Глава 5-Перекати-поле, Изюм
С одной стороны, Виктория была рада, что у неё купили сразу столько мебели, а с – другой, была недовольна тем, что я реже заезжал к ней на работу, где Сергей, мягко говоря, - зашивался со сборкой и доставкой мебели, да и часто возвращался поздно домой, не говоря о том, что теперь после застолья ей самой приходилось развозить нужных людей по домам.
А я, наоборот, почувствовав воздух свободы, теперь решил опять заняться шабашками, тем более что такой случай подвернулся…
За неделю до того, как я заканчивал кафе, мне позвонил на мобилку мой старый приятель Андрей, которому я в Изюме, когда-то построил несколько кафешек и предложил с ним встретиться. Я сначала удивился, типа, откуда он знает мой номер телефона, а потом догадался, что скорее всего, его дал, кто-то из моих знакомых пацанов, с которыми работал. Когда, мы повстречались, то он поведал, что, потерпев фиаско, на поприще ресторанного бизнеса, сейчас гоняет машины в Абхазию, где у него были родственники. И там одному его знакомому надо помочь построить гостиницу. Вот мы и договорились с ним созвониться, когда он будет гнать очередную машину, чтобы окончательно прийти к какому-то решению.
Конечно, мне особенно не хотелось срываться с уже тёплого насиженного места, но предложение было заманчивое, - поехать в начале мая в Гагры, отдыхать там и работать, вырвавшись из семейного плена, сбросив вериги каждодневной суеты. Тем более, что я в последний раз был там лет восемнадцать назад, когда, в первый раз женившись, приехав в гости к своему дядьке в Мацесту. И воспоминания о ласковом тёплом море, прекрасной погоде и свободном времяпрепровождении, невольно сыграли определённую роль, в принятии мною окончательного решения.
Да ещё, ко всему, у меня сломалась машина, (надо было перебирать движок) и когда я притащил её на станцию техобслуживания, где работал мой двоюродный брат Сергей, то, глянув на мой «Опель», он сказал:
- А у меня такой же, только на четыре двери, правда, без документов, - а потом добавил, - может ты мне продашь его, ты ведь всё равно собираешься уезжать.
И я, подумав, что мне Андрей всегда сможет пригнать любую машину, легко согласился.
Правда, я не знал, как лучше и мягче рассказать о своём решении Виктории, ведь за то время, что мы жили вместе, она так привыкла к такой, почти, семейной жизни, спихивая на меня все второстепенные дела; от сборки, доставки мебели и развозке нужных людей (после попоек), до всей работы по дому, (где требовались мужские руки) и даже, вознёй и воспитанием её детей.
Конечно, она чувствовала себя удобно и комфортно, чего нельзя было сказать – про меня.
В этой постоянной суете я совсем забыл, когда написал последнее стихотворение, не говоря уже про картину. Вот после ужина и стал осторожно рассказывать, что мой родственник, который живёт в Абхазии слёзно просит меня помочь ему восстановить дом, разрушенный после войны, и я не смог ему отказать.
Виктория, глянув на меня исподлобья, укоризненно сказала:
- Я, вообще-то замечала, что тебя всё начало угнетать, но думала, что сделаешь халтурку и немного отвлечёшься, а оказалось, всё – наоборот, теперь тебе «в лом» в магазине работать, - а потом, как мне показалось, даже немного грустно, добавила, - ты явно не создан для такой жизни, а тем более – семейной, как перекати-поле не можешь долго сидеть на одном месте.
- Ты права, я, действительно, с раннего возраста был непоседой, поэтому и институт не закончил и, практически, никогда не работал на предприятиях, где нужно было каждый день, да ещё к восьми часам, ходить на работу, - и, решив её успокоить, добавил, - но это не надолго, я думаю, за две-три недельки управлюсь и вернусь.
И ещё, что-то хотел добавить в своё оправдание, но подруга уже более спокойнее, спросила:
- Когда, ты собираешься уезжать?
- На днях он позвонит, когда будет гнать очередную машину в Абхазию и возьмёт меня с собой.
- Ладно, договорились! – уже по-деловому заключила Виктория, - надеюсь ты Сергея не потянешь с собой?
- Конечно нет, пусть работает с тобой.
- И на том спасибо! – улыбнулась подруга.
Вот так, уехав через два дня, я «застрял» там на шесть лет…
Сначала я звонил ей, почти, через день, потом раз в неделю, и в средине августа, она захотела приехать в Гагры на отдых, чему я был только рад.
Она захватила с собой сына Сашку и, я, найдя свободный номер в гостинце у одного знакомого, поселился вместе с ними. Две недели пролетели, как один день. Мы ездили на экскурсии по всей Абхазии, и я рассказывал про местные достопримечательности не хуже тамошних гидов.
Уезжая, Вика предложила поехать вместе с ней в Харьков, но я, «отморозившись», что вот ещё немного помогу знакомым, и через месяц непременно вернусь, заставил её возвращаться, как говорится, - не солоно хлебавши.
Обрадовавшись, что меня не упекли опять в «золотую клетку» и уже привыкший к свободной, вольготной жизни, когда с одной стороны – плещется тёплое море с отдыхающими, а – с другой возвышаются горы в пене облаков, и время течёт неторопливо и размеренно, почувствовал такой прилив вдохновения и энергии, (забегая вперёд, лишь скажу), что в последствии написал целую серию картин и стихов, которые даже печатали в местных газетах...
А работы по оформлению всяких кафешек и небольших гостиниц было валом, да и расценки – значительно выше, чем у нас. Вот я и вернулся я в Харьков только под Новый год.
Конечно, первым делом, зайдя в магазин к Виктории с дарами Юга, правда, вместо шампанского привезя домашнего вина, стал взахлёб рассказывать, как я там живу и чем занимаюсь, а подруга, выслушав меня, сразу всё поняла и ехидно заметила:
- С тобой всё ясно, ты совсем прижился на море, - а потом спросила, - что, небось опять, там себе невесту нашёл?
- Пока ещё нет, - честно признался я и, смеясь, добавил, - но, как говорится, - свято место – пусто не бывает…
- Это точно, - согласилась она, и без всяких лишних эмоций снова спросила, - я поняла так, что ты опять собираешься уехать в свою Абхазию после праздников?
- Хочу! – выпалил я и, решив немного съехать с базара, начал, как бы оправдываться, - а то, у нас такой «зузман» и холодрыга на улице, не то, что там, хоть влажность большая, но кода солнце появляется, то бывает тепло, как в апреле – до плюс пятнадцати…
И хотел дальше рассказать о погоде и климате, но Вика, оборвав меня на полу слове, сказала:
- Едь, я всё понимаю, - а потом, неожиданно добавила, - спасибо тебе, что ты меня поддержал и выручил в самый трудный и критический момент, а теперь я уже себя нормально чувствую, и думаю, что всё наладиться. А ты, явно не создан для такой семейной жизни, но я надеюсь, мы, как и прежде останемся друзьями, - резюмировала она.
- Конечно, - выпалил я и, решив закончить разговор на мажорной ноте, добавил, - я теперь опять пишу стихи и даже посвятил тебе, почти, сонет.
И тут же начал читать:
«Поговори со мной,
Не прячь глаза…
Поговори со мной,
Забудь пор всё скорее.
Пусть на ресницах дребезжит слеза,
Поговори со мной,
Будь хоть чуть- чуть смелее.
Все недомолвки, неурядицы уйдут,
Так будет справедливей и честнее,
Поговори со мной,
Сейчас, сегодня, тут.
Поговори со мной,
И лёд растает,
Станет нам теплее...»
Услышав такой перл Вика, поцеловав меня, сказала:
- Прекрасное стихотворение, пиши и твори дальше…
Мне всегда нравилась её рассудительность и точное принятие решений, которое бывает у людей незаурядного ума, тем более, при всех своих данных она, могла найти бойфренда и помоложе чем я. Вот так мы и расстались с моей подругой, и я отправился, сначала к матери, а потом уже к друзьям, знакомым и родственникам отмечать Новогодние праздники.
Но, когда вино и южные презенты закончились, я, попрощавшись с матерью поехал к себе в Абхазию. Наверное, Виктория была права, - не могу я долго усидеть на одном месте, точно, как – «Перекати поле».
Изюм
Отпраздновав зимние праздники, я укатил обратно в Абхазию…
И за те годы, что я там жил и работал, ко мне приезжали отдыхать, практически все, кого я приглашал: жёны, дети, друзья и знакомые, а старший сын даже со мной пару лет помогал мне во всяких шабашках. И я, действительно, там чуть не женился на прекрасной девушке по имени Астанда. Но волею судьбы, которая, (как в известном крылатом латинском выражении: «…желающего – ведёт, а не желающего – тащит…») распорядилась так, что я сначала остался в Харькове ухаживать за восьмидесяти девяти летней матерью и помогал своему приятелю строить кафе, периодически (теперь уже свободно, потому, как тёща умерла) приезжая в гости в Изюм к своей жене и сыну.
А после смерти матери, когда оказался на распутье (толи возвращаться в Гагры, толи в Изюм), не зная, как мне поступить решил поговорить с Еленой потому, как видел, что сыну уже десять лет и он явно, как говорится, - отбился от рук. Жена была этому даже рада, и при нашей встрече, когда мы накатили немало спиртного, она разоткровенничалась, что надоело ей быть одной без мужчины, который бы мог и лад в доме дать, и сына воспитывать.
И, подводя резюме, сказала:
- Мы очень часто не имеем тех, кого хотим, поэтому надо научиться хотеть кого мы имеем…
«А она права, - подумал я, - тем более, что Астанда ещё молодая и легко найдёт себе жениха и помоложе меня, а мне в моём возрасти становиться молодожёном, честно говоря, было – влом, да ещё, когда пойдут пелёнки, распашонки, то тут будет явно не до творчества – придётся вкалывать».
Это прямо, как у Игоря Губермана:
«Женился, родилися дети,
Гоняюсь в поисках монет.
Без женщин жить нельзя на свете,
А с ними – вовсе жизни нет».
Мы так и сидели допоздна и, ещё усугубив, вспомнили, как познакомились, когда я работал художником в институте Культуры, и стали встречаться, а потом узнали (при дальнейшем общении), что у нас было много общего. Елена сочиняла хорошие стихи, делала всякие оригинальные поделки и немного рисовала, и несколько раз даже со мной ездила на шабашки. Меня подкупил её спокойный характер, а также, то, что она, (как и я) не обращала внимания на мелочи и не устраивала, как это было у моей первой жены, (да и у других подруг) скандалов из-за мелких бытовых передряг и неурядиц. И, когда работала (сразу после учёбы) в библиотеке зав. читальным залом, то там даже устраивала небольшие выставки моих работ и некоторые там до сих пор висят. Как долго ухаживал и не сразу женился (лишь спустя шесть лет), но и тогда мы не спешили, как говорится, - завести ребёнка, в отличии от других её знакомых и друзей, уже обременённых семейными веригами. Понятно, что некоторые – завидовали, когда мы на машине ездили на море или ещё куда-нибудь на уик-энд. Ну, и естественно нашёптывали её маме всякие сплетни наветы, тем самым подогревая извечную ревность и ненависть тещи к зятю. И в конечном счёте после смерти тестя, который точно, впрямь, как написал в своём рассказе А, Чехов: «… умер от двух болезней, столь распространённых в нашем отечестве, - злой жены и алкоголизма…», она окончательно переключилась на меня.
Ей стало тесно в большом доме (почти в 200 кв. метров), где можно было с утра и до вечера даже не столкнуться друг с другом, но тёща стала целенаправленно меня выживать, стараясь, чтобы я не приезжал, и добилась своего результата – мы с Еленой стали жить отдельно, потому, как она работала в библиотеке в Изюме, а я – на двух объектах в Харькове и, пока я их не завершил, ни о каких переездах не могло быть и речи…
Вспомнилось, как один раз, когда она приезжала ко мне на автобусе, а я с утра задержавшись на рандеву с заказчиками, смог встретить её только через полтора часа и был готов выслушать любые упрёки в свой адрес. Но, подойдя, увидел Елену, сидевшую на скамейке, которая не обращая ни на кого внимания, просто читала какую-то книгу.
А заметив меня, она улыбнулась и спокойным голосом спросила:
- У тебя, что-то случилось?
- Да вот заказчики задержали! – только и ответил я.
И хотел уже рассказать подробности, но Елена продолжила:
- Ну, если всё нормально, тогда – поехали…
Это на меня произвело такое огромное впечатление, что от удивления я раскрыл рот, не успев ничего добавить, потому, как ещё ни одной женщины у меня не было, что бы так отреагировала на опоздание. Одни закатили бы скандал или что-нибудь ехидное съязвили, а – другие, просто не дождавшись, ушли. И я после этого случая понял, такая женщина меня может ждать – вечно… А, когда случилась уже подобная ситуация у меня – я ждал приезда её четыре часа, и это было не просто, потому, как со мной, после окончания шабашки, за которую мы должны были получить деньги, в машине сидело ещё и несколько моих работников. Но они молча, хоть может быть и были не довольны, смиренно ждали (зная мой взрывной характер ), не возмущаясь, мою жену. Такие встречи и расставания продолжалось, почти, год пока Елена не обрадовала меня, что у нас будет ребёнок. Вот тогда, сняв в Изюме квартиру в многоэтажном доме на первом этаже, мы стали жить отдельно от её мамы…
Но тёщи во все времена славились своим склочным характером и изобретательностью, делая всякие пакости зятю. Так и она, прибегая чуть ли не каждый день под окна, устраивала истерики, типа, что она больная и не может одна жить, а единственная дочь бросила её на произвол судьбы. Мы долго терпели, но, когда уже был критический срок (перед родами), Елена не выдержала и согласилась переехать к маме.
И я, невольно, вспомнил, как забирал её из роддома, держал на руках своё маленькое и хрупкое создание и, глядя на него, мне стало, как-то не по себе. Эмоции и чувства накатили такой волной, что у меня немного закружилась голова, а я чуть ли не потерял сознание…
Потом она жила вместе с мамой и на какое-то время, я вообще стал, как мне казалось не нужен (за исключением денег), но я понимал, что есть тип женщин, которыми руководят основные инстинкты и мужчина необходим для продолжения рода, и добыванию пищи. Так я и жил на стороне, и даже встречи с сыном Елена устраивала украдкой, опасаясь истерик тёщи. А, чтобы меня не видели я подъезжал на машине в соседний переулок, и мы все вместе ездили куда-нибудь погулять. Потом, после нескольких лет моих мытарств уехал в Абхазию, куда она, почти, каждое лето приезжала вместе с Данькой.
Я высылал им деньги, зарабатывая на разных шабашках, и несколько раз, даже Викторию просил взять для них билеты, потому, как в разгар сезона, только она (имея к тому времени корочки депутата Горсовета) могла это легко сделать.
И она, когда я с ней разговаривал по телефону, даже как-то заметила:
- Это, я только для тебя покупаю билеты для твоей жены, и никому другому я бы такие услуги не делала.
- На то, мы с тобой и друзья, - с долей иронии, весело добавил я, - а, когда приеду в Харьков обязательно привезу марочное вино – «Букет Абхазии».
- Ловлю тебя на слове, - засмеялась Виктория, тем самым, подтверждая, что мы с ней остались в хороших отношениях.
И вот прошло девять лет и волей случая, я опять вернуться сначала в Харьков, а теперь уже и в Изюм…
Конечно, время нас немного, если можно так сказать, - подретушировало и мы изменились, как внешне, так и внутри, и я написал по этому поводу даже стихотворение:
Когда мне по ночам не спится,
И бед прошедших давит бремя,
Ко мне на царской колеснице
Влетает повелитель – Время.
Столетья, месяцы, минуты
Спешат за гордым Властелином.
Они фанаты, и как будто,
Исправно служат господину.
Мудрец с седою бородою -
Советчик, лекарь и учитель,
Вмиг расправляется с бедою
Мой всемогущий исцелитель.
Стирает прошлого ошибки,
Мои залечивая раны.
Большое делает – Великим,
Отвергнутое – вновь желанным.
На полках мысли мои дремлют,
Все острые углы стирая,
Время не спит, хранитель древний
Всё то, что было, сохраняя…
«Да, время летит вперёд неумолимо, - подумал я, - вот, интересно, что ещё недавно, когда Елена выходила за меня замуж, то в РДК, на Новогодних праздниках, всегда играла роль Снегурочки, а теперь, спустя, каких-нибудь пятнадцать лет – Бабы Яги». Но за все эти годы, в силу приобретённого опыта, она стала более терпеливее и сдержаннее, принимая более продуманные и мудрые решения.
И надо отдать ей должное, - хоть каждая женщина, наверное, ревнива по своей природе, но Лена, скорее всего, потому, что, (как и я) умела многое: писала стихи (потом я даже издал её книгу), сценарии и проводила, как режиссёр всевозможные мероприятия, презентации, свадьбы, народные гуляния и праздники, а также была мастером Народно-прикладного творчества, изготовляя всякие поделки: от мягких игрушек, вышиванок, статуэток до пасхальных яиц, никогда разменивалась на мелочи, не обращая внимания на семейную суету, понимая из своего опыта, что насильно никого не удержишь, и мужчины интересны, когда у них есть будущее, а женщины – наоборот, когда у них имеется прошлое…
В конце наших посиделок, я рассказал, что хотел поехать в Абхазию к своей невесте, но теперь – передумал…
Вот так мы и решили, что я останусь жить в Изюме.
Тогда я принялся, как говорится, - делать евроремонт в доме и облагораживать двор: выкладывая его плиткой, строить новый забор, бассейн, павильон над ним и две теплицы.
Работы было много, но мне помогали мои два сына, - Женя и Даня и, почти, через год с хвостиком, всё заблестело свежими красками, почувствовав вторую молодость.
А через некоторое время я случайно, встретил своего старого приятеля Александра Григоренко, который работал редактором местной газеты. И он, узнав, что я сотрудничал в Абхазии с местными изданиями, пригласил меня к себе работать в редакцию. Но мне было,мягко говоря, - влом каждый день приходить на работу, и мы договорились, что я буду просто с ним сотрудничать за умеренные гонорары.
Со временем я узнал, что у них при газете есть литературное объединение «Слово», куда я пришёл со своими, литературными изысканиями и меня приняли в ряды местных поэтов, которых было на тот период – двадцать четыре человека.
В основном – это были люди уже, как говорится, - зрелого возраста (некоторые даже на пенсии), но были и помоложе, а со временем стали приходить (особенно после наших выступлений в учебных заведениях) студенты и учащиеся, так, что коллектив понемногу разрастался.
Нас, как членов литобъединения приглашали выступать, не только в школах, училищах, но и в домах Культуры, на радио, мы ездили в Харьков в Союз писателей на различные литературные встречи, а про меня со временем даже сняли небольшой фильм. И я оказался опять в своей стихии, печатая стихотворения, заметки и карикатуры в газете и других изданиях.
Вот тогда я понял, чего мне всю жизнь не хватало: как художнику – быть увиденным, как писателю и публицисту – быть прочитанным, а как поэту – и увиденным, и прочитанным, и услышанным.
И я опубликовал свой первый сборник стихов – «Чаще улыбайтесь, смеха не стесняйтесь», а потом и – второй, и постепенно сам начал помогать издавать книги нашим поэтам. Познакомившись с литераторами Харькова, которые очень часто приезжали к нам на презентации книг и другие творческие мероприятия, стал им помогать оформлять сборники и другие издания, делая рисунки, обложки и вёрстку в электронном виде.
И, как-то Станислав Романенко (известный Слобожанский поэт) немного с ехидством даже заметил, мол, конечно понятно почему тебе наши литераторы заказывают книги, потому, как они стоят дешевле, чем их издавать в Харькове, ведь над каждым изданием у нас работает человек шесть, не меньше – а ты один и рисуешь, и верстаешь, и делаешь макеты и сигнальные экземпляры. Так постепенно через пару лет меня избрали заместителем председателя нашего литературного объединения, а потом приняли в союз журналистов Украины.
И я развёл бурную деятельность. Приобретя несколько принтеров, компьютеров и другой оргтехники необходимой для издания книг, журналов и газет, помогал нашим авторам, делая вёрстку, оформление и иллюстрации, правда, не забывая и про себя, написав девять книг своих рассказов и стихов. А мой знакомый художник – Владимир Федоренко, даже при встрече заметил, что я в последнее время совсем мало стал писать картины на вольные темы, а если пишу, то только в основном на заказ.
Но на это замечание, я ему сказал, что оформить и проиллюстрировать книгу или журнал – работа не менее сложнее, чем написать картину, а главное – значительнее интереснее, ведь, её печатают не малыми тиражами, так что людей ознакомившись с моим творчеством значительно – больше.
А ещё через год, с местными художниками мы открыли общественную организацию - «Объединение художников и мастеров народного творчества Изюмщины», где меня тоже выбрали заместителем председателя.
Конечно, работы теперь добавилось ещё и в этом плане и, (забегая вперёд) лишь скажу, что, кроме картин я занимался реставрацией икон и росписей в Николаевском и Свято-Вознесенском храме, в последствии даже установив там витраж, устраивал презентации выставок местных художников в нашей картинной галерее, которую мы отремонтировали и открыли совместными усилиями.
Здесь я был, если можно так сказать – в своей стихии, о которой мечтал всю жизнь. Конечно, работы хватало, но я всё равно, находил время уделять внимания своим детям.
Свидетельство о публикации №224121000693