже поговорить, ну ладно, значит, я выдумала то мгновение пересечения, мне показалось. Неудивительно, я же умею фантазировать.

     Мне бы ещё только эту фантазию направить в здоровое русло, как было бы здорово…      

27.01.22

     Миром правит не «бог» и не «золотой миллиард», а нарциссическая травма. Она есть в каждом. Просто кто-то научился её обходить или сглаживать последствия.
     Не секрет, что «нарциссы» успешны, в основном. Не успешные «нарциссы» тоже успешны, но они иначе успешны - в мести.
     Все мы немножко нарциссы. Все мы немножко мстим. Только по-разному.
     Те, кого называют «злые», мстят откровенно. Миру, вымещая обиду на людях.
     Другие не знают своих запрятанных обид и мстят за них иначе. Скрыто. Включая себя в область поражения. Себя и близких, тех, кто в радиусе действия. Радиация… боли…
     Хозяин тьмы в мире людей не «нарциссизм», «нарциссизм» – слуга; хозяин, «князь» тьмы – нарциссическая травма. Пережитая обида, точнее, недо-прожитая обида. Неизвестная, в большинстве случаев. И «я не от мира сего» - значит, без травмы*.
     Согласитесь, трудно обидеть человека, который знает с детства, что он бог**.
     Другие не знают. И их значимость переживает это глубокое поражение безразличием.
     Вас никто не обидит, если вы не обижаете себя.
     Обижая себя, вы закономерно выходите на боль.
     Поэтому, – обида вызывает желание мести, вне зависимости от того, знаете вы об этом или нет, о своей мести, о своей обиде, -  как решение была озвучена безобидность: тебя оскорбили – ты не обиделся – не мстишь***. Тогда «нарциссическая травма» («бог мира людей», «князь тьмы») перестаёт править, перестаёт быть хозяином. Но.
     Тут очень важное но. Люди загоняют внутрь обиду, пряча её за показным смирением. Они его даже себе самим показывают, а боль не уходит, она только копится, и автоматом растёт жажда мести. Показываю: само наличие идеи ада говорит о желании мести. Потому что боль должна быть отомщена****.
     Это механика, часть организма, через неё не перешагнёшь. То есть мир обречён?
     Нами правит то, что нам неизвестно. То в нас, что нам неизвестно. Обнаруживая свою обиду, соединяясь с болью и злостью, которую она вызывает, мы делаем известными себе нашу травмированность и получаем возможность хоть как-то с нею сладить. Хоть как-то – потому что всё равно трудно. Всё равно живёт и будет жить это желание значимости и исключительности. Это оно проявляется в желании избранности.
     Вы замечали, что бог людей тщеславен? Он любит пожертвования, дары, хвалу, вознесение славы, фимиам. Даже Христос – всего лишь отодвинутое на время величие.
     Мы все любим славу, только некоторые не в состоянии это признать. Мир обречён? Ведь все не могут стоять на пьедестале…
     И здесь есть выход. «Он славный парень… она славная девушка… он славный человек… они славные люди…» Мы можем преобразовать это желание славы. Во что-то полезное.
     «Слава труду». Слава трудящимся, слава трудягам. Полезно? Ещё как.
     Всё, что мы умеем, все наши умения добыты трудом. Мы учились держать ложку и держать карандаш. Мы учились завязывать шнурки, застёгивать пуговицы, кататься на лыжах. Учение – труд.
     Если мы учились когда-то всему, то мы можем научиться и этому. Соприкасаться со своим «нарциссизмом». Знакомиться с хозяином мира*****. И этим знакомством влиять на мир. Это не заискивание и не служение. Это встраивание «тьмы» в свет. Шаг к свету через прохождение темноты.
    Ночь есть.
    День есть.
    Это данность.
    Мы в это рождены.
    Мы с этим живём. И мы научимся с этим жить. 
______
*или с другим её следствием? Обрётший избыточную нежность в виду компенсации и подстройки к избыточной грубости? Избыток слабости (нежность – хрупкость, ранимость) рождает необходимость обретения «меча» (возврат к возможности самозащиты).
**в хорошем смысле. Похоже на эгоизм, но я имею в виду другое: не высокомерие, а достоинство. 
***про «подставить щёку»: так это смотрится со стороны. Внутри: понимая причину и зная последствия привычной реакции, ты меняешь реакцию, выводя обидчика к его другой стороне. Тут важен не факт подавления ответной неприязни, на чём обычно делается акцент, а именно следствие решения. Если твоё «молчание» (отсутствие гнева) не меняет в истоке гнева (причине, человеке, родившем агрессию) его отношения к себе, тебе или ситуации, значит, оно бессмысленно.   
****эта жажда отмщения у верующих проявляется обещанием ада для обидчика (чрезвычайных посмертных мучений). Выпуск пара. Как выплёскивается накопленное, можно посмотреть, почитав комментарии жертв после того, как они прозревают. Первое, что они хотят сделать, это – вернуть боль. Что означает, что боль копилась, несмотря на её «прощение».   
*****забрать власть в свои руки (через проработку себя). То есть для начала обрести власть над собой. Если травма правит, и правит во зло, то её нужно убрать, чтобы зло перестало быть.

*
    Исцеление идёт, в том числе, следующим порядком. Человек признаёт своё величие. Свою для себя значимость: «Мои чувства имеют значение». Пока он будет скрывать от себя это значение, он будет обесценивать своё. И ощущать (или не ощущать) от этого боль; боль будет в любом случае от подавления, и она будет вызывать желание мести. Желание мести будет находить доступные способы выражения: либо боль кому-то, либо боль кому-то через себя (по типу пусть мне станет хуже).
     Прощение обиды*. Не фальшивое, напускное, сказали «надо» – сделал, а перебравшее внутри все причины своей реакции и чужого поведения. Идущее из глубины, от сердца, от понимания своей значимости, своего интереса и того, как устроен человек и мир, включая материальное и идеальное.
     Убрать или уточнить противоречие. Религия предлагает парадокс: на всё воля божья (сила света) и хозяин мира - дьявол (сила противоположная). То есть дьявол вроде как имеет благословение на своё управление миром. Без всяких сомнений, такая ситуация для дьявола очень комфортна. Он имеет мандат, то есть легитимность правления. Следовательно, все возможные претензии незаконны. Сбой логики? Сбой. То есть такая вера сама по себе является частью нарциссической программы. Ну и приходите к выводу, должна ли вера быть такой или она должна быть несколько другой; точнее: или лучше будет для мира людей, если вера человека будет несколько другой.
     Дьявол в законе, соответственно, всё, что связано с ним в представлении людей, законно тоже. Но верующие даже не скрывают этой законности, заявляя, что сущий мир – мир скорбей. Они только просят у бога милости. Защиты от того, кого бог поставил в мире править. Интересно, правда?
     Как эта вера воплощается в жизни. Есть злой барин и добрый царь. Или злой начальник и добрый президент. Кто выше – бог, кто ниже – дьявол. Бог защищает от правления дьявола потому, что он выше. Царь «защищает» от барина, президент от боярина.
________
*возможно, точнее сказать «отпущение» - освобождение от груза. Без допуска «к телу».
**защиты нет – значит, царь без прав? Тогда какой он царь? Или он заодно с обидчиком? Когда защиты нет – «никто не даст нам избавленья: ни бог, ни царь и ни герой – добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой», так было в истории.
 
     Ошибка раздачи – это злость, забаррикадированная в одном месте и нашедшая выход в другом. Например, мы злимся на родителей, но на них злиться нельзя, а злость есть, она прячется и маскируется под злость на кого-то другого. И этот другой, будучи ни в чём не виноват, становится виновным.
     В «нарциссизме» это возможная злость на себя, но поскольку на себя злиться «нарцисс» не может – он же идеален, а злиться на себя, значит признать, что тебе что-то в себе не нравится, а не нравиться себе идеальному значит объявить свою неидеальность, что недопустимо, - нарцисс вымещает злость на себя на том, кто ближе. Или на том, кто подходит для этой роли, так находится козёл отпущения. На которого можно списать свои грехи, - то, что невозможно в своё сознание принять. Так возникает проекция.
     Нетрудно отсюда сделать вывод, что умение признать свою злость на кого-то бы ни было, даже на себя, право злиться, становится спасением. Такое признание позволяет работать с причиной злости, чтобы её устранить, или позволяет минимизировать дурные последствия, если совсем устранить причину не получается.
     Травмирующим становится как резкое и сильное обесценивание, так и постоянная мелкая минимизация значимости. Это может быть деликатное неуважение.
     Почему трудно общаться с «нарциссом»? Потому что его злость и обида на себя становятся его местью и обидой тебе. Этот сброс происходит автоматически. Ты в чём-то оказался лучше, больше на высоте, чуть выше* – и тут же происходит вдавливание тебя обратно. Тут даже зависть не всегда успевает сработать, а только страх признания своей неудачи. Казалось бы, какая связь? Но твоя любая удача автоматически становится неудачей нарцисса. Это как заговорённость. Механизм его спасения от боли неприятия, однажды обнаруженной боли. Её нужно избегать. Задача механизма – избегать боли. И он выбирает такой вот путь.
     Жертва нарцисса, обижаясь на него, мстит себе. Но неосознанно. Так происходит её разрушение. Её гложет обида, с которой она пытается справиться, а злость запрещена, и злость находит выход – мстить себе. Вот почему первыми реакциями на знание о родителях как о причине своих неудач бывает соединение со своей обидой, а потом – злость, даже гнев и ярость.  Потому что ни обижаться было нельзя, ни злиться. Потом, когда всё это пережито, приходит возможность простить. Если шагать через процесс переживания  и продолжать загонять обиду, злость внутрь, то месть – а это неуспешность, неудача, жизненная разруха – будет продолжаться.
     Можно обманывать себя, но если вы ощущаете обиду, она найдёт выход. Если вы не позволяете себе ощущать обиду, продолжая обидное общение, вы продолжаете разрушаться.
     Ошибка раздачи – перенаправленная злость – это когда наказание получает не тот, кто действительно виноват.
     Ошибка раздачи – одно из искажений, из-за которых существует лишняя боль.   
______
* иногда просто по его ощущению, а не по факту, и даже без соревнования.

*   
     «Идеальность» или «неидеальность» объекта определяет его идеал*. Идеальное представление о должном, то есть – его модель как образец**. Мифический эталон объекта.
     Например, если я ставлю в идеал «в мире не должно существовать боли», мир автоматически становится неидеальным.
     Если в представление о любви внести обязательность отсутствия ссор или наличие постоянного взаимопонимания, то реальность любви закономерно становится неидеальной.      
     «Всё в мире относительно» – закон. Ничего абсолютно доброго не бывает по отношению к людям, то есть того, что всегда и во всех условиях для них являлось бы благим. Допустим, сытость – благо? Но вспомним, что сытый голодного не разумеет. Сытый человек равнодушен. Но и голод не благо. Наверное, единственное благо – то, в рамках чего так трудно удержаться: чувство меры. Однако безмерное восхищение тоже бывает необходимым.
     К абсолютно благому мы можем прикасаться в моментах. Смирение не всегда благо, мир*** не всегда благо, потому что нельзя мириться со злом, а зло часть мира****. Война – зло, но когда это война против зла, она добро. Это особенность человеческого бытия – относительность восприятия, значимость ракурса.
     Абсолютное – значит, с какого ракурса ни посмотри, оно добро. Или зло. Оно может быть «абсолютным» в конкретных условиях, для конкретного человека, в конкретный момент времени.
    Существование абсолютного добра исключает существование абсолютного зла, и наоборот. Потому что «абсолют» - это полное сосредоточение, полное занятие пространства. В человеке.
     В каждом есть «нарциссическая травма» и свои способы справляться с её владением нами, но и в каждом существует кристальная суть*****. Если бы мы могли научиться давать изначально место этой чистой сути, от рождения и дальше, это стало бы исцелением для мира если не полным (нет абсолютного совершенства для реальности), то значительным. 
_____
*качество объекта определяется через сравнение с образом.
**модель образца.
***отсутствие сопротивления.
****мира людей.
*****в яви или потенциале.

     …только не каждый эту прекрасную свою суть употребляет для жизни.

     «Нарциссическая» - травма эго, «Я»-сти, для нарождённого не существует «прилично» или «неприлично», «можно» и «нельзя», для него его желание закон, прямо как для бога, - пока ему не дадут понять, что это не совсем так. Что это совсем не так. И вот эти моменты понимания «не так», уяснения себе своей… второстепенности оставляют болезненные отпечатки. Которые называют психической травмой. Но я не психолог, я художник, поэтому я называю её «печать». Отпечатки сливаются в печать. Либо разово эта печать впечатывается, если сильное потрясение.
     Представьте, рождается бог и выясняет вдруг, что он не один такой, что богов много. Разгневался бы он? Конечно! Ведь ему нужно быть самым-самым, чтобы все трепетали, иначе он не бог. Иначе какой он бог? 
     Но гневаться нельзя. И когда малыш закатывает истерику, чисто по-божески так, исходя из своего прирождённого величия, он потом убеждается, что никакого такого величия-то и нет. И всю жизнь ходит с отодранным величием, и оно болтается где-то…
     И люди идут по двум путям: одни приспосабливаются к новой стезе, к иной значимости, другие начинают доказывать, что всё-таки первичная есть: пытаются так вернуть себе своё, что у них было… Таким нужно, чтобы им поклонялись. Неважно, как, но они стремятся этого добиться.
     Кто-то смиряется, кто-то мучается. Кто-то принимает новую данность. Принимают те, кого не сильно «ободрали». Кто перешёл на новый уровень.
     Но, в целом, эта трагедия мира источник всех трагедий: потеря значимости*. Величие (ценность «Я») становится орудием покупки души и средством шантажа. Если нет осознания истинного величия, приходит мифическое. Оно ещё называется гордыня (в религии), либо «нарциссизм» (в психологии), либо «эгоизм» (в обществе). Создание ложной ценности. Это болезнь, порождающая вокруг себя болезни.   
     Новая значимость ещё называется «уважение к себе» - на новом уровне. В ком-то есть, в ком-то нет. В зависимости от того, что человек видел вокруг и как к нему относились, пока он рос. Уважали, третировали, гнобили, насмехались?
     Как к нему относились, такое отношение к себе он и будет провоцировать в окружающих**.   
_____
*потеря себя «как бога» (в нарциссическом исполнении) непременно должна произойти, но с менее болезненным переходом, не коверкая сути и не запечатывая «ангела» в человеке. Должно произойти разумное ограничение с сохранением социальной важности (значения для общества), которая не исчезает по прихоти «судьи» и даже с проступком, а только в результате преступления. Что и делает преступление не желанным: ради сохранения достоинства человек принимает самоограничение и следует правилу добровольно, это и есть уважение к себе.   
**воспроизводство среды. В основном. Либо делание из себя «царя» (из стремления восполнить отсутствие личного значения).

28.01.22    
    
     Я не думаю, что «высшие силы» сосредоточены в том, чтобы загнать человека в ловушку и заставить его страдать. В религии существует такой вариант воззрения, что нам нужно отстрадать свой или даже чужой грех. Грех выставленных из рая. Такая теория позволяет испытать облегчение в бедах, так как на горизонте маячит снова рай, но она же делает беды чем-то вполне нормальным и даже здоровым, раз оно так заведено по высшему порядку. То есть она косвенным образом делает порок законным. Ведь начало любой беды порок. Порок развития, порок становления. Что-то, чего не должно было быть в здоровом естественном ходу. Отклонение от целостного пути. Оправдание бед автоматически оправдывает существование отклонений (искажений) и их исток. Таким образом, корень зла оказывается оправдан. Что закономерно приводит к усугублению зла. И всё это под эгидой «высших сил».
     Понятно, что в этом мире не может быть совсем без боли, потому что в природе «физики» заложена боль. Здесь несовершенство мира встроено в его нормальность. Несовершенство оно с точки зрения идеального, то есть совсем безболезненного существования. На протяжении всей жизни мы испытываем боль. Она такая же часть организма, как и радость. Боль по поводу тела, боль по поводу отношений – своей позиции в мире. Но если мы можем добавлять боли, то и убавлять мы можем тоже. То есть, скажем, живут рядом два человека, и у них два пути: пинать друг друга в общении или ласкать, заботиться. Первый путь добавляет боли в их жизнь, и в жизнь других, потому что боль ищет выхода, и её будут стремиться передать кому-то другому, второй уменьшает возможную боль. Этот второй путь не избавит совсем от боли, но он сделает её минимальной. И так в целом. Можно добавлять в мир боли, можно избавлять мир от боли, от лишней боли. 
     С точки зрения «идеального существования» (рая в представлении людей) мир изначально порочен, то есть неидеален: в нём есть зависть, злость, злоба, гнев – тёмные чувства. Неприятные ощущения. Что-то, чего не хочется испытывать. Люди пытаются уменьшить неприятность или принять её, создают разного рода модели отношений к «злу» мира, и не все из этих моделей позволяют действительно уменьшить зло.  То есть негатив. Не все избавляют от излишнего негатива, то есть от того зла, которое больше, чем естественная часть жизни.
     Когда я употребляю слово «Жизнь» с большой буквы, я говорю именно об этой, лишённой лишней боли жизни. Это жизнь, которую хочется продолжать, поэтому в понимании нашем она вечная. Заметьте, когда вы описываете любовь как бесконечную, вы не имеете в виду ту любовь, которая душу вывернула наизнанку и калечит тело. Вы говорите в этом случае о том, чего хочется, чтобы оно было. Чтобы оно существовало всегда. Так и Жизнь. Вечная – значит, не хочется от неё избавиться, её пресечь, остановить, уничтожить.
     Избыток негативных (неприятных) эмоций вызывает жажду разрушения. Поэтому мир, в котором слишком много накопилось плохого – что у нас называется «зла»  - похож на пороховую бочку. Одна «спичка», искра его может взорвать, и только не знакомый с обилием негатива, то есть уворачивающийся от его осознания, удивится – мол, «ничего не предвещало»… Следовательно, если есть желание «спасти мир», логично не гасить искру, - потому что она не причина, а следствие негатива, возникающая закономерно, так же, как в тучах закономерно возникает то, что позволит им пролиться дождём, - а избавлять мир от негатива.
     Уже известно, что прятать от себя своё неприятное не помогает, это гибельно, оно не исчезает совсем, оно есть и живёт подспудно, и в любом случае откладывает отпечаток на жизнь. Значит, нужно знакомиться с этим живущим внутри и приходящем извне неприятным и «перерабатывать» его. Что значит перерабатывать?
     Я не думаю, что это значит просто переживать. Скорее, это «переживать и делать выводы». Потому что только сделанный вывод, извлечённый урок позволяет прийти к пониманию, как избавиться от накопления и возникновения новых неприятных чувств. Начинает работать «профилактика». То есть предотвращение возникновения зла.
     Это как в медицине. Болезнь нужно не лечить, а предупреждать – приоритет направления. Когда она возникла, мы её вынуждены лечить. Тут наш мозг срабатывает ясно. Но чтобы избежать попадания болезни внутрь, ему нужно знать, что болезнь опасна и вообще - зачем ей быть? Вот это и есть осознание необходимости предотвращения болезни.
     Поэтому чистый, дезодорированный и рафинированный мир, который создают вокруг маленького человека, не способен его сохранить. Потому что он потом вывалится из этого чистого мира, когда придёт время, в грязный, во взрослый, как Адам с Евой из рая, и тогда ему будет гораздо тяжелей, если бы он сразу рос на Земле - в связи с землёй, с происходящим, с неприятным, с болячками мира и прочее. Понятно, что ребёнок в любом случае не способен сразу контактировать с взрослым миром, он рушится от соприкосновения с реальностью, наша задача – сделать так, чтобы реальность рушила его как можно меньше. Что-то типа «привития» взрослым миром, в ограниченных, удобоваримых дозах.
     Тут у некоторых наставников может возникать желание психологического садизма: я познал боль, мир болен, вот и ты мучайся. «Это мир, сынок…» - такая жёсткость воспитания тоже калечит, хотя и по-другому.
     В общем, та же история: пройти по фарватеру. Знакомить с миром таким, какой он есть, каким он предстанет однажды «во всей красе» понемногу.
     Это одно направление, для детского мира. Для взрослого – анализировать причины возникновения негатива и минимизировать их.

     Если вера укрепляет зло, требуется исправлять веру. Люди создали себе закон, опора на который провоцирует распространение разного рода скорбей. Он им кажется законом очищения, но по факту становится законом распространения грязи. Можно продолжать избегать этого знания из страха, но такая позиция только отодвигает время прозрения. Людьми движет страх, так устроен их природный механизм. Страх потерять жизнь – инстинкт самосохранения. Разновидность этого инстинкта – инстинкт сохранения рода. Потомок – это продолжение жизни.
     Интересно, что в мире людей инстинкт самосохранения первично превалирует над инстинктом сохранения рода*: когда предыдущее поколение закрывает глаза на то, как будет жить последующее. Тут как бы сама природа отвращена от себя. Если неважно, как люди будут жить дальше, значит, продолжения рода (в идеале, в представлении, в образе) нет. И это уже антиприрода**. Наступает гибель. 
________
*забота о роде - это уже социальный этаж.
**равнодушие к будущему обращается равнодушием к настоящему, которое оборачивается гибелью в настоящем (человечества). В людях, которые этого не понимают, инстинкт самосохранения (в том числе в виде инстинкта сохранения рода) не работает, что и есть анти-природа.
 
     Для идеального существует «так» и «не так»*. Есть идеал – «так». Несоответствие идеалу - «не так».
     Для материального есть так, как есть.
     В этом разница идеи и материи.
     Если обращать внимание на слово, в материальном для нас словно есть материнское, принимающее своё дитя таким, какое оно есть. Без оценок и сравнения с другими детьми.
     В идее - «идеальном» есть оценка, по значению слова. Есть что-то идеальное (должное, как надо) и не удовлетворяющее условиям принятия (не должно быть, не надо).
     Это данность. В этих условиях мы живём. Мы оцениваем материальное исходя из идеального. Такая особенность мировоззрения отражена в библейской истории изгнания из рая. Люди оценивают свою жизнь исходя из некоего идеального представления о совершенстве. Что делает их несчастными. Это то же самое, что, имея жигули, равняться на мерседес: некомфортно знать, что «если бы кто-то не согрешил, мы могли бы жить иначе»**. Такая недостача убивает вкус к тому, что имеешь.
     Это не значит, что хотеть лучшего плохо. Хотеть лучшего в рамках земной достаточности – хорошо. Устроиться в материи наилучшим образом***, научившись принимать вещи такими, какие они есть.
     Я всегда говорила, что представление об идеальном человеке должно существовать как образец, эталон поведения. Типовой образчик для воспроизведения. Это не означает, что нужно требовать от людей идеала. Или требовать от себя. Хотя такой вывод напрашивается.
     Требование воспринимается как насилие. Конечно, существуют обязанности и обычная требуемая ответственность, но в границах возможного****. Требовать идеального поведения бесполезно. Можно только к нему подводить. Истина - эталон, дорога – подводка к эталону. Всё вместе это совершенствование. Приводящее к лучшей, или, лучше сказать, хорошей жизни. К Жизни. 
     Сочетание, а не спор, идеального и материального – искусство ведения, введения в Жизнь.   
_______
* по определению
**впрочем, не факт, что их так и не осталось бы двое…
***с учётом требований духа, не только или не столько плоти.
****следование правилам как необходимость разумного бытия и ответ за несоблюдение, нарушение, неисполнение приемлемого для совести обязательства (труд как долг и дар одновременно). 

01.02.22

     Первое, что приходит на ум, когда выясняешь вредность «идеала», - вовсе отказаться от него. Но, опять же, это значило бы выплеснуть ребёнка вместе с водой. Эталон необходим, но он должен быть достижимым. Представьте человека, для которого жизненный идеал – ходить по воде. Он потратит свою жизнь на недостижимое, несообразное с материей, в которую он рождён. Минимум он разочаруется*, но может выйти и хуже: он обозлится. Поэтому «эталон» (образец, пример) человека должен присутствовать в материальных границах мира, доступного каждому. То же с самим миром. Если отодвинуть его идеал в запредельное, всегда будет возникать разочарование в мире (людях) и в жизни, либо злоба. Наверное, везде, где есть злоба, есть порушенный идеал. Зло – это что-то, отвращённое от истинного идеала (истины), далёкое от него, противоположное ему, в том числе, ввиду его недостижимости.   
     Именно поэтому** каждый раз человека, много сделавшего для людей, люди же «садят на божничку»: делают его далёким, недоступным. Королём и богом, и прочее. Кто-то делает это от восторга, кто-то от злого умысла. Понятно, что такие почитаемые люди особенные: что-то имеют они в себе, позволяющее им быть добром почти в чистом виде, - но идеализация их, а не признание достоинств, отнимает пользу их добра, нивелируя ими подаренный миру образец достижения. 
     Оторванный от жизни, не земной идеал имеет свойство рушиться, потому что он не выдерживает соприкосновения с материальным миром.
_____
*если не погибнет.
**используя желание идеала, чтобы контролировать людей через идеал.

     Вчера подумала о том, что вот этот образ сказочного зла, возникающего на пути героя тогда, когда он пытается спастись бегством, есть прямое изображение гештальта. Ты отвернулся и бежишь совсем в другую сторону, а оно – раз, и снова повторяется в твоей жизни, то самое зло…
     Невозможно убежать от того, с чем ты не разобрался лицом к лицу. Но и чтобы повстречаться с ним лицо к лицу, нужно ещё докопаться до истока.
     Значительная часть моей жизни – это бегство. Я как побежала тогда на острове, так и бежала до сего момента. А может быть, это бегство от настигающей неизбежности началось раньше.
     Это только кажется, что прошлое было. Пока оно «было», оно есть. Прошлое внесло в твою жизнь такую определённость, какой ты не хотел. И ты пытаешься затереть, размыть воспоминание, забыть, сделать неопределённой эту новую данность… И она вновь и вновь определяет твой путь.    
     Я боюсь, что я не вспомню самого первого зла и поэтому так и не смогу разобраться с ним.
     Убежать от прошлого невозможно. Оно как консервная банка, привязанная к хвосту кошки, - в жизни я не видела такого издевательства, но из мультиков знаю, что так поступают некоторые садисты, - глушит и не даёт спокойно двигаться. Ты двинулся к новому – но старый шум, прежняя боль настигла, и не даёт жить. Мешает. Ты оборачиваешься и ничего не видишь, отвернулся, продолжил движение вперёд – и всё потворилось…
     Как у Меладзе в песне «видишь, куда ни беги, всё повторится опять…».   
     Оно повторяется по-другому, форма другая, но содержание прежнее.
     Это самое, наверное… нет, одно из самых тяжёлых знаний о мире: что ты не представляешь в нём особенной ценности. Что тебя могут опрокинуть в любую минуту и воспользоваться тобой, как инструментом. Достижения своих целей. Скажем, получения удовольствия или получения ещё чего-либо. Это знание одно из самых трудно принимаемых, неудобоваримых. Удар оно наносит такой силы, что человек сам себя начинает воспринимать ничтожеством. Затирая и это ощущение, потому что оно напрямую связано с пережитым унижением. В твоей жизни появился кто-то, для кого ты не значишь ничего, твои чувства? – их не существует; и дальше ты воюешь с этой своей незначительностью. Внутри себя или перенося эту войну вовне. И она снова и снова настигает тебя. Твоя ничтожность.
     Я ещё не знаю, как её принять. Как принять это неизменное качество мира, неизменное, пока люди так относятся друг к другу.
     Принять качество, свойство, признак, характеристику нынешнего мира.
     Всегда хочется убежать от этого принятия, избежать такой данности. «Я не от мира сего…»
     Я не от мира, где принято относиться к человеку как к вещи.    
     Когда удар по ценности слишком болезнен, хочется убить себя. Это тоже способ бегства.
     Может быть, поэтому мне так часто хочется «выйти из игры».
     Мне не нравится такая игра, слышите?
     Играйте в неё сами.

     Мне больно…
*
     Пока не примешь это знание, оно будет добиваться принятия. Таким своеобразным, с точки зрения идеала, способом. Неидеальным способом, натыкая себя на человека. Втыкаясь в него собой, как острым углом. Пока не примешь, будешь врезаться в этот угол.
     В один и тот же угол из разных формулировок.
     Это опасный мир, точнее – мир, в котором существует опасность. Если безопасности внутри* мало, такое обнаружение истины даёт дополнительную шаткость. Чтобы избежать шаткости, истину скрываешь от себя.
     Мир, в котором существует разрушение.
     Трудно это принять. Потому что не хочется разрушаться. И разрушение происходит, пока не примешь тот факт, что ты можешь разрушиться. Тогда включается другой защитный механизм – спасения от разрушения.
     Пока ты скрываешь от себя этот факт вероятности разрушения, оно происходит. Знание настойчиво «долбится в дверь». Пока его не прочувствуешь и не захочешь сохраниться другим способом, а не избеганием знания.
     Я хочу сохраниться. Я поняла, что здесь жестоко. Что мир способен меняться из света и сказки в мглу и тьму. Что огонь не всегда спасает. Что благополучие зыбко. Что меня любят не так, как мне хочется, чтобы меня любили.
     Мир способен на жестокость. Глупо этого не понимать. Мир вообще – то, что существует вне. Здесь может быть голод, холод, забвение, ненависть, нелюбовь, зависть и желание уничтожить. Здесь главное, что нужно, - это научиться себя беречь, сберегать от разрушения. И прийти разруха может не только ощутимо извне, но и незаметно изнутри. Однажды вошедшее внутрь - презрение к тебе, которое стало частью тебя. Самый большой твой враг – это ты сам. Никто не причинит человеку столько бедствий, как сам человек.
     Это презрение вошло в культуру. В природе презрения нет. Там нет оценок. Культура – это от идеального. «Так» и «не так».
     Культура оценивает природу. Без этого никак. Важна только истинность отметки. Подлинность ярлыка. Иногда ценники поменяны местами. И дорогое стоит дёшево, а дешёвое дорого. То есть ценится не то, что ценно.
     Презрение вошло одновременно с идеалом. Есть Идеал – Бог. Есть грех (далеко отстоящее от идеала) – человек. Есть анти-идеал – дьявол.
     Человек – презренное существо, прах к праху. Трудно догадаться, что такое отношение к человеку и есть анти-идеал. Это презрение, поселённое внутрь. «Я – дерьмо, но я стараюсь выкарабкаться из дерьма, и мне это не удаётся, потому что я – дерьмо». Замкнутый круг человечества, круг пороков.
     «Ты слишком плох для того, чтобы приблизиться ко мне, но если будешь стараться, я однажды тебя к себе приближу, когда ты избавишься от бренной оболочки». Здесь презрение и к сути, и к природе.
     Есть планка, до которой тебе никогда не добраться, но смысл жизни – достигать этой планки. Не жить. Достигать. В жизни - того, что недостижимо.
     Это полностью обесценивает жизнь.
     Потому что ценным является то, что за её пределом.
     Это полностью обесценивает природу. Потому что тленное бренно.
     Это лишает человека его простого и понятного Земле содержания.  То есть отторгает человека от Земли. От его истока и питания. И он, продолжая питаться от Земли, благодарит Небо.
     Есть в этом что-то… извращённое.
______
*человека

     Но и, я повторюсь, культура человека такая же значимая часть его жизни. Без представления об идеальном существуют животные. Человек уже не совсем животное. Просто не всё его «идеальное» идеально.
     Исток того, что называется «общее счастье» и «светлое будущее», в определённом ракурсе воззрения*. Как мы смотрим на себя, на человека в целом, на то, что нас окружает. Из чего мы созданы.
      Отрицать одну часть ради другой контрпродуктивно. Есть земное, оно важно, есть «небесное», оно значительно. Одно без другого не работает.    
_____
*культура.

*
     Культура стремится исправить в человеке природные «изъяны» и слишком преуспевает в этом, так что получаются изъяны «культурные».
     Если не считать внешней атрибутики, в общем-то, немногое изменилось со времён первобытного общества. Люди стали более защищены от зверей и стихии, но остался страх и опасность гибели. Страшно остаться без работы, что-то потерять, страшно, что начнётся война и прочее, прочее. Но если раньше опасность была составляющей натуры, поддерживала в тонусе, собственно, люди просто знали, что их мир зыбок, и относились к этому нормально, то теперь зыбкость мира приводит их к фрустрации. Становится печалью. Ввергает их в уныние.
    Здоровая готовность встретиться в любой момент с «судьбой» или «роком» - чем-то не очень приятным, превратилась в постоянство страха, в тревогу по поводу «а что если…».
     Людей стал напрягать тот факт, что они смертны. И это напряжение уже зашкаливает.
     Сбросом такого напряжения в какой-то степени – попыткой сброса – становится вера. Но это как «отсроченный платёж». Я готов что-то принять не потому, что иного решения нет, а потому, что мне дадут за это конфетку. Это не в полном смысле готовность, а – детские прятки за плечи, в руки и колени взрослого. Таким всесильным взрослым, спасающим от бед, становится бог.
     Это облегчает принятие участи, но не саму участь. Потому что дети, воспитывающие детей, плодят муку. Проверено опытом.
     Готовность к любому повороту событий – настоящий взрослый подход. Да, всё может рухнуть. Что-то там или там может пойти не так. Просто человек прилагает целенаправленно усилия к тому, чтобы пошло «так», а там – как бог даст или «кривая вывезет». Уныние при таком подходе лишняя штука. Уныние сродни разочарованию, а тут ты не можешь разочароваться потому, что в ответах стояло разочарование как возможный вариант. Ты просто знал, что здесь не всё просто и однозначно, что мохнатые звери в лесах и зоопарках, а гладкокожие везде. Повсюду. Что тайга и джунгли всегда рядом. И хорошо, если не в тебе…
     И ты был готов к любому исходу событий. Уныние – это отсутствие варианта действий. Утрата направления. А у человека, готового к любому исходу, всегда есть запасной вариант. Развития событий.
     Даже сама готовность принять – уже развитие.

02.02.22

     Смысл жизни в поддержании жизни. Какую идею ни возьми. Самый простой и близкий человеку – поддержание «физики». Чтобы жить, надо есть, чтобы есть, надо работать. На этом простейшем уровне легко существовать. Ты учишься, чтобы однажды смочь работать, чтобы смочь себя прокормить. Всё остальное сопутствующее.      
     Второй уровень – поддержание жизни рода. Плодись и размножайся. Защищай Родину.
     Третий – поддержание жизни вида: светлое будущее.
     Второй и третий уровень могут стать поперёк первого. Так мать жертвует собой ради детей или человек ради людей. Но коренная значимость остаётся прежней: поддержание жизни.
     Даже религия оставляет смысл жизни прежним: её поддержание, просто жизнь продлевается за земные рамки. Этот уровень, на мой взгляд, не является высшим, но он может отрицать два,  названные выше.
     Есть другие смыслы. Например, прожечь или промотать жизнь. При этом всё равно «физике» отдаётся дань: её поддерживают едой, уходом…
     Смысл жизни разбогатеть, - близко к «промотать», по большому счёту.
     Но всё это дополнительные смыслы.
     Ещё один дополнительный – усовершенствовать порядок. Это смысл, уточняющий смысл поддержания жизни. На всех уровнях.      
     «Жизнь бессмысленна» - значит, человек не хочет поддерживать жизнь. Перестаёт быть «лирика», ради которой хочется обеспечивать свою «физику».      
     Ради чего жить? Чтобы миллионы людей продолжали жить?
     Или чтобы в этих людях что-то особенное продолжалось?
     Мы не настолько любим других, чтобы хотеть их жизни только ради их физических потребностей. Более того, смысл жизни обычно пропадает, когда как раз только «физика» и остаётся, что называется – поспать, пожрать… Тогда жить неинтересно.
     И вот это уже высший смысл Жизни. Оставить людям и в людях то, что делает их особенными. То, что выше рептилии, паука, коровы и прочего зверя.
     Сохранить и продолжить ангела, сокровище души.    
     Этот смысл высший.
     Остальные обычные, их достаточно для жизни, но их мало для Жизни.

04.02.22
 
   Купила офигенно вкусный кофе… Я уже разучилась получать такое удовольствие от еды. Раньше «поесть» мне доставляло больше приятных минут.
    
     Недавно придумала себе «слоган»: «Я такая, какая я есть». Вчера подумала, что мне нет дела до того, как меня судят другие люди. Они имеют право на своё мнение. Но я это я. Я такая, какая я есть.
     Слишком большая роскошь для меня оглядываться на других.
     Это детская привычка. Всё время хочется спрятаться, даже когда хвалят. Я не умею выпячивать себя, а презентовать как раз значит выпячивать – свои лучшие стороны, преподносить в самом выгодном свете.
     Меня воспитали умной дурочкой.
     Я умная, и это не отрицалось. Но в жизни я дурочка, не приспособленная к жизни, и так повелось. Нет смысла оспаривать факт. Мне слишком часто давали понять мою… эту «неказистость», чтобы я научилась открыто показываться. Сильной своей стороной.
     Пару раз я недавно заметила, как «смыла» себя. Этот момент очень сложно ловимый. Он идёт на автомате, и всего лишь мгновение, даже меньше мгновения. Ты что-то ощутил важное – и ту же словно одёрнул себя, и важность… испарилось. Её как рукой сняло. И ты делаешь этот «жест доброй воли» самостоятельно. «Жест» недоброй воли… 
     Жесть недоброй воли. Диктует мне меня.
     Но ведь это прогресс, что я себя «застукала». Может быть, я научусь замечать это чуть раньше, чем оно произойдёт, и тогда я смогу злую волю остановить. И я стану такой, какая я есть.
     Я такая, какая я есть. Достаточно воспитанная для того, чтобы не быть опасной, но подделываться под одобрение… точнее, искать одобрения, я больше не стану. Постараюсь не искать.
     Нравлюсь – хорошо. Не нравлюсь – тоже. Зла никому не желаю. Но и терпеть его не намерена.      

*
     Поговорю ещё немного о Максе. Он стойко держится в основном в двух статусах «секси» и «милота», вместе – «красавчик». И ему это нравится, а почему нет? Почему не должно нравиться, когда тебя облизывают? Словами и взглядами. Когда тобой восхищаются, это же так приятно.
     Он либо «сейчас я тебя съем, только выберу, с какой стороны», либо teddy-bear – игрушечный плюшевый мишка. Это я решила после одной из сторис, где «доброе утро» спросонок скатилось на низкие чуть хрипловатые ноты. Как с горочки. Я прокрутила несколько раз, слушая отклик внутри, пока не поняла, что мне это напоминает «рёв» советской игрушки: медвежонка наклоняешь мордой вниз, и он издаёт похожий звук, тоже съезжающий вниз. Я тогда поняла, что такое же чувство детского восторга, чисто ребяческая радость, в которой изумление и заворожённость не взрослого, меня привязывают. Это если говорить об обычном, понятном.   
     Хоть эта милость меня привлекает, но не настолько, чтобы потерять голову. Сексуальность – тут тоже всё понятно, всё по-людски, но её одной было бы мало, чтобы возникли переживания. Меня иногда бесит и упор на секс, и ребячливость, мне взрослой импонирует (мудрёное словечко; в просторечии - нравится) серьёзность, не только чувственность, но и чувствование, ум, - что-то близкое к тому загадочному альбому. Я долго ждала, всё ждала опять прикоснуться к не приукрашенной действительности, без блеска, к сосредоточенности на чём-то менее земном, чем телесная любовь, но… та «высота» (скорее, глубина) редко промелькивает. Макс теперь в большей степени звезда, хотя нельзя сказать, что он «зазвездился», но он уже настолько влеплен в пространство успеха, что его ведёт практически нерушимый диктат гламура. Нет, блеск я тоже люблю. Однако ничего не могу с собой поделать: блеск – игрушка на минуту, и к вечному не имеет отношения.    
      Есть вещи, которые меня отталкивают и раздражают, например, клип «Лей, не жалей». Вообще это свинство, конечно, живописуя без обиняков. В нём свинство запечатлено. Терновый венок практически в борделе… очень некрасивый подход. Я не знаю, какие там у них с Аланом были идеи, что за злость, можно искать и находить интерпретации: потерял ориентир, оказался в… Но это довольно вольное обращение с символом страдания, а терновый венок именно такой символ.
     В целом есть такая мода – «хайповать» на той истории, что делают многие и даже из самых лучших побуждений; иногда не знаешь, что лучше: делать из Христа «звезду» или глумиться над ним, потому что и то, и другое не даёт представления о сути произошедшего… Религия тоже во многом мода.
     Для поп-музыки стандартно – любовь, ночь, тело, особо не заумничаешь. Тут свои законы. «Социальных» песен, в принципе, не так много, социальное – больше про рок и рэп. Или просто серьёзное, про важную важность в душе.
     Если бы мне не нужно было какой-то особенной близости, мне было бы совсем всё равно, что я её почти не встречаю. Но это как чистый воздух в загазованном городе: тебе всегда будет не хватать, потому что он - основа твоей жизни.
     Есть не много людей, или даже, скорее, ролей, которые дают мне такой воздух. Я его нахожу в музыке Макса, пусть даже слова не всегда того уровня, на котором я существую. В музыке и иногда в выражении лица. Проще объяснить не получится. В нём ровно столько же родного мне, сколько чужого. Поэтому невозможно окончательно ни принять, ни отвергнуть – в смысле, наплевать на существование. Поэтому хожу кругами.
     Ну, наплевать, это перебор, я выразилась. Оставить в покое было бы точнее.
     Однако я пробую. Должно быть, когда-нибудь получится. Я же не хочу никакого насилия над личностью. «О, дай мне это, пожалуйста, ты же видишь, я без этого жить не могу!» Нет. Живи, как тебе удобнее, главное, чтобы нравилось…
    Если тебе будет нравиться то, что не нравится мне, я просто «отвалю» в поисках, где бы встретить бОльшую насыщенность… Бесполезно пытаться переделать человека на свой вкус. Тут остаётся либо смириться, либо жить своей жизнью, - каждый по-своему.            
     Душевная близость – вообще редкая вещь.

04.02.22
    
     Привычка видения себя – вот что такое судьба. И планка, и колея одновременно. И стены, и потолок. В хорошем и плохом смысле. С одной стороны, это стены, которые дают защищённость. С другой стороны, они могут стать стенами, которые не дадут тебе выйти в мир – «людей посмотреть и себя показать». Невидимая планка – та штука, которая осекает на ровном месте. Она не вовне, она внутри. Ты никогда не выйдешь на новый уровень, пока не позволишь себе знать, что ты на этом уровне допустим. Нет смысла двигаться, пока планка опущена.
     Вся суть в том, что её не видно. Потому что привычка себя это вся жизнь целиком, трудно на неё посмотреть со стороны. Со стороны явно видны только недостатки - тому, кто привык себя корить и укорять, и указывать себе… доказывать себе свою неспособность. «Ну, вот опять…» «Я так и знал(а)». «Разве могло быть иначе?» Нет. Не могло. Пока не разрешено внутри это «иначе».
     Если путь пройден не маленький, объяснить себе возможность быть другим трудно. Ты с этим столько уже жил. Столько раз себе доказывал, что у тебя так и должно идти. Что это уже забетонировано. Столько всяких ситуаций требовалось бы проработать, что…
     И тем не менее. Тем не менее.   
     Может быть, это покажется не таким уж сложным, если не «класть сверху», а заменять привычное. И вместо того, чтобы «опустить» себя в очередной раз целиком, дать себе понять, что можно и не опускаться. Что произошедшее в какой-то там раз не твоя личная закономерность, твой пожизненный закон, а наработка. Ты работал над тем, чтобы стало печально. В это трудно поверить, но это так. Вместо того чтобы тратить силы на достижения, я трачу их на подтверждение своей никчёмности. Не подозревая об этом. Просто какая-то «загогулина» внутри, метод тайного самоубиения. Когда ты готов подвергнуть себя любой критике, кроме критики своего критика - своего шлагбума и раздатчика «дерьма». Как будто он неприкасаемый.
     Но это своего рода восстание.
     Устроить мятеж против себя? Ведь всё равно идёт война, гнёт, прессинг: планка становится прессом, который сдавливает… он тяжесть и есть.
     Тяжело жить?
     Вот эту бы силу давления на себя как бы извне, ограничения своей мощи, употребить на помощь себе же. Как было бы здорово. Насколько бы легче стало.
     Однако, чтобы позволить себе раскрепоститься – выйти из крепости (как крепостной крестьянин), нужно иметь и дерзость, и воображение, и хотя бы немного уважения к себе, да ещё бы, желательно, веры… Всего-то!
     Вот поди-ка попробуй.
     Задачка.

*
     Может быть так, что ум есть, а толку нет? Ведь умный и бестолковый это разница…    
     Может. Это когда не умеешь прикладывать свой ум к делу. Когда есть природный ум, а пользоваться им на практике запрещено по разным соображениям. Нет, эти запреты не выдают осознанно. Пожалуй, всегда они возникают как бы сами собой. Никто не признает, откуда у них ноги растут.
     «А ведь мог бы…» Фраза, с которой начинается колдовство. Исходник жести всей жизни. «Мог бы…» - это как «но…» которое можно продолжать бесконечно. Мог бы, но не будешь. Мог  бы, но не хочешь. То есть чего-то нет у тебя и не появится, хоть ты тресни.
     «Ты можешь быть таким или таким…» Ключевое слово – можешь. Источник мощи.
     О, как бы я хотела стать сильной! Как бы я хотела поверить в себя…
     Не нафантазировать о себе в очередной раз, а – поверить так, чтобы заработало. А то сцепления нет, проскальзываю, буксую, кончится ли это и чем?
     Хочу силы. Силы, силы. Хочу.
     Хочу найти точку приложения своим способностям. Чтобы вписаться в реальность.
     Хочу жить.

     …хочу?!
     Ну да… просто не на таких условиях… просто у меня нет… не было (попробуем НЛП) сил перебраться в другие.
     Хочу жить. Звучит волшебно.

     Я нервничаю. Последний раз я выбиралась из Томска… в 2009-ом. Или нет, даже 2007-ом…

     …я собираю чемодан (ааааааа!!!) я собираю чемодан, я собираю чемодан… Мою экспрессию поймёт только тот, кто долго сидел дома.

05.02.22    
      
     «Это мило, но это было бы вдвойне милее, если бы было безопасно…» Я про грандиозность «нарциссов». Про их золотое сияние.
    Мне кажется… я думаю… на мой взгляд, Карлсон – типичный «грандиозник». Помните, как он пригласил Малыша на крышу в гости, и на пороге своего домика произнёс себе хвалебную приветственную речь, а потом добавил: «Ну, и ты, Малыш, заходи». Так и в жизни. Ты, раскрыв рот, смотришь на чудо. С Карлсоном интересно. Но разбираться со сломанной паровой машиной и прочими «пустяками», которые дело житейское, приходится тебе один на один.
    Вместе так здорово, но это «вместе» иллюзорное. Карлсон – сказочный, придуманный Малышом персонаж, однако «нарцисс» в жизни тоже весомой частью выдумка.
     «Нарцисс» всегда праздник, приподнятость, у него есть чем похвалиться, - так павлин показывает свой невероятно красочный хвост. Когда его разглядываешь, понимаешь, что нельзя не восхититься.
     Когда выходишь из-под очарования, если получается выйти, понимаешь, что для тебя в этой приподнятости толку мало. Нет, можно, конечно, чему-то учиться, что-то брать в пример, только существует дистанция, оставляющая тебя в некоем внутреннем раздрае: словно ты делишься на два тебя – один в свету, рядом со светом, другой позади и внизу, в полутьме, как-то так. Всегда немножко ниже, не совсем понятый, однобоко любимый, не наравне… Глухая перегородка, делящая тебя так, что ты сам в себе начинаешь путаться. Здесь ты один, а здесь другой, и не знаешь, как так, скачешь из одного пространства в другое, это и есть сбой реальности. Сбой здоровой логики. И ты не в силах привести себя к одному знаменателю. Потому что постоянно происходит перескакивание из одной позиции в другую: из яркости в серость.
     Потому что как-то так получается, что вся яркость принадлежит Карлсону. И тебе, когда ты с ним играешь в его игру. А потом, когда ты напоминаешь о своём интересе, он обиженно дует губы: «Ну, я так не играю…» И ты остаёшься разгребать наигранное.
     Супер.       
     «Он улетел, но обещал вернуться… Милый!.. Милый!..»
    Очарование покупает, и тут бесполезно выдвигать претензии, ведь Карлсон - это тоже ребёнок, как и Малыш…
     Просто Малышу ничего не остаётся, как быть разделённым и мучиться двойственностью - либо  повзрослеть и перестать играть, и научиться заполнять пустоту чем-то более надёжным.   

06.02.22

 комментарии почти всё - 24-ого года