Сладкий яд твоей души. Глава 2

В какой-то момент Глеб до такой степени зациклился на идее причастности Чеховой ко всем этим событиям, что несмотря на все отцовские уговоры выбросить из головы эту мысль, он по-настоящему её возненавидел.

И вспоминая, какими натянутыми были её отношения с его матерью, Глеб едва сдерживался, чтобы не выгнать Чехову прочь после похорон. Той некуда было уходить, хотя гордость ей подсказывала, что она делает неверный шаг, оставаясь у Лобовых, но начав вскоре и сама испытывать с той поры чувство внушенной вины, как если бы она взаправду была причастна к гибели Аллы, Лера делала все возможное, чтобы заслужить нормальное отношение со стороны мужа этой женщины и её сына.

Но если сам Олег Викторович, порядочно сдав после смерти жены, давно махнул на все рукой, не желая расставаться с Чеховой и её братом, то Глеб предпочитал держаться своих берегов, раз и навсегда вычеркнув из своей жизни само напоминании о ней, пусть им и приходилось почти каждый день сталкиваться если не в гостиной, так на кухне во время семейной трапезы.

Сильно замкнувшись с той поры в себе, большую часть времени он проводил у себя, заливаясь спиртным и не желая никого видеть. Смерть матери далась ему непросто, но смирившись в конце концов, с самим фактом её отсутствия, парню пришлось взять себя в руки и начать понемногу налаживать домашний быт, потому что его отцу, с утра до ночи занятого рабочими процессами, было уже не до этого.

В последнее время Олег Викторович старался как можно больше времени проводить на работе, заявляясь домой далеко полночь, где все вокруг ещё напоминало ему о его горячо любимой и непутевой супруге, так нелепо погибшей в том роковом ДТП, а он даже не принял никаких мер, чтобы уберечь её от надвигающейся катастрофы, или хотя бы попытаться выяснить, во что она снова вляпалась, рискуя в этот раз уже собственной жизнью.

Со временем боль от утраты жены утихла, но окончательно от постигшего его горя Лобов-старший так и не оправился, предоставляя сыну возможность наводить порядки в доме на свой лад. Что же касается самого Глеба, то он и вовсе был удивлен тому, как сам не спился в столь непростое время, так и не проявив тогда, на её похоронах, ни единой эмоции, словно там, в гробу, лежала не его мать, а какая-то другая женщина, просто очень похожая на неё. 

В конце концов, любое горе имело свойство рано или поздно заканчиваться, а домашних дел меньше не становилось. На плечи некогда своенравного и самоуверенного парня легло нелегкое бремя, но он справился с ним, в очередной раз доказав окружающим свою моральную устойчивость перед событиями, которые другого бы запросто сбили с пути. И став с тех пор в какой-то степени главой дома, (ни во что больше не вмешиваясь, постаревший Олег Викторович полностью ушел в свои дела, предоставляя возможность молодежи распоряжаться бытом на свой лад), Глеб довольно быстро почувствовал вкус свободы, которой раньше ему так не хватало, и быстро перепоручив рутинные занятия всяким службам и конторам, стараясь по максимуму автоматизировать все эти процессы, повел домашние дела так, как никогда не делала его мать, контролируя степень выполнения этих самых дел, изредка вмешиваясь, и что-то исправляя.

Несколько раз Чехова пыталась ему помочь, но не желая больше иметь с ней каких-либо дел, он отсылал её обратно в комнату, заявляя, что сам со всем управится и её помощь ему не нужна.

Готовкой всяких блюд занимался Олег Викторович, и то, когда у него находилось для этого время, в основном же вся ответственность за кулинарию в их доме лежала теперь на плечах его сына и Чеховой. Причем последняя, став больше времени уделять учебе, помогала ему, сколько хватало ей сил, только тогда осознав в полной мере, что ожидало её после замужества. Но раз Алла и сама со всем неплохо справлялась, не терпя присутствия в доме посторонних, значит у неё тоже получится стать отменной хозяйкой.

Правда, на деле получалось пока не очень, потому что любая её инициатива в плане домашних дел тут же пресекалась Глебом, который не хотел с ней лишний раз сталкиваться на кухне, а она, отчаянно не понимая, почему он игнорирует её помощь, до последнего продолжала стоять на своем, тщетно пытаясь загладить перед ним собственную вину.

Нет, она ни в коем случае не оправдывала его поведение, но обнаружив, как во время занятий над его синяком под глазом посмеивались одногруппницы, а он даже не обращал на это внимание, Лера решила исправить данную оплошность, пустив в ход старый и проверенный способ. Чем не повод попробовать вновь навести с ним мосты и наконец помириться?

Поздравив саму себя за довольно дерзкий план, с воплощением которого нельзя было больше оттягивать, Чехова едва дождалась окончания занятий и, надеясь успеть перехватить Глеба ещё в застенках больницы, отправилась на его поиски, прихватив с собою тюбик тонального крема светлого оттенка.

Как и ожидалось, он никуда не ушел, допивая кофе в подсобке. Усевшись на диван, где обычно любили сидеть их одногруппники, обсуждая всякую ерунду, Глеб с удивлением уставился на неё, меньше всего ожидая здесь увидеть свою «сестренку». Чехова вела себя так, словно пыталась здесь скрыться от своего назойливого поклонника в лице Рудаковского. Но не любивший, когда его стремление побыть наедине с собой то и дело кем-то нарушалось, допив кофе и отставив в сторону стакан, Глеб приготовился отчитать её по полной программе.

Он был готов увидеть в столь укромном месте кого угодно, даже Гордеева, только не назойливую Чехову, по чьей вине заработал под глазом синяк, так несвоевременно вмешавшись в  не нужный ему конфликт.

Потеряв на миг дар речи, Лера продолжала пялиться на него, не зная с чего начать свой важный разговор. Заранее заготовленная высокопарная речь при виде его хмурого выражения лица мгновенно вылетела у неё из головы и боясь повторно нарваться на его грубость, она попыталась перевести дух, слегка опешив перед предстоящей задачей, которую ей следовало выполнить, несмотря ни на что.

— Ты чего сюда приперлась? — не выдержав, выпалил Глеб, тотчас принимая закрытую позу, словно отгораживаясь от неё на каком-то бессознательном уровне. — Чего тебе надобно от меня, Чехова? Опять шпионишь за мной как в старые времена, а сейчас побежишь докладывать моему отцу о моем дурном поведении? 

Потупив взор, Чехова еле слышно проронила: 

— Я пришла ещё раз извиниться…

Вот только сам вид парня говорил о том, что сегодня он был явно не расположен к задушевным разговорам с ней у камелька как когда-то.   

— Все? Извинилась? А теперь проваливай отсюда и оставь меня в покое! — процедил он, только больше нахмурившись в ответ.

В другое время Лера и вправду бы развернулась, и ушла прочь, но сейчас была не та ситуация, чтобы она могла позволить себе что-то подобное, горя желании возобновить с этим человеком хоть какое-то подобие взаимопонимания.

Если она не соизволит помириться с ним сейчас, то спустя пару месяцев они станут совершенно чужими друг другу людьми. А ей не хотелось, чтобы все заканчивалось именно так. И поставив перед собой цель добиться расположения этого парня любой ценой, она не собиралась сходить с выбранного пути, пока не получит желаемое.

По Лобову было заметно, что данная тема его тяготит, не находя отклика в его душе, но раз уж теперь ей точно нечего было терять, ещё раз взвесив все «за» и «против» своей затеи, Лера заявила в открытую, что все равно хочет ему помочь, попутно вытаскивая из бокового кармана своего халата тональный крем. Ни капли не поверив в бескорыстность помощи «сестренки», Глеб долго всматривался в её лицо, вынуждая Чехову трепетать в ожидании вынесения вердикта.

— Зачем это тебе? Хочешь убрать последствия допущенной ошибки? Что-то непохоже на тебя… — очнувшись от недолгих размышлений, заговорил он, нарочно растягивая слова и одновременно внимательно следя за её не слишком живой мимикой.

Чувствуя себя оскорбленной до глубины души, Чехова едва не подавилась воздухом, с трудом справившись с приступом охватившего её гнева. Она искренне хотела ему помочь, а он, как обычно, извратил смысл её слов, переиначивая все на свой лад.

Ненадолго прикрыв глаза, Лера отвела в сторону взгляд. Глеб читал её словно открытую книгу, и для неё было невыносимо осознавать этот факт, потому что отчасти он был прав в своих подозрениях, и она не могла их развеять, так и не научившись врать.

Пока он её так разглядывал, ей хотелось только одного — закрыть глаза, лишь бы никогда его не видеть, но сейчас она не могла позволить себе подобной слабости. Это было равнозначно  признанию её поражения в момент, когда предстояло объяснить свои действия, а не оправдаться непонятно за что.

И пока сидевший перед ней парень думал о своем, все ещё пытаясь раскусить подлинный мотив её действий, воспользовавшись моментом этого промедления, Чехова тотчас подскочила к нему, присаживаясь с ним рядом на диван. Глеб и слова не сказал в ответ, с любопытством наблюдая за её движениями.

Вздохнув с облегчением, Лера повернула к себе его лицо и, стараясь не смотреть ему в глаза, тут же принялась за дело, неуклюже выдавив из тюбика на свой палец немного тонального крема.

Коснувшись лица Глеба, она начала медленно размазывать плотную консистенцию по его поверхности, пытаясь, таким образом, замаскировать синяк. И сосредоточившись целиком на столь нехитром на деле, она не заметила, как прижалась к его щеке ладонью своей второй руки, чуть зафиксировав в нужном положении его голову. Лицо этого парня было настолько близко, что это не могло её не волновать, и она похоже, даже не пыталась это скрыть.

Взгляд Чеховой зацепился за его губы, после чего машинально облизнувшись, она перевела взгляд повыше, с трудом контролируя собственные эмоции.

Оказывается, все это время Глеб внимательно за ней следил и приблизившись к его лицу настолько, насколько это было возможно, она отметила про себя втайне, что ещё ни у одного парня не видела таких красивых глаз. От волнения у неё почему-то перехватило дыхание. По-прежнему не сводя с неё взгляда, Глеб внезапно поднял свою руку и немного подвинувшись вперед, обхватил пальцами запястье её руки, чьи подушечки пальцев до сих пор были испачканы тональным кремом, медленно отводя ее от своего лица, вторая же ладонь Чеховой продолжала покоиться на его щеке.

В какой-то момент у неё все поплыло перед глазами и она ощутила страстное желание просидеть с ним здесь, под лестницей, целую вечность, заглядывая в его глаза. Но все это было бы возможным, если бы он снова стал собой прежним, перестав возводить вокруг себя эти стены и обвиняя её в том, чего она никогда не совершала.

А пока ей оставалось только надеяться, что его поведение не испортится окончательно и он не превратиться в конченного мерзавца, каким наверное бы стал, если бы находился под влиянием не своего отца, а отошедшей в мир иной авантюрной мамаши.

Напускное наваждение продлилось недолго, и только Лера приготовилась предаться очередным мечтаниям, представляя свою дальнейшую жизнь под крышей дома Лобовых, как перед ней и Глебом появилась Шостко — староста их группы — низенькая и шустрая девушка, с журналом под рукой. 

— Лера?! Вот ты где! А я ищу тебя по всей больнице! — вырвалось у неё, как только ей удалось провести собственное расследование относительно причины уединения этих двоих в подсобке.   

Очнувшись от своих дум под влиянием сбивчивого голоса старосты, Чехова едва не выронила из рук тюбик тонального крема.

Черт бы побрал Шостко… Вечно она появляется там, где её совсем не ждут и именно в тот момент, когда её появление не могло сулить ничего хорошего.

Окончательно запутавшись в себе, Лера перевела затуманенный взгляд на сводного брата. Резко отпрянув от неё, Глеб выпустил её запястье из своего захвата.

— Я вам не помешала? — быстро уточнила Шостко, с нескрываемым интересом рассматривая их. — Чего это вы здесь притаились?

Оттолкнув руку Чеховой, все еще прижимавшуюся к его лицу, Глеб подхватил свою папку, намереваясь встать с дивана.

— Не помешала, — отчеканил он, передразнивая её язвительный тон, — в чем дело, Шостко? Где-то пожар и ты прибежала за нами, чтобы мы тоже помогли пожарным тушить костер?

— Не угадал, Глеб! Олег Викторович хочет видеть вас обоих в своем кабинете, — злорадствуя, молвила Шостко, переводя торжествующий взгляд с Чеховой на Лобова и обратно. — У него в гостях следователь. Пришел по просьбе жены физрука… Она заяву на тебя, Лер, накатала. Теперь все хотят знать подробности того инцидента. Думаю, вам обоим надо поспешить в кабинет…

Кратко отчитавшись перед ними, на этой ноте староста группы закончила свою тираду, и удовлетворенная тем, что ей удалось столь беспрекословно выполнить столь сложную задачу, тут же развернулась, поспешив спуститься по лестнице, и снова оставляя этих двоих наедине друг с другом.

— Чехова, ты ещё долго будешь здесь сидеть и пялиться на меня? — полный недовольства голос Лобова заставил Леру окончательно прийти в себя и осознать всю жестокость бытия, которое ранее она прежде отрицала, отдавая предпочтение собственным думам о невозможном. — Давай, забирай свой крем и проваливай, — грубо бросил он, поднимаясь с дивана. — Только пойдешь в кабинет к моему отцу сама, — бросил он ей на прощание. — Мне там делать нечего. Не я же отправил к праотцам того физрука… при всей моей нелюбви к медицине… — Последнюю фразу он намеренно произнес с усмешкой, словно нарочно пытаясь задеть её за живое.

После чего встряхнув рукава, принял прежнее положение, демонстративно становясь к Чеховой спиной и небрежно поправляя свой белый халат. Ей было обидно слышать в свой адрес подобные слова. Особенно если учесть, что она их не заслужила. Впрочем, как и его грубое обращение, но самому Глебу, похоже, было на все наплевать. 

— Козел, — еле слышно прошептала Чехова, вставая с дивана, проходя мимо него  и намеренно задевая его локтем.

И все ещё продолжая отпускать мысленно в адрес этого парня не самые лицеприятные эпитеты, она не заметила, как быстро спустилась с лестницы, очутившись прямо перед дверью кабинета главврача, где ей ещё предстояло пережить непростой разговор со следователем, мечтавшего услышать от неё что-то такое, что помогло бы пролить свет на недавний инцидент и довести до конца начавшееся расследование по просьбе супруги пострадавшего.   

Глава 3

http://proza.ru/2024/12/11/1026