Глава 1. Рыжая бестия

Борис Борисович Буров не был ловеласом. Судьба же распорядилась так, что постоянно предлагала драматические сюрпризы в виде женщин, и ему предстояло преодолевать себя, обстоятельства, ситуации, несмотря ни на что. Будто судьба нарочно подкладывала ему свинью, хотя с детства он мечтал о собаке…

У его бабушки была Библия, издания конца XIX века, из которой в юном возрасте он узнал, что Ева создана из ребра Адама. Он верил, нисколечко не разбираясь в рёбрах, Боге и самом процессе создания. Было интересно, как такое может быть?

И потом, как только речь заходила о женщине, всё выглядело так запутано…

Одним словом, на долю БББ выпало провести исследования дамских сердец! Ему иногда даже казалось, что, собственно, для этого он и появился на свет Божий…

Есть люди, которые не верят в судьбу. Но Борис Борисович верил. Он чувствовал, знал, что по-иному человек проявить себя не может, как только через данное ему предписание свыше. Да, сам он выбирает сиюминутный путь, по которому пойти, но не в силах идущего направлять стопы свои по судьбе! Нарушить предписание невозможно, он может и должен выполнить предназначение: выяснить, из какого ребра и как созданы дамы, с которыми приходилось так или иначе сталкиваться.

Всё так и было, но! Постоянно нужно сравнивать! Нужно сменить как минимум: три страны, три города, три местожительства, три направления работы или службы, три рода занятий, три квартиры, три жены, три обстановки и условия быта. Только так можно одно сравнивать со вторым, а второе – с третьим!

* * *
Вот и доцент-математик, преподававший Борису в университете практику, учил  студентов уму-разуму: «- Всё время только свинина надоедает, нужна говядина!», – буквально втолковывал, что всё в жизни рассчитать не так просто, как кажется.

Ему конечно верили, – он заучил учебник Цубербиллер наизусть, но свои знания оценивал лишь на четвёрку, говорил, что Господь Бог знает Высшую математику на пять, а студенты не могут сдать ему выше, чем на тройку. Буров же умудрялся заслуживать у него оценки «хорошо», а один раз даже «отлично».

Борис учился в университете на первом курсе, Ольга Николаевна Цубербиллер (в девичестве Губонина) – русский и советский учёный-математик и педагог высшей школы – была ещё жива. Бабушка Бориса – её ровесница, до революции 1917 года преподавала в начальных классах женской гимназии (пансион предназначен для дворянских сословий). Бабушку звали Мария Гавриловна, – тоже из дворян.

Удивительно, в дореволюционной России в женской гимназии акцент делался на раскрытие в девушке тех качеств, которые были необходимы ей в семейной жизни – в роли матери, жены. Ей давались те знания и умения, которые формировали в ней многосторонне нравственную личность. Иностранные языки (французский, немецкий), Закон Божий, арифметика, география, литература – часть дисциплин, что воспитанницы изучали в женской гимназии. К списку добавлялись занятия по педагогике, гигиене, основам медицины, законоведению, игра на музыкальных инструментах, подвижные игры и другие нужные и полезные дисциплины.

Бабушка родила четверых, но выжили двое: мама Бори Лора и её старшая сестра Галя. О себе бабушка мало чего рассказывала, но детям своим дала прекрасное воспитание.

Вот и маленького Борю бабушка воспитывала по канонам благородных девиц. Надо отдать должное её умению и терпению справляться сразу с двумя, – Лора принесла неожиданно двойню! Боря считался младшим, пропустив вперёд на выход сестру Тоню, которую потом редко звал по имени. Просто: «сестра».

В сравнении с ней он оказался худосочным, а появление двойни даже у акушерки вызвало удивление. Раньше ведь не было приборов, как теперь, врачи определяли при прослушивании по биению сердец, а сердца двойняшек бились в унисон. 

Знакомство с противоположным полом происходило, что называется, с горшков, когда рассматривали друг друга и обнаруживали существенные отличия. Но их родители разъединяли не по этому, а из-за сплошных драк. Практически раннее детство Боря провёл с бабушкой, которую считал своей лучшей подругой!

С малых лет освоил игру на фортепиано и устраивал полуторачасовые концерты, – в репертуар входили в основном вальсы. Звучали музыкальные произведения Бетховена, Шуберта, Огинского, как и некоторые отрывки из венгерской рапсодии Листа. Боря был одарённым самоучкой и в музыкальной школе не занимался. Ему нравилось разучивать по нотам и музицировать своим тёте и бабушке!

В их семье было два пианино – одно у родителей, на котором обучалась сестра, второе – у бабушки, жившей неподалёку, в том же центральном районе сибирской глубинки, где обосновались на долгие 16 лет родня и близкие Буровых.

Боря любил рисовать животных и птиц – особенно ему нравились разные собачки и кони. Жёсткие мускулистые тела! А из любимых детских книг «Бобик в гостях у Барбоса» считалась лучшей. Рано обученный читать, играм в шахматы и карты, он ворвался во взрослую жизнь не по годам развитым. Легко обыгрывал дядю в шахматы, а бабушку – в карты, запоминая вышедшие карты при игре в «дурака». Но не только это отличало Бориса.

Он умел пришивать пуговицы, строчить на ручной машинке «Зингер», вышивать на пяльцах, лепить пельмени, готовить яичницу, стирать пыль с мебели, утюжить и овладел другими, свойственными женскому полу, занятиями. А мыть полы и посуду, пылесосить и делать уборку – и вовсе входило в обязанности детей где-то лет с семи. Родители следили за уютом и чистотой в доме, а дети им помогали поддерживать порядок своим непосредственным участием.

Будучи студентом, когда 5,5 лет жил в общежитии вдали от родителей, Борис был самостоятельным, как и сокурсники. Находясь на расстоянии 5000 километров от мест, где он вырос, от своей подруги-бабушки и от первой своей романтической юношеской любви, которая сталась благодаря судьбе, он всё же успел дважды побывать и навестить свою воспитательницу – в канун ухода из жизни в 88-летнем возрасте. Борису исполнилось 19, он впервые испытал чрезвычайное потрясение!

* * *
Контекст исследуемой темы о любви намного шире, чем любой километраж, на преодоление которого не жалеют ни сил ни средств. Даже в студенческие годы Борис мог себе позволить перелёты на самолёте, покупая билеты за полцены по студенческому билету – за 40 советских рублей 50 копеек в один конец.
Почувствовать и сравнить невозможно, если не соотнести эту цифру с валютой.

Золотой червонец на международном рынке до распада советов был крепче доллара, и в разные годы курс рубля к доллару США колебался от 90 копеек за 1 доллар (1961-1971) до исторического минимума – 56 копеек (1990). Например, в издательстве Президиума Верховного совета СССР было такое объявление:

«Госбанк СССР сообщает, что на 24 марта 1981 г. установлены следующие курсы национальных валют: 100 долларов США – 69 руб. 36 коп.; 100 французских франков – 14 руб. 35 коп.; 100 швейцарских франков – 37 руб. 25 коп.; 100 немецких марок ФРГ – 33 руб. 90 коп.; 1.000 японских иен – 3 руб. 33 коп.»

Правда, свободного обмена валют для граждан не существовало. Наоборот, по закону преследовали «валютчиков», которые торговали на «чёрном рынке» – спекулятивные цены позволяли поиметь за 1 доллар минимум 5 руб. Иногда курс доходил до 30 руб. за 1 доллар – всё зависело от «любви» к драгоценностям и заграничным товарам, на что кавалеры не скупились для себя и своих дам.

Ещё не добравшись до половины в своих исследованиях дамских сердец, Борис Борисович обратил внимание на потребности подопечных: запросы дамочек стали несравненно выше, чем были у дворян царской России и, особенно, у советских жён! Однозначный вывод делать столь же опрометчиво, сколь и странно. 

Если же сперва резюмировать потребности нынешних дам по отдельным статьям, получится документ равный или больше томов госбюджета страны, и это даже без учёта детских забав и пожеланий их драгоценных отпрысков!

И потом, для удовлетворения чисто дамских потребностей, что может возникнуть раньше: драгоценности или любовь? Борис Борисович тут несколько запутался и пребывал в недоумении. Это всё равно, что искать ответ: что появилось раньше – курица или яйцо? А после выясняется, что раньше всех появился… петух!

Как в байке про крыльцо: петух вышел почесать, сунул руку, – нет яйца…
Позже для рифмы в байке подменили петуха на зайца, – запутали окончательно! 

И спросить не с кого – никакой ответственности!

Вот и давеча, 16 лет потратив на поездки и прояснение вопроса о любви изнутри в спонтанно созданном тайном обществе «Болт», при расставании с О. он услышал почти упрёк в свою сторону, будто О. напрасно отдала на поиски любви годы…

- Ты же сама этого хотела?! – удивлённо спросил-ответил Борис Борисович.

Но что же тогда могло быть ими найдено в результате совместных потуг? Если не любовь они сыскали, а нечто другое, тогда какое этому дать определение? 

- Взаимовыручка! – заключила О., с чем невозможно было не согласиться.

То есть, хоть болт и имеет правую или левую резьбу, которая может ввинчиваться или елозить, определяя тем самым контакт и прочность соединения, надобно ещё учитывать внешние факторы. Затянуть болт можно гаечным ключом только в том случае, если головка болта выполнена в форме шестигранника. На худой конец – восьмигранника. Число граней должно быть чётным!

А если головка болта, например, выполнена в форме семигранника? Как тут закрутишь? Только накидным ключом, которого под рукой может в нужный момент не оказаться! Чаще всего так и происходит. И тогда всё – всё напрасно! Обычный ключ к разгадке «тайны любви» не подходит: ключ всегда будет соскакивать…

Годы – на ветер!

* * *
Но не следует ничего путать: духовность в наши дни настолько пала, что образ резьбы и головки болта у современной молодёжи ассоциируется не иначе как с фаллосом. О, несмышленая детвора! Их нынче не учат благородству…

Борис Борисович никогда не позволил бы себе так опуститься! Этот образ был им придуман и использовался только для определения загадочности дамской души, к разгадке которой он приступил с юношеских лет и искал подходящие ключи.

Он никогда не переходил рамок дозволенного и ни о чём не расспрашивал. Всё, во что его посвящали дамы, было связано с их предрасположенностью к нему, доверчивостью, необходимостью высказаться, открытостью или любопытством к исследуемому предмету. Он и сам был предельно осторожен в высказываниях, подбирал выражения, учитывая чувствительность ранимых женских сердец.

Говоря о чётности граней головки болта, он конечно же имел ввиду истинные цели крепкого союза двух половинок – женской и мужской – для произведения крепкого добротного потомства! К страсти и разврату это не имело никакого отношения!

Чему мужу отдать предпочтение – восторгу или заезженной пластинке? Восторг – связано с «торгом», пластинка оттого заезжена, что нравится до дури, но рано или поздно либо привыкаешь до такой степени, что не воспринимаешь характерных возбуждающих звуков, либо пластинка заскрипит, треснет или рассыплется.

И потом, у каждого своя любовь! Разве можно привить её кому-то другому? Так примерно размышлял Борис Борисович, не раз обжёгшись с дамами, имея трёх детей от двух из них, не смея тревожить святое чувство его Первой Любви, от которой получил 6 писем, в тот же день, как расстался с О.

Более того, свою Первую Любовь он встретил в той же сибирской глубинке, где в 1856 году по велению сердца, а не по приговору и не по служебной надобности, оказался гениальный русский писатель Фёдор Михайлович Достоевский (тогда этот небольшой городок назывался Кузнецком и насчитывал около 3000 жителей).

Городок в XX веке трижды переименовывался и разросся до полумиллионника, – с 1932 по 1961 назывался Сталинском. Семья Буровых перебралась туда в конце 1957 года, когда двойняшкам было 11 месяцев. Теперь это Новокузнецк, а старую часть города местные жители до сих пор называют «Старокузнецком». Ровно 100 лет(!) прошло от тех событий, когда избранница Достоевского Мария Дмитриевна Исаева с сыном нищенствовали и снимали комнату в избе портного Дмитриева – изба сохранилась,  она – «свидетель» счастливых дней влюблённого писателя.

Достоевский трижды бывал в Кузнецке после смерти мужа Исаевой (от чахотки), обвенчался с ней и в феврале 1857 года увёз, спасая жену и пасынка от бедности.

За 16 лет, что семья Буровых жила в Новокузнецке, о пребывании Достоевского в их городе ходили разные слухи – складывались мифы, что тот отсиживал на каторге в одном из казематов старокузнецкой крепости, что на горе. А дом-музей в избе Дмитриева был открыт в 1980-м, то есть через 7 лет после того, как родители Бурова с детьми перебрались из сибирской глуши на Украину.

* * *
Что мог подумать Борис Борисович, получив 6 писем от своей первой девчонки спустя 38 лет после отъезда семьи Буровых из «Кузни»?

Первое, что взбрело на ум: «Что мне с ней делать?», – такой вопрос он задал своей сестре, которая разыскала в интернете в «одноклассниках» Олю Борисову и установила с ней контакт. Борис недоумевал и осторожничал не зря, поскольку не в его привычках было навязывать себя ей снова, после десятилетий разлуки, тем более, она все эти годы была замужней барышней.

Он хранил Первую Любовь в своей памяти как Идеал непорочности их отношений, как светлые воспоминания, утонувшие в буднях безвременья, как чудотворную магическую силу, которая только может возникнуть в юношеских сердцах! Была ли то Настоящая Любовь или только первая робкая влюблённость в рыжеволосую одноклассницу с безумно выразительными карими глазами, которые сводили с ума не только его в школе?

В четырнадцатилетнем возрасте он впервые обратил на неё своё внимание и, после, заходя в класс, уже непроизвольно отыскивал чистейшей глубины глаза, от которых не отрывал своего взора, только тогда в его душе устанавливалось некое спокойствие. Но он постоянно ощущал в себе какой-то внутренний необузданный трепет и желал только одного, – чтобы этот трепет никогда не прекращался! 

Она отвечала взаимностью, но Борис даже не задумывался, что могло привлекать в нём? Конечно, у него уже был какой-то внутренний стержень, взрослость, хоть ничем особо не отличался от других. Опрятность – это обязанность учеников, – яркий алый пионерский галстук, сменившийся на комсомольский значок, чистая начищенная обувь, отутюженные брюки и рубаха, – это не то, за что можно было в него влюбиться!

* * *
Значительно позже, когда Борис Борисович на склоне лет затеял писать роман о своей Первой Любви и были готовы черновые главы, он долго пытался вспомнить, что произошло, когда в один миг повзрослел? После чего в его юном, духовно ещё неокрепшем организме, проявился тот самый несгибаемый стержень?

Наивные подростки свершают много необдуманных поступков: некоторые – по детскому наитию или за компанию, другие – впутываются во что-то спонтанно, особенно когда нечем заняться. А затем называют это «приключениями».

Вляпаться можно как во что-то хорошее, так и, наоборот, в плохое. И важно ещё самому разобраться – что такое «хорошо» и что такое «плохо»? Можно и не вляпываться, но стать соучастником, свидетелем «приключения», получив порцию положительных или отрицательных эмоций.

Бурову удалось вспомнить необычайный случай, – в ту пору ему было 13 лет.

Борис иногда проводил время в соседнем дворе и непроизвольно стал очевидцем жестокости сверстников. В тот день он вышел гулять один и увидел такую картину: стая бездомных собак кидалась на прохожих людей с лаем, буквально не давая пройти по двору. Там же подростки-пацаны с палками в руках пытались отгонять свору, тем самым озлобляя собак ещё больше. Пацаны были разных возрастов, но из тех, кто постарше, выделялся рыжеволосый – с виду деревенский парень. А в своре малых шавок отличался огромный рыжий пёс.

Рыжеволосый был чем-то похож на этого рыжего пса: огромный, розовощёкий, на фоне него остальные подростки казались «шпендиками». Рыжеволосый считался заводилой среди подростков, «воевавших» с дворовыми собаками.

Борис стал смотреть, как рыжеволосый командовал действиями пацанов, решив заарканить рыжего пса. Откуда-то принесли верёвку, скрутили петлю, чтоб сама затягивалась, словно лассо. Но окружить огромного рыжего пса или загнать его в петлю не удавалось – тот отскакивал, гавкал и вновь бросался со сворой на подростков. И всё же пацанам удалось поприжать рыжего пса к металлическим прутьям забора у детского садика. Изловчился рыжеволосый пацан и набросил петлю на голову рыжего пса – невероятная картина: «рыжий заарканил рыжего»!

Но возникла умопомрачительная ситуация, граничащая с фанатизмом, и связана она с безысходностью и непредсказуемым рефлексом лютого зверя: загнанный пёс бросился на рыжеволосого парня, а тот, спасаясь, в мгновение перемахнул через забор. Перевалился как мешок с картошкой и упал с той стороны, затягивая петлю на шее собаки. Но пёс ухватил рыжеволосого сквозь прутья за штанину. И если бы не другие пацаны с палками в руках, не известно, кому из двух «рыжих» удалось бы спастись в той ситуации!

Борис безучастно наблюдал, находясь на почтительном расстоянии.

Роль «зрителя» его вполне устраивала до тех пор, пока не наступила жестокая развязка. Сначала от ударов палками пёс отпустил штанину, но здоровяк ослабил на мгновенье верёвку, и тут же, спасаясь или нападая, пёс перемахнул туда же, где был рыжеволосый – через забор. Теперь уже рыжий парень бросился наутёк, быстрее собаки – не выпуская верёвку из рук, таща за собой здоровенную псину – от страха он не знал, куда убежать и как спастись!

От пацанов некогда было ждать помощи! Дальше всё происходило мгновенно: как на арене корриды, где матадор с быком бьются насмерть, так и тут – исход не ясен, – не понятно, кто и от кого спасался! Озверевшая псина могла загрызть пацана, единственным спасением казалась верёвка: ею была слегка придушена зверюга. Оставалось только убегать, чтоб пёс не догнал, но по прямой – собака быстрее, и рыжеволосый побежал по кругу так быстро, как только мог.

Бросить верёвку или упасть – смерти подобно: означало конец! Парень, пробежав несколько кругов, вдруг поскользнулся на мокром песке, но удержался. Но и псина была слишком измотана, что и спасло рыжеволосого «живодёра» – ему повезло!

Рыжеволосый тут просто был вынужден спасать свою шкуру – то был инстинкт самосохранения! Вскоре всё закончилось: вдруг поскользнулся рыжий пёс и упал. В следующее мгновение пацан стал раскручивать на верёвке собаку вокруг себя, а та ещё пыталась зацепиться за землю и вскочить.

Для малолетки-«живодёра» это был единственный шанс, и он крутил и крутил пса на верёвке до тех пор, пока тот не испустил дух. Борис, не дождавшись исхода, развернулся и, растерянный и опустошённый, быстро пошёл домой.

После происшествия в соседнем дворе исчезла свора собак. Борис слышал, что побеспокоились городские власти: они уморили бездомных собак в душегубке.

В 11 лет Боря и сам мечтал завести собаку, но он тогда не думал, что за каждым домашним животным требуется соответствующий уход! И до этого случая мало что понимал, но увидел, к чему приводит страх и жестокость подростков.

Он знал лишь слова из песни: «Только от жизни собачей собака бывает кусачей».

Чувство несправедливости раздирало изнутри: Борис искренне переживал за того рыжего пса, но поделать ничего не мог! Конечно же он с малых лет читал рассказ Тургенева «Муму»  – намного раньше, чем изучают в школе! А там мораль проста: кротость дворника в угоду барыни! Тургеневский рассказ и впрямь в нём вызвал сострадание! А тут была настоящая, живая собака, которую истязал подросток на глазах у Бориса! И никто никого не учил, как поступать с бродячими собаками – ни родители, ни учителя, ни партия, ни комсомол!

«Нужно любить животных» – эту фразу Боря вынес ещё из детского садика…

Но на уроках ботаники и зоологии дети зубрили разновидности флоры и фауны – всякие там тычинки и пестики. Показывали, какие органы внутри у собак, и не разъясняли, как к собакам относиться, – давать косточку, отгонять или убивать?

Он тогда же входил во взрослую жизнь и видел всюду, на каждом углу, пестрели плакаты и лозунги: «Миру – мир», «Ленин – партия – комсомол» и прочие. А в школах не учили духовному миру: как любить животных, как любить цветы, как любить природу? Атеистические представления подростков сводились благодаря школе к тому, что человек – высшее разумное существо, – он покорил космос, горы и океаны, он – властелин природы: мог поворачивать реки вспять, губить леса пожарами, разливать нефтяные озёра и осушать болота, мог делать с природой всё, что ему заблагорассудится!

Их учили, что повелитель-человек возвышается над природой, а животных может по своему усмотрению дрессировать, загонять в клетки, использовать в качестве тягловой силы или истреблять. Им рассказывали о Красной книге, куда занесены исчезающие виды животных и растений – надо полагать тех, которых пока не истребили «человеки».

О таких «человеках»-повелителях природы, отец Борису точно сказывал, мол у них «мозги набекрень». Боря интуитивно чувствовал, а иногда спорил с мамой, что в школе им задают не важное или вовсе не нужное, но не учат главному – как, например, поступать с животными: что нужно делать и как к ним относиться.
 
Реально Боря познавал мир тогда, когда ловил кузнечиков в траве или гонялся по зелёной лужайке с сачком за бабочками в детском садике, помнил, как семьёй возвращались из сада-огорода на машине с охапками благоухающих цветов, или когда собирали вёдрами выращенную клубнику, малину, смородину.

Мама, тётя Галя и бабушка расставляли букеты по вазам, радовались весенним тюльпанам и нарциссам, летним флоксам и гладиолусам, осенним георгинам и астрам! Боря знал аромат и видел красоту живых цветов, а не гербариев, которые их учителя-ботаники заставляли сушить между страниц домашней энциклопедии.

Он часами рассматривал рыбок у себя дома в аквариуме и страдал, если какая-то рыбка дохла. А коту Ваське менял в коробке песок и знал все его повадки. Но ни школа, ни партия, ни комсомол не учили этому: «воспитывали» подрастающую молодёжь почему-то совершенно в ином ключе! И подростки «варились в собственном соку» – делали по наитию то, что взбредёт в голову, не думая ни о чём. Что в их душах творилось – не интересовало учителей, об этом не принято было говорить.

Считалось, что за них «думают» родители, учителя, партия, комсомол! И Борис не стал рассказывать о своих переживаниях за рыжего пса вообще никому.