Цитатель-9

Я нормально воспринял Кржижановского.
Прочитал в начале 2000-х.
Книга попадалась на глаза в библиотеке, но я даже не раскрывал ее.
Отпугивала «революционная» фамилия? Как бы предполагала оголтелый соцреализм?
Как долго не читал Валерия Попова. Фамилия среднестатистическая, наверное, ничего особенного. Оказывается, даже очень здорово.
Хотелось даже развить эту тему. Писатели Иванов, Петров, Сидоров – это как?
Не было интернета, который мне подбрасывал имена интересных писателей.
Но как-то взял, открыл, начал читать.
И не мог остановиться.
Кржижановский не шокировал, не снёс напрочь мозги.
Если бы я прочитал его в начале 90-х, возможно снесло бы мозги.
Воспринял нормально, потому что уже были Маркес, Булгаков, Кортасар, Борхес, Гойтисоло, Виан, Набоков – называю писателей, которые меня поразили, удивили, ошарашили…
Каждый в определенной мере, каждый по-своему.
Что я понял, прочитав Кржижановского?
Что лист бумаги – это поле экспериментов.
Что можно плотность метафор, аллюзий, реминисценций и прочего литературного добра на один квадратный сантиметр текста увеличить в разы.

Сигизмунд Доминикович Кржижановский (11.02.1887 – 24.01. или 28.12.1950)

«Чудак»

В каждого, – и в того, кого хоронят, и в того, кто хоронит, – вдет труп…
Труп зреет в человеке исподволь…
У страха двойная повадка: он – то гонит назад, то – гонит  в п е р е д.
…любовь это – игра в страх; человека влечет к человеку – жутью… из страха все: религия – страх малого перед великим и самая жизнь, зачатая пугливо прячущимися любовниками, – сплошная боязнь бытия.
Мы все больны м а т е р и о б о я з н ь ю.
Повиснет слово на острие пера, а на бумагу – нет; ступит брезгливо на строку… Произведения искусства это редкое-редкое «небось». Но у «небось» не авосевая ли техника?
Истина больнее боли. На нее надо р е ш и т ь с я…  Меж человеком и истиной – страх.

«Странствующее «Странно»

…и счетная костяшка, которую вечно гоняют по стержню, считает себя заправской путешественницей.
…в  б о л ь ш е е – лишь один путь:  через м е н ь ш е е…
Мое больше сердце любило маленькую женщину, мое маленькое сердце любило великий народ.

«Чуть-чуть»

«Что поделываете». Почему не «что подделываете»: подделывают любовь, мысль, буквы, подделывают самое дело, идеологию, себя, все их «положения» – на подлоге. А их так называемый брачный подлог, то есть нет – полог; выдерни из слова букву, из смысла малую неприметность, отдерни полог – подлог, и там такое…

«Катастрофа»

Мудрец, покончив якобы со звездами, возвращается с ю д а, на землю. Маршрут: звездное небо н а д  н а м и – моральный закон в  н а с.
В узком расщепе моего пера тесно хаосу.
Г.г. вещи, воздержитесь от времени и пространства.

«Проигранный игрок»

…променяя широкую арену политической борьбы на квадрат шахматной доски – у ш е л  от п о с т у п к о в  к  х о д а м.

«Спиноза и паук»

Страницы, падая одна на другую, прикасались буквами к буквам и вследствие этого понимали друг друга.
…он наслаждался великой привилегией… – свободой от мышления.

«Четки»

Природа огромна, я – мал: ей со мной неинтересно, мне с нею – тоже.
– Вы философ? – Так, думальщик.

«Поэтому»

Поэт не понимал «поэтому». «Поэтому» отвергало поэта.
Поэт и рассвет почти одновременно вошли в комнату: поэт в дверь, рассвет в окно.
Сердце ежедневно брало уроки у часового маятника…
Привыкнув делать свои слова из чернильных капель, передвигать их толчками пера, без всякого усилия, куда и как угодно, поэты вселяют соблазн в других…
Презрение чернил к черни ширится…
«Иди за мной», – прозвучало поэту. «Куда?» – «От вещного к вечному».

«Разговор двух разговоров»

…на столе тебя дожидается беременный портфель.
– Творчество новой жизни… – Тварчество.
Мысль должна идти на мышление, как рыба на крючок.
Придумать философскую систему – это значит зажечь новое солнце, по-новому освещающее мир.
…можно бросить в голову чужую мысль, как кусок сахара в стакан, и если она сама не растворяется, крутить и тискать ложечкой, пока не произойдет полного усвоения.
…истина настолько-то стыдлива, чтобы не отдаваться коллективу.
Логизирующих много – логика одна.
…достигнуть истины можно лишь доошибавшись до нее.

«Безработное эхо»

…самое несносное – это не носить ничего.
Принято думать, что горцы бедны, а горное эхо богато.
Нельзя сыграть на скрипке, запрятанной в футляре.

«Мост через Стикс»

…жизнь, по сравнению со смертью, это глухая провинция.
О, чего только нет в н е т!
Жить – это дезертировать от смерти.
…алфавит, из пересыпей которого вы мастерите свои молитвенники и политграмоты…

«Бумага теряет терпение»

…маленькое слово «люблю», выпрыгнув из конверта, бросилось врассыпную и растаяло в воздухе.
На фабриках мнений, на биржах идей разрасталась паника: покорные буквы, послушные тексты, груженные якобы – смыслами, рухнули в небытие…
Белое знамя газеты было похоже на флаг парламентера, предлагающего сдаться на милость победителя.

«Салыр-Гуль»

Время гораздо настойчивее пространства. Тоненькая секундная стрелка толкает весь массив жизни вперед и вперед. Воспротивиться ей – то же, что умереть. Тяга пространства гораздо слабее… Время – сангвиник, пространство – флегматик…
Книги – удивительная вещь: они помогают нам вспомнить о том, чего еще не было.
…пока ночь не израсходовала всей своей тьмы…
…прямая есть кратчайшее расстояние между двумя точками а и б; арабеск самая длинная из всех возможных линий, какими можно соединить а и б.
Культуры, слишком быстро нашедшие себя, тем самым себя теряют.
Попытаться охватить в е с ь  м и р – это значит не сделать ни одного шага.
Люди собирают мир в глаза – они не знают, что его можно вынуть из глаз, что можно сжать горсть звезд в небо вот так…
…мысль больше похожа на птицу, чем на человека. И наши головы лишь гнезда, в которых она выводит свой выводок и… выводы.
Добивая прошлое, преодолевая искушение настоящим, люди революции строят грядущее.
Литература станет художественной разведкой, брошенной навстречу дням.
Ива забросила в реку сразу сотню удочек, а рыба не клюет. И оттого ива печальна и сутула: не клюет.
Всякий доживает до своей молодости, но до старости – не всякий. Значит, у молодости больше жизни, чем у старости, она старше старости.
Ум – связка ключей: от смыслов.

«Автобиография трупа»

…небо роняет звезды, тучи роняют дожди, деревья роняют листья, а «я» роняют себя самих…
…меж я и мы: я м ы.

«Клуб убийц буквы»

…писатели это профессиональные дрессировщики слов, и слова, ходящие по строке, будь они живыми существами, вероятно, боялись бы и ненавидели расщеп пера, как дрессированные звери – занесенный над ними бич.
…если писатели мешают друг другу осуществлять, то читателям они не дают даже  з а м ы ш л я т ь.
…право на замысел принадлежит всем; и профессионалу, и дилетанту.
…все всегда всех принимают за д р у г и х.
Чем меньше управляющих, тем больше управляемость.
Всем дано выбирать. И иные уже выбрали: одни – борьбу за существование; другие – борьбу за несуществование…
Лучше быть тупым и ржавым клинком, чем драгоценными, но пустыми ножнами; и вообще лучше хоть как-нибудь б ы т ь, чем великолепно н е  б ы т ь…
Люди разучились обхождению с идеями: вместо того, чтобы смотреть идее в глаза, они норовят заглянуть ей под хвост.
Загадка всегда делается из разгадки, и ответы – так было и будет – всегда старше вопросов.
…страна вопросов все ширится и множит свои богатства, страна вопросов – все цветет пестрее, се ярче и изобильнее, но страна ответов пустынна, нища и уныла…
Вот – отдаю назад слова; все, кроме одного: жизнь.

«Материалы к биографии Горгиса Катафалаки»

…память, как рванная сеть, не давала улова…
Жизнь, с искусством опытного дантиста, вытягивала из раскрытого зева карманов последнее пенни.

«Возвращение Мюнхгаузена»

…книги, если только они книги, иногда соизмеримы, но никогда не с о р а з м е р н ы действительности!
Когда к Богу не приди, никогда его нет дома.
…опыты принудительного выселения лисиц из их шкур.
«Как пахнет жизнь?» Типографской краской: для людей, населяющих книги или эмигрировавших в них. Так вот: всем перьям у нас дано выбрать: пост или пост. Одним – бессменно на посту; другим – литературное постничество.
…материалисты побеждают лишь постольку, поскольку они…  идеалисты своего материализма.
…СССР – SSSR – Sancta, Sancta, Sancta, Russia – трижды святая Россия.
–…реформисты опять пошли вправо. – Нулям, если они хотят что-нибудь значить, один путь вправо.
…красоты в мире мало, дурного вкуса много.
…тамошние трамваи оказываются удобными лишь для чиновников, при помощи их опаздывающих на службу.
...в календаре поэта нет воскресений…
…людям с фантазией вообще нечего делать в любви: ведь настоящий шахматист умеет играть, не глядя на доску; и если уж любить, то лучше не глядя на женщину.
…беллетристика их не признает иной любви, кроме как любви чекиста к прекрасной белогвардейке, красной партизанки к белому офицеру, рабочего к аристократке и детитулированного князя или графа к простой черноземной крестьянке.
Я не верю, чтобы законы, придумываемые юристами, могли бороться с законами природы.
…«почин дороже денег» – как сказала одна девушка, за пять минут до того бывшая невинной, когда ей не уплатили условленной суммы.
…нельзя повернуться лицом к своему «я», не показав спину своему – «не я».

«Хорошее море»

…нет приемов плохих или хороших. Есть хорошо или плохо примененные приемы.

«Записные книжки»

Я живу на полях книги, называемой «Общество».
Я живу в таком далеком будущем, что мое будущее мне кажется прошлым, отжитым и истлевшим.
С сегодняшним временем я не в ладах, но меня любит вечность.
Гений: снежный ком, умеющий превратиться в лавину.
У нас слаще всего живется Горькому, а богаче всех Бедному.
Соблюдению правил я предпочитаю создание правил.
Когда метут пол, иные пылинки получают повышение.
Это также похоже на литературу, как зоологический сад на природу.
Самое омерзительное на свете: мысль гения, доживающая свои дни в голове бездарности.
Даже рыба, если ей зацепить крючком за кишки или сердце, издает тонкий струнный звук – это и есть подлинная лирика.