Мастер дон Джезуальдо, lll глава, 5 часть

Иллюстрация: фото мозаики lll века Damnatio ad bestias (предание львам)

Мастер дон Джезуальдо

                lll
                -5-

В доме госпожи Сганчи было полно людей, пришедших посмотреть на процессию святого покровителя (Святого Григория) с пяти балконов:  с площади, черной от людей, запускали фейерверки, так что и на лестнице было светло; Дон Джузеппе Барабба (Варавва) в великолепной ливрее и хлопчатобумажных перчатках объявлял о визитах; и вдруг он закричал, просунув свою большую растрепанную голову меж золотых дверей:
— Мастер-дон Гисуальду! (сицил.). - Впустить его, госпожа?

В доме собрался цвет знати: протоиерей Буньо Калоджеро, сияющий черным атласом; женщина полная радости Джузеппина Алози; маркиз Лимоли с лицом и париком прошлого века.

Марианна Сганчи не знала, как держаться перед таким обществом и решила сделать вид, что приятно удивлена:
— "Что за бестия (лев)!?" - Дон Джезуальдо Мотта, говорят, ты бестия (лев)! Бестия (Лев)!

Так Мастер-дон Джезуальдо и был представлен важным персонам города, свежевыбритый, одетый в тонкую ткань, с новой шляпой в руках, изъеденных известью.

— Вперед, вперед, дон Джезуальдо! - крикнул маркиз Лимоли своим резким, зудящим голосом. — Не провоцируйте подозрения.

Мастер-дон Джезуальдо, однако, был испуган и несколько колебался, стоя посреди большой комнаты, покрытой желтым камчатым ковром (2 вариант - обитой жёлтым штофом), под взглядами тех Сганчи, которые иначе со всех стен смотрели на него с портретов.
Хозяйка поддержала его:
— Здесь, здесь, есть место и для тебя, дон Джезуальдо.

Именно балкон, выходящий на переулок и только с торца на площадь, предназначался для второстепенных гостей из бедных родственников: донны Кьяры Макри, такой скромной и смиренной, что казалась горничной; её дочери донны Агриппины, домашней монахини (2 вариант - старой девы) - девушки с усиками, широким, будто раздавленным копытом, смуглым лицом и двумя большими черными, как грех, глазами, которые вглядывались в мужчин.

В первом ряду занял место кузен дон Фердинандо, любопытнее мальчика, ошеломленный, он как черепаха, выдвинул вперед локти и вытянул шею в своем черном галстуке в сторону площади Пьяцца Гранде; с маленькими серыми глазками, с филигранно острым подбородком, с пульсирующим кадыком, с изогнутой косичкой, доходившей до волосатых ушей, похожей на собачий хвост на засаленном ошейнике; за ним встала его сестра донна Бьянка, со слегка сутулой, тонкой и плоской фигурой, с осунувшимся и поблёкшим лицом, с прямыми волосами, одна, среди всей церемонной родни, в шерстяном платье.

Тётя Сганчи повторила:
— Иди сюда, дон Джезуальдо. Здесь, рядом с моими внуками, я оставила место для тебя.

Бьянка неуверенно шагнула вперед. Дон Фердинандо, боясь неудобства, нахмурившись повернул на мгновение голову, и мастер Дон Джезуальдо подошел к балкону спотыкаясь,  и заикаясь в извиненях. Он так и оставался за спинами тех, кто был впереди, поднимая голову при каждой ракете, поднимавшейся с площади, чтобы скрыть смущенный вид.

- Прошу прощения! Прошу прощения! - фыркнула тогда донна Агриппина Макри, наморщив нос, двигая могучими бедрами, небрежно оправляя белый платок на своей огромной груди; и среди сильного ропота оказалась в группе на большом балконе, где была тетя Цирмена  с другими дамами, и все они обернулись посмотреть на балкон в конце комнаты, над переулком:
— Непристойность! Его туда посадили... за мной... по пятам, понимаешь!..
— Ах, это жених?! — спросила донна Джузеппина Алоси тихим голосом, ее маленькие глазки улыбались посреди лица, спокойного, как полная луна.
- Замолчи! замолчи. Я посмотрю... - сказала Цирмена и пересекла комнату, как море света, в своем желтом атласном платье, чтобы вынюхать то, что задумали на балконе переулка.

Казалось, все там были на взводе: тетя Кьяра Макри притворялась, что смотрит на площадь, Бьянка молчала в углу, и один дон Фердинандо, вертел головой туда-сюда, не говоря ни слова, будто наслаждаясь шествием.

— Тебе весело, Бьянка? Да?Весело? Здесь?
Дон Фердинандо раздраженно повернул голову; потом, увидев свою кузину Цирмену, пробормотал:
— Ах... донна Сарина... добрый вечер! Добрый вечер! — и он снова отвернулся.
Бьянка подняла на тетку свои милые и смиренные глаза и ничего не ответила; Кьяра Макри сдержанно улыбнулась.

Сирмена тут же продолжила, глядя на дона Джезуальдо:
— На этот раз слишком много людей... Кузина Сганчи пригласила весь город... Как жарко, да? Это удушающе!

Мастер-дон Джезуальдо посторонился.

— Нет, нет, не беспокойтесь, голубчик... Послушайте же, кузина Макри...

- Госпожа! Госпожа! - крикнул в этот момент дон Джузеппе Барабба, делая знаки хозяйке.
- «Нет, — ответила она, — сначала должна пройти процессия».

Маркиз Лимоли остановил её, поймав за платье, когда она уходила:
- Кузина, кузина, скажите мне кое-что: что вы задумали с мастером доном Джезуальдо?

— Дурной тон!.. Этого я и ожидала... — пробормотала Сганчи; и не обратив внимания на маркиза, смеющегося  голыми деснами, как озорная мумия, она оставила его сидящим на высоком сиульчике.

В этот момент с громким смехом вошел нотариус Нери, маленький, лысый, круглый, настоящая юла, с вздутым животом, болтун, скрипевший, как шкив:
 — Донна Марианнина!.. Господа мои!.. Сколько людей!.. Сколько красавиц!.. Затем, заметив принаряженного мастера дона Джезуальдо, он наклонился, как бы для того, чтобы лучше видеть, как если бы у него были видения, перекрестился, кладя руку на глаза, прижимая ресницы; и в ярости побежал к большому балкону, проталкиваясь локтями в толпу и бормоча:
— Это прекраснее всего!.. Как истинен Бог!

Донна Джузеппина Алози инстинктивно провела рукой по ожерелью; а синьора Капитана, которой нечем было похвастаться, выставляла напоказ другие богатства, обернулась, как змея, когда почувствовала, что кто-то щупает ее плечи.

— Извините, извините... — пролепетал нотариус. — Я ищу барона Закко.

С улицы Сан-Себастьяно, над крышами, виднелось растущее по направлению к площади поле огней, из которого время от времени вылетали ракеты перед статуей святого, под гул толпы, которая поднималась, грохоча будто волны моря во время шторма.
— Шествие! процессия! — кричали мальчики, прижавшись к перилам. Остальные продвинулись вперед; но процессия все еще была не видна.

Кавалер Пеперито, пожиравший прелести донны Джузеппины Алоси глазами голодного волка на худом лице, с синевой от выбритой бороды до самых глаз, воспользовался растерянностью, чтобы еще раз вдохнуть ей в ухо:
— Вы похожи на молодую девушку, донна Джузеппина! слово рыцаря!
— Заткнись, плохой парень! – ответила вдова. — Вместо этого порекомендуйте себя святому покровителю, который вот-вот прибудет.
— Да, да, если вы будете любезны ко мне....

С высокого стульчика, где сидел маркиз Лимоли, послышался тихий надтреснутый голос:
— Помогите, помогите! Знаете, я уже оглох.

Барон Закко, как красный перец, вернулся с балкона, не заботясь о святом, и высказался перед нотариусом Нери:
- Все это дело рук каноника Лупи!... Теперь они сбивают меня с ног, пригласив даже дона Джезуальдо, чтобы соревноваться на торгах общинных земель!... Но они не отнимут их у меня! Видите ли, мне следует продать Фонтанароссу! Из земель, которые принадлежали моей семье на протяжении сорока лет!...

Внезапно под балконы парад выплеснул на площадь волну людей с угрожающе яростным оркестром. Миссис Капитана отстранилась, сморщив нос:
- «Какой затхлый запах исходит от озера!»

- Вы понимаете? - продолжал кричать барон Закко, - о землях, за которые я и так уже плачу по три онзе за тело! И ему это кажется не таким уж большим!

Нотариус Нери не любил сообщать о своих делах, но, пока донна Капитана флиртовала в группе молодых людей в ожерелье, не подходящим к платью с большим вырезом, обратился к ней, под предлогом того, что ему прислали одежду из Палермо:
— Сеньора Капитана! Сеньора Капитана! Ты украла вечеринку у святого! Все из-за вас отвернулись от него!

— Какие вы все глупые! — фыркнула Капитана нотариусу. - Пожалуй, я сяду рядом с маркизом, у которого рассудительности побольше.

- "Увы"! Увы! миледи!...

Маркиз проснулся окончательно и, протирая глазки, вдыхал запах бергамота, до такой степени крепкий, что сеньоре приходилось прикрываться веером, а маркиз всё упорствовал:
- Нет! Нет! позвольте мне совершить молитву!..

Протоиерей Буньо понюхал табаку, закашлял, наконец откашлялся, выбросил понюшку, встал и пошел к выходу, надувая щеки; блестящие щеки; блестящая юбка, большое блестящее кольцо, да такое, что злые языки мололи, что это подделка; а маркиз всё кричал ему, идя следом:
— Дон Калоджеро! Дон Калоджеро! Я имею в виду, какого черта! В вашем возрасте...

И как только за дверями смех маркиза затих, стало слышно, что донна Джузеппина Алози поверяет кавалеру Пеперито:
— ...как будто я свободна, понимаешь! У меня в доме двое старейшин из муниципалитета; последний семинарист, ниже веера. И вот тогда у моих детей будет имущество, отец, добрая душа...(хорошее настроение, сицил.)

Донна Сарина вернулась на большой балкон и тихо переговаривалась с кузиной Макри, кивая и улыбаясь, что могло означать:
— Но я не понимаю этой тайны, которую хочет сделать для нас кузина Сганчи!.. Мы ведь тоже родственники Бьянки!..

— Это все? что там? — снова спросила госпожа Джузеппина с прежней злобной улыбочкой.

Цирмена утвердительно кивнула, поджав тонкие губы, взгляд её вернулся, и она снова с таинственным видом уже не сдерживалась:
- «Они совершают нечеловеческие поступки... как будто это не кощунство». Они тоже понимают, что копаются в грязных вещах... Но люди не настолько глупы, чтобы не замечать... Месяц, как Каноник Лупи пропадает в этом магазине... он то приходит, то уходит...между Сганчи и Рубьерой...

Наконец шествие скрылось из виду.

— Не говорите мне! - воскликнул кавалер Пеперито. — Трао, вышедшая замуж за мастера дона Джезуальдо!.. Не говорите мне!.. Когда я вижу, как такая прославленная семья падает так низко, честное слово, у меня начинает болеть живот! И он отвернулся, сморкаясь в свой грязный носовой платок, как труба, дрожа от негодования на эту несчастную личность, бросив красноречивый взгляд на донну Джузеппину.

- На ком ты хочешь жениться? на ней?... без приданого!..— громко заметила Цирмена далеко находившемуся кавалеру Пеперито — После того, что случилось!?..

— По крайней мере, она отдаст себя Божьей благодати! — тихо заметила Цирмена тёте Макри.
 
Её "маленькая" дочь горящими глазами глядела на говорящую,  слушала молча, почти боясь потревожить ее между столькими вздохами, только постоянно отряхивала свой фартук, как будто боялась испачкать его среди стольких нечистот, что-то бормоча мужским голосом большими презрительными губами, на которых, казалось, видно было, как дрожат черные волоски, потом глядя на свет с улицы, приближающийся как пожар, обратилась к процессии: 
— Святой Покровитель! Посмотрите на меня, ребята!

Цирмена:
— Вот последствия!.. Девушка  с головой вляпалась не знаю во что... Позор для всей семьи!.. Кузина Сганчи была права, защищая её... Я не говорю нет!.. Но она должна была сказать и нам, поскольку мы такие же родственники Бьянки, как и она... Вместо того, чтобы делать что-то тайно... Могу поспорить, что даже дон Фердинандо ничего об этом не знает...

Кьяра Макри:
— А другой брат... Дон Диего, что вы скажете?...

Цирмена:
— Ах, дон Диего?... он, должно быть, роется в своем хламе... Бумаги по тяжбе!... Он ни о чем другом не думает... Он думает, что на тяжбе можно разбогатеть!.. Вы видите, он даже не пришел любоваться шествием... Конечно, может быть, он стыдится людей... Все эти Трао таковы... Глупые люди!.. люди, которых однажды найдут, умирающих от голода в своих домах, вместо того, чтобы открыть рот для...

— Нет каноник! нет! — говорил нотариус Неро тихим голосом, когда они с бароном Закко подходили к балкону в переулке,. - Скорее баронесса... предлагала ему прибыль... Ему нет смысла!... каноник не опасен...

И рядом с дамами оба издевательски заулыбались:
— Ах!.. Донна Кьяра!..  У вас в доме прекрасная монахиня!.. Истинная милость Божия!..

— Хм, маркиз? Э..? Кто бы вам сказал в своё время?... что вы увидите шествие Святого Покровителя в доме Сганчи плечом к плечу с мастером доном Джезуальдо! - продолжал барон Закко, который думал только об одном и не мог отпустить эту тему, поглядывая оживлёнными глазами то на одну, то на другую женщину, он подмигивал им, чтобы рассмешить.

Маркиз только и нашёл, что обтекаемо ответить:
— Э-э-э, дорогой барон! Эх, эх!

— Знаете ли вы, сколько заработал мастер Дон Джезуальдо на мельничной фабрике? - подключился к разговору тихим голосом с таинственным видом  нотариус Неро — Красивая сумма! Я вам скажу!... Он поднялся из ничего... Я помню, как он, чернорабочим, таскал камнями на плечах и ... да-с!... Мастер Нунцио, его отец, не имел чем заплатить за [стерню, стоппи], чтобы варить известь в своей печи... Теперь у него есть мост во Фьюмегранде!.. Его сын внес залог, все двенадцать штук кусками один за другим... У него руки в тесте во всех делах коммуны... Говорят, что он уже хочет спекулировать землей... Аппетит приходит во время еды... А аппетит у него хороший... я вам скажу! и зубы хорошие ... Если ему позволят, то с этого момента некоторые скажут, что мастер Дон Джезуальдо — хозяин города (страны)!

Маркиз на мгновение поднял свою маленькую обезьянью головку; но потом пожал плечами и ответил с тем же резким смехом:
— Для меня... мне все равно. Меня преследуют (я без гроша в кармане).

- Мастер?... хозяин?... когда все, кто родился до него, лучше его, мертвы!... ! Я продам Фонтанароссу; но мастер дон Джезуальдо не отнимет у меня земли коммуны (муниципалитета)! Ни один,  ни с помощью баронессы Рубьеры!

- Что это такое? Как дела? — перебил барона нотариус, выбежав на балкон, так как барона надо было отвлечь от разговора, он не умел сдержать себя и уже говорил слишком громко.

Перед дверью дома Сганчи, на площади в толпе, началась толкотня; в воздух взлетали кепки, светлые мантильи, а какой-то парень наносил палкой удары налево и направо, чтобы освободить проход.

Тотчас же из передней  в двери появился дон Джузеппе Барабба с уважительно поднятыми вверх руками:
— Госпожа!.. госпожа!...
На этот раз прибыла вся семья Маргароне: донна Фифи - старшая дочь, Донна Джованнина - средняя дочь, Донна Беллония - мать Маргароне, Донна Мита - младшая дочь; пухлые и улыбающиеся, с бюстами, задыхающимися в зеленом атласе, некто из Пьетраперции, из Бракаланти; а за ними отец Маргароне, величаво надувая щеки, не поворачивая головы, он опирался на ротанговую индийскую трость с золотым набалдашником, другой рукой удерживая за руку последнего Маргароне, Николино, который кричал и пинался, потому что отец не показал ему святого на площади. Его отец, размахивал индийской тростью, желая научить его воспитанности.

- Сейчас? — маркиз усмехнулся, чтобы его успокоить. — Сегодня? В такой праздник? Дон Филиппо, оставьте бедного мальчика в покое!
Дон Филиппо ограничился тем, что оставил мальчика в покое, время от времени бросая на него авторитетные взгляды, которых тот не видел.

Тем временем остальные приветствовали дам Маргароне:
- Донна Беллония!... Донна Фифи!... какое удовольствие в этот вечер!...
Даже дон Джузеппе Барабба по-своему приложил руку, принес еще стульев. и зажёг лампы.
__________________
Комментарий:

- бестия (зверь),
Damnatio ad bestias - буквально «предание зверям», ad bestias, ad bestie, упрощённо - на съедение львам, растерзание львами; точнее растерзание дикими животными.
В предистории - ритуальное кормление храмовых львов, позднее — вид смертной казни в Древнем Риме на цирковой арене. Этот вид казни был позаимствован Римом во II веке до н.э. из Древнего Востока, где аналогичное наказание существовало по меньшей мере с VI века до н.э..

В I—III веках н.э. казнь применялась преимущественно для расправы с ранними христианами (лат. christianos ad leones — «христиан львам»), благодаря чему наряду со смертью на кресте стала одной из самых известных причин мученической кончины христианских святых. С принятием империей христианства практика сохранилась против других преступников и была окончательно отменена лишь в 681 году.

- дон Джезуальдо (итал.) сицилийцы произносят дон Гисуальди,

- Калоджеро - известное и распространённое на Сицилии имя. В центре Сицилии, в бедном регионе натурального хозяйства «Валлон» (4000 крестьян), в деревушке Виллальбе жил некий безземельный крестьянин Беньямино Виццини; ему удалось жениться на Туридде Скарлатте, из семьи, которая владела землёй. Брат Турриды, Джузеппе Скарлатта, был авторитетом в католической церкви. Их сыновья - Джованни и Джузеппе, стали священниками. Со временем, Джузеппе Виццини стал епископом Ното (19.08.1913 — 8.12.1935). Однако, младший сын, Калоджеро (27 июля 1877- 19 июля 1954), не окончил и начальной школы, поэтому был малограмотен, но проворен. Таким образом, у Калоджеро и братьев отец был из Виццини, а мать из Вилаальбы. Он был выходцем из «сельских мафиози» Вилальбы 90-х, где мафия была сравнительно молода. Она появилась как форма личной защиты.
Считается, что мафия возникла в округе Палермо в 1860-е годы и вела дела с недвижимостью. В других сельских районах, подобно Палермо, мафия начинала как контроль за собственностью, а мафиози были смотрителями и арендаторами собственности (габеллотто или судебными приставами) для заочных хозяев.
В 1890-е мафия Вилаальбэ, возникла, как альтернативный полицейскому социальный режим ("Если государство не настоящее или не имеет достаточно силы, чтобы распутывать сложные вопросы, это делают частные лица», из интервью Калоджеро Виццини), основанный на членстве в церковно-спонсируемых ассоциациях, которые создали значительный социальный капитал. Позже это вылилось в крышевание собственников, с применением запугивания, насилия и омерты
В Виллаальбэ Калоджеро именовали "дон Кало", «человеком чести», социальным посредником из «людей, стоящих за порядок и мир» и окончательно исчезнувших в 1960 — 1970-е годы.

- габелотто (https://ru.m.wikipedia.org/wiki/) арендовал у хозяина землю (территорию латифундии) за «габеллу» — годовую арендную плату, иногда в натуральном виде, независимо от размера урожая. Арендная плата была значительно ниже годового дохода с земли, что давало им огромную прибыль. Габеллотто также контролировал коммунальную администрацию окрестных селений, благодаря влиянию на крестьян.

Таким образом габеллотто отличается не только от хозяина, обычно принадлежавшего к благородному классу, но и от испольщиков. Среди габеллотто были представители маленькой сельскохозяйственной буржуазии, которые впоследствии воспользовались неспособностью благородного класса к управлению своими вотчинами, присвоили её, путём передачи по условию аренды в качестве хозяев.

Габеллотто или сами обрабатывали землю, селясь в центре испольного хозяйства, или же по частям сдавали её внаём, деля на неравные небольшие участки.

Из среды габеллотто также вышли бароны — богатые габеллотто, выкупавшие у разорившихся аристократов землю и титулы.

- шествие в память покровителя города, Святого Григория, проходил третьего сентября; после длительного перерыва силами жителей Виццини и поддержке епископа чествование шествием по городу возобновилось с 2005 года; в 20:00, после торжественной мессы в Соборе Святителя Григория симулякр (подобие святого) выносят на плечах из Собора под звон колоколов, музыку, фейерверк, аплодисменты и после короткого шествия помещают симулякр (копия того, чего уже нет) на ферколо (носилки), предназначенные для перенесения Мадонны дель Итрия, и шествуют по улицам Виццини; торжество заключает большой фейерверк (текст и фото от Винченцо Заппала,
Иллюстрация: фото мозаики, изображающей поедание преступника пантерами