Гуманитарная помощь

      Мой партнёр Виктор Фомченко   со временем стал товарищем, надёжным,  как и его домашние стройки, выполненные его крепкими и умелыми руками.
Мы совершенно разные на первый взгляд, но общее в нас все же было - слово, а за ним дело. И неважно,  когда и при каких обстоятельствах слово было произнесено.
Виктор бывал у меня дома, но редко, больше на работе, где я встречал его по полной программе. Причем часто деловые разговоры проводились не под чашку кофе - со стаканом водки.
Виктор, огромный дядька,  шумный, с длинными руками, ростом почти под два метра с детской улыбкой,  напоминал мне большого ребенка, чистого и наивного.
      Работал он тогда начальником снабжения цементного завода, а наша организация брала приличные объемы цемента. Взаимные поставки часто требовали риска одной из сторон, кто- то отдавал товар первым, а выполнять обязательства  нужно было с обеих сторон. Договор был общий без конкретных обязательств и цен, поэтому иногда приходилось согласовывать на словах все условия каждой сделки. Но не все зависело от нас, часто подводили поставщики, особенно это касалось сроков, именно поэтому приходилось решать вопросы на ходу, но так, чтобы не страдала ни одна сторона.
       И нам это удавалось. Как - то на завод срочно потребовался гипс,  а поставщик требовал взамен дизтопливо. Виктор позвонил мне и попросил приехать, чтобы на месте обсудить данный вопрос.
Дизтопливо был стратегический товар, его можно было быстро переводить в деньги, а живых денег катастрофически не хватало,   но у меня был канал поставки стратегического товара, и Володя это знал.
        Для меня было невыгодно менять дизтопливо на гипс, но отказать я не мог, тем более что начинал  стройку монолитного дома, первого в их области, поэтому через несколько часов был в его родном поселке.  Цементный завод был градообразующим предприятием поселка. Сам поселок зимой представлял собой неприглядное зрелище, а серые тучи и грязный воздух только усиливали его.
Возле завода неподалеку располагался  микрорайон старых пятиэтажек, серых, как и весь поселок.
       Уже вечер, поэтому еду в частный сектор, домой к товарищу.
Деревянный одноэтажный дом с полуподвалом, где располагалась просторная кухня и большой стол,  распахнул мне двери. Черные взлохмаченные волосы,  брошенные пятерней в правую сторону,  и огромные  глаза светились по- взрослому,   хозяин был немного навеселе.
        Дома оказались гости:  дочь Татьяна, красивая, дородная, молодая женщина лет тридцати  и американец Смит, большой,  располневший мужчина лет сорока, которые приехали с большими баулами гуманитарной помощи из США.
       С Татьяной мы обнялись, она бывала у меня дома,  и мы общались с ней по разным вопросам, в том числе и по бизнесу, так что она  была примерно в курсе наших дел. Как- то в свое время я  помог с деньгами ей для покупки квартиры в Москве, что укрепило наши отношения.  Хотя денег своих у меня не было, но я уговорил знакомого партнёра из Москвы выручить ее.
       Американец был расстроен, он то клал свои большие руки на стол, то убирал их,   пряча на сиденье стула и бормотал  что- то  по- английски.
«Давай выпьем, - произнес Виктор,  подняв стопочку грамм на сто,  - за встречу!» И другой  пятерней отбросил упрямый чуб со лба.
Мы подняли рюмками.   
 - А что американцу не наливаем? - я посмотрел на Смита, утонувшего взглядом в тарелку с шикарным  мясом,  тушёной говядиной с большим количеством лука, томленного не менее четырех часов. Однако фирменное блюдо Виктора оставалось у него нетронутым.
 - Да, пошел, он,  этот американец,  - давай по второй.
  - Обидится, слышит же.
 - Да, ничего этот янки не ферштейн, они наш язык не в состоянии выучить или не хотят, пупы земли.
- Ладно, дочь, пригласи своего бойфренда,  - сжалился все же он  через минуту. Расстроился парень.
       Смит, более огромный детина, чем тесть,  со светлыми волосами и бородой, как у Санта- Клауса,  поднял голову и быстро начал говорить,  беря  за руку и  обращаясь ко мне, похоже, он только сейчас  заметил меня.
Татьяна переводит эмоционально:
- Как же так, я   приехал за десять тысяч километров в Сибирь, чтобы увидеть радость в глазах ребятишек детских домов, привезя гуманитарную помощь, которую мы там собрали. И все пропало!
Вот скажи, Серж, это справедливо?
-  А в чем, собственно, дело? - спрашиваю я,  обращаясь ко всем.
       Татьяна, ещё больше волнуясь,  выплеснула душу:
«Решила я для своей родины подарок сделать, гуманитарную помощь  собрать для детских домов. Муж с радостью меня поддержал.  Привезли почти 15 огромных баулов, почти 400 кг одежды, игрушек. Договорились с детским садом, здесь неподалеку, привезли 2 баула. Нас встретила заведующая, собрали детей,  и мы почти два часа раздавали вещи, потом было чаепитие, всем было весело и радостно. У нас душа светилась, нам самим было очень приятно. А как радовались дети, когда Смит в одежде Санта- Клауса дарил детям подарки, вынимая из своей огромной сумки игрушки и вещи!
Я, серьезно, словно на крыльях счастья летала.
Через день мы поехали в другой детдом, с которым тоже была договоренность.
Привезли три баула, но в помещение не успели зайти,  как бежит навстречу женщина, наспех в накинутой шубе и кричит:
- Не выгружайте, не будет праздника - губернатор запретил ! Извините, но не могу принять.
Мы ее попытались уговорить,   что хотя бы оставили подарки, а вручить могут и  сами потихоньку.
- Я бы с удовольствием, но не могу, хотя вон смотрите,  и ребятишки в окнах ждут - уволят меня, не могу. Езжайте с богом! И помните, что в нашей области нигде не примут.
       Местный губернатор,   коммунист до мозга костей, слов на ветер не бросал, это я знал, хотя он не всегда был прав.
- Вот вы как считаете, прав он? - вопрос  Татьяны у меня самого уже крутился в голове.
Я почему -  то явственно видел картину:
Девочка со слезами на глазах смотрит в окно на деда Мороза с мешком, видя как того не пускают к ней...
- А знаешь, Татьяна, он и прав, и не прав. Не прав в главном, что детей обнадежили,  а получилось - обманули.
Но он и прав, может быть, в том, что гордый - нечего великой России принимать подачки от бывших врагов!
- Великодержавный шовинизм дороже радости детям? - возмутилась Татьяна.
- Сложный вопрос, и загнула круто - " великодержавный шовинизм".  Ладно,  пусть будет так!
       А давай я соберу сам для США гуманитарную помощь и отправлю из России? И посмотрим, есть ли в Америке шовинизм,   - решил я спасти "международный" конфликт.
Переведи Смиту мое предложение.
       Таня стала говорить мужу, начиная со второго утверждения,  что губернатора можно понять..
Однако Смит не дослушал, соскочил со стула, показав свой внушительный вид во всей красе и, громыхая ботинками 45 размера,  схватил  шубу в руки и исчез в сенях. Жена пыталась схватить его, но не смогла.
Виктор засмеялся, наполняя пустые стопочки: «  Пусть проветрится, там градусов под тридцать мороза,  быстро прибежит.
Давай, за наше безнадежное дело»,  - и раздался весёлый звон.
        В это время жена,  приветливая, гостеприимная женщина Светлана, подкладывая нам пищу в тарелку, переговаривалась с Таней, чтобы двинуться искать ее супруга.
В итоге они не выдержали и пошли на поиски.
       А мы завершили  свои  дела и решили идти в баню, которая, оказывается,  была готова.  Хорошо ещё, что не так много приняли, поэтому из нее вышли совершенно трезвые и молодые.
Смита нашли,  вернее сам пришел, замерз бедняга, ухо блестело от мази, сам сидел возле печки, отогревая свое озябшее тело.
Виктор встретил его тирадой:
«Вернулся любимый зять,  наша Сибирь тебе не Калифорния,  быстро голову остудит. Хотя,  если честно, жалко их. Хотели как лучше, получилось как всегда».
     К нашему приходу Татьяна  уже объяснила ему мою мысль, поэтому я поинтересовался, могу ли я свою идею исполнить в США ?
Смит  утвердительно ответил,  но добавил,  что в США трудно найти большие детские учреждения, в основном они домашние.
«Давай домашним привезём, мне все равно, но я думаю,  сам факт помощи из России испугает американскую элиту, что она не позволит даже допустить такое!  Но коли ты обещаешь, то давай лапу»,- и я протянул ему руку.
«Если наша сделка заключена, то я прошу извинить нашего губернатора  за детей, ожидавших подарки. Хотя, мог бы и свои приготовить... Здесь он явно не доработал».
       Потом Смит  долго рассказывал, как приехал первый раз в Москву и плакал, трогая стены Кремля, видел улыбающихся людей и не видел никаких бомбоубежищ. Он, взрослый мужик, был так забит пропагандой, у него несколько дней был шок -  русские оказались не монстрами,   думающие только о нападении на их великую и богатую страну.
«Они такие же люди, как американцы», - сделал Смит преждевременный вывод.
Но оказалось ещё и свое – они могли отказаться от помощи!
     Гуманитарную помощь  все же удалось раздать в соседней области - ничего не пропало даром. Праздник для детей удалось реализовать, хотя и не там,  где планировали.
      Наша сделка с Виктором прошла успешно, а Смит, написав два раза, замолчал и в итоге пропал.
Так  моя гуманитарная помощь не состоялась, великодержавным шовинизмом,  похоже, обе страны страдают...
А я  стал видеть сон, где маленькая девочка  глядела на меня из окна детского дома, а на глазах ее блестели чистые слезы..
      Через шесть месяцев я выполнил свой контракт по строительству первого монолитного дома в области,  и губернатор решил отблагодарить нас за труд, пригласив меня на торжественное мероприятие, посвященное дню строителя. Мне вручили медаль " Шахтерская слава" и конверт  с денежной премией. Фуршет был обильный,  так что языки немного развязались сверх нормы. И я поинтересовался  у зам. губернатора о случае  в области по поводу гуманитарной помощи из Америки. 
«Да, приезжали здесь американцы в детский дом "Синяя птица", явно хотели унизить нашу страну, раздавая свое барахло!  Но не на тех нарвались, наш батька шуганул их так,  что и след простыл. Ещё и снимали на камеру»...
       Через полчаса, сославшись на длинную дорогу, я вышел на улицу, попросил водителя заехать в магазин, и мы почти полчаса загружали машину коробками конфет и мягких игрушек - денежные знаки премии превратились в добро.
Через час я был в поселке своего друга.
«Виктор собирайся, ты мне нужен,  - я торопился, время уже подходило к четырем часам, – показывай,   где у вас здесь " Синяя птица».
      Товарищ не заставил себя ждать, и вскоре мы были в детском доме, на воротах которого
висело изображение, похожее на голубя.
      И ещё час мы раздавали подарки, смотрели на радостные лица детей и тонкие руки, тянущиеся к нам. И на душе было весело, особенно,  когда Виктор читал детские стихи или просил детей спеть песенку.
После этого я не вспоминал девочку со слезами на глазах,   видение исчезло, впрочем,  больше я  не видел Смита, который после этого случая в Россию не приезжал...
        Татьяна прилетает, но больше по бизнесу, который ведёт здесь, она запретила мне указывать в рассказе реальные действующие лица.
сейчас понимаю, что для них очень важно мое слово,
желание играть и разговаривать, как со взрослыми, а
подарки для них второстепенны, хотя им всегда рады...
Завтра собираюсь на встречу с детьми пос. Зональный.
Заготовил карточки, где в столбик написано:я.мама,
папа, брат, сестра, бабушка, дедушка. А тема у меня
будет: Кто такой человек?
И дам детям три минуты, чтобы напротив каждого
персонажа они поставили дату рождения. А потом
начнется серьезный разговор, особенно когда
выясниться, что некоторые не знают дат дней рождения
близких. Вот и спрашиваю их:
"А как так получается?
Близкие знают ваш день рождение, подарки вам дарят,
а вы?
Неужели вы их не любите?"
И начнется разбор полетов и поймут они, что человек
становится человеком, когда отдает больше, чем
берет....