Мои любимые женщины

           Так совпало, что миниатюра «В ожидании чуда» вышла в 2002 году в свет накануне праздника 8-е марта. Первой о нём рассказала газета «Вечерний Новосибирск». Не могла пройти мимо этого события и наш друг Александра Попова, работавшая в «Честном слове». Познакомила с нею и подружила нас моя Татьяна, которая работала с Александрой в «Приобской правде». Так что эта новелла.не только о моих любимых женщинах, но и об Александре, безвременно ушедшей от нас.
           Начала она интервью с обложки на миниатюрке: обложка вновь была выполнена по фотографиям моей жены Татьяны и дочери Инны.
          – В творческой журналистской семье, Саша, такое «содружество», наверное, вполне закономерно?
          – Я долго выбирал фотографии для предыдущей книги «Последний ямщик», но из всего, что сделали другие фотографы, удалась лишь одна - для последней обложки.
          И тогда Татьяна решила вспомнить свою журналистскую молодость и взяла в руки фотоаппарат. Сделанные ею два портрета оказались просто великолепны, и один из них и стал «лицом» книги. Вот что значит любящее сердце! Таня ведь не просто
знает, о чем книга, она знает, как и почему родились стихи, знает, какой я в эти мгновения, хотя никогда не стояла «музой» за моей спиной. Так что на этот раз я не стал ни к кому обращаться, тем более, что, в отличие от «Ямщика» – тревожного,даже трагического, «Чудо» оптимистичнее, интимнее, камернее.
            – В твоих предыдущих книгах много стихов о любви. Новый поэтический сборник тоже «дышит» ими. Это дань прекрасной половине человечества, являющейся вдохновляющим началом в искусстве?
            – Один из разделов книги – «Я видел в каждой женщине жену» – целиком посвящен любви, хотя вся моя поэзия – это и есть плод любви, без которой настоящих стихов не бывает. От недостатка любви в наше время – и нынешняя стихотворная безголосица, и наши экономические страдания. Искусство – оно вообще заслуга прекрасной половины человечества. Беда в том, что эту половину сейчас по глупости стали задвигать на задворки, хуже того – подменяют его коммерческим суррогатом,зациклившись на деньгах, на вещизме. А ведь именно умение любить, а потому творить и сопереживать искусству отличает нас от зверей. И как только мужчины начинают об этом забывать, все в обществе идёт наперекосяк. Наше время, увы, – время тотальной мужской несостоятельности, поэтому, наверное, женщины по инстинкту сохранения вида пытаются их заменить. Женщины по природе существа более жизнестойкие, потому что живут: эмоциями.  Все эпохи Возрождения начинались с возвеличивания женщины. Все Римы пали, когда женщина стала вещью.
             Может, это покажется странным, но именно у своих любимых женщин я учился и мужеству, и стойкости. И нежности.  Кто-то из мужчин относит нежность к проявлению слабости, а я считаю – всё как раз наоборот.

           Других не любя,
           Больше всех мы не любим себя!
           С того и живем так:
           Страдая, тоскуя и плача.
           А будь по-другому –
           Иначе б сложилась судьба:
           В ней было бы больше
           Уюта, тепла и удачи!

         – В марте, Саша, даже самые «железные» мужские сердца обычно оттаивают. Все мужчины становятся рыцарями, нежно поздравляют любимых, жён, мам с 8 Марта. Ты любишь этот месяц?
  – Для меня март – месяц и праздничный, и печальный. 8 Марта мы с Сережкой всегда готовили подарки нашей маме, Инке – нашей семейной душегреюшке,бабушкам. 27 марта, если ничего непреодолимого не случалось, ехали в Колывань поздравлять бабу Валю – мою маму. В последний ее, 81-й день рождения я был при ней в послеоперационной палате, когда она, страдая от боли и унижения своей беспомощностью, вдруг тихо, но внятно сказала: «31». Ее не стало ночью 31-го.
            Прошло два года, а я все острее чувствую трагизм этой потери...
           – А какой была мама? Какой она осталась в твоих воспоминаниях?
           – Мама была всем для меня, а я – для нее. Она была учителем литературы и великолепным словесником. От нее моя любовь к книгам, знание и внутреннее чутьё русского языка. Знаменитый профессор Д. Розенталь как-то отметил меня за это, а я потом подумал, что подобную известность могла бы получить мама,пожелай она жить ради карьеры. Но она всем пожертвовала – даже своей судьбой – сначала для того, чтобы вырастить своих младших брата и сестренку, когда остались без родителей, потом ради сына и мужа. Когда никого и ничего не боявшийся отец заболел туберкулёзом и душевно сломался, не веря в
выздоровление, мама стала работать в две смены, чтобы содержать семью, дать
мне образование. Недавно ее подруга, тоже учительница, рассказала мне, что мама страшно боялась одного, хотя не подавала вида, – заболеть самой. Даже в
советское время семья оказалась бы на грани нищеты, и мама не смогла бы дать
мне высшего образования.
            Одно время она была и моим классным руководителем. Я все схватывал на лету, но не любил зубрить правила. И однажды она мне перед всем классом преподала урок: вызвала к доске и поставила двойку. Так она научила меня, что все нужно делать основательно, хочется того или нет.
           Она до самого конца была сильным человеком, никогда не мирилась со злом, несправедливостью, не хитрила и не лукавила – это от наших варяжских кровей. И никогда не жаловалась, не требовала никаких льгот, внимания. В Тюменской области её представили к ордену Ленина, уже подготовили документы, но тут отца перевели в Омск. Ей бы несколько месяцев поработать, дождаться награждения, а она поехала за мужем.
            Я не помню ее раздраженной, она никогда не навязывала своей воли. Лишь единственный раз, когда на третьем курсе я решил бросить свой автодорожный и поступать в литературный, она попросила: «Саша, закончи институт. Встанешь на ноги, можно в Горьковский поступить заочно. Стихи от тебя не уйдут. Мне трудно будет начинать сначала».
          – Саша, а как ты познакомился со своей женой? Вероятно, пленил ее своими стихами?
          – Татьяна внутренне похожа на маму, на мою маму. Наверное, это и определило мой выбор. Хотя на самом-то деле выбирают не мужчины, а женщины. Я не думаю, что на Татьянин выбор повлияли мои стихи. На Инку, которой тогда было всего пять лет, уж точно не повлияли. Но именно после того, как она заявила своему родному отцу:  «Мой папа – Саша!», – все и решилось.
            А встретил впервые Татьяну я в редакции родной газеты в пору, когда сам работал уже на телевидении, но жил в Колывани. Это странно, ведь её дом всего в трех кварталах от нашего, мы часто ходили мимо него на речку, да и она часто проходила мимо моего. И это не объяснить даже тем, что она на девять лет меня младше, ведь я знал в Колывани почти всех. Получается, будто до поры до времени мы жили в «параллельных мирах». А тут раз – и мои глаза открылись!
            На неё нельзя было не обратить внимания – и из-за роста, и из-за точеной фигуры, и из-за глаз. Глаза у нее с какой-то «азиатчинкой», как у отца, хотя откуда в роду Дедовых взяться азиатам?
           – Значит, любовь с первого взгляда?
          – Назвать это любовью с первого взгляда, пожалуй, нельзя. Тем более, что Татьяна утверждает, что наша первая встреча была несколько раньше: как-то после товарищеского возлияния мы играли с ребятами на редакционном бильярде и она вошла с подругой. Но в тот раз я лишь выразил ей свое восхищение, а потом об этой встрече забыл. Не знаю, может быть, так, а может, и нет. Во всяком случае, я скоро понял, что без Танюшки просто не могу жить. Так что, когда говорят о двух половинках сердца, – это не метафора. А тут ей с подругой предложили «горящую» путевку от Союза журналистов в Пицунду. А Пицунда где? И я испугался, что горячие кавказцы ее могут «увести». И воспротивился этой поездке.А Танюшка раньше дальше Новосибирска нигде не была, тем более на южном курорте и, конечно, мечтала поехать. В общем, поссорились. Но через пару дней она пришла к нам домой, и я поскорее повел ее в ЗАГС. Там нам быстро оформили документы, мы распили шампанское, и она пошла в редакцию писать статью, а я (редактор у меня был человечнее) пошел готовить скромный свадебный ужин,. А лет через семь наш кум, священник, повенчал нас в колыванском храме А. Невского, где Таню в детстве крестили.

               Татьяне
            Дай Бог тебе и музыки, и грома,
            И снегопада, и цветенья трав!
            Дай Бог тебе сочувствия к другому
            И неприятья тех, кто слишком прав!

            Дай Бог тебе и дома, и дороги,
            И холода разлук, и встреч тепла!
            Дай Бог тебе покоя и тревоги,
            Но чтоб всегда ты счастлива была!

            Дай Бог тебе грешного и святого,
            И темноты, и ясного огня!
            Дай Бог тебе не полюбить другого,
            Дай Бог тебе не разлюбить меня!

           – Ради этих строк, вероятно, можно было смело отказаться от Пицунды!
           – К сожалению, Татьяне не только от Пицунды приходилось отказываться в нашей семейной жизни. Она стойко выносила и тревогу за меня, когда в Болотном, куда после рождения Сережки я перевелся редактором, партократы откручивали мне голову за правду-матку в газете, за то, что не они, а честные граждане стали героями ее, и авторами, и критиками власти.
             А мои постоянные командировки по области, когда я вернулся на телевидение работал в «Проселках»? А моя нынешняя судебная война с теперешними хозяевам ГТРК? Сколько из-за этого я пролежал в больницах, сколько был безработным! И ведь ни разу не укорила! Она пошла мёрзнуть на барахолке, стала в семье главным кормильцем. Без нее я бы не победил. И не написал бы новых книг.
            Да и вообще – быть женой поэта, увы, не мёд. Надо жертвовать собой, своей судьбой, надо уметь уловить смену настроения, когда к мужу приходят стихи, и не обижаться на за его невнимание. И не ревновать к лирическим героиням, которые появляются в мужниных строках – что поделаешь, коли художнику необходимы новые ощущения, краски, лица. Она, к счастью, понимает, что это – всего лишь своего рода самообман, игра воображения поэта, что эти героини ей не соперницы.

             Я видел в каждой женщине жену,
             Я ими жил, влюбляясь ежечасно –
             В неповторимых, чудных и прекрасных,
             Но, всех любя, всегда любил одну!

             Я песни каждой женщине слагал,
             Но в них она была одновременно –
             Не идеал, но сердцу несравненно
             Желаннее, чем всякий идеал!

           – Да, без Любви, без Женщины, без поклонения ей невозможно представить нашу литературу...
           – Я полагаю, что русская литература, поэзия в частности, потому и прославлены в мире, что у нас самые прекрасные женщины. Это я говорю не в качестве комплимента, а научного факта. К сожалению, лучше нас это понимают заграничные женихи. Черт с ними – с нефтью, алмазами, прочим сырьем, что вывозят из России за кордон! У нас воруют самое ценное – наших женщин, будущих мам – будущее страны. А те девчонки, которые не могут найти заморских «прынцев», идут в подпольные бордели, на панель.  И государственных мужей, элиту это «не колышет»! Может, потому, что многие из них не только по слабости характера не мужики, но и по сексуальной ориентации. В нормальной стране это всегда было позором, тем более для христианина, тем более православного. А теперь «голубизна» из болезни и порока превращены придурками от политики и прессы в достоинство и едва ли не в проявление свободы, это стало своеобразной модой и принадлежностью к «бомонду»!
            О каком возрождении России и нации мы можем говорить в условиях абсолютной безнравственности, попрания законов Бога и природы? Единственная надежда – на материнский инстинкт. Думаю, что не мужчины, а женщины приведут в порядок и общество, и страну. На них да на Бога уповаю. Ради них – начиная со своих единственных и любимых, – пою и буду петь свои стихи, пока их видят мои очи и чувствуют руки, пока жива моя душа!

         Вот такое интервью состоялось у нас в «Честном слове» в марте 2002 года. Жизнь не стоит на месте, а потому, работая над новеллой «Не женитесь, поэты!», мне пришлось многое переосмыслить в отношениях – поэт – жена поэта.
         И дописать иной финал:
         «Дорогой читатель! Пора сделать главный вывод из всей этой истории: любовь создают двое - мужчина и женщина. Мужество и красота. К сожалению, житейские бури часто губят это великое чувство – любовь. И потому главная задача двух любящих сердец – сберечь любовь вопреки всем этим штормам и бурям!».
          За минувшие годы моих любимых женщин прибавилось: Серёжа, которого худенькая Татьяна родила настоящим богатырём с весом под 5 кг, таким богатырём и стал. Он женился, и теперь меня радует хорошим вкусом его красавица Ксюша. А в мае они все устроили мне настоящий праздник на 75-летие. И в мае же мы отметили Иннуле 45 лет, а в сентябре отправили внука Святослава в аграрный университет. Так что есть кому продолжить профессию деда, благо слог у Славы отменный.
           Как известно, 75 это возраст – время мудрости. Так что будем мудреть Тем более, что Боженька подарил мне не только красивую, но и умную жену! Она-то и помогла мне осознать глубже самое светлое чувство – любовь. Ради семьи она даже отказалась от своего писательского таланта.

        Прости меня, за это, солнце моё!

10 декабря 2024 г.