Записки из каменных джулии. Тревожный Сентябрь 199

 В начале августа я уволился с работы, так как кормить семью продукцией с завода стало совсем невозможно, а главное — «невкусно». Пришлось подрабатывать на рынке: то сторожем, то грузчиком, иногда подменял продавца в каком-нибудь ларьке с пивом и сигаретами. Спасибо директору рынка, что помог мне с подработкой и что в кошельке были хоть какие-то копейки — афганец афганцу всегда поможет, да и на таких подработках полстраны и жило. Уже подумывал снова устроиться по профессии и вновь примерить фуражку и погоны — там стабильности было больше в наше неспокойное время, хоть и опаснее, чем стоять за прилавком. В общем, жизнь шла своим чередом — шатко по «пропасти», но всё-таки своим чередом. 

Помню, я вернулся со смены и сразу начал готовить квартиру к приезду семьи. Жена с детьми возвращалась из деревни, а у меня, как говорится, «конь не валялся». Только я взял пылесос, как раздался звонок в телефоне — на том конце была старшая по подъезду, хрупкая женщина, работающая учительницей английского языка. 

— Добрый вечер, это Е. М. О. из 1-й квартиры? — спокойным и строгим голосом, как подобает учительнице, она уточнила мое ФИО. 

— Да, — ответил я машинально, хотя мне показалось, что номер квартиры назван неправильно. 

— Вас беспокоит Лариса Эдуардовна, старшая по подъезду, у нас в шесть часов вечера назначен общий сбор жильцов подъезда. Вы будете? Нам особенно нужны крепкие мужчины. 

— Раз нужны, то будем, — ответил со всей своей лаконичностью, попутно включая пылесос. 

— Хорошо, мы вас ждем ровно в шесть, до свидания. 

Я попрощался с Ларисой Эдуардовной и продолжил заниматься уборкой, совсем позабыв об обеде в холодильнике. Почему был назначен сбор, догадаться не составляло труда. 

Солнце медленно уходило за горизонт, еще по-летнему день был наполнен чувством тревоги и частичками уличной пыли — рядом уже который год шла стройка, так что пыли было много. Народ медленно выходил из подъезда нашего дома, кто-то заходил из-за угла в магазин, а жители со второго этажа просто высунулись из окон. Собралось где-то два десятка человек: молодые родители с детьми, мужики с пивом, женщины, которые только-только оторвались от готовки ужина, и, ввиду того что все друг друга неплохо знали, начался бубнеж с обсуждением новостей. 

— Граждане-жильцы нашего дома! — с требованием пропустить к двери подъезда пробивалась через толпу женщина невысокого роста в очках в темно-синем пиджаке с «офицерской» выправкой — это была Лариса Эдуардовна. Она встала перед нами возле входной двери, поправив очки, и довольно громко начала говорить о нынешнем положении дел в стране и городе. Её слушали молча, и никто не перебивал её выступление.  </p>

В общем, объявляется дежурство по дому. Дело было добровольное, но все понимали, что это нужно, и не было ни одной квартиры, чтобы отказалась. Разбились по парам, дежурство по ночам с проверкой печатей на дверях в подвал. В поставленных задачах ничего сложного не было: просто походить возле дома три часа, дождаться смены и уйти домой. Мое дежурство было назначено на двенадцать ноль-ноль, в напарники попался молодой парень с этажа пониже. Знал его довольно плохо на уровне «Здорова — пока». Кажется, он был таксистом. 

Солнце уже заходило за дома, облака стали похожи на сладкую вату, которую продавали в парках детям, и уже чувствовалось легкое дуновение осени. По телевизору были новости, где диктор рассказывал о событиях в стране и в мире — новости были так себе. Возле стройки суетилась группа школьников, которые намеревались пролезть на стройку метро и, видимо, искали дыру в стене, но её недавно залатали «от греха подальше», и их попытки закончились, как только лучи вечернего солнца окончательно исчезли.

Докурив сигарету возле окна, я надел потертые джинсы, кроссовки, болоньевую куртку и кепку и, на всякий случай, вооружился деревянной палкой. Мой напарник оказался более педантичным, чем я, и уже ждал возле подъезда. Наступала ночь. 

Первые полчаса прошли в молчании и тишине, которые редко нарушали автомобили, проезжавшие мимо нас, но в итоге молчание было нарушено. Таксиста звали Миша, он рассказал, что умеет играть на гитаре и что когда-нибудь сыграет для всех жильцов подъезда. Сам он родом из маленького городка на севере и довольно разбирался в машинах. Я же ему рассказывал про свою жизнь и где раньше работал — обсуждали нынешнее положение дел, кто где служил, в общем, диалог был насыщенным. Изредка к нам подходили дежурные с соседнего подъезда, чтобы прикурить или подстраховать, когда те уходили в ларёк за пивом — время начинало «пролетать» незаметно. 

В час ночи напарник сказал: 

— Михалыч, мне надо в туалет, сейчас вернусь. — Он быстро прошмыгнул в подъезд. Ночь становилась всё более Холодной , как-то резко упала температура, и казалось, что сейчас не сентябрь, а дождливый  ноябрь. Воздух становился тяжелым и влажным, начался мелкий противный дождик, а ветер поднялся довольно сильный. Из-за него свет фонаря начал играть с тенями забора и машин — всё стало казаться мрачным, как в американских фильмах ужасов, с предчувствием неприятностей.

Доставая сигарету из кармана и укрывая огонёк зажигалки от ветра, я не сразу заметил, как у уличного фонаря рядом с проходной на стройку появились фигуры. Несмотря на хорошее зрение, я начал прищуриваться и различать контуры этих фигур. Они просто стояли, а потом начали перелезать через забор стройки.

— Эй, вы кто такие?! — крикнул я в их сторону. Обернувшись назад к соседнему подъезду, как назло, никого не было. Фигуры оставались на месте. Я повторил свой вопрос, показывая деревянную палку, но эффекта не было. Проматерившись, я пошёл к ним, демонстрируя, что кто-то пострадает. Вдруг фигуры начали исчезать, и я невольно хотел перекреститься. Наверное, мои глаза были в этот момент от удивления, как говорится, - на выкате. Списав всё на нервы и недосып, я отошел к подъезду и бранными словами вспоминал “Таксиста”. Тогда я был совсем не суеверным человеком. Снова закурив и крепко втянув табак, краем глаза уловил, что в метрах двадцати стоит кто-то на проезжей части улицы - кто-то в черном с ног до головы. Я медленно повернул голову, чтобы рассмотреть его. Это была фигура ростом метра два, лица не было видно, руки, как будто, он держал в карманах и стоял напротив, пристально всматриваясь то ли на меня, то ли в мою сторону, без каких-либо движений. Так мы простояли минуты две.

Сейчас как у… – выкрикнув угрозу, я резко поднял деревянную дубинку. Но от “Фантома” не последовало никакой реакции, он так же стоял на месте, казалось, стал ещё больше. По спине пробежался холодок, тогда я вспомнил все суеверные высказывания людей постарше, над которыми смеялся.

Ну, была не была! – пробормотал я под нос и направился к “ночному товарищу”, как вдруг из-за угла выехала машина - Патрульной Постовой Службы. Она проехала сквозь тени, не заметив его, и в тот момент “Тень” растворялась в осенней дымке.
 Как у вас дела? — от всего происходящего я не сразу понял, что машина "ППС" остановилась возле меня, и ко мне обратился сотрудник милиции из этой машины.

— Все хорошо, дежурим, товарищ лейтенант, — собрав все спокойствие, ответил я.

— А на кого вы так палкой замахнулись? — спросил офицер, указывая глазами на мое орудие, застывшее у меня над головой.

— Это я так разминаюсь, — а то стоять на одном месте, сами понимаете, — тело затекает. — Я понимал, что вышло глупо, но слова мои были полны невозмутимости.

— Ну, хорошо, разминайтесь, — покачал головой лейтенант. Под хохот его напарника машина издала грохот двигателя и поехала дальше. Мне казалось, что я выгляжу довольно идиотски и сам это хорошо понимал.

Как только задние фонари милицейской машины скрылись в конце плохо освещенной улицы, подул напористый ветер. Его дуновение было настолько неприятным, что вызывало у меня страх. Казалось, что за мной снова стоит “Фантом”. Я резко повернулся, но никого не было — вздохнул с облегчением, правда, ненадолго. 

Он снова появился, на этот раз между стареньким Мерседесом и гаражом "Ракушка", и опять стоял без движения. Казалось, он пристально смотрел на меня, но глаз его не было видно. Так мы постояли, как мне казалось, целую вечность, просто вглядываясь друг в друга, но страх как-то начал меня покидать, а ноги становились ватными. Я ощущал только холодный осенний ветер, который уже не просто был неприятным — он "кусал" и обжигал, как лед, и стойкий гипнотизирующий взгляд из черных глазниц. 

Заскрипела дверь подъезда, и буркнули "крепкие" слова про сломанный лифт. Я сразу же вышел из транса и обернулся назад — позади меня стоял таксист, протерев свой длинный нос в грязно-сером плаще. В тот же момент тень исчезла.

— Ты че так долго? — стараясь сдержать эмоции, обратился к таксисту.

— Лифт не работает, пришлось пешком спускаться, а так вообще на "педаль газа" давил как мог.

— Двадцать минут?

— Какие двадцать, меня не было минут десять от силы! — таксист постучал пальцами по циферблату своих часов на запястье.

И действительно, посмотрев на свои часы, я понял, что был не прав.

 Помню, как мне рассказывал летчик вертолета, что в стрессовой ситуации время почти замирает, а потом сам, будучи на войне, в этом убедился. Но там, на войне, все становится рано или поздно понятным, а тут рядом с домом встретился с чем-то нереальным, мистическим, и вряд ли деревянная дубинка мне помогла. Таксисту, конечно, ничего не рассказал, решил списать все на стресс и усталость, а также на жуткий недосып. Оставшееся время прошло без эксцессов, да и "теней" я больше в жизни не видел.

На дворе стоял сентябрь 1999 года.