Дневник нимфоманки

(создано в содружестве с Юлией Клэнг, Харьков)


Осень.
Я вышла из ЗАГСа в странном смятении. За последние шесть лет я привыкла к статусу замужней женщины. Кто я теперь?
Разведенная? Свободная? Или одинокая?
Я шла по аллее, усыпанной опавшими листьями. «Осень, рыжая б..дь», - вспомнились мне слова песенки, слышанной еще в школьные годы. В душе – пустота: страшная, холодная. Обиды, предательства, истерики – всё позади…
Я остановилась перед дверью нашей… нет, теперь моей квартиры. Настоящий мужчина. Он ушел, взяв с собой только зубную щетку и станок для бритья. Когда он хлопнул дверью, я аккуратно уложила его вещи в маленький чемоданчик и позвонила с просьбой прийти за ними.
Думаете, он вернулся?
А когда позвонила еще раз – он просто отключил телефон.


Середина февраля.
Наши отношения находились именно в той точке, когда отрицательная температура разрывает обледенелые градусники.
Что нас держало на плаву?
Думаю, работа. Почти год назад она искала спонсора. Она разложила мне по полочкам преимущества своей телевизионной программы о зашедших в тупик отношениях между мужчиной и женщиной. Мне понравилось её мышление, знание своего дела, уверенность в успехе и прямота. Не то, что нынешние телевизионщицы – дайте пожрать, а мы уж чего-нибудь слепим. Она хотела дать последний шанс распадающимся семьям.
Кто бы НАМ теперь помог.
Даже не так. Кто из нас первым нажмет тормоз раскалённых симпатий, которые литерным составом несутся навстречу друг другу по одной колее.


Разбитая и опустошенная, я вынесла чемоданчик на лестницу и по одной вещичке спустила всё в мусоропровод. Я делала это медленно, изощренно, вспоминая всё, что было связанно с этими рубашками, майками, брюками.
Вот я утром в его футболке на голое тело.
вот в его огромных туфлях, брюках и пиджаке без сорочки
вот в его шляпе, галстуке… а ниже – мои трусики и алые сапоги на шпильке
вот – зонтик, под которым прятались от дождя.
Я плакала, размазывая слезы по щекам.
Это было еще вчера.
Это было уже вечность назад.


Я зашел к ней в редакцию злым и голодным. Я хотел её здесь и сейчас. После очередной ссоры прошло три недели. Я знал: она изощренно издевается надо мной, поэтому имел полное право требовать от неё компенсации.
Завалился в её кресло, поставил ноги на ее стол. Закурил. До конца её монтажной смены оставалось пятнадцать минут. За её поведение хотелось раскрошить всю мебель кабинета, сжечь все бумаги, выстеклить окна.
Решил остановиться на ящике стола.
Ящик выскользнул, и на пол посыпались тетради, блокноты, ручки, резинки, карандаши и еще какая-то требуха.
«ОТКРОЙ МЕНЯ», - обратилась ко мне своей надписью одна из тетрадей. И я сделал, о чём меня попросили.
Открыл. Начал читать.


Я прошлась по квартире, не снимая верхней одежды. Взяла телефон.
Включила электрочайник.
Постояла у окна.
Хотелось с кем-то поговорить. Подруги? – их у меня никогда не было. Родители? – начнут давать советы. А мне хотелось просто выговориться.
Щелкнул чайник. Зачем я его включила?
Постояла в прихожей перед зеркалом.
Открыла входную дверь.
Центр города. Все куда-то спешат.
Скверик. Никого. Кроме счастливой молодой пары. В этом скверике он сделал мне предложение. Мне было двадцать шесть, и я думала – наша любовь навсегда.
Но он встретил моложе.


«Нунихренасебе!!!» - швырнув на стол тетрадь, я толкнул дверь и зашагал в монтажку. – «Оказывается, я нашел себе помоложе!».
Остановился. Подумал, что больше буду искать эту долбанную монтажку, чем ей осталось работать.
Вернулся. Схватил тетрадь и, с мыслью, что найду ещё чего интересного, снова завалился в кресло.


- Разрешите присесть?
Я вздрогнула. Мужчина моего возраста держал в руке незажженную сигарету, и, казалось, заглядывал мне в глаза.
- Присаживайтесь, - непонятно зачем подвинулась я.
Он присел. Достал зажигалку.
- А вы не курите?
- Курю, - вытащила я из сумочки сигареты, которые с месяц лежали не тронутыми.
- Меня зовут Любомир, - чиркнул зажигалкой мужчина.
Я прикурила, глядя на него исподлобья, и зачем-то громко сказала:
- А меня муж бросил.
- Подлец, - ответил мой первый знакомый. – Тут рядом есть кафе. Расскажите мне?
Мы пили коньяк. Много пили. Много курили. Много шутили, много смеялись. Но словом не обмолвились о моей замужней жизни. Потом он положил руку на мое колено и сказал:
- Поехали ко мне. Я сварю тебе кофе, а ты мне сделаешь массаж.
- С чего это ради? – возмутилась я.
- Но ты же согласилась пойти со мной в кафе?
Я встала, бросила на стол деньги и послала его к чёрту!
«Дура! Старая дура!», - ругала я себя дома, завернувшись в плед. – «Неужели ты думала, что встретила рыцаря на белом коне?»
Прелести в моё жалкое существование добавили месячные, начавшиеся раньше времени.
А через неделю я позволила себе роскошь – после работы зашла в магазин нижнего белья. На коробочках с бельем были изображены длинноногие женщины, роскошные груди, тонкие талии, и я поймала себя на мысли:
«Я никогда не носила откровенного нижнего белья».
Мужу не нравилось.
В магазине я оставила половину зарплаты, а упаковки с трусиками, бюстгальтерами, чулками и поясами усыпали мою кровать. Телу захотелось ощутить наготу.
Я разделась.
Черные чулки скользнули по ногам.
Бюстгальтер сжал грудь.
Пояс обхватил талию.
Трусики.
Я скомкала их в кулаке.
Бросила на кровать.
Посмотрела на себя в зеркало.
Коснулась пальчиком внутренней стороны бедра. По коже пробежали мурашки.
У меня не было секса почти два месяца.
Я не мастурбировала с университетских времен.
Рука сама по себе скользнула под кружева бюстгальтера.
Я опустилась на кровать, до судороги сжала ноги и закрыла глаза.


Где-то в коридоре хлопнула дверь Я зыркнул на выход.
Никого. И полнейшая тишина.
С мыслью, что,  наконец, могу покопаться в ее темном прошлом и тайных желаниях, сунул тетрадь в карман, аккуратно сложил всё в ящик и незамеченным удалился.


На следующий день, придя с работы, я заглянула в почтовый ящик. Там лежало письмо, адресованное моему бывшему мужу. Сдержав желание тут же отправить его в мусоропровод, я положила его на стол, а сама села напротив. Долго смотрела на него, сопротивляясь искушениям.
Утром я одевалась и красилась особенно тщательно – не хотела, чтобы он подумал, что без него я покрылась плесенью. Но почему-то сделала интимную прическу и одела самое сексуальное белье из недавно приобретенного.
И чулки.
Сами догадаетесь, почему?
На работе его не оказалось – уехал на какую-то важную встречу. Заместитель – молодой парень лет двадцати пяти – предложил подождать и пригласил на чашечку кофе в свой кабинет. Мы зашли. Он представился и задал самый дежурный вопрос о моей работе. Мы принялись болтать ни о чём. Стрелки часов незаметно подкрались к моменту приезда моего бывшего и мне вдруг ужасно захотелось ...
чтобы именно этот молодой заместитель  поцеловал меня. Я запнулась на полуслове и облизнула губы. Подсела к нему, обняла и тихо, с какой-то странной хрипотцой проговорила:
- Поцелуй меня.
Он поцеловал.
Но не сразу.
Догадались, что я сделала с ним потом?


Мой авто свернул на стоянку, где я набил стрелку, чтобы набить морду. Остановился. Этот, мать его, компаньон, как обычно опаздывал. А когда приехал – не успел как обычно объясниться. Он всё время хотел что-то спросить, а я всё время перебивал его. Я перебил ему всё, что можно, облил его машину бензином и поджог.
Я гнал свою тачку куда-то за город, не в состоянии избавиться от назойливых строчек тетради.
Потом долго и беззвучно орал в темноту ночи.
Потом сидел у обочины.
Потом меня подобрал какой-то тракторист, и я понял, что уже утро, что моя машина в кювете, а рядом на снегу – куча окурков и заледеневшие пятна блевотины вперемешку с кровью.


Дома я первым делом легла в горячую ванную. Спонтанный секс.
Тем более в офисе
тем более на столе СВОЕГО БЫВШЕГО
тем более В ОЖИДАНИИ своего бывшего
тем более с его заместителем.
Как это модно сейчас говорить? – экстрим?
Я погрузилась в воду до подбородка. Чего я хотела? – отмыться. Мне было паршиво. Всё произошло так быстро. Я даже не успела. Успел он. Успел как кролик. А за тем пытался быстро застегнуть ширинку. Придумывал на ходу историю, что совсем засиделся со мной. Лишь одна мысль утешала: я всё ещё привлекательна.
Мой бывший всегда был внимателен к моему телу. Он знал когда быть жестким, податливым, дерзким, взрывным. Безцеремонным. Он всегда играл первую партию и никуда не торопился. Ночь с моим бывшим растекалась вечностью, терялась в безконечности.
Что? Экстрим? Чего искала то и получила. Скользкого кролика на скользкой столешнице.
Из ванной я вышла после полуночи. Включила телевизор. И как думаете, что я там увидела?
Правильно.
Постельная сцена эротического фильма тут же взвинтила меня. На пол упал халат. Тело скользнуло по нежному постельному белью. Я требовала, но мой взгляд не мог оторваться от экрана. Я заставляла, но рука не желала нажать кнопку пульта. Ей было приятнее царапаться ноготками.  Я сопротивлялась, но ноги всё же раздвинулись. С первыми стонами героини я не могла уже себя контролировать. Я делала это снова и снова.
Взрыв!
А за ним – сон. Будто отключили рубильник.
Я даже не успела выключить телевизор.
Утром я проспала на работу. Начальство осталось недовольно. А вечером, по дороге домой, какой-то мужчина предложил мне помочь донести тяжелые хозяйственные сумки.
Мы занялись сексом прямо в прихожей.
Лишь после этого я узнала, что его зовут Егор.
Потом их были десятки: Иваны, Валентины, Арнольды, Стасики.


Иваны, Валентины, Арнольды, Стасики.
Иваны, Валентины, Арнольды, Стасики.
Эти долбанные имена прессовали меня.
Не знаю, сколько я не выходил из квартиры.
Не знаю, сколько мелькнуло дней и ночей, а мелькали они будто придорожные столбы, когда жмёшь по трассе.
Не помню, сколько раз разрывались мои телефоны.
Помню однажды очнулся среди разбросанных бутылок, а из зеркала на меня тупо таращился небритый бомжара. Я швырнул в него бутылку и сунул голову в ледяную воду.
Лишь после этого до меня долетел звон бьющегося зеркала, а рассыпающиеся осколки превратились в обрывок тетрадной страницы со словами:
«Меня насиловали со всех сторон»


Той ночью меня насиловали со всех сторон.
Будете читать дальше?
Спасибо за терпение.
Однажды моя коллега по работе пригласила меня обсудить бухгалтерские отчёты за парой бокалов пива. Оказалось за соседним столиком так же обсуждали пару бокалов пива пара малолеток.
Ну, просто сбивающая с мыслей пара малолеток.
Да, моя пьянеющая неприступность излучала в рассудок некоторые сомнения. Но пропитанные тренировками тела заставляли мороженное таять.
Да, они оставались малолетками. Но они оставались малолетками не познанными на вкус.
Какое-то время мы переглядывались с одним из них. А когда моя коллега попросила официантку принести счёт, малолетки предложили присесть за их столик.
Моя коллега засомневалась, но я уговорила её, пообещав с утра закончить разборы полётов с отчетами.
Мы переместились к ним за столик.
После очередной порции пары бокалов переместились к одному из них. Домой.
Если это можно назвать домом.
Нас привезли в общагу. Моя коллега тут же сбежала. Но мне было всё равно. Точнее мой пропеллер вышел на максимальные обороты и я решила тряхнуть ... или трахнуть молодстью.
Мы вошли в комнату и не включая свет ринулись во все сладко приторные.
Меня завалили на пол и сорвали одежду. Всю. Кроме белых носочков. Я даже не успела включить внутренний секундомер. Я не сопротивлялась. Просто обмякла и всё. Очень хотела узнать: на что способны активные намерения этих мускулистых тел?
Меня насиловали со всех сторон: вместе, по очереди, с перекурами, с соседями по общаге, в извращенной и изощренной форме.
Нет. Я не чувствовала себя тряпкой. Или подстилкой. В какой-то момент я даже заскучала и мне всё это надоело. Никакой фантазии у мальчиков. Пошла в атаку. С творческим рвением проглотила те самые их активные намерения, а за тем добила своей изощрённостью мускулистые тела до состояния подстилок и тряпочек.
В общем, ни свет ни заря мой пропеллер заклинило, их мышцы снова включились, меня погрузили в машину и выбросили где-то за городом.
На работу я вышла через пару недель. Меня встретили косые взгляды сотрудников и недовольный начальник. Он долго говорил о серьезном подходе к работе, значимости его фирмы на рынке и годовом отчете. Затем простил мою оплошность, подошел ко мне и погладил по ягодице. В ответ я съездила ему по физиономии.
- Зря, - с полнейшим спокойствием констатировал он и сел обратно к себе в кресло, - а могла бы быть главным бухгалтером.
Через десять минут я стала безработной.


Я сгреб в кучу бутылки, собрал разбросанные по полу обрывки тетрадных страниц и начал примерять их один к другому.
Шестая страница, наконец, поддалась.
Я готов был выкопать из-под земли ее коллегу, чтобы найти тех двух выродков, закатать их под асфальт и прибить руки начальника гвоздями к столу. Но когда ворвался в кабинет той самой коллеги, сообразил: «Какой бухгалтер? Она всю жизнь работала на телевидении!».


Уже две недели я не выходила из дома. Собственное тело вызывало тошноту. Я изрезала ножницами все свои эротичные трусики, лифчики, чулки. Больше всего досталось поясу для чулок. Тошнило от телевизора и телефонных звонков родителей. Я лежала, завернувшись в одеяло, и день за днем тупо смотрела в стену. Мысли о будущей работе делали меня совершенно больной, а воспоминания о прошлом гнали в шею из дома. Я пересилила себя и всё же купила рекламную газету. Второй телефонный звонок – и меня пригласили на собеседование.
Беседовал со мной директор – пожилой, сухощавый мужчина. Он сказал, что работы будет много, но так как фирма только что открылась, платить будут минимум. Единственный дополнительный доход – улаживание конфликтных ситуаций с клиентами.
Через сауну.
Я молча встала и вышла.
Снова была осень. Осень, рыжая ****ь. Осень – дождливая сука. Осень – нечего ждать. Осень, ты стала мне другом.
У меня закружилась голова, и меня вырвало.
Утром следующего дня всё повторилось. К этому добавились какие-то жуткие выделения. Я взяла календарик. Посчитала. Задержка на неделю.
Этого не может быть! Я не беременела шесть лет супружеской жизни! Я  всегда занималась сексом строго по графику! Вне графика – только с презервативом!
Побежала в аптеку за тестом.
Проверила. Запаниковала. У меня даже не было предположений кто отец. За последнее время их было так много.
Даже если бы я знала, что это могло изменить?
«Ты грязное, отвратительное животное! Подстилка! Мерзкая! Гулящая! Ты – шлюха!»
Я не могла успокоиться! Во мне сидел ублюдок. А идти на аборт – куча анализов, уговоры врачей, железные инструменты и гинекологическое кресло, наводящее ужас. Я ненавидела весь мир. Весь ненавидимый мною мир был против меня. Я это поняла, когда схватила деньги и пошла извлекать из себя этот чертов зародыш.
Мир продолжал издеваться и корчиться от смеха. Даже в операционной мне попался врач с достоинством между ног. Я потребовала врача женщину, но он «успокоил»:
- Я не мужчина, я врач. Вы можете прийти завтра, если время терпит.
Времени было в обрез, и я согласилась.
Меня даже здесь заставили быть шлюхой.
Меня даже здесь изнасиловали.
 

Я снова был вначале пути, а мысль: «ОНА СОВСЕМ НЕ ТА, ЗА КОГО СЕБЯ ВЫДАЕТ», - прессовала мозги. Меня рвало на куски желание поймать ее на горячем.
Всё случилось гораздо быстрее, чем я себе представлял.
Вечером мы пытались помириться в том ресторане, где год назад Она предлагала мне выступить спонсором ее проекта. Она попрекала меня двухнедельным отсутствием, а я пытался понять, где она врёт, а где говорит правду. И ещё: почему пьет сок, отказавшись от любимого Мартини.
Потом ей внезапно захотелось в уборную. Почти сразу же из-за соседнего столика за ней направился прыткий кавказец. Я попытался отогнать дурные мысли, но когда время зашкалило за положенное – направился к уборной собственнолично.
Мужская комната была свободна.
За дверью женской слышалась какая-то возня. Я постучал – всё стихло. Я рванул дверь и громко позвал её. Начал бить ногой, кричать. Прибежали охранники, потребовали покинуть помещение. Возможно, всё закончилось бы дракой, если бы не самое жуткое.
Или смешное – это уж как сами сочтёте.
Уборные ресторана находились возле выхода на улицу и я понял, что облажался, когда в ресторан впорхнул припорошенный снегом кавказец с огромным букетом роз.


Моё самочувствие оставляло желать лучшего, но я всё же продолжила поиски работы. Мне снова повезло. Я снова была приглашена на собеседование в небольшое издательство, где главным редактором  был мужчина, а подчиненными в основном женщины. Меня это несколько насторожило, но, получив работу наборщицы текста, я успокоилась. Заняла у родителей денег до зарплаты, заплатила за квартиру, накупила себе всяких вкусностей.
На второй день работы Назар Максимович – так звали главного редактора – предложил мне написать статью. Виновником его предложения было четверостишье, которое я начала неосознанно набирать на компьютере:


                «Ослепительным прошлым
                разбросав, словно искры,
                в беспросветную темень сотни тысяч страстей,
                ты оставишь на память
                лишь обрывки и блики...»


Назар Максимович пригласил меня после работы в небольшое кафе возле нашего офиса, чтобы обсудить тему. Меня это насторожило, но надежда на положительный результат отогнала мрачные мысли. Главный редактор вовсе не собирался использовать своё служебное положение. Он и в самом деле говорил о социальных вопросах нашего города. Это потихоньку стало вселять в меня уверенность.
К нам подошла администратор. Её бледное лицо меня насторожило.
- Девушка, под вами лужа крови.
Я опустила взгляд под стол, и мне стало дурно.
Следующее, что я услышала:
- У нее было маточное кровотечение. Вот список препаратов.
Следующее, что я увидела – Назара Максимовича, который присел рядом и взял меня за руку. Это было странное чувство. Такое же, как и его фраза:
- Ничего, девочка, прорвемся.
И я снова «ушла».


Последняя неделя растянулась резиной. Не потому, что в моей жизни произошло довольно много изменений. До этой недели я считал, что имею полное право на эту девушку. Что даже со всеми её способностями и искренностями, всё равно где-то там в глубине своей души она лицемерит.
А оказалось – взяла и ушла.
Куда?
Надолго?
Я смотрел на склеенные кусочки тетрадных листов. Вот так же легко и глупо я порвал в тот вечер ее чувства, и в награду теперь довольствовался изуродованной краденой тетрадью. А нужно было всего-то открыть последнюю страничку и прочитать.


Если подключиться к телефонной сети – можно узнать о тайных желаниях, взлетах и падениях, поздравления и угрозы, признания и пустую болтовню. Вот только жаль, что среди них редко звучат такие слова:
- Не клади трубку. Я давно ищу тебя. Скажи: всё, что ты написала - это правда?
- Не моя.
- Объясни.
- Интервью. В моём кабинете стеллаж №3, видеокассета 242.


* * *

1999 год