***

Я очень долго думала, что мой кот не любит меня. Он царапал меня, раздирал мне руки, я злилась, расстраивалась, мы дрались.

Прошло время, кот спит на моих вещах, сложенных на кровать перед сном. Он обнимает лапкой мою футболку, валяется на ней, оставляя на ней свою шерсть, вбирая в себя мой запах.

Я потом беру его на руки, а он пахнет моим парфюмом. Он перестал кусаться, а кусался хуже злой собаки. Теперь если и пытается, то кусает воздух рядом с моей рукой, прикасается к ней своими вибриссами, мне смешно и щекотно.

А ещё коты, оказывается, посылают воздушные поцелуи своему любимому человеку - они смотрят в глаза и очень медленно моргают. Можно ответить. Раньше я думала, что кот просто хочет меня развидеть, вот и закрывает глаза.

Кошки никогда не спят рядом с человеком, которого не любят, которому не доверяют.

Утро сегодня бьёт по голове. Меня качает, штормит, я сама хочу всех развидеть.

Достаю себе сырники на завтрак - я вообще не умею их готовить, они у меня вечно горят и плюются маслом, но я нашла, где можно купить готовые - их только разогреть.

Я разогреваю их и вспоминаю, как хорошо они получались у мамы. В деревне у бабушки, я ела их со свежим медом и холодным молоком.

Сырники со сметаной и инжирным джемом. Сметана - это всегда про бабушку. Я вспоминаю, как она снимала толстый слой сливок с молока, и как мы потом с братом дрались у маслобойки - из этих сливок получалось настоящее масло.

Мы с братом спорили, кто будет первым крутить ручку, а бабушка смотрела на нас, дураков, молча и терпеливо. Потом мы уставали, теряли интерес, и бабушка так же молча и терпеливо сбивала масло сама.

Крошки масла надо было собрать, помять ложкой как следует, и положить в круто посоленую воду. Я скучала по хлебу с маслом, в деревне оно не продавалось, нужно было везти из города по жаре, или делать самостоятельно.

Инжир - это Египет во веки веков. Это море, солнце, сотни классных фотографий, маленькие наши дети, и маленькие порционные упаковки джема на завтрак.

Можно намазать на булочку, и есть, хрустя косточками, чувствуя себя немного странно, будто ешь пчел, и их крылышки и лапки хрустят на зубах, кошмар.

Я не нахожу в холодильнике лимон, но нахожу баночку варенья из лимона, тоже хорошо. Мне как-то становится лучше, я выныриваю из боли, как из какой-то грустной, черной, осыпающейся под ногами пропасти, но всё равно не могу сдержать слёз.

Поликлинику под окнами вчера украсили гирляндами, а сегодня на козырьке установили десяток наряженных ёлок. Это что-то совсем новое, и мы продолжаем следить за этими захватывающими новостями.

Пока обезболивающее превращает мой позвоночник в то, на что я должна опираться, я пью свой чай и просматриваю наши фотографии с моря.

В голове у меня всего один вопрос - почему я привыкла считать себя такой уродливой лягушкой? Фотографии говорят - это не так.

/ква/

2024.