Последняя страсть инквизитора. Часть 4

     После безумной ночи любви Матиас проснулся поздно. Посмотрел на часы и ужаснулся - рабочий день уже начался, а он ещё не в пыточной. Представил, как братья тяжело переживают и слёзно расстраиваются, что не могут начать своевременно сеанс горячих мероприятий над очередной ведьмой, без его команды и затянул Гимн инквизиторов: "Взвейтесь кострами жаркие ночи, ведьма в подвал к нам, вряд ли, захочет"...
     Услышав голос своего нового ударного партнёра Габриэла  открыла глаза и сладко потянулась своим роскошным телом,
   - Не ори, жеребец, детей разбудишь!
   - Доброе утро, недотрога, - только и успел произнести Матиас, когда почувствовал очередное влияние колдовских чар на свою незакомплексованную нижнюю половину тела.
     На работу сегодня не пойду, решил Помощник Главного инквизитора, добравшись решительной рукой до нежных неровностей недообследованного тела подруги.
     Отправлю начальнику любимого голубя с письмом. Напишу, что решил поработать на удалёнке. Он не зверь, он мне верит. Считает меня глупым и ограниченным недорослем. Не буду мешать ему в этом. Пусть и дальше живёт в своих монастырских иллюзиях и продолжает впадать в деменцию. Главное окружить его заботой - круговой порукой.
     Завтра же займусь организацией общины для наших братьев, ушедших на заслуженный отдых по выслуге лет и по состоянию здоровья.
     Откроем для них пару "Домов терпимости", где старички будут терпеть недолго, но счастливо и чувствовать неотвратимость сил добра и заботливую руку католицизма.
     Синтиментальным становлюсь. Вот оно пагубное влияние колдовских чар женщины на окрепший организм мужчины.
     Что-то я совсем отвлёкся от главного смысла дня сегодняшнего, подумал Матиас, выдирая перья из хвоста голубя. Я же на удалёнке! Пора приступить к исполнению своих прямых обязанностей - к допросу ведьмы.
     Габриэла лежала рядом и смиренно ждала чего-то необычного и даже острого. Она уже устала от миссионерской позы, да и позы животных ей порядком поднадоели.
     - Ведьма!- прорычал кавалер, набрасываясь на женщину с яростью неудовлетворённого инквизитора,
     - Ты уже захотела стать католичкой, на конец? Я заставлю тебя, крестом и молитвой, искупить грехи бурной молодости. Я возьму тебя напоруки и стану твоим поводырём в мире безопасного секса.
     Он заковал ей руки и ноги в наручники с ободками из розового меха и приступил к безжалостной пытке голубиным пером смоченным в розовом масле.
     Служанка Мария, услышав страстные стоны Габриэлы, сняла с себя укуроченную сутану монашки и в чём мать её родила, легла всем своим упругим телом на сторону хозяйки.
     Матиас, увидя дополнительные места для розовых наручников, у ещё одной, ранее не выявленной ведьмы, взревел от избытка адреналина,
     - У меня такое чувство, что я и завтра буду работать на удалёнке.




     Чёрт меня побери! - ворчал Первый Великий инквизитор, - кругом измена и чёрная неблагодарность. Положиться в нашем великом деле - в Деле защиты святого престола, не не кого. Сальваторе - свинья жирная неблагодарная, я тебя из свинарника монастырского вытащил, а ты туда же - осуждать меня и порочить вздумал. Придётся мне тебя в пыточную для опытов определить, там ты быстро похудеешь, да и поумнеешь тоже, когда тебе солёной водой через рот и уши мозг промывать начнут.

     Этой длинной тираде нелицеприятных слов о Помощнике по внутренним связям с братьями, предшествовала маленькая, но значимая, предыстория.
     Утром, придя на работу пораньше, Томас обнаружил под своей несгораемой дверью, несколько клочков бумаги. На них, с грамматическими ошибками, но с датами фиксации событий, было написано много интересного о нём - о Томасе, якобы, высказанное братом Сальваторе.
     Кто их написал, а потом подбросил под дверь, было неизвестно, хотя Торквемада и догадался, кто этот "дображелатель". Он разложил все шпаргалки на столе и позвонил в свой иезуитский рабочий колокольчик.
     Скоро дверь распахнулась и на пороге появился жирный монах. Он, по привычке, недоходя до начальника, остановился и подобострастно опустил голову ожидая распоряжений.
     Томас взял в руки первую попавшую бумагу и прочитал вслух - "20 Ноября, утром в трапезной келье, Сальваторе назвал Святого Отца "чёртом", впечатляет? Или вот ещё - "1 Апреля, на монастырской кухне, Сальваторе нарисовал на жирной сковороде жирный профиль женщины и сказал, что это Первый инквизитор", знакомо? Дальше идём. Вот - "В ночь с 24 на 25 декабря, в пыточной, присутствуя на допросе ведьмы, Сальваторе вытащил чёрную куклу из под обрывков сарафана подозреваемой и сказал, что это родился Томас". Прекрасно и достаточно.
     Это только часть эпистолярного жанра. Но уже за эту часть тебя можно сжечь, а пепел рассеять по монастырскому винограднику.

     Сальваторе понял, что его конец близок как никогда.
     Он рухнул на колени, сложил руки на груди, как для молитвы и тонким противным голосом человека, привыкшего повелевать другими, запищал кастрированным котом в руках доброго ветеринара с тупым скальпелем.
     - Святой Отец, не губите. Это всё нечистый творит. Он меня преследует вседённо и всеночно. Пытается сбить с праведного пути и утопить в грехе и разврате.

     Смотри ка, а мне кажется, что я нашёл порочную душу в нашем коллективе, подумал Томас. Может это он связан путами прелюбодейства с таинственной прекрасной ведьмой и это его упоминал, возможно, аноним в подмётном письме?
     Нет, слабоват. До роли героя-любовника не дотягивает. Жирный, сонный, ленивый, такой только один раз сможет, да и то в неделю. Нет, не он.
     Но для назидания остальным братьям, показательную казнь устроить надо. Нет, казнь - это слишком жестоко и бессердечно. Буду снисходителен и гуманен. Попытаю его кисломолочной диетой недели две-три и сделаю вид, что простил. Пусть человек просто пропадёт. Поехал, однажды, в дальний монастырь за солодом и хмелем и по дороге выпал из телеги, да неудачно то, как упал. Прямо об камень пустой головой треснулся, да ещё два раза.
     Ой-ой-ой, какая потеря для братьев наших во Христе, как они теперь без внутренних связей жить то, будут.
     А я всегда, на общих собраниях коллектива, говорил, -"Пить меньше надо. Алкоголь- это яд и смерть для тела святого нашего".

     Томас равнодушно посмотрел на Сальваторе, протирающего пол коленями и сказал, как отрезал, плоть дрожащую при обрезании,
     - Ступай, неблагодарный. Я подумаю как с тобой поступить и передам тебе решение своё через нового Помощника по связям. А сейчас позови мне моего Главного помощника Матиаса Фернандеса.

     - Простите, Святой Отец! Не казните второй раз на дню. Матиаса сегодня нет на работе. Он, по словам братьев, работает на удалёнке.
     - Откуда это стало известно?
     - В нашу монастырскую голубятню прилетел его любимый голубь с выщипанным хвостом, но с запиской в клювике. В ней было написано о решении хозяина  сосредоточиться в одиночестве на перспективной идее. Видимо Ваш помощник придумал новую пытку - остро заточенными голубиными перьями и теперь упорно вводит их в наш, вернее в их уклад жизни или даже в самый скрытый источник колдовства ведьм заподозренных в индивидуальном предпринимательстве.
     - Ладно, когда выйдет на работу, пусть зайдёт ко мне. Разберёмся с ним и с его удалёнкой, - недобро усмехнувшись произнёс главный по пыткам.
     - Я в детстве тоже был наивным и трудолюбивым, пока моя девушка не повстречала мавра.
     При воспоминании о детстве у Торквемады сжались кулаки, а у Сальваторе задрожали колени.


    (Продолжение следует)


          11.12.24.