Сладкий яд твоей души. Глава 4

Недолго просидев в компании, Чехова рано вернулась домой, ничуть не жалея о своей поспешности. Алькович уговаривала её посидеть ещё, но больше находиться в обществе язвительного сводного брата, чьи шутки с каждым разом становились все более бестактными, она не могла.

И словно опасаясь, как бы в процессе обсуждения не всплыло ещё какие-то постыдные факты, которые будут потом долго обмусоливаться в больнице, Лера предпочла оставить одногруппников и убраться восвояси, позже поблагодарив себя за подобное решение. Она знала, что Глеб будет дома поздно, поэтому не переживала за него.

Переступив порог гостиной, она сразу почувствовала сильную усталость, — сказалось пережитое ею на протяжении дня нервное напряжение, но вместо того, чтобы отправиться в свою комнату и прилечь отдохнуть, Лера последовала на кухню, решив приготовить себе что-нибудь на ужин.

В этот раз готовка не заняла слишком много времени. И вполне справившись с поставленной задачей, она оставила блюдо на выключенной плите, решив позволить себе небольшой отдых, превратившийся затем в кратковременный сон.

Чехова плохо помнила, когда именно умудрилась заснуть. В её памяти остались лишь небольшие фрагменты того, как она взяла в руки медицинский атлас, который пролистав до середины, позже вырубилась, проснувшись от звука телефонного звонка.

В суматохе разлепив глаза и словно не понимая, что вообще происходит, она потянулась за телефоном, где высветилось имя её брата.

Разговор получился коротким и крайне информативным. Денис звонил, чтобы предупредить её о том, что дома его сегодня не будет, он остается с ночевкой у друга, и она могла его не ждать.

Подобный расклад дел ей не очень нравился, но повлиять на решение брата и отговорить его от ночевки она не могла. Значит ей придеться снова побыть какое-то время с Глебом в одном доме, пока не вернется поздно вечером Олег Викторович.

И пусть сама перспектива столь длительного пребывания с этим парнем под одной крышей слегка удручала, Лере не оставалось ничего другого, кроме как смирившись с ситуацией, принять происходящее за данность.

Но пообещав себе не выходить из комнаты до возвращения главы семьи, она несколько поторопилась с выводами, и не в состоянии вспомнить, выключила на кухне плиту или нет, в итоге была вынуждена покинуть свою комнату, рискуя нарваться на новые неприятности, которые пообещал устроить ей Глеб, ежели она соизволит повторно попасться ему на глаза.

Тихонько отворив дверь, Чехова вышла из своего убежища, однако стоило ей очутиться в гостиной, как перед её глазами предстала следующая картина, поразившая её до глубины души.

Покинув своих приятелей раньше времени и пообещав Инне увидеться с ней через пару дней, Глеб таки приехал домой, припарковавшись на заднем дворе возле гаража. Лера в этот момент так крепко спала, что не слышала, как к дому подъехала его машина.

Перебрав в тот вечер с алкоголем, он чувствовал себя не самым лучшим образом, поэтому пробираясь через гостиную в свою комнату, куда ему так и не суждено было попасть, Глеб приземлился прямо на диван, где собирался перевести дух, чтобы набраться сил для старта на второй этаж. Там были расположены его апартаменты. Так он вскоре и задремал, подпирая кулаком склоненную к левому плечу голову, вторая же его рука покоилась в кармане рубашки.

Очутившись в гостиной, Лера невольно поежилась, озираясь по сторонам. В помещении гулял порядочный сквозняк. Похоже он плохо закрыл в прихожей дверь. Вот откуда здесь такой собачий холод!

Вот только слегка захмелевшего Лобова, привыкшего засыпать при любых условиях, это почему-то ничуть не беспокоило, иначе вряд ли бы он здесь заснул. Только одна Чехова, испытывая малейший дискомфорт от любых неудобств, не переставала недоумевать со странного поведения сводного брата, искренне не понимая, как можно спокойно уснуть в таком холоде.

Вдохновившись поступком Гордеева, когда она ещё ночевала в кабинете после операции, Лера сходила в свою комнату и, вернувшись оттуда со свернутым пледом в руках, бесшумно приблизилась к спящему, внимательно вглядываясь в правильные черты его лица.

Легкий сквозняк трепал его черные, как смоль, волосы. Его тонкие губы были слегка сжаты, а фарфорового оттенка кожа на фоне сумерек выглядела слегка бледноватой.
Глеб был красивым парнем.

Это отмечала про себя и сама Чехова, соглашаясь с тем, что парней со столь гармоничной внешностью было очень мало. А он отличался от других именно такой красотой. Красотой, к которой хотелось прикоснуться. Но несмотря на всю безмятежность обстановки, расслабленным Глеб не выглядел, продолжая слегка хмурить брови даже во сне.

Видимо ему снилось что-то не очень приятное, потому что чуть дернув головой, он вдруг беззвучно что-то прошептал, словно с кем-то ругаясь во сне.

Поймав себя на мысли, что ещё немного и она начнет им любоваться словно его заядлая поклонница, которой она никогда не была, Чехова поспешно выдохнула и потянулась к нему с пледом, однако стоило ей протянуть к этому парню руку, как в следующий момент её ладонь оказалась вывернута в цепком захвате чужих пальцев.

Не успев толком опомниться, Лера подалась назад, но невольно потеряв равновесие, упала прямиком на Глеба, которого хотела только что накрыть пледом и сидя теперь на его коленях с заломленной за спину рукой, она со страхом смотрела на парня, неосознанно отмечая про себя, что злополучный плед валяется теперь где-то у них под ногами.

— Что ты здесь делаешь?— выдохнул ей в шею Глеб, поспешно выпуская руку. — Совсем чокнулась?

— Я просто хотела тебя… укрыть, — прошептала Чехова, чувствуя всем телом, как сильно был он напряжен.

Рвано вздохнув, Глеб уперся подбородком в её плечо.

— Чехова, что ты здесь забыла? — медленно отчеканил он, нарезая слова словно ножом. — Неужели тебе так сложно оставить меня в покое и больше не лезть ко мне? Хватит меня домогаться… У тебя кажется есть для этого Рудаковский, вот к нему и приставай! 

Не зная, что делать и что сказать, Чехова невольно затряслась от охватившего её возмущения. Дело принимало весьма крутой поворот и, делая все возможное, чтобы их начавшая ссора не превратилась в настоящий конфликт, она проронила следующее:

— Говорю же, что я не хотела причинить тебе вреда… Почему ты видишь все мои намерения исключительно в дурном свете? 

Выговаривая эти слова, она дрожала всем телом и против воли прислушиваясь к её искренней исповеди, Лобов кажется сам был в шоке от собственного терпения, не понимая, почему все ещё до не прогнал, давая ей возможность высказаться.

— Черт бы тебя побрал, Чехова, — пробормотал он, отводя от неё взгляд. — Я же тебе говорил, чтобы ты меня больше не доставала… Разве это так сложно понять?… — Лера еле слышно вздохнула, и, продолжая сосредоточенно наблюдать за каждым его движением, невольно отметила, что ей ещё ни разу не приходилось встречать парня, совмещавшего в своем взгляде, тоне голоса и выражении лица настолько несовместимые вещи.

Странный жар приливал к её щекам, мысли путались, а сердце отстукивало бешеный ритм, то и дело грозя пробить грудную клетку. Она чувствовала сквозь одежду тепло, исходившее от его напряженного тела и вынужденная трепетать от охватившего её дьявольского огня, ждала, что же последует дальше, боясь пошевелиться.

Это было похоже на какое-то безумие. Волнующее чувство возбуждения, смешанное с страхом… Глеб был слишком близко, и это не могло пройти слишком бесследно для них обоих.

Слегка выпрямившись, он попытался сместить её в сторону, и чуть повернув к нему лицо в надежде заглянуть в его глаза, чтобы понять, насколько сильно он злился на неё, Чехова почувствовала, что его губы слегка мазнули по её щеке, оставляя за собой влажный след. Прогоняя наваждение, она резко дернулась от страха.

— Идиотка, — раздраженно процедил Лобов, грубо сбрасывая её с себя, и неудачно приземлившись на пол, Чехова умудрилась врезаться затылком в край столешницы, где накануне Денис оставил ноутбук, который он обычно забирал к себе, чтобы поиграть в компьютерные игры.

Упав на пол, техника разломилась напополам, да так, что крышка ноутбука отвалилась от клавиатуры. Неожиданная неуклюжесть Чеховой дала о себе знать и почти теряя сознание от полученного удара, прежде чем окончательно уйти в отключку, она почувствовала, как её бесцеремонно подхватывают знакомые руки.

***

Пробуждение оказалось невыносимым. Ушибленный затылок все ещё саднил, а ноющая боль глухо отдавалась в виски. С трудом приоткрыв глаза, Лера уставилась взглядом в потолок, узнавая свою комнату.

Голова её до сих пор кружилась и тщетно пытаясь собрать воедино разрозненные осколки прошлых событий, она осмотрелась по сторонам, обнаружив, что её кто-то уложил на кровать, укрыв тем самым злополучным пледом, которым совсем недавно она собиралась накрыть Глеба. Самого его в поле её зрения почему-то не наблюдалось.

Давно запретив себе хотеть его как парня, она делала все возможное, чтобы отвлечься от этого несвоевременного наваждения, но тот огонь, та странная страсть, промелькнувшая на мгновение между ними там, в гостиной, где они были вдвоем, все ещё не давали ей покоя, наводя на не совсем пристойные мысли.

Скорее всего она сама себя накрутила, ошибочно приняв выброс адреналина за какую-то там «химию» и страсть. К человеку, который терпеть её не мог, делая все возможное, чтобы она и подумать не могла о нем как о возможном поклоннике наподобие Рудаковского.

Но её радовало то, что хотя бы с ним ей не нужно было корчить из себя хорошую девочку и быть собой, с присущим ей упрямым характером и нетерпением, не подстраиваясь под чужие хотелки.

Окончательно запутавшись, Чехова потерла ушибленное место на затылке и пытаясь угадать, сколько сейчас было времени, перевела взгляд на окно. На улице было темно, а это значило, что здесь, в своей комнате, она провалялась относительно долго.

Заколка, удерживающая её волосы, треснула, и валялась сейчас невесть где, так что возможно её голова болела ещё и из-за этого.

Спустя какое-то время послышался звук открывшейся двери. Лобов вошел в помещение. Заметив, что Чехова давно очнулась, он молча стал в дверях и не спеша покидать комнату, уставился на девушку нечитаемым взглядом, тщетно скрывая собственные эмоции.

Вздохнув, Чехова попыталась сесть, глядя куда-то сквозь него.
С Гордеевым она позволить себе быть такой не могла. С ним ей приходилось считаться, заранее пряча свои зубки и коготки в своем стремлением угодить «светиле», ведь они с самого начала стояли на разных уровнях, и при всем своем желании быть с ним на равных, дотянуться к нему она не могла. 

— Сколько сейчас времени? — осведомилась вдруг Лера, нарушая тишину своим дрогнувшим голосом.

Недоуменно приподняв бровь, Глеб посмотрел на неё как на умалишенную.
 
— Чехова, ты чуть не сдохла, ударившись и без того своей пустой башкой, угробила мой ноутбук, и единственное, что тебя сейчас интересует — это который час? — нахмурившись, произнес он, скрещивая руки на груди. — Может, тебя очень сильно тогда приложило?.. — и это не могло оказаться неправдой.

Этот бесцеремонный человек, отпуская её, не предпринял ни единой попытки, чтобы предотвратить тогда её падение, но обвинять его в произошедшем она почему-то не спешила.

— Около десяти часов вечера, — наконец, ответил Глеб, заметив на её лице выжидающее выражение.

Правда, стоило ему закончить свою язвительную тираду, как испытывая сильный приступ мигрени, Чехова внезапно согнулась в три погибели, инстинктивно прикрывая рукою рот. Её сильно тошнило, и ломило в висках. Ещё ни разу в жизни она не испытывала ничего подобного. Ей казалось, что ещё немного и у неё попросту лопнет голова. 

— Только не смей здесь блевать! — вспылил Лобов, с неким беспокойством уставившись на неё. — Хотя, в принципе, можешь, — отмахнулся он, опомнившись. — Это ведь твоя комната, значит и тебе здесь убирать…

Справившись с приступом тошноты, Чехова лишь пробубнила в ответ:

— И не собиралась…

Лобов окинул её недоверчивым взглядом, словно сомневаясь в её словах. И только она приготовилась открыть рот, чтобы одарить его новой язвительной фразой, как в следующий момент её по-настоящему стошнило.

Дала о себе знать расшатанная за эти дни психика и, собственно, сильный удар по затылку. А когда все, наконец, закончилось, из её глаз брызнули слезы.

Такой жалкой и разбитой Лера не чувствовала себя ещё никогда. Особенно тяжело ей было смириться с мыслью, что все это происходило на глазах у Глеба, видеть которого она не могла.

— Вытрись, — скривившись, он швырнул ей платок.

И уверенная, что ему наверняка противно было смотреть сейчас на неё такую, слегка обернувшись, Чехова подхватила трясущимися руками кусок ткани, стараясь смотреть на что угодно и куда угодно, только не на этого парня.

На миг в этой комнате повисло молчание. Глеб всерьез о чем-то задумался, недовольно разглядывая её исподлобья. Она хорошо знала этот взгляд. Взгляд, под которым чувствуешь себя каким-то недостойным сбродом.

Казалось, все мысли этого парня были заняты тем, что ещё ей сказать: подбодрить её или наоборот, ещё больше унизить, но кинув в итоге на неё последний взгляд, он развернулся и ушел прочь, аккуратно прикрывая за собой двери. 

Слегка приведя себя в порядок и убрав позже последствия своей рвоты, Чехова вскоре очутилась в своей постели, но как ни старалась она заснуть, сон ещё долго не шел ей в голову, пока она не выпила лошадиную дозу болеутоляющего.

Ближе к трем часам её лихорадочно работающий мозг слегка устал и её наконец сморило тяжелым сном, который так и не принес ей желанного облегчения.

Всю ночь Чеховой снились расплывчатые кошмары, сотканные из отчетливых кадров аварии, в которой давным-давно погибли её родители, а потом жена её приемного отца, будто пытаясь заранее её о чем-то предупредить.

Глава 5

http://proza.ru/2024/12/12/820