Психолог Анна. 2 Работа с полицией

      ...Снова повисла тишина, но её прервала другая мелодия на телефоне Анны. Она взглянула на телефон и произнесла:
      - Извини, это заказчик из полиции, я должна ответить.
      - Я выйду, - на всякий случай предложил Андрей.
      - Не стоит, секретных разговоров по телефону я не веду, - ответила Анна и поднесла телефон к уху. – Привет Паша, как твои дела уголовные?
      Что говорил этот Паша, Андрей не слышал, только её реплики:
      - Твоими молитвами... Так что там у тебя случилось, неужели ещё одну бесноватую вычислил? ...Конечно, как можно забыть... Потом расскажу... А что они заканчивают – юрфак? ... Нет, научить профайлингу не могу... Да, таких курсов полно... Да, могу определить, кто способен. Это как музыкальный слух: или он есть или его нет и тогда учить бесполезно... Да, завтра после 16-ти смогу... Договорились. До завтра! 
      Андрей заметил, что этот разговор по телефону её подбодрил. Он пытался сообразить, кто же этот Паша из полиции. Анна как будто снова прочитала его мысль:
      - Извини, что заставила ждать. Этот Паша – начальник Отдела уголовного розыска. Пару раз он привлекал меня к работе. Первый раз, когда я только окончила курсы профайлинга, туда пришла заявка из полиции. Никто из преподавателей почему-то не хотел работать с ментами, предложили мне. Я и пошла, у меня уже был некоторый опыт работы в детской комнате полиции, и ментов я не боялась. Короче, захожу к заказчику в кабинет и с порога говорю: «Здравствуйте, Павел Николаевич, я – профайлер, вызывали?». За столом сидит пожилой мужик, смотрит на меня так по-отечески и взгляд его выражает: «Какого хрена мне эту студентку прислали!» Но, прежде чем он успевает перевести эту фразу на литературный язык, я ему говорю: «Я аспирантка. Вот мой красный диплом, вот сертификат профайлера». Тут он, наконец, подаёт голос: «Девочка, мне плевать на твои бумажки, мне нужна работа в режиме «детектора лжи»!» Я ответила, что для того и пришла, чтобы он ставил конкретную задачу. Ему деваться было некуда - ситуация не терпит отлагательств. Совершено тяжкое преступление, но улик нет – всё сделано чисто. Пашины сотрудники вычислили всех, кто может быть причастным, и таких набралось пятнадцать человек. Но предъявить им нечего, и они проходят как потенциальные свидетели. Есть шанс, что улики всплывут при обыске, при проверке их телефонов и компьютеров. Но ордер на обыск на всех сразу не получить; могут дать на одного, максимум на двух. Надо выбрать этих двух. Будем работать параллельно и независимо, потом сличим результаты. Ну, ещё рассказал кое-какие детали преступления. Короче, к концу следующего дня я выдала ему две фамилии. Он глянул и сказал: «Надо же, один подозреваемый у нас совпал! Спасибо за работу! Когда что-нибудь прояснится, я позвоню». Он позвонил через несколько месяцев и сказал: «Есть новости, коллега. Тебе интересно?» - «Ну, раз я уже произведена в коллеги, значит, мы с вами тогда не ошиблись». - «Слушай, зачем нам выпендриваться друг перед другом. Давай на ты и по имени». Вот так он стал Пашей. Кстати, я и к тебе уже на ты обратилась, заметил? Мы, психологи, довольно бесцеремонны, всем тыкаем; у нас даже есть обоснование этого.
      - Да, заметил, и я только за. А что это за обоснование? – спросил Андрей.
      - Психологи работают не только с сознанием, но и с подсознанием. А подсознание довольно тупое и очень конкретное. Обращение на ты оно воспринимает как адресованное персонально себе и с ним работает, а на вы - относит к какой-то неопределённой группе людей, и может проигнорировать. Но в бытовом разговоре общаются два сознания, и все эти тонкости не имеют смысла.
      - Никогда бы не догадался.
      - Конечно, ты же нормальный, а у психологов - профессиональная деформация.  Чай ещё будешь?
      - Нет, спасибо. А ты вроде сказала, что пару раз работала с Пашей?
      - Да, но во второй раз мы с ним вляпались в ситуацию, в которой ничерта не понимали.
      - Но как такое могло случиться, ведь вы же оба профессионалы в своих делах?
      - А реальности наплевать, кем мы себя считаем. Началось с того, что умер водитель автобуса. Пришёл домой после утренней смены, пообедал, сел на диван перед телевизором, жена его на кухне осталась, а когда в комнату зашла – он уже не дышит. Вызвала «скорую», врач констатировал остановку сердца. А мужик не старый где-то лет пятидесяти, перед каждой сменой ему давление и температуру измеряли – всё было в норме. Вызвали полицейских, те следов насилия не обнаружили, в квартире никого кроме жены не было, составили акт. Этот акт должен был пройти через Пашу, получить его подпись, что состава преступления нет, и отправиться в компьютерную базу. Паша таких актов не один десяток подписал, но тут почему-то у него интуиция сработала. Он заказал экспертизы трупа на следы насилия и отравления, а также затребовал все материалы на вдову покойного. Обе экспертизы ничего не дали, а вот материалы на вдову удивили, Это был уже третий её муж, и все трое умерли примерно одинаково: у себя дома от инфаркта или остановки сердца. В случайные совпадения Паша не верил, но никаких улик против неё не было, пришлось работать с ней как со свидетелем. Он сам поехал к ней домой и обнаружил пожилую женщину, малообразованную, косноязычную, к тому же в состоянии глубокой депрессии. Разговорить её никак не удавалось. Паша вспомнил про меня и решил, что, может быть, я как профайлер, сумею от неё что-нибудь узнать. Он ей сказал, что у него в конторе есть женщина-психолог, которая с ней поработает, поможет пережить горе и выйти из депрессии. Доставку её в контору и прочее он берёт на себя, возражения не принимаются. Потом он позвонил мне и попросил помочь, сказал, что просто сведёт меня с ней в своём кабинете, а сам с напарником будет в соседнем помещении наблюдать по видео. Конечно, я не могла ему отказать. Но как только увидела эту женщину, почувствовала, что работа будет очень трудной. Мне раньше приходилось работать и с аутистами, и с людьми в депрессии, но тут было что-то похуже. Я не чувствовала её эмоций, как будто общалась с полутрупом. Я пыталась визуализировать её биополе, но картинка получилась слишком бледная. Я перепробовала кучу приёмов, чтобы её разговорить, но она, если и отвечала, то односложно, без эмоций и невпопад. Я решила попробовать приём, которым пользуюсь при работе с депрессиями – путём прикосновения передать часть своей энергии, и почувствовать её ответную энергию. Я дотронулась до её руки, и моя энергия как бы проваливалась в пустоту – никакой ответной энергии я не почувствовала. Такого раньше в моей практике никогда не было. У меня возникло предположение, что с ней поработал какой-то садист-гипнотизёр, который переключил все её энергопотоки на себя, а каналы связи с внешним миром заблокировал. Конечно, это полный бред, но других объяснений я тогда придумать не могла. В любом случае, нужно найти наиболее слабую блокировку, пробиться через неё и понять, что там в её психике. В моём арсенале оставалось последнее средство – гипноз. Если удастся погрузить её в третью стадию гипноза, то можно будет работать напрямую с подсознанием, которое врать не умеет. Я использовала древнюю технику погружения «пассами» и легко добилась первой стадии, добавила своей энергии и получила вторую стадию. Но дальше работа застопорилось - тут была блокировка. Выбора у меня уже не оставалось, я решила попробовать пробить блокировку силой и выжала из себя всю энергию, на которую была способна. Раньше я так никогда не поступала - техника безопасности запрещает. Но в данном случае было подозрение на три убийства, и я сделала исключение. Через несколько минут я почувствовала, что скоро свалюсь от усталости, но тут раздался жуткий крик. Мне доводилось слышать, как кричат эпилептики в начале припадка, но этот крик был пострашнее. Слух у меня музыкальный, и потому я сразу поняла, в чём дело. Этот звук был промодулирован частотой 7 Герц, которая вызывает ужас вплоть до остановки сердца. Этот факт давно известен в акустике, а ещё раньше был известен самураям, как способ убивать без меча. И, очевидно, в этом была разгадка трёх смертей. Я решила, что моя цель достигнута, осталось только вернуть вдову в бодрствующее состояние. В это время в кабинет буквально ворвались Паша с напарником, вытаскивая на ходу пистолеты. Я остановила их движением руки, чтобы не мешали завершению процесса. И тут случилось то, что я совсем не ожидала. Раздался низкий хриплый мужской голос: «Убью! Всех убью!» Её голосовые связки вряд ли способны такое воспроизвести, голос шёл откуда-то изнутри. Я, наконец-то, сообразила, что имею дело с бесноватой. Но среди всех моих познаний про бесноватость, не было рекомендаций, как действовать в подобном случае. Лишь вспомнились два простеньких совета по общению со злыми духами из книжки по магии, которую я прочла ещё в школе. Первый совет – не нужно бояться злых духов, так как они могут только пугать, но не способны причинить физический вред по причине отсутствия у них материального тела. Второй – надо потребовать у злого духа назвать его настоящее имя. При этом, с одной стороны, дух не может соврать по каким-то своим причинам, но с другой, - узнавший имя духа становится его хозяином, так как дух обязан являться к произносящему его имя и удаляться по его команде. Поэтому я командирским тоном произнесла: «Кто ты? Назови своё настоящее имя!» Раздалось невнятное ворчание, я повторила свою фразу ещё более твёрдым тоном. И тут вдова вся завибрировала, затряслась, открыла глаза и уже своим дрожащим голосом спросила: «А что случилось?» Я ответила: «У вас был приступ. Скажите, а как часто у вас случаются приступы?» Она задрожала ещё сильнее и почти закричала: «Нет! Нет! Нет!» Я обернулась к ментам: «Да уберите уже свои пушки! Паша, дай ей водички попить!» Паша спросил: «Скорую вызвать?» Я отрицательно покачала головой: «Нет, её просто надо отвезти домой - на сегодня процедура окончена». Когда вызванный водитель увёл нашу подопечную, Паша спросил: «Что это было, эпилепсия?» - «Нет, всё гораздо хуже – это бесноватость. Но есть и хорошая новость – интуиция тебя не подвела, это она убивала звуком с модуляцией 7 Герц. Если ты записывал видио со звуком – дай экспертам проверить на наличие этой модуляции. Но посадить её не получится, так как всё происходило в состоянии аффекта. А плохая новость состоит в том, что я не знаю, что с ней делать, чтоб не случилось четвёртого трупа». Вот такая была чертовщина.  Пожалуй, я всё-таки ещё чай заварю.
      Анна с чайником вышла на кухню, а Андрей встал, чтобы размять ноги, и стал разглядывать дипломы и сертификаты, занимающие полстены в комнате. Вернувшись в комнату, Анна сказала:
      - Эта коллекция – тоже элемент психотерапии. Клиент должен быть уверен, что имеет дело с настоящим профи.
      Андрей кивнул, а когда чай был разлит по чашкам, спросил:
      - А что потом было с этой бесноватой?
      - Через несколько дней Паша позвонил и сообщил, что она умерла у себя в квартире одна, дверь была закрыта изнутри, никаких следов насилия или отравления не было обнаружено, предположительно инфаркт. Похоже, что она стала четвёртой жертвой своего беса.
      - Да, жуткая история. А вообще бесноватость как-нибудь лечится?
      - Хороший вопрос. Для того, чтобы что-то лечить в психике надо понимать её природу и причины проблемы. Если исходить из материалистической парадигмы, в которой психика это «свойство высокоорганизованной материи», то приходится иметь дело всего лишь с какой-то совокупностью функций нервной системы. И потому в официальной психологии бесноватость или одержимость бесами относят к одержимой форме диссоциативного расстройства личности. Причинами возникновения этого являются некие «травматические воспоминания» или «подавление желаний». Однако, насколько мне известно, ни одному психотерапевту не удавалось извлечь из памяти пациента травматическое воспоминание о появлении бесов, а «подавление желаний» - причина уж слишком субъективная. И потому «лечение» обычно состоит в подавлении активности психики фармокологическими средствами. То есть фактически происходит маскировка проблемы путём создания других проблем. Что касается психотерапии, то никакого адекватного направления для работы с диссоциацией нет ввиду невыясненных её причин.
      Гораздо более практичным представляется использование шаманской парадигмы, дополняющей материалистическую наличием «тонких миров», населённых бестелесными духами. Бесы представляют собой такие злые духи - «подселенцы», которых шаманы могут «отселять». Причём «чёрные шаманы» делают это с помощью угроз или силы, а «белые шаманы» - договариваются с бесами. Примерно такие же методы используют и различные маги, колдуны и экстрасенсы, которые кроме того используют различные методы шоковой психотерапии. Предполагается, что при этом мобилизуются имеющиеся в наличии резервные возможности организма. Соответственно, шоковая терапия противопоказана при недостатке у клиента психологических ресурсов для преодоления шока. А такой недостаток ресурсов как раз характерен для бесноватых. Так что положительные результаты получаются, только если у самих бесноватых достаточно желания и сил на процедуру «изгнания».
      Собственно, на шоковой психотерапии основан и экзорцизм – «изгнание бесов» в парадигме христианской. При этом священник окропляет беснующегося святой водой, крестит крестом, а далее начинает читать Священное писание. В определённый момент священник должен обратиться к демонам и попросить бесов показать себя или уйти. Если не получилось с первого раза, сеанс повторяют несколько раз, пока больному не станет лучше и его тело не покинет злой дух. Пытаясь разыскать  информацию по реальному процессу экзорцизма, нашла я в интернете один довольно старый видосик. Там в православной церкви прихожане стоят кружком, а в середине два здоровенных мужика держат под руки маленькую, худенькую женщину; напротив православный батюшка с молитвенником в одной руке и крестом в другой читает молитвы и крести её. Какое-то время ничего не происходит, потом эта женщина как-то дёргается, мужики, держащие её, отлетают в стороны, она падает на пол, извивается, что-то кричит. На этом запись кончается, и чем закончился этот сеанс экзорцизма – не ясно. Сведущие люди опознали церковь в Питере, где это было снято. Я пошла туда и спросила про этого батюшку. Оказалось, что он там давно не служит, что за экзорцизм его сослали в деревенскую церковь. Я туда поехала и нашла этого батюшку старым и несчастным. Я рассказала ему эту историю с бесноватой и попросила совета. Он выслушал и сказал, что, дескать, мне повезло - Бог за меня вступился и сам всё устроил, но в другой раз Бог не станет меня выручать. Что это - не моего ума дело и что у меня гордыня. На счёт гордыни я бы может и согласилась, но меня интересовало, что же должна была делать полиция, чтобы предотвратить четвертое убийство? Он ответил, что не всеведущ, и удалился, не попрощавшись. Так что кроме выговора по православной линии, я от него ничего не получила. В итоге, я полагаю, что для «изгнания бесов» нужно обращаться к белому шаману.
      - А ты не в курсе, мерячение – это не то же самое, что и бесноватость?
      - Это очень тёмная история. Я читала, что в 1922 году по этой теме была организована двухлетняя экспедиция под руководством Барченко. Он привёз обширный доклад, который сразу же был засекречен, а потом, якобы, и вовсе уничтожен. Но сохранились записи других свидетелей этого явления в разных местах Севера. В официальной квазинаучной психологии мерячение – это форма расстройства психики при истерии. Лично моё дилетантское предположение, что принцип действия там такой же, как и при бесноватости, но там действуют не бесы, а более примитивные духи. Их действие становится возможным при сочетании двух факторов: наличия геопатогенной зоны и ослабления защитных механизмов психики человека из-за крайне тяжёлых условий жизни. Так что нам в Питере это не грозит.
      - Да, вероятно, ты права, – сказал Андрей...