Артур Холмс. Интеграция веры и образования

ИНТЕГРАЦИЯ ВЕРЫ И ОБРАЗОВАНИЯ
Артур Холмс

Христианскому колледжу недостаточно идентифицировать себя просто как гуманитарное учебное заведение; это также ответвление Церкви. Мы отложили в сторону различные неадекватные попытки оправдать эту комбинацию. Христианский колледж существует не для того, чтобы сочетать хорошее образование с защищающей атмосферой, поскольку христиане верят, что источник зла в конечном счете находится в сердце, а не
вовне. Христианский колледж существует не только для того, чтобы предлагать библейские и богословские курсы. они доступны в других учебных заведениях и могут предлагаться через дополнительные программы в государственных университетах без огромных затрат на обучение в области искусств и наук. Отличительной чертой христианского колледжа является не то, что он культивирует благочестие и религиозную приверженность, поскольку это можно было бы сделать в спонсируемых церковью общежитиях в светских кампусах. Скорее, христианский колледж отличается тем, что христианская вера может затронуть весь спектр жизни и обучения, которым гуманитарное образование подвергает студентов.
В принципе, христианские взгляды - приемлющие и всепреобразующие, и именно это порождает идею объединения веры с обучением. Я говорю «в принципе», потому что часто на практике вера и обучение скорее взаимодействуют, чем объединяются. Объединение - это идеал, который никогда не будет полностью достигнут никем, кроме Самого Бога. В материалах по связям с общественностью иногда говорится, что вера
и обучение объединены в кампусе, как будто одним росчерком пера это становится свершившимся фактом, но между целью и достижением есть множество промахов, ошибок и недочётов.
Взаимодействие отличается от интеграции. При взаимодействии два человека сидят рядом, находятся в реальном контакте друг с другом и ведут диалог по разным вопросам. Но нам нужно нечто большее, если мы хотим связать веру и обучение в единое целое с самого начала. Иногда даже взаимодействие подавляется в пользу идеологической обработки, как будто готовые ответы могут удовлетворить пытливые умы. Учащимся скорее нужно реалистично взглянуть на жизнь и самим найти ответы на вопросы, которые нас волнуют. Им нужно с трудом прокладывать себе путь в лабиринте альтернативных идей и аргументов, выясняя, как христианская вера относится к таким вопросам. Им нужен учитель в качестве катализатора и проводника, который боролся и борется с подобными вопросами и знает некоторые соответствующие материалы и процедуры. Им нужно познакомиться с границами познания, где проблемы ещё не полностью сформулированы, а знания стремительно расширяются, и где по самой природе вещей
внушение невозможно.
Иногда взаимодействие между верой и обучением было не более чем защитным
на уровне апологетики, направленной против вызовов, брошенных вере из мира мысли, или христианской критики своих конкурентов. Апологетика, несомненно, имеет свое место, но у христианского колледжа есть более масштабная и конструктивная задача. Интеграция связана не столько с нападками и защитой, сколько с положительным вкладом человеческого знания в понимание веры и в развитие христианского мировоззрения, а также с положительным вкладом христианской веры во все искусства и науки.
Несомненно, обучение во всех областях способствовало пониманию и распространению веры и Церкви с момента её зарождения и до наших дней, и
христианский колледж может внести значительный вклад в это. Но он также должен понимать то, что не так часто осознаётся: вера влияет на обучение гораздо сильнее, чем обучение влияет на веру. Интеграцию следует рассматривать не как достижение или позицию, а как интеллектуальную деятельность, которая продолжается до тех пор, пока мы продолжаем чему-то учиться. Однако это имеет место не только как интеллектуальная деятельность, но и как интегрированное обучение, которое будет способствовать интеграции веры во все аспекты жизни и характера человека. Далее я предложу четыре подхода к объединению веры и обучения.

Подход, основанный на убеждениях

В некоторых областях высшего образования христианство на первый взгляд не
играет особой роли. Ярким примером являются исполнительские искусства: вокал, фортепиано, скульптура, гимнастика, даже химия и математика. Вряд ли имеет смысл говорить о «христианском фортепиано» или «христианской гимнастике». По общему признанию, голландский философ Герман Дойеверд ссылается на “христианскую математику”: однако он думает не о доказательствах и процедурах, а скорее об основах математики и о том факте, что Бог и закономерная природа Его творения делают математику вообще возможной.
Особенно в областях успеваемости и дисциплинированного развития навыков (хотя, конечно, не только там), отношение учителя или ученика является начальной и, возможно, наиболее заметной точкой соприкосновения с христианской верой. Если бы я преподавал символическую логику, которая является наиболее близким к математике философским предметом, моё христианство проявилось бы в моём  отношении к учёбе и моей интеллектуальной целостности гораздо больше, чем в самом содержании курса. Позитивный, любознательный настрой и упорная дисциплина в отношении времени и способностей отражают ценность, которую я нахожу в обучении благодаря моему богословию и моей христианской приверженности.
Положительное отношение к гуманитарному образованию не всегда очевидно среди христиан. Время от времени в истории церкви, как и в истории в целом, вспыхивал своего рода антиинтеллектуализм или культурный эскапизм. Но правильно понятая христианская вера создаёт положительное отношение к гуманитарному образованию, потому что в Божьем творении каждая сфера жизни и обучения связана с мудростью и силой Бога. Всякая истина - это Божья истина. Такое же положительное отношение
влияет не только на стремление к истине. В своём знаменитом «Граде Божьем» Августин предлагает христианскую концепцию справедливого общества вместо языческой концепции Цицерона: справедливость - это воздаяние должного каждому, включая Бога, и эта способность, как и любой добрый и совершенный дар, исходит от Бога. Таким образом, чтобы должным образом мотивировать нас на стремление к справедливости, нам необходимо благоговение и любовь к Богу.
Такое же отношение должно распространяться на эстетические ценности, такие как красота и творчество. Вся красота от Бога, где бы она ни была, художественное творчество людей - это Божий дар, потенциал физических материалов для создания из них предметов искусства - это дело рук Бога. Некоторые писатели даже разработали эстетический аргумент в пользу существования Бога, основанный на взаимосвязи между
человеческим творчеством в искусстве и приспособляемостью мира к этому творчеству. В Божьем творении каждая область гуманитарных наук связана с Богом.
Элтон Трублад сказал, что христианский ученый, вероятно, будет лучшим ученым скорее из-за того, что он христианин, чем вопреки этому. Сравнение проводится не между христианином и ученым-нехристианином, потому что при сравнении двух людей задействованы другие переменные, а между одним человеком как христианином и тем же человеком как нехристианином. Причина, говорит Трублад, - это мотивация, поскольку христианская вера - заклятый враг всякой интеллектуальной нечестности и низкопробности.1. Христианин верит, что во всём, что он делает интеллектуально, социально или творчески, он обращается с Божьим творением, и это священно.
Вскоре после Второй мировой войны Арнольд Нэш написал, что одна из главных задач христианского учёного в сфере высшего образования - раскрыть смысл христианского призвания.2 Я утверждаю, что по-настоящему христианское отношение находит смысл в призвании химика или социолога, историка или психолога, математика или художника. Любовь учёного к истине становится выражением любви к Богу, точно так же, как любовь гражданина к справедливости в обществе может быть выражением голода и жажды праведности, а любовь художника к созиданию и прекрасному выражает любовь к Творцу.
Именно с этого должен начинать студент-христианин. Первая задача интеграции имеет место на личностном уровне, в отношении и мотивации. В откровенно христианском колледже у христианских преподавателей,  работающих с христианскими студентами, есть преимущество, которого нет в других местах. По общему признанию, мотивировать студентов сложно. Подростки склонны к интеллектуальной небрежности, и их характерная эгоистичность проявляется в том числе и в интеллектуальной жизни,
как и везде. Энтузиазм по поводу гуманитарного образования часто идёт вразрез с мнением сверстников о том, что общее образование - это неизбежное зло, от которого нужно избавиться как можно скорее и безболезненнее, а не заманчивое окно в мир Божьего творения. Он также идёт вразрез с подозрительностью, с которой многих приучили относиться к интеллекту и воображению, и с их культурной изоляцией. Тем не менее, если наша высшая цель - прославлять Бога и вечно наслаждаться Им, мы должны стремиться к этой цели здесь и сейчас, исследуя Его дела и наслаждаясь богатством Его творения, и мы можем делать это с помощью христианского гуманитарного образования.
Так или иначе, студент должен понимать, что образование - это христианское призвание, главное призвание от Бога на наши годы, что образование должно быть актом любви, поклонения, служения, искренним ответом Богу. Отношение и мотивация, соответственно, являются лишь началом; этот личный контакт между верой и обучением должен распространяться на дисциплинированную учёбу, а также на интеллектуальную и художественную целостность. Поэтому колледж и должен создавать атмосферу христианского обучения и определенный уровень заинтересованности и ожидания, которое возникает у каждого, кто хоть ненадолго приезжает в кампус. Это должно быть отражено в программе с момента набора студентов и их зачисления до ориентации первокурсников в программе общежития, учебной программе и отдельных курсах. Программа в храме должна демонстрировать такое отношение, а не бездумное разделение, которое слишком часто встречается между верой и преданностью, с одной стороны, и тем, что происходит в классе, - с другой. В публикациях на территории кампуса
и в консультационных программах работа продавца-консультанта должна быть построена на идее, что гуманитарное образование - это христианское призвание как студентов, так и преподавателей. И обязательные общеобразовательные курсы должны представлять собой не узкие специализации, изолированные друг от друга, а идеи, которые расширяют кругозор, открывают историческую перспективу, увеличивают окно в мир и раскрывают созидательное влияние христианской веры и мысли.
Самым важным фактором в работе преподавателя является отношение к обучению. Благодаря тому, кем является учитель, его ученики могут встать на его плечи и заглянуть в будущее дальше, чем он заглядывал в своё. В учителе начинают проявляться привлекательные черты христианского мышления.

Этический подход

Этические проблемы возникают в процессе приема в колледж, в вопросах равных возможностей и при распределении финансовой помощи. Они проявляются в том, как мы подходим к обучению, в использовании материалов, методов исследования и компьютеров, в экспериментах с участием людей, в уважении авторских прав и оценке работ других людей. (Плагиат - это, пожалуй, самая распространенная форма воровства среди студентов колледжа, сродни коммерческому шпионажу, который крадет важную информацию, роясь в мусоре конкурентов.) Этические проблемы также возникают в том, как общество использует свои знания, в том, что мы делаем или не делаем с окружающей средой и невозобновляемыми ресурсами, в генетических исследованиях и ядерных отходах, в методах управления и манипулятивной рекламе, в экономической политике и международной политике. Вопросы справедливости и милосердия преследуют нас постоянно, призывая к активной интеграции фактического понимания с моральными ценностями, уходящими корнями в христианскую веру.
В течение нескольких лет мы слышали разговоры о ценностно нейтральном образовании и о науке, не имеющей ценностей. Основное предположение здесь состоит в том, что мы живём в мире голых фактов, что эмпирические знания не имеют внутренней связи (разве только случайную) с моральными или социальными ценностями, и что оценочные суждения являются чисто относительными выражениями субъективных чувств и общепринятых взглядов. Факты нейтральны с точки зрения ценностей; образование и наука имеют дело с фактами, а не с чувствами.
Хотя эти позитивистские предположения крайне сомнительны как с философской, так и с теологической точки зрения, воспитание ответственных людей в любом случае требует внимания к ценностям и оценочным суждениям. Вторая мировая война, Хиросима и Холокост пробудили многих западных педагогов к осознанию этого, и особенно после Вьетнама и активистских 60-х годов практически невозможно исключить социальные проблемы и оценочные суждения из школьных занятий - даже там, где все еще преобладают релятивистские и субъективистские этические теории. Действительно, язык сам по себе настолько насыщен ценностями, что делает ценностную нейтральность практически невозможной. Выросший в Англии, я познакомился с американской
революцией из сноски к "Истории колоний" о восстании американских колоний. Сам выбор слов и организация материала уже выдают игру.
Язык нагружен и другими способами, так что недостаточно называть вещи «правильными» или «неправильными», «справедливыми» или «любящими».Например, слово «любовь» сегодня используется в разных значениях, но в христианском контексте оно означает нечто иное, чем в популярной психологии и в большинстве популярных
песен. Смешанные ценности часто паразитируют на идентичных терминах. Мы должны разобраться в них и чётко понимать, что мы хотим сказать и что хотят сказать другие.
В преподавании оценочные суждения не должны быть нравоучениями, добавляемыми в конце якобы фактического изложения, и не должны быть разглагольствованиями. Скорее, оценочный процесс может проходить через всю структуру курса, через выбор тем, через предположения, высказанные в начале, через заданные для чтения и написания работы. Может быть, это и правда, что социальные науки как таковые не делают христианских оценочных суждений, но христианский социолог всё равно не шизофреник. Если он христианин, его ценности так или иначе проявятся, сознательно или бессознательно, в его работе. Лучше, чтобы этот процесс был осознанным и хорошо продуманным, а не неосознанным и непродуманным, иначе все это, скорее всего, будет выглядеть нечестным и сбивающим с толку.
Другими словами, этический подход к интеграции должен исследовать внутренние взаимосвязи. Между фактами и ценностями справедливости и любви существует связь, которая выходит за рамки вопроса о последствиях. Ключ к взаимосвязи между фактами и ценностями лежит скорее в том, что специалисты по этике называют «концепциями среднего уровня .» Связь между фактическими обстоятельствами бизнеса и этическими вопросами о заработной плате и ценах - это концепция среднего уровня о работе, её значении и целях. Связь между фактами о преступлении и вопросами о вынесении приговора - это концепция среднего уровня о наказании и его целях. Сопоставление фактов о Ричарде и Мэри, их чувствах друг к другу, с очевидным вопросом, с которым они столкнулись, - это концепция брака среднего уровня, его значения и цели.
Этический подход должен быть сосредоточен на значении и Божьей цели в отношении работы, наказания и брака, опираясь как на библейское учение, так и на богословские размышления, связанные с этими конкретными областями. Концепции среднего уровня необходимы, но недостаточны. Мы также должны чётко понимать
общие библейские принципы справедливости и любви. При рассмотрении этических вопросов необходимо ответить на три вопроса, чтобы интегрировать христианские принципы в этические дискуссии.
1. Каковы факты по этому делу, включая сопутствующие причины и возможные последствия? Здесь важны соответствующие науки.
2. Какие концепции среднего уровня задействованы? Каковы цели, которые Бог поставил перед этой сферой человеческой деятельности? Здесь в игру вступают теология и философия.
3. Какая политика или действия необходимы в подобных случаях или ситуациях? Как мы можем преследовать правильные цели справедливо и с любовью по отношению ко всем вовлечённым сторонам? Здесь в игру вступают все вышеперечисленные соображения и дисциплины.3

Фундаментальный подход

Как подход, основанный на отношении, так и этический подход выявляют различные предположения, с которыми христиане и другие люди подходят к обучению. Эти предположения являются частью истории идей, и особенно на Западе эта история показывает взаимодействие противоречащих друг другу теологических и философских традиций. Это справедливо для каждой области обучения, поскольку у каждой из них есть исторические и философские основы. «Основы математики» и «Основы образования» -
это даже названия распространённых курсов. В учебных программах ряда крупных университетов история и философия считаются «базовыми дисциплинами», а в христианских колледжах теология становится третьей базовой дисциплиной. Эти три дисциплины являются основой «базового» подхода к интеграции.4
История в этом отношении играет стратегическую роль, когда её изучают не просто как фактическую хронику правителей и войн, а скорее как культурную и интеллектуальную историю. В таком ракурсе это раскрывает значение идей и ценностей, на основе которых действовали люди (то есть рефлексирующие и оценивающие агенты). Это становится историей руководящих идеалов и включает в себя созидательное и искупительное влияние христианства на формирование нашей культуры.
Что, например, можно сказать о происхождении современной науки? Философ и математик А.Н. Уайтхед предположил, что раннесовременная наука развивалась благодаря поддержке, которую ей оказывали в религиозной атмосфере Средневековья. Этот тезис был оспорен, но если он не преувеличен, я думаю, его можно обосновать. Атмосфера Средневековья была пронизана теистическим убеждением, что, поскольку Бог - разумный и мудрый Творец, Его творение совершено таким образом, что оно  понятно существам, созданным по образу и подобию Божьему. Эта теологическая атмосфера, в которой считалось, что естественный порядок поддаётся рациональному исследованию, была естественной средой для зарождения научного исследования. Полвека назад британский философ Майкл Фостер опубликовал серию статей, в которых утверждал, что
греческая концепция о том, что вечные формы определяют ход природы, привела древних к рационалистическим спекуляциям, а не к эмпирическим наблюдениям, пока в науке, как и в теологии, не возобладало теистическое убеждение, что природа зависит от Бога. Нет внутренней необходимости в том, чтобы оно существовало или было таким, какое оно есть. Если это творение Бога, то оно зависит от Бога, и учёный больше не может действовать на основе априорных знаний, а должен опираться на эмпирические данные, если хочет выяснить, как на самом деле ведёт себя природа. Результатом, по мнению Фостера, стал расцвет науки эпохи Возрождения.5
Исторический подход имеет значительные преимущества в гуманитарных науках. При знакомстве студентов с философией один из очевидных способов показать влияние христианских взглядов - включить в программу чтения труды выдающихся философов прошлого, которые сами были христианами-теистами. Это обычно гораздо эффективнее, чем  непродуманные, недостаточно развитые представления самого учителя. Можно
упомянуть христианских философов разных направлений: Августина, который христианизировал Цицерона; Фому Аквинского, который использовал идеи Аристотеля; Декарта, Лейбница, Локка и Беркли и их попытки оправдать и ограничить человеческий разум в зависимости от Бога, избегая при этом опасностей, присущих современному механистическому взгляду на природу и человека, как в критике Кьеркегором Просвещения с его эпистемологией и этикой. Такие разные христианские философы, как эти, отражают плюрализм в рамках христианского мировоззрения, но при этом разделяют общую веру в то, что Бог создал всё сущее и что человек создан по образу и подобию Божьему. Они развивают эти идеи, творчески подходя к проблемам, с которыми они сталкивались, и к позициям, которые отстаивали.
Будь то история науки, философии, искусства или чего-то ещё, у нас есть доступные исторические примеры веры, находящей творческое применение в обучении. Они дают нам прецеденты, на которые мы можем опираться, традицию, в которой мы тоже участвуем. Они подчёркивают тот факт, что Бог действует в истории искусств и наук, а также в Церкви и среди народов, и эта история продолжается сегодня в наших собственных усилиях по установлению конструктивных отношений между верой и обучением.
Философские основы здесь ничуть не менее важны, будь то философия
науки, или философская психология, или эстетическая и критическая теория, или что-то еще. То, что человек предполагает о природе и ограничениях научного объяснения, влияет не только на то, какие объяснения предлагаются и как они будут оцениваться, но и на то, следует ли принимать другие виды объяснений (например, религиозные). Теории литературной критики в той же манере определяют, какое значение может иметь произведение, а для Деррида и деконструктивистов - может ли оно вообще иметь какое-либо общественное значение. Философии истории и лежащие в их основе теории человеческой личности затрагивают вопросы исторической причинности. Таким образом, марксисты, фрейдисты и христиане по-разному смотрят на историю, как и на
социологию, литературу и всё остальное. Философские основы касаются методов
познания и интерпретации (эпистемология), представлений о реальности (метафизика) и основных ценностей. У каждой дисциплины есть такие основы, и они крайне важны для христианской интеграции.
Разногласия по поводу других конкретных интерпретаций и теорий часто коренятся именно в этом. Отчасти поэтому важны и теологические основы, поскольку христианское богословие имеет философские последствия. Утверждение о христианском откровении накладывает ограничения на объем научного знания. Его понимание человеческой личности противоречит многому в марксистском и других формах натуралистического мышления. Человек должен быть внимателен к таким напряжениям - а также к общностям, - если он хочет мыслить честно, как христианин. Точно так же теологические основы должны лежать в основе христианской этики, теории социальных изменений, эстетики - не в том смысле, что они отвечают на все философские вопросы, а скорее в том, что они указывают конструктивные направления по основополагающим вопросам. Христианин, изучающий философию, должен быть осведомлён в теологических вопросах, чтобы интеграция могла продолжаться, но в то же время теолог должен быть осведомлён в философских вопросах, если он хочет внести свой вклад в фундаментальное мышление. На самом деле, весь преподавательский состав христианского колледжа мог бы плодотворно работать над основными темами систематического богословия, задаваясь вопросом, как каждая тема затрагивает основы различных дисциплин.
Наибольшее влияние христианское богословие, несомненно, оказывает на гуманитарные науки, потому что там мы находим чёткие представления о человеческой природе, Боге, морали и жизни. И все же, как это ни парадоксально, христиане часто проявляли к этому наименьший интерес. Следующее по величине влияние оказывают
социальные науки и науки о поведении, где речь идет о человеческом поведении и институтах. Наименее масштабное влияние христианское богословие оказывает на естественные науки, несмотря на тот факт, что об отношениях христианства с ними, вероятно, написано больше, чем о других областях.
Евангелисты подчёркивают «как» было сотворено всё сущее, однако библейское учение имеет более далеко идущие принципы. Один из них заключается в сущности теизма в противовес гностическому дуализму, пантеизму и натурализму. Как хорошо показывает Лэнгдон Гилки в своей книге «Создатель неба и земли», сотворение ex
nihilo затрагивает проблемы добра и зла, свободы и индивидуальности, а также смысла жизни. Ещё одним важным аспектом является уникальность людей, созданных по образу и подобию Бога. Влияние этих аспектов на содержание естественных наук гораздо меньше, чем их влияние на социальные и гуманитарные науки.
Кроме того, необходимо изучить доктрины греха и благодати, библейские представления об истории и социальной справедливости, а также весь спектр доктрин.
К сожалению, пробелы между нашими дисциплинами слишком часто препятствуют получению преимуществ от междисциплинарного взаимодействия. Учёный или преподаватель литературы может выйти из лучшей высшей школы, зная теологию не больше, чем на уровне гимназии, и, возможно, меньше, чем философию. Слишком часто психолог не знаком с философскими ограничениями эмпирических методов или с
недавними философскими работами о природе сознания. А социолог часто не знаком с этической теорией и поэтому не умеет спорить, опираясь не на догматические или утилитарные, а на другие аргументы, или не знаком с социальной этикой Ветхого Завета.
Философы и теологи также не всегда помогают друг другу. Слишком многие из них довольствуются тем, что изолируют себя в своих анализах и толкованиях, вместо того, чтобы взаимодействовать с искусством и науками, на которые должна влиять их работа. Каким-то образом этот синдром нужно преодолеть. Междисциплинарные курсы преждевременны до тех пор, пока участвующие в них преподаватели не узнают достаточно о сферах деятельности друг друга, чтобы составить и провести единый
курс. Сначала нужно найти время для междисциплинарного диалога между преподавателями. В то же время было бы полезно, если бы каждый студент был обязан пройти не только курс по христианскому богословию и общий вводный курс по философии, в котором подчёркивается природа философского исследования и делается выбор из наследия западной мысли, но и курс, который служит связующим звеном
между другой дисциплиной и религией и философией или между философией и другой дисциплиной. Философия науки или разума, социальная этика или эстетика, философия истории или религии, политики или права - это курсы, которые затрагивают фундаментальные вопросы, с которыми другие дисциплины соприкасаются в философии. По крайней мере, наличие требований в этих областях помогло бы следующему поколению преподавателей колледжей должны делать то, что нынешнее поколение не всегда может сделать в интерпретации научных и исследовательских результатов.

Мировоззренческий подход

Наиболее всеобъемлющим связующим звеном между христианством и человеческим познанием является всеобъемлющее мировоззрение. Христианская вера позволяет нам видеть всё в связи с Богом как с нашим Творцом, Искупителем и Господом, и из этого центрального фокуса возникает объединяющее мировоззрение. Современный университет склонен концентрироваться на частностях, а не на целом, и в результате
получается фрагментарный взгляд на жизнь, в котором отсутствует общий смысл. Арнольд Нэш называет эту тенденцию «интеллектуальным политеизмом» 6, подчёркивая, что это такое же мировоззрение, как и христианский теизм. Влияние интеллектуального политеизма было катастрофическим. Когда множество исследований проводится без взаимосвязи между ними, университет становится мультиверситетом. Теоретически университет отвергает попытки навязать кому-либо определённое мировоззрение,
но на практике он учит фрагментарному взгляду на жизнь. Даже занять «нейтральную» позицию - значит занять какую-то позицию. Мировоззренческих вопросов не избежать.
Совсем недавно Роберт Бромбо, профессор философии Йельского университета, заявил в своём президентском обращении к Американскому метафизическому обществу:
«Мы всё более активно и точно работаем в области естественных наук в средней школе,
демонстрируя, что мир фактов не допускает ни намёка на капризность, свободу или
изменения в причинно-следственных связях. Мы всё более активно пробуждаем в наших учениках чувство ответственности. Иногда они чувствуют эту ответственность перед
обществом, иногда перед собственной аутентичностью». Но мы ничего не делаем, чтобы
объяснить эти шизофренические изменения в восприятии реальности, которые происходят при каждом переходе от одной аудитории к другой. Мы расстроены попытками наших студентов сохранить некоторую интеллектуальную целостность: апатией, неразборчивым активизмом, недоверием к интеллекту и авторитету, ибо поставили перед ними задачу, которую они должны решить, с кусочками, которые невозможно собрать в единое целое.7
Печальный парадокс заключается в том, что, с одной стороны, научный взгляд утверждает, что природа постижима и рационально упорядочена как в макроскопическом, так и в микроскопическом аспектах, а с другой стороны, пессимист говорит нам, что жизнь лишена какого-либо внутреннего смысла и постижимого порядка. Наш день - это день шизофреника, который отчаянно нуждается в целостном понимании, в
мировоззрении, способном соединить разрозненные части. Христианин обязан развивать
христианское мировоззрение, веря в то, что христианское послание исцеляет.
Но что мы подразумеваем под мировоззрением, Weltanschauung? Это понятие нуждается в расшифровке, и я предлагаю четыре характеристики.8 Первая и самая очевидная заключается в том, что мировоззрение является целостным или интегративным. Оно рассматривает вещи не только как части, но и как единое целое. Это систематическое понимание и оценка жизни, и ни одна из академических дисциплин не обходится без него.
Во-вторых, мировоззрение - это исследование, а не замкнутая система, разработанная раз и навсегда, но бесконечное начинание, которое всё ещё является лишь видением возможности, незавершённой симфонией, едва начатой. Оно исследует созидательное и искупительное влияние христианского откровения на каждого из нас.
Это измерение мысли и жизни, и оно остаётся открытым, потому что задача настолько масштабна, что для её выполнения потребовалось бы всеведение Бога. Чтобы начать, требуется разумное понимание христианского откровения, и из этого первого проблеска истины в целом вырастает бесконечный поиск. Мы не должны ожидать, что христианский колледж предложит определённую и завершённую христианскую точку зрения на вещи, потому что преждевременно завершать все детали христианской точки зрения на то,
это или что-либо ещё. Христианские взгляды возможны, но не как завершённая и окончательная система. Кто мы такие, неуклюжие, заикающиеся создания, чтобы исчерпывающе изучить какой-либо предмет? Сейчас мы видим в тусклом стекле; мы знаем лишь отчасти.
В-третьих, христианское мировоззрение, скорее всего, будет плюралистическим. Если это исследование без границ, вы не можете ожидать полного единодушия - впрочем, в человеческом единодушии не так уж много добродетели. Даже в рамках конкретной христианской традиции, скажем, реформатской, должно быть место для плюрализма в развитии различных точек зрения, каждая из которых в равной степени верна реформатскому богословию. Историческое христианство, взятое в целом, было еще более плюралистичным. Разнообразие существует не только из-за богословских различий, но и потому, что мы исследуем христианские взгляды на мир мысли в разные моменты, разными путями, с разными интересами и опытом. Вот почему академическая свобода и интеллектуальная честность так важны.
В-четвертых, мировоззрение является конфессиональным и перспективным. Нам не нужно исходить дедуктивно из универсальных и необходимых истин, ни из аксиом, ни из научно доказуемых утверждений, поэтому я предпочитаю не называть отправную точку "предпосылками”. Скорее, мы начинаем с исповедания веры, с совокупности убеждений, взглядов и ценностей. Можно привести веские и достаточные доводы в пользу того, во что мы верим, но это всё равно исповедание, и с точки зрения этого исповедания мы смотрим на жизнь. Мы видим вещи с христианской точки зрения.
Мировоззрение и взгляд на жизнь - это не то же самое, что теология: христианское богословие - это изучение самой точки зрения, раскрытой библейским откровением. Оно смотрит внутрь, в то время как христианское мировоззрение смотрит вовне, на жизнь и мысли в других сферах и дисциплинах, чтобы увидеть эти и другие вещи с точки зрения откровения и как взаимосвязанное целое. Интеграция - это в конечном счёте стремление увидеть всё в целом с христианской точки зрения, проникнуть в мысль с этой точки зрения, мыслить по-христиански. Таким образом, четыре характеристики мировоззрения заключаются в том, что оно (1) целостное, (2) исследовательское, (3) плюралистическое и (4) перспективное, а четыре подхода, которые я предложил к интеграции, - это (1) установочный, (2) этический, (3) основополагающий и (4) мировоззренческий.

1 The Idea of a College (Harper, 1959), p. 19.
2 The University and the Modern World (Macmillan, 1944), p. 292.
3 See further my Ethics: Approaching Moral Decisions (InterVarsity Press, 1984), chaps. 6-8.
4 See chap. 1, note 4. Also Nicholas Wolterstorff, Reason within the Bounds of Religion (Eerdmans, 1976).
5 A. N. Whitehead, Science and the Modern World (Mentor Books, 1948), p. 14; M. B. Foster in Mind 43 (1934):446; 44 (1935): 439; 45 (1936): 1.
6 The University and the Modern World. pp. 258ff.
7 “Applied Metaphysics: Truth and Passing Time,” Review of Metaphysics 19 (1966): 650-51.
8   К дальнейшему см. мою работу  Contours of a World View (Eerdmans, 1983).

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn