Кузьмич

                Кузьмич

 Сознание постепенно возвращалось. Сначала боль в голове и ноге. Затем голос в голове: «Придурок. Ну разве так можно. Как больно.» Почувствовал руки на холодном, бетонном полу. Пошевелился и определил свое положение в пространстве, оказалось сижу на полу, вытянув ноги вперед и упираюсь руками в пол сзади. «Кажется очухался, придурок» ныло и скулило в раскалывающейся от боли голове.
 Память возвращалась. Мы бежали по длинному подвалу нашего дома. Впереди бежавший палкой бил лампочки и без того тусклые и редкие. Я бежал последний уже в темноте. Только далеко впереди маячил свет и мелькали фигуры кричащих и ржущих ребят. От удара в голову я потерял сознание.
  Что-то в моей больной голове сидело и постоянно ныло. С прояснением сознания стал прояснятся и мрак, окружающий меня. Я стал различать предметы. Скоро стал видеть всё, как при дневном свете. Наверное, что –то в мозгу повредил, подумал я. «Дело- дрянь» пронеслось в голове, «Он всё видит и возможно слышит». Шизофрения – раздвоение личности. Неужели от сильного удара я стал о себе говорить в третьем лице?
  «Пацан, ты только не нервничай, всё будет хорошо. Ты не сошел с ума, это просто телепатия- передача мысли на расстоянии. Слыхал о таком?» Ещё бы не слыхал, мечтал научится, читать чужие мысли.
  - А, ты кто и где- спросил я вслух.
  - Если не испугаешься, посмотри справа от себя наверху.
  Нашел кого пугать, пацана выросшего во дворе заводского района. По карнизам 13-го этажа ходил в тапочках; в болоте тонул; когда учили плавать, скинули где поглубже – выплыл; по горящей черной лестнице в противогазе лазил, помогая пожарным разбирать завал; ноги ломал дважды, четыре сотрясения мозга пережил, голову пробивали неоднократно; а такие пустяки, как порезы, ушибы и синяки сменяли друг друга по очереди. В округе не было ни одного подвала, ни одной крыши, где бы я не побывал.
  На железке, поддерживающей трубы, сидело нечто мохнатое, с большими глазами и тихо ныло. Одна нога была поджата, другая окровавленная безвольно свисала.
    - А, ты кто? Леший? Домовой?
  Голова моя раскалывалась от боли, и я плохо соображал, что происходит.
   - Какая тебе разница, - огрызнулось сверху.
   - Ты мне ногу сломал, открытый перелом, кажется, - не переставая ныть сказало Нечто.
 Надо было помочь, не бросать же в беде Это. Любое существо, попавшее в беду, вызывает чувство сострадания и желание помочь. Вспомнились плакаты в травматологии, в которой частенько приходилось бывать, как ни как, дважды ломал ногу. Первым делом надо зафиксировать конечность при помощи шины, т.е. надо найти какую-нибудь палку и привязать её крепко к ноге. В закутке у дворника нашел доску от ящика и старый халат. Доску обломал до нужного размера, халат разодрал, как мог, на полосы, которыми и примотал доску к ноге. Зафиксировал.
 -Тебе к врачу надо- посоветовал я, - у вас врачи-то есть?
 -Есть, такие же коновалы, как и у вас, только далеко, я не доберусь, - вздохнув сказало Нечто – ты сам давай к врачу.
 - А, ты так и будешь здесь сидеть? Может тебе что-нибудь надо, я принесу.
 - Если не затруднит - молока и хлеба. Будешь выходить, в коморке дворника в кармане старого пальто есть ключи от всех дверей в подвал. Возьми только один. Да и не трепись, о том, что видел, а то в дурку заберут. Скажут, что пацан так головой треснулся, что у него крыша съехала.
  Голова действительно раскалывалась и меня подташнивало. По опыту знаю, это признаки сотрясения мозга.
  Выбравшись из подвала, меня поразил нестерпимо яркий свет дня. Ждавшие на улице пацаны, увидев меня всего в крови и с разбитой головой, потащили сразу в поликлинику, благо она была у нас во дворе.
  Добродушный доктор, обрабатывая мою рану, поинтересовался, где сейчас можно так получить по голове. И тут меня понесло. Нет, я и раньше мог довольно лихо загнуть, но сейчас в меня вселился Мюнхаузен.
 - Да это как-то невзначай получилось, - начал я, как будто неохотно, постепенно набивая себе цену. – Катались мы с ребятами на горке у железной дороги и уже собирались идти домой, как вижу летят с горки на одних санках две маленькие девчонки, как раз на перерез паровозу. Раздумывать времени не было. Я сломя голову кинулся, чтобы их перехватить. Одну из них, сидящую сзади успел стащить левой рукой с санок, а вторая катилась прямо под паровоз. В неимоверном прыжке, я налету свалил её с санок, но продолжая по инерции лететь, врезался в паровоз. Когда очнулся, состав уже уехал. Ребята помогли дойти до поликлиники.
 - Ну ты герой, паровоз не помял? Я тебе, в награду, вышью звезду на лбу,- очень серьезно сказал доктор.
 - Не надо,- пролепетал я,- не из-за награды я это сделал.
  Ходить со звездой во лбу, мне ну очень не светило.
  Выйдя из поликлиники и немного успокоившись я подумал, а не привиделось ли мне всё это. Уж больно всё неправдоподобно. Может от сильного удара у меня появились глюки? Но сунув руку в карман, я нащупал ключ, тот самый от подвала.
  Быстро приведя себя в порядок, переодевшись и наспех перекусив, прихватив бутылку молока и пол батона за 13 копеек, зелёнку, бинт и выскочил во двор.
  Ключ я взял от входа в подвал пятого подъезда, он ближайший от нашей арки и по расположению самый удобный, в смысле отхода, в случае чего.
  Дрожащими руками открыл дверь. Меня трясло, но не от страха, а от перевозбуждения. В голове сразу прозвучало «Наконец-то, тебя только за смертью посылать. Давай шевелись». ЭТО сидело там же, но скулило меньше.
 - Давай, что принёс.
  Он жадно пил молоко и уплетал батон, громко чавкая и похрюкивая. Никакого воспитания, подумал я.
 -Не тебе мне о воспитании говорить, молод еще старшим указывать,-
  зыркнула на меня сверху вся в молоке и крошках лохматая морда.
   Перекусив, НЕЧТО подобрело и перестало ныть.
 - Ну что, пацан, дело дрянь. Кажется, к тебе в рану попала моя кровь, поэтому ты слышишь мои мысли и хорошо видишь в темноте. Что ещё необычного в себе заметил?
 - Дневной свет глаза режет и появилось нестерпимое желание всем врать. Это тоже от твоей крови? - поинтересовался я.
 - Врать ты и без меня горазд. Я давно наблюдаю вашу компанию и слышу, о чем вы говорите и думаете. Так что не надо тут мне ля-ля. Будем надеется, что все твои изменения на этом и закончатся.
 -А, что ещё могут появиться какие-нибудь сверх способности? И я стану сверх человеком? - Радостно затараторил я.
 -Пока ты сверх придурок и что делать с тобой, я не знаю. Помоги мне добраться до дома, один я не дойду. Возьми у дворника в подсобке старое пальто, пригодится.
 - Я принес тебе зелёнку и бинт, может перебинтуем тебе ногу?
 - Сначала домой. Я сяду тебе на спину и пойдем. Буду показывать дорогу,- взбираясь мне на спину категорично заявил Кузьмич, не давая мне шанса возразить.
 - Ну поехали, - зычно скомандовал он, как будто всю жизнь на ком-то ездил.
 - Послушай, а как тебя зовут, и кто ты есть? Хотелось бы знать, кого я тащу на спите.
 - Называй меня Кузьмич, настоящее имя все равно не выговоришь.
 - Кузьмич, ты домовой или кто?
 - Люди нас по-разному называют и домовыми то же.
 - Значит это вы в домах шуршите, стучите, мебель двигаете и людей пугаете?
 - Это развлекаются наши малолетки, которым всего лет по 50-60. Они, как правило живут в теплых домах до совершеннолетия, пока не окрепнут.
  От изумления я споткнулся и чуть не уронил Кузьмича.
 - А, тебе сколько лет, Кузьмич?
 - Скоро будет 458, -гордо сказал он, - давай поворачивай направо и через три шага стой. Найди от пола в третьем ряду черный кирпич и нажми на него три раза.
  Кусок стены ушел во внутрь и в сторону, открыв небольшой лаз, по которому можно было пробираться только на карачках. Посадив Кузьмича на старое пальто, я стал тянуть его за собой. Лаз вёл вниз.
 - И долго так нам ползти, - поинтересовался я. «Ведь только что переоделся во все чистое и опять домой приду как с помойки. Мать ругать будет.» - подумал я.
 - Нет, сейчас за поворотом потяни железное кольцо вниз.
  Кусок стены подался на нас и отошел в сторону, открыв проход в довольно просторный и высокий тоннель. Стены и арочные своды были выложены кирпичом. Под ногами был битый кирпич вперемешку с мелкими камнями.
 - Нам налево.
 - Кто сделал этот тоннель, метростроевцы? Мы сейчас выйдем в метро?
- Ага, у тебя деньги на проезд есть? А то не пустят. – Язвительно сказал Кузьмич. – Этот тоннель старше меня будет.
  Тоннель постепенно стал опускаться вниз.
 - А, куда мы идем? – Меня распирало любопытство.
 -Куда идём, туда и придём.
 - Так всё же, кто построил этот тоннель, - не унимался я.
 - Кто, кто, люди конечно. Ты что не знаешь, что под Москвой полно всяких подземных ходов, и все монастыри вокруг соединены между собой и Кремлем тоннелями?
 - И в Кремль можно по ним попасть?
 - Можно, но сложно. Там КГБ всё охраняет, везде датчиков понатыкали, просто так не пройдешь. Но есть ходы, о которых они не ведают.
 - Давай туда сходим, - загорелся я.
 - Не о том сейчас думать надо, - буркнул Кузьмич.
 - Неужели никто не знает о существовании этого хода?
 - Знают, но в основном нехорошие люди. Помню один работяга во время войны, когда погода была плохая, и наземный транспорт почти не работал, ходил домой в Нагатино из центра по нему.   
  Тоннель постепенно стал подниматься наверх. Я совсем не устал. Кузьмич был лёгкий, про таких говорили кожа да кости. Примерно через два часа нашего пути мы подошли к развилке тоннеля.
 - Направо, - скомандовал Кузьмич, - мы почти пришли.
  Метров через сто остановились, и Кузьмич на что-то нажал. В стене образовалась щель, через которую он осмотрел окрестность. Поблизости никого не было.
 - Я тебя здесь подожду, ты сходи за водой, раны промыть. Направо третий родник, не перепутай. Там ещё камень большой наверху. – С этими словами протянул мне небольшой сосуд, сделанный из кожи.
 Протиснувшись через расщелину, я оказался в глубоком овраге, на дне которого извиваясь протекал ручей. По берегам росли большие деревья
  Вечерело. В овраге никого не было. Быстро отыскав третий родник и набрав воды, я вернулся к Кузьмичу. Тот, промыв рану водой, повеселел и стал под нос что-то по-своему бормотать.
 - Ты никак заклинания произносишь, - пошутил я.
 - Молчи, дурак, если ничего не понимаешь, - огрызнулась лохматая голова.
  Я немного обиделся. Тащишь его на своем горбу километров пять, и вот тебе благодарность.
 - Ну ладно, не серчай. У нас не так, как у людей. Нам и живая вода помогает и заговоры. Людям раньше это тоже помогало, вспомни легенды, но со временем люди потеряли этот дар, особенно когда немчура со своими клизмами понаехали.
 - Что дальше будем делать? – Поинтересовался я. – Может домой тебя отнести?
 - Это сейчас самое главное, «что делать?». По всем нашим законам я должен тебя отдать в руки наших хранителей. Ты слишком много узнал и это очень опасно для нас. К тому же в тебе уже течет капля нашей крови, которая дает тебе новые сверх возможности и как ты ими распорядишься неизвестно.
 - И что они со мной сделают, заточат в подземелье навсегда или вовсе убьют? – Спросил я, чувствуя, как мне становится не по себе.
 - Мы не варвары, просто там сотрут тебе память. Правда, там такие коновалы работают, что могут сделать так, что маму свою не узнаешь. Ну прям как у вас. А если тебя отпустить, то можешь проболтаться, в твоем возрасте тайны редко хранятся, так как ну очень хочется, перед ребятами похвастаться. И в совокупности с черепно-мозговой травмой, получается психушка из которой ты нормальным уже не выйдешь. И где лучше?
  Я почувствовал, что начинаю закипать. Кулаки сжались и готовы были разбить эту волосатую морду.
 - Успокойся, я не хочу сдавать тебя в руки хранителей. Ты мне помог, и парень ты, в основном, не плохой. По правде говоря, у хранителей и ко мне могут возникнуть вопросы: почему я показал тебе подземный ход, указал где находится источник с живой водой, откуда у тебя сверх возможности? Главное – не проболтаешься ли ты?
 - В моем возрасте во время войны пионеры в разведку ходили и когда их ловили, то под пытками никого не выдавали, - довольно пафосно выпалил я.
 - Так то ж пионеры, а ты, как мне известно, не пионер. Ты ещё мне про Мальчиша-Кибальчиша расскажи.
 - Ты откуда про него знаешь, знаком что ли был, - съязвил я.
 - Нет, на помойку много разных книг выбрасывают, вот я иногда почитываю. Надеюсь ты понял и осознал серьезность нашего положения. Ты, если сболтнёшь, погубишь и себя и меня. Понятно я излагаю?
 - Да вполне, я всё понял и буду держать язык за зубами.
 - Ты сейчас иди домой, а завтра вечером, часов в пять приходи на это место. Я должен на тебя посмотреть, не изменилось ли что в тебе. Надо за тобой какое-то время понаблюдать.
 - Что, как в какой-то сказке, нос и уши как у слона вырастут?
 - Не шути, могут возникнуть необратимые изменения на генном уровне и не в лучшую сторону, - с умным видом сказал Кузьмич. – Да и молока с хлебом принеси.
 - Я не все понял, но приду обязательно.
 Я узнал этот овраг, мы с ребятами много раз здесь бывали в Коломенском.
  Помню в пятом классе нас сюда приводили всем классом и показывали отложения Юрского периода, рассказывая, что на месте Москвы очень давно было море. Тогда мы набрали много окаменелостей, так называемые чертовы пальцы.
  Распрощавшись, я пулей полетел через парк, через деревню на трамвайную остановку. Из Нагатино до Автозаводской ходил один трамвай № 15. Можно был доехать и на других с пересадкой возле Автозаводского моста.
  Добирался до дома, примерно, полтора часа, в возбужденном состоянии, и всю дорогу вновь переживал увиденное и услышанное. Мать работала на заводе во вторую смену, так что я без лишних расспросов почистил одежду, умылся и лег спать. Уснул мгновенно.
  Снились какие-то кошмары. Неведомые существа и животные с которыми я сражался или убегал от них. Какие-то воздушные водовороты затягивали меня и выбрасывали в другой мир непонятный и враждебный.
  Проснувшись я понял, ТО, что со мной было вчера цветочки, по сравнению с моим сном. Во сне было всё до жути реалистично и страшно.
  Успокоившись и рассказав маме о героическом спасении двух маленьких девочек от паровоза, тем самым удовлетворив её любопытство о повязке на моей голове и заверив, что у меня царапина, которая уже не болит, пошел в школу. 
  Какая учеба, когда вокруг творится такое? Мне открылся новый мир, который существовал рядом, но был совершенно неизвестным для нас.
  Отсидев положенный срок за партой и дома дождавшись, когда мать уйдет на работу во вторую смену, я с бутылкой молока и батоном хлеба помчался в Нагатино.
  До назначенной встречи еще было время. Спустившись в овраг подошел к месту, где вчера расстался с Кузьмичом. Ничего не указывало, что здесь есть вход в подземелье. Побродив по оврагу, поднялся на противоположный берег к старинному храму, который стоял на высоком берегу Москвы-реки, где в неё впадал ручей, протекающий по Глухову оврагу. Возле храма было старинное кладбище на котором рядами стояли надгробные старые камни, обветшалые и поросшие мхами. Были там и более современные захоронения. Я не люблю кладбища, навивают грусть. Но было интересно побродить по окрестностям и посмотреть, что там.
  К назначенному времени я уже стоял в условленном месте и от нетерпения переминался с ноги на ногу. «Пришёл» То ли вопрос, то ли констатация факта прозвучало у меня в голове. «Посмотри, нет ли кого поблизости?»
 - Нет никого, - почему-то шепотом ответил я.
  Приоткрылся лаз, «Заходи»
  Кузьмич, по сравнению со вчерашним выглядел бодрячком. Нога была аккуратно перевязана каким-то серым материалом.
 - Принес?
  Я молча протянул ему хлеб и молоко. Он ел как в последний раз. Смотреть на него, как он уплетает принесенное мною, не хотелось. Зрелище не эстетичное. Подождав пока он закончит трапезу, которая заняла считанные минуты, я поинтересовался как его нога.
 - Да, вроде, ничего. Наш костоправ сказал, что я вовремя и правильно зафиксировал ногу. И если я буду делать то, что он мне прописал, то скоро буду бегать, пуще прежнего. Я ему сказал, что здесь в овраге упал. А тебе спасибо за грамотные действия. Ты врачом не собираешься стать случайно?
 - Нет, меня от больницы тошнит. Много раз туда попадал не по своей воле. От одного запаха антисептиков меня мутит и начинают ныть былые раны.
 - Ну что, Вовка, как твои дела, здоров ли ты, не чувствуешь ли каких перемен в себе?
 - Нет, всё, как и вчера, только вот сон кошмарный приснился, из головы никак не выходит. Всё во сне было красочно и как взаправду.
  Услышав мой рассказ про сон, Кузьмич задумался.
 - Думаю этот сон у тебя от стресса, успокоишься и со временем все пройдет.
 - Кузьмич, а где ты живёшь? Здесь в Коломенском?
 - Живу я в Симоновом монастыре, вернее в том, что от него осталось.
 - Так зачем я тебя сюда на горбу почти два часа тащил?
 - Здесь место СИЛЫ, и опять же живая вода.
 - Про воду слышал уже, а что такое место СИЛЫ.
 -Как тебе сказать? Я в этом не совсем понимаю, но здесь есть какое-то излучение, и оно помогает от многих болезней.
 - Кузьмич, а правду говорят, что здесь происходят странные дела. Люди пропадают, а потом через много лет опять появляются и ничего не помнят. Я это в школе от ребят слышал.
  Кузьмич расплылся в улыбке:
 - Да, это мы, когда временной портал чистили. Так как мы при дневном свете работать не можем, то напустили искусственного тумана, он такого слегка зеленоватого цвета.  Был аврал, и мы не уследили, как татарские всадники спасаясь от преследования, въехали в зону его действия. Ну их слегка на пятьдесят лет переместило. Шухеру было! Многим, кто тогда там работал попало, по первое число.
  Кузьмич осекся, глядя на мой открытый от изумления рот. Он понял, что взболтнул лишнего. Повисла неловкая тишина. «Ну всё, теперь мне память сотрут до дыр» промелькнуло у меня в голове.


                2
 - Кузьмич, а ты покажешь мне где этот портал? – набравшись не то храбрости, не то наглости, выпалил я.
 - Да ты парень совсем сдурел, видно хорошо головой приложился. Портал, это не ворота, которые висят на петлях. Он образуется в пространстве, в определенном месте и в определенное время, по согласованию сторон. Согласованием занимаются хранители. Они же смотрят за тем, чтобы во время работы портала никого и ничего лишнего поблизости не было. А то засосет чего -нибудь или кого-нибудь с той или с другой стороны и тогда лови пришельца и выпроваживай восвояси. Хорошо, если он крупный, а если как мышь или мельче? Набегаешься и намаешься с этой мелочью. Когда такое случается нас всех из ближайших районов собирают для этих работ. Это называется чистить портал. Хорошо, что бывает это редко и проходит тихо, без эксцессов. Правда были смешные случаи. В году 1810 два мужика, пьяные в лоскуты, решили ночью из Дьяково идти домой через овраг. Они с такой скоростью скатились в овраг, что никто не смог их поймать. А в это время портал был открыт.  Там, с другой стороны портала, их выловили, и отправили обратно. Здесь приняли, память почистили и отпустили с миром. Но прошло 20 лет с того момента, как они свалились в овраг и появились в своей деревне, не узнавая родных мест. Им казалось, что они до дома шли минут двадцать, даже протрезветь не успели.
 - Скажи, почему разное время проходит между исчезновением и появлением людей?
 - Это все зависит от того, куда был открыт портал. Находясь в портале человек или другое существо перемещается со скоростью больше скорости света и время для него как бы останавливается, но в месте убытия и прибытия пассажира время неумолимо идет. И если перемещаться надо далеко, то туда и обратно, времени утекает много.
 - Там что, какой-то транспорт? Как там всё перемещается?
 - В доли секунды считывается всё: твой геном, всё твоё тело, все знания, мысли и воспоминания; вся микробиота живущая в желудке и кишечнике, а этих бактерий примерно 50 триллионов, и т.д. Вся информация передается на принимающий портал и там воссоздается точная копия человека или другого существа. При этом прототип аннигилируется, т.е. уничтожается, совсем не больно распыляется на молекулы.
  Из всего сказанного Кузьмичом, я понял, что если ты попадешь в портал, тебе хана, а твоя копия будет шляться по вселенной. Я невольно поёжился, представляя, как меня распыляют.
 - Где ты таких умных слов набрался, Кузьмич? И откуда такие познания?
 - Память у меня хорошая, от кого-то слышал и запомнил. Видишь и пригодилось, перед тобой блеснуть познаниями,- ухмыльнулся он.
 - А много таких порталов? - Поинтересовался я.
 - Точно не скажу, но они по всему свету есть. Знаешь, как приблизительно определить нахождение портала? Там, где появляется большое, под три метра, лохматое, похожее на полу человека, полу обезьяну существо, там должен быть поблизости портал. Они, как правило далеко от него не уходят. Они не местные, фауна и флора им не известна и чего бояться и опасаться они не знают. Поэтому и топчутся недалеко от портала, пока их не найдут и не отправят домой. В разных метах их называют по-разному: Снежный человек, Бигфут, Йети, Ракшес, Сасквоч, и ещё наверно с десяток имён. Заметь, ни одного из них люди не поймали. А всё почему? Потому, что наша служба чистки портала хорошо работает, - гордо и чуть хвастливо произнес Кузьмич.
 - Вот здесь, в овраге, в 1926 году случай был. С той стороны портала не доглядели и к нам в гости пожаловал Снежный человек. Для Москвы это жуткая история. Ну где-нибудь в Сибири, на Алтае, но здесь. Группа чистки портала среагировала быстро. Но тут нарисовался персонаж в милицейской форме и увидев лохматое трехметровое существо, с испугу начал по гостю палить из пистолета. Милиционер не знал, что шерсть и шкура у него пуленепробиваемая. Выпустив всю обойму, 8 пуль из своего ТК, и не попортив даже шкуру, он уполз в кусты, жутко воняя. Изумлённого от такой нерадушной встречи, наша служба быстренько проводила гостя восвояси.
 - Почему же чаще всего сюда попадают Снежные люди, их что, там очень много, как китайцев?
 - Нет, больше всего и чаще попадает всякая мелочь. Маленьких незаметно, это не 3-х метровый великан. Этот мелкий мусор мы как правило обратно не отправляем. Разумных среди них нет, поэтому мы их уничтожаем.
 - Как уничтожаете? – Мне показалось это безнравственно.
 - Съедобных поедаем, а не съедобных испепеляем.
 - Получается портал вас кормит?
 - Нет, это бывает очень редко, чтобы было что-нибудь вкусненькое. Скорей наоборот. А бывает такое, о котором тебе лучше не знать.
  В воздухе повисла интрига. По выражению лохматой морды Кузьмича, я понял, что он опять взболтнул, чего не хотел.
 - Кузьмич, ты мне друг? - Обычно этот прием срабатывал и заставлял собеседника откровенничать. – Колись, что еще сюда мимо таможни поступает? А я тебе завтра ещё молока с хлебом принесу.
 - Я, Вовка, к тебе в друзья не набивался. За молоко и хлеб, конечно, спасибо. Но дело здесь очень серьезное, а ты ещё молод. И ещё не понятно, что с твоим организмом в ближайшее время будет. Надо ещё понаблюдать. Поговорим в другой раз, а сейчас уже поздно. Тебе домой пора, а мне на процедуры. Завтра приходи, как сегодня, в пять и молоко с хлебом не забудь.
  С трудом отсидев школьную повинность, стал готовиться к встрече с Кузьмичем. По дороге домой купил хлеб, бутылка молока ещё была в холодильнике.
  Меня мучил вопрос, почему о них, жителях подземелий никто и ничего не знает. Поразмышляв, я вспомнил, что у всех народов есть сказки про гномов, домовых, леших, троллей и др. Эти существа разные по характерам, но в основном вредные. Их объединяет скрытность, умение делать пакости и маленький рост. Выходит, люди всё же знали или знают об их существовании, но так как они друг с другом очень редко пересекались, то все рассказы про маленьких и злых стали относить к сказкам. Но вот порталы никак не укладывались ни в одну мне известную сказку. Правда, иногда в сказках, что-то, откуда-то появлялось и что-то куда-то исчезало бесследно. Возможно, что кто-то видел, как из портала, по сути из ничего, что-то появлялось и что-то там исчезало.
  «Ты здесь? Пришел?» Прозвучало у меня в голове.
  «Да, я здесь»
  «Осмотрись вокруг, если нет никого, подходи»
  С трудом протиснувшись в лаз, я увидел довольную, улыбающуюся морду Кузьмича. Извиняюсь, но лицом это назвать трудно.
 - Принёс?
 - А, как же,- сказал я доставая гостинцы.
  Пока Кузьмич не откушивает, с ним разговаривать бесполезно. Он и так всегда говорит себе в бороду, а тут ещё полный рот хлеба. Скорей китайца без переводчика поймешь, чем Кузьмича.
 - Ну какие новости у нас сегодня, - закончив трапезничать спросил Кузьмич.
 - Особенно никаких, только слышать стал то, что раньше не слышал: как тараканы по кухне бегают и мухи по потолку топают.
 - Так, процесс продолжается, - Кузьмич озадачено почесал свою голову, - больше ничего не заметил?
 - Вроде больше ничего необычного не было.  В школе прикольно, можно слышать все подсказки, даже с последней парты. Ты то как, как твоя нога?
 - Хорошо, заживает как на собаке. Живая вода из оврага делает чудеса.
 - Все хотел спросить тебя, Кузьмич. Почему овраг называется Голосов? Откуда такое странное название?
 - Раньше он назывался Волосов, Велесов по имени славянского языческого бога подземного царства Велеса. Ему здесь на камнях приносили жертвы. Люди стали тут селиться ещё 6 тыс. лет назад. Так что место это давно обжитое.
 - А вы тоже тогда здесь были?
 - А как же, кто же за вами присматривать то будет.
 - В смысле присматривать? – Изумился я
 - Чтобы вас никто не обижал или не сожрал. У тебя очень много вопросов. Ты либо журналистом, либо следователем будешь.  Придет время, если ты выдержишь проверку, тогда ещё что-нибудь расскажу или покажу.
 - Не хочешь ты быть моим другом, Кузьмич. Всё до конца не рассказываешь, темнишь. Ничего не показываешь, -начал я канючить.
 - Как же ничего, а тоннель по которому шли?
 - Во-первых не шли, а я тебя на горбу тащил, а во-вторых ты его показал не по доброте душевной, а чтобы сюда быстрей добраться, используя меня, как транспорт. Никакой благодарности. Даже спасибо не сказал. - Скорчил я обиженную рожицу.
 - Ну ладно, - кряхтя и вставая сказал Кузьмич, - покажу тебе одно место здесь. Надеюсь не проболтаешься. Мы пойдем тайными ходами, так что ты все равно не поймёшь где это. Придется тебе опять меня нести.
  С этими словами Кузьмич, как заправский наездник залез мне на спину.
  Давай направо,- скомандовал он.
  Шли мы не долго, несколько раз нам попадались развилки. Дважды Кузьмич открывал потайные двери. Наконец остановились.
 - Ничего руками не трогать, - предупредил он, нажав на что-то.
  Часть стены отошла в сторону, и мы вошли в довольно большой с каменными сводами подвал. Воздух здесь был другой, и температура отличалась от той, которая была в тоннеле. Подвал доверху был забит обитыми железом   сундуками, разного размера. Царская казна- подумал я.
 - Открой, - Кузьмич указал на ближний сундук.
  С трудом приподняв пыльную и тяжелую крышку, я заглянул туда.
 Я стоял и недоуменно озирался. Вместо золота, серебра и драгоценностей, которые я ожидал увидеть, были какие-то черепки и свитки.
 - В-остальных сундуках тот же хлам? – С надеждой в голосе, что это не так спросил я.
 - Эх, Вовка, неуч ты позорный. Этот, как ты сказал «хлам», дороже злата. Это Библиотека Ивана Грозного. Здесь старинные книги, свитки и даже глиняные таблички из Александрийского маяка, что был в Египте. Всё это Великому Князю, Ивану III Васильевичу, из Константинополя привезла, в качестве приданного, его будущая жена, Софья Палеолог. Она Бабушка Ивана Грозного. Последний перевез, как самое ценное, из кремля в 1571г. и спрятал библиотеку здесь, а сам удалился в Александровскую слободу.
 - Неужели так и не кто не знает об этой библиотеке? За столько веков никто не смог её найти?
 - Много раз искали и в Кремле, и в Александровской слободе, и здесь. Но как видишь не нашли. А вот люди, которые знают, где она, есть. Как минимум три человека и передают они знания по наследству. Они, эти люди, неприметные, скромные, живут или работают рядом с тайником, чтобы лучше контролировать.
 - Почему же они такую ценность не отдадут государству?
 - Вся история Российская полна катаклизмов. Москва несчетное количество раз горела, выгорая дотла. Поляки в Кремле сидели, поедая друг друга. Французы грабили церкви, разоряли могилы царей в Кремле. После революции культура вся уничтожалась, как чуждая рабочему классу. Рушили церкви, сжигали иконы и книги. Все ценное, что можно было продать, продавали за границу. А каких-то четверть века назад, фашисты стояли у Москвы.  К тому же хранители тайны дают обед молчания, ну вроде вашей подписки о неразглашении, но более суровый. Я слышал, что когда придет время, им разрешат, как бы невзначай, открыть эту тайну. Кто разрешит, я не знаю. Ну пора возвращаться.
  Прощаясь, Кузьмич, как бы невзначай спросил.
 - Завтра выходной, в школу тебе н надо. Можешь пораньше прийти? Дело одно есть.
  Я завсегда за любую движуху. Первый раз он спрашивает не о молоке и хлебе, значит что-то серьезное.
 - Что за дело и во сколько мне быть?
 - О деле завтра поговорим. Часов в 9 утра сможешь?
 - Приду. Молоко с хлебом брать?
 - Ну возьми, - сделал мне одолжение Кузьмич.

                3
 

 
 -
               
                Часть 3

  Утром воскресного дня, наспех перекусив, соврав матери, что идем собирать металлолом, выскочил на улицу. Всю дорогу в голове метались мысли внутри черепной коробке. Может портал покажет? Или старинный клад? Почему пораньше? А вдруг потащит память стирать?
 «Пришёл? Нет никого?» - прозвучало у меня в голове.
 «Никого» - произнес мысленно я отзыв.
 - Кузьмич, может нам какой-нибудь пароль придумать, например- «У вас продается славянский шкаф, с тумбочкой?» - сострил я протискиваясь в подземелье.
 - Вовка, ты мне друг? – Сразу в лоб спросил Кузьмич.
  «Опять придется лошадью работать» - промелькнуло у меня в голове.
 -Да, надо за лекарством сгонять. Здесь недалеко, час или полтора от силы. Я дорогу покажу, - сказал захребетник, поудобнее располагаясь у меня на спине, - давай налево.
 - Кузьмич, скажи, а правда, что камни в овраге от коня Георгия Победоносца остались, после битвы со Змеем?
 - Не говори ерунду. Много вариантов христианских преданий об этой битве, но во всех действие происходило в Палестине. Это придание пришло к вам от греков, после крещения Руси в 10 веке, а вот спустя век после этого здесь произошел интересный случай. Из портала вырвалась одна мерзкая тварь, чем-то похожая на огромную змею с зубастой лошадиной головой и короткими лапками. Служба чистки портала не сумела сразу её запихнуть обратно и портал закрылся. А тут как назло прибежали люди из ближайшего селища и долго гоняли его по окрестности, и поймав, забили его до смерти. Этот эпизод стерся из людской памяти. В те времена эти места осваивали славянские племена вятичей. Письменности у них ещё не было, были только одни предания, передаваемые из уст в уста. Так что легенду о битве Георгия со Змеем в Коломенском придумали недавно. Вы, люди без сказок жить не можете, верите во все, что вам рассказывают. У вас полное отсутствие критического мышления.  А камни сюда притащил ледник и никакой магической силы они не имеют. Можно на них сидеть до мозолей на заднем месте, толку всё равно никакого. Правда, овраг находится на разломе земной коры и из земли идет сильное излучение, оно-то, наверное, и может как-то повлиять на здоровье.  Кстати, эти камни использовали как жертвенники, ещё жившие в этих местах до славян угро-финские племена.
- Про Змея Горыныча тоже сказка? - Полюбопытствовал я.
 - Про Горыныча правда, но до изумления искаженная. Прозвище Горыныч, он получил из-за больших размеров, т.е. размером с гору. У страха глаза велики. Не такой большой он был. С головами тоже разногласие наблюдается: от одной или двух в китайских мифах; Зилант у татар одноголовый; от трёх до двенадцати у славян.  У гидры, которую победил Геракл, было 100 голов. Мифы и предания о Змеях и Драконах есть у всех народов мира. Тебе это ничего не напоминает? Правильно, опять виноваты чистильщики порталов. Из-за их недогляда до сих пор кто-то, где-то ещё ходит или плавает без разрешения на то. Взять хотя бы Нэсси в Шотландии или Карадагского змея в Крыму. Слышал о них?
 - Нет, в школе это мы еще не проходили.
 - Да, с доступом к информации у вас совсем плохо.
 - Долго нам ещё идти и куда мы идем?
 - Куда надо, туда и идем, - буркнул Кузьмич, -скоро придем. В Царицино был? Вот туда и идем.
 - Ездили пару раз купаться. Не понравилось, на пляже народу много, вода от этого грязная, а в других местах, кроме пляжа купаться нельзя. Кузьмич, это что ж получается, я из подвала своего дома могу попасть в Царицино?
 - Из подвала твоего дома можно попасть в любой дом, любое место Москвы и не только. В любое место Мира, да что мира, Вселенной, можно попасть, только на это разрешение нужно.
 - Загранпаспорт, как у дипломатов? Кто ж мне его даст?
 - Ну что-то вроде.
 - А как его получить? - Идея путешествовать везде, мне понравилась.
 - Для начала надо вырасти, выучиться, стать полезным обществу.
 - Где-то я это уже слышал. Ты, случайно в нашу школу не заглядывал?
 - По долгу службы обязан. Это зона моей ответственности.
 - Теперь понятно, откуда ветер дует. Чему ещё тебя там научили?
 - Ты меня, Вовка, извини, но школа ваша полный отстой. Чему вас там учат десять лет? После окончания вы читаете кое-как, пишите с ошибками, про электричество знаете только то, что оно может долбануть, считать можете без ошибок только денежные знаки, про иностранные языки я вообще молчу.
- Интересно, какая школа у тебя была?
- У нас школ, в вашем понимании, нет. У нас умение говорить, писать, читать, считать и ещё умение делать несвойственные вам вещи заложены природой. Все это проявляется по мере взросления в определённое время.
 - Вот это да! Я тоже так хочу! Ни тебе школы, ни уроков, ни домашек, ни дневников, ни тетрадок, ничего! Вот это жизни, вот это детство!
  От восторга, что где-то есть такое счастье, я даже зажмурился. Мне не верилось, что такое счастье может быть на свете.
 - Ну всё, пришли, - сказал негромко Кузьмич, спускаясь потихоньку с меня. –Дальше я сам.
  Прихрамывая сделал два шага к стене. Нажал на что-то. Открылся маленький проход.
 - Жди я быстро, - сказал он и исчез в проходе.
  Я сидел на корточках, упершись спиной в стену и мечтал. Если бы не надо было учиться, я бы уехал в деревню на всё время пока там тепло и там не надо было б тогда читать обязательную литературу, список которой давали в школе и собирать гербарий. Правда, я этого и так никогда не делал. А зимой на лыжах, на Ленинских горах и на Лысой горе в Зюзинском парке. А ещё на коньках в Парке Горькова. И все это с утра и до ночи не вспоминая о домашнем задании.
 - Ну всё, пошли обратно, - голос Кузьмича вывел меня из сладких грёз. В руках у него был небольшой, матерчатый мешочек.
 - Ты хотел сказать, поехали? Если кто-то на ком-то передвигается, значит он едет.
 - Ладно тебе дуться. Придем домой, я тебе что-нибудь вкусненького дам.
 - Жирного таракана?
 - Что ты имеешь против тараканов? Пол мира питается насекомыми, особенно в юго-восточной Азии. Посмотрим лет через 50-70, что вы здесь будете есть. А если обжарить в масле со специями, так пальчики оближешь. Сплошные легкоусвояемые белки.
 - Кузьмич, кончай свою пропаганду о вкусной и полезной еде, а то щас стошнит. Лучше скажи, кто и когда этот тоннель сделал и куда он ведет.
 - Екатерине II, путешествующей от Коломенского очень понравилась   местность, принадлежащая тогда князю Кантемиру. Не задумываясь она сразу решила выкупить это имение и построить под Москвой дворец в месте, куда мы сейчас приходили. До неё место называлось по-разному и в том числе и Черная Грязь. В разные времена она принадлежала разным фамилиям от Годуновых и Голицыных, до князей Кантемиров. После приобретения Императрицей, местность переименовали в Царицино. Строили долго, двадцать лет. Но Екатерина II в нем так и не жила. Версий много, но мне кажется, что это из-за того, что главный архитектор, которому Императрица поручила возведение дворца Баженов, был масоном. При оформлении декора дворца он использовал много масонских шифров. Императрица увидев это, разгневалась и повелела разобрать дворец. Ну не любила она масонов. Ни один дворец во все времена, по техники безопасности, не строился без подземных ходов. Так, на всякий случай. Вот и прокопали, и обустроили это ход от Коломенского до Царицино.
 - Откуда ты все это знаешь, если в школе не учился. Тебе гидом бы работать.
 - Книжки читаю, -  не без гордости сказал Кузьмич.
  Я даже почувствовал, как его распирает на моей спине, от важности и чувства, что он своими познаниями произвел на меня впечатление.
 - Вот мне интересно, а чем вы лечитесь? Что у тебя в мешке? Не аспирин же тебе там выдали, а скорей всего каких-нибудь пауков сушеных? – Хихикнул я.
 - Нет, не пауков, хотя некоторые здорово помогают. Ты зря лыбишься, китайцы еще не тем лечатся. В мешочке у меня одна сильнодействующая травка, обладающая живительными свойствами, способными быстро заживлять раны и восстанавливать силы. Растет она на курганах, но не на всех, а только на тех, где хоронили по христианскому обряду. Во времена язычества покойников сжигали на кострах, иногда вместе с женами. В этом есть какой-то смысл, вместо того, чтобы пилить мужа и сокращать ему жизнь, жена должна была заботится о здоровье мужа. Так вот, живет там один наш знахарь, который разбирается в этих травках. Он раз в год, в определенное время ходит на курганы, которых в этих метах много и собирает эту траву. У него трав много от всех недугов. Вот к нему мы и ходили.
               
                Часть 4

  На следующий день, как договорились с вечера, Кузьмич поджидал меня в 3 часа по полудни.
 - Пойдем домой, а то без меня там всяко случится может.
 - Далеко ли пойдем? – Поинтересовался я.
 - В Симонов монастырь, знаешь такой?
  Ещё бы не знать. Три его оставшиеся башни видны из моего окна. Мама водила меня гулять в детский парк, который располагался вдоль стены монастыря. Повзрослев, ходил туда с ребятами играть. Став ещё немного старше, с пацанами ватагой лазили по строительным лесам самой большой башни. На оставшейся территории монастыря в церкви было предприятие по изготовлению удочек, блёсен и другой оснастки для рыбалки. Мы перелезали через забор и копались в отходах производства или просто воровали. И конечно ДК ЗИЛ построенный на руинах монастыря, в котором было и кино, и библиотека, и разнообразные кружки по интересам, и много ещё разного, что привлекало ребят.
  По дороге я задал вопрос, который давно мучил меня.
 -Кузьмич, скажи, а как вы размножаетесь?
  У меня за спиной Кузьмич недовольно крякнул.
 - Молод ты ещё со мной на такие темы разговаривать.
 - Нет ну серьёзно, мы в школе проходили, что есть млекопитающие, которые сначала рожают, а затем выкармливают детенышей молоком, потому они и называются млекопитающие. Вот, например, мы, люди. А еще есть яйцекладущие. Они…
 - Ты что, хочешь сказать, что я несусь? – Прервал меня Кузьмич.
 - Да нет, - рассмеялся я, представив его сидящим в гнезде и ждущего появления маленьких Кузьмичат, - просто у вас так же, как у нас все происходит или все по-другому.
 - Знаешь, что Вова, иди ты в … школу и учи там про пестики и тычинки.
 - Вот вспомнил, ещё есть способ отпочкования, - съязвил я почувствовав, что Кузьмич не хочет со мной говорить на эту тему.
 - Я совсем забыл тебя спросить, как ты себя чувствуешь, есть ли какие изменения в твоем юном организме? – Перевел Кузьмич разговор на другую тему.
 -Да, есть. Забыл тебе сказать, с обонянием что-то странное происходит. Стал столько много разных запахов чувствовать, что голова кружится. Многие из них я не могу даже определить, чем это пахнет. Появились оттенки запахов. Могу, например, определить, как давно прошла здесь собака. И ярче стали воспоминания, связанные с запахами.
- Так, процесс идет по нарастающей,- заключил Кузьмич, - больше ничего новенького?
 - Вроде ничего. Ты сказал, что процесс идет по нарастающей. Я что в конце концов превращусь в такого карлика, как ты? Буду таким же маленьким и лохматым? И буду есть тараканов?! – Меня пробил холодный пот. – А как же Мама, - голос у меня дрогнул.
  Я представил картину. Прихожу из школы домой, в руках портфель, мама сидит за столом, смотрит на мой безутешный вид и спрашивает: «Опять двойка?»  И тут на её глазах я начинаю превращаться в Кузьмича в юности.
 - Нет таким как я, ты не будешь, генетика не та. Что из тебя получится, это ещё будем посмотреть. Внешне, скорей всего, изменений никаких не будет. Я думаю разовьются чувства и способности, которых у тебя не было. Мозг человека задействован от силы на 6-10 процентов, а остальное НЗ (неприкосновенный запас). Вот сейчас у тебя идет процесс активизации этого НЗ.
  Немного успокоившись, что я не буду похож на домовенка и мне не придется есть тараканов, я ещё бодрее зашагал по тоннелю. Мы уже прошли подъем, значит скоро будем на месте.
 - Все пришли, - спешившись сказал Кузьмич, поколдовал у стены и открыл проход.
  Протиснувшись через узкий лаз я увидел изумительную картину. Это была, как выяснилось позже, монашеская келья. Небольшого размера помещение со сводчатым потолком, без окон, с замурованной дверью в противоположной стене. Келья была доверху набита всяким хламом. Какие-то тряпки, разноцветные лоскутки, шкуры и шкурки каких-то зверьков, чьи-то кости, какие-то железки, и медные сосуды, старые газеты и журналы и много книг. Впечатлили книги, среди которых были явно древние, в кожаных и металлических переплетах с замками. Сдается мне, что он потаскивал их из места, где мы с ним недавно были. И все это составляло большую кучу. Я замечал, что пожилым людям трудно расставаться с годами нажитом барахлом. Но здесь, в этом бардаке, даже не было места, где он мог спать.
 - Мне места много не надо, - видимо прочтя мои мысли сказал Кузьмич.
 - Но как ты разбираешься в этом беспорядке, неужели нельзя навести порядок.
  Встав в театральную позу, Кузьмич произнес фразу, запомнившуюся мне навсегда.
 - Только дурак нуждается в порядке - Гений господствует над Хаосом.
 - Откуда это ты взял? Кто это сказал? – Спросил я.
 - Не помню, может и я. Ты перекусить не хочешь? У меня здесь есть вкусняшки. Попробуй. – Кузьмич протянул мне какой-то мешочек.
 - Не, свои вкусняшки с шестью лапками ешь сам. Я тараканами не питаюсь.
 - А, это не тараканы, это сушеные сверчки. Деликатес.
  Кузьмич потряс мешочком стараясь соблазнить меня содержимым. Он стал доставать по одной штуке и с хрустом уплетать этих сверчков.
 - Спасибо, Кузьмич, но я дома хорошо поел и сейчас не голоден, - стараясь не обидеть его, сказал я.
 - Тогда пошли сделаем обход, вверенной мне территории, а то меня здесь давно не было, кабы чего не случилось, - с этими словами он занял уже привычное место на моей спине.
 - Большие ли у Вас, Кузьмич, владения?
 - Это не владения, я ничем не владею. Мня поставили на это место, чтобы я следил за порядком. Выявлял и уничтожал чуждые вам формы жизни, которые иногда проникают сюда через портал. Как правило они размножаются при постоянной температуре и в темноте, то есть под землёй, в подвалах. Это хорошо, если какая – ни будь безобидная мелочь заведется, а если, что-то вроде Хинской тысяченожки, которая стреляет ядовитыми стрелами?  В мои обязанности также входит следить за сохранностью исторических ценностей и всячески не допускать к ним людей, используя приёмы наваждения, слуховые и зрительные галлюцинации. В особых случаях, приходилось стирать память. Как ты думаешь, сколько раз уже находили Либерию, т.е. Библиотеку Ивана Грозного?
  Зона моей ответственности, это сам Симонов монастырь, и территория бывшей Симоновой слободы. Когда построили большие дома на Автозаводской с шикарными, длинными подвалами, в которых водилась тьма тараканов, я попросил расширить зону моей ответственности на эти дома. Так как мусоропровод в этих домах выходил непосредственно в квартиры, то тараканы всегда имели доступ к свежей и полезной пище. Нигде я ещё не встречал таких упитанных и вкусных тараканов. Правда, рыжие, так называемые «Прусаки», они на любителя, немного кислят.
 -Кузьмич, а где мы, хоть примерно, находимся?
 - Под средневековым небоскрёбом, самым высоким гражданским строением того времени под названием «Сушило» В нем сушили и хранили съестные припасы. Это позже, а строилось здание для другого. Такие огромные залы, красивые окна, галерея, с гульбищем и лестницей посередине. С гульбища можно попасть в зал 200м2 через несколько больших дверей.  Да, не кто не строил четырех этажных, а если считать чердак с красивыми окнами, то и пяти этажных сараев с такой красивой внешней отделкой. Всё это строилось, как царский дворец для загородных приёмов. Про подвалы просто молчу, их никто никогда не исследовал, а из них есть ход к реке и далее в Данилов монастырь. И ещё можно, по другим ходам, попасть в Новоспасский монастырь и из него в Кремль. По дороге можно зайти в Крутитское подворье. Там есть страшное место «Каменный мешок». 
  Судьба монастыря сурова. Он был самым богатым среди окружающих Москву монастырей. Его много раз грабили и разоряли татары. В 1812 сожгли французы. Но Болотникову в 1606 и полякам в 1612 он не дался. Кое что из сокровищ и церковной утвари сохранилось. Сохранились доспехи двух иноков, вышедших один на один на Куликовом поле. Хоронили их как монахов в рясах, а доспехи укрыли отдельно.
  Все время рассказа я с открытым от изумления ртом спускался по тоннелю вниз.
 - Всё дальше не моя зона ответственности,- сказал Кузьмич. – Хочешь посмотреть куда пришли?
  Я утвердительно кивнул. Немного поколдовав возле стены, он попросил меня навалиться на стену в указанном месте. Стена подалась, и я протиснулся в образовавшуюся щель. Мы были у подножья высокого берега реки на котором стоял монастырь. Впереди были склады завода «Динамо» с подъездными ж/д путями. За ними был тир, дальше Москва-река. Обернувшись, я увидел нависавшую над нами огромную башню, по которой неоднократно карабкался.
 - Как же раньше с топором люди могли лезть на такую громадину? - Невольно вырвалось у меня.
 - Народ раньше был отчаянный. Знаешь, как эта башня называется? «Дуло» Так звали одного татарского предводителя, которого убили стрелой с этой башни. Давай заходи обратно, нам пора идти дальше. Я не надоел тебе рассказами?
 - Нет, очень интересно, но слишком много информации, боюсь голова лопнет.
  «Тихо, замри и не шевелись» Мысленно скомандовал Кузьмич.
  Я прислушался. Из глубины тоннеля послышался шорох. Он шел волнами и становился всё громче, как будто что-то тяжелое с остановками волокли по гальке.
  «Валим быстро, бегом» - Кузьмич прыгнул мне на спину – «Аллюр три креста»
  Я не понял, что он имел ввиду, но потому тону с которым это послание пришло мне в голову, уловил, что надо делать ноги очень быстро. Шум сзади нарастал.
 - Если не хочешь, чтобы тобой пообедали, жми на всю железку! - Уже во всю глотку заорал Кузьмич.

                Кузьмич
                ч. 5
   Бежать вверх по тоннелю с Кузьмичом за спиной тяжело. Страх, конечно, прибавлял сил, но дыхания уже не хватало и сердце билось как отбойный молоток. Подъем закончился и стало легче, но силы были на исходе. Метров через пятьдесят остановились. Пока Кузьмич открывал потайной лаз, я с ужасом вглядывался в глубь тоннеля, туда, где начинался спуск вниз. И вот из глубины тоннеля появилось что-то похожее на огромного червя. На его передней части не было ничего, кроме щупалец. Его тело, примерно в метр диаметром, было покрыто красными кольцами. Червь на мгновение остановился, поводил щупальцами, а затем с необыкновенной прытью извиваясь, бросился к нам. Его пасть стала открываться и в ней я увидел несколько рядов огромных, загнутых во внутрь зубов
 - Сюда! – Кузьмич с силой втащил меня в проем и быстро закрыл его.
  Не ожидал от него такой силы и прыти. За стеной послышались глухие удары и какие-то мерзкие звуки.
 -Что это за тварь? Стена выдержит?
 - Не бойся, стену ему не сломать. Если он нас там не поймал, здесь ему нас не достать. Это Зумп. Мерзкая тварь. Жрет все подряд. А еще он ядовитой слюной плюётся, метров на двадцать. Слюна парализует добычу и тогда он спокойно с ней расправляется. Интересно, откуда он здесь взялся? Обычно их видели в Монголии и водятся они там в песках пустыни Гоби. Я уже вызвал службу зачистки, минуты через две они будут здесь. У нас с тобой   времени совсем нет. Я не хочу объяснять им кто ты такой и как сюда попал. Придется нам на время исчезнуть. Не бойся, давай руку и закрой глаза.
  Я почувствовал внутренний толчок, в глазах появились яркие вспышки и закружилась голова.
 - Ну вот, прибыли. У нас есть примерно с пол часа, можем прогуляться.
 - Где это мы и как сюда попали? – Спросил я, стоя на мраморном полу огромного фойе.
  В середине фойе крутилась большая карусель, с яркими мигающими лампочками. Лошадки на карусели скакали, поднимаясь в такт музыки вверх и вниз. Как-то все было необычно, как во сне.
  Подойдя к лифту, Кузьмич молча нажал на кнопку. Тут же открылись двери, и мы вошли в довольно просторный лифт, одна стена которого была стеклянной. Лифт тронулся и меня прошиб холодный пот. Лифт не стал как положено подниматься вверх, а поехал наискосок. Я это уже видел во сне.
 - Кузьмич, мы спим? Ущипни меня!
 - Щипать тебя не буду. Не паникуй, мы не спим. Мы в Веселом городе. Многие во снах попадают сюда, а мы переместились сюда из нашего реального мира во плоти.
 - А, как же так получилось? Ты, что можешь шляться по чужим снам и видеть их.
 - Не совсем так. Мы сейчас с тобой в параллельном мире. У меня есть прибор, который в случае опасности помогает прятаться, ненадолго, в параллельных мирах. У людей во сне растормаживаются ограничители, которые держат их в реальности, и они тонкими телами путешествуют по параллельным мирам. Кстати, вон один стоит в углу. Я их называю сплюшками, есть такая птица рода совиных.
  Я посмотрел, куда указывал Кузьмич и увидел еле различимое, прозрачное, нечто. Оно имело бесформенное очертание похожее на силуэт человека, но без рук и ног. Оно было похоже на мыльный пузырь, так же меняло своё очертание.
 - Не беспокойся он нас не видит. Он здесь ненадолго, пока у него идет фаза, так называемого, быстрого сна. За ночь он может побывать в нескольких мирах.
 - Кузьмич, а вот мне часто снится, что я летаю. Давай полетаем! Или это не здесь? Учительница нам говорила, что когда во сне мы летаем или падаем, это у нас воспоминание от наших далеких предков, обезьян, которые жили на деревьях и прыгали по ним, иногда падая.
 - Ваша учительница точно из обезьян будет. Ну ладно падают или прыгают, но где ты видел летающих как птицы обезьян? Я не буду засорять твой неокрепший мозг, понятиями о Квантовом скачке, многомерности Времени и т. д. Просто ты должен знать, что мир не так стабилен, как вам кажется. Насчет полетать, это вообще в другом измерении.
 - Офигеть, Ты такой умный, я правда ничего не понял, но про училку, это точно. Мы так долго едем в лифте боком, не вывалимся ли через стену на улицу?
 - Не вывалимся, я ещё ни разу не вываливался, - успокоил меня Кузьмич, - он просто ищет наш этаж. Так как этажи часто меняют свое положение в пространстве, их иногда трудно найти.
 - Мы не заблудимся? – С надеждой в голосе спросил я.
 - Не заблудимся, у меня есть прибор, который не даст нам заблудиться. На нем есть точка входа и выхода из этого Параллельного мира и несколько координат с дюжины не агрессивных миров.
 - Что, есть агрессивные миры?
 - А тебе кошмарные сны снились? Если да, то ты там уже побывал.
 - Кузьмич, а бывало, что здесь люди заблуждались, то есть терялись и не могли найти дорогу назад.
 - В здравом уме из людей сюда никто не попадал, ты наверное первый. В состоянии сна, комы и других специфических состояниях разум людей здесь может заблудиться. Тело их находится в реальном мире, а разум бродит по другим мирам. У вас в психушках много таких. Вон тот в углу, может его тело нежится на перинах или валяется на диване, а может в дурке в смирительной рубашке привязано к кровати.
  Лифт остановился, и мы вышли. Я не верил своим глазам, это была площадка моего двенадцатого этажа, но гораздо шире и выше. Открытая дверь моей квартиры была неимоверно большая. Мы вошли. Никого. Ни души. Я вошел в свою комнату. Все большое и потолки и без того высокие 3.6 метра, казались высотой в 5 метров. Мебель была разве что для великанов или очень больших людей. И тут я понял, что я смотрю на все это глазами маленького ребенка.
  За дверью по стене шла лестница и упиралась в люк в потолке. Мне иногда снилось, что над нами вместо чердака, есть потайная комната. Я быстро взобрался по лестнице, откинул люк и оказался в небольшой комнате из моих снов. Небольшое окно, постель, стол и стул, стеллаж с книгами и игрушками, полумрак и уют. Наверно каждому ребенку хочется иметь свой маленький домик, чтобы прятаться там от родителей.
  Еще меня интересовало, есть ли проход через стену из нашего туалета в квартиру в другом подъезде. Пожалуйста, есть. Сколько раз я проходил через этот проход во сне.
 - Пора возвращаться, червя уже, наверное, изолировали и теперь беспокоятся, не съел ли он меня, - сказал Кузьмич, направляясь к выходу.
 - И это всё, и уже обратно? Может ещё немножко здесь побудем? Я ещё кое что хотел проверить.
 - Не канючь, Ты уже большой мальчик и должен понимать, что у меня очень важная и ответственная работа и я не хочу её потерять. Мне срочно надо дать отчет о происшествии с червём.
 - У вас тоже бюрократия?
 - Нет, порядок и должностная инструкция. Вдруг он был там не один. Так как я его увидел первым и первым сообщил, то отчитаться о происшествии должен первым. Мы сейчас реализуемся в другом месте, не там откуда ушли, но поблизости. Там могут быть наши, а я не хочу, чтобы они тебя видели. Подвал Дворца культуры тебе подойдет? Найдешь оттуда выход?
 - А то, я его как свои пять пальцев знаю, сколько раз в кино через него пробирался. Может и кино посмотрю бесплатно, если сейчас показывают.
  Реализовались мы в каком-то закутке, стоящими по щиколотку в холодной воде.
 - Где это мы, откуда вода?! – Вскрикнул от неожиданности я.
 - Это здесь артезианская скважина и она подтекает, вот поэтому вода.
  Выбравшись через небольшой проем, мы оказались в подвале, где у слесарей были рабочие верстаки. Слева виднелся проход, который вел к кассам, а справа была лестница в фойе первого этажа.
 - Выход найдешь? Завтра жду тебя в том месте на склоне, где ты смотрел на башню. После обеда в три сможешь? Ну и, как всегда.
  Я все понял- молоко и хлеб. И поспешил на выход. С мокрыми ногами в кино не ходят, надо было быстро бежать домой, переобуваться. В голове был сумбур. Нужно было время, чтобы все увиденное и услышанное осознать, если это вообще можно было понять и осознать. Я понял только то, что спасаясь от какой-то твари мы попали в сон, а оттуда, в подвал ДК с водой. Большее у меня в голове не укладывалось.

 
                Кузьмич
                ч.6
  Быстрым шагом вошел через калитку в Детский парк. Я спешил, боялся опоздать к Кузьмичу. Справа башня монастыря, постоянно огороженная забором. Если, что и менялось за долгие годы, то это забор. Забор шел и дальше по направлению к другой башне, но разрывался строениями дирекции парка. Дойдя до развилки, убедился, что у Володи Ульянова, стоящего на распутье и опирающегося, как и положено, я думаю, на умные книги на тумбе, всё в порядке. А то бывало, что в скульптуре чего-то не хватало. Слева, за деревьями виднелась ракушка летнего театра, а за ним городошная площадка. В будний день народу было немного, в основном мамы с малышами. Сорванцы постарше приходили позже и оккупировали для игр в салочки большой, обшитый железом деревянный корабль. За кораблем находились большие, железные качели, которые были у самой ограды парка. За оградой и вдоль неё шла дорога, выстланная булыжником. За дорогой район Липки, деревянные, в основном, двухэтажные дома. Правее корабля были столики со скамейками для настольных игр под зонтиками в виде грибов, выкрашенных под мухоморы. Далее стоял зеленый домик, где выдавали игры на прокат.
  Справа осталась дирекция парка, читальня и одновременно кинозал, холодильник врытый у самой стены, похожий на бомбоубежище. В конце парка огромная башня, вся в строительных лесах. Сколько себя помню, столько она была в лесах. Однажды их убрали, для того, чтобы старые уже сгнившие, поменять на новые.
  Любимое занятие у нас, пацанов, лазать по этом лесам. Во-первых, испытание на храбрость и выносливость; во-вторых, любопытство, заглянуть во внутрь, что там; в-третьих, прекрасный вид с высоты.
 В железном заборе, ограждавшем парк, всегда были дырки. Игра была такая: работники парка дырки заделывали, на другой день появлялись новые.
  За забором на краю склона начиналась длинная, железная лестница.  Она вела к складам, ж/д путям и далее к тиру.
  Спустившись вниз, я неуверенно стал осматриваться, продвигаясь вдоль склона. «Ну наконец-то пришел» - услышал в голове голос Кузьмича – «впереди видишь камень, от него три шага вверх»
  Кузьмич был в хорошем настроении, которое ещё улучшилось после бутылки молока с хлебом. Уплетая угощение он что-то мурлыкал себе поднос. Покончив с трапезой он как мог учтиво обратился ко мне:
 - Ну что мой юный друг, как ты себя чувствуешь: ничего не болит, кошмары не мучают, спишь спокойно и главное не появились ли новые ощущения и способности?
 - Сплю как убитый, аппетит отменный, способностей новых не наблюдаю, а вот ощущение у меня такое, что голова моя лопнет от избытка информации. Все, что случилось со мной за последние дни никак не может уложиться в моей голове. У меня куча вопросов, на которые нет ответов. Я постоянно думаю о том, что происходит со мной и вокруг меня. Я стал невнимательным и растерянным, невпопад отвечаю на вопросы, забываю, что надо сделать. Со школой совсем беда.
 - Во-первых, успокойся, прими всё как есть и не старайся всё понять и всё анализировать, иначе свихнешься. Ты же не анализируешь свой сон, а в нем бывает много несуразностей и абсурда. Ты принимаешь его как он есть и особо не паришься. Во-вторых, всегда делай что должно и будь, что будет. В-третьих, берись за ум и начинай серьезно относиться к школе. Без знаний ты никто. Да и мне приятно будет говорить с образованным молодым человеком, а не с разгильдяем вроде тебя.
 - Чем вчера все закончились, ну с этим червем? – Поинтересовался я.
 - Да все, как всегда. Прибывшая команда чистильщиков сначала усыпила его, затем спеленала и до выяснения обстоятельств его появления здесь, отправила на склад. Меня спрашивали, как и что и я им все подробно рассказал, только тебя в этом рассказе не было.
 - Сегодня продолжим осматривать твое хозяйство?
 - Ничего, что я тебя эксплуатирую, не устал меня на своей спине таскать?
 - Кузьмич, я всегда готов твоей лошадью работать, пока твоя нога не заживет. Куда сегодня пойдем?
 - Район Симонова монастыря и Автозаводской улицы, если успеем.
  Поднимаясь по тоннелю вверх, я подумал, что вчера я это сделал быстрее и легче, ноги сами несли. Чтобы было интересней идти, я попросил Кузьмича рассказать, что он знает о монастыре, о его тайнах и спрятанных сокровищах. Ну что еще может интересовать пацана моих лет?

 - Ты, Вовка, уже грамотный, мог бы и сам почитать про историю Симонова монастыря. Вкратце, не вдаваясь в подробности могу сказать, что основан монастырь был 1370 преподобным Фёдором, племянником Сергия Радонежского. О трудной судьбе монастыря я тебе уже рассказывал. Так как набеги врагов были постоянны, монахи оборудовали несколько потайных мест для хранения церковной утвари, ценнейших икон, уникальных книг и казны монастыря. Во время осады монахи прятали все самое ценное в этих тайниках. О каждом тайнике знало определенное число монахов, о всех потайных местах знал только настоятель. Во время войн много монахов гибло, а в мор 1771 г. почти все умерли, а оставшихся 20 монахов перевели в Новоспасский монастырь, где они вскорости скончались. Симонов же закрыли на долгие годы. В 1925 г. закрыли кажется насовсем. Но кое что из церковной утвари и других ценных реликвий удалось монахам спрятать. Так что остались ещё невостребованные монастырские сокровища.
  И не только монастырские. На средства старшего брата Петра I Фёдора, была построена новая трапезная, а через сени справа от главного входа, царские палаты. Палаты служили загородной резиденцией царя. Обычно Фёдор Алексеевич весь Великий пост проводил молясь в монастыре.  Под двуярусным подвалом этих палат сохранился потайной ход в царскую сокровищницу. 
 - Вот бы посмотреть, что там, в этой сокровищнице. Небось куча золотых монет и груда драгоценных камней? Ты мне её покажешь? – У меня от возбуждения даже сердце сильнее забилось.
 - Какой ты, Вовка, меркантильный, золото, драгоценности. В твоем возрасте они к добру не приведут, ты не сможешь правильно распорядиться этим богатством. Во-первых, всё, что находится в земле, принадлежит государству. На полученные 25% ты ничего не сможешь толком купить. Государство положит их в банк и будет выдавать твоей матери ежемесячно по чуть-чуть. Во-вторых, ты, как пионер и советский школьник, просто обязан сдать эти деньги в помощь голодающих детей в Африке. В общем ты понял, денег ты не увидишь. Так что закатай губу обратно.
 - Но посмотреть-то хоть можно? – Стал я канючить.
 - Не распаляйся, как таковых золотых денег и драгоценностей в этих схронах не так уж много. Все больше, золотой и серебряной церковной утвари, древних икон в дорогих окладах и старинных книг, а это дороже любых денег. И это все должно служить тому, чему было предназначено. А сейчас у вас там на верху дуют другие ветры. Надо подождать, пока не время. А как время придет, так кто-нибудь, чего-нибудь да найдет.
  Я не понял, что он такое говорил про погоду, но понял, что спрятанные ценности мне он не покажет.
 - Пришли. - Сказал Кузьмич, открывая потайную дверь в какой-то подвал. – Под «Сушило», где живу, я уже посмотрел, там всё в порядке, а это мы сейчас под трапезной церкви Тихвинской иконы Божьей Матери. Это единственная церковь, которую не разрушили. Сейчас она в ужасном состоянии. Везде стоят станки для производства продукции общества «Рыболов-спортсмен».
 - Я знаю, это «Удочка», мы её так называем. Мы там блёсна и другие изделия воровали.
 - И что ни разу не поймали? Вот поймают, будет стыдно, а может и больно.
 - Не, не поймают, мы шустрые. Они замучаются нас ловить, - гордо сказал я.
 - Подвалы здесь все оборудованы под производства, так что смотреть здесь кроме потайных ходов нечего.
  Мы поблуждали по обветшалым ходам под церковью примерно час. В некоторых местах Кузьмич останавливал меня, принюхивался, прислушивался и приглядывался в определенных местах к стенам.
 - Ну все в порядке, - сделал заключение Кузьмич, - пойдём к Тайнинской башне, вернее туда, где она стояла.
  Пройдя примерно метров сто, я услышал какой-то вой, который нарастал по мере нашего продвижения. Вой был похож на рыдание женщин по усопшему, по голос был мужской. Становилось жутковато. Днем на улице такое услышишь, мурашки по спине побегут, а тут под землей, в тоннеле.
 - Кузьмич, что это? - Прошептал я.
 - Это брат Иона, вернее его дух, скорей даже его тонкое тело. В общем приведение. За провинности, не соблюдение монастырского устава и другие безобразия, был он посажен в каменный мешок. Такие каменные мешки были во всех монастырях, для исправления нравов путем покаяния, совершивших тяжкий проступок монахов. Не дождавшись своего освобождения Иона преставился, и вот теперь неприкаянная его душа здесь бродит. Обычно его раздражают поезда метро, которые проходят как раз под нами от станции Автозаводской далее под Москвой-рекой до станции Павелецкая. Как услышит поезд, так и начинает выть. По его вою можно расписание поездов Метрополитена сверять.
 - А, он на нас не набросится, - поёживаясь спросил я.
 - Нет, только к нему в каменный мешок не надо лезть. Он каким-то образом нашел вход в параллельный мир и может туда затащить. А мир тот   настолько ужасен, что разум не выдерживает. Вернешься оттуда придурком, в лучшем случае, а то и вовсе там твоя душа останется и как в аду там будет маяться, а тело твое когда-нибудь кто-то здесь найдет. Когда 1930 г. взрывали монастырь, обнаружили тоннель, ведший в каменный мешок, посмотрели и засыпали этот вход. Недалеко отсюда, при разборе взорванной Тайнинской башни обнаружили два хода, ведущих в подземелья. Один засыпанный еще в середине прошлого века, вел вниз к озеру, дно которого было выстлано белым камнем. Сейчас там стадион «Торпедо». Второй по направлению к Крутицкому подворью, как раз ведёт через подворье в Кремль. Этот ход уже давно крепко замурован. Ну вот дальше хода нет, идем обратно.

 

                Кузьмич
                ч.7

  Вчера у Кузьмича, когда мы возвращались от Тайнинской башни, сильно разболелась нога и он попросил отнести его домой. Я вот что подумал, а не наслал ли какую порчу на Кузьмича этот Иона, чтобы мы там больше не шлялись? Я вообще никогда ни в какую чертовщину не верил, но с недавних пор готов верить всему.
  При расставании Кузьмич поинтересовался, могу ли я прийти на следующий день к нему утром, так как предстоит долгая дорога и он хотел вернуться к вечеру обратно, чтобы мне не ночевать в подземельях. С собой надо было захватить, что-то перекусить и резиновые сапоги. Я обещался быть к 9 утра и заверил его, что со школой я договорюсь, не впервой.
  Оставив свой портфель в келье у Кузьмича и сложив в принесенный с собой старый рюкзак сапоги, бутерброды с колбасой и молоко, мы выдвинулись в сторону Тайнинской башни.
 - Как нога, Кузьмич, не болит? Я вчера подумал, не навел ли на тебя порчу этот полоумный Иона, чтобы мы там не шлялись и не беспокоили его?
 - Болит, но не так как вчера. Немного отпустило. По поводу порчи не знаю, может просто обострение. Я ведь вчера много один ходил, вот видимо и растревожил рану.
 - Далеко ли путь сегодня держим? – поинтересовался я.
 - Мне тут друзья посоветовали одно снадобье, я о нем давно слышал, но пользоваться не пользовался.
  О друзьях Кузьмича я услышал впервые. Могут ли быть друзья у такого отшельника, как он. Я представил разношерстную компанию домовых сидящих за столом у самовара и весело уплетающих плюшки с чаем.
 - Это что-то вроде: взять одну лягушонка, смешать его с экскрементами крокодила… дальше забыл.
 - Да нет же, это снадобье, проверенное веками. Слышал про Брюса?
  И тут раздался вой безумного Ионы. Может он знал лично Брюса, в отличии от меня и так среагировал на слова Кузьмича.
 - Значит мы идем к нему? И где он живет?
 - Он жил давно недалеко от Сухаревской башни, сейчас это Проспект мира дом 12.
 - Это ж так далеко, я боюсь не дойду, обратно уж точно.
 - Стыдись отрок, неужели ты бросишь друга в беде, - надавил Кузьмич на моё самолюбие.
  Вот интересно, когда ему, что-то надо, то я – Друг, а так, просто разгильдяй необразованный.
  Идти было легко, довольно широкий и сухой тоннель шел под гору.
 -Тоннель этот прорыли давно, ещё до моего рождения и соединяет он Кремль с Симоновым монастырем, с заходами в Новоспасский монастырь и на Крутитское подворье. Сейчас над нами жилые дома по Симоновскому валу, а раньше здесь были пороховые погреба, а затем Арсенал. По занимаемой площади больше Симонова монастыря.
 - Так вот почему мы в котловане, который вырыли строители под пятиэтажку, находили патроны. Правда, я целого патрона никогда не находил, одни пустые гильзы и пули. Но были счастливчики, которые находили патрон целиком. Однажды мы стояли во дворе недалеко от костра в котором жгли ящики из магазина «Диета» и один счастливый придурок бросил в огонь три патрона. Раздались подряд три громких хлопка. От испуга я подскочил и увидел, как возле и подомной разлетаются обгорелые доски и щепки. Вот чтобы было, если я не подпрыгнул?
 - Ещё один залёт в больничку, тебе не привыкать, - язвительно хихикнул Кузьмич.
 - Вот скажи, этот Брюс, к которому мы идем, жил давно, значит его дома нет, кто нам это снадобье отпустит? Ты знаешь?
 - У него там лаборатория осталась, мне все объяснили: где, как и что. И как препарат называется, тоже сказали.
 - Он, этот Брюс, в аптеке работал?
 - Кусок тундры ты неогороженный, вот кто ты, Вовка! Яков Брюс потомок шотландских королей, сподвижник Петра I, граф и сенатор, генерал-майор артиллерии, ученый, математик, механик и многая, многая. Всего не перечислишь. Самый образованный человек того времени. В верхнем ярусе Сухаревой башни он отрыл обсерваторию, а в подвале лабораторию для опытов, где он искал философский камень и варил эликсир вечной молодости. За это у городского люда он прослыл чернокнижником и колдуном. Много легенд и по сей день ходит про него. Говорят, иногда видят на Сретенке прогуливающегося в камзоле, парике и с тростью, пожилого человека. Это Брюс проверяет, не восстановили ли Сухареву башню?
  Сама его смерть загадочна и после осталось много загадок. Сразу после его смерти обыскали всю Сухареву башню, но ничего не нашли, ни книг, ни лаборатории. Выставили стражу, которую сняли только в 1934г., когда сломали башню. Приказали её разобрать по кирпичику, все ещё надеясь найти там что-нибудь. 
 - Но если там ни одного кирпича не осталось, где мы это снадобье искать будем?
 - Там, где он жил. Многие кладоискатели искали в его доме и изрыли весь подвал, но ничего так и не нашли. На Проспекте Мира 12, где жил Брюс, там был комплекс зданий, и лабораторию свою он оборудовал не в главном доме. Просто так её не найти. К ней ведет потаенных ход прорытый ещё самим владельцем, но, а мы соединили этот ход с известным нам старым тоннелем. И сделали там скрытую дверь из тоннеля в потаенный ход, чтоб никто не нашел случайно лабораторию.
  Сейчас мы проходим Крутицкое подворье. Очень интересное место. Основано оно на столетие раньше Симонова монастыря. Как-нибудь расскажу тебе историю этого подворья. Может и покажу. Над нами речка Сара, заключенная в трубу. Она и овраг, по которому она протекала, отделяли Крутицкое подворье от Новоспасского монастыря.
 - Вот оказывается почему улица между подворьем и монастырем называется Саринский проезд. До двух с половиной лет я жил там в большом доме, до переезда на Автозаводскую. И рядом там роддом, в котором я родился. 
 - Вот этот ход, который от нас справа, ведет в Новоспасский монастырь. Когда-то очень мощный и богатый. Там усыпальница бояр Романовых и многих знаменитых родов. В 20-х годах там был концлагерь, много людей в нем постреляли.
  После этих слов долго шли молча.
 - Здесь, справа мы прокопали тоннель в бункер Сталина. Сейчас он законсервирован, но место прелюбопытное.
  Кузьмич хихикнул, и я почувствовал, как его распирает от самодовольства, от того, что для него под землей нет никаких тайн.
 - Может сходим, посмотрим? На верху где в него вход?
 - Это на Таганке, недалеко от Храма Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах. Проще, у Болгарской церкви. Но тебя, понимаешь, туда не пустят. И у нас сейчас нет времени на это.
 - Знаю где это. Меня в этой церкви крестили и чуть не утопили в купели. Мама рассказывала, что батюшка спросил у моей крёстной сколько мне сроку отроду и назвал какой-то возраст, а она не расслышала и кивнула головой. Я тогда был крупненький и волосы у меня были длинные, черными кольцами закрывали глаза. Батюшка подумал, что я старше, чем на самом деле и окунул меня с головой в купель, где я начал хлебать святую водичку. Крёстная перепугалась, но все обошлось. Мне тогда было два месяца.
 - Эта церковь никогда с ХVII века не закрывалась. Там очень красивые изразцы, которые делал сам Степан Полубес, - с видом знатока изразцовых дел произнес Кузьмич.
  Далее Кузьмич объяснял, почему неправильно называть холм за высоткой на Котельнической набережной, на которой стоит храм, «Вшивой горкой». Правильно – Швивая или Ушвивая по названию вьющейся травы, которая раньше покрывала эту горку.
  За разговорами мы прошли под Яузой и очутились в районе Воспитательного дома.
 - Здесь такие огромные подвалы под этими зданиями, а тараканов нет. Вывели под чистую, каждый год травят. Как никак, а целых две военных академии здесь располагаются. Тараканы, наверное, остались только в головах у слушателей этих академий. Надеюсь, к концу обучения они оттуда разбегутся.
 - Место здесь гиблое, - продолжал Кузьмич,- в первые тридцать лет, после основания этого дома, здесь умерли пятьдесят тысяч детей. Да ещё, когда французы покидали Москву, здесь был их госпиталь в котором они оставили на милость врагам три тысячи тяжело раненых, которых не могли с собой взять. Две тысячи из них вскоре скончались. Трупы сбросили в колодцы, расположенные по нынешнему Китайгородскому проезду. Так что здесь полно детских и иностранных привидений. Если увидишь, не бойся, они здесь тихие.
 - А я не боюсь, уже стал к ним привыкать, - как можно бодрей сказал я.
  Мы сейчас с тобой пойдем направо, обогнем стройку гостиницы Россия и под Варваркой дойдем до Гостиного двора. Сколько же здесь порушили, а ведь хотели всю Варварку сломать, самую старую улицу Москвы. Хорошо, что Юнеско вмешалось.
 - Кузьмич, откуда ты это знаешь? Газеты читаешь или вражьи голоса слушаешь? Я давно в этих краях не был. В последний раз, когда мы с ребятами приехали на автобусе №8, который ходил от нашего дома до Зарядья, я видел, как ломали церковь. Ломали ее огромным металлически шаром на тросе. Большая часть тогда была уже сломана. Как я после узнал, это была церковь Варвары Великомученицы.
  Всё, хорошая дорога закончилась. Вместо прямого, в основном, и просторного тоннеля, мы стали перебираться из одного узкого прохода в другой. По словам Кузьмича, он знал самый короткий путь и сейчас мы идем к реке Неглинке, заключенной под землю. По ней мы быстро, если не будет много воды, доберемся до Самотеки, а там рукой подать до дома Брюса. Удивительно, как он ориентировался в этом хаосе тоннелей, ходов, колодцев, лестниц и подвалов?
 - Мы, что под Кремлем пойдем? – поинтересовался я.
 - Нет, не хочу комитетчиков дразнить, нет настроения с ними в прядки и догонялки играть, да и нога болит. Сейчас по подвалам Гостиного двора и ГУМа пройдем, а там вниз и уже Неглинка. Только здесь надо быть предельно осторожным. Смотреть в оба.
 - Чтобы комитетчики не сцапали?
 - Нет, хуже. Здесь в центре, чуть подальше от Кремля, полно всякого сброда. Самые милые из них, это бомжи. Но есть и бандиты, у которых здесь есть схроны и места, где они могут заныкаться, то есть спрятаться. Ещё есть секты, разного толка. Вот у них с головой точно не в порядке и ждать от них можно чего угодно. А так же: наркоманы, неформалы, кладоискатели, искатели приключений на свою задницу и просто душевнобольные.
 - Ходят слухи, что под Москвой живут гигантские крысы и другие мутанты. Это правда или брешут?
 - Крысы откормленные, большие, но не гигантские, а с мутантами мы боремся. Ты знаешь. Но самое опасное под землей, это углекислый газ. Он без цвета и запаха и надышавшись им, человек сначала теряет сознание, а затем погибает. Этот газ тяжелее воздуха и, как правило находится на нижних уровнях.
 - Интересно, сколько уровней здесь, где мы сейчас?
 - Где мы сейчас примерно 10-12 уровней. На манежной я точно знаю 13. Напротив главного входа в гостиницу Москва, на площади, не глубоко под асфальтом, метрах в пятидесяти от здания, есть квадратный колодец. Стены колодца из бетона. Он довольно глубокий и я в него как-то спускался и заодно пересчитал все уровни там находящиеся, в том числе и подо дном колодца. Раньше на этом месте стоял дом. Да и на месте Манежной площади был целый квартал. На Манежной заасфальтировано столько фундаментов, подвалов, ходов и тоннелей, что не перечесть. Даже один мост через Неглинку, Воскресенский.
  Довольно быстро преодолев подвалы Гостиного двора, ГУМа и Никитских рядов, очутились в подвалах Старого монетного двора. Меня удивили очень толстые стены подвала.
  - Здесь лет сто чеканили монету и хранили казну, поэтому и стены такие. Да ещё была долговая тюрьма, и использовалась для особо опасных преступников. В ней сидел Пугачев и Радищев.
 - Ну надо же, я чуть не приобщился к великим. Нас с пацанами загребли в ГУМе, в принципе за мелочь, которую мы доставали из фонтана в центре зала. Техника простая: берёшь небольшую палочку 50-60 см., разминаешь пластилин, чтобы он был пластичный, прикрепляешь его к концу палки, прицеливаешься в монетку на дне фонтана и раз, и она твоя.  Монет там всегда много, наверное, все опять хотят вернуться в ГУМ. Там даже иностранные монеты попадались. Милиционер и два дружинника притащили нас во двор Монетного двора, где у них было отделение. И там долго милиционер спрашивал нас, не стыдно ли нам за совершенное, при этом записывая наши адреса и фамилии.  Конечно же нет, но мы, все четверо, клялись, что больше никогда этого делать не будем, только отпустите, дяденьки.
 - Когда переехал отсюда Монетный двор, сделали здесь Дом губернского правления, где заседала Шестигласная дума,- продолжил Кузьмич свой расказ.
 - Как, в Думе было всего шесть человек?
 - Тихо, Вовка, к нам кто-то идет.
                Кузьмич
                ч.8
  Я прислушался и услышал шаги, раздававшиеся из правого тоннеля.
- Люди. Трое. Наверное, кладоискатели. Над нами как раз раньше была Государева казна. Но здесь за два века, что могли, то унесли. Идут со стороны Неглинки. Давай повеселимся, только ты раньше времени не засмейся, а то все испортишь. Посади меня на этот выступ, а сам спрячься в нише.
  Выступ был на уровне полутора метров и находился на стыке двух тоннелей. На другой стороне небольшого зала, так же было два тоннеля из одного из них мы и слышали приближающиеся шаги.
  Появились блики карманных фонариков. Затем в зал поочередно вошли трое мужиков и озираясь стали освещать все вокруг.
 - Где-то здесь. Если мы найдем хоть одну монетку,- сказал один из них,- считай не зря сюда шли.
  Свет фонарика уперся в то, что было на выступе стены и задрожал.
 - Смотри, голова, - сдавленным голосом произнес один из них.
  Уже три луча освещали сцену будущего представления Кузьмича. Увидев отрубленную голову с черными, нечесаными и местами окровавленными волосами, с серьгой в ухе и наполовину в крови черную бороду, я не только на рассмеялся, я чуть в штаны не наделал. Картину дополняли свисающие с двух сторон от головы цепи. В голове мелькнуло – Пугачев.
  Внезапно открылись жутко злые глаза и раздался громовой голос, многократно отразившийся в тоннелях:
 - Вы по што пришли сюда, псы поганые, басурманы треклятые? – С этими словами голова Пугачева, звеня цепями соскочила с полуколонны и на цепях, как на четырех ногах, пошла к кладоискателям.
  Я не видел, как они улепетывали, только слышал их истошные вопли.
 - Ну как? Как я их? Теперь не скоро в подземелья полезут, если вообще у них такое желание появиться.
  Кузьмич сиял и был очень доволен своим розыгрышем. Он видел, по моему открытому рту и выпученным глазам, что на меня это тоже произвело сильное впечатление.
 - Кузьмич, а как ты это делаешь? Голова-то была живая!
 - Это все дар перевоплощения, по Станиславскому. Не даром я живу рядом с Дворцом Культуры, вот и просвещаюсь, хожу на спектакли, посещаю Театр-студию, где учились и учатся, надеюсь, великие артисты. 
 - И что, там отрубленные головы на цепях по сцене бегают? Я думаю, что увидев подобное, половина зала до туалета бы не добежала. Скажи правду.
 - Есть у нас такая способность, как перевоплощение. Можем в зверя, можем в шкаф. Частенько наши молодые, чтобы поселиться у кого-нибудь дома, превращаются в серых котят.
 - Вот здорово, мне бы так. Я бы всех, кого надо, перепугал. Начал бы со школы, с некоторых учителей.
 - ЭТО, детям не игрушка. Твой ум и чувства должны созреть. Ты должен понимать, что можно, а чего категорически делать нельзя. Должен научится нести ответственность за свои поступки. А пока у тебя этого нет, ты с этими знаниями будешь похож на обезьяну с гранатой.
 - Ну вот, опять как наша училка. Должен то, должен это. Скорее бы взрослым стать.
 - Не торопись, успеешь, - сказал Кузьмич взбираясь ко мне на спину,- нам туда, куда эти горе кладоискатели побежали. Судя по скорости с которой они бежали, то уже наверно дома сидят.
  В тоннели стоял отвратительный запах от штанов кладоискателей. Очень скоро мы оказались в коллекторе Неглинки. В школе много рассказывали про историю Москвы и часто упоминали, что Неглинку спрятали по землю. Так что для меня не было ничего удивительного, что мы пойдем по ней на север. Я знал, где она и под какими улицами проходит.
  Немного отдохнув, мы оправились вверх по течению. В новых высоких, на вырост сапогах, я шагал по довольно твердому дну. Воды почти не было.
 - Где же река, где вода? – Спросил я
 - Сейчас справа будет новый коллектор, его только построили, вот туда сейчас вся вода и уходит.
  На повороте я увидел новое русло Неглинки. Круглый, бетонный тоннель, по прямой уходил вдаль.  Дождей давно не было, так, что воды было чуть выше щиколотки.
 - Здесь, наверху старинный фонтан Витали, в нем залаз, проход в подземелье Неглинки. Дальше будет самый красивый участок подземной реки, так называемый Щекотовский тоннель, названный по фамилии его создателя.
  Мы вошли в большую подземную галерею высотой, примерно, четыре, а шириной шесть метров. По бокам были тротуары. Своды имели необычную сферическую форму. Всё было выложено кирпичем и выглядело красиво.
  Идти по тротуару стало веселей, но ненадолго. Примерно метров через сто тротуары закончились, и мы опять нырнули в старый тоннель.
  По дороге Кузьмич рассказывал про историю мест, улиц и домов под которыми проходили. Как я понял, вся история мест расположенных вдоль Неглинки, была невеселой и даже ужасной. Судьбы, проживающих на её берегах, так же были печальны. Неглинку стали считать колдовской рекой, приносящей несчастье.
  Возле Кузнецкого моста при Екатерине II, была Тайная экспедиция. Много людей там загубил.
  Недалеко от Детского мира было имение Салтычихи, которая извела сотни полторы своих крепостных. Она была страшно некрасива и верила, что омывая лицо колдовской водой Неглинки, приобретет более приличную внешность. Не судьба, её за все убийства Екатерина II приговорила к пожизненному заключению.
  В начале ХХ века во время спектакля провалилась сцена Большого театра. Воды Неглинки подмыли сваи на которых стоял театр. Да и пожары там были неоднократно.
  Бани, построенные Сандуновым на берегу Неглинки, принесли ему одни несчастья. Его жену нашли на берегу мертвой. Он, как и последующие владельцы бань обанкротился.
 - Вот это место называется Труба. Здесь в стене Белого города был проем, называемый трубой, через который протекала Неглинка, отсюда и название. Бандитское место. С давних пор здесь были публичные дома, ночлежки и кабаки, один кабак «АД» чего стоил. Трупы, сбрасываемые в реку, иногда перекрывали течение. Весь район Грачёвки, сплошное бандитское гнездо. Здесь, кстати, есть ещё один залаз, прямо на площади, возле Рождественского бульвара. Отсюда начинается знаменитая тропа Гиляровского.
 - Это ещё один строитель тоннелей?
 -Вовка, твоё невежество меня доконает. Свет не видел такого неуча. Гиляровский, это русский писатель, журналист и краевед Москвы. Он замечательно описал свои посещения подземной Неглинки.
 - Кузьмич, ещё долго идти, а то я уже устал.
 - Ещё метров семьсот по прямой, направо и там примерно столько же. Хочешь, отдохнём?
 - Нет, давай дойдем, то я сяду и потом не встану.
 - В конце Цветного бульвара есть два интересных дома. Они стоят друг против друга и похожи как близнецы. Есть у них одна особенность. На шестом этаже есть под полом проход и по этому подполью можно из каждой квартиры попасть на черную лестницу. Я как-то заходил к другу в 32 дом, он молодой, и потому живет в квартире на 6-ом этаже, в виде кота с зелеными глазами.  Вот там как раз я видел этот подвал и даже полазил по нему. Если присмотреться с улицы, то расстояние между пятым и шестым этажами отличается от остальных. Про Цирк, кинотеатр Мир и Центральный рынок на Цветном я рассказывать не буду, ты сам знаешь.
  Кузьмич замолчал. Кажется, экскурсия по подземельям подходит к концу или экскурсовод выдохся. Мы свернули направо в небольшой, узкий и низкий проход, в форме яйца острым концом вниз. Идти согнувшись и в гору было трудно. Но вот остановились у знака, известного только Кузьмичу. Поколдовав что-то у стены, он открыл проход налево и мы, через небольшой тоннель, вошли в довольно просторный подвал. Миновав несколько подвалов, мы оказались возле небольшой, старой, металлической дверью. Кузьмич долго возился возле неё и наконец открыл. За дверью был замурованный вход. Кузьмич снова долго возился и наконец рядом с дверью, но на боковой стене, открылся небольшой проход. Войдя в просторный подвал, мы очутились в лаборатории алхимика. Много всяких пробирок, колб и разного вида стеклянных изделий, назначение которых я не знал, стояли на столах. Вдоль стены стояли застекленные шкафы с разными пузырьками и баночками. Ну прям как у нас в школе, не то кабинет химии, не то физики. В углу была странного вида печь. Не хватало для полноты картины только старика в халате и с колпаком на голове. Что-то похожее я в кино видел.
  Я отрывал шкаф за шкафом, а Кузьмич, бормоча, что-то под нос, перебирал склянки. Наконец он нашел, что искал.
 - Инструкция как принимать есть? – Поинтересовался я.
 - А зачем? – Удивился Кузьмич?
 - Как зачем? Это надо мазать или глотать, натощак или после еды, сколько раз в день и главное, какая дозировка?
 - К чему такие трудности. Я сейчас намажу и съем немного, а там дальше посмотрим, по самочувствию.
  С этими словами Кузьмич расположился на свободном от стекляшек столе. Я же продолжил изучать лабораторию. Мне показалось странным, что нигде нет пыли и паутины, все было чисто и опрятно. Вся стеклянная посуда блестела, как будто её только что протерли.
 - У нас незваные гости?
  Я резко повернулся на голос. В углу стоял среднего роста человек в длинном парике, старомодном кафтане. На нем были короткие штаны, чулки и ботинки с большими пряжками. На меня смотрели строгие глаза, а тонкие губы, уголки которых были опущены вниз, не предвещали ничего хорошего. Так смотрит на нашкодившего ученика строгий учитель. Сначала я думал, что Кузьмич хотел меня разыграть, перевоплотившись. Но увидев его застывшем на столе с пальцем, который он облизывал, во рту, я понял, что нас застукал хозяин лаборатории.
 - Позвольте объяснится, господа. По какому праву и зачем вы, не испросив соизволения, сюда проникли?
  Первым оттаял Кузьмич. Прокашлявшись, так как снадобье на первой фразе Брюса, а это без сомнения был он, стало у него поперек горла.
 - Видите ли, ваше превосходительство, мы не ведали где вас искать, чтобы испросить соизволения, посетить вашу лабораторию. Не извольте гневаться, мы терпим крайнюю нужду в вашем одном снадобье,- и Кузьмич рассказал печальную историю, которая приключилась с нами.
 - Вашего брата, домовых я знаю, встречались. Значит этот отрок обладает чудными способностями, приобретенными через кровь. При много интересно. В таком случае мне для опытов нужна его кровь, - сказав это граф быстрым шагом направился ко мне.
  От его слов, сказанных столь резко и решительной походки в мою сторону, мне стало не по себе. Как он собрался брать мою кровь, проделав во мне своей шпагой дырку? За спиной на столе я отчаянно шарил рукой, пытаясь найти, чем отбиваться.
 - Ваше превосходительство,- закричал Кузьмич, увидев, что дело принимает угрожающий вид, - постойте! Кровь этого отрока вам не подойдет. Вы же сейчас в легком теле, и она у вас не приживется. Опять-таки, для этой операции нужны стерильные условия, а то можно какую ни будь заразу в неокрепший организм занести.
 - Вы меня не поняли, - граф остановился,- у меня есть все для кровопускания и инструмент, и спирт английский, от всех зараз. Опыт имею большой, самому царю Петру Алексеевичу кровь отворял. И мне малость совсем надо, только что для опытов. Благодаря растяпе слуге, одна рука у меня нетленна, он пролил на неё живительную воду, и я ей могу действовать во всех своих ипостасях.
 - Граф, возьмите мою, она вам больше подойдет. И это будет моей платой за Ваше снадобье.
 - И то правда,- согласился граф и достал   из шкафа шкатулку с инструментами, зажег горелку и стал готовиться к операции.
 - Как мне к вам обращаться,- поинтересовался граф.
 - Меня Кузьмичём звать, а отрока Вовкой кличат.
  Сама операция много времени не заняла. Перевязав руку Кузьмичу, граф проинструктировал его по поводу применения снадобья, оказывается есть его не надо.
 - Ваше превосходительство, граф, хочу полюбопытствовать, вы здесь работаете, то есть творите? – не удержался от любопытства Кузьмич.
 - Иногда, когда ностальгия по Москве и Сухаревой башне одолевают, я сюда заглядываю. Иногда бывает, поболтаю с прохожими на Сухаревке. А основная лаборатория у меня в Глинках.
 - Покорнейше прошу нас извинить, граф, очень рад был с вами лично познакомится. Но нам пора возвращаться, а то у отрока будут неприятности, если в урочный час его не будет дома.
 - Кузьмич, я обратно не дойду. Есть ли маршрут покороче? А давай на метро!
 - Боюсь тебя со мной в метро не пустят. Да и ближайший залаз, откуда мы могли бы выйти, находится в Самотечном сквере. Надо там будет поднять тяжеленный канализационный люк и при всем честном народе выйти на свет. Представляешь, какой там будет шухер, когда народ нас увидит. Милиция нас быстро выловит и посадит в каталажку.
 - Я все придумал, ты залезешь в рюкзак, он большой. Так мы спокойно пройдем в метро.
 - Разрешите предложить вам помощь,- граф подошел к стене, у которой я его в первый раз увидел, - следуйте за мной.
  За потайной дверью был довольно широкий и в два с половиной метров высоты ход.
  По дороге Кузьмич пригласил графа в гости к себе в Симонов монастырь. И сказал, что однажды видел его и Петра Алексеевича, когда они приезжали на охоту на лис в Тюфелеву рощу. Граф вежливо поблагодарил и обещался быть пренепременно.
 - Мы пришли. Это аптекарский огород. Здесь выход в оранжерею, я отсюда беру травы для снадобий. Как выйдете, идите прямо до улицы, а там, на проспекте Мира, направо до метро недалеко.
 Кузьмич уютно расположился в рюкзаке, между моими сапогами. Душевно распрощавшись, как старые знакомые, мы вышли на улицу. Свежий воздух кружил голову. Полдня скитаний под землей вымотали меня окончательно. Найдя в саду в безлюдном месте лавочку, я присел. Ноги гудели.
  Расправившись с бутербродами и молоком, мы поспешили к метро Ботанический сад. Во избежание непонимания со стороны пассажиров, мы договорились общаться мысленно. В метро меня разморило, я сидел держа рюкзак с Кузьмичем на коленях обхватив руками и клевал носом.
  Из полудрёмы меня вывел голос Кузьмича в моей голове. «Вот зараза, здесь энергетический вампир. Они всегда пасутся, где много народа. В толпе прижмутся к жертве и питаются её эмоциями. А человек после остается опустошенным и разбитым.»
  «А где он сейчас, ты его видишь?» Я заёрзал на сиденье.
  «Нет не вижу, если только дырку в рюкзаке проделать. Но точно мужик, справа от тебя, метрах в трех. Не волнуйся, пока близко не подойдет, он нам не опасен»
  Возле двери за молодой женщиной, как бы на выход, стоял нечем не примечательный человек средних лет. На остановке женщина вышла, а мужчина развернувшись, прошел в глубь вагона и там подсел к очередной своей жертве.
  Только я успокоился и снова глаза стали сами закрываться, как заёрзал Кузьмич.
   «Чужой!» По тому, как это слово произнес Кузьмич, я понял, что дело дрянь. Я крепче обхватил руками рюкзак. Дремоту как рукой сняло.
«Надо смываться, он меня почуял» Кузьмич еще сильней заёрзал. «Не спеша иди к началу вагона и встань у дверей. Запомни всех, кто готовится выйти на следующей»
  Вагон был полупустой у дверей на выход стояло три человека, а когда подъехали к станции подошло ещё семь человек.
  «Он примерно в десяти метрах от нас. Кто там собирается выходить?»
  «Это через одни двери от нас. Здоровый мужик с бородой, девушка симпатичная и толстая тётка с большой сумкой. Кузьмич, а он наши мысли не считывает?»
  «Нет, они считывают эмоции: страх, радость, нетерпение, отчаяние и другие. Как только откроются двери, иди быстрым шагом вдоль вагона к началу поезда. И сразу после объявления «двери закрываются…» сразу прыгай в вагон»
  Я все сделал, как сказал Кузьмич. Двери закрылись, чуть не прихлопнув меня. Повернулся и посмотрел сначала на перрон, где увидел симпатичную нашу попутчицу, а вот мужика с бородой не было, а затем в конец вагона. Там возле последних дверей стояла толстая тетка с большой сумкой.
  «Не удалось нам уйти с тобой, Вовка. Кто там стоит?»
  «Толстая тетка с сумкой. И как она так быстро смогла в вагон запрыгнуть?»
  «Это не она, а «чужой», он пошустрей нас будет. Как ты думаешь, мы в эту сумку поместимся? Так вот, если от него не избавимся, и он нас сразу не съест, то быть нам в этой сумке. Следующая наша, Павелецкая. Ты выходи и бегом на переход на радиальную. И там по переходу всю дорогу бегом. Когда бежит пацан, это ни у кого не вызывает вопросов. Молодой, торопится, на худой случай набезобразничал где-то. А вот толстая тётка с большой сумкой с небывалой прытью будет бежать, это вызовет подозрение. Вряд ли он за нами побежит, его первый же милиционер остановит. А это ему надо?»
   Я нёсся по переходу изо все сил, ну очень не хотелось в его сумку.


                Кузьмич
                ч. 9
   После вчерашних похождений у меня все тело болело, но в три часа, как и договаривались я был у Кузьмича.
 - Как себя чувствуешь, отрок, после вчерашнего? – Ехидно спросил Кузьмич.
  Я честно признался, что еле живой и ещё одного такого похода не перенесу.
 - Сегодня мы будем обследовать Москву-реку. Мне сообщили, что Червь   проник через разрушенный под рекой тоннель связывающий Симонов и Данилов монастыри. Он оказался двоякодышащим, то есть может жить и подводой и на суше. Нам надо найти откуда он взялся. Узнать, один ли он или их уже много. Не отложил ли он где-нибудь яйца.
 - Мы что, поплывем по реке? – Обрадовался я.
 - Плавает какашка, а мы пойдем, - тоном бывалого морского волка произнес Кузьмич.
 - Давай под пиратским флагом! – Зажмурившись я представил себя в широкополой шляпе, с пистолетом за поясом у штурвала пиратского корабля, идущего под всеми парусами под Веселым Роджером; отдающим приказы нерасторопным пиратам и ругая их последними пиратскими словами. 
 - Под каким флагом? Мы пойдем под водой. Пошли, нас ждет подводный аппарат.
  Спустившись вниз по тоннелю, по которому недавно бежали от Червя, дошли до воды, заполнившей его. У правой стороны тоннеля Кузьмич открыл дверь в боковой проход, по которому мы дошли до небольшой подземной пристани. На воде стоял сигарообразный аппарат, метра три в длину и в метр диаметром.
 - Прошу на борт! – Скомандовал Кузьмич и первым нырнул в открытый люк субмарины.
  Я последовал за ним. Внутри было удивительно много места. Всё внутреннее пространство было единым и пустым, кроме кормовой части, в которой был двигатель, отгороженный глухой перегородкой с дверью. Передняя часть имела сферическую форму и была прозрачной. Крышка люка, через который мы спустились в лодку, была так же сферической формы и через неё можно было наблюдать все, что творилось под водой вокруг. Впереди были установлены два маленьких кресла с пультами управления. Жаль, что только Кузьмич мог в них разместиться, а значит мне порулить не получится. Я устроился на полу за Кузьмичем и стал ждать.
 - Отдать швартовы, - скомандовал Кузьмич.
  Трап, по которому мы прошли от причала до лодки, отошел и мы стали погружаться. Вода была грязная и я засомневался, что мы сможем что-нибудь в этой мути разглядеть.
 - Мы пойдём по приборам, -Кузьмич видимо прочел мои скептические мысли, - помимо эхолокатора у нас есть биолокатор, который определяет наличие живых существ. А ещё есть «рыбий нос», он определяет по запаху кто находится в воде на большом расстоянии. Даже можно идти по следу, как это делают собаки. Я уже в его базу внес запах Червя.
  Ничего интересного под водой не наблюдалось. Иногда испуганные рыбешки шарахались в стороны от лодки и тут же исчезали из виду в мутной воде. Что-то большое прошлепало над нами.
 - Это песочный флот, баржа, - пояснил Кузьмич, - кроме песка и гравия по реке уже ничего не перевозят. Не рентабельно, говорят.
 - А затонувшие корабли здесь есть?
 - Это те, которые с сундуками золота? – Съехидничал Кузьмич. – Нет здесь ничего интересного, кроме разве, что мелочи вроде: колечек, крестиков, монет и т.д.
 - Я слышал, что американцы хотели очистить дно Москвы-реки бесплатно, но что найдут там, возьмут себе. Значит люди верят, что там много добра есть.
 - Детский лепет. Вот ты, Вовка, вроде уже большой, а в сказки разные веришь. Пойдем вниз по течению до Перервинской плотины. Дальше смысла нет, вряд ли он через шлюзы пойдет. По дороге будем «нюхать» все места, где в Москву-реку впадают речки и речушки или где просто сбрасывают отработанную воду.
  Шли вдоль левого берега. В стоках завода «Динамо» вряд ли кто захочет жить. Дальше большой водосброс из ТЭЦ и ЗИЛа. Приборы показали, что водичка здесь гораздо теплее, чем в реке, но следов Червя нет.
 - Вон, Вовка, смотри: Сом-Сомыч, собственной персоной. Ленивый паразит, лежит себе в яме и ждет пока обед мимо проплывать будет. Здесь, в теплой воде много разной живности, да и рыб тоже. И главное, нас не боится.
  В мутной воде я разглядел, что-то длинное и толстое, похожее на огромное бревно. По правде говоря, я думал, что в Москве-реке вся рыба передохла ещё при царе.
 - Я давно наблюдаю за этой рыбиной, но никак не могу понять, кто это, - Кузьмич заерзал в своём кресле. – С виду рыба как рыба, но когда проплываешь мимо, она тебя сканирует. Подплываешь ближе, чтобы разобраться, она выключает свой сонар. Пробовал залезть к ней в мозги, а там с верху рыбьи мозги, а под ними что-то есть, но мне недоступно. Стоит какой-то блокиратор. Встаёт вопрос, даже два: что эта рыба здесь делает и что контролирует и, главное, она на чьей стороне, на нашей или на тёмной. Я как-то спрашивал у своих, но мне никто не дал вразумительного ответа. Ну если до сих пор её не убрали, значит она на нашей стороне и работает под прикрытием.
  Подошли на правом берегу к Данилову ручью. Где-то там, в коллекторе, в него впадает Павловский ручей. Никаких следов нашего разыскиваемого. Кузьмич сказал, что выше по реке, где-то на Дербеневской набережной стоит гуталиновый завод, ну тот, что гуталин делает. Вот от него по реке такой шлейф с ужасным запахом тянется, что может все другие запахи перебить. У Кузьмича там знакомый в подвалах обитает, все его Гуталинычем  кличат.
  Возле Автозаводского моста, возле левого берега, появились затопленные корабли. Какой-то маленький заводик ремонтировал там небольшие суда, но не все они смогли дождаться своей очереди, некоторые затонули.
  На правом берегу, там, где раньше был деревянный Даниловский мост в Москву-реку впадает речка Чура. Кузьмич рассказал, что недалеко от впадения в Чуру вливается река Кровянка, видимо названная так потому, что когда-то на её берегах стояли Бойни. От этого река имела цвет крови. Кровянка протекает по Алексеевскому оврагу, который тянется почти от МГУ.  Недалеко от слияния двух рек находится пруд, Бекет, названный так по фамилии владельца поместья. Сейчас это Кащенко.
 - Я понял, где этот пруд. Мы в нем часто купаемся. Он ближайший к нам, и вода там теплая. Весной раньше всех прогревается. Но не знал, что он так чудно называется. Мы его называем – пруд у Кащенко. А однажды, я переходя речку по бревну, свалился и скупался в холодной, весенней воде.
 - Ты пореже сюда ходи, место здесь плохое. Я бы сказал, патогенные здесь места, астральных паразитов множество. Это такие бестелесные сгустки психической энергии, которые питаются человеческими эмоциями, в основном негативными. Они обитают в астральной реальности низкого уровня и могу присосаться к ауре человека.
 - Кузьмич, а нормальными словами объяснить можешь? Я ведь ничего не понял.
 - Извини, забыл про твой интеллектуальный порог. Ты наверняка слышал про лярв и бесов, которые вселяются в человека, портя ему жизнь. Они питаются нехорошими чувствами человека, которые сами же создают у него и затем вытягивают из него жизненную энергию.  Так вот в этом месте их очень много, так-как здесь были долгое время живодерни, кладбища и психиатрическая клиника, которые все вместе создают большую нехорошую энергетическую среду. У них здесь пищи завались, вот они здесь и размножились. Кстати, в Кащенко бесноватых много, их там лечат, с переменным успехом. Я слышал, что церковь изгоняет из человека бесов и лярв алкоголизма. Называется это экзорцизмом. Но дело это опасное, так как изгнанный из одной души демон, может тут же вселиться в другую. Ты замечал, что почти все психиатры немного не в себе? Скорей всего они нахватались лярв от своих пациентов.
 - Точно. К нам в школу приезжала группа врачей. По школе быстро распространился слух, что психи приехали. Прием они организовали в просторной учительской. Сначала я показывал врачу язык, зубы и следил глазами за молоточком, которым он размахивал передо мной. Затем, он попросил встать, закрыть глаза, вытянуть руки и указательным пальцем попасть себе в нос. Запросто. Если бы он попросил, я бы и ему мог попасть в нос. Не попросил. И под конец, стал мне своим молотком бить по коленке и   наклонясь, ехидно спрашивать, больно ли мне. Ну явно ненормальные приехали.
  Никаких следов Червя здесь не обнаружили.
 - Одни тяжелые металлы, - произнес Кузьмич, - вряд ли здесь что-то будет жить. Вдоль ЗИЛа, по левому берегу не пойдем, а то лодку от мазута и масла потом не отмоем. А вот за железнодорожным мостом надо проверить. Там впадает в Москву-реку речка Котловка. Это третий по величине приток Москвы-реки в черте города.
  Судя по тому, что мы сбросили ход, я понял, что подошли к Речке Котловка.
 - Помню эту речку раньше называли Котёл, а левый приток – Вздериношка. Названия со временем менялись, теперь река называется Котловка, а приток – Коршуниха.
  Название притока меня развеселило. Не понятно только, зачем такое клёвое название переименовывать.
 - Здесь, возле устья, люди селились ещё в железном веке. В прошлом веке, на высоком берегу оврага, раскопали древнее городище, относящиеся к той эпохе. Назвали его «Нижне-Котловское городище» - Кузьмич включил гида. – Протяженность реки 8,5 км. Частично протекает в трубе. Долина реки находится в живописном глубоком овраге. Если бы промзоны, расположенные по берегам оврага, не сливали свои отходы в речку, то можно было бы в ней купаться. А так вся таблица Менделеева присутствует плюс нефтепродукты. Это ещё полбеды. Несколько лет назад из института паразитологии, что находится в дворцовом комплексе «Черёмушки», сбежали пациенты, подопытные гельминты животных. Ну и прямо в речку. То ли их в институте чем накормили или накололи, то ли токсичных отходов в речке напились, только стали они дюже злые и прожорливые. Всех бездомных собак и кошек в округе извели. Хорошо, что это было поздней осень и ударившие сильные морозы истребили эту нечисть, а заодно и их яйца под корень.
 - Откуда ты это знаешь, Кузьмич?
 - Нас тогда по тревоге подняли, думали, что чужие заселяться стали. Пока разобрались, что к чему паразиты сами передохли. Непривыкшие они оказались к нашим суровым условиям. Но мы по весне все же провели проверку всей округи. Особенно реки и притоков. До сих пор никаких случаев заражения этими паразитами не было.
 - Ты знаешь, Кузьмич, а мы с ребятами не раз были в этом овраге. На правом, высоком берегу есть какое-то предприятие, чем оно занимается, не знаю. На его территории прямо на краю оврага находится временная свалка, куда вывозят отходы производства. Нас интересовал один стратегический металл, из которого мы потом делали бомбочки.
 - Все мальчишки любят играть в войнушку, но взрывать-то зачем. А если кого покалечит? – Сердито спросил Кузьмич.
 - Знаешь, ни одной царапины ни у кого за всё время не было. Мы соблюдали всегда технику безопасности.
 - Здесь следа Червя опять нет. Пойдем к сливу от ЗИЛа и ТЭЦ в районе Кожухова.
  Река круто поворачивала влево. На экране управления была видна карта реки и движущаяся точка, как я догадался, это были мы. Впереди по карте была большая акватория, на которой было много протоков, заливов и маленьких бухточек. А так же, несколько островов.
  Кузьмич, видя моё недоуменное лицо, пояснил, что такая большая акватория образовалась, когда в 1938г. построили Перервинскую плотину, и вода затопила низины правого берега реки. До этого на этом месте была уже старая плотина 1874г. постройки, но не такая большая.
  Вода здесь была немного почище, даже можно было разглядеть шарахающихся от лодки рыбок.
  Подошли к сливу с ТЭЦ в Кожухово. Приборы показали, что вода здесь гораздо теплее. Отсюда и изобилие рыб вокруг нас. Но одна мелочь.
  Раздался сигнал и на пульте замигала красная лампочка.
 - Есть след Червя, - радостно сообщил Кузьмич, - я так и знал, что надо искать в теплой водичке.
  Сначала подошли к самому сливу. Убедившись, что в коллекторе из которого вытекает теплая вода, следов Червя нет, стали медленно изучать окрестности. Чуть ниже по течению красная лампочка стала бешено мигать. Немного покружив мы обнаружили эпицентр запаха. Включив водомёт и сняв с его помощью слой песка, обнаружили в неглубокой ямке яйца. Их было штук сорок – пятьдесят, все с бильярдный шар. Они были темно-зеленого цвета с черными пятнами.
  Кузьмич срочно связался со своими и что-то быстро и взволнованно по- своему начал им тарахтеть.
 - Ну всё, своё дело мы здесь сделали, пойдем дальше. Я вызвал группу зачистки, они скоро будут здесь. Нам с тобой здесь светиться ни к чему. Сейчас начали строить здесь мост из Кожухова в Чертаново, думаю шум от строительства спугнул Червя от кладки. Вряд ли мы кого- ни-будь здесь найдем, но попробуем узнать откуда к нам занесло этот подарок.
  Прошли пристань с которой мы с отцом переплывали в Чертаново на речном трамвайчике. Дальше пошли вдоль причалов Южного порта. За причалами красная лампочка вновь ожила, но как-то лениво.
 - Неужели в Сукином болоте эти твари прячутся? – с тревогой в голосе сказал Кузьмич. - Здесь недалеко есть дренажный коллектор, построенный в начале века для осушения болота. Вначале он был виден над водой, но после строительства нового гидроузла, когда вода поднялась, скрылся под ней. А часть воды из затона обратно пошла в болото. Всё болото мы не можем исследовать из-за непроходимости нашего аппарата там, только небольшую часть. Ох не люблю я это болото, столько там разной нечисти живет, аж жуть.
  Перед нами виднелся портал дренажного тоннеля, выложенный кирпичом. Кузьмич аккуратно повел аппарат по узкому тоннелю. Видимость была плохая. Хуже нет ожидания, особенно ожидания неприятностей. Я уже один раз тонул в этом болоте, так что ничего хорошего я не ждал.
  Наконец мы вышли из тоннеля. Поверхность воды была недалеко. Видимость – метра три. Кузьмич опустил аппарат пониже, так, чтобы было хорошо видно дно. Вокруг ничего не было ни рыб, ни водных насекомых. Водные растения не шевелились. Красная лампочка продолжала лениво мигать. Эхолот показывал полное отсутствие какого-либо движения.
 - Интересно, а где вся нечисть, куда они все подевались? – Кузьмич пристально вглядывался в коричневую толщу воды.
 - И кто здесь водится? – С усмешкой спросил я. У нас, пацанов, никто в байки про нечисть на болоте не верил.
 - Много их здесь разных водится: водяные, болотники, кикиморы болотные, хмыри, злыдни, крыксы, болотницы. Болото большое, старинное, вот их здесь и развелось. Территория болота сокращается, его постоянно засыпают, лет сто уже засыпаю, а количество нечисти не уменьшается. Отсюда перенаселение этих душегубов здесь. Сколько же они людей загубили, паразиты ненасытные. Ты знаешь, что люди и животные, попавшие в болото консервируются, т.е. не разлагаются. Если поискать, то можно найти и боярина Сукина, в честь которого это болото названо.
 - Я слышал несколько версий происхождения этого названия. Одну мне рассказывал…  Кузьмич, смотри глаз и нос! – Закричал я.
 - Вижу, - Кузьмич подошел к торчащему из ила зеленому носу и глазу поближе.
  «Помогите, спасите!» - отдалось у меня в голове.
 - Слышал? Что делать будем, Кузьмич?
 - Слушать, что случилось, - коротко ответил он.
Кикимора болотная, а это была она, поведала нам печальную повесть о том, как, примерно, месяц назад завелись у них страшные гады. Внешне они похожи на огромных червей с огромными зубами. Жрут всё подряд, что шевелится и нет. Жрут тину, бревна топляки, все, что можно откусить. А откусить с их зубами можно всё, что хошь. В общем, и их, обитателей болота поели немало. Кто из другого измерения, те смылись, а они, аборигены, остались. Им деваться некуда, вот и прячутся. Некоторые пробовали через тоннель в реку смыться, так они их и там догнали, и поели всех. Напоследок пообещала, что больше никто, из ихних никогда ни людям, ни зверям всяким зла делать не будут. Только помогите, изведите этих гадов.
  На вопрос Кузьмича о точном количестве гадов, она затруднилась ответить. Примерно от трех до шести. Кузьмич, взяв с неё слово, что если он поможет, то они шалить больше не будут, связался со своими и обрисовал сложившуюся ситуацию. Выслушав ответ, Кузьмич сказал, что нам, как можно быстрее, нужно выбираться от сюда.
  Круто развернувшись и подняв тучи ила, мы устремились к тоннелю. Нас там уже ждали. На эхолоте появились две точки и бешено замигала красная лампочка «рыбьего носа». Никаких сомнений, два Червя ждали нас у выхода. Ещё две точки на эхолоте появились позади нас.
 - Так на нас охотятся? - Зло произнес Кузьмич, - ну я вам гады ползучие сейчас преподам урок, как на нас устраивать охоту. Вовка, придвинься поближе. Возьми в руку вот этот маленький рычажок и смотри в тот экран. Это экран заднего вида. Видишь две точки, наводи при помощи рычажка на одну. Хорошо. Под ней высвечивается число метров до объекта. Когда будет 10, жми на кнопку которая сверху рычажка. Если загорится зеленая лампочка, значит попал, а красная- промазал. Значит надо повторить. Понял?! И ни на что не отвлекайся. Пропустишь хоть одного, нас сожрут вместе с аппаратом.
 - Ага, понял.
  Наконец-то серьезное дело.
                Кузьмич
                ч. 10

  Я лежал на брюхе держа маленький рычажок с кнопкой наверху и водя им в разные стороны, целился в приближающиеся светящиеся точки на маленьком экране. Прицел был как на самолете, круг и перекрестие. Кнопка тоже была похожа на гашетку. Ну прям как в фильмах про войну. Я целился и представлял себя стрелком-радистом на штурмовике ИЛ-2, который сейчас будет крошить фашистов. Вот один стал в досягаемости выстрела. Я нажал на гашетку. Попадание! Спёкся гад! Прицелился во второго – и тот готов! Но точки по-прежнему светились и приближались.
 - Кузьмич, я попал! Почему они не падают?!
 - Стреляй ещё, на них, наверное, плохо действует транквилизатор или просрочку поставили. 
 - Так чем же мы стреляем? Снотворным? Я то думал настоящими снарядами, это меня немного раздосадовало, - ну держи фашист гранату.
  Я еще сделал по одному выстрелу по каждой точке и оба успешных. Оказывается, я отличный стрелок. Точки продолжали двигались за нами.
  По толчкам корпуса я понял, что Кузьмич открыл огонь. Учтя мой опыт, он стрелял дуплетом по каждой цели.
 - Держись! – Крикнул Кузьмич.
 Аппарат резко развернулся влево.
 - Нужно подождать, пока снадобье на них подействует. Мы не можем никого убивать. Когда-нибудь и вы, люди, придете к этому, что любая жизнь – бесценна.
 - Ага, он тебя сожрать хочет, а ты ему «нехорошо так делать, не надо меня кушать»
 - Мне сейчас с тобой некогда на эти темы рассуждать, неизвестно сколько их здесь. Ты лучше держись, так как большая вода заканчивается и нам придется лавировать между островами. Я здесь уже бывал, так что местность знаю, да и карта на экране есть. Я на ней вижу, что все четверо за нами увязались.
 -А когда на них это снотворное подействует? – Поинтересовался я.
 - На кого как, - буркнул Кузьмич, - на белую акулу через 5 минут, а на этих может и пораньше.
 - Кузьмич, может притормозим и я ещё им врежу?
 -Заряды надо беречь, ведь мы не знаем сколько их, вдруг на всех не хватит.
Из-за плавающего, поросшего тиной островка перед нами справа выскочил, судя по красной лампочке, ещё один Червь. Кузьмич дал дуплет и резко повернул налево.
 - Надо уходить, - сказал Кузьмич, - попробуем обратно к тоннелю прорваться. Как там у тебя, следишь за ними?
 - Пусть только поближе подойдут, я им врежу так, что мало не покажется.
 - А ты, Вовка, ничего, не испугался и стреляешь метко.
 - Ты еще не видел, как я из рогатки стреляю, особенно стальными шариками. Особенно если он с дыркой. Открутишь такой шарик от железной кровати, прицелишься и, знаешь, он летит с таким жужжащим свистом, что все оглядываются
  Погоня за нами продолжалась. Сделав большой круг, мы взяли курс на тоннель. Прибавились ещё две точки, которые быстро приближались. Я держал их на мушке и ждал только момента, когда можно будет нажать на гашетку.
  Кузьмич велел приготовиться, так как перед порталом он затормозит, чтобы ровно попасть в тоннель. Этим могут воспользоваться наши преследователи. Так и произошло. Два, те, которые на новенького, догнали нас возле тоннеля. Я с удовольствием всадил в каждого по два заряда, и мы проскочили в узкий коллектор. Все светящиеся точки слились в одну, и она медленно приближалась.
 - Кузьмич, что делать? Может выпустить по первому весь боекомплект, и он заткнет собой тоннель, как пробка бутылку?
 - Попробуй ещё два заряда запустить, я думаю, это его остановит.
  Как только позволило расстояние, я так и сделал. Не удержался и дал ещё третий. Огонек стал удаляться. Я думаю, что образовавшаяся пробка, не даст остальным тварям, выйти в Москву-реку.
  Выйдя из тоннеля Кузьмич повернул аппарат налево вниз по течению и отойдя подальше, развернулся и остановился.
 - Подождем до прихода группы зачистки, а то вдруг эти твари оттуда вылезут и лови их потом по всей реке. Заодно сообщу нашим обстановку.
  Меня слегка потряхивало от перевозбуждения и распирало чувство гордости за себя, такого смелого, неустрашимого и меткого. Да ещё и Кузьмич похвалил.
 - Чему радуешься, отрок? – Спросил он увидев мое расплывающееся, довольное лицо. Настрелялся до сыти? Это тебе не игрушки, могло все плохо закончится. Да и не закончилось ещё ничего. Нам с тобой еще всю Нагатинскую акваторию обойти надо. Особенно гидроузел надобно тщательно осмотреть.
  Прозвучал вызов. Кузьмич на своем тарабарском, что-то долго говорил, после чего, мы развернулись и пошли вниз по реке. Я понял, что группа зачистки прибыла.
 - Я вот не понял, - Кузьмич заёрзал в кресле, - эта Кикимора болотная нас в гости приглашала, если мы этих гадов из болота выгоним или мне это показалась?
 - Не знаю, Кузьмич, я этого не слышал. Но моя бабушка, помню, рассказывала, что у Домового жена обычно Кикимора.
 - Врут люди! Наверное, мне это причудилось.
  По левому берегу дошли до плотины и прошли вдоль неё до острова.
 - Это новая плотина 30-х годов, а старая 1875 г. постройки, находилась за ней. Там ещё остались следы от неё. И вечно блуждающий призрак Оленьки, жены бывшего ещё при царе, главного инженера плотины. Её бывший жених придушил и ещё живую сбросил в воду, где она и утонула.
  Немного помолчав, Кузьмич повернулся ко мне.
 - Вот, Вовка, здесь самые страшные места. Здесь в 30-е годы столько людей погибло. Официально, только 1500. На самом деле гораздо больше. Здесь начинался ГУЛАГ. Отсюда стали строить канал Москва-Волга. Все берега здесь сплошная братская могила. Каких только ужасов тут не творилось, поэтому здесь полно бесов и лярв. Они тут, в основном, по наследству передаются, в виде родового проклятия. Оставшиеся в живых заключенные лагерей, остались, в основном, жить здесь. До сих пор этот район, который местные называют «Дмитлагой», считается самым бандитским.
  Повернули направо и пошли вдоль Дальнего острова. Обогнув его дошли до гидроэлектростанции, прошли вдоль барьера с сеткой и подошли к 11 –у Шлюзу. Развернулись и пошли обратно вдоль шлюзового острова.
  Все передвижения с названиями комментировал Кузьмич. Я хоть с географией дружу, но давно бы запутался, если бы не карта на экране. Зеленая точка, ползающая по нему, указывала, где мы в данный момент находимся.
  Как только мы обогнули небольшую бухточку, где стояли лодки и катера, тускло и лениво замигала красная лампочка.
 -Ага, след, - Кузьмич напрягся.
  Мы стали ходить вдоль берега вперед и взад, вынюхивая нору, где мог спрятаться Червь. Место определили, но норы никакой не было видно.
 - Придется десантироваться, и сделаешь это ты, Вовка. Сейчас поднимем перископ и найдем безлюдное место.
 - Я морской десантник! Круто! А где мой черный берет и тельник в черно-белую полоску?
 - Не дорос ещё до берета с тельником, так пойдёшь. И что за щенячий восторг? Мы серьёзным делом занимаемся, а не в игрушки играем. Бери портативный «Рыбий нос» и вперед. Не рискуй, не зарывайся. Обследуешь что и где, и назад. Не забудь, что территория охраняется. Если что, скажешь на спор переплыл из Печатников, а от «Рыбьего носа» незаметно избавься. Если, поймают, домой сам добираться будешь. Так, вот здесь. Как выберешься на берег, слева пять метров, начинается след.
  Вечерело. Полумрак скрадывал очертания берега. Никого не было видно. Пришлось прыгать в холодную весеннюю воду, которая доходила до пояса. Зуб на зуб не попадал, но чтобы согреться пришлось делать все быстро.  Пробежав по следу между деревьев, очутился на большой поляне, где местные выращивали свой урожай. Под маленькой сараюшкой, где, скорей всего, островитяне хранили свой огородный инвентарь я увидел свежи взрыхленную землю, как будто поработал огромный крот. Никакой норы не было, только небольшой холмик. Прибор указывал на него. Обойдя вокруг и не найдя больше никаких следов, поспешил на берег.
  Как только я оказался на берегу, аппарат всплыл, и я обратно по пояс в холодной воде добрался до него.
 - Рассказывай, - Кузьмич кинул мне большое махровое полотенце, - да, сними и отожми свои шмотки. Пока обратно доплывем, они просохнут, возможно.
  Стуча от холода зубами, я рассказал все что видел. Кузьмич связался со своими и передал все рассказанное мною, как он говорит «туда куда надо и кому надо». Интересно, где он этого нахватался?
  Обогнув Большой остров и исследовав канал 10-го шлюза, мы направились В Нагатинский затон.
 - Ну здесь вряд ли мы чего найдем, - сказал Кузьмич, - это территория Судостроительного завода. Каждое пятое судно, которое ходит по рекам страны, сделано здесь. В воде полно нефтепродуктов, да шумно здесь. Пойдем лучше поищем в Нагатинском и Новинском рукавах.
  Мы шли вдоль одного из островов. Укутавшись в большое полотенце я старался согреться.
 - Вот здесь был случай, - Кузьмич ухмыльнулся,- как-то три мужика, ночью и не совсем законно, здорово перегрузили свою лодку углем из Южного порта. Пожадничали. И где-то посередине реки лодка пошла ко дну. Один из них, как-то добрался до этого острова, мимо которого мы сейчас идем. А остров-то необитаемый. Так этот Робинзон всю ночь орал, чтобы его спасли. Только утром водная милиция из Кожухова его забрала с острова. 9км. От Кремля и необитаемый остров.
  Не доходя до Новинского рукава мы услышали какие-то глухие удары.
 - Это строят мост из Кожухова в Нагатино, - ответил Кузьмич на мой немой вопрос, - сваи забивают. Значит и здесь ничего мы не найдем. Пошли домой, а то уже поздно. Да вот ещё что, мне передали, что этот Червь не Чужой. Эта тварь оказалась местной, то есть земной, но сильно мутировала. Мутировала она под воздействием радиации. Сегодня ночью группа зачистки проверит место на острове, что ты нашел и мы, наверное, узнаем откуда эта тварь появилась.
  Расставаясь, Кузьмич просил завтра прийти пораньше, часа в два. И по поводу связи. Если я буду нужен, то в нашем доме есть пара малолетних домовёнков, которые меня об этом известят. Ну а если, что у меня случится, я могу к нему под гору прибежать и его позвать. Он услышит.


                Кузьмич
                Сукино болото
 
 - Сегодня пойдем в гости. - Кузьмич весело подмигнул, глядя в мое недоуменное выражение лица. - Помнишь нас в гости приглашали?
 - Это на болото, что ли? Так это тебя одного приглашали. Лично я приглашения не слышал.
 - Ты что, не хочешь со мной на болота идти?
 - Кузьмич я с тобой за любой кипишь, но без приглашения как-то неудобно. Мне кажется она приглашала одного тебя, и я там буду лишний.
 - Ты чего мне тут голову морочишь. Мы идем туда по делу, обследовать до конца все закоулки. Первым делом мы ж разведчики с тобой, а кикиморы болотные потом.
 - Кузьмич, как твоя нога, - перевел я разговор, а то он уже начал кипятиться как чайник, - не болит?
 - Заживает понемногу, но без тебя, Вовка, я все равно не могу.
 Меня особо порадовали последние слова.
 - Я давно у тебя не интересовался, - вскарабкиваясь мне на спину, спросил Кузьмич, - как ты себя чувствуешь, не заметил каких-либо изменений в своем организме? Как спишь? Нет ли кошмаров?
 - Сплю как убитый. Кошмаров не видел. Мне кажется я стал быстрее соображать и еще лучше видеть в темноте.
 - Значит процесс идет, ну и мы пошли на стоянку нашего подводного аппарата. Ты знаешь куда.
  Поудобней разместившись, услышал знакомую команду морского волка «отдать швартовы». Аппарат погрузился в грязные московские воды, и мы пошли вниз по течению по середине фарватера. Скорость была приличная, так как нам ничего не надо было обследовать здесь. Вдруг на экране Кузьмича, что-то замигало и зазвенело. Я напрягся, не пора ли браться за оружие?
 - Не беспокойся, это реакция приборов на железо.
 - Что затонувший корабль? – Спросил я, стараясь рассмотреть в мутной воде потерпевший крушение корабль, экипаж которого до последнего старался его спасти и покинул его, когда волны стали перекатываться через палубу.
 - Да нет, это двигатель от грузовика ЗИЛ-157. Очень предприимчивые люди с завода Лихачева организовали сплав по реке двигателей и запчастей. Территория завода вдоль реки не охраняется, так они ночью связывают веревками плот, сбивать нельзя, могут услышать. Снизу привязывают двигатель и пускают вниз по течению в сторону Нагатино. А там, уже на лодках его поджидают подельники. А этот ударился об опору железнодорожного моста, веревки ослабли он и затонул. Говорят, так и холодильники по реке плавают.
 - Интересно, а целиком грузовик они не пробовали так сплавить?
 - Сие мне не ведомо. Мы сейчас находимся возле реки Котловка. В тот раз было некогда, да не очень то хотелось рассказывать. Места здесь страшные. Один Гусиный овраг чего стоит. Очень давно на левом берегу оврага были каменоломни. Там добывали камень для строительства Москвы. Все Зелёные горы изрыты под землей ходами. Когда каменоломни забросили, там стали появляться всякие лихие людишки: бандиты, разбойники и разный беглый люд. Одно время целая секта там обосновалась. Они людей в жертву приносили своим идолам. Много народа там поубивали и трупы попрятали. Но в конце прошлого века решили с этим безобразием покончить - входы взорвали и замуровали. Но затем эти места облюбовали, поочередно ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ. Что сейчас там под землёй я не знаю. Да и не хочу. Не хочу с этими органами связываться. Там выше по оврагу есть Коробковский овраг с двумя прудами. Красивейшее место. Огромный сад с плодовыми деревьями. И, расстрельный полигон НКВД. На нём в тридцатые годы людей расстреливали и там же закапывали. Вот на этом месте и яблоневый сад.
 - Пришли, - сказал Кузьмич и сбросил ход и шутливым тоном добавил – Так, юнга, ставлю задачу: обследовать всю акваторию болота, на предмет обнаружения отложенных Червём субстанций, в виде яиц; выяснить не успели ли из этих яиц, вылупиться маленькие гады. Об увиденном немедленно докладывать капитану.
 - Есть, – подыграл я Кузьмичу – как только, так сразу и доложу.
  Через дренажную систему вошли в болото. Вода здесь была относительно прозрачная, без взвеси. Видимость намного лучше, чем в Москве-реке. Кузьмич объяснил, что в старых болотах вода чище, чем в реках и её можно пить, так как все процессы гниения закончились. А мхи и сфагнум, растущие на болоте, обладают сильным бактерицидным действием, которое убивает микробы и болезнетворные бактерии.
  Капитан решил пройти по правому берегу болота, от Печатников вдоль железной дороги, до Текстильшиков. С этой стороны болота вода почище. С другой же больше века сливают и сбрасывают в болото все отходы.
  На удивление много мелкой рыбы. Но попадались жирные караси и окуньки. Мы лавировали между островами на небольшой глубине. Приборы молчали.
  Кузьмич резко наклонил аппарат в низ, и мы нырнули в большую дыру, и оказались подо дном болота. Здесь было темно, но кое где виднелись просветы, это были дыры в дне, через которые пробивался свет.
 - Здесь три дна, не считая нескольких подземных рек, - пояснил Кузьмич, - первое, которое сверху, образовалось недавно, когда построили Перервинскую плотину. Вода поднялась на три метра и затопила болото.  Сейчас спустимся ещё пониже.
  С этими словами он направил аппарат в дыру на дне перед нами. Свет практически сюда не доходил. Прожектора Кузьмич включать не стал, сказав, что не стоит беспокоить обитателей. Мы с ним и так всё хорошо видели. Рыбы здесь были покрупнее.
 - Вообще, как в природе, так и у вас, людей, есть много уровней. Взять к примеру сознание. Есть высокое, высшее и астрал. Есть подсознание, а под ним, ещё, что-то шевелится.
 - Скажи, Кузьмич, ты знаешь почему это болото назвали Сукиным, не в честь же собаки женского пола? Я слышал, что когда-то давно один боярин, чтобы не платить подать за своих крестьян, повел их окольными путями в Москву через это болото. Тогда вокруг Москвы были заставы на которых взымался налог на все, что ты везешь в город, в том числе большой на крепостных. Своего рода таможня. А боярин был скупой и решил сэкономить. Вот и поплатился за свою жадность – все вместе с ним там и сгинули. Звали боярина не-то Сук, не-то Сукин. Вот оттуда и название –Сукино болото.
 - Откуда пошло это название, доподлинно не известно, - с расстановкой, интонациями как у учителя географии начал Кузьмич рассказ. – Есть несколько версий. Одна, что Иван Грозный утопил здесь местного боярина Сукина. За что, тож не известно. Может не так посмотрел или чихнул невпопад. Времена были суровые. Другая гласит, что эти места принадлежали основателю Тюмени Сукину. Третья, больше похожа на скверный анекдот. Вроде, во времена Екатерины II здесь топили женщин легкого поведения. 
  Вдруг из-за поросшего тиной подводного острова, упирающегося в верху во второе дно, появилась процессия. Призраки были еле различимы и от них шел голубоватый свет. Мы подплыли поближе. Не обращая никакого внимания на нас впереди шел высокий чуть сутулый старик с жердью в руках. За ним следовали примерно тридцать призраков разного пола, тоже с длинными жердями. Они медленно проплывали перед нами не касаясь ногами дна.
 - Вовка, а ты прав. Это тот самый Сук, из-за жадности которого все в болоте сгинули. Теперь он вечно будет бродить по болоту ища дорогу. А ведь где-то здесь есть и настоящие их тела. В болоте трупы не гниют.
  От этих слов мне стало не по себе. Одно дело, когда ты видишь призраков, к которым уже стал привыкать, а другое кучу натуральных трупов.
  Продвигаясь дальше по лабиринту между островами, мы еще не раз встречали призраки людей, медленно бредших в поисках выхода из болота.
 - Вот сейчас они засыпают северную часть болота, - Кузьмич почесал затылок,- строить там что-то собираются, вроде автозавод. Что в Москве больше места нет, где строить? А засыплют ли они все этажи этого болота? Если им это не удастся, то построенные на этом месте здания будут долго колыхаться и постепенно проседать. Уж лучше вырыли бы огромный пруд и зону отдыха сделали.
 Мы долго еще лавировали на нижнем уровне и наконец поднялись на средний. Тут как-то стало повеселей. На нижнем что-то давило на психику. Там чувство беспокойства и страха было повсюду.
  И тут появилась она. Та самая кикимора болотная, которая вчера просила нас о помощи и затараторила:
  «Еле вас нашла, с ног сбилась искавши по этажам. Пошли быстрее, все уже собрались, только вас ждем. Мы сразу узнали, что дорогие гости к нам пожаловали и стали всех болотных жителей скликать. Все собрались, только вас ждем».
 «У нас работа, надо все здесь обследовать на предмет кладки Червями яиц и узнать не вылупились ли из них гаденыши».
 «Прошу не беспокоится. Вчера, после того, как ваши всех Червей повязали, мы всем болотным сообществом, обыскали все закоулки, просмотрели все норы. Нашли две кладки и с удовольствием их уничтожили. Так что, отдыхайте, мальчики». «Прошу за мной»
  Выпалив всё на одном дыхании, она рванула вверх к поверхности.
  Кузьмич открыл рот, видимо, что-то хотел сказать, но так и не сказал и рот не закрыл. Так и рулил с отвисшей челюстью.
  Вырулил на большое озеро посередине болота. Вода чистая, дно ровное и песочком посыпанное. По середине этой подводной поляны, полукругом собралась вся нечисть болота. Кузьмич затормозил и опустил аппарат на дно в метра семи от них. Увидев эти рожи так близко, я сильно захотел по-маленькому. Описать эту толпу уродов невозможно. Все в моем восприятии смешалось: клыки, вывалившиеся из орбит, налитые кровью глаза; свиные хари и о поросшие мехом, ослиные уши; высунытые изо рта языки, которыми их обладатель мог спокойно почесать себе спину; рога разного калибра; кривые не то лапы, не то ноги с огромными когтями; хвосты, ласты, плавники с шипами… Все это слилось в один мерзкий клубок. На этом фоне наша знакомая была просто феей. Выйдя вперед она закатила речь.
 «От всей души (?) хочу поприветствовать наших дорогих гостей в нашем болоте. Хочу выразить от лица всех здесь присутствующих, глубокую благодарность за спасение нашего родного болота. Мы с честью выполним все наши обещания, данные вам вчера»
  Мне показалось, что не хватает только транспаранта над головами с лозунгами вроде: «Слава героям», «Цвети наша дружба», «Навеки вместе»
  Ну прям собрание пионерской дружины и речь старшего пионервожатого. Как же глубоко проник даже под воду этот штампованный, канцелярский новояз. Или они переели с утра ответственных работников?
 «Мы все, здесь собравшиеся, торжественно клянемся, что в течении 20-ти   лет, не будем: заманивать людей на болото, воровать детей, дурить и вводить в заблуждение граждан, а будем вести себя достойно, так чтобы с других болот с нас брали пример»
  Бурные аплодисменты, переходящие в овацию, зал встаёт, то есть всплывает продолжая аплодировать.  Аплодируют все, кто чем может; кто лапами, кто ластами, кто хвостом. Аплодировать закончили. Слово снова взяла наша фея.
  «Уважаемые гости, от лица всех здесь собравшихся обитателей болот, хочу пожать вам руку и вручить от всех нас памятный подарок».
  При слове «подарок» Кузьмич с начала заёрзал в кресле, а затем сказав «Минуточку, мне только надо переодеться» шмыгнул в дверь кормового отсека. Скоро в черном водолазном костюме с маленьким аквалангом за спиной, появился Кузьмич и поплыл в сторону подарка. Оказывается, здесь есть шлюзовая камера, для выхода под воду. Интересно, а мой размерчик костюма найдется?
  Подплывшего Кузьмича наша зеленая фея нежно взяла за руку и притянула к себе. При этом она ему что-то шепнула, но я ничего не слышал, но видел.
  «Дорогой друг, позволь поблагодарить тебя и весь ваш коллектив за наше спасение и вручить памятный подарок» - пропела она, кидая, как мне показалось, своими зелёными глазищами, влюблённые взгляды на Кузьмича. И вручила ему две небольших коробочки.
  Тут явно не хватало оркестра, игравшего тушь.
  В ответ Кузьмич поблагодарил присутствующих за радушный прием и подарки. Пожелал всем здоровья и успехов.
Аплодисменты, возгласы ура! На этом торжественная часть закончилась. И я подумал, что дальше будет? Будет ли банкет и кого на нем есть будут или всеболотные гуляния с песнями и плясками. Но Кузьмич извинившись, что не может далее присутствовать на их празднике, сославшись на срочный вызов в штаб по делу о Червях, выскользнул из лап кикиморы. Чем её очень огорчил.
 - Ну, теперь домой, - сказал Кузьмич, садясь в капитанское кресло и приветливо махая в ответ разношерстной толпе обитателей болота.
  Я тоже махал и старался улыбаться, как мог.
 - Вот, Вовка, тебе подарочек,- он протянул мне прямоугольную металлическую пластинку с какими-то знаками с одной стороны и изображением лохматой головы водяного с другой и отверстием с одного конца, - это сделано из болотного железа, ещё при Иване Грозном. Это вроде китайской или татаро-монгольской Пайцзы. Это символ власти. Тебя теперь на всех болотах уважать будут.
 - А, тебе что вручили, покаж? - Полюбопытствовал я.
 - Потом покажу, - буркнул Кузьмич. – Ты эту железку особо не свети, спрячь подальше. Она дает много власти, но и горя может принести немало. Ты теперь можешь управлять нечистью, а это возлагает на тебя моральную ответственность за свои поступки. Молод ты еще для такой ответственности. Правда, и Пайцза у тебя не очень сильная, не золотая, не серебренная и даже не медная. Завтра не приходи. Если что, домовёнки тебе сообщат, когда и где.

                Кузьмич
                ч.12

  На следующий день, после школы, зайдя дома в туалет я услышал «Привет» Голос в моей голове был незнакомый, но я понял, что это посланник Кузьмича. Посмотрев вокруг и никого не увидев, спросил «Ты где?» Немного неудобно обращаться на «ты» с незнакомым тебе домовым, особенно в туалете. Он хоть и малолетка, со слов Кузьмича, но ему как ни как, а уже лет 50 или 60.
  «Я здесь за стеной, в другой квартире сижу и тебя жду»
  «Так заходи, знакомится будем»
  «Нее, не пойду. У тебя соседка больно злая, боюсь об неё плохую ауру себе карму попортить. Кузьмич просил передать, что ждет тебя в воскресенье рано утром, часов в восемь на том же месте, где всегда. Просил захватить провиант на весь день».
  «А куда мы пойдем? Что делать будем?»
  «Сие нам не ведомо. Что просили передать, то я и передал. Пока».
  «Эй, подожди, ты куда?» А в ответ тишина.
  Озадачил, ничего толком не объяснил и даже не представился. Одним словом – малолетка.
  С вечера предупредил свою мать, что рано утром, всех желающих из нашей школы, повезут на природу в Царицино. Там мы проведем весь день отдыхая и загорая, ну и конечно же будет экскурсия. Просили взять с собой что-нибудь перекусить.
  Кузьмич уже ждал. Хоть я и не опоздал, но услышал «Наконец – то». Он казался очень озабоченным.
 - Давай на нашу пристань, - скомандовал капитан, забираясь мне на шею, - ты знаешь где она.
 - Так точно, товарищ капитан, знаю. Куда сегодня, опять на болота или вверх по реке? Мы там еще не были.
 - Нет не вверх, не вниз, а в глубь, - как-то уж больно загадочно он это сказал.
  У причала стоял наш аппарат. Мы быстро разместились в нем. Прозвучала команда капитана «Отдать швартовы» и мы погрузились в мутные воды Москвы-реки. Мы погрузились совсем не глубоко, метра на три и остановились. Пред нами в стене открылся круглый люк, через который мы вошли и встали. Люк за нами закрылся и вода, которая была вокруг нас, стала быстро уходить. Мы оказались в прямоугольном помещении с блестящими металлическими стенами. Наш аппарат оказался стоящим на стапелях, как судно в доке, с двух сторон поддерживаемое упорами, чтобы не перевернуться. Я такое в кино видел.
  Кузьмич что-то нажал, и мы плавно стали опускаться, как в лифте. Лифт постепенно набирал скорость.
 - Кузьмич, мы, когда тормозить будем? Или проскочим без остановок до Австралии?
 - Не кипишуй, Вовка, мы всего-то на четыреста метров спустимся.
 - Там что, подземная река есть?
 - Там подземное море, - многозначительно произнес он.
 - Кузьмич, скажи, а почему мы до сих пор не провалились в это море? Всего четыреста метров, как ты говоришь, до него?! И откуда оно там взялось?
 - История старая, - начал он опять тоном учителя географии. – В Девонский период длившийся с 420 по 360 мил. лет назад от Смоленска до Уральских гор здесь плескалось море. И плескались в нем разные доисторические твари, страшные и не очень. Со временем море где-то высохло, где-то ушло под землю, вместе со своими обитателями. Многие морские обитатели не выдержали перемен, а некоторые эволюционировав приспособились. И приспособились не самые симпатичные. Так что нас ждет много интересного и опасного. Не проваливается Москва потому, что строение моря похоже на сыр с очень большими дырками, где самого сыра очень мало, а дырки огромные. Некоторые достигают несколько километров и все они соединены между собой. Наши, исследовав нору на острове где Шлюзы, которую ты нашел, пришли к выводу, что Черви появились у нас оттуда. Вот и поручили мне, обследовать акваторию под этим местом.
 - А, раньше ты там бывал? – Мне хотелось побольше узнать о подземном море.
 - Когда был подростком нас, тогда еще совсем молодых, возили по экскурсиям, для ознакомления с родным краем. Ну прям как вас в школе. Вот однажды была экскурсия и в подземное море. Ну и по долгу службы пару раз спускался сюда. Правда, всегда не далеко, не глубоко и не на долго. Море – оно большое. Границы его проходят в основном в пределах МКАД, но есть ответвления на 5 и даже 30 километров. Глубина более 2-х километров, но есть и бездонные впадины. Интересен водный пирог, который состоит из четырех слоев. На самом верху, примерно 200 метров, находится чистая питьевая вода. Далее еще 200 метров минеральная. Ты «Московскую минеральную» пил? Так вот она оттуда. Еще глубже – морская вода, сравнимая по солености со средиземноморской, также слой примерно 200-250 метров. А вот дальше уже начинается рассол, прям как на Мертвом море в Израиле. С этой глубины берут воду для лечебниц, химического завода и Микояновского мясокомбината. Там солью, выпаренной из рассола, колбасу солят. Так что, когда колбасу кусать будешь, помни чем ее солили.
  Наш лифт стал притормаживать. Через минуту остановился и отсек начал заполняться водой.
 - Кажется приехали, - Кузьмич включил на пульте все, что можно включить. Загорелись разноцветные лампочки и засветились экраны, - теперь, Вовка смотри в оба.
  Люк лифта открылся, и мы очутились в чистейшей и прозрачнейшей воде. Видимость была изумительной, метров на семьдесят. Благодаря приобретенному дару видеть в темноте, я стал осматриваться вокруг. Стайка мелких, белёсых рыбок проплыла перед нами.
 - Курс Зюйд-Ост, - скомандовал Кузьмич.
 - Это как?
 - Это, крыса ты сухопутная, направление на Юго- Восток.
 - И чё мне делать?
 - Я же сказал, смотри в оба. Приборы засекут приближающуюся опасность гораздо раньше тебя, но опознать её можешь только ты. Мы пойдем без прожекторов и бортовых огней, чтобы не беспокоить здешних обитателей, - с этими словами Кузьмич дал средний ход, и мы бесшумно пошли под водой по заданному курсу.
  По дороге нам встречались в основном мелкие, безглазые рыбешки, что-то подобие креветок и какие-то желеобразные, светящиеся и похожие на медузу существа. Пару раз на экране эхолота высвечивались какие-то объекты, но они быстро удалялись, и я успевал увидеть только тень от них, на гране видимости.
 - Интересно, можно ли есть такую безглазую, полупрозрачную рыбу? – Полюбопытствовал я.
 - Я бы не советовал есть что-либо, водящееся здесь, а особенно в Москве-реке, да и во всех московских водоёмах. Это не рыба, а просто плавающая таблица Менделеева с хвостом. Особенно много в ней тяжелых металлов и изотопы попадаются.
 С химией у меня плохо, но общий смысл я понял – лучше не пробовать, а то козленочком станешь.
  Эхолот уперся во что-то большое во весь экран.
 - Прибыли, - Кузьмич на малых оборотах повел аппарат вдоль отвесной скалы,- Видишь на карте – это огромный в длину два и ширину один километр столп, поддерживающий свод над морем. Он глубоко уходит вниз, постепенно расширяясь. Это как раз район Печатники, Коломенское и Нагатино. Сейчас мы его обойдем справа, там будет большой и длинный выступ, где мы высадимся на берег.
  Как только мы зашли с другой стороны, сработал датчик «Рыбьего носа» на присутствие следов червя.
 - Так уже теплее, - заёрзал в своем кресле Кузьмич.
  Идя вдоль берега, мы нашли место, где сигнал наиболее сильный. На эхолоте никакой большой живности не было видно. В перископ на берегу тоже никого. Кузьмич отдал сам себе команду на всплытие.
  Когда я откинул крышку нашего люка, то просто обалдел. Над нами светилось мерцая сине-зелёным светом огромный купол неба. Миллиарды звезд были разбросаны по всему небу. В местах их плотного скопления образовывались яркие созвездия в виде галактик. Были и яркие туманности. Все это отражалось в зеркальной глади воды и нельзя было отличить где верх, а где низ. Было ощущение, что ты в космосе. Вокруг тебя бездна мироздания, а ты находишься на огромном астероиде, летящим во вселенной.
 - Чего встал, проходить будем? – Голос Кузьмича вернул меня на землю, верней под землю, ну в общем в реальность.
  Свечения купола вполне было достаточно, чтобы нормально видеть все вокруг. Вступив на берег, я как зачарованный рассматривал бело-зеленое свечение на скале, уходящее вверх извивающимися полосками. Они чем выше, тем больше раздваивались и переплетались как ветви деревьев.
 - Чего стоим, работать будем? – Кузьмич сунул мне в руку портативный «Рыбий нос» - Я тоже в первый раз, когда это увидел, был ошарашен. Смотри под ноги. Здесь обитают ракоскорпионы, здоровущие гады, по полметра будут. Они на берег выползают для размножения, а от того они ещё злее. И то, что светится не трогай. Это фосфоресцируют грибы, они очень ядовитые. Яд через кожу проникает и убивает наповал. Ну в лучшем случае понос будет. И вообще, по жизни, никогда не трогай то, что блестит и сияет: или укусит, или отравит.
 - Кузьмич, а если Черви на нас нападут, чем мы им ответим? Ведь они нас здесь сожрать запросто могут.
 - Не ходи по-маленькому раньше времени, Вовка. Держи газовые шашки с сильным транквилизатором. Их у нас разработали, только что, с учетом особенностей Червя. Для нас они совершенно безвредные, а Червь- как только нюхнёт, так сразу и заснет. Главное, дергаешь за петельку и кидаешь в сторону Червя.
  С этими словами он протянул не маленькие цилиндрической формы, сделанные из картона дымовые шашки. С одной стороны, у них была петелька за которую надо было дергать. Я вот точно такое видел в деревне у деда, от мух. Дергаешь за петельку и вытягиваешь липкую ленту, на которую мухи прилипают.
 - Ну у меня ещё кое что есть,- сказал Кузьмич, видя в моих глазах огромное недоверие к этим шашкам. – Вот смотри, это пистолет на девять зарядов с транквилизатором. Специалисты учли наш опыт общения с Червями и усилили дозу снотворного в три раза и действовать оно будет мгновенно. Только я боюсь, что этот пистолет тебе будет мал. Да ещё, сперва газовую шашку, пистолет на крайний случай.
  С этими словами он протянул мне игрушечный пистолетик. У меня лет в пять почти такой же был. Но этот был потяжелей. Быстро разобравшись, где предохранитель и как его перезаряжать, попросил ещё запасной магазин, на всякий случай. Теперь я чувствовал себя настоящим ковбоем, лошади только не хватало. Мысль о том, что я то как раз и выступаю в роли лошади Кузьмича, развеселила меня.
  Недалеко от нашей высадки в скале мы увидели вход в пещеру. Датчик точно показывал на это место. Судя по его реакции, след был старый. Идти по пещере вверх, было тяжело. Сказывалась нехватка кислорода, не смотря на мою перестройку организма, позволяющую мне обходиться малым его количеством. Длинные тоннели перемежались с большими залами и узкими проходами.
  Кузьмич сказал, что это карстовые пустоты и их под Москвой полно. Вода, особенно кислая, размывает известняк и образует такие пещеры. С появлением большого количества машин, строительством фабрик и заводов, в грунтовые воды стало поступать много кислот и пустоты в последнее время стремительно стали расти.
  Шли долго. Войдя в очередной большой зал, увидели, что в центре его рухнул свод, образовав завал по середине. В этой огромной, конусовидной куче вперемежку были навалены камни, песок и земля. Куча упиралась в потолок пещеры. Диаметр отверстия образовавшегося при обрушении свода был примерно 10 метров, а высота свода примерно 15 метров. Внизу этот завал был от стены до стены. Обойдя эту огромную кучу, с обратной стороны, я заметил нору в верху конуса обвала. И ещё извилистую, шедшею наискосок от основания обвала до норы широкую тропу.
 - Всё понятно, - изрек Кузьмич, - отсюда они пришли к нам. Но мне интересно, откуда они пришли сюда?
 - Ну что лезем наверх?
 - Зачем? Судя по карте, мы сейчас находимся, как раз под тем местом на острове, где ты нашел их нору. И к тому же, они завалили выход наружу. Ты слышишь? – Кузьмич притих. - Прижмись ухом к стене.
  Прижавшись к стене я отчетливо почувствовал глухие удары и дрожь земли, как- будто кто- то огромный пробивался сквозь горы.
 - Это сваи забивают для нового моста в Нагатино. Теперь понятно, что послужило спусковым крючком для образования провала. Сваи здесь начали забивать ещё с 1875 года, при строительстве первой плотины. Затем в 1925году. В 1934 году стали строить существующую плотину со шлюзами. Опять землю долбили и здорово долбили. Уже построенный шлюз № 10, решили сделать по шире. Ванна шлюза уже была залита очень качественным бетоном и сломать её, никак не могли. Вот и пришлось взрывать Взрыв был ужасным по силе. И во время войны, немцы сбрасывали огромные бомбы, чтобы разрушить плотину. Всё это и привело в конце концов к образованию провала. Пошли, Вовка, обратно. Я примерно догадываюсь, откуда они пришли. Наши сказали, что Черви, это результат мутации. А что влияет больше всего на мутацию организма? Радиация. И я знаю где она здесь поблизости может быть.
  Команда «Отдать швартовы» и мы погрузились в практически прозрачные воды.
 - Курс Зюйд-Вест, - зычно скомандовал капитан, - для сухопутных – идём на юго- запад. Там на высоком берегу, вдоль Каширского шоссе, по левой стороне, стоят три интересных объекта. На одном есть ядерный реактор. На двух других, также имеют дело с радиоактивными элементами.
 - Кузьмич, а это не военная тайна, за которую нас могут привлечь?
 - Это секрет Полишинеля, в общих чертах все в округе знают, чем там занимаются. А вот конкретно – это государственная тайна.
  Я вглядывался в толщу воды, стараясь разглядеть мелькающие на грани видимости какие-то тени и думал, при чем здесь какая-то шинель.
  Шли недолго. Впереди показался ещё одна огромная скала. Всплывать не стали, а пошли вдоль неё. «Рыбий нос» предупреждал о наличии Червя. Вскоре мы увидели большой грот, уходящий вглубь скалы. По мере приближения к гроту приборы стали интенсивно подавать сигналы опасности. Один показывал, что впереди целая шайка Червей, другой стал трещать предупреждая о повышенной радиации.
 - Ну что полезем к черту в глотку? Три тысячи чертей, и бутылка рома! - Хриплым голосом пропел Кузьмич и направил аппарат в глубь грота. – Свистать всех наверх! Медуза в печень.
  Если и была у Кузьмича предыдущая жизнь, то он точно был пиратом.
  В поднятый перископ я видел свисающие с потолка грота разноцветные сталактиты: белые, зеленые, серо фиолетовые, ржавого цвета и салатовые. Пройдя метров триста, мы обнаружили на дне грота первую кладку Червя. Приборы зашкаливало. Метров через двадцать дно, примерно с половину футбольного поля, было всё усеяно яйцами.
 - Ну что, Кузьмич, делаем яичницу или омлет?
 - Для омлета нет молока. А вот их мамы придут и люлей нам принесут, если наши ноги нас отсюда не унесут. Вон смотри впереди дно грота поднимается, и он переходит в пещеру, которая ведет отлого вверх. А на берегу, среди стекающих сверху по дну пещеры разноцветных ручейков не то спят, не то сторожат с десяток Червей. Видишь?
 - Вижу. Давай врежем им!
 - Боюсь на всех патронов не хватит. И потом, мы разведка, а не зачистка. Наше дело определить дислокацию врага и доложить. А оружие у нас для самообороны. Надо по-тихому сваливать отсюда.
  Но было поздно. Эти гады что-то почуяли, стали поднимать головы и водить ими в разные стороны, словно принюхиваясь. Мы потихонечку развернулись, убрав перископ и малым ходом пошли назад. И тут на экране, что показывал, что у нас за кормой, забегали красные точки. Погоня! Ну наконец-то теперь можно этим гадам как следует вмазать. Я схватился за ручку с гашеткой.
 - Разрази меня гром! Черви вы гальюнные! - Взревел   Кузьмич и дал «самый полный вперёд»
 - Кузьмич? – Я с нетерпением сжимал ручку.
 - Подожди. Как в тот раз подпускай на 10 метров и мочи. Береги заряды, гадов, видимо, здесь много, на всех может и не хватить. Если расстреляешь весь боекомплект, загорится вот та лампочка и раздастся звуковой сигнал.
  Огоньки приближались и число их росло. Трех, особо шустрых, я быстро успокоил, но приближалась основная толпа. И почти у выхода из грота она нас догнала. Я стрелял уже не целясь в это слившееся в одно большое красное пятно, но оно не уменьшалось.
  На выходе из грота Кузьмич, сделав два выстрела и крикнув мне, чтобы я держался, резко направил аппарат вниз. Гады не отставали. Я их щелкал, как в тире, но их не убывал, а казалось, что становилось всё больше.
 - Кузьмич, я пустой, все боеприпасы закончились! – С досадой крикнул я. - Что теперь?
 - Дерни справа от тебя красную ручку вниз. Будем уходить как осьминог. Выпустим позади себя большое чернильное облако, ну как дымовую завесу, и собьем неприятеля с толку. Да ещё там присутствует жгучий перец чили. Посмотрим, понравится он им или нет.
 - Кузьмич, там и так ничего не видно, зачем выпускать черное облако в темноте? – Дёргая за ручку поинтересовался я.
 - В этом облаке мелкие частицы не позволяют эхолокации Червей нас обнаружить, а перец унюхать. Мы сейчас опустимся в соленные морские воды. Думаю, они за нами туда не полезут, ведь они живут в пресной воде. По морским водам доберемся до нашей шахты.
  Прошли минеральные воды и вошли в морские. На приборах тишина. Капитан взял курс на нашу шахту с лифтом. И тут на кормовом экране засветились точки. Прорвались гады. Их было штук пятнадцать, но заряды на корме закончились. Правда, носовые были совсем не израсходованы. Но это для атаки, а мы то драпали.
 - Нас должен спасти рассол, - как-то уж больно знакомо прозвучало это решение, - в нем никто не живет.
  Мы стали погружаться еще глубже, но светящиеся точки неумолимо приближались. Мы не успевали уйти в рассол. Кузьмич развернул аппарат и приготовился отбивать атаку.
 - Сейчас сойдемся якорями! Будем их отправлять на дно рыб кормить! – Кузьмич явно разозлился.
  И когда Червям оставалось метров пятнадцать до нас, и Кузьмич уже прицеливался бормоча под нос «сейчас, сейчас прольется чья-то кровь», появилось нечто. Огромная акула ужасных размеров напала на Червей. Она их глотала как карась червячков.
 - Мегалодон. Сто акул мне в глотку! - вскрикнул Кузьмич, - они ж давно вымерли.
Черви разлетелись врассыпную. Акула погналась за ними. Мне так хотелось сказать ей «Приятного аппетита».
 - Пора сматываться,- сказал Кузьмич, разворачивая аппарат.
  Не успели мы развернуться, как в передней прозрачной сфере лодки я увидел огромный глаз в котором читалось «а вот и мой завтрак». И тут нас что-то схватило и куда-то потащило. Нас крутило и вертело, бросало из стороны в сторону. Капитану повезло, он был пристегнут в своем кресле, а у меня такого не было. Я летал и катался по всему отсеку, пытаясь руками и ногами упереться в стены лодки. Раздался сильный стук, а затем скрежет. Огромным клювом это существо пыталось нас достать из аппарата, взломав прозрачную сферу, чтобы полакомиться.
 - Кракен! Разрази меня гром! – Кузьмич несколько раз нажал на гашетку.
  Огромнейший кальмар отпустил нас из своих объятий и ушел на глубину.
 - Вовка, у нас беда. Эта скотина с щупальцами своим клювом нарушила нашу герметичность. Мы протекаем. Надо срочно всплывать. На поверхности давление меньше, может и течь там не будет. Так что держись, срочно всплываем. Прямо по курсу есть небольшая скала, попробуем до неё добраться. Там осмотрим наши повреждения, если сможем сами починить – починим, если нет – вызовем спасателей. Последнее, сам понимаешь, нежелательно.
  Пока всплывали, аппарат всё больше набирал забортной воды и уже на поверхности наш отсек был на треть в воде. Где-то закоротило и приборы не работали. Двигатель тоже встал.
 - Свистать всех наверх! – Скомандовал Кузьмич, как только всплыли. – Забираем всё самое необходимое и грузим на спасательный плот. Открывай люк и выбрасывай вон ту штуковину наружу, только не забудь дернуть вон за ту ерундовину. Понял? Когда плот раскроется, грузим на него все, главное твой рюкзак с едой.
  Кораблекрушение! В кромешной тьме корабль медленно погружался в черные воды океана. Уже стихли вопли и мольбы несчастных утопающих и посереди безмолвного, и равнодушного к людскому горю океана, остались только двое, Кузьмич и я. Холодные, безучастные к людскому страданию звёзды равнодушно взирали с безразличного к нашему горю неба.
  - Мы выходить будем? – Вопрос Кузьмича вернул меня на землю, верней на воду.
  На спасательном плоту разместилось все, что Кузьмич хотел взять, кроме меня. На меня он был не рассчитан. Вначале пытались буксировать аппарат, но вскоре поняли, что затея пустая. Решили плыть без него к скале, которая виднелась невдалеке. Покидая аппарат, Кузьмич включил маячок, так что его можно будет легко найти, даже под водой.
  Капитан на вёслах, я за бортом барахтаю ногами. 
  В скале нашли небольшое углубление с ровной небольшой площадкой, туда и десантировались. Перетащили все на берег.
 - Кузьмич, что теперь? Я в смысле, что делать будем? Как отсюда выбираться? Или будем ждать пока нас спасут?
 - Что, что? Думать будем. Я не успел подать сигнал бедствия. Коротнуло внезапно, ты сам видел.
  Я сидел прислонясь спиной к скале и нехорошие мысли лезли мне в голову «неужели мы здесь так и останемся, и я больше не увижу солнца, друзей, маму». Я уже хотел было больше себя потерзать жалостливыми мыслями, даже может и всплакнуть, но Кузьмич вывел меня из этого грустного состояния словами «мысли плавают, вот ещё одна поплыла» Бедный старик, наверное, после пережитого крыша у него съехала и мысли расплылись.
- Вовка, они про нас нехорошо думают! – Глядя на воду крикнул он и схватился за пистолет.


 Кузьмич
                ч.13
  Я понял, что Кузьмич не шутит. Схватив свое оружие, в одних трусах, так как одежду снял в надежде просушить, подбежал на край скалы. В черных водах что-то металось из стороны в сторону. Разглядел только продолговатое тело и большой хвост, как у дельфина. И хи было много.
  Вдруг они все разом всплыли по пояс и в таком положении с ужасным визгом помчались к берегу. Их бледно зеленые тела раскачивались в такт движения, пятипалые руки с длинными когтями тянулись к нам. Морды больше похожие на рыбьи с большими пастями, усеянными острыми треугольными, как у акулы, зубами. На голове были серо-зеленые, свисающие до воды, волосы. Но самое жуткое – глаза. Они горели адским красным огнём.
 - Стой, стрелять будем! -  Заорал Кузьмич.
  Он бы ещё спросил «Стой, кто идет?» Но эти твари и вправду остановились и немного притопли. На поверхности воды остались только их отвратительные морды, которые постепенно стали приобретать более сносный вид. Зубастые пасти превратились в нормальных размеров рты. Глаза стали бездонно голубыми. Да и весь облик стал, я бы сказал, привлекательным.
 - Прошу прощения, - сказала ангельским голосом ближайшая к нам, обращаясь ко мне, - мы сразу не разглядели и приняли вас за других. Мы Наяды, хранительницы этих вод.
  Она с любопытством разглядывала мой медальон, подаренный мне кикиморой болотной.
 - Чем мы вам с другом можем помочь, достойнейший из людского племени, - продолжила она журчать своим нежным голосом.
 - Нам бы, того, выбраться отсюда на свет божий, - сбивчиво я стал излагать проблему, - там наш аппарат чуть огромный кальмар не съел вместе с нами. В общем, он прохудился и не работает, и мы теперь не знаем, что делать.
 - Мы просто обязаны вам помочь. – Наяда совсем близко подплыла ко мне. – Не сочтите за бестактность, но откуда у вас эта вещь?
  И на показала рукой на мой медальон.
- Да это мы с Кузьмичом, - я кивнул в его сторону, - на Сукином болоте всех Червей замочили. Вот местная общественность в лице кикиморы болотной нас и наградила, торжественно вручила на общеболотном собрании.
 - Каких червей? – испуганно спросила Наяда, - таких огромных с ужасными зубами? Они, что на поверхность выбрались?
 - Ну да, выбрались, но мы уже нашли где они выбирались, теперь им это не удастся. У нас супер оружие против них есть, - и я гордо поднял вверх свой пистолет.
 - Само проведение Вас к нам послало, - защебетала Наяда, - спасите и нас от этих монстров. Они пожрали всю живность в округе, и мы потеряли несколько сестер. Плаваем мы лучше и быстрей, чем они, но некоторые из нас попали к ним в засады.
 - Любезная и все присутствующие здесь прекрасные дамы, - слово взял Кузьмич, мы безмерно рады вашему радушию, но мы не можем сейчас бороться с Червями. Наш аппарат поврежден. Его необходимо срочно поднять на поверхность для ремонта. Для этого я укажу место входа в нашу шахту. Аппарат, если он еще на поверхности необходимо пришвартовать к скале, там есть место, я покажу.
 - Не беспокойтесь, - вновь ангельским голосом запела Наяда, - все будет сделано. Где ваша шахта мы знаем, мы наблюдаем, когда ваши аппараты приходят к нам.
 - А, что ж так не ласково по первой встретили нас, я со страху чуть было не обо… , - Кузьмич тактично вовремя остановился.
 - Уважаемые, не обессудьте, мы вначале приняли вас за сектантов. Эта напасть давно у нас прописалась. Хорошо, что редко сюда спускаются, живут в каменоломнях по выше, здесь для них воздух тяжелый. Здесь эти сатанисты отправляют свои грязные ритуалы с жертвоприношениями. Иногда с человеческими. Был случай и нашу сестру принесли в жертву. Еще раз прошу простить, не разобравшись, хотели их проучить.
 - Чего стоим, кого ждем? – Кузьмич явно торопился, и подняв руку указал направление – Аппарат наш там, в двухстах метрах. Сначала к нему.
  Быстро собрав все в рюкзак и одевшись, я подошел к краю скалы. На меня из черной бездны, расцвеченной миллиардами звезд со свода, смотрело прекрасное юное лицо водной богини. Прекрасные золотистые волосы скрывали её девичью грудь, оставляя мне фантазировать, что под ними. Прекрасно сложенное тело слегка покачивалось, как бы маня. Тут я в первый раз понял, как быстро изменчивы женщины. И что они могут тебе показать в данный момент – загадка.
 - Садись, смелее, - и она подставила мне свою спину, - держись за волосы.
  Немного смущаясь, я уселся к ней на спину и взялся, хоть и за мокрые, но шелковистые волосы. Плавно описав полукруг, очень быстро поплыли в нужном направлении. Я с набитым доверху рюкзаком, Кузьмич налегке, на другой Наяде, полностью запутавшись в её волосах. Быстро найдя полузатопленный аппарат и убедившись, что он не затонет при буксировке, попросили доставить его в оговоренное место.
  Это путешествие я никогда не забуду. Мало того, что я сидел на спине прекрасной богини, так она еще извивалась подо мной. Её прекрасные длинные волосы, струясь длинными лентами, щекотали меня и моё воображение. На берег я сошел красный как рак. И если бы не вода, по которой мы шли, и которая охлаждала мой юношеский пыл, то не знаю, чем-  бы эта поездка закончилась.
  Один раз за наше путешествие пришлось кинуть две шашки от Червя. Но другие Наяды, зорко следящие вокруг, отвлекали Червей от нас.
  Высадились в указанном Кузьмичём месте на берегу.  Я быстро проверил окрестность на предмет Червя. Всё было спокойно. Кузьмич подошел к краю площадки, поколдовал и стал ждать.  Вскоре в выступе скалы открылась потайная дверь и я увидел наш лифт, на котором мы сюда спускались.
  Наяды трогательно попрощавшись с нами и попросив, как можно быстрее прийти им на помощь, грациозно взмахнув хвостами, исчезли в темных водах подземного моря. Я стоял у самой воды и вглядывался в мерцающую даль, в надежде увидеть хоть хвостик, той богини, которая, так грациозно доставила меня сюда. 
 - Чего стоим, чего ждем? – Слова Кузьмича вывели меня из оцепенения. – Да, ты, Вовка, никак влюбился? – Ехидно захихикал он. – Телефончик взял? Ты хоть спросил, как её зовут?
 - Что дальше будем делать? – В ответ буркнул я и опять щеки запылали жаром. - Они просили, как можно быстрее избавить их от Червей.
 - Во-первых перекусим, а то от морских прогулок у меня разыгрался прям акулий аппетит. Доставай, что там у тебя. Во-вторых, я уже сообщил нашим о сложившейся ситуации, и они готовят план операции и для нас еще один аппарат.
 - Кузьмич, а как сюда люди попадают, те сектанты, про которых Нимфа говорила?
 - Есть ходы, я, например, два знаю. Один на Таганке, про него давно легенды ходят.  На месте, где стояла старая, деревянная церковь 17-го века, решили поставить новую, каменную. Когда ломали, то под полом обнаружили ход под землю. Никто не решился туда спуститься. Уговорили одного юродивого – дураки страха неймут. Думали, что он там сгинул, но через сутки он появился, волоча за собой на веревке тушу: не-то рыбы, не-то тюленя. Из его рассказов выяснили, что спускался он долго и вышел на берег, где было полно всякой живности. Чтобы ему поверили он подобрал дохлую тушу. Определить вид этого существа никто не смог и в конце концов тушу сожгли. Ход засыпали и забетонировали. Но я знаю, как туда пробраться, правда по тоннелю к морю не спускался. Кстати, академик Губкин в 1926г. в этом месте, на Таганке, решил поискать нефть, но нашел солёную водичку. Представляешь, Вовка, если бы он нефть нашел?
 - Второй ход к подземному морю находится в Царицино. Екатерина II купила у молдавского князя Кантемира, понравившуюся ей усадьбу «Черная грязь». Вообще надо сказать, что название не счастливое. Десять лет архитектор Баженов строил дворец. И вот однажды строители роя фундамент под один из корпусов, откопали тоннель, ведущий глубоко вниз. Позвали главного архитектора. Тот не долго думая, велел засыпать и замуровать крепко этот тоннель. Не дай Бог, Императрица узнает про этот ход под своим дворцом и прекратит строительство. Но наши сделали обход вокруг завала и вывели тоннель, через потайную дверь, в подвал корпуса. Екатерина II впервые за десять лет прибывшая проверить, как идет строительство, была крайне недовольна. Пробыв совсем недолго, походив по дворцу, велела работы прекратить, а дворец разобрать. Толкований этого поступка много: далеко ездить из Санкт- Петербурга, охладела к месту, готический стиль, в котором был построен дворец, вышел из моды, масонские знаки. Но я слышал, что это наши пошутили, напугав её, чтобы строительство прекратили. Надоел им этот шум и гам. Вот так и стоит этот дворец до сего дня недостроенный.
 - По поводу сектантов я думаю, они проникают к подземному морю через старые каменоломни под Зелеными горами. Это на пересечении Варшавского шоссе и Окружной железной дороге. Там еще до революции  одна страшная секта в катакомбах пряталась.
 - Слышал, что в Дорогомилово есть ход, чуть ли не под памятником Тарасу Шевченко.  Там тоже каменоломни. И в Подмосковье у реки Пахра огромные каменоломни, в которых тоже есть потайной ход. До подземного моря редко кто добирался. Раньше люди глубоко не лезли под землю, боялись в Ад попасть. Сейчас появились спелеологи. Но тем, кто подземное море видел, наши память стирают. Так на всякий случай.
 - Кузьмич, я тоже видел.
 - Ну ты же трепать об этом никому не будешь?
 - Нее, зуб даю. Я не трепло. И тебя подводить не хочу.
 - Верю.
  Лифт остановился. Кузьмич открыл боковую дверь, которую раньше я не замечал. Влез на своё место у меня на спине.
 - Теперь домой. К завтрашнему дню наши самоделкины все починят. Ты как завтра? Прогуляешь?
 - Прогуливать нехорошо. Ты сам говорил это. Мы всё, учиться закончили. Каникулы! Воля! Завтра надо только учебники сдать и ещё, что-то. Не помню. Во сколько завтра приходить?
 - К восьми сможешь? С тебя провиант и побольше. И воды захвати, денёк будет жаркий.
  Всю ночь я то догонял, то убегал от Червей. Мочил их пачками, а они все прибывали и прибывали. В самый напряженный момент, зазвенели приборы опасности. Этот звон, по мере моего пробуждения, перешел в звон будильника.
 Мама уже ушла на работу, оставив записку, где и что лежит. И что можно съесть. Это было кстати, сократило время на сборы.
  К горе Симонова монастыря я летел пулей, а может и быстрей. Не знаю, что больше мне хотелось в тот момент: разобраться с Червями или увидеть снова Наяду.
 - В самый раз пришел, - сказал Кузьмич – последний аппарат с нашими опустился, ждут только нас.
 - А ничего, если они меня увидят? Не будет у тебя проблем?
 - Они уже давно знают, что ты мне помогаешь, но тактично молчат. Понимают, что без тебя мне не справиться. А после Сукина болота, даже уважать тебя стали.
  Мне кажется, после этих слов, я сантиметров на десять подрос. Я не привык к похвалам. В школе учителя меня ругали за невыученные уроки, прогулы и плохое поведение. Дома меня любили и кормили, но не хвалили.
  Когда мы вышли из шлюза, я насчитал всего только четыре аппарата, кроме нашего.
 - И это всё? Да нас там в два счета сожрут! Судя по отложенным ими яйцам их там сотни.
 - К масштабной войне здесь никто не готовился. Это все патрульные аппараты, которые есть в наличии. Никто не ожидал такого быстрого размножения таких злобных тварей. За всю историю это впервые.
  Кузьмич скомандовал, чтобы все шли за нами. Шли под водой, чтобы не создавать лишнего шума волнами от аппаратов. За все время похода не встретили ни одной рыбешки, никого. Наверное, их всех эти паразиты поели.
  На подходе к скале, в том месте где грот с инкубатором, заметили Червей. Их было штук десять и кажется они нас ждали.
 - Внимание! – Скомандовал Кузьмич. – Второй и третий очищают проход и остаются у входа. Четвертый и пятый прорываются в грот, доходят до кладки яиц и делают из них яичницу. Мы страхуем. Всем все ясно? Тогда вперёд! Три тысячи чертей!
  Аппараты на полной скорости ринулись в атаку. И тут из грота и изо всех щелей в скале и со всех сторон стали появляться Черви. Впереди образовался огромный извивающийся клубок из сотен кишащих Червей. Наши открыли огонь, но силы были явно не на нашей стороне. Вдруг на экранах эхолота появились быстро приближающиеся объекты из глубины моря. Кузьмич развернул аппарат в ту сторону и приготовился стрелять. Я следил за кормой, чтобы сзади не напали.
 - Акулы! Триста акул в глотку! - Закричал Кузьмич. - Разные и их много!
  Я посмотрел вперёд и увидел стаю разнообразных акул. Впереди были огромные мегалодоны, за ним плыли акулы поменьше с интересными впереди зубами, вроде пилы циркулярки. Далее следовали небольшие акулы и неизвестные мне зубастые рыбы.
  Вся эта стая на полном ходу врезалась в клубок Червей.  Кузьмич скомандовал аппаратам отход. Я понял, акулы за нас. И тут началось такое месево, что даже мне страшно стало. Я видел, как на одного мегалодона напали сразу тридцать Червей и растащили его по кусочкам. Море закипело от такой неистовой драки. Уже ничего нельзя было разобрать, где кто. Кровь красная и зелёная перемешались с останками трупов. Кто кого побеждает, не понять.
 Кузьмич отдаёт приказ прорываться вдоль скалы к гроту. Сделав большой крюк мы зашли с фланга и потихоньку стали пробираться вдоль скалы. В пылу боя никто не обратил на нас внимание. Незамеченными дошли почти до грота и тут стерегущие вход Черви нас обнаружили.
 - Три тысячи чертей, - взревел Кузьмич,- а ну ребята дайте этим говнюкам жару. Пленных не брать!
  Впередиидущие открыли по ним беспощадный огонь. После каждого попадания, Червь замирал и медленно шел на дно. Но из грота лезли и лезли все новые. Казалось, что им не будет конца. Наконец нам удалось подойти, а затем и войти в грот.
 - Прямо в пасть морскому дьяволу, - пробормотал капитан, - осталось уже немного и будем делать яичницу. 
 Там их было уже не так много, наверное, заканчивались. Расчищая себе дорогу зарядами с транквилизатором наша группа пробиралась вперед. Пару раз на нас с кормы пытались напасть, но я же на чеку. С таким удовольствием влепил каждому по заряду.
  Черви сменили тактику и стали нападать из засад: сбоку, сверху и снизу. Используя складки местности и небольшие пещеры. Приходилось отбивать их из других аппаратов, так как расстояние до них было минимальным и развернуться для отражения нападения не было времени. Я как крупный специалист по военным фильмам, предложил в дальнейшим сделать вращающуюся на 360 градусов турель.
 Впереди нас за изгибом грота стояла живая стена из Червей. Они злобно скалили на нас свои ужасные зубы.
 - Мачту тебе в зад! Мочи эту нечисть! – крикнул Кузьмич.
  Не успели эти гады кинуться на нас, как ураганный огонь из всех пяти аппаратов смел их начисто.
 -А вот и инкубатор. Три тысячи чертей! - Сказал Кузьмич и добавил кое что неприличное. – Всем аппаратам делать яичницу, при помощи манипуляторов, а мы пройдем немного на верх, посмотрим, что там.
  Дошли до места, где вода заканчивается и начинается сухой отрезок грота. Раньше мы видели здесь лежащих на пляже Червей. Никого.
 - Юнга, ты готов со мной десантироваться и проверить, всё ли мы зачистили?
 - Так точно, капитан! – Я был рад размять уже затекшие в тесной кабине ноги.
  Вооружившись до зубов, мы двинулись в глубь сужающейся пещеры, держа оружие на изготовке. Кузьмич, как всегда гордо восседал на мне, крутя головой на все 360 градусов. Выполняя две функции: вперед и назад смотрящих. Я же больше смотрел под ноги, чтобы не споткнуться на острых камнях.
  Помню выстрел и сильный удар. Дальше провал. Очнулся. Лежу на камнях. Надо мной милое лицо Наяды. Не пойму, где я на земле, под землёй или уже душа отлетела.
 - Мой герой, - она нежно гладила своей рукой меня по голове.
  Ну точно в раю, подумал я. Но как-то уж больно быстро. В смысле очень больно и как бы рановато.
 - Сейчас смажем твои раны чудесным бальзамом, и они сразу заживут, - она достала из коробочки мазь и стала этим мазать мои ссадины.
  До этой фразы я был в раю, в животе летали бабочки. Но после, я застонал и стал приходить в себя.
 - Что больно? Потерпи милый, - она мило улыбнулась.
  Застонал я не от боли, а от запаха этой тины которой она меня мазала. От сильного запаха сероводорода, так пахнут протухшие яйца, я чуть не потерял сознание.
 - Какой ты у меня нежный, - защебетала она.
  Но окончательно привел меня в сознание Кузьмич, появившийся на одной ноге, больную он подвязал, с костылём из какого-то корня. Для полного образа не хватало широкополой шляпы, трубки и попугая на плече, кричащего «Пиастры! Пиастры!». Ну вылитый Джон Сильвер.
  -Три тысячи чертей! Жив чертяка! - он широко улыбаясь подошел и обнял меня. – Ты что уже протух?
 - Ну что Вы, Кузьмич, это лекарство, - пропела Наяда.
 - Да от такого лекарства мёртвый встанет и убежит,- пробурчал он себе под нос.
 - А что со мной случилось? - Спросил я. - Почему ничего не помню?
 - Когда мы с тобой шли, из засады выскочил огромный Червь. Я успел выстрелить, но падая он конвульсивно долбанул тебя своим хвостом. Я уж думал, что ты отправился за сундуком Дейви Джонса, то есть окочурился.  Но после понял, что ты просто потерял сознание. Я тоже отлетел дааалеко. Но все обошлось. А тут помощь подоспела, - он улыбнулся Наяде. – Это они организовали местное ополчение против Червей. Если бы не они, неизвестно, чем бы всё закончилось.
 - Тебе на память обо мне, - склонясь на до мной пропела Нимфа, - это верёвочка, сплетённая из моих волос. Я повяжу её тебе на запястье. Когда тебе будет нужна моя помощь, опусти её в воду и позови меня. Имя моё – Пирена.
 - Пирена, а где твой хвост? Я помню был.
 - Много чего было, не вникай, забудь. – Прощебетала она. – Тебе сейчас нужен покой.
  Она провела своей рукой по моей голове, и я провалился в глубокий сон.        Очнулся я на больничной койке. Попытался встать. Закружилась голова и стало подташнивать. Догадался, это сотрясение мозга. Такое у меня уже было и не раз. Интересно сколько я здесь проваляюсь? И как теперь Кузьмич без меня? И Пирена? И кто теперь будет мир спасать?

 



 

   

 -