Девять миниатюр из прошлого. Номер Три

«Существование богемы доказывает возможность существования в сфере прекрасного, не выходя из него. Существование государства доказывает обратное» (Ф.Х.)

Все цитаты в тексте (кроме Грибоедова и Хлебникова) из Ф.Х.
Последняя цитата – перевод Т.Готье, сделанный Ф.Х.

-----------------------

Советская общага, сиротливый студенческий неуют. Прямо на серой стене нарисована балерина – в полный рост, руки сведены над головой, как у Дега. Или нет, не балерина? Возможно, мне просто хочется, чтобы это была стройная девушка с длинными ногами на пуантах - грация, нимфа, изящно выписанная тонкими ниточками цветных мелков.
– Чем занимаетесь?
– Пишу работу о Хлебникове. 
Я оживился. «Чудовище, жилец вершин с ужасным задом, схватило несшую кувшин с прекрасным взглядом» – тот самый? Человек красиво запрокидывает голову, становясь похожим на Блока и говорит: «Тот!»
Я тоже запрокидываю голову, чтобы осмотреть настенный рисунок сверху донизу.
Вот если бы рядом из-за шкафа выглядывала мохнатая клыкастая голова с наглыми поросячьими глазками как у гоголевского черта – черные штрихи на сером! «Тазы, котлы, жаровни и горнила – живые вещи, от напряжения спина заныла, явились гейши...» Я почувствовал себя маленьким мальчиком, которого мама забыла в луна-парке – с его жуткими слонами, сладкой ватой, магическими будками и жвачкой, выуживаемой из стеклянных кубов при помощи хитроумных устройств.
Я без устали смотрю в этот чертов калейдоскоп («стекло лишает расстоянье силы, все в мире близко…»), только вместо стекол теперь там тонкие ниточки цветной паутины, на которых все тянется и тянется вверх эта балерина – символ будущих удивлений, очарований, потрясений и помешательств.

Я вращаю трубу калейдоскопа, действительность сменяется и мы предстаем перед дверью квартиры, за которой мы, студенты, будем отмечать какой-то праздник (8 марта? День рождения?). Будут прочитаны свежие Дон Жуаны («послушай же, Лаура, я не волен, и эта ночь принадлежит не мне. Ты слышишь, облетает с колоколен жемчужный звон, подаренный луне…»), потом состоится блестящая премьера спектакля «Корнет Оболенский» - да, та самая, с нашей неотразимой актерской игрой, тонкой сюжетной линией и немцами (ну хорошо, одним, но настоящим немцем!), который в роли красного матроса врывается в избу, наполненную белым офицерьём (нами) и кричит (с немецким акцентом): «Мат ваш, здавайс сволочь!» Занавес. Бурные продолжительные аплодисменты (…кричали женщины «ура!» и в воздух чепчики бросали)

Все это будет потом, но сейчас дверь откроется, и хозяйка радостно воскликнет: «О, Феликс, привет! Какой подарок!» и он в ответ: «Да, я очень кучерявый подарок!»

А Если крутануть калейдоскоп еще раз, то в него можно увидеть какую-то снежную блеклость и слабый дымок, медленно текущий вверх, как две сложенные ниточки-ручки нарисованной балерины:

«…Дыханье зябкое струится
Дымком отходит и несёт
Витками сизыми признанье
Души оставленной привет
В небес высокое сиянье
Туда, где Бог, туда, где Свет»