Душа не обманет

- Не полезу я ковыряться в этом рубильнике, что хочешь делай. Мне пока ещё жить не надоело. Видишь, ручку у него заклинило - ни туда, ни сюда, а там десять тысяч вольт. Все три фазы можно закоротить, Михалыч. От меня тогда одни золотые коронки останутся. Обесточивайте, ищите электрика, пусть на подстанции рубильник выключает. Лазерный станок миллионы, наверное, стоит, и если я его испорчу, то за всю жизнь не расплачусь, - доказывал свою правоту наладчик станков участка лазерной нарезки.

- Пойми, Виктор, не можем мы общий рубильник вырубать. Все же станки от него запитаны, сразу всё встанет и программы разрушатся. Ты ведь не на пять минут, на весь день, считай, участок остановишь. Что же мне, всех по домам распускать? - уговаривал начальник цеха. - Ну покачай, поширкай! Может, повернётся эта ручка дурацкая.

- Не-е, Михалыч, извини. Ты даже не представляешь, какой фейерверк может произойти. Таких делов натворим — мало не покажется.
- Ну, работник! Увольнять таких надо. А я, дурак, ему ещё шестой разряд подписал.

***

- Ты сначала пошатай её туда-сюда, вверх-вниз, может, повернётся. Мы на всякий пожарный все станки выключили. Только, Володь, аккуратнее, ладно, - науськивал начальник цеха молодого симпатичного парня, мастера участка промышленных роботов, всего полгода как после института.

- Попробую. Только отойдите все подальше, электродугой может ослепить, плазмой ожечь.

***
    ... В двухместную палату ожогового отделения больницы ввалилась целая толпа народа, половина бригады, едва белых халатов на всех хватило. Володя всю тумбочку забил апельсинами, яблоками и молочными продуктами. Держись, мол, всё будет хорошо. Последним уходил начальник цеха.

- Я врача спрашивал, говорит, что ничего страшного, через пару месяцев даже следа не останется. Вот ведь, ничего наши не умеют. Станки итальянские, роботы финские -  всё импортное. Даже какие-то рубильники - и те на немецкие приходится менять. Выпишешься, моим замом будешь. Там сейчас разбирательство идёт, стрелочника ищут. Так ты это... сам, мол, инициативу проявил. Героем тебя сделаю, премий всяких напихаю, не переживай. Ну давай, поправляйся скорей, ждём тебя.

***

- ... Ну куда ты, пап? У меня уже из тумбочки всё вываливается... Ничего не болит, мам, не волнуйся. Врач сказал, что даже следов не останется. Главное - я успел глаза закрыть. Моргать пока трудно, но корочка уже сходить начала.

***

- Орлов! Кто Орлов? А-а, тот самый герой? Вставайте - и за мной в перевязочную!  Совсем молоденький, да симпатичненький какой. Потерпи маленько... вот... молодец, умница.

- Да уж, более симпатичным даже представить себя не могу, - усмехнулся Володя.

- Ну, эта опалённая кожица у тебя быстро с лица сойдёт. Обновится, даже моложе станешь. Холостой ещё, поди? Вечером Надюшка заступит, моя сменщица. Красавица - Джульетта рядом не стояла. На пятом курсе в меде учится, умница девонька. Как раз для тебя - второй сапог, сам скоро увидишь, - выговаривала Валентина Петровна, дежурная медсестра, добрая женщина, лет под пенсию.

***

- Орлов, пойдёмте... Вас Володя зовут? Меня Надя. Вы не переживайте, корочка быстро сойдёт, кожица сначала порозовеет, а через пару месяцев уже будете как новенький.

- Спасибо вам, Надежда, за надежду! Валентина Петровна меня уже успокаивала. И о вас рассказывала, между прочим, с Джульеттой сравнивала. Где она её, интересно, увидеть смогла? Теперь я хоть маленько могу представить из-за кого Ромео свою головушку потерял.

- Ой, у нашей Петровны все Джульетты, слушайте её больше. Я видела, вы Шопенгауэра читаете? В пессимизм ударились? Канта лучше читайте.

- Да я, знаете, не особый любитель философии. В институте и Канта учили, но мне Шопенгауэр как-то ближе, хоть я пессимистом себя не считаю. Это мне папа его сегодня подсунул. Так, листаю просто. А вы Канта предпочитаете?

- Я тоже философ ещё тот, мне нравятся более современные — Гумилёв, например. Может, на «ты» перейдём? … Ну вот и всё! Ты извини, Володя, мне сейчас надо других больных перевязывать. Приходи, когда освобожусь, я за столом в коридоре всегда сижу. Поболтаем...


***

- ... Можно, Надь, не помешаю?

- Нет, конечно. А я уж думаю, чего не приходит? Спать, что ли, завалился? Может, по кофейку вдарим?

- С удовольствием. А ты, значит, хирургом скоро станешь? Благородная профессия, я тоже когда-то мечтал. Но физика всё-таки на свою сторону перетянула. А сейчас уже сомнения берут, не ошибся ли в выборе жизненного пути.

- А я ни в радио, ни в кибернетике ни бум-бум, Бог обделил. Интересная наука, наверное.

- Очень интересная. Только я на производство пошёл, а там, сама понимаешь, наукой уже не пахнет, одна техника. В аспирантуру лень было, да и учился я, честно сказать, не очень. У меня папа доктор физмата, попробуй тут другой путь выбрать.

- А у меня дома все медики, тоже особо харчами перебирать не пришлось. Мне кажется, какая разница, какой путь выбрать? Они все правильные, главное - пройти по выбранной дороге как можно дальше.

- Вот-вот, дальше-то как раз у меня уже и не получится. Я всего лишь асфальтирую эту дорогу, чтобы другим легче было по ней мчаться.

- Ага, верно ты рассуждаешь. Оба мы с тобой инфраструктурой занимаемся. Ну и что, всё равно же пользу приносим. Пусть это будет нашим смыслом жизни.

- Целью, ты хотела сказать? Смысла-то в жизни не бывает.

- Почему это не бывает? Шопенгауэра начитался? Ну, и что он говорит об этом?

- Он считает, что жизнь - это ад, в котором глупец гонится за наслаждениями и приходит к разочарованию, а мудрец, наоборот, старается избегать бед через самоограничение. Мудро живущий человек осознаёт неизбежность бедствий, обуздывая свои страсти и ставя предел своим желаниям. Смысл жизни - это иллюзия, и все различные религии и философии есть всего лишь придуманное человеком средство спасения от отсутствия смысла, чтобы сделать жизнь выносимой.

- Пессимист- этот твой Шопенгауэр! А вот Кант говорит, что каждый человек есть необходимая часть Природы, а во Вселенной не может быть частичного смысла. Или смысл есть во всём, или его нет нигде.

- Извини, Надь, но отсутствие смысла наукой доказано, а с ней не поспоришь.

- А я буду спорить, буду, - Надя увлеклась, стала повышать голос. Из ближних палат даже стали выглядывать любопытные больные, - Извини, что-то я раскричалась. Наука и ошибаться может, - перешла она на шепот. - Я всегда доверяю лишь своим чувствам, ощущениям, душе. Они меня ещё ни разу не обманывали.

- Какая ты красивая, когда злишься. Нет, ты и без этого красивая, конечно.

- Ладно тебе, нашёл, когда комплименты рассыпать. Ты от темы-то не уходи, я таких не люблю.

- Да? А каких ты любишь, а? Надь? Я и не собирался от неё уходить. Ты же сразу кричать начала, слово сказать не дала. Я тебя года на два старше, примерно, а значит, мудрее.

- Можно и до старости дожить, а мудрости не накопить. Не хочу больше с тобой, всё, уходи. Тебе спать давно пора, больной.

- Фу, какая ты страшная сразу становишься, когда капризничаешь. Как Бабка-Ёжка. Спокойной ночи, Костяная Нога...

***

- Что за шум у вас там был? Ты чего к Беляночке нашей пристаёшь с такой-то физиономией? - обратился сосед по палате, дядя Федя, лежащий с ожогом ноги. - Ты её не обижай, вон она какая хорошенькая. Как эта... как её... кавказскую пленницу-то?

- Варлей, что ли? Ну, если только фигуркой. А волосы-то какие красивые, длинные, - мечтательно, уставившись глазами в потолок, промолвил Володька.

- Волосы! А глаза-то - у коровы, наверное, меньше. И голубые, как у доброй Феи. Лучше всех перевязки делает. Будешь её обижать - в другую палату от тебя переберусь, один останешься.

- Не-ет, дядь Федь, мы просто спорили о смысле жизни. Она никак не хочет смириться с его отсутствием. Бездоказательно утверждает, что он есть.

- Конечно есть, ты что, мил человек? Как же ему не быть? Права Белочка, и не спорь с ней.

- Да? Ну и в чём же он тогда, этот смысл, по-вашему?

- Как это в чём? Да во всём! В вере в Бога в первую очередь.

- А как быть атеистам? Смерть зачёркивает весь ваш надуманный смысл. Ладно, дядь Федь, давайте спать.

***

  В четвёртом часу ночи Володю вдруг разбудил дядя Федя.

- Вовка, слышь... я, кажется, нашёл.

- Кого? А сколько времени? На завтрак пора?

- Да нет, время ещё только три, я всё уснуть не мог. Задал ты мне задачку, едрён корень. Я понял, почему смысл жизни никогда не теряется. После смерти же человек передает его своему сыну. Понял, философ?

- Делать тебе нечего, дядь Федь. А бездетному тогда кому смысл передавать?

- Тьфу, спорщик. В Бога верить надо, вот и всё! Помудреешь, поймёшь. Ладно, дрыхни дальше, дрыхало...

***

- Орлов, на перевязку! ...У-у, да на тебе, как на собаке. Уже корочка сходить начала. Так, потерпи чуточку... вот, посиди так маленько, пусть кожица подышит. Ну, чего делал сегодня? Опять Шопенгауэра читал?

- Нет, ничего не делал, слонялся по больнице целый день. Философия надоела, домой бы скорее.

- Ещё недельки две полежишь. А обо мне думал? Вернее, я хотела сказать, о том, что я утверждала смысл жизни?

- Если честно, только о тебе и думал постоянно, а о смысле жизни совсем что-то забыл.

- Ладно врать-то! А я тоже о тебе думала. Весь интернет перерыла, доказательства для тебя искала... Ну, давай перевязывать. Можно я к тебе на колени сяду, как на коня? Мне так удобнее.

 «Вот глупая, святая наивность», - Вовка своим облезлым носом чуть не залез Наде меж грудей, когда она наклоняла к себе его голову для перевязки. Упругие груди, казалось, готовы были выпрыгнуть из откровенного декольте её халатика. "Ах, как пахнет!" - он уже весь перевозбудился, а она непринуждённо ёрзала, сидя на его коленях. Не смог удержаться и обнял её руками за талию.

- Э-э, ты чего? Руки убрал быстро! - она слезла с него, а Вовка так густо покраснел, что ему показалось, будто Надя заметила это даже через обугленную кожу. -  А я для тебя наизусть даже кое-чего выучила. Вот слушай: «Три столбовые дороги к смыслу – переживание красоты мира, созидание и личные жизненные установки – любить, действовать, страдать», - это из книги Франкла.

- А Зигмунд Фрейд как-то сказал: «Если человек задумался о смысле жизни, значит, он серьезно болен». И кто из нас больной? - улыбнулся Володя.

- А ещё он сказал, что прежде чем разбираться с проблемами, нужно понять, для чего живёшь. Ладно, сейчас некогда. Приходи вечером кофе пить, буду ждать...

***

   Дядя Федя уже обошёл все палаты с опросом населения о смысле жизни. Многих взбудоражил, везде на этаже шёл спор на эту тему.

- Здесь кофейком угощают? Не помешаю? - подошёл Вовка к столу дежурной медсестры.

- Садись, кофе скоро будет. Мне кажется, наука не имеет морального права отвечать на вопрос о смысле жизни. Пойми, в каждом часе, каждой секунде жизни имеется смысл, который человек может понять через духовность, отличающую нас от других собратьев в природе.

- Я готов уже влюбиться в твою красивую душу. И не только в неё. Лев Толстой однажды задался вопросом: «Есть ли в моей жизни такой смысл, который не уничтожался бы неизбежно предстоящей мне смертью?».

***

   Постепенно больные стали выходить из своих палат, останавливаясь у стола дежурной медсестры, прислушиваясь к их разговору.

- Толстой говорит, Наденька, что для придания жизни смысла, человек должен перестать делать зло, совершать насилие. Не отвечать злом на зло и не противиться злу насилием. Разве всё это возможно в нашем современном и далеко не совершенном обществе? Давай лучше о чём-нибудь другом поговорим. О счастье, например, о любви.

- Поговорим, обязательно поговорим, мне с тобой очень интересно. Но прежде ты должен согласиться, что смысл жизни всё-таки существует, - упрямо настаивала на своём девушка.

***

   Всю неделю во время её дежурств они до середины ночи болтали о смысле жизни, о счастье, о любви, о свободе и других важных понятиях. Все больные вечерами после телевизионной программы «Время» толпились у стола дежурной в коридоре, слушая и вставляя иногда свои реплики.

- Болезнь это, и больше ничего! Зараза душевная - вот что такое ваша любовь, - высказалась пожилая тётка с перевязанной по локоть рукой.

- Ха, болезнь, - подхватила разговор другая женщина с перевязанным плечом. - Мой-то уж как болел, как болел. Настряпал мне троих, да и выздоровел вдруг, улетел сразу в неизвестном направлении.

- Хе-кхе- кхе! Сама, наверное, виновата, - влез со своей полемикой хромой мужичонка, беззубый, с кривым носом и забинтованными кистями рук. Отморозил, уснув пьяным на улице. - Хе-хе, всем, чай, известно - костёр без палки гореть не будет.

- А ну, пошёл отсюда, алкаш, - возмутились женщины.

- Свобода — это осознанная необходимость, - посыпались реплики.

- Счастье — это отсутствие несчастья, прежде всего.

- Чё тут выдумывать — деньги, вот в чём она, наша свобода, хе-кхе-хе.

- Стремление к свободе заложено во всём, как стремление к максимальному преобразованию энергии, - высказал Володя своё кредо о свободе.

- Ну, Вовка, пошёл огород городить со своей физикой. Все спать сразу захотели. Ну и мы тогда пойдём. Давай, алкаш, дуй тоже в свою палату, нечего молодым людям мешать, всё равно ничего не понимаешь, - расходились по своим палатам больные.


***

   Володя с Надей спорили всегда до середины ночи. И болтали бы до самого утра, только Вовка жалел её. Надя всегда работала в ночные смены, потому что училась в институте на вечернем отделении, а теперь из-за него стала не высыпаться по ночам. Раньше ей можно было хоть немного подремать ночью. Спор доходил иногда чуть ли не до ссоры. Больные, что выходили ночами в туалет, видели, как они увлечённо чирикали, и весь этаж уже знал, что у них начались шуру-муры...

- У человека смысл жизни может отсутствовать только тогда, когда у него нет причинно-следственных связей. Как же жить, когда нет ни причин, ни следствий? - спорила Надежда.

- Вот ты упёртая. Сказал же тебе великий писатель, что весь твой смысл зачёркивает смерть с косой. Или ты бессмертная?

- Да, но говорим-то мы о жизни. Зачем же ты смерть-то сюда припихал?

- Я, что ли, припихал? Это Лев Николаевич, с него и спрашивай. Говори тише, пожалуйста, ты опять воспламеняться начала, как взрывчатое вещество-существо. Я покурить хочу, сейчас приду.

- Погоди, я с тобой... Это ты упёртый, как баран. Тебе что, трудно со мной согласиться, что ли? Если отвергать смысл, то нужно и счастье, и любовь, и вообще всё отвергнуть.

- Слушай, скажи лучше мне честно, у меня на лице точно следов не останется, а?

- Ну, может и останется несколько пятнышек, но со временем и они исчезнут, не бойся. Год-два, у всех по-разному.

- Два года! Ну спасибо, обрадовала.

- А чего тебе, они болеть не будут, жить не помешают.

- Ага, не помешают. Кто же со мной целоваться-то с таким захочет? Два года!

- Я захочу. Прямо сейчас тебя поцелую, если хочешь, - она села опять к нему на колени, как на коня, и поцеловала, обняв забинтованную голову...

- Гм, извиняюсь, что помешал. Не спиться чёй-то, покурить вот решил, - извинялся дядя Федя, стоя в двери коридора. Надя сразу вскочила, как от удара током, вспыхнув румянцем, одёрнула халатик и убежала.

- Мы тут это... ничего такого, дядь Федь, не думай. Мы это... разговаривали просто, - начал сразу оправдываться Володька, несколько даже заикаясь.

- Ну-ну! А я гляжу - тебя нет. Куда пропал, думаю? Орёл! Не орёл, а коршун даже. Смотри, если задумал чего нехорошего - я коршунов-то знаешь как?

- Сами вы... У меня ничего плохого на уме даже не было. Спокойной ночи!

- Погоди, не ругайся... Она ведь мне как внучка уже, влюбился даже. Хорошая она, нутром чую. Большая редкость по нынешним временам. Жаль будет, если спортишь...

***

- Орлов, перевязка! ...Сегодня последний раз перевязываю, с завтрашнего дня так ходить будешь, чтобы подсыхало. Будем только маслицем постоянно смазывать, - радовалась за Володьку Надя. - Можем минут пять поцеловаться, я заперлась, - шептала она ему в шелушащееся ухо. - Всё, Вовка! Всё, успокаивайся давай, всю грудь мне исцеловал. Думаешь мне не хочется? Тоже ведь не железная, трясусь вся. Как мне перевязывать больных в таком состоянии? Через три часа жду на кофе!

***
    Вовка влюбился уже так, что все мысли у него были только о «Джульетте». В во все вечера он, как штык, всегда ждал её на лестнице, чтобы поцеловать. Один раз даже в одних тапочках на улицу встречать выбежал.

- Ты что, простудиться захотел? В тапочках по снегу.

- Не волнуйся, меня простуда не берёт.

- Тебе молодую кожицу нужно от перепадов температуры беречь, а то потрескается.

- А чего ты так долго - то? Я уже испереживался весь.

   Они уже, не стесняясь никого, были всегда вместе. Он и на перевязках больных у неё в перевязочной постоянно мешался. Все больные относились к этому с пониманием. Дядя Боря даже добровольно выходил из палаты, когда она приходила Володьке лицо смазывать.

***

-   А я, плюс к твоему, считаю ещё, что счастье - это когда есть любовь, есть надёжный мужчина - друг и соратник во всех делах, - высказывала своё мнение Надя. - Когда ясна цель, к которой стремишься, и есть здоровье и воля, чтобы её достичь, - откровенничали они по ночам. - А ещё, должна быть вера. Скажи, а ты в Бога веруешь? Я верую, только в церковь не хожу. Но я каждый день по утрам молюсь.

- Да? А как ты молишься? Молитвы выучила? Научи, я тоже хочу.

- Молитв я не знаю, к сожалению. Я так, по-своему.

- Ну, по-своему и я умею, - махнул рукой Володька. - Знаешь я как делаю? Просыпаюсь утром и с закрытыми глазами лежу ещё немного. Благодарю Бога за то, что позволил мне опять сегодня остаться частью Природы, находиться среди людей, взирать на этот прекрасный мир глазами Вовки Орлова. Мысленно представляю себе купол церкви с крестом. Мне на одной картине очень церковь понравилась, прямо перед глазами могу её себе представить. Вот значит, мысленно крещусь три раза, поклоняюсь и бубню тихонько себе под нос: «Здравствуй Боже! Прости меня, пожалуйста, за всё плохое, что я сделал по недомыслию своему. Спаси и сохрани! Не допусти, Боже, со мной горя, беды и несчастья. Сделай, пожалуйста, так, чтобы моя душа, тело и ум были здоровы и жили в мире. Помоги мне, Боже, пожалуйста, справиться с моими делами насущными, малыми-повседневными и большими-глобальными. Направь меня, Боже, на путь истинный! Спасибо тебе заранее, аминь!» А ты как?

- Надо же, какие мы с тобой одинаковые. И я примерно также, только ещё за маму с папой прошу, а в последнее время - ещё и за тебя.

- Ну, спасибо! Я теперь тоже за тебя буду просить. Пойдём где-нибудь спрячемся. Я так сильно поцеловать тебя хочу, умираю просто...

- ... Ай, Володенька, любимый мой, не надо, пожалуйста! Прошу тебя, не снимай, я не хочу так! Прости, я ещё не стала женщиной до сих пор. Берегу себя для мужа. Делай же мне предложение-то, чего тянешь? Уже изнемогаю вся.

- Так я же уже давно... разве я ещё не говорил? Наденька, любимая моя, выходи за меня замуж, пожалуйста!

- Ты серьёзно, Вовка? Я же тебя так люблю, так люблю, ты даже представить себе не можешь. Тебя послезавтра с утра выписывают. Приходи тогда вечером ко мне домой, только лицо шарфом обязательно прикрой.

- Что, жить уже? Я ж ещё даже своим родителям ничего не сказал.

- Ты что, маленький? Руки моей просить приходи, с родителями знакомиться. Я своим уже давно всё рассказала, не утерпела. Ждут!

- Как же я... с такой рожей-то? Через сколько хоть у меня заживет?

- Так всё уже у тебя зажило давным-давно? Не болит же? Ну, а чего тогда?

***

- Вот тебе и здрассьте! Получается - не было бы счастья, да несчастье помогло. Больше двух недель в счёт отпуска не дам, даже не проси. А я тебе уже кабинет приготовил. Зайди хоть, посмотри. На свадьбу-то пригласишь, надеюсь...

***

- Ах, какая, оказывается, молодёжь-то у нас хорошая, - высказывался дядя Боря перед Валентиной Петровной за свадебным столом. - А во двор выйдешь - одна шпана, в детскую песочницу семечками хыркают.

- Вот потому мы хороших-то и не видим, некогда им семечки лузгать, учатся да работают, - улыбалась добрая женщина.

***

- Вовка, я беременна! Вот теперь у нас точно всё есть - и любовь, и счастье, а скоро даже и смысл жизни появится...