Дневник. Конец августа и сентябрь 1977

За моё отсутствие почти всё лето Лёва тоже не был ангелом, и вёл себя на
Поляне кое-как. Ещё перед отъездом Люба мне намекнула, что он повёл себя
с ней очень бесцеремонно. Когда же она пыталась возразить: "А как же Наташа?",
он заявил, что Наташа, мол, сказала, что между нами всё кончено..."

Последнее время я догадывалась, что здесь что-то не так: виноватые глаза Любы,
странные её вопросы о нём, отчуждённость Лёвы, ещё когда я убегала учиться,
оставляя их одних. Меня возмутило то, что он говорил мне как-то: "Люба... она
мужиковатая немного. Ты - другое дело, Наташка..." Какие мужики сволочи всё-
таки.

Когда я вернулась из отпуска, Люба мне позвонила, сообщив, что тоже давно
не была на Поляне, без меня, мол, ей там скучно, все эти мужики ей надоели.
Могу ли я относиться к Лёве по-прежнему после её заявления? Нет, не могу...
Но совсем без внимания, без любви я тоже не могу. И в эту субботу т.е. 27.08
я, конечно, осталась. Причём, остался Герасимов, он так чудесно пел в этот вечер!
Он разбередил нам всю душу. Лёва обнимал меня и шепнул: "Что ты так
взволнованно дышишь? Тебе нравятся песни?"
- Да, конечно, не мешай слушать.

А за час до этого мы пошли прятать сетку, зарыли под дубом.  Я хотела сразу
вернуться, но он подошёл ко мне сзади, обнял порывисто, шея моя выгнулась
под его поцелуями. Я закрыла глаза, и обмякла в его руках. После того, как я
получила определённую, необходимую мне дозу поцелуев, я отстранила его
руки и сказала спокойно: "Ты прав, Лёва, любви нет. Тебе тоже всё равно: я
или другая. Я не могу, я не хочу больше с тобой быть. Ищи себе другую..."
- Кто тебе наболтал этой чепухи? Доложили?
- Да, доложили...
- Кто?
- Неужели ты думаешь, что я скажу "кто"?
- Мне тоже о тебе всё докладывают... Я ведь ничего тебе не говорю...
- А я, Лёва, не могу. Это мне неприятно. Я не хочу, чтобы меня делили.
- Ну сама-то ты видела? - задал он глупый вопрос.
- Нет, сама нет, конечно, - слава богу.
- Что же ты тогда веришь всему?...

От нежных его поцелуев я отказаться не могла. Может быть его страсть была
вызвана слайдами, на которых были изображены мои девочки обнажённые, и
я в том числе, которые я ему ещё утром демонстрировала. Я их как раз в субботу
получила. И в порыве охватившей меня радости, что всё чудесно вышло, показала
ему Любу в его гамаке и себя в водяных брызгах. Я так себе понравилась на этом
слайде, что совсем забыла, что я голая.

Сейчас, целуясь с ним, я не испытывала того блаженства, что раньше.
Предложила вернуться к нашим.
- Пойдём, если хочешь.
- Глупо всё это, Лёва, цели мы с тобой не достигаем оба, ни ты, ни тем более я.
Игрушкой твоей я быть не хочу.
- Ты уже не игрушка давно, милая моя Наташка...
Возвращались мы вместе, даже взявшись за руки, раньше он почему-то этого
избегал. Послышался голос Герасимова: "Ах, вот ты с кем гуляешь, Наталия..."
- А с кем, с тобой что-ли ей гулять? - ответил ему Лёва.

Не знаю, почему, но был он со мной очень нежен в этот вечер. Даже на
платформе, зная мою слабость, дернул за руку, усадив к себе на колени. Люба
была возмущена, что я так веду себя после того, что она мне поведала.

14.09.1977 Среда.

Начало бабьего лета, а холодина такая... До 1 градуса ночью, 9 днём после
тёплого солнышка. Два дня, 12 и 13 сентября работала на картошке
в Толстопальцево, убирали с сортучастков "Бирюзу" и "Гатчинский".

Всё вспоминаю воскресные дни. Вся я в раздумьях и в смятении. Лёва столько
мне всего наговорил. В субботу остались с Любой у костра. Герасимов уехал, петь
некому, рассказывал Олег там один анекдоты очень похабные. Я к Лёвочке
прислонилась, и как-то сразу так хорошо стало, даже в сон потянуло. Сейчас
темнеет рано, дело к осени, на электричку начали все собираться. А мы с Лёвой
как два изваяния не трогались с места. Он, наверное, ждал, когда я шевельнусь,
я привыкла к тому, что он суетится. Что с ним такое случилось... Я повернула
к нему лицо и... встретилась с его губами.

Господи! То говорил мне: "Ты иди, потом я приду, другой дорогой. И на тебе:
целует при всём честном народе... Все как-то даже заспешили оставить нас, Люба
не спросила, иду ли я на электричку. Генерал попрощался с нами. Я промямлила:
"Мы сейчас тоже идём." Но не двинулась с места. Хотя мне не очень хотелось
балдеть тут с ним в темноте. Сказала ему: "Лёва, тебя разве не ждут дома?"
- Ждут, Наташка, ждут.
- Ну так надо же идти...
Но он предложил натянуть гамак. И мы с ним болтались в гамаке ночью в лесу.
Я разделась он массажировал и целовал мои груди... Всё было замечательно, но
я не возбуждалась так, как от ласк Германа. И зачем я только позволяла этому
Герману так себя ласкать... Он доводил меня до беспамятства, до чего же нежно
он ко мне прикасался...

Но у него были свои минусы. А к Лёве я как-то странно отношусь, как он сам
изволил выразиться: "Ты меня немножко уважаешь". Именно. Его я уважаю, и
незаметно для себя привязываюсь к нему.

Он рассказывал мне, как познакомился в отпуске с женщиной, как они без слов
друг друга понимали, но среди них как бы присутствовала я. "Она знала, что у
меня есть ты", - сказал он. "Она даже хотела приехать в Раздоры, чтобы
посмотреть на тебя".
- Так ты что же, думал обо мне что ли? - растерянно спросила я.
- Да, мы всё время вспоминали о тебе в разговорах.
- Очень странно всё это...
Конечно странно. Жена, женщина, очень женственная и всё понимающая, и
где-то ещё тут я мешаюсь. Меня только поразила фраза: "У меня есть ты".
Сам говорил: "Брось ты меня, Наташка, и всё у тебя будет хорошо." И вдруг: "У
меня есть ты." Я тебя не могу ни обмануть ни предать" Как это всё понимать
прикажете?

В воскресенье всё опять шло к нашему уединению. Я даже привезла вино
"Токай". Собрались с девчонками, пригласили Лёву. Он нам помог открыть
бутылку и принес ещё (и то же самое вино). Мы были просто поражены и
удивлены. Очень мило посидели, но Лёва был огорчен, что я уезжаю.

Мне очень хотелось в баньку сходить. С Галочкой мы так хорошо попарились!
Сделали друг другу массаж, дала нам одна женщина помазаться лавандой с
мёдом. Завёрнутые в простыни, благоухающие, мы наслаждались, от массажа
вообще получали сексуальные ощущения.

По дороге домой я расслабилась, и рассказала Галке о последнем просвещении
меня Славиком. Что-то нет его уже две недели, за границу что ли умотал за
новой машиной, или в отпуске отдыхает от Поляны.

17.09.1977 Суббота.

Какую целеустремленную усидчивость надо иметь, чтобы одолеть этот
немецкий. В понедельник первое занятие, а у меня даже учебников нет.
Никак не закончу курс. И свериться не с кем, девчонки ещё в отпусках.

Вчера была в гостях у Тию. Подарила ей детские колготочки. "Антошка-
чебурашка" у неё прелесть: большие уши и глаза. Улыбается, так внимательно
смотрит на незнакомого человека. 3 месяца ему. Тию, конечно, вся в заботах.
Кормит, купает, взвешивает, пеленает. Со спортом, верно, покончено.

Сегодня пробовала я бегать одна, напугал меня кабан, такой здоровущий
выскочил из кустов, пересёк мне дорогу.

Уже второе письмо строчу директору турбазы "Горная". Что у меня за
привязчивость такая к мужикам...

22.09.1977 Четверг

Пролетела неделя стремительно. Понедельник у меня был очень тяжёлым
днём. Первое занятие по немецкому, даже учебников нет. Рассказывали, как кто
провёл отпуск.

Всю неделю радостно вспоминаю прошедшее воскресенье, в которое я
отыгралась за два дня, а вечером сидела у Лёвы на коленочках. Его друг, тоже
из Химок, приехал на машине. Мне было лестно, что Лёва звал меня ехать с
ними домой, к Любе даже не обратился. Любе самой пришлось проявить
инициативу. И совсем я удивилась, когда он переносил меня через грязь.
Пока я с ним, я не вижу в его поведении никаких отклонений. Правда, в этот
раз остался Алик у костра. И он даже уступил мне место на пенёчке, но я уже
привыкла к Лёве, как собачка сажусь у его ног, и не представляю, где бы я ещё
могла пристроиться.