Западня

Инга всё никак не могла привыкнуть к своему новому месту жительства. А ведь так мечтала о переезде, все мозги Артуру проела, так ей не терпелось. Да и как тут не радоваться после их убогой маленькой квартирки на задворках огромного мегаполиса.
 
А тут природа чуть ли не в первозданном виде и роскошный старинный замок, неожиданно унаследованный от какой-то там дальней-предальней, неведомой мужу родственницы. Да она готова была ей ноги целовать за такой щедрый дар. И вот наконец свершилось. Инга ощущала себя Золушкой, в распрекрасном дворце, пока не переступила порог и не вошла.
 
Поначалу её ошеломили размеры, здесь можно было заблудиться. Весь интерьер был выдержан в строгом  чопорном викторианском стиле, казалось, что она в музее не иначе, демонстрирующем убранство тех далёких времен. Инга почувствовала себя одинокой и потерянной даже рядом с мужем. Она вцепилась в него мертвой хваткой, пока он силой не отодрал её от себя. Инга непонимающе уставилась на его разодранную в кровь руку.
 
— Совсем ошалела, что ли? — оттолкнул её Артур.

Тут только она пришла в себя.

— Прости, дорогой, не знаю, что на меня нашло? Наверное, это шок. Здесь так… невероятно…

— Что-то не слышу восхищения в голосе? Ты же так рвалась сюда? 

— Мне просто нужно... немного попривыкнуть.

Очаровательная улыбка снова заиграла на её лице, она обхватила Артура за шею и прильнула к его губам, как всегда забывая обо всем.
 
Он отнес её в спальню, уложил на огромную кровать, и всё завертелось, закружилось, для неё существовали только его руки и губы, ей хотелось навсегда остаться в его жарких объятиях. Так, крепко обнявшись, они незаметно уснули, а когда она открыла глаза, Артура рядом уже не было.
Инга проснулась от холода, её знобило, зубы отбивали дробь, и не сразу сообразила, где находится, когда наткнулась на ядовитый злобный взгляд, её затрясло ещё сильнее.

Прямо напротив нее стояла престарелая карга, длинные седые волосы свешивались на морщинистое искорёженное ненавистью лицо, она буравила Ингу злобным чёрным взглядом и становилась всё ближе и ближе… Не касаясь пола, та неслась по воздуху, протягивая к ней загребущие руки с длинными когтями, и с торжествующей ухмылкой уже почти касалась ее…
 
Инга открыла глаза и снова наткнулась на тот же страшный взгляд с портрета на противоположной стене. Престарелая дама с королевской грацией и надменным взглядом была изображена в полный рост, причём так реалистично… Казалось, она вот-вот сойдёт с портрета.

— Да это же просто портрет, — как можно увереннее произнесла Инга, подходя к нему поближе.

И тут тонкая полоска губ дамы искривилась в язвительной ухмылке. Инга зажмурилась, потрясла головой… И услышала смех такой тихий, трескучий, издевательский… Её снова затрясло, как будто её засунули в морозильную камеру и холод шёл от этой проклятой картины. Но когда она открыла глаза, дама всё так же, беззвучно глазела на неё с портрета.
 
— Так, —  снова громко произнесла Инга, — ты испугалась намалёванной старой карги?!.. —  хорохорилась она и, показав чопорной даме средний палец, стремительно покинула спальню и огляделась.

Вокруг был идеальный порядок, нигде ни пылинки, гобелены на стенах, ретро- мебель выглядели как новые, огромный стол с серебряными канделябрами и рядом стульев с высокими спинками. «Н-да, здесь надо всё поменять, хотя сейчас мода на старину… И всё же спальню я декорирую по-своему», — решила Инга.

И ещё её насторожил полумрак, царивший повсюду, несмотря на ясный солнечный день. Словно этот дом не выносил света. Она распахнула тяжелые портьеры, но света не прибавилось, этот мрачный чопорный дом пожирал его без остатка. Да и воздух здесь был каким-то затхлым, несвежим, как… в гробу, пронеслось у неё в голове, и эта ассоциация ей очень не понравилась. К тому же все её попытки открыть окна были тщетны. «Господи, скорее бы пришёл Артур, иначе я здесь точно с ума сойду».

Опять эти портреты! Такие же претенциозные предки Артура смотрели на нее из тех дальних времён, ничего пугающего и зловещего от них не исходило. Они смотрели так же надменно, тем самым указывая на своё высокое происхождение, но не более того, при этом никакой угрозы не ощущалось. «А тот страшный портрет надо сегодня же убрать из спальни, пусть старуха сверлит взглядом кого-нибудь другого».

И тут Инга услышала скрип половиц… из спальни?.. «Что за чертовщина?..» Прислушалась… Вроде тихо… «Так, или я сошла с ума, или тут водятся призраки? Вот уж во что никогда не верила и высмеивала принародно. Вот тебе ирония судьбы во всей красе или наоборот». Она снова прислушалась, но было тихо, очень тихо, словно всё замерло, умерло и покоится здесь, в этом треклятом замке.

Эта тревожная напряжённая тишина пугала её ещё больше. И как ни отговаривала себя, убеждая в обратном, ничего не менялось – ей хотелось бежать отсюда прямо сейчас, прямо сию минуту. Но тут зазвенел мобильник. Инга было рванула с места, но, вспомнив, что оставила его в спальне, резко остановилась и всё никак не могла заставить себя войти в… вотчину старой ведьмы.

Она осторожно приоткрыла массивную дверь и заглянула в внутрь. Поискала глазами мобильник, но не увидела, а он всё заливался. Инга осторожно вошла, с опаской оглядываясь по сторонам, пошла на звон мобильника. Голова пошла кругом, когда она поняла, что звук исходит из чертовой картины. 

Инга медленно подняла глаза. Мобильник был в руках дамы, и та, усмехаясь, трескучим голосом произнесла:

— Я заберу у тебя всё, всё, всё! Оглушительно загрохотало в ушах Инги.

— Отстань от меня, отстань, старая ведьма! — кричала срывающимся голосом Инга. — Ничего ты не получишь, ничего!..

Внезапно всё стихло, как будто ничего и не было, мобильник лежал на прежнем месте возле кровати, она схватила его и нажала кнопку вызова, но дозвониться до мужа ей не удалось, связи не было.

Она метнулась к выходу, но, входную дверь открыть не смогла. До неё медленно доходило, что она замурована здесь, в этом шикарном и затхлом склепе. «Да что же это за наваждение, да как такое может быть?». Она схватилась за голову, будто боялась, что та взорвётся. «Так, спокойно, спокойно, Инга, успокойся, наконец, не сходи с ума. Этому всему есть какое-то реальное объяснение. Ну, напряги мозги, наконец-то приди в себя».

Она выглянула в окно… и резко отпрянула… Там вместо аккуратного газона стояли… голые чёрные уродливые искорёженные, словно сведённые судорогой, деревья, покрытые, о боже, паутиной, которая тянулась до самого дома и свешивалась с окон, и по ней ползли полчища пауков с человеческими лицами, они жадно смотрели на неё, как будто пытаясь прорваться внутрь.
 
Инга попятилась назад и наткнулась на… кого-то, ледяные руки схватили её за плечи, её затрясло от холода и дикого страха. Она медленно повернула голову, уже догадываясь, что увидит, и наткнулась на тот же зловещий взгляд чопорной дамы из спальни. Чёрные глаза старой ведьмы буравили её, проникая сквозь прозрачные зрачки прямо в душу, медленно высасывая из неё жизнь.
 
Инга задыхалась, но не могла ни отвести взгляд, ни пошевелиться, абсолютно безвольная, лишённая последней надежды, она покидала мир живых.
Перед ней проносилась вся её бестолковая жизнь. «И никто не вспомнит о тебе, как будто тебя и не было никогда, а может, так оно и есть, может, я и не жила вовсе, может…» Тут раздался оглушительный звон мобильника, и Инга открыла глаза.

Артур пытался разбудить жену, он с тревогой вглядывался в её лицо, что-то в нем изменилось, что-то неуловимое, что-то… Но не успел уловить это, как она обняла его и притянула к себе.

— Всё уже прошло, — проговорила она и, соблазнительно улыбнувшись, прильнула к его губам, умело распаляя его страсть, и при этом, ехидно ухмыляясь старой ведьме, глазеющей на неё с портрета. И в самый кульминационный момент обоюдной страсти, выкрикивая имя мужа, показала старой карге средний палец.
 
Артур сладко посапывал во сне, крепко прижимая к себе жену, а она всё не сводила ехидного взгляда с портрета, откуда на неё беспомощно, в немом отчаянии смотрела… настоящая Инга. Она безмолвно кричала, срывая голос, наглухо запертая в теле чопорной дамы, навечно замурованной в мрачной роскоши затхлого, в плотном коконе из паутины склепе средневековой древности, чтобы каждую ночь терпеть эту изощрённую пытку – наблюдать, как любимый муж ублажает ту, что украла её жизнь и неизменно со смехом вопрошающую:

— Ну и кто теперь старая карга?..