Глава 2-Какие песни такие мы, Бывшая

                Какие песни – такие мы

  Когда, переодевшись мы зашли в зал, то увидели кучу народа, сидящего за столиками и не меньшую толпу, гарцующую под такт музыки возле невысокого подиума в углу зала, на котором стояли два человека возле микрофонов, а ещё пару сидело с музыкальными инструментами.   Некоторых из них я сразу узнал. Один – мой знакомый Рома Савка, который кроме того, что заведовал РДК, так ещё был хорошим певцом, а второй – его приятель Гриша, неплохой аккордеонист, сидящий за каким-то синтезатором.
 Поискав глазами столик, с боку от барной стойки я увидел Витаса, сидящего, как говорится, - в гордом одиночестве в клубах сизого дыма, которые густо поднимались вверх к прозрачному потолку летнего кафе. Заприметив нас, он помахал рукой и крикнул:
- Идите ко мне!
  И нам ничего не оставалось, как пробравшись через толкотню, присесть к нему за стол. Понятно, что мы пришли не с пустыми руками и Серый тут же из пакета достал баночку маслин, сыр сулугуни, баклажку какого-то напитка и литровый картонный «тетропак» красного вина.  Увидев наши дары, он, улыбнувшись, подозвал официантку и что-то сказал на ухо, потому, как музыка выдавала свои децибелы. И не успели мы ещё по нормальному устроиться, как тут же на столе появились: бутылка конька, овощная и мясная нарезка, тарелочки, салфетки, стопочки, стаканчики и ещё всё то, что необходимо в таких случаях за столом.
  Витас, налив мужчинам благородного янтарного цвета напиток в стопки, а я дамам – вина, и, дождавшись небольшого затишья, сказал:
- Я хочу выпить за моих приятелей, которые создали, не побоюсь этого слова, - прекрасное заведение, где мы теперь отдыхаем, - и, чокнувшись со всеми, выпил.
  После такого тоста импровизированный банкет пошёл по проверенной и отшлифованной за многие годы схеме и я, улучив момент, когда была небольшая пауза между песнями, решил подойти к музыкантам.
  Поздоровавшись с ними и рассказав, какими судьбами сюда попал, я попросил Рому исполнить вместе с ним несколько песен, которые уже как-то пел при строительстве другого кафе. Уж больно мне хотелось произвести хорошее впечатление на Женю.
 А ему, как я понял – это было только нАруку. И вот, когда прозвучали первые аккорды  вступления, очень популярной песни Гарика Кричевского – «На привокзальную», Рома кивком головы пригласил меня на сцену, и я, поднявшись, взял микрофон.
 А он неожиданно мне на ухо сказал:
- Пой сам, а я пойду на твоё место за столик и выпью.
Такому повороту событий я был только рад, потому, как увидел удивлённые глаза моей подруги, в отличии от других, которые уже привыкли, что я периодически исполняю песни с музыкантами.
 Набрав полные лёгкие воздуха, я запел:
        «На Привокзальную-ю, сегодня я пойду,
        возьму бутылку водки,
        чтоб накатить по сотке
       с дружком – прощальную-ю…»
А, когда исполнял припев, то, как всегда, вставил, обращаясь к хозяину кафе:
     «… и ты, Виталик, будь здоров!»
А потом, глядя на изумлённое лицо Жени, продолжал:
      «… и за девчонок, что порой, нас увлекали за собой!» 
Когда я закончил, свою выступление, Рома с раскрасневшимся лицом, взобравшись на подиум и пожав мне руку, сказал:
- Вот спасибо, выручил, а то я думал, что весь вечер пройдёт «на сухую»!
- Ну, ты обращайся, если что, - засмеялся я, как волк из мультика и пошёл к подруге за столик.
- Так, ты, ещё певец, а не только художник и поэт, - сказала, улыбаясь подруга.
- Да! Я, такой, - с напыщенной иронией, произнёс я, и продолжил, - а ещё, когда-то в школе обучался бальным танцам, так, что давай потанцуем.
И Женя сразу согласилась…               
  Потом, я ещё пару раз выходил на сцену и исполнял песни Гарика Кричевского.
Вечер получился насыщенным весельем и радостью, и закончился далеко зАполночь, когда уставшие музыканты выключили аппаратуру и редкие посетители стали расходиться, а мы пошли устраиваться на ночлег.
  Это было не сложно, ведь мой «Опель» был шире и длиннее, чем «Жигули», и я, разложив заднее сиденье и расправив матрац с двумя подушками, открыв дверь багажника, как на скорой помощи, пригласил всех во внутрь. Женя (в отличии от Оксаны, которая не первый раз уже ездила снами и сразу вместе с Серым юркнула во внутрь), немного опешила, наверное, она думала, что мы будем ставить палатку, как это делали большинство отдыхающих, а тут оказалось всё значительно проще, хоть и не совсем удобно.
- Нормально, все поместимся, - засмеялся я, - как говорится, - в тесноте, да не в обиде.
 И ей ничего не оставалось, как последовать их примеру, устроившись возле окна, а вслед за ней и я забрался, опустив дверь багажника. Конечно, угомонились мы не сразу, и перекинувшись несколькими впечатлениями от вечера, попытались уснуть.
  Женя лежала рядом со мной тихо и было слышно лишь её лёгкое дыхание, чего нельзя было сказать про наших соседей по ложе. Они ворочались обнимались, целовались, но, скорее всего, им этого было мало, и Серый, который впритык уместился, упираясь ногами в заднюю дверь, сказал:
- Ну, мы так надышали, что окна начали потеть и даже комары боятся залетать к нам, а те, что пробираются, тут же от нашего выхлопа дохнут, - все засмеялись, а он добавил, - открой багажник, мы пойдём немного воздухом подышим. И, когда я их выпустил на свободу, они сразу пошли к воде, а я лёг рядом с подругой.
  Посмотрев на её лицо, слегка освещаемое дальними фонарями на фасаде кафе, я подумал: «Она так тихо и беззаботно спит, прямо как ангелочек», и не удержавшись, поцеловал её в щёчку.
 Женя, наверное, действительно прикорнула, потому, как никакой ответной реакции не последовало, тогда я повторил попытку уже более длительным лобзанием её губ и подруга, открыв глаза, сказала:
- Ты, что хочешь заняться сексом?
  Я хоть и был мужчина со стажем, но такого прямого вопроса от молодой женщины, никогда не слышал, поэтому даже немного опешил. Сразу почувствовалось, что она, как говорится, - не первый раз замужем, и к таким вещам относится вполне спокойно и прагматично, и я, слегка замявшись, ответил вопросом на вопрос:
- А почему бы и нет? – и тут же добавил, - нам теперь никто не помешает, Серый с Оксаной, наверно, долго будут воздухом дышать.
Услышав такой ответ, Женя сказала:
- Мы, конечно, этим можем легко заняться, но потом надо будет и нам идти к воде и принимать водные процедуры, а иначе можно всё испортить, ведь первый половой контакт очень важен, особенно для женщины, - и не дожидаясь моих идиотских доводов и вопросов, продолжила, - у меня на всю жизнь теперь остался этот комплекс, когда меня в четырнадцать лет изнасиловали, и я постоянно с ним пытаюсь бороться. Но, когда всё это происходит в таких условиях, то невольно всплывают воспоминания о пионер лагере и последней смене.
 Я не знал, что сказать, но после небольшой паузы она предложила:
- Давай неспеша, спокойно у воды займёмся любовью, ведь я этого тоже хочу, - и в знак серьёзности своих намерений, наградила меня горячим и длинным поцелуем, а потом – ещё одним и ещё одним. Они были такими нежными, ласковыми и приятными, что я, лёжа на спине совсем не ощущал её невесомого тела. Не знаю сколько прошло время, но я, как будто был в забытьи, в каком-то другом измерении, - в голове всё помутилось, поплыло так, что я даже через одежду ощущал биения её сердца…
  Но вдруг возле машина, кто-то, кашлянув и приоткрыв багажник, голос приятеля сказал:
- Мы решили возвратиться, а то на улице уже похолодало, как перед рассветом, - и не дожидаясь моего согласия, полез вместе с Оксаной на свободное место.
  Не прошло и пяти минут, как мы, услышав их тихое посапывание, тоже уснули, обнявшись и согревая друг друга…               
  Утро наступило быстро. Хоть все окна в машине были закрыты за исключением, немного не притворенного багажника, мы услышали шум, гам, лай и какую-то возню на пляже. Это, скорее всего, жаворонки-отдыхающие, не принимающие участие в ночном кафешном шоу, повыползали на свет божий, а вместе с ними и дети с собаками.
 Когда суета ещё больше усилилась и прямо возле машины стали ходить люди, мы проснулись окончательно. Выбравшись первым из машины, я предложил Жене пойти к воде и смыть вчерашнюю пыль и усталость, а когда мы вернулись, то застали Серого с Оксаной, сидящих уже за столиком и колдующих над приготовлением завтрака.
- Так, вы насыпайте кофе по стаканчикам, а я сейчас принесу в термосе кипятка, - сказал я, зная, что в кафе уже к этому времени разогревается чайник.
  Когда мы, перекусив, погоняли кофеёчки, немного отдохнули, и солнце, поднявшись уже довольно высоко, стало припекать, Женя предложила:
- Пошли окунёмся, только захвати ласты.
 Я понял, что она захотела опять поплавать, держа меня за руку.  И, когда, придя на пляж и одев их на берегу, я зашёл вместе с подругой в воду, то она продолжила:
- Давай поплывём подальше, только в право – против течения.
 А мне, по большому счёту, было всё равно, поэтому, взяв её за руку, лёг на нАспину и заработал ногами. Минут через десять такого плавания, я даже немного приустал.
Тогда она сказала:
- Подгребай к берегу там есть отличная заводь между камышей и никого поблизости нет.
«Слава Богу, - подумал я, - а то, как-то не хотелось мне показаться в глазах девушки слабаком». Когда мы почувствовали под ногами немного илистую почву, а вода доходила Жене всего до груди, то она, видно, решив меня отблагодарить, поцеловала в немного ещё мокрые губы, а потом тихо промолвила:
- Давай так немного постоим и отдохнём, - и прижалась ко мне всем телом.
  Неожидав такого поворота событий, обняв её, я почувствовал небольшую упругую грудь, а руками тонкую талию, и потом соблазнительные ягодицы, и во мне всё взыграло.
 Я, как будто встрепенулся весь изнутри и, конечно, самый важный орган (не считая головы), вышел наружу. Ощутив его твёрдость, подруга улыбнулась уголком рта, а потом взяла его в ладонь и начала делать небольшие движения.
- Ты, что хочешь этим заняться в воде? – спросил я шёпотом.
- Я на море часто это делала, - так же тихо ответила она и свободной рукой стянула с меня, чуть ниже, мои плавки, а потом – свои, и через секунду я почувствовал её изнутри…
  В каком-то фильме главный герой сказал, о том, что сложно заниматься сексом – стоя на лыжах в гамаке, а вот в ластах, загрязших в ил, было немного проще, правда, мне в этом помогала, не побоюсь этого слова, - любимая женщина, которая двигаясь и немного постанывая, создавала вокруг нас круги на воде…
  Не знаю сколько прошло времени, но вдруг, где-то вдалеке мы услышали громкий разговор мужиков, идущих вдоль берега. Михаил Жванецкий, как-то сказал, что речь без мата – это доклад. А из их нецензурных выражений и слов, связанных с рыбалкой, мы поняли, что это рыбаки и, скорее всего, они могут тормознуться у какой-нибудь заводи неподалёку.
  Поэтому, быстренько, как говорится, - восстановив «Статус-Кво», и не без труда освободившись от ила, отправились в обратный путь. 
Хоть, я немного устал, но плыть по течению, гораздо легче, чем – против, и тут я понял, насколько Женя всё продумала, когда предложила окунуться. Добравшись до нашего места дислокации на пляже, мы повалились на подстилку и стали греться на солнышке.
 Сергей, сидя с Оксаной и перекидываясь в карты за столиком немного дальше в тени, глянув на нас, смеясь, только удивлённо сказал:
- Ну, вы даёте! Я уже думал бежать на лодочную станцию, спасать вас.
- Да, всё нормалёк, не переживай! – ответил я, погружаясь в лёгкую дрёму, перешедшую в сон.
А через какое-то время, меня разбудил громкий голос приятеля:
- Я понимаю, конечно, солдат спит – служба идёт, но уже время обеденное и из кафе, подозрительно пахнет шашлыками, - потом продолжил, - может ты сгоняешь, а мы стол – накроем.               
  Когда, я поднял голову, то увидел, что лежу один на подстилке, а недалеко, возле машины наши женщины уже хлопочут над приготовлением обеда и мне ничего не оставалось, как пойти в кафе.
  На заднем дворе, как и вчера, работала та же официантка и Генка.
- Шашлычок для меня найдётся? – спросил я после приветствия, а потом добавил, - что-то не видно нашего общего приятеля – Ивана?
- А, ты, что не знаешь? – ответил он вопросом на вопрос, - он утром приходил, дрожа, как осиновый лист, то ли от потому, что замёрз, то ли с бодуна и, попросив в долг сто грамм и пива бутылку, и рассказал, что ты его так вчера напоил, что он, причалив лодку к берегу на станции, в ней и уснул, а потом утром, немного придя в себя и опохмелившись, побежал домой.
- Ну, во-первых – не я его угощал, а Серёга, а во-вторых – надо меру знать, - заключил я.
- Да, кто ж её знает? – вздохнув, задал сам себе риторический вопрос Генка, выкладывая готовые шашлыки на поднос.
  Понятно, что я ничего не ответил, а, схватив горячие тарелки, побежал к своим приятелям, которые явно меня заждались.
   В этот раз мне шашлыки показались более вкусными, наверное, потому что я хорошенько проголодался. Правда, из крепких горячительных напитков ничего не осталось, ведь вчера всё было выпито, (но я сильно не расстраивался – всё равно завтра надо садиться за руль), а налив «сухаря», произнёс тост:
«Кому сегодня не легко –
Тот душу алкоголем лечит,
Но надо не зайти так далеко,
Чтоб не пришлось лечить ещё и печень».
  Все засмеялись, а я резюмировал:
- Вот поэтому будем употреблять вино, - это и приятно, и полезно, особенно с шашлыком, а Трофим в своей песне был не прав, когда пел: «…шашлычок под – коньячок, вкусно очень…», потому, как шашлык запивают вином, а – не наоборот.
- Опять завёл свою шарманку, - пробурчал Серый, - я это уже слышал сто раз, ты лучше расскажи что-нибудь этакое, абстрактно-отвлечённое от еды.
- Шиш тебе! - сказал я, немного обидевшись и показал приятелю дулю, - а потом продолжил, - кстати, вот он происходит тоже от тюркского слова – шушел, шашел, что означает – крутить. И не важно, что я кручу – три пальца вместе или мясо на шампуре.
  Все опять засмеялись, а я, краешком глаза глянув на Женю, которая явно удивилась моим познаниям в этой области, понял, что произвёл на неё должное впечатление и подумал: «Надо ещё, чем-нибудь удивить мою подругу».
- Хорошо, - согласился я, - давайте я расскажу, как научился делать шашлык и обрадовавшись, что нашёл, как говорится, - свободные уши, не дожидаясь ответа, продолжил:
«Мы все, наверное, ещё с детства пробовали это блюдо, со временем замечая, что шашлык – шашлыку – рознь. Бывает, возьмёшь его в рот, он мягкий, сочный – два  раза укусил и проглотил, запивая сухим вином,  а бывает, и это чаще всего – жуёшь-жуёшь, а он, как резина от покрышки колеса трактора «Белорусь», и  выплюнуть жалко, потому как деньги уплоченны, а проглотить нет никакой возможности…
   Когда я попал к своему приятелю – Сашке Малыхину, у которого была своя «шашлычка» на выезде из Харькова, и, попробовав его шашлык, который прямо таял во рту, так прямо об этом и спросил.
   Он засмеялся и сказал:               
- Не всё то мясо, что жарится на шампурах является шашлыком, бывает, что это так и остаётся жаренным мясом. Для того, что бы приготовить его отлично, надо не только иметь хорошее мясо, кучу всяких ингредиентов, так ещё и «чуйку»  - это, как талант.
- А этому можно научиться? - не унимаюсь я.
- Можно! - хихикнул Александр, а потом, подумав немного, добавил, - ладно, тебе покажу, как это делается, правда, не знаю, получится у тебя или нет – это всё равно, что учить играть на скрипке. Один станет – виртуозом, а другой так и будет всю жизнь – пиликать. 
Я к такому высокопарному тону приятеля, отнёсся даже очень серьёзно, потому, как у него шашлыки были одни из самых лучших в городе, и к нему очень часто приезжали довольно-таки солидные люди, даже на джипах…
  И вот, как-то сосрання (мобильников ещё тогда не было), звонит он по телефону и говорит:
- Приезжай к обеду ко мне в кафе, будем делать шашлык, а я сейчас за мясом смотаюсь.
  Я так и сделал. Захожу, а в кафе на кухне – суета. Какой-то мужик кавказской наружности мясо режет длинным ножом и ему помогает наша повариха.  На столах всякие банки, пакеты со специями, горка лука и несколько больших лимонов, а вокруг стоит много эмалированных вёдер.
- Привет, - сказал Малыхин, - мне позвонил мой знакомый, он - прокурор в нашем районе и попросил, чтобы я сделал двести штук шашлыков.
  Я аж, присвистнул, и спрашиваю: 
- А, нафига, так много?
 Тогда, Александр, вздохнув, и уже серьёзно, продолжил:
- К нам из Киева едет, большое начальство из МВД с проверкой, а с ними ещё и депутаты из Верховной Рады, видно хотят ещё и на шару поесть, попить.  Им уже рестораны надоели, поэтому, захотелось чего-нибудь такого экзотического. Вот они и решили на нашей базе МВД, которая у нас в лесопарке, совместить, как говорится – полезное с приятным. Посмотреть, как спецназовцы штурмуют: здания, автобусы, самолёты, а потом, на природе побаловаться шашлычком, кондёром, ну и всем остальным, чем Бог послал, вернее, тем, чем будут угощать харьковские начальники. И мне мой приятель, который – прокурор, позвонил и настойчиво попросил сделать шашлыки. Понятно, что эта просьба – равносильна приказу. Так, что включайся в работу, будешь лук чистить и мелко резать на кубики, а попутно посмотришь, как мясо надо готовить.
- Вот мой друг, Евгений, будет тебе помогать, - сказал Александр, обращаясь к повару, который оказался армянином.
    После таких слов, мне ничего не оставалось, как надеть фартук, вымыть руки и приступить к чистке лука. А я, знаю один секрет, что бы слёзы не капали из глаз, надо насвистывать какую-нибудь, лучше весёлую, мелодию. Глядя на то, как Варо (так звали этого товарища) ловко разделывал мясо, вырезая все соединительные ткани и калибруя его на куски величиной с пол ладони, я решил насвистывать не какую там непонятную мелодию, а кавказскую, типа:
«На Кавказе есть гора – самая высокая, а под ней течёт Кура – самая глубокая…»
  Он, услышав это, заулыбался и сказал без акцента:
  - Э-э, я вижу, ты наши песни знаешь, только вот свистеть в помещении, плохая примета – денег не будет.
- Да, я не просто так свищю, - говорю, - это для того, чтобы лук в глаза не лез. А, по этому поводу у меня есть такой стишок, - и я тут же прочёл его:
  «Есть мудрая пословица, она гласит:
 «Нельзя свистеть…».
 Но, я не верю в эту старую примету.
 Поскольку, человек – свистит, иль не свистит,
 Но, если денег нет, так их – и нету!»
  Он засмеялся и добавил:
- Это, точно! – а потом скомандовал, - хватит свистеть, лук давай!
   И большими пригоршнями стал сыпать его в вёдра с мясом, потом – соль, перец красный и чёрный, хмели-сунели и ещё какую-то приправу. Затем начал усиленно перелопачивать это всё руками, поочерёдно в каждом ведре, а было их ни много ни мало, а штук восемь.
 Не отрываясь от работы, Варо продолжал командовать:
- Режь лимоны пополам и выдавливай сок туда, где я мешаю, а потом открывай газированную воду и лей немного, в то ведро, где я закончил это делать.
- А я думал, что шашлыки заливают сухим красным вином, - не удержался я, вставив свои «пять копеек».
- Можно и вином, - согласился он, - но, где его столько возьмёшь и так на мясо, да всякие приправы ушло уйма денег. Так, что будем делать - в собственном соку. Ночь постоит, а к утру будет – готово.
С этими словами он накрыл крышки, а тут и Малыхин подошёл и скомандовал:
- Так, все вёдра ставим в этот большой холодильник, и я опечатаю дверцы.               
- Зачем? – удивился я.
- На всякий случай, мало ли что случится. Всё-таки депутатов будем кормить, это тебе не хухры-мухры, дело политическое, - сказал он серьёзным тоном, потом подмигнув, добавил, - а вы молодцы, как раз к обеду управились, так, что пошли ко мне в кабинет – там всё уже готово.
   Обед затянулся, потому что кроме борща, который готовила повариха-Лара, была ещё отбивная, со всякими гарнирами и салатами, и с непременным сухим вином, пивом и коньячком.
   Я тогда понял, что вино лучше использовать по своему прямому назначению, то есть – вовнутрь.
   Когда вечер подходил к концу, Александр обратившись к своим работникам, сказал:
- Завтра со мной жарить шашлыки поедут: Варо, Стас, Серёга, Евгений и я. Мангалы уже на месте, так, что не опаздывайте – сбор в кафе в восемь ноль-ноль.
   Утром, загрузив вёдра со всем тем, что необходимо для шашлыка, в багажник, и с трудом, разместившись в Сашкином «Фольксвагене», как селёдки в бочке, мы отправились в путь.
  Это было практически на другом конце города в лесопарке, так, что ехать пришлось целый час. От проспекта к базе МВД вела небольшая дорога, на которой стоял передвижной пост ГАИ: машина с мигалкой и синими полосками да капитан с двумя лейтенантами.
   Они, как увидели, что «Фольксваген» забит мужиками, да ещё один из них явно кавказской национальности, сразу тормознули нас.
   Я, аж, присвистнул и выпалил:
- Не фига себе, одни офицеры стоят, хрен нас пропустят, глядишь, ещё и арестуют.
Но Малыхин невозмутимо сказал:
- Спокойно, не дёргайтесь, у меня пропуск есть, - и вышел из машины.
  Капитан начал рассматривать бумажку с красной полосой, а литеры подозрительно уставились на нас и особенно на Варо. Потом Малыхин открыл багажник и показал содержимое, а старший, что-то сказал по рации и по жесту мы поняли, что нас пропустили. 
 Проехав вглубь леса, мы увидели на полянах, между деревьями и кустами кучу рядовых милиционеров. Они в пакеты собирали бутылки, бумажки, окурки и всякий другой мусор, который часто встречается в лесной зоне.
 Пацаны ехидно улыбались, а Серёга сказал:
- В первый раз вижу, чтобы менты уборкой занимались, хоть какая-то польза, а то всё время, падлы, других заставляют, типа, пятнадцатисуточников.
   И все заржали, видно поняли на, что он намекал, а Александр объяснил:
- Во-первых - это менты-срочники, типа солдат, а во-вторых, тут везде оцепление, и никого чужого не пустят, мало ли что случится.               
 И действительно, нас ещё три раза тормозили для проверки. Это и понятно, ведь кроме ментовского начальства там собиралась ещё целая кагала депутатов из Киева.
  В общем, пока мы добрились до мангалов, то увидели много интересного…
  Вдалеке стоял самолёт АН-24, рядом – автобус, а чуть поодаль небольшое строение с выбитыми стёклами, а вокруг бегали здоровенные мужики в камуфляже с автоматами. Они явно отличались от тех заморышей, собирающих мусор.
- Это, для отработки операций по спасению заложников, - продолжал Александр, взяв на себя роль гида.
 Но, когда впереди показалась целая вереница, умывальников с полотенцами на гвоздиках, а рядом куча синих будок, мне даже показалось, что это телефонные будки.
«Вот, - думаю, - как хорошо, связь наладили, ну это и понятно, наверное, депутаты часто звонят своим избирателям, и интересуются, даже в командировке, мол, как там народ? Как ему помочь и так далее? Ну, впрямь, как у Филатова в поэме про царя:
                «…утром мажу бутерброд, думаю, как там народ?
                И коньяк не льётся в горло, и икра не лезет в рот…»               
  Поэтому, так и сказал:
- Нефига себе, сколько телефонных будок поставили.
 А Сашка начал смеяться, а потом, объяснил:
- Ну, ты – село не мытэ, это же биотуалеты, - и все тоже начали ехидно хихикать, можно подумать, что они их раньше, где-то видели.
 Тогда я заключил:
- Видно, гамнистый народ, эти депутаты, что так много туалетов им необходимо.
  А все, как это услышали, начали ещё больше ржать, и я остался довольный, что поставил последнюю точку в этом диалоге…
 Тем временем мы подъехали к торцу армейской столовой, где рядом стояли: и три стола со стульями, два наших больших мангала, которые горели и дымили на всю округу, и палили их тоже бойцы в серой форме, а справа большая армейская кухня. Она тоже дымилась, а из открытой крышки шёл пар и, стоящий сверху боец в белом халате большим половником, что-то мешал в её чреве. Выйдя первым из машины, Александр, видно, насмотревшись всего происходящего вокруг и, вспомнив армию, сразу начал командовать.               
- Так, - сказал, он чётко по-военному, - Стас и Серый меняют бойцов и занимаются мангалом, подгребая уголь, потом будете – жарить. А ты, - обращаясь ко мне, - вместе с Варо, вот за этим столом, будете нанизывать мясо на шампура. А я пойду, доложу начальству, что мы прибыли и преступили к работе.
 Шампуров было штук сорок, так, что на каждый мангал приходилось – по двадцать. Это – для  того, чтобы сделать двести порций в несколько приёмов.
 Когда мы нанизали с десяток шашлыков, возвратившийся Малыхин, сказал пацанам:
- Жарьте пока шесть штук, сейчас придёт начальство пробу снимать.
   Действительно не прошло и десяти минут, как подгребает – майор с подполковником и садятся за свободный стол с тарелками, кетчупом, зеленью, хлебом и красным вином.
   А Сашка, проверив ножом готовность, прямо на шампурах принес им за стол, и ловко вилкой сковырнул мясо на тарелки.
Тогда подполковник предложил:
- Александр и ты садись с нами, вместе отведаем мясца, и продегустируем вино.
 «Наверно, они давно знакомы и решили вместе по трапезничать», - подумал я,
  А Варо, продолжая нанизывать мясо на шампур, только хмыкнул, а потом мне тихо сказал:
- Вот, какой народ эти мусора, боятся, что бы их не траванули, решили с Малыхиным есть вместе.
- Это, - заметил я, - как в каком-то фильме про грибного человека, которого заставляли, пробовать грибы перед тем, как готовить хозяевам. Понятно, почти двести депутатов из Рады, приехали на шару по харчеваться, вот они и перестраховываются.
 А подполковник, откусив большой кусок и разжевав его, сказал:
- Хороший шашлык, сочный, мясо мягкое, легко жуётся.
- А, я два раза откусил и проглотил, - подтвердил своё восхищение майор, - я такого ещё не пробовал. 
Александр только улыбнулся и, налив вино в стаканы, предложил:
- Запейте теперь его этим божественным виноградным напитком, и представьте, что вы на Кавказе, тем более что его мариновал мой работник, отличный специалист – армянин.
 Варо, только хмыкнул ещё раз, а потом тихо процедил:
- Конечно, хороший шашлык получился, закупили самое дорогое мясо – ошеек, да ещё за свои деньги. А, надурняк, и уксус сладкий…».
  Когда я закончил своё повествование, то на столе образовалась пустота, а на небе солнце наклонилось к закату и мы, убрав посуду и загрузив всё в машину, снова пошли в кафе, где уже во всю опять играла музыка и светились разноцветные огни…
  Зайдя в зал, увидели, что народу было значительно меньше, чем вчера.
  Это, наверное, потому что многие отдыхающие (которым завтра на работу), уже уехали, в отличии от нас, решившим поехать завтра с утра.
 За столиком у Витаса, сидели какие-то мужики и мы сели – за свободный в углу, подальше от музыкантов, ряды которых тоже по редели. Не было Ромы, видно, потому, как он тоже рванул в Изюм командовать в РДК, а оставшиеся, часто теперь включали магнитофон и крутили популярные шлягеры. Вчерашнего ажиотажа не было и, мы разлив по стаканчикам оставшееся вино после шашлыка, могли спокойно отдохнуть и потанцевать. Правда, пару раз мне всё-таки пришлось исполнить уже известные песни. А так, как публики было меньше, то и эффект от выступления был уже не тот. Зато я теперь мог больше танцевать с Женей, обняв её за талию и даже, прислонившись ближе к её лицу, целовать в щёчку, тихо на ушко шепча комплименты.
 Когда медляк закончился и сразу заиграла, громкая и быстрая мелодия со словами:
                «…а мы любили, а мы могли,
                Свою любовь найти на краюшке земли.
                Какие песни – такие мы.
                И мы поём, когда нам хочется любви…»
  Я засмеялся и процитировал:
- Это точно – какие песни – такие мы, - и продолжил, - пошли выйдем на свежий воздух, а то тут так накурено.
 Подруга, видно, и сама этого хотела, поэтому сразу согласилась, и мы покинули душный и уже порядком надоевший зал…
  На улице стояла прекрасная тёплая июльская ночь, это, как у Гоголя, когда он писал: «Тиха украинская ночь…», а дальше про звёзды и облака и так далее. А в нашем случае было всё тоже самое, только звучала громкая музыка и не было Луны. Темень стояла такая, как говорится, - хоть глаз выколи.
Вот тогда, подойдя к машине, я весело предложил:
- Пошли, окунёмся и смоем с себя табачный дым и перегарный запах кафе, - и открыв багажник, стал раздеваться, а потом достал большое полотенце.
 И через пять минут, оставшись в неглиже, (чтобы не мочить нательное бельё) мы уже были в воде.
- Давай поплаваем немного, - предложил я.
- Я боюсь, далеко заплывать, - испуганно сказала Женя.
 А, я и сам вспоминая, когда мы с моим кумом Игорем на Чёрном море в Крыму, в такую же ночь, тоже решили поплавать, и, оказавшись в воде, потеряли ориентиры, потому, как вдруг внезапно на всём побережье выключили свет. Хоть мы не плохо плавали, но ощущение было не из приятных. Поэтому легко согласился с подругой, зайдя на глубину, как говорится, - по грудь.
- Плыви ко мне, не бойся, - скомандовал я.
  И она, хоть, скорее всего, ей было это сделать нелегко, быстро подгребла ко мне и ухватилась за шею. Ростом она была сантиметров на пятнадцать ниже меня и явно не доставала до дна, поэтому сразу же обвила мою талию своими ногами. А я, почувствовав такое блаженство от её тела, чуть вместе с подругой не ушёл под воду. Тогда, обняв её руками, стал потихоньку двигаться к берегу, нежно целуя её в губы. Может Женя хотела опять заняться любовью прямо в воде, но я имея уже отрицательный опыт дневного такого соития, прямо с ней выбрался на песок и упал на расстеленное полотенце. Оно было прохладным и влажным, но мы этого не почувствовали, потому, как внутри – нас согревала такая страсть, такое желание овладеть друг другом и получить то ощущение и удовольствие, которое мы не получили днём...
   Слегка плескались волны, и доносились из кафе отдельные обрывки какой-то музыки, а я слышал только тихое постанывание моей любимой, да шуршание камыша…
  Не знаю, сколько прошло времени, и мы немного утомлённые, расслабились в полудрёме, а когда от воды повеяло прохладой, решили перебраться в машину, где, не сговариваясь тут же продолжили наше любовные игры.
  Мы совсем потерялись во времени и уже находились полузабытьи, когда услышали возле машины голос Сергея, который громко говорил Оксане:
- Да не переживай, они где-то здесь, - и, приоткрыв багажник, добавил, - видишь лежат, как два голубка, обнявшись.
Я сначала, было дело, хотел ему что-то сказать, а потом подумал: «Промолчу – сделаю вид, что сплю», тем более что Женя уже действительно посапывала на моём плече, уткнувшись носиком в небритую щеку…

                Бывшая

   Утром, когда мы развезли девушек по домам и подъехали, к кафе, наши пацаны уже сидели на строительных лесах и продолжали крепить сайдинг на фасад здания.
 Увидев нас Рома, как мне показалось, даже немного с завистью ехидно спросил:
- Ну, как нагулялись с тёлками и побухали на водохранилище?
- Отдохнули – отлично, - весело, сказал Серый без всякой задней мысли.
- Только не с тёлками, а с хорошими девушками, - обломил я Рому, понимая, что его жаба давит, потому, как я ни разу не видел (хоть ему было уже лет тридцать с хвостиком), ни с одной представительницей прекрасного пола.
  На моё замечание, он только хмыкнул и продолжил работу. А, когда около пяти часов вечера пришла Женя, то пацаны (кроме Серёги), даже рты по раскрывали и особенно Роман. Тогда я сказал, чтобы они заканчивали без меня, а сам сев с подругой в машину, укатил в неизвестном направлении…
 Такие встречи продолжались, почти, каждый день. Наши чувства, как маленькая снежка брошенная с горы, катясь всё быстрей и быстрей – увеличиваясь в размерах, превращалась в огромный снежный ком, обрастали всё большими и большими нюансами близких отношений.
  Не знаю, может я действительно так влюбился, что не видел (если у неё и были) её недостатки, или она их умело скрывала, хотя, по опыту знал, что через несколько месяцев они всегда проявятся. А может я их просто игнорировал и не хотел замечать, ведь любовь, как болезнь, если уж нагрянула, то пока не переболеешь полностью – не пройдёт, а порою может опять вспыхивать, как отдельные очаги в организме. И я болел и болел, радуясь такому недугу…
  Женя явно была создана для меня. У нас оказалось столько много общего, которого я ни разу не встречал у других женщин, начиная от не материального и духовного и – заканчивая прозой жизни, типа, сервировкой стола, когда: вилочки, ложечки, ножи, тарелки, стаканы и бокалы, стоят каждый на своём месте и дожидаются приёма пиши. Придя как-то к ней домой, подруга предложила накормить меня свежесваренным борщом, с чесноком, и когда я согласился, то увидел, что даже зубки были аккуратно нарезаны на равные дольки…
  Каждое такое общение было для меня, как праздник. Мы ездили в Харьков: во всякие увеселительные заведения, в парк аттракционов, за покупками в магазины и даже на рынок «Барабашова», где кроме шмоток для нас, я себе купил ещё и мобилку.
 И вот однажды подруге захотелось (я, извиняюсь за такие подробности) в туалет, и я , чтобы не искать его где-то в городе, заскочили к моей бывшей, теперь уже хорошей знакомой – Виктории, в её магазин – «Макро». Я не думал, что она будет на месте, а просто из любопытства, указав Жени на нужную дверь, сам направился в директорский кабинет, где всегда сидела бухгалтер Натали.  И, когда я вошёл, и увидев Вику, сидящую за столом у окна, то даже немного растерялся.
- Привет! – весело и удивлённо, сказала она, сверкая голубыми, как небо, глазами, на фоне длинных и светлых волос.
 За те годы, что мы с ней не встречались, она, даже немного похудела и стало ещё красивее и привлекательней, чем была, и я, подойдя к ней, захотел её поцеловать.
 И знакомая, подставив щёчку, спросила:
- Ты, какими судьбами здесь?
- Да вот, ездил со своей невестой на базар за шмотками и купил себе мобильный телефон, а то, как-то неудобно, у многих моих знакомых – уже есть, а у меня – нет.
- Ты, что опять решил жениться? – спросила бывшая, немного ехидно.
- А почему, бы и – нет? – ответил я вопросом на вопрос, и добавил, - помнишь, как когда-то при нашей последней встрече, ты меня спросила: «Стоит ли тебе опять выходить замуж?», то я ответил, мол, что выходить замуж, можно столько раз – сколько предлагают.
- Помню, - немного грустно, сказала Виктория, - правда, после того, как ты мне написал стихотворение про одинокую звезду, я так потом замуж и не вышла.
- Это, наверное, потому, что женщина хочет много, но от одного мужчины, а мужчина хочет одного, но от многих женщин, - немного с иронией заключил я и добавил, - а стихотворение, конечно помню, - и в подтверждение своих слов, отхлебнув кофейку, приготовленного Наташкой, сразу прочёл:
«На небе тёмном и пустынном
Есть одинокая звезда.
Она идёт орбитой длинной,
Всегда одна, всегда одна…
Подальше от больших созвездий,
От малых тоже вдалеке,
От жизни убегает прежней,
Летит, как будто налегке.
В безмерных ледяных просторах,
Дорогой трудной ей идти.
Среди миров и звёзд, что в сворах,
Планету, спутник не найти.
Плывёт, не торопясь степенно,
Горда, прекрасна, холодна.
Виктория – звезда вселенной,
Всегда одна, всегда одна…»
- Вот, я теперь так и осталась одна, - ещё более печальнее заметила Виктория и хотела, что-то добавить, но в этот момент в дверь постучали и когда, Натали своим бухгалтерским голосом, рявкнула, типа, - войдите, то створка приоткрылась и вошла Женя.
  На мгновение знакомые женщины оцепенели, как в немой сцене «Ревизора», и я краем глаза, заметив, как Виктория оценивающе, посмотрела на мою невесту, тут же сказал:
- Познакомьтесь – это Женя, - и продолжил, - а – это Виктория и Натали.
- Очень приятно, - сказали они, почти, в унисон, а подруга, видно врубившись в какой ситуации оказалась, попросила:
- Дай мне ключи, я тебя в машине подожду, - что я тут же и сделал.
Когда дверь закрылась, Вика, немного с издёвкой спросила:
- Сколько же ей лет?
- Двадцать шесть.
- А выглядит она лет на двадцать, - заметила Наташка.
- И, что ты с ней делаешь? – опять, с ещё более нескрываемым ехидством, спросила Виктория, - ведь ты старше её на двадцать лет.
- Люблю! – ответил я уверенно, и смеясь добавил, - тем более, что она не знает, сколько мне уже стукнуло.
- Теперь понятно, почему она – невеста, - резюмировала Вика, -  а у нас с тобой разница всего лишь – в тринадцать, - и подумав, продолжила, - ты знаешь, я хочу купить дом на окраине, и уже даже подыскала вариант, но он мне не совсем нравится, может ты, как-нибудь подъедешь, посмотришь и сделаешь проект реконструкции.
- Конечно, о чём речь, - легко согласился я, обрадовавшись, что подруга перевела разговор на другую тему, - давай свой телефон и, когда я буду ехать в Харьков, созвонимся.
 Мы обменялись номерами, и я, попрощавшись, пошёл к машине…
 Женя сидела и рассматривала журнал, который купила на базаре.
 Услышав меня и повернув голову, спросила:
- Это, твоя бывшая?
- Можно сказать и так, - ответил я, - а, как ты догадалась?
- По её оценивающему взгляду.
- Да, это было давно. Когда-то я ей оформлял магазин итальянской мебели, а потом делал ремонт в квартире, - и, решив перевести разговор на другую тему, спросил, - ну, мы ещё куда-нибудь заедем или поехали домой?
- Поехали домой! – ответила подруга и немного задумчиво и серьёзно добавила, - но она тебя до сих пор, как мне кажется, ревнует и может даже любит…