Реверс

Мячик детства не тонет в воде. Нет в мире реки, озера, моря, которым бы удалось безвозвратно унести его на дно. Чтобы похоронить среди мрака и тины.

Но не станем упоминать законы физики в суе, ведь они служат для Мироздания просто инструментом. А истинная  причина его непотопляемости лежит за гранью материи, там где на тонкую прослойку человеческой психики ложится ещё  нечто неуловимое, мистическое. Душевный лунно-солнечный слой.

У человека есть две стороны. Лунная; запрятанная в душевных складках, и потому часто неосознаваемая. Та, что является  капитальным наследием прошлого. И солнечная, которая проявляется на поверхности. Она словно бы очерчивает внешние контуры личности, а также в той или иной мере наполняет её содержанием.

И часто именно ребёнок, крутя  эту двухстороннюю монетку в руках, определяет своё дальнейшее путешествие. Порой не задумываясь о последствиях, он закидывает её  куда подальше, прямо как вышеупомянутый мячик. И живет исключительно по наитию.
 Он просто верит в то, что сам ничего не решает и ни за что не несёт  ответственности. Внутри так и не формируется тот самый взрослый, способный видеть картину в целом,  ценность дара выбирать. Подобная жизнь будет  лишена как творческого интереса, так и жажды самопознания. Но по-своему, даже в  этом невежестве, она может протекать вполне благополучно. Со своими обычными запрудами, событийными завихрениями, взлётами и падениями, когда проходишь речные пороги.

Однако многие дети оставят солнечно-лунную монетку при себе. Будут тщательно изучать отметины, полировать грани, подбрасывать в воздух, гадая на какую же сторону она в этот раз приземлиться. Игра длиной в жизнь.

***
Она давно не перепрыгивала через страницы, а тут перемахнула целую главу.
Каждый из них как-то по-своему выписывался из прежней реальности, чтобы прописаться в новой, но многое по-прежнему оставалось туманным. Очевидным являлось лишь одно. Так как раньше больше не будет.

Пролистанные страницы намертво приклеились к форзацу, а от новой главы виднелось пока только название. Они словно бы застряли на листе с пустым оборотом;  растерянные, уставшие, но не утратившие веру в волшебство.
Без этой веры вполне возможно существование, но не творчество.

Обе практики, как ожидания, так и прорыва были им хорошо знакомы.
Уля до сих пор помнила свой первый прорыв, когда смогла наконец отыскать тот заветный баланс. И пусть опыт, что она прожила в детстве, больше не повторялся,  но состояние «пришельца» в какой-то части её существа ещё сохранялось. Отстранённого, оторванного от реальности, одиночки.
Она многое помнила. Как порой приходилось закрывать глаза,  отчаянно убеждая себя, что она не видит чего-то такого , чего НЕ ДОЛЖНА видеть. Как все нормальные люди.

Однако теперь это было уже не способно ей навредить. Напротив, даже где-то компенсировало недостаток заземления нагнетанием  таинственного флёра.  Уля ощущала этот лунный туман вокруг себя и использовала, как источник вдохновения. А  иногда и как «отмазу» от чересчур поверхностных контактов.
Девушка до сих пор училась чувствовать себя, управлять своими разными субличностями и состояниями. Находить во всём равновесие,  будь то удовольствие от общения или погружение в собственный мир, когда она  уставала.  Порой отлавливая на ходу своё отражение в зеркале,  Уля на мгновение задумывалась:

- Эгоизм…щедрость…баланс?

Она спрашивала даже не себя, а кого-то там, за пределом. Того, кто не будет ей льстить, но кто не станет возводить и напраслину без повода.  Уля маниакально любила честность, и замечая любую неправду, особенно внутри, расстраивалась. Но позже, уже чуть повзрослев, научилась  и посмеиваться над собой. Осознав своё чересчур серьёзное восприятие действительности,  девушка несколько подкорректировала доставшийся ей в наследство нравственный кодекс. Но искренность и простота в обращении остались на пьедестале.
Просто однажды ей стало понятно , что  мир  вовсе  не причесанный сытый котик, что вечно дремлет на диване. Он скорее взъерошенный, побывавший не в одной драке котяра, свободно шастающий по подъездам и подворотням. Тут почти ничего не поддавалось контролю, но зато было много  того, что неожиданно щедро отзывалось на  доверие.

Девочке потребовалось время, чтобы вспомнить местные законы и  отыскать заново свой тоннель над землёй. По этому тоннелю родные души тысячелетиями ходили друг к другу в гости, даже если их материальные миры не соприкасались. Там круглые сутки горел свет, солнца или свечей, так что было тепло и уютно.
Отправлялась она в эти путешествия по разным причинам;  в стремлении себя вспомнить, когда уж слишком погружалась в игру, а также  когда скучала или выгорала. Девушка уже представляла, как распластается под солнцем, точно свежевыстиранное бельё и снова  ощутит свободу. Барабан земной стиральной машины, стремясь  очистить от всех прошлых отметин, порой скручивал уж чересчур туго. И от этого внутри на какое-то время становилось тесно и неуютно.

Друзья ходили туда по отдельности и вместе. Олегу тоже был знаком этот тоннель, хотя он и проводил гораздо больше времени в материи. Он был лучше заземлён, чем Уля, однако благодаря своему творческому видению, мог заметить и тоннель.
Во всяком случае он тоже слышал голоса кураторов. Они с ним общались через его душу, через того чистого ребёнка, которого ни один земной опыт не способен сломить.
Конечно,  как и всех, кому что-то было свыше дано для передачи дальше, пространство его скручивало и перемалывало. Чтобы указать Олегу на собственное ядро. Ту свою истинную ценность волшебно-земного свойства. На то, чему не научит ни один учитель, к чему приходят лишь через собственный, часто непростой опыт.

Беспокойство, от которого оба имели творческое противоядие, все равно порой принимало острые формы. Ведь всё, во что прежде верил разум, осталось в предыдущих главах. А в этой реальности представляло так мало ценности. Монетка упала в этот раз лунным реверсом , и больше в руки не давалась. Пока не будет осознана и принята правда о самих себе, о своей глубине и таящейся на дне силе менять своё восприятие.
Сила- это всегда про стремление выйти за прежние  горизонты. Когда необходимо преодолеть рубеж своих внутренних ограничений и сделать шаг навстречу неизвестности.  Без ожиданий, но с доверием.

Так что погружения на лунное дно было не избежать. Это был шанс ещё  раз попытаться  распутать сети,  связывающие их многие поколения. И исцелив  родовую древнюю рану, освободить себя и потомков.
Вспомнить дар переворачивать монетку по своему усмотрению.
Лунный календарь продолжал отсчитывать дни, оставляя засечки на реальности. Но сквозь её тонкую прослойку уже просвечивал солнечный шрифт будущей главы.
Мячик детства вновь прибился к берегу, приглашая играть и праздновать жизнь.