Не родись красивой 17

В тот день после работы домой Настя не спешила. Шла медленно показывая сыну первый снег. Никита внимательно рассматривал снежинки и улыбался, что-то щебетал на своём, пока одному ему понятном языке. Зима с каждым днём всё больше вступала в свои права, давая понять, что в ближайшие три месяца она будет править бал.

Сама Настя, когда была маленькой, любила зиму. Ей нравилось кататься с горки, лепить снеговика с ребятами из общежития. Но теперь предстоящие зимние морозы её пугали. Это ведь топить печь придётся и утром, и вечером. И не факт, что будет тепло. Настя подумала, что надо придвинуть кровать поближе к печке, как советовала баба Маня.

От не слишком весёлых мыслей Настю отвлекал Никитка. Он норовил попробовать снег на вкус и сердился, когда мама не давала ему этого сделать.

- Ма-ма, дай, - сердито говорил он и при этом так хмурил лицо, что становился похожим на старенького дедушку. Настя смеялась, и следом за ней начинал заходиться от смеха Никитка. Так они и шли домой, мать и сын, любуясь белым, кристально чистым снегом.

Баба Маня, как и всегда, уже хозяйничала в комнате Насти. Как только их увидела, сразу деловито спросила:

- Где это вы сегодня задержались? Я уже супец вкусный вам сварила. Ермолая накормила и вам ещё осталось.

- Спасибо Вам, Мария Егоровна, но не могла Никите снег не показать. Для него всё в первый раз. На улице сразу светлее стало.

Баба маня радости Настиной не разделила, заметила:

- Красота, конечно, хорошо, но я за дрова твои переживаю, те, что на улице остались. Плёнкой их укрыла, но только на часть хватило. Скорей бы суббота, чтобы припорядчить их и в сарай перенести. Мокрые дрова не самое лучшее топливо.

Настя не выдержала и рассказала соседке о разговоре с Алевтиной, в конце заметив:

- Представляете, фельдшера мне в кавалеры записала. Да ещё сказала, чтобы я ей благодарна была.

- В своём репертуаре Алевтина. Всё-таки правильно Ермолай её "Поганкой" окрестил. Я знаю, почему она так говорил. Для неё ведь самой лучше, чтобы у тебя кавалер был. Тогда бы Генка её перестал бы смотреть в твою сторону, а так покоя Алевтине нет и не будет. Ведь Генка этот не успокоится, если рядом будет ходить молодица одинокая. А там, кто его знает, - усмехнулась баба Маня, - может, с лёгкой руки Ермолая и сладится что-нибудь у вас с этим городским фельдшером. Он ведь приехал, чтобы новости рассказать о поисках места захоронения Анатоля. И знать не знал, что работать ему придётся. Наш Ермолай не растерялся, одежонку ему дал и работать вместе с собой позвал.

- Я понимаю, конечно, что и Вам, и Ермолаю Васильевичу хочется, чтобы моя жизнь была устроена, но прошу, чтобы в субботу Вы не сватали меня, а то не знаю, куда глаза девать.

- Понимаю тебя, дочка, я тоже в молодости такой же стеснительной была. Поговорю с Ермолаем, скажу, чтобы больше свои шуточки в ходж не пускал. Вы с этим фельдшером друг друга уже увидели, поговорить успели, а дальше сами можете понять, что дальше делать, - согласно кивнула баба Маня. Она теребила в руках маленький клубок ниток, не решаясь сказать что-то ещё. Настя не торопила соседку. Наконец-то та собралась с мыслями и продолжила: - Только знаешь что, Настенька. Ты добрая очень, хорошая, но не такая, чтобы на тебя глянул парень - и влюбился без памяти, голову потерял. Вдобавок ко всему ещё и с ребёнком. Чтобы тебя оценить, рядом с тобой быть надо. Так что ты, когда фельдшер этот работу закончит, пригласи его к нам в гости. Приедет разок, другой, увидит, какая ты, а я блинцами его угощу и пышками своими ароматными. Никуда и не денется!..

Вечером Настя, когда уложила спать сына, посмотрела на себя в зеркало и подумала, что баба Маня была права: никто из парней никогда из-за неё не терял головы. Вася говорил, что любит, но стоило объявиться его первой любви, как забыл о своих словах. Настя вздохнула, подумав, что ей хотелось бы быть красавицей. Наверняка, тогда бы Жене она точно понравилась... А так...Она залезла под одеяло, обняла сынишку, решив, что пусть всё идёт своим чередом. Если бы не баба маня и не дед Ермолай, Настя и не думала бы о Жене. Жила бы дальше спокойно, а сейчас думала о предстоящих выходных.

В ту ночь Насте не спалось. Снилась мама, но как-то странно снилась. Была она не сердитой, какой обычно была, а улыбалась и словно не ходила, а парила над землёй, лёгкая и невесомая.

...В субботу работа кипела с самого утра. Миша пришёл рано, потому что времени у него было не так и много. Он собирался в город к своей любимой Глаше. Дед Ермолай командовал, а, когда появился Женя, приехавший электричкой, усмехнулся:

- Сейчас работа пойдёт! Пока мы управимся, вы, бабоньки, на стол собирайте!

Неожиданно для всех пришёл на помощь Генка. Рядом с ним важно шагала Алевтина. Она виновато сказала:

- Мы на помощь по-соседски. Не век нам враждовать, правда ведь?

Настя, когда увидела Генку, замотала головой и хотела сказать, что работники больше не нужны, но Ермолай Васильевич ответил вместо её.

- Раз пришёл, то давай, становись рядом с хлопцами. Только колоды нет для тебя.

- А я сейчас свою принесу, - ответил Генка, довольный, что на него и Алевтину больше не сердится дед.

Пока мужчины работали, Мария Васильевна и Настя готовили стол, ведь работников принято было угощать. По такому случаю Настя даже отстояла очередь в сельском магазине, что купить колбасу под названием "Чайная". Взяла ещё и сельдь атлантическую, а теперь чистила картошку.

Миша сказал, что рассиживаться ему некогда, быстро поел и ушёл, зато Генка чувствовал себя как дома и уходить не собирался. За ним пришла Алевтина, принесла кусок пирога с капустой. Рядом стояла варенька. Девочка стеснялась и пряталась за материнской юбкой.

- Я за Геной пришла, что-то засиделся он у вас, а это вам к столу, - несмело произнесла Алевтина и с опасением посмотрела на деда Ермолая. Пожалуй, он был единственным, кого она побаивалась. Знала, что дед может припомнить ей грибы и выставить за дверь. Может, в другое время так и было бы, но Ермолай Васильевич сегодня пребывал в хорошем расположении духа.

- Проходи, нечего в пороге стоять, да и в ногах правды нет. Только вот пирог твой есть я, пожалуй, не буду, опасаюсь. Капуста, небось, с грибами?

- Нет, это просто капуста с морковкой. Можете сами поглядеть, - начала оправдываться Алевтина, отрезала кусок пирога и показала начинку.

Дед Ермолай хоть и не любил "Поганку", но сменил гнев на милость и предложил поднять кружки, в которых был яблочный сок. Спиртное Настя не покупала по совету бабы Мани. Соседка очень переживала за здоровье Ермолая и сказала, что можно обойтись без "беленькой".

Алевтина, осмелев, начала рассказывать всем присутствующим за столом, как все дети любят Настю. При этом жена Генки всё время поглядывала на Женю, и её слова были адресованы ему.

- Такой внимательной воспитательницы днём с огнём не сыщешь. Моя Варя ждёт не выходных, а понедельника, чтобы в детский садик идти. Вот что значит, когда человек на своём месте.

Насте снова стало не по себе. Она смотрела на часы и ждала, когда же всё закончится. Конечно, была благодарна приезжему фельдшеру, но сватовство, которое в прошлый раз было со стороны деда Ермолая, а сейчас Алевтины, порядком надоело. На Жене тоже лица не было, это Настя успела заметить.

Наверное, они распрощались бы в этот день и неизвестно когда бы встретились в следующий раз, если бы не произошло неожиданное, то, что соединило их навсегда.
- В нашу сторону бежит Вера, мамка твоя, - сказал дед Ермолай Алевтине. - Что это спешит так. Случилось что-то, наверное.

Алевтина сразу же вскочила с места, следом за ней поднялся и Гена. Они думали, что успеют выйти до того, как мама Алевтины зайдёт в комнату, но не успели.

- Доброго денёчка вам в хату! Я по просьбе дежурной прибежала к вам. Просила она передать, что Настю к телефону зовут. СРОЧНО!

- Интересно, кому это наша Настенька понадобилась, - удивилась баба Маня.

- Там вроде новость какая-то насчёт мамки твоей, - неуверенно произнесла Вера. - Перезванивать скоро должны. Так что ступай быстрей.

Насте повторять по два раза не нужно было. Она схватила фуфайку, взяла на руки Никитку, но дед Ермолай не согласился:

- Э-э-э, нет, оставь своего хлопца, мы здесь вместе приглядим за ним. Разговор, наверное, серьёзный, а он будет тебе мешать.

Настя поблагодарила Ермолая Васильевича и выбежала из комнаты, пересекла длинный общий коридор за минуту и, соскочив со ступенек, бросилась к станции. Следом уже спешила баба Маня. Конечно, бегать она уже не умела, ходила медленно, но боялась, что новость может быть не слишком хорошей, раз Настю нашли и позвонили.

Настя по дороге вспомнила свой сон, и стало ещё тревожнее. Про себя повторяла, что только бы не случилось непоправимое, но... Человек, который перезвонил через несколько минут, сообщил, что мамы у Насти больше нет.

- Угорели они этой ночью с Сергеем. Заслонку рано закрыли. Они ведь городские, не знают толком, как с печкой обращаться надо. Я смотрю, что обед, а на улице нет никого, думаю, что надо зайти, мало ли что случилось. Я по соседству с ними живу в деревне. Адрес твой на конверте увидел, в справочную позвонил, чтобы телефон станции узнать. Вот и сообщаю новость.

У Насти потемнело в глазах от всего услышанного. Она вышла из станции и едва спустилась со ступенек.

Баба Маня всё поняла без лишних слов. Она заключила Настю в свои объятия приговаривая:

- Поплачь, дочка, поплачь, милая! Оно так легче будет!