Тыквоголовый

Вы можете увидеть его с наступлением холодов, по ночам. Он появится непременно где-нибудь возле старого кладбища, там, где лежат самые древние надгробия, покрытые мхом и грязью и наполовину вросшие в землю — из числа тех, к которым давно уже никто не ходит, а высеченные на них имена давно стёрлись.
Сперва вы увидите силуэт. Вы можете даже не признать в нем человеческой фигуры, но будете уверены, что прежде здесь такого предмета никогда не было. Спустя какое-то время силуэт увеличится в размерах, и вы сможете явственно различить непропорциональную бочкообразную голову. Затем, когда ваши глаза привыкнут к темноте, а фигура достаточно приблизится, начнут проступать очертания одежды: старый, заношенный (но, несомненно, некогда добротный и, возможно, даже щегольской) костюм, весь уже в лохмотьях — и протёртый до дыр цилиндр, свидетельствующий о том, что его владелец определенно умел одеваться со вкусом. Когда он подойдёт ближе, и вы поймёте, что он вас заметил, и его горящие жёлтым глаза уставятся прямо на вас, по спине у вас пробежит холодок, и очень может быть, вас даже слегка передернет — верный признак надвигающегося ночного похолодания. Но будет уже некогда расслабляться и думать о теплом камине, возле которого вы могли бы провести этот вечер: вы сами решили его увидеть, так что время действовать. Вы выйдете из своей засады, направитесь прямо к нему, твердо решившись с ним заговорить, — и когда между вами останется не больше метра, вы сможете разглядеть его во всех подробностях (разумеется, насколько позволяет кладбищенская темень). Но как раз времени на разглядывания у вас не будет, и несмотря на горящий взгляд вырезанных по диагонали неподвижных глаз, вы соберетесь с духом и бодро скажете:
— Ленас Плуттиг, газета "Паршивая овца". Скажите, вы знаете, что у вас голова из тыквы?
— Разумеется, знаю, — ответит он, — я же Тыквоголовый.
Вы подумаете, что он не такой уж страшный, каким казался вначале, и продолжите:
— Как вы можете прокомментировать свое присутствие здесь? Почему вы шатаетесь ночью по кладбищу?
Может статься, что он не захочет отвечать на это или даже попытается протаранить вас грудью — но вы не отступитесь, ведь вы ради этого и торчите здесь, в сырой и кромешной тьме, и вам представился шанс увидеть Тыквоголового и взять у него интервью.
— Я сегодня не настроен на беседу, — пробубнит он, но, видя ваше упорство, добавит: — Но от стаканчика виски не откажусь.
И вы пойдете с ним в деревенскую таверну (если, конечно, хозяин вас туда пустит с таким страшилищем), сядете где-нибудь в углу, чтобы не пугать посетителей — однако заведение все равно вскорости опустеет, так что останется только несколько самых смелых (или самых пьяных).
— Я смотрю за могилами, — коротко скажет Тыквоголовый после своей порции напитка.
— Есть мнение, что вы появляетесь только осенью.
— Это правда.
— В другие сезоны не нужно следить за могилами?
Он пристально посмотрит на вас, словно изучая, и выдаст:
— Лишь раз в году, когда ночь самая темная, и свет луны не пробивается сквозь ветки облетевших вязов, мертвые могут выходить из могил. Вам повезло, если вы никогда не видели, как они выползают из грунтовых недр, хрустя полуистлевшими суставами, хватаются за свои же надгробия, пытаясь встать — а те, кому это удается, плетутся к ближайшему селению, колотят в окна, шевеля отрывающейся челюстью, и сипят остатками глоток.
— И что им нужно? — спросите вы с известной долей скепсиса.
— Напомнить о себе. На поверхность вылезают лишь те, чьи имена забыты и выветрились с могильных плит. Они пытаются произнести свое имя — но едва ли его можно расслышать, даже если кто и распознает в этом хрипе человеческую речь, — и они обречены снова и снова скитаться в поисках тех, у кого есть уши.
— Думаю, на этом кладбище много старых могил — как же вы сдерживаете мертвецов? Закапываете обратно в землю?
— Я помню.
— Простите?
— Я помню. Я помню каждое имя, каждого погребенного на этом погосте, даже если вы их забыли. И пока я помню, они лежат с миром.
Думается, от такого поворота беседы вы захотите поскорее ее закончить.
— Последний вопрос. Почему у вас тыквенная голова?
— Я несу их бремя за них. Я помню их — но меня не помнит никто. Как можно помнить оранжевый плод без лица и без имени?
Ещё один глоток — и вы почувствуете, как вас клонит в сон. Тепло огня согреет вас, а наутро вы проснетесь у себя дома и не будете помнить ничего из прошлой ночи — только будете гадать, откуда взялся сухой тыквенный черенок возле вашей кровати.