Вознесенская горка. Дорогами земли русской

29 декабря 1733 года отряд учёных Второй Камчатской экспедиция Беринга прибыл в Екатеринбург. Гостей встретил генерал-губернатор Георг де Геннин, назначенный на эту должность десять лет назад, ещё Петром Первым. Учёные Герхард Миллер и Йоганн Гмелин разместились в просторном доме, обустроенном для приёма важных персон. Зал для торжественных церемоний занимал весь первый этаж, на втором находились две уютные спальни, разделённые широким коридором. Устроившись, друзья отправились прогуляться по городу. На мосту через реку Исеть Миллер придержал Йоганна за рукав.
— Как вам, друг мой Йоганн, эта чудная плотина? Впервые в России я встречаю подобное сооружение, и скажу вам, что выполнено оно отнюдь не хуже, чем в Европе. Чувствуется, что инженер, проектировавший её, имеет надлежащие знания. Насыпь, хотя и малой протяжённости, но значительной ширины. И брёвна могучие! Видно, что давние, а вода словно не тронула их вовсе. А что это за камни? Неужто гранит?
Гмелин пригляделся.
— Полагаю, что гранит. А брёвна и впрямь дивные! Из редкой породы уральской лиственницы, они превосходно терпят влагу. А по поводу этого сооружения не соглашусь с вами. Настоящую плотину я видывал ещё юным, в Германии, а это скорее плотинка, хотя сделана добротно, на века. Кстати, посмотрите на заснеженные склоны, Герхард! Природа будто принарядилась к Новому году!
Перегороженная насыпью, Исеть обмелела, обнажив крутые, неровные берега, заросшие кустарником, ветки которого укутались снежурой и стали похожи на мохнатые хвосты белых лисиц. Под тяжестью снега они склонились к реке и касались кончиками гладкого льда, отражавшего синеву зимнего неба.
— Действительно красиво! — согласился Герхард. — Пройдут годы, и, возможно, это удивительное место будет сердцем Екатеринбурга.
На следующий день Миллер отправился в архив, а Йоганн решил осмотреть Вознесенскую горку, мифы и легенды о которой разлетелись по всему Уралу.
Дойдя до места, Гмелин пожал плечами.
— Гора как гора, — задумчиво произнёс он и, придерживая малахай, оглядел невысокую горку сверху донизу.
— Никак вход ищете, барин? — услышал учёный чей-то возглас и оглянулся.
Тут он увидел запряжённые сани. Ямщик, стоявший рядом, снял треух, и от его свалявшихся, потных волос пошёл пар. Лениво почесав затылок, он водрузил шапку на голову и, поклонившись, с любопытством уставился на Гмелина.
— Тут вход имеется? — удивился Йоганн.
— Говорят, имеется, только никто найти не может.
Гмелин сунул руку в карман шубы, вытащил медяк и протянул его ямщику.
— Рассказывай, что знаешь, — попросил учёный.
В предвкушении вечернего похода в трактир ямщик облизнулся, спрятал деньги и сказал:
— Живёт, барин, в Вознесенской горке Чудь белоглазая.
— И?..
— И всё! — выпалил ямщик.
— Так об этом сказе любое дитя знает!
— Так я и говорю, что живут, я их видел. И вход у них тут имеется, а где — не ведано.
— Кого ты видел? — переспросил Гмелин.
— Чуду оную. Своими глазами. Маленький такой мужичок. Я за ним сиганул, он враз и пропал! Был, и нету. Я кричу: выходи! А он — молчок. Так-то, барин!
— А скажи-ка, любезный, ты поди выпимши тогда был?
— Знамо дело! — хмыкнул ямщик. — Я всегда выпимши, но чуду аки тебя видел. Вот те крест!
Йоганн махнул рукой и забрался в сани.
— Отвези-ка меня домой, голубчик, — сказал он, и закутался в лежащую на сиденье потёртую волчью шкуру.

К ужину подали расстегаи со свежевыловленным в Исети судаком и жаренных в сметане рябчиков. Йоганн и Герхард уселись за стол и принялись за еду.
— Как прошёл мой день, друг мой, я рассказывать не буду, — сказал Герхард, — он похож на все остальные, ежели мы не в дороге. В пыльных папках не нашлось ничего любопытного. Но, судя по бумагам, скажу вам: Екатеринбург развивается, и довольно быстро. Георг де Геннин — рачительный хозяин, прекрасно обученный горный инженер. Об этом я обязательно укажу в своих отчётах. А вам, друг мой Йоганн, удалось посетить Вознесенскую горку? Какими небылицами вы меня сегодня удивите?
Гмелин отодвинул тарелку, взял кувшин, налил в бокал вино и сделал большой глоток.
— Герхард, вы, несомненно, слыхали о Чуди белоглазой?
— Слыхал, друг мой, осенью в Казани купцы обмолвились. И сегодня вы хотите представить мне факты, подтверждающие её существование?
— Нет, но я имел беседу с человеком, утверждающим, что своими глазами видел эту Чудь.
— Друг мой, и кто же этот человек по сословию и табели о рангах? Есть ли вера его словам?
— Он ямщик, но…
Миллер, прервав друга, громко расхохотался, вытер рот салфеткой и сказал:
— Ямщик? Вы, друг мой, сами знаете, что все ямщики склонны к бражничеству, а в оном состоянии можно и бесов увидеть.
— Дело даже не в нём, Герхард. Неужто, будучи в Екатеринбурге, можно упустить шанс найти вход в Вознесенскую горку? Это было бы глупо. Завтра я вновь вернусь туда и осмотрю каждый дюйм.
— Завтра вам не удастся! Георг де Геннин устраивает машкерад. Празднество будет проходить у нас в доме. Местная знать соберётся, так что не до поисков вам будет!

Поутру в доме началась суета. Прислуга украшала зал: до блеска натирала полы, драила светильники, отдирая нагар. Кухарки хлопотали в комнате за перегородкой возле печи. На улице установили коптильню, рядом стоял ящик с тушками молочных поросят, обмазанных клюквенным соусом. На подводах доставили бочонки с прихваченной морозцем квашеной капустой и солёные помидоры, огурцы в прозрачных рассолах. Бутылки с европейским вином, припасённые специально для Нового года, составили в сенях, а ящики с водкой опустили в ледник. После полудня дом наполнился дразнящим духмяным ароматом.
Ближе к вечеру начали собираться гости. Истосковавшимся по праздникам дамам не терпелось продемонстрировать подругам новые наряды. И сейчас, вскинув головы, прикрывая лица масками, они шелестели пышными юбками и блистали украшениями. Мужчины были в чёрных фраках, лацканы которых украшали бутоньерки. Все офицеры пришли в парадных мундирах. Генерал-губернатор де Геннин провозгласил тост, и праздник начался.
Около часу ночи дверь с шумом распахнулась и в дом вместе с клубами морозного пара ввалились переодетые люди. Один, в белых одеждах, изображал смерть, в руке его поблёскивал серп, который он периодически точил о деревянное точило. Второй был в костюме чёрта. Третий — карлик с белыми волосами, одетый в расшитый бисером кафтан. Все трое забегали по залу, пугая собравшихся. Люди смеялись и откупались от ряженых, протягивая им мелкие монеты.
Миллер и Гмелин стояли у окна в стороне ото всех.
— И как вам сие действо, друг мой? — поинтересовался Герхард.
— Довольно странно, но весело! — ответил Йоганн. — Судя по всему, эти ряженые соберут сегодня немало денег.
— Извините, Йоганн, — сказал Миллер. — Вижу, де Геннин остался один. Я покину вас ненадолго, мне надо переговорить с ним.
В это время музыканты заиграли, и люди закружились в танце.
К Йоганну подошёл карлик и дёрнул его за штанину. Когда Гмелин наклонился, карлик улыбнулся, показывая ровные белые зубы, и прошептал:
— А с тобой мы ещё увидимся!
Йоганн ничего не успел ответить, как коротыш исчез, затерявшись в толпе.
Как отнестись к этому предупреждению, Гмелин не знал. Ничего злобного в словах карлика не было, и лицо его было довольно добродушным: светло-голубые глаза и открытая улыбка. Да и подходил он ко многим. Но тон, с которым была произнесена фраза, звучал несколько угрожающе.
«Странно всё это! Может, выпил я лишку и это привиделось мне?» — подумал Йоганн, тяжело вздохнул и оглядел зал.
Около музыкантов, взобравшись на стул, стоял карлик. Он улыбался и махал Гмелину рукой.
— Пойду-ка я спать! — сказал Йоганн, поднялся на второй этаж, лёг и сразу заснул.

Разбудил его скрип открывающейся двери спальни. В ночной тишине он прозвучал тревожно, словно печальный стон.
— Кто здесь?! — вскрикнул Йоганн, сел в кровати и по горло натянул на себя одеяло.
— Я пришёл за тобой! — послышался голос, и зажёгся масляный фонарь. Карлик поднял его к потолку и улыбнулся.
— Ты хотел найти нас, однако просто так это не получится. Обычным людям никогда не разыскать Чуди белоглазой. Но глава рода сама пригласила тебя. Собирайся, я подожду внизу. Не надо бояться, к утру будешь дома!
Йоганн сидел в кровати и не мог встать. Внезапный озноб охватил тело.
«Страшно до жути! — подумал он. — А может, я просто схожу с ума? Нет, надо идти, а коль суждено мне сгинуть, так ради познания».
Йоганн оделся и заглянул в спальню к Миллеру. Герхард спал, уткнувшись в подушку.
«Может, разбудить его и всё рассказать? Так со сна не поверит мне. Лучше потом. Попрошу у Чуди чего-нибудь, и будет оно доказательством».

Гмелин едва поспевал за карликом. Тот шёл впереди, высоко подняв зажжённый фонарь. Перед мостом через плотинку он остановился и повернулся к Гмелину.
— Это не простой мост, — сказал карлик, — тут можно загадать желание. И если оно чистых помыслов, то обязательно сбудется.
Йоганн посмотрел в небо: ни луны, ни единой звезды, лишь сплошная непробиваемая чернота. Его заколотило, мурашки покрыли кожу, руки затряслись. Он поднял воротник тулупа и затянул пояс, но дрожь не унималась.
— Что надобно сделать? — спросил он, стуча зубами.
— Ступай на мост левой ногой, загадай желание и молча иди вперёд, мысленно отсчитывая шаги. Главное — не проронить ни слова и не сбиться со счёта. Количество шагов станет в дальнейшем твоим счастливым числом. Запомни его, и в трудную минуту вспоминай.
«Господи, — подумал Йоганн, — да это же бред какой-то! Или разум покинул меня окончательно!»
Но махнув рукой, он всё же сделал так, как рекомендовал провожатый.
Перейдя через мост, Гмелин рассмеялся. «Возможно ль поверить сему: я, Йоганн Георг Гмелин, учёный, профессор Петербургской академии наук, иду по мосту и загадываю желание?! Мне это всё видится?..»
В горле пересохло. Йоганн наклонился, зачерпнул рукавицей снег и сунул его в рот. Прохлада окончательно развеяла страх и привела в чувство.
— Надо поторапливаться! — переминаясь с ноги на ногу, произнёс карлик.
— Будь что будет! — прошептал Гмелин и двинулся вперёд.

Погода резко изменилась. Когда они приблизились к Вознесенской горке, вовсю свирепствовала метель. От выползшей из черноты луны стало посветлее. Стоило пушистому снегу на мгновение устроиться на возвышенности, как пробористый ветер подхватывал его, подбрасывал ввысь и уносил в темноту. Карлик подошёл к засыпанной снегом плите, выпирающей из отвесного склона горы, и приложил к нему факел. Снег тут же растаял, плита заскрипела и поехала в сторону, открывая невысокий проход. Карлик зашёл внутрь и протянул Гмелину руку. Ухватившись за неё, Йоганн наклонился, шагнул вперёд и оказался в пещере. Не выпуская руки, карлик вёл гостя по извилистому, плохо освещённому тоннелю с низким сводом. Йоганну пришлось наклониться, чтобы не касаться головой потолка.
«Сколь долгое время понадобилось, чтобы пробить в скале такой длинный проход?» — подумал он.
Вдали показался приглушённый свет, который с каждым шагом становился всё ярче и ярче.
— Ты сейчас увидишь главу рода нашего, — промолвил карлик.
Они зашли в зал. Йоганн непроизвольно ахнул. Зал был полукруглым. Стены из отполированного малахита, снизу доверху инкрустированы ажурными золотыми узорами. Из-под купола потолка, затянутого тончайшим шёлком, свисала витиеватая бронзовая люстра с множеством толстых зажжённых свечей. Пол был устлан квадратными, блестящими гранитными плитами, в которых отражались мерцающие огоньки люстры. Вдоль стен на расстоянии двух локтей друг от друга стояли огромные серебряные чаши, заполненные драгоценными камнями. Над ними, на филигранных креплениях, находились горящие факелы. Масло в них не коптило, а наполняло комнату нежным, опьяняющим ароматом с привкусом луговых цветов. Йоганн не увидел ни печей, ни каминов, но было довольно тепло, да и дышалось тут легко, как на морском берегу.
В центре зала на устеленном парчой плетёном кресле, чуть приподняв голову, сидела статная женщина. Возраст её Йоганн определить не смог.
Бледное лицо, точно такие же, как у карлика, светло-голубые глаза и белые, рассыпанные кудрями по плечам волосы. Роста она была маленького, как и все собравшиеся в зале люди.
«Господи, я будто попал к лилипутам!» — подумал Йоганн, вспоминая книгу про путешествие Гулливера, которую он прочитал ещё до приезда в Россию.
Гмелину поставили стул, он сел на него и с облегчением погладил затёкшую от постоянного наклона шею.
— Зачем ты, путник, искал вход к нам? И что хотел узнать? — спросила женщина.
От её тягучего медового голоса Йоганну стало удивительно спокойно, будто его, после долгого пути, медленно опустили в ванну с приятной тёплой водой.
— Я хотел убедиться, правда ли существует Чудь белоглазая, — ответил Гмелин.
— Вот мы пред тобой! Какие ещё сомнения тебя терзают?
— Говаривают люди, что вы очень богаты и сокровища ваши небывало ценны.
— Ты прав, путник, есть у нас и камни драгоценные, и серебра-злата достаточно. Но не в этом богатство людское. Но вы не хотите этого понимать. Все беды мирские — от жажды безмерного богатства. Войны, междоусобицы. Брат против брата с мечом идёт наживы ради. А за власть правители убивают родичей своих!
— А в чём же богатство? — спросил Йоганн.
— В знаниях и науке вся сила. И только это настоящее богатство! Нет у тебя, путник, палат царских, но науки тебе ведомы. И желание постигать их имеется, и походов дальних ты не чураешься. Готов невзгоды принимать разные, лишь бы добиться новых познаний. И пребудут они постоянно с тобой, и никто не лишит тебя мыслей учёных, кроме смерти самой. Но и после этого переданные потомкам знания будут множиться от века к веку.
— Почему вы ушли от мирской жизни и прячетесь в горах да в землянках?
— Эх, путник, сколь веков гонимы были Чуди белоглазые, за любовь нашу к жизни праведной да за веру в житие благодатное. Но мы обязательно вернёмся!
— Скоро? — воодушевился Йоганн.
— Неведомы мне сроки, но это произойдёт тогда, когда ценность знаний и добродетель пересилит жажду наживы. Когда не будет царей и правителей и восторжествует равенство между людьми.
— Да, — грустно сказал Йоганн. — Думаю, подобное будет нескоро.
— Всё в ваших силах. Мы будем ждать, покуда в мире вашем наступит полное благоденствие. Ты всё спросил, путник?
— Да, но как мне доказать людям, что я видел вас?
— Возьми любой камень из золотой чаши и забери его с собой.
Гмелин подошёл к сокровищам и взял первый попавшийся камень. Это был рубин размером с ноготь.
— Спасибо за тёплую встречу! — поблагодарил Йоганн.
— Удачного тебе пути! — улыбнулась женщина и, взглянув на карлика добавила: — Проводите его до дверей.
Йоганн спрятал рубин в глубокий карман тулупа и отправился за провожатым.
Они снова пошли длинным коридором.

— Дальше сам, — сказал карлик, открыл дверь и вывел Йоганна из Вознесенской горки. — Прощай!
Плита поехала в сторону и зацепила факел, который провожатый держал в руке. Чаша опрокинулась, и горящее масло полилось Гмелину на новые пимы. Серый олений мех мгновенно вспыхнул, но Йоганн сунул ногу в сугроб и сбил пламя.
— Ну, как неловко получилось! — воскликнул Гмелин и затопал, отряхивая снег. Нога подвернулась, Йоганн не удержал равновесие, плюхнулся на спину и, истошно крича, покатился вниз. Его опять затрясло.

Йоганн открыл глаза. Перед ним стоял Герхард в халате поверх нижнего белья и тряс его за плечо.
— Что случилось, друг мой? — встревоженно спросил он. — Вы так кричали! Должно быть, сон приснился дурной?
— Какой сон, Герхард! Я видел их! — затараторил Йоганн, быстро понявшись с кровати.
— Кого их, друг мой? Что с вами?
— Я видел Чудь белоглазую! — гордо сказал Йоганн. — И это я вам с лёгкостью докажу.
Он подошёл к гардеробу и сунул руку в карман тулупа. Карман был порван, камня в нем не было. Йоганн сунул руку в другой, но и в нём было пусто.
— Нет! Не может быть! — растерянно прошептал Йоганн и сел на край кровати. — Ну как же так могло случиться?
Герхард присел на стул и сказал:
— Не волнуйтесь вы так, друг мой, и поведайте в спокойствии, что с вами стряслось.
Гмелин, отчаянно жестикулируя, рассказал Герхарду о ночном приключении.
Миллер хмыкнул:
— Простите, друг мой, но у меня есть предположение, что оное не иначе, чем сон. Обычный удивительный сон!
Лицо Гмелина просветлело, он улыбнулся.
— Профессор, пойдёмте к плотинке! — крикнул он. — Умоляю! Я вам докажу. Я ночью шёл по мосту и считал шаги. Их было ровно сорок пять. Пожалуйста, пойдёмте проверим. Ежели это не так, то я признаю, что это был сон. Пойдёмте. Это очень важно!
Герхард вздохнул и пошёл одеваться.
Подойдя к мосту, Йоганн предложил:
— Считайте вместе со мной, от повышенной взволнованности я могу ошибиться.
Друзья не торопясь перешли на другой берег Исети.
— Вот видите, Герхард! — ликовал Йоганн. — Сорок пять шагов. Значит, это всё-таки было. Это не сон!
Миллер в задумчивости почесал лоб.
— Я озадачен, друг мой! Возможно, что эта информация была вам известна ранее и сегодня вы просто вспомнили о ней. Я должен об этом подумать. Вы мне лучше скажите, что случилось с вашей обувью? У неё очень неприглядный вид.
— Что не так? — спросил Йоганн и посмотрел на свои ноги. На правом пиме зияло чёрное выгоревшее пятно.
Гмелин хмыкнул.
— Уговорили вы меня, Герхард! Не буду с вами спорить, — заключил он.
И широко улыбнувшись, посмотрел в сторону Вознесенской горки.

07.03.2021