Три струны

Автор: Натали Самнер Линкольн. 1918 год.
 АВТОР РОМАНОВ «ДВИЖУЩИЙСЯ ПАЛЕЦ», «Я ШПИОНУЮ», «БЕЗЫМЯННЫЙ ЧЕЛОВЕК», «К. О. Д.»,«ДЕЛО ТРЕВОРА», «ОФИЦИАЛЬНЫЙ ШАФЕР» И ДР.
***
Автор выражает признательность Элейну Кэмпбеллу Уайту, эсквайру, из Личфилда, штат Коннектикут, за любезную помощь в решении шахматной задачи, которую он сделал возможной благодаря своим экспертным знаниям в области шахмат.

 Автор также выражает признательность за помощь доктору Александру Дж. Андерсону из Уотербери, штат Коннектикут, чья помощь в решении «сложной» задачи была лишь одним из многих проявлений доброты.
***
I. ПЕРВЫЙ ШАГ 1 II. ОСЛОЖНЕНИЯ 9 III. НЕОПОЗНАННЫЙ 22 IV. ВОПРОС ВРЕМЕНИ 39
V. ”ТУЗ" 53 VI. РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ 7. ПЯТЫЙ ЧЕЛОВЕК 8. ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ 100
 IX. ТЕЛЕГРАММА  X. “КРАМОЛЬНЫЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ” 1I. Противоречивые улики 143
XII. Зов  XIII. Зачеркнутая страница  XIV. Бёрнхем предпочитает обвинения 188
XV. «ЛУЧШИЕ ЗАМЫСЛЫ»  XVI. В ПОДСВЕТКЕ 17. КАМУФЛЯЖ 18. «НАДПИСИ НА СТЕНЕ»
19. ПОДКУП 20.. ИДЕНТИФИКАЦИЯ 21.. БЕЗ МАСКИ  XXII. ОТСУТСТВУЮЩИЕ ДИАГРАММЫ
***
ГЛАВА I

ПЕРВЫЙ ШАГ


Эвелин Престон легко взбежала по ступенькам своего дома и, вставив ключ в замочную скважину, толкнула дверь как раз в тот момент, когда
Водитель такси, следуя за ней более медленным шагом и часто поглядывая на
закрытые жалюзи окна, подъехал к ней.

«Опустите чемодан на землю, — распорядилась она. — Я открою входную дверь к тому времени, как вы доставите
багажник сюда».

Прохладный, хотя и немного затхлый воздух закрытого дома, который встретил Эвелин, когда она переступила порог открытой двери, освежал после
яркого света, отражавшегося от асфальтовых тротуаров, потому что в Вашингтоне стояла одна из тех жарких
погод, которые случаются в конце сентября и делают этот месяц одним из тех, которых
стоит избегать в столице.

Эвелин, намереваясь позвать слугу, остановилась посреди большого холла,
когда массивная фигура таксиста заслонила свет в дверном проёме. Не дожидаясь указаний, он снял с плеч её чемодан и поставил его у стены.

«Оставить его здесь, мисс?» — спросил он.

Эвелин, занятая поисками мелочи в сумочке, утвердительно кивнула, и мужчина прислонился к дверному косяку в ожидании оплаты.

«Спасибо, мисс», — воскликнул он мгновение спустя, польщённый щедрыми чаевыми, которые Эвелин дала ему вместе с оплатой.
плата за такси. “ Хочешь, я отнесу твой чемодан наверх?

“Нет, дворецкий будет принять его, Спасибо.” Жест Эвелин из
увольнение ни с чем не спутаешь, и мужчина неловко прицепил на его
шапку, взглянул украдкой по коридору, а затем обратно на Эвелин, полностью
не замечая его пристального внимания, стоял, нетерпеливо ожидая его, чтобы пойти.
Он открыл рот, но если он и собирался снова заговорить с ней, то передумал и, пробормотав что-то, выскочил за дверь.

Эвелин тут же повернулась и поспешила к задней лестнице, но на ходу крикнула:
никакой слуга не ответил, а слепой-закрытые окна прохода
темны и неприветливы. С нетерпеливым возгласом Эвелин вернулась
в парадной зале; слуги было явно не прибыл из
берег моря, чтобы открыть дом для нее.

Она остановилась только для того, чтобы втолкнуть свой чемодан в бильярдную
Она вышла из коридора и взяла свой чемодан, затем быстро поднялась по лестнице в спальню, которая в летнем убранстве выглядела очень привлекательно для её уставших глаз. Четыре ночи в спальном вагоне и
три дополнительных часа, которые она провела в пути с запада,
Из-за задержки поезда в Вашингтоне Эвелин тосковала по домашнему уюту.

 Подойдя к окнам, она подняла жалюзи и, открыв створки, отодвинула ставни, затем, сбросив шляпу и пальто и пройдясь по спальне, наконец, открыла чемодан и стала рыться в его содержимом, пока не нашла то, что искала.  При этом она наткнулась на письмо от матери и улыбнулась, прочитав его:

«Я отправляю слуг в город пятнадцатого числа, что даёт
у них день на то, чтобы открыть дом и проветрить его до твоего приезда.
Теперь будь уверен и приезжай в Вашингтон шестнадцатого. Твой отец будет
очень сердит, если...

В остальной части приговор был на противоположной лист, но Эвелин
не беда Читать далее; вместо этого ее стройная пальцы
фарш-мясо и букв как оторванные куски разлетелись по полу
она невольно вздохнула.

Её мать, как обычно, не утруждала себя изучением расписания, решив, что её дочь не сможет добраться до
Вашингтона к 15-му числу, и Эвелин задалась вопросом, не
Слуги из Челси должны были прибыть туда до наступления ночи. В праздной жизни миссис Бёрнэм, проведшей всю жизнь в
уединении, время не имело большого значения. Её утверждение, что
торопливые люди тратят много времени впустую, часто подтверждалось
теми, кто в бессильном гневе ждал, пока она выполнит свои
обязательства.

Эвелин переоделась в халат и, иногда натыкаясь на мебель в тёмном доме, прошла через спальню и будуар матери, через комнаты отчима и в
Она прошла в библиотеку, которая примыкала к его спальне, по пути поднимая шторы и впуская свежий воздух и солнечный свет. Вернувшись в свою комнату, она проверила электричество и с благодарностью обнаружила, что оно включено; очевидно, миссис Уорд, экономка её матери, позаботилась о некоторых деталях переезда в их городской дом.

Воодушевлённая успехом с электричеством, Эвелин попробовала воду
в ванной и, обнаружив, что она течёт, наполнила ванну и с помощью
электрического насоса вскоре наслаждалась горячей ванной. Но когда
Выйдя из ванной, она не сразу закончила свой туалет, слишком уж привлекательно выглядела удобная
диван-кровать, и, взяв шёлковое одеяло из стоявшего рядом кедрового сундука, она устроилась среди мягких подушек и вскоре погрузилась в сон без сновидений.

Несколько часов спустя Эвелин проснулась. Ей потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, где она находится, и она села, протирая сонные глаза. Окна выходили на запад, и послеполуденное солнце заливало каждую щель в комнате.
Эвелин взглянула на часы — пятнадцать минут третьего. Одним прыжком она вскочила на ноги и через секунду уже спешно одевалась,
подстегиваемая приступами голода. Она съела лишь скромный завтрак.
в поезде рассчитывала на сытный ленч дома. Она задержалась в раздевалке на некоторое время
достаточно, чтобы подойти к телефону в библиотеке и позвонить
нескольким друзьям, но только для того, чтобы получить сообщение из Центра, что телефоны, которые она
хотела, были отключены на лето.

Мелочь уныние Эвелин вернулась к себе в спальню и возобновил
одеваться медленнее. Кого бы она могла пригласить на чай? — Мэриан Ван Несс. Эвелин просияла, но остановилась по пути в библиотеку.
Какой смысл звонить, если Мэриан, скорее всего, в Государственном
Она не собиралась уходить оттуда до пяти часов. Она могла бы
пригласить её поужинать с ней в «Шорхэме», но пока она была очень голодна, а ждать до семи часов...

 Эвелин взяла свою шляпу, а затем снова положила её, когда ей в голову пришла мысль. Почему бы не поискать что-нибудь съедобное на кухне? Чем больше она обдумывала эту идею, тем больше та ей нравилась. Если бы слуги не пришли, она могла бы пойти к Мэриан, чья квартира находилась за углом, и они могли бы поужинать вместе; а пока чашка чая и несколько крекеров утолили бы её голод.

Через несколько секунд Эвелин уже бежала вниз по лестнице, направляясь на кухню. В кладовой дворецкого она нашла упаковку крекеров, спрятанную в жестяной коробке, и жестяную банку с любимым маминым чаем «Оранж-Пеко». Зажав свои сокровища под мышкой, Эвелин направилась на кухню и, к своей радости, обнаружила, что может зажечь большую газовую плиту. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы наполнить чайник, и, напевая песенку, она продолжила свои поиски на аккуратной кухне. Неоткрытая банка арахисового масла и
На одной из полок она нашла ещё один кусочек сыра, и, собрав
тарелки и кухонную утварь, вскоре наслаждалась поджаренным
сыром, крекерами и чашкой вкусного чая.

Она уже собиралась наполнить свою чашку, когда тишину солнечной кухни
нарушил настойчивый звон колокольчика.  С радостным
восклицанием Эвелин вскочила на ноги — наконец-то пришли слуги. Когда она направилась к двери в коридор, то столкнулась лицом к лицу с
регистрационной стойкой. Индикатор медленно двигался вниз и остановился на
надписи «Библиотека».

Эвелин в замешательстве уставилась на индикатор. Чепуха! Регистратор был
неисправен; это звонил дверной звонок. Остановившись на
минуту, чтобы выключить газ на плите, она поспешила наверх, к входной
двери, но обнаружила, что там никого нет. Она вышла на крыльцо и
огляделась, но, если не считать машины, которая скрылась за углом,
улица была пуста.

Сильно встревоженная Эвелин вернулась в дом и через несколько секунд поднялась по лестнице на второй этаж.
Замедлившиеся шаги ускорились от внезапной мысли, что, возможно,
её отчим вернулся и сразу же пошёл в свою комнату, а
увидев через открытые окна, что слуги внизу,
позвал дворецкого. Он всегда носил с собой ключ от входной двери, но
мать отправила ей его ключ!

Рука Эвелин соскользнула с портьеры, и она отпрянула назад,
затем, подавляя растущее волнение, раздвинула портьеры и
вошла в библиотеку. Она прошла половину комнаты, прежде чем
поняла, что незнакомец сидит полубоком к ней у большого
каменный камин.

Эвелин поспешно отступила, затем, собравшись с мыслями, спросила, слегка задыхаясь:


«Кто ты?»

Ответа не последовало.

«Как ты сюда попал?»

Молчание.

«Чего ты хочешь?»

Ее вопрос остался без ответа; и гнев победил ее испуг,
Эвелин подошла к креслу и впервые смогла разглядеть полностью
пепельно-серое лицо незнакомца и широко раскрытые глаза. Инстинктивно
она наклонилась ближе, и ее рука нащупала его лишенное пульса запястье; его ледяной холод
поразил ее ужасом. Бросив один полный ужаса взгляд в мертвые глаза, она
выбежала из комнаты.




ГЛАВА II

ОСЛОЖНЕНИЯ


ЭВЕЛИН так и не поняла, как добралась до входной двери, но, выбежав
в вестибюль, она чуть не упала в объятия высокой, аккуратно
одетой женщины, стоявшей на пороге. На одном дыхании она
цеплялись новичок в тишине.

“Матильда!” Только в моменты стресса Эвелин когда-нибудь видели ее
домработница матери на ее имя. “Слава Богу, ты здесь!”

Миссис Уорд посмотрела на нее с тревогой. — Что случилось, мисс Эвелин? — спросила она. — Проходите в дом, мисс, — ласково сказала она, чувствуя, что Эвелин покачивается на ногах. Поддерживая девушку, которая была на грани обморока, она повела её в дом.
она вошла в бильярдную, которая вела из холла справа от
входной двери. Оказавшись в комнате, Эвелин рухнула на ближайший стул.

“О, не уходи”, - она умоляла, как Миссис Уорд шагнул в сторону холла. “Не
оставь меня”.

“Только на минутку, Мисс, я оставил свою сумку возле дома”, - и миссис
Уорд, разрушая ее юбка из прижимая пальцы Эвелин,
исчез в зал, чтобы вскоре вернуться со стаканом воды в
одной стороны, и своей сумкой в другой. Она бросила его на сундук Эвелин.
Войдя в комнату.

“ Выпейте воды, мисс Эвелин, ” сказала она, продолжая держать
стакан, который Эвелин попыталась взять дрожащей рукой, оказался тщетным.
 “ Джонс и повар здесь?

“ Нет. ” Эвелин была способна отвечать только односложно.

“Они не придут!” Миссис Уорд был в шоке. “Все слуги были
сегодня утром уезжаю в Атлантик-Сити на первый поезд. Неудивительно, что ты
испугались, Мисс Эвелин, совсем одна в этом большом доме”.

“Но я был не один.” Эвелин отодвинула пустой стакан; она почувствовала, как холодная вода освежила её, а присутствие миссис Уорд вернуло ей некоторую долю самообладания. — Там наверху мёртвый человек!

Бокал выскользнул из рук миссис Уорд и разбился на полированном полу.

 — Вы с ума сошли? — миссис Уорд заговорила грубее, чем ожидала, и
 Эвелин, покраснев от гнева, заставила её смягчить тон до привычного
вежливого.  — Вы серьёзно, мисс Эвелин?  Эвелин энергично кивнула, и миловидное лицо миссис Уорд побледнело.  — Это… это не мистер Бёрнэм?

“Нет, я никогда раньше не видела этого человека”.

Миссис Уорд тупо уставилась на Эвелин, затем встрепенулась. “Не лучше ли мне пойти и выяснить?" - спросила она.
"Не лучше ли мне пойти и посмотреть?” “ Возможно, вы ошибаетесь, мисс.;
возможно, мужчина просто спит.

Эвелин вздрогнула. «Мужчины не спят с открытыми глазами», — глухо сказала она, поднимаясь. «Я иду с тобой», — и она ускорила шаг, чтобы не отставать от миссис Уорд, которая вела её наверх, в библиотеку. Миссис Уорд замерла на пороге комнаты, когда её взгляд упал на неподвижную фигуру у камина; затем, подавив все эмоции, она подошла к фигуре, наклонилась, как это сделала Эвелин, и положила руку на запястье мертвеца. Когда она повернулась к Эвелин, которая задержалась у двери, её лицо побледнело не меньше, чем у девушки.

“Я лучше схожу за доктором Хейден”. Она пробормотала эти слова так, что ей пришлось
повторить их, прежде чем Эвелин поняла ее.

“Попробовать телефону” последний предположил, “что быстрее?”

Миссис Уорд взглянул shrinkingly на телефон стенд, который стоял почти
по локоть мертвеца и покачала головой.

“ Мне лучше уйти, ” упрямо повторила она.

— Чепуха, воспользуйся телефоном в кладовой. — К Эвелин вернулось привычное хладнокровие, когда она увидела, что экономка
теряет самообладание. — Поторопись, не трать больше времени, — добавила она и
Повинуясь более сильной воле, миссис Уорд поспешила выйти из комнаты.

 Эвелин в нерешительности осталась у двери, почти готовая спуститься вслед за экономкой, но непреодолимое влечение тянуло её к камину, и она шаг за шагом приближалась к мёртвому мужчине, пока их не разделил только шахматный столик.  Опустившись в кресло перед столиком, она долго смотрела на тело, затем поспешно отвела взгляд. Она впервые увидела смерть, и
её величие превзошло даже её ужас.

Бой часов разбудил её, и она машинально посмотрела на
Она взглянула на наручные часы — четверть пятого. Неужели прошло всего два с половиной часа с тех пор, как она вошла в библиотеку, чтобы позвонить Мэриан
Ван Несс? Время тянулось бесконечно, и она с нарастающим беспокойством ждала возвращения экономки, а часы с раздражающей регулярностью отсчитывали минуту за минутой.

Наконец, Эвелин услышала приближающийся шёпот голосов и с приглушённым возгласом
двинулась вперёд, чтобы встретить доктора Льюиса Хейдена, который через секунду
появился в библиотеке в сопровождении миссис Уорд.

[Иллюстрация: шаг за шагом она приближалась к мёртвому мужчине...]

“Миссис Уорд объяснила?” потребовала она, когда Хейден пожал ее
протянутую руку.

“Только это ...” Хейден замолчал, когда его взгляд упал на мертвого
мужчину. Шагая вперед, он сделал краткий осмотр до поворота на
молчаливые женщины. “ Скажите моему шоферу, чтобы он немедленно поехал за доктором Пенфилдом,
Миссис Уорд, - распорядился он, и в его тоне было что-то такое, что заставило
экономку двигаться с еще большей, чем обычно, быстротой.
Когда она скрылась за портьерами, Льюис Хейден обратил внимание на Эвелин.

«Доза нашатырного спирта поможет вам почувствовать себя лучше», — сказал он
— сказал он добродушно, заметив напряжённое выражение лица девушки, и, пока говорил, открыл свою аптечку и налил лекарство в стакан. — Просто добавьте немного воды, — добавил он, — а потом идите и лягте.
 Я подожду и встречусь с коронером Пенфилдом, и мы займёмся вашими делами.

 Эвелин вздохнула с облегчением, принимая лекарство. — О, спасибо, доктор, — воскликнула она, — если вы только… — Она замолчала, когда портьеры раздвинулись, и миссис Уорд, выглядевшая очень взволнованной, ввела высокого мужчину, чей потрёпанный вид не
не умаляет его благородного вида. Эвелин уставилась на него, словно не веря своим глазам.

— Мистер Мейнард! — воскликнула она. — Дорогой мистер Мейнард! Откуда вы?

Дэн Мейнард взял её протянутую руку в свои обе.

— Только что вернулся из Франции, — объяснил он, и при звуке его голоса
Память Хейдена оживилась; его очарование на сцене часто
привлекало его в театр, чтобы посмотреть на человека, чья слава как актёра
была международной. — Я телеграфировал мистеру Бёрнхему…

 — Прошу прощения, — миссис Уорд вклинилась в маленькую группу.
дверь. “Вашу телеграмму переправили в Челси, мистер Мейнард, и
Миссис Бернхэм сказала мне приготовить для вас спальню, сэр. Все было бы
готово, если бы не это ...” и жест экономки в сторону
трагической фигуры у камина завершил ее фразу.

Мейнард смотрел но прежде чем Эвелин могла предложить каких-либо объяснений передней
дверной звонок прозвучал громко и миссис Уорд поспешил на него ответить.

— Полагаю, это коронер, — начал Хейден, но возглас Эвелин остановил его. В волнении она не поняла, что слово «коронер» стоит перед фамилией Пенфилда.

— Коронер! Боже милостивый, доктор, зачем его вызывать?

— Потому что внезапную смерть нельзя расследовать без его присутствия, —
объяснил Хейден. — Иди и прими лекарство, Эвелин.

Эвелин колебалась недолго; она давно знала Хейдена и то, что он
не терпит неповиновения от своих пациентов.

— Хорошо, доктор, — покорно сказала она. — Но сначала, мистер Мейнард,
познакомьтесь с нашим семейным врачом, доктором Хейденом, — и пока мужчины молча пожимали друг другу руки, она добавила, направляясь к двери, ведущей в спальню отчима: — Я скоро вернусь.

Предположение Хейдена о прибытии Пенфилда оказалось верным, и
коронер, внимательно слушавший сбивчивые замечания миссис Уорд, пока он
поднимался по лестнице, сразу же прошел в библиотеку и поздоровался с Хейденом.

“ Апоплексический удар, Хайден? - спросил он, направляясь к камину. “ А, так это твоя помощь...
- и Хайден присоединился к нему.

Мейнард стоял у двери, как заинтересованный зритель, не зная,
должен ли он уйти или остаться, но, поскольку ни один из врачей не обращал на него ни малейшего внимания, он решил остаться. Внезапное движение коронера в сторону окон заставило его шагнуть вперёд и закрыть
внутри «Холланд» шторы были подняты доверху. Пенфилд одобрительно хмыкнул,
увидев дополнительный свет, и Мейнард решил отодвинуть с помощью
стульев тяжёлые парчовые шторы, которые, как и портьеры, были
накрыты кретоном, чтобы защитить их в летние месяцы, пока большая
комната не наполнилась оставшимся дневным светом.

Комната, обшитая панелями из фламандского дуба с открытыми балками на высоком
потолке, никогда не была очень светлой, так как массивная мебель была
тёмных оттенков и поглощала свет. Это была очень уютная комната,
тем не менее, и создавалось впечатление, что он очень занят, даже разбирая большую часть своих
безделушек, отложенных на лето. Стулья из резного дуба с высокими спинками
и большие, обитые кожей кресла выглядели удобными, а большой стол
в центре, подставки для курения и карточные столики создавали дополнительную атмосферу
гостеприимства.

Внезапно коронер Пенфилд поднялся с колен рядом с мертвецом и
положил несколько инструментов на шахматный столик. Затем он окинул взглядом
комнату и остановил его на Дэне
Мейнарде, о присутствии которого он, очевидно, до этого не подозревал.

— Я должен кое-что выяснить, Хейден, — сказал он. — Кто этот джентльмен?

 — Мистер Мейнард, прошу прощения, — Хейден выпрямился и повернулся. — Разве я вас не представил? — добавил он, когда актёр подошёл. — Мистер
 Мейнард прибыл сюда всего за несколько минут до вас, Пенфилд. Я позову
 миссис Уорд, экономку.

— Она ничего не знает, — заявила Эвелин, которая незаметно вошла в комнату за несколько минут до этого и услышала просьбу коронера. — Я вернулась, чтобы рассказать вам обо всём.

 
 — Вы чувствуете себя способной на это? — спросил Хейден, пододвигая стул.“ Не лучше ли тебе подождать, Эвелин? Вы были под боятся деформации
чтобы ваш друг умирает----” он сделал паузу, в его быстрой речи, как если бы в
потеря для слов и Мейнард, с интуитивно понятным быстрота, обнаружил
волнение врача под его спокойной профессиональной манере. “... твой
друг умер так внезапно”, - закончил Хейден.

Эвелин не обратила внимания на заключительное замечание, но одно слово привлекло ее
внимание.

“Друг! Он не был моим другом”, - заявила она. “Я никогда не видела этого человека
раньше”.

Пенфилд нетерпеливо наклонился вперед. “Что это - незнакомец, вы говорите? Вы
вы совершенно уверены, мисс Престон? Внешность людей иногда меняется
после смерти. Пожалуйста, посмотрите на него повнимательнее.

Эвелин поколебалась и посмотрела на Хейдена, который сделал ей знак подойти.
Она послушно шагнула вперед и изучила неподвижную фигуру, которую
Пенфилд отодвинул почти в то же положение, в котором она находилась
, когда Эвелин впервые обнаружила ее. Она решила, что мужчине было около тридцати шести или сорока лет, и особенно отметила ярко-голубые глаза на фоне бледной кожи. Он был чисто выбрит, а его нижняя челюсть упрямо выдвинута вперёд.
Угол был поднят, но было ли это его естественным положением или челюсть упала вперёд после смерти, Эвелин не могла сказать.

«Я никогда раньше не видела этого человека», — заявила она наконец.

«Ах! Тогда как же он попал в вашу библиотеку?» — спросил
Пенфилд, прежде чем Хейден успел заговорить.

«Я правда не знаю». Эвелин выглядела озадаченной.  «Полагаю, он проник внутрь, как любой другой грабитель».

«Грабитель!» Пенфилд вздрогнул и, повернувшись, снова уставился на мертвеца.
«Грабители, как правило, не так хорошо одеты; к тому же его руки…»
Он наклонился и поднял безвольную правую руку мужчины, перевернув её.
что все могли видеть длинные, тонкие пальцы и ухоженные ногти.

 Мейнард внимательно изучал руку; он видел людей с такими руками, путешествуя
среди молчаливых и скрытных народов Востока, и иногда встречал
людей с такими же руками среди глубоких мыслителей и аналитических мужчин и женщин
Европы, которые редко забывают обиду, но обладают терпением,
присущим сильным людям, обладающим знаниями и мистическим даром.

 «Его отпечатки пальцев могут дать нам ключ к разгадке его личности», — добавил
Коронер Пенфилд опускает руку. “Тем временем...”

“Почему бы не осмотреть карманы этого человека?” - практично предложил Мейнард.

Пенфилд исполнил это предложение с ловкостью, которая завоевала восхищение актера
, но все, что он извлек на свет, был кусок бечевки.

“Все карманы пусты”, - объявил он. “И, по-видимому, даже без этикетки"
странно! Он бросил проницательный взгляд на Эвелин. “Почему
вы не уведомили нас раньше, мисс Престон?”

“ Раньше? ” эхом повторила Эвелин. — «Я начала искать доктора Хейдена после того, как
нашла это… это…» — Эвелин поперхнулась; она была близка к слезам, и
серьезное выражение лица Пенфилда начинало ей не нравиться.
«Я встретила миссис Уорд, нашу экономку, на крыльце, и привела ее
— Я поднялся сюда, а потом отправил её позвонить доктору Хейдену. Это было не больше часа назад, — он повернулся за подтверждением к Хейдену, который кивнул в знак согласия. — Я приехал в Вашингтон только сегодня утром, доктор
Пенфилд, и... и... я был совсем один в доме. Он... он, — он указал на мертвеца, — мог бы убить меня, если бы не умер от апоплексического удара.

Хейден, который с возрастающим интересом следил за высказываниями Эвелин,
посмотрел на своего коллегу, который наматывал на пальцы верёвку,
вынутую из кармана мертвеца, и выглядел слегка озадаченным.

— Вы говорите, что приехали в дом сегодня утром, мисс Престон, — медленно начал Пенфилд, — и не заходили в эту библиотеку до сегодняшнего
дня.

— Я тоже так говорю, — возразила Эвелин. — Я зашла сюда утром и
открыла жалюзи; я сделала то же самое по всему этажу, чтобы проветрить
дом, и… — Она добавила, когда Хейден начал перебивать её: — Я снова зашла в эту комнату около половины третьего…

— И вы послали за нами около пяти часов, — сухо заметил Пенфилд.
 — Ваши замечания противоречивы — ранее вы утверждали, что послали за нами сразу же, как нашли тело...

“В половине третьего тела здесь не было”, - заявила Эвелин.

“Его не было!” - хором воскликнули два врача, в то время как Мейнард нетерпеливо посмотрел
на Эвелин и снова на них.

“ Пойдемте, мисс Престон, ” начал Пенфилд. - Вы, должно быть, ошиблись.

“ Я не ошибаюсь, ” Эвелин топнула ногой. “Я воспользовался этим телефоном
вон там, прямо у камина; как вы думаете, я мог бы
позвонить и не заметить, что рядом со мной сидит мертвец? Я
говорю вам, этот человек тогда еще не был мертв.

Последовавшую тишину нарушил коронер Пенфилд.

“Мисс Престон”, - тихо произнес он. “По крайней мере, этот человек был мертв".
двенадцать часов.

Эвелин уставилась на него с растущим ужасом. “ Мертв ... двенадцать часов! - выдохнула она.
- Тогда кто звонил в библиотеке в четыре часа? - спросила она. “ Тогда кто звонил в библиотеку?

Они уставились друг на друга, но прежде чем кто-либо из них успел заговорить, раздался звук
тяжелого падения, заставивший их повернуться - миссис Уорд потеряла сознание прямо перед собой
за портьерами в комнате.




ГЛАВА III

НЕОПОЗНАННЫЙ


Метрдотель, возвращаясь с осмотра главного обеденного зала, остановился в Павлиньей аллее, чтобы окинуть оценивающим взглядом мужчин и женщин, которые прогуливались или сидели, ожидая чего-то.
Они были благодарны за возможность найти свободный столик в одной из
обеденных комнат, в то время как другие, внешне бунтуя, высказывали своё откровенное
мнение о Вашингтоне в военное время. Внезапно выражение вежливого
равнодушия на лице француза сменилось настороженностью, когда мужчина
протиснулся сквозь толпу и остановился у двери в Пальмовую комнату.
Метрдотель мгновенно оказался рядом с ним.

— Ах, месье Бёрнэм, добро пожаловать, очень рад вас видеть, — сказал он. — Хорошо ли вы провели
лето?

 — Анри! Питер Бёрнэм отдал шляпу и трость подошедшему
дежурный. “Лето было так себе”, - добавил он, поворачиваясь к французу.
"Я жду мистера Джеймса Палмера; вы видели его сегодня вечером?" - Спросил он.
”Я жду мистера Джеймса Палмера".

“Но да”. Метрдотель протиснулся в "Пальмовый зал" и
поманил Бернхэма следовать за собой. “Там, в том углу комнаты;
сюда”, - и он метнулся между столами и пальмами, Бернхэм
внимательно следил за ним, пока не достиг маленького столика, накрытого на две персоны,
и выдвинул незанятый стул.

Палмер оторвал взгляд от меню, которое изучал, и тепло поприветствовал Бернхэма
.

“ Хотите мартини? - спросил он, когда к ним подбежал официант и метрдотель.
д'Отель вернулся на свой пост в дверях.

“Да, и подсушите”, - предупредил Бернхэм официанта. “И побыстрее"
. Я устал”, - добавил он, обращаясь к хозяину.

Палмер взглянул на него с беспокойством. “Ты выглядишь не очень здоров,” он
признался. — Плохо съездили?

 — Дьявольски! Наш поезд несколько часов простоял в стороне, ожидая, пока проедут
военные эшелоны; нечего было есть... — Бёрнхем сделал паузу, чтобы допить
стакан ледяной воды. — Учитывая скорость нашего продвижения, я был готов поверить, что мы
Вернёмся к временам дилижансов, но Вашингтон поражает воображение; я и не подозревал, что здесь так многолюдно».

«Сонная лощина Вашингтона» резко пробудилась, — цинично заметил
Палмер. «Не буду скрывать, что мне надоело видеть, как важные на вид люди носятся по Вашингтону с таким видом, будто прибыли как раз вовремя, чтобы спасти страну. Вашингтон уже был на карте, когда дядя Сэм начал эту войну».

Бёрнхем рассмеялся. — Признаюсь, я разделяю ваши возмущённые чувства; мне пришлось бесконечно ждать на вокзале Юнион, прежде чем я смог вам позвонить.
Он остановился, чтобы взять коктейль, который в этот момент поставили перед ним. — Вот как!

 Его хозяин поднял свой бокал в знак признательности и с удовольствием отпил мартини.

 — Лучше выпью ещё, — предложил он, когда Бёрнхем поставил свой пустой бокал, — на случай, если в Вашингтоне закончится выпивка.

 — Я запасся вином на этот случай, — признался Бёрнхем и остановился, чтобы посмотреть на новых посетителей, которые заняли ближайший столик. — Полагаю, я могу снять здесь комнату на ночь на случай, если
обнаружу, что слуги не пришли открывать наш дом.

“Мой дорогой Бернхэм!” Палмер выглядел по-настоящему шокированным. “Пустые комнаты - это
неслыханно в Вашингтоне”.

“Как насчет клубных помещений?”

“Ничего не делают, они там даже спят в ваннах”, - засмеялся он.
Палмер и замолчал, когда оркестр на галерее в мезонине
заиграл, и в этот момент подали ужин, двое мужчин,
если не считать время от времени односложных замечаний, завершили трапезу в
тишина. Бернхэм взял предложенную ему сигару, отодвинул десертную тарелку, поставил локти на стол и наклонился вперёд.

“Я не могу понять, почему люди хотят оркестр, игравший в то время как они
есть,” он ворчал. “Мне не нравится кричать, когда я говорю”.

“Ну, я предложил поужинать в клубе ...”

“Знаю, знаю, но я забыл об этом мерзком оркестре”, - он сделал паузу.
чтобы рассеянно затянуться сигарой.

“ В чем дело, Бернхэм? ” быстро спросил Палмер. “ Ваша жена больна?

— Нет, нет, это… — Он наклонился к своей собеседнице, затем остановился, чтобы бросить взгляд через плечо, и его откровения так и остались невысказанными. — Боже!
 Эвелин! — воскликнул он. — Она должна была приехать только завтра.

Палмер, наполовину уловив его замечание, проследила за его взглядом и увидела Эвелин
Престон и ее подругу Мэриан Ван Несс, которые как раз занимали свои места за
столиком на некотором расстоянии. Палмер отодвинул стул для подготовки к
рост.

“Благослови, душа моя, Бернем,” - воскликнул он порывисто. “Почему ты не
скажи мне, что Эвелин была с вами? Мы могли бы подождать ее с ужином.
и миссис Ван Несс. Вот, — он подозвал официанта, — скажи этим дамам…

— Подождите, — вмешался Бёрнхем. — Мы закончили, Палмер; давайте подойдём и сядем за их столик, но спешить некуда, дружище.

Тон Бёрнхема был таким раздражённым, что Палмер, сдерживая нетерпение, с которым он ждал встречи с Эвелин, откинулся на спинку стула и молча уставился на него. Что случилось с добродушным, рассеянным Питером Бёрнхемом?
 Прошло шесть недель с его визита в Бёрнхем-Лодж в Челси, и было очевидно, что эти шесть недель не пошли Бёрнхему на пользу.
его щёки были нездорового цвета, и Палмер с удивлением заметил, что он как будто съёжился в своей одежде. Также была заметна нервная дрожь в руке, державшей сигару, и Палмер напряжённо размышлял
Он попытался вспомнить какой-нибудь случай из своего пребывания в Бёрнхем-Лодж, который мог бы пролить свет на изменившееся поведение Бёрнхема. Но, насколько он помнил, всё было гладко, и он был довольно придирчивым гостем, поскольку его предсказание о том, что брак не будет счастливым, заставило его насторожиться в ожидании семейных разногласий.

Палмер был не единственным, кто предсказывал катастрофический исход этого брака. Весь Вашингтон сначала с недоверием, а затем со смехом
слышал о помолвке богатой вдовы Лилиан Престон с
Петр Бернем, мужчины значительно моложе ее, которые были равномерно
к сожалению в каждое коммерческое предприятие он взял на себя. У Питера были
свои плюсы, утверждали его друзья, и, как заметил один из них на
свадьбе, которая вскоре последовала за объявлением о
помолвке, его жена могла поддерживать его в привычном для него стиле
до того, как его последнее финансовое предприятие привело его к банкротству.

Что миссис Бернхэм была искренне предана своему мужу и восхищалась им,
Палмер пришел к выводу. Она не была женщиной , склонной к сокрытию
Её мысли, привычка говорить прямо часто ставили её в неловкое положение. Питер Бёрнхем был начитанным, учтивым, прирождённым
_рассказчиком_ и преданным шахматам игроком; он очень мало интересовался
спортом на свежем воздухе, и самым большим испытанием для него было
посещение конных выставок, которые безмерно любила его жена, унаследовавшая
любовь к лошадям от своих предков из Кентукки.

Общество гадало, как юная дочь и единственный ребёнок миссис Бёрнэм отнесётся ко второму браку своей матери, но поскольку Эвелин тогда училась в школе-интернате, обществу не из чего было строить догадки.
Дебют Эвелин прошлой зимой возродил интерес к этой теме,
и когда она покинула Вашингтон в начале весны, чтобы на неопределённый срок
отправиться на Запад, языки зачесались, но, однако, не получили
никакого удовлетворения от мистера и миссис Бёрнэм, которые спокойно
продолжали свой путь, развлекаясь и развлекая в своём гостеприимном доме на
модном Северо-Западе.

Эта ситуация определённо пробудила в Палмере интерес, поскольку, несмотря на то, что он был своим человеком в доме Бёрнхэмов, он так и не смог определить
статус Эвелин в семейном кругу; она часто и с удовольствием
об этом упоминали в разговоре, но это было всё. Он не скрывал своего желания жениться на Эвелин, и у него были все основания полагать, что и муж, и жена благосклонно отнеслись к его ухаживаниям, хотя, насколько ему было известно, ни один из них открыто не поддерживал его в отношениях с Эвелин.

 Когда около шести часов вечера ему позвонили, Бёрнхем дал Палмеру понять, что он в Вашингтоне один, но его юная падчерица тоже была в городе. Конечно, возможно, что Эвелин навещала Мариан Ван Несс. Палмер нахмурился; ему не нравилась
мало кому, но ему больше всего не нравилась блистательная Мэриан Ван Несс.;
их натуры были слишком чужды друг другу, чтобы когда-либо быть близкими по духу.

Палмер перевел свое внимание с Бернхэма на последнего.
Падчерица и ее спутница, обе были увлечены.
обсуждением меню. Смуглая красота Мэриан Ван Несс была эффектным фоном
для вьющихся желтых волос и голубых глаз Эвелин. Появление обеих
девушек, потому что Мэриан была чуть старше, в их нарядных летних костюмах
вызвало восхищённые приглушённые возгласы других посетителей
их окрестностях, а также несколько друзей и знакомых, подняла глаза к
лук или машут руками, ибо Мэриан была очень популярна в
общество. Когда финансовые трудности вынудили ее найти работу
по возвращении в родной город после развода она выполняла обязанности
социального секретаря при женах нескольких членов Кабинета министров и благодаря их
влиянию получила назначение в Госдепартамент пять раз.
много лет назад.

Внезапно Палмер пошевелился в своем кресле. — Я не думаю, что миссис Ван Несс
достаточно строгая компаньонка для Эвелин, — заметил он. — Может, нам присоединиться
— и, не оставив Бёрнхему выбора, он отодвинул свой стул и встал.

 Эвелин, чей здоровый молодой аппетит взял верх над трагическими событиями того дня, была занята в основном выбором самых аппетитных блюд из меню, и только когда Мэриан воскликнула, привлекая её внимание к подошедшему к ним отчиму, возвышавшемуся позади него, она поняла, что он в столовой. В этот момент посетители
за соседним столиком встали со своих мест, тем самым помешав Бёрнхему
прогресс, и только Мэриан уловила тихое восклицание Эвелин и заметила
, как она побледнела.

“ Ты собираешься упасть в обморок? - спросила она. “ Выпей немного воды, дорогая.

Вместо этого Эвелин положила дрожащие пальцы на ее прохладную ладонь.

- Не забудь о своем обещании, ” взмолилась она. “ Помни, ты собираешься
остаться со мной....

“Я так и сделаю”. Крепкое рукопожатие Мэриан придало ей уверенности. — Не могли бы вы рассказать мне подробнее о том, что произошло сегодня днём?

 — Не сейчас. — Эвелин выпрямилась и повернулась к своему отчиму,
и с достоинством и радушием, которые Мэриан втайне
Поаплодировав, она протянула руку для приветствия Бёрнхему, а затем
Палмеру. — Когда вы приехали? — спросила она, когда мужчины сели на стулья, предложенные внимательными официантами, после того как сначала поговорили с Мэриан.

— Я мог бы спросить то же самое у вас, — ответил Бёрнхем. — Вы должны были приехать только завтра.

— Я решила, что могу сесть на более ранний поезд, — ответила Эвелин. — Почему вы с мамой не поднялись в дом, когда приехали?

— Ваша мама не спустилась со мной, — ответил Бёрнэм, отмахиваясь от официанта, предлагавшего меню. — Она в Нью-Йорке.

“О!” Восклицание вырвалось у Эвелин, за ним последовало другое: “О,
официант, не убирайте это место”, когда слуга начал убирать
лишнее серебро и бокал. “Я ожидаю еще одного гостя”, - добавила она
как Палмер, думая, что она не знала, что он уже пообедал, вообразила, как она
ссылался на него и начал снижаться.

“Еще один гость?” - переспросил Бернхэм, и его тон стал резче. “ Кого
вы имеете в виду?

Эвелин бросила на него недовольный взгляд, затем, обуздав свой вспыльчивый нрав, который неизменно вызывал его осуждающий вид и манеры, ответила:
весело. “Не кто иной, как ваш старый друг Дэн Мейнард”.

“Мейнард в городе!” - воскликнул Бернхэм, обрадованный неожиданностью.встань.

“Не только в городе, но и останавливается у нас дома”, - брякнула Эвелин,
с некоторым удивлением отметив, что Мэриан позволила своей “Медовой росинке”
дыню унести несъеденной. “ Слуги наводят в доме порядок.


“ Честное слово! Бернхэм протер очки и посмотрел сквозь
них на Эвелин. - Где миссис Уорд? - спросила я.

“Болен”, - коротко. “Доктор Хейден присматривает за ней; и Мэриан возвращается
, чтобы помочь мне заботиться о ней.

Бернхэм уставился на свою падчерицу. “Миссис Уорд заболела... что дальше? Когда
вы с ней прибыли в Вашингтон, Эвелин?”

Палмер, прервав светскую беседу с Мэриан, взглянул на
Эвелин, и выражение её лица пробудило в нём интерес. Эвелин не привыкла к уловкам, и взгляд, которым она одарила своего отчима,


говорил о её чувствах. «Мы приехали не вместе, — объяснила она. — Миссис Уорд приехала только сегодня днём, а я добралась до дома…» — она остановилась, чтобы взять себе бифштекс и несколько овощей.

— Да, — подсказал Бёрнхем, переводя беспокойный взгляд с одного
собеседника на другого. — Вы добрались... — На его плечо легла
рука, и Мейнард вмешался в разговор.

“Наконец-то нашел”, - засмеялся актер. “Эвелин, ты сказала мне встретиться с тобой в
"Шорхэм", и я ждал там, пока меня не осенило, что нужно попробовать"
этот отель. Как поживаете, Бернхэм, и Палмер тоже”, пожимая друг другу руки, когда
мужчины встали.

“Мэриан, ты знакома с мистером Мейнардом - миссис Ван Несс?” - спросила Эвелин, и
Мейнард повернулся и встретился с парой темно-карих глаз, устремленных на него
с искренней мольбой. В следующее мгновение Мэриан почувствовала, как её руку
тепло пожали и медленно отпустили, когда Палмер освободил место для Мейнарда,
чтобы тот сел между ними.

«Моя жена будет рада узнать, что вы приехали в Вашингтон», —
— сказал Бёрнэм. — Она была вне себя от радости, когда пришла ваша телеграмма, в которой говорилось, что вы можете приехать в любой момент. Что привело вас обратно в эту страну, Мейнард?

 — Военная работа, — начал Мейнард. — Нет, не суп, — прервал он себя, обращаясь к официанту. — Принесите мне то, что заказала мисс Престон. Палмер, я слышал, что у вас полно государственных контрактов на возведение временных офисных зданий здесь и в казармах.

— В наши дни все архитекторы заняты, — ответил Палмер, принимая от Бёрнхема ещё одну сигару. — На самом деле все заняты; я полагаю, у вас в Госдепартаменте тоже дел по горло, миссис Ван Несс.

Мэриан, к которой обратились напрямую, оторвала взгляд от хлебных крошек, которые она аккуратно складывала в стопку перед собой. — Ну, скорее, мы работаем и днём, и
ночью.

  — Должно быть, это огромное напряжение, — признал Мейнард. — На Госдепартаменте лежит такая
ответственность. В его голосе слышалось беспокойство.
В голосе Мейнарда было что-то такое, что, каким бы банальным ни было его замечание,
производило впечатление на слушателей, и сердце Мэриан забилось быстрее, когда
воспоминания о других сценах начали терзать её, но её поведение
выражало лишь вежливое внимание, и через долю секунды Мейнард продолжил
свои замечания.

«Вашингтон — изменившийся город», — заявил он. «Шорхэм напомнил мне Париж своим военным видом, за исключением того, что форма не была изношенной и выцветшей. Кстати, Бернхэм, среди французских офицеров, которых я там встретил, был Рене Ла Монтань».

 «Рене!» Испуганное восклицание сорвалось с губ Эвелин прежде, чем она успела его сдержать; она была так смущена, что не заметила, как двое её спутников переглянулись. Бёрнэм и Палмер переглянулись, затем опустили глаза на свои сигары и молча закурили.

Когда Эвелин поставила бокал с водой, у ее локтя остановился паж.

“Только что позвонил ваш дворецкий, мисс Престон”, - объяснил он.
“просит вас вернуться домой. Он сказал, что миссис Уорд серьезно заболела.

Эвелин отодвинула тарелку. “ Я сейчас же уйду, - объявила она. “ Но
остальным нет необходимости приходить позже.

“Я закончил”. Пока она говорила, Мэриан встала, и Мейнард тоже отбросил
в сторону салфетку и встал.

“Подождите минутку”, - возразил Бернхэм. “ Мы все пойдем с тобой, Эвелин.
Вот, официант, принеси мне счет, и, Мейнард, вызови туристическую машину.
выйди, пожалуйста.

Кивнув в знак согласия, актёр поспешил по своим делам, оставив остальных
следовать за ним более медленным шагом. Ему повезло, что он нашёл машину на семь мест,
и Бёрнхем без лишних церемоний усадил в неё свою компанию.

«Мы как раз в вашем районе, — сказал он, когда Палмер отпрянул, —
машина может отвезти вас домой после того, как отвезёт нас. Здесь полно места,
Палмер, запрыгивайте».

— Возможно, — предположила Эвелин, — было бы быстрее, если бы мы остановились у доктора
Хейдена.

— Если его нет у вас дома, я могу сходить за ним и привести его сюда, —
ответил Палмер, и Бёрнхем согласился.

— Хорошая идея, — коротко сказал он. — Надеюсь, я не стесняю тебя, Эвелин?
 Она прижалась к Мэриан, освобождая ему место на заднем сиденье.

 — О нет, — ответила она и замолчала, радуясь прохладному ночному воздуху, который обдувал её щёки. Она пыталась забыть о загадочной трагедии, пока была в отеле; она даже почти не упомянула о ней, когда заехала за Мэриан, чтобы отвести её на ужин, но внезапный звонок домой живо напомнил ей о случившемся. Внезапно она поймала взгляд Мейнарда, и его весёлая улыбка придала ей сил.
комфорт. Когда машина свернула на Коннектикут-авеню, он наклонился вперед
и обратился к Мэриан Ван Несс.

“ Тебе достаточно тепло? заботливо спросил он. “ У тебя нет запасной накидки
а ночной воздух прохладный.

Мэриан посмотрела на него, затем отвела взгляд. “ Мне очень удобно, ” пробормотала она
.

Палмер, который предпочёл занять свободное место рядом с шофёром, а не сидеть на одном из маленьких откидных сидений в кузове машины, несколько раз обратился к Бёрнхему, но, по-видимому, его слова заглушал шум ветра, поднявшегося из-за
скорость автомобиля, поскольку Бернхэм никак не отреагировал. Некоторое время спустя
автомобиль подъехал к обочине и остановился перед резиденцией Бернхэмов.

Мейнард первым выбрался из машины и сразу повернулся, чтобы помочь
Мэриан. На короткое мгновение ее рука легонько легла на его руку, затем
ее убрали, когда она спрыгнула на тротуар. Эвелин не менее быстро
вышла из машины и, не дожидаясь остальных,
взяла Мэриан за локоть и потащила в дом, наверх.

Бёрнхем вышел из машины позже остальных.  — Подождите секунду,
Палмер, - сказал он, - я сообщу, если нам понадобится доктор Хейден, ” и, повернувшись,
он проводил Мейнарда вверх по ступенькам. Его слова услышал встревоженный дворецкий
, который следил за машиной и открыл
входную дверь, когда она только подъехала к тротуару.

“Доктор здесь, сэр”, - и Мейнард быстро уловил слабый,
очень слабый след акцента в приглушенном голосе мужчины.

Бёрнхем повернулся и крикнул Палмеру: «Не жди, Палмер, спасибо;
Хейден здесь. Увидимся завтра», — и он помахал рукой на прощание,
когда машина тронулась.

“ Пойдемте в бильярдную, Мейнард, - сказал он, поворачиваясь к своему спутнику.
- Мы могли бы поиграть, пока не спустится Хейден...

“Минутку, сэр”, - вломился Джонс, дворецкий. “Есть несколько
Господа, он вас ждет”.

Бернем остановлено. “Их имена----”

Мужчина, стоявший в тени двери гостиной, вышел вперед.

— Детектив Митчелл, сэр, из центрального офиса, — вежливо сказал он.
 — Меня послали расследовать дело о человеке, которого нашли мёртвым здесь сегодня днём.

 — Человека, которого нашли мёртвым здесь! — закричал Бёрнхем, отступая назад и
натыкаясь на Мейнарда.  — Кто он такой?

“Мы не знаем”, - признал Митчелл. “Но мы пытаемся установить
его личность. Ваша падчерица нашла его в библиотеке”.

Бернхэм уставился на детектива широко раскрытыми глазами. Внезапно он достал свой
носовой платок и вытер лоб.

“ Здесь мертвый человек! ” слабо воскликнул он. “ Неизвестный мужчина?

— Возможно, если вы войдёте сюда, то сможете помочь нам опознать его, — предложил Митчелл. — Мы перенесли тело в бильярдную, чтобы подготовить его к отправке в морг.

 Казалось, что Бёрнхэм не понимает, о чём говорит детектив.
говорил, и если бы не направляющая рука Мейнарда, он бы не нашел
дорогу в комнату. Тело лежало на бильярдном столе, накрытое
простыней. Шагнув вперед, Митчелл откинул простыню, сделав знак
Бернхэму подойти ближе, и оба они с Мейнардом наблюдали, как Бернхэм
склонился над телом. Спустя время, показавшееся Мейнарду бесконечным,
он выпрямился.

— Я понятия не имею, кто он такой, — заявил Бёрнэм.




Глава IV

Вопрос времени


Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как Эвелин Престон обнаружила
мёртвого мужчину, и дом Бёрнэмов вернулся к привычному укладу.
Нормальное состояние, главным образом благодаря успокаивающему влиянию доктора Хейдена и его здравым советам, которые помогли обуздать истеричность слуг, вспыльчивость Бёрнхема и нервозность Эвелин.
 Мэриан Ван Несс, вместо опытной сиделки, провела ночь с экономкой, миссис Уорд, которая наконец успокоилась под действием бромидов и к утру крепко уснула. В оставшиеся несколько часов Мэриан бросилась на диван в гостиной экономки и ненадолго вздремнула, прежде чем отправиться на работу в Госдепартамент.

Эвелин казалось, что день никогда не закончится; она вышла из дома в первой половине
дня, вернулась к обеду, а потом попыталась отдохнуть, но была слишком
неспокойна, чтобы долго сидеть на одном месте, и около четырёх часов
вечера она обнаружила, что сидит в гостиной и угрюмо смотрит в
окно, а её вязальные спицы в кои-то веки бездействуют на коленях.
Когда Джонс принёс чай, она оторвалась от созерцания запертого дома
соседа напротив.

«Пока что мало кто вернулся, Джонс», — заметила она.

— Не в этом квартале, мисс Эвелин, — ответил дворецкий, подкатив тележку с чаем к
столам, из которых он достал самый маленький. — Все дома здесь закрыты;
здесь как-то одиноко, мисс, и странно, что в деловой части и на других
улицах полно людей. Мистер Бёрнэм уже вернулся, мисс?

— Я так не думаю, — Эвелин зазвенела чашками, переставляя их.
— Вы совершенно уверены, Джонс, что никто не звонил мне по телефону, пока я была на улице этим утром?


— Совершенно уверена, мисс. Я следовала вашим указаниям и оставалась там, где могла
«Я не слышал телефонного звонка, если он был; никто не звонил, мисс».

Джонс отвечал так же на тот же вопрос по меньшей мере шесть раз в течение дня, но он был слишком хорошо обученным слугой, чтобы выдать своё любопытство, вызванное рассеянными замечаниями Эвелин на эту тему.
Будучи человеком с несколько болезненным складом ума, он был единственным из всей прислуги, кто находил в трагедии некоторое развлечение. Присутствие
врачей, санитаров морга и детективов взволновало его до глубины души; он никогда не надеялся, что сможет хоть в какой-то мере участвовать в
то, что обещало стать загадочным и необычным случаем внезапной смерти.

«Доктор Хейден только что поднялся наверх, чтобы осмотреть миссис Уорд», — сказал он, обнаружив, что Эвелин больше не задаёт вопросов. Она быстро подняла взгляд и поставила чайник на стол.

«Доктор всё ещё здесь?»

«Думаю, да, мисс».

“Тогда беги наверх, Джонс, и попросить его зайти на чашку чая
на его выход, и ... ну, просто посмотреть, если мистер Бернхем в своей комнате или
библиотека”.

“ Очень хорошо, мисс Эвелин, ” и дворецкий с готовностью удалился. Он
как раз поднялся этажом выше, когда столкнулся с занятым делом хирургом
поспешил вниз по лестнице. Хейден задержался ровно настолько, чтобы услышать его сообщение,
а затем продолжил свой путь в гостиную. Эвелин встретила его
тёплой улыбкой.

 — Спасибо, не надо чая, — сказал он, пододвигая стул. — Я возьму стакан
воды и несколько бутербродов. Вы прилегли, как я советовал?

— Да, но я не могла уснуть. — Рука Эвелин дрожала, когда она протягивала ему тарелку с бутербродами, и Хейден с беспокойством посмотрел на неё.

 — Не стоит так сильно нервничать, Эвелин, — предупредил он. — Остановись, пока можешь; тебе нужен отдых и покой.

Эвелин нетерпеливо пошевелилась. “ Со мной все в порядке, - упрямо заявила она.
“ Скажите мне, доктор, что случилось с миссис Уорд?

“О, она страдает от шока и истерии; примерно через день она снова будет на ногах".
Доктор Хейден взяла печенье к чаю. “ А пока что
постель - лучшее место для нее.

“ Что заставило ее раскиснуть? спросила Эвелин, понизив голос. — Она
сильная, здоровая женщина, и за три года, что она у нас, я ни разу не видела, чтобы она болела.

«Шок», — коротко ответил Хейден.

«Но... но она видела тело так же, как и я», — возразила Эвелин. — Я
Я не упала в обморок от шока, и я не притворяюсь такой же сильной, как она».

Хейден мысленно сравнил её стройную, изящную фигуру с высокой, угловатой, жилистой фигурой экономки и молча согласился с ней; контраст был слишком велик, чтобы спорить.

«Скажи мне, Эвелин, — и он тоже понизил голос. — Когда именно миссис
Уорд присоединилась к тебе здесь вчера?»

— Я нашла её в вестибюле сразу после того, как обнаружила того бедного мертвеца наверху; на самом деле, когда я шла к вам. Честно говоря, —
 Эвелин виновато улыбнулась, — моим первым порывом было выбежать из
дома.

“Вполне естественный порыв”, - произнес голос позади них и обернулся.
Хейден увидел приближающегося Мейнарда. “Извините, что напугала тебя, Эвелин.”
последнее добавлено, как она пролила свой чай в ее внезапного прыжка. “Я
так привыкли к этим резиновых каблуков, что я забываю, другие нет.
Добрый день, Хайден. Как твоя пациентка?

“Ей намного лучше”. Врач отошёл в сторону, чтобы освободить место для Мейнарда,
который задержался ровно настолько, чтобы придвинуть большое кресло и сесть
рядом с Эвелин.

«Хорошо», — воскликнул он в ответ на слова Хейдена и
Сочувственная интонация и сердечность в его голосе приободрили Эвелин. Энергичная натура Мейнарда привносила в комнату ощущение
прогулки на свежем воздухе и рассеивала её мрачные мысли. — Бёрнэм
попросил меня передать вам, Эвелин, что он не придёт на чай. Он
очень беспокоится о миссис Уорд, — продолжил Мейнард, обращаясь к
Хейден. — Судя по её бессвязной речи прошлой ночью, я подумал, что она
долго будет болеть, у неё будет лихорадка или что-то в этом роде.

 Хейден улыбнулся. — Ничего подобного, — сказал он. — Миссис Уорд скоро снова будет на ногах, и это
расстройство не сильно ей навредит.

— Я искренне на это надеюсь, — воскликнула Эвелин, протягивая Мейнарду чашку и печенье. — Не только ради неё самой, но и потому, что мама так сильно от неё зависит.

 

 — Миссис Уорд давно у вас? — спросил Мейнард. — Чуть больше трёх лет. Эвелин задумалась. — Она пришла к нам примерно за полгода до того, как мама вышла замуж за мистера Бёрнема; той зимой я училась в школе-интернате.

— Какой национальности миссис Уорд? — спросил Хейден. — Я спрашиваю, потому что вчера вечером, перед тем как под действием бромидов она уснула, она произнесла несколько фраз, которые...

Тяжёлые шаги по деревянному полу прервали врача, и Джонс
появился рядом с Эвелин.

«Детектив Митчелл хочет видеть вас, мисс Эвелин», — объявил он, и в его низком голосе
сквозило сдерживаемое волнение.

«О!» Эвелин с минуту непонимающе смотрела на него, затем на своих спутников;
их присутствие, несомненно, должно было умерить излишнюю любознательность детектива. Её отчим сказал ей, что ей, возможно, придётся явиться на дознание или дать показания, и
предупредил её, чтобы она ничего не говорила ни одному из них.
детективы, которые тогда были в доме. Эвелин, слегка напуганная его серьёзным видом, быстро вышла из дома через заднюю дверь, пока люди из Центрального управления допрашивали Бёрнхема.

 «Проводите его в гостиную», — распорядилась она и, когда дворецкий удалился, посмотрела на Хейдена. «Вы говорили… о да, теперь я вспомнила: вы спрашивали о
Миссис Уорд — она родилась в Швейцарии, но, кажется, живёт в Соединённых Штатах с пятнадцати лет. Это мистер Митчелл?
 — она повысила голос, когда в комнате появился хорошо одетый мужчина с приятным лицом.

Детектив подошёл к маленькой группе и поклонился всем.


«Да, мисс Престон, — ответил он. — Мне жаль, что я не увидел вас сегодня утром перед вашим отъездом». Мейнард, который встал при его появлении,
придвинул свой стул к детективу и сел в тень от рояля. Митчелл поблагодарил его за любезность и повернулся к доктору Хейдену.

— Медсестра позволила мне на минутку увидеться с миссис Уорд, доктор, — начал он.
— Но она сказала, что ничего не знает о самоубийстве.

 — Самоубийстве! — воскликнула Эвелин, поражённая.

“Я цитирую миссис Уорд”, - объяснил Митчелл. “Она, очевидно, считает, что
смерть незнакомца была самоубийством”.

“Но как она может? Она слышала, как я сказал коронеру Пенфилду, что кто-то позвонил
за пять или шесть минут до того, как я обнаружил тело, в библиотеку позвонили, и
по словам коронера Пенфилда, мужчина был мертв около двенадцати часов.
И всё же тела не было в библиотеке, когда я была там в первой половине дня.
Кто-то, кроме меня, был в этом доме, — заявила Эвелин и замолчала, задыхаясь от волнения.

— Миссис Уорд слышала, как вы это говорили? — спросил Митчелл, держа в руке карандаш, а блокнот для заметок — на колене.

 — Ну, я полагаю, что да, — Эвелин выглядела озадаченной. — Она
как раз тогда упала в обморок, и мы нашли её лежащей у двери библиотеки,
не так ли, доктор? Хейден кивнул. — Миссис Уорд, должно быть, стояла за портьерами и не могла не слышать наш разговор.

— Значит, вы считаете, что из-за вашего замечания о звонке в библиотеке
она упала в обморок, — задумчиво спросил Мейнард.

Эвелин нахмурила брови и энергично потерла лоб. “Я не
знаю, что и думать”, - признала она. “Что было в этом
заявлении, которое шокировало ее?”

Хейден наклонился вперед. “Может ли это быть ...” Начал он, затем замолчал
внезапно, поколебался и, наконец, обратился к Митчеллу: “Вы не подумали о том, чтобы
спросить миссис Уорд, не видела ли она, как кто-нибудь выходил из этого дома, когда она поднималась по
улице?”

— Нет, доктор. Дело в том, — Митчелл закончил запись, которую делал в блокноте, — дело в том, что медсестра позволила мне побыть в палате всего секунду; она сказала, что миссис Уорд слишком больна, чтобы сейчас с ней разговаривать.

“Тогда я не вижу ничего другого, как подождать, пока миссис Уорд не станет лучше”,
прокомментировал Мейнард. “ Будет ли расследование, Митчелл?”

“ О да, но не сейчас. - Митчелл повернул голову так, чтобы оказаться лицом к лицу с
Мейнардом. “Однако наше расследование не может ждать; мы должны проанализировать доказательства,
чтобы представить их на дознании и получить показания экспертов ”.

Мейнард засунул руки в карманы и откинулся на спинку стула. — Не торопитесь,
Митчелл, — предупредил он. — Помните юридическое правило: «Все доказательства
состоят из показаний, но все показания не являются доказательствами».

 — Верно, сэр, но в этом случае у полиции есть веские основания
подозреваю, что совершено преступление, ” запротестовал Митчелл. “Возьмем, к примеру, показания мисс
Престон: она услышала звонок в библиотеке, поднялась
наверх и обнаружила в библиотеке мертвого мужчину”.

“Ну, он мог позвонить в колокольчик, прежде чем выпить яд”,
возразил Мейнард.

“Будьте благоразумны, мистер Мейнард”. Раздражение детектива из-за Мейнарда
продолжение допроса проявилось в том, что он покраснел. “Коронер
Показания Пенфилда доказывали, что мужчина был мёртв по меньшей мере двенадцать
часов».

«Ну вот, опять вы со своими показаниями», — коротко рассмеялся Мейнард.
— Итак, доктор, в какой момент появляется трупное окоченение?

— В общих чертах, я бы сказал… — Хейден задумался, прежде чем продолжить, — трупное окоченение появляется с третьего по шестой час,
и в первую очередь оно затрагивает мышцы челюсти. Эвелин вздрогнула, когда к ней вернулось внезапное непрошеное воспоминание о чертах лица мертвеца.

— И как долго длится окоченение? — спросил Мейнард.

— О, в среднем это длится от двадцати четырёх до сорока восьми часов;
однако в некоторых случаях это может продолжаться всего несколько часов, а в других —
пять, шесть или семь дней, — ответил Хейден.

“И вы, врачи, готовы поклясться на основании _rigor mortis_, что знаете
точный час смерти этого человека?” настаивал Мейнард.

“Мы не готовы поклясться ни в чем подобном”. Хейден начал
разделять раздражение Митчелла по поводу слегка
презрительной манеры Мейнарда. “Мы можем сказать, что если жесткость полная, то смерть
наступила недавно. Лично я считаю, что _rigor mortis_ не может научить нас
ничему научному в случаях отравления ”.

«Но есть и другие способы установить время смерти, — вмешался
детектив. — Например, по остыванию тела».

— Не надо! Эвелин протестующе подняла руку. — Я не могу забыть, как его запястье было ледяным, когда я прикоснулась к нему.

— Вот! Митчелл торжествующе посмотрел на Хейдена. — Разве тело не остывает примерно за двенадцать часов?

— За это время оно может сильно остыть, — ответил Хейден. — Но в среднем охлаждение занимает от пятнадцати до двадцати часов.

— Меня устроит ваше первое заявление, — Митчелл записал несколько
цифр. — Позвольте, мисс Престон, вы нашли тело около половины четвёртого?

 — Да, или, может быть, на несколько минут позже.

“Хм! Тогда можно с уверенностью предположить, что этот человек был отравлен между
двумя тридцатью и тремя тридцатью вчера (во вторник) утром”.

Эвелин вздрогнула. “Похоже на то”, - призналась она. “Но там, где был
тело все это время?”

“А где убийцы?” В легком тоне Мейнарда прозвучали резкие нотки
и на этот раз Эвелин проигнорировала его, ожидая ответа детектива
.

— Это говорит мистер Бёрнхем? — спросил Митчелл, поспешно поднимаясь, когда из коридора донеслись голоса. Эвелин не успела ответить, потому что в комнату вошёл Бёрнхем. За ним следовали коронер Пенфилд и Джеймс Палмер.

“Вот люди, которые вам нужны, Пенфилд”, - воскликнул он, увидев
Хейдена и Мейнарда. “Подойдите и расскажите нам о расследовании”.

Пенфилд, к которому обращались напрямую, серьезно поклонился Эвелин, которая поднялась
вместе с остальными при их появлении, а затем посмотрел на хозяина немигающим
снисходительным взглядом. То, что Бёрнхэм был пьян или находился под действием какого-то сильнодействующего
наркотика, было очевидно, и Пенфилд от всего сердца желал, чтобы Эвелин
ушла; он не любил сцен — мёртвые люди — это одно, а истеричные
женщины — совсем другое.

«Дознания ещё не было, — сказал он. — Мы ждём
руководители дела должны быть в состоянии присутствовать на нем до того, как мы его проведем
.

“Руководители?” Бернхэм подошел ближе и положил дрожащую руку на
спинку стула. “Кого вы имеете в виду?”

“В первую очередь миссис Уорд”, - вежливо ответил Пенфилд. “Я понимаю,
Хейден, ей плохо от шока”.

“Да, это так; впрочем, ничего серьезного”.

“У нее есть сиделка?”

“ Да, миссис Дюваль.

“ Превосходно, ” Пенфилд потер руки. “ Я хотел бы поговорить
с сестрой Дюваль, если это удобно.

“Конечно, Диссектор,” Хайден сделал движение, чтобы идти, но Эвелин было раньше
его.

— Я сбегаю наверх и займу её место у миссис Уорд, чтобы она могла спуститься и
поговорить с вами, — вызвалась она и выскользнула из комнаты.

Бёрнхем, размышлявший над замечаниями коронера, перестал беспокойно расхаживать по комнате и
столкнулся с Джеймсом Палмером, чья массивная фигура затмевала мебель миссис Бёрнхем в стиле ампир.

— Почему вы сказали мне в холле, что провели расследование, а здесь отрицаете это? — спросил он. — Это из-за того, что Эвелин была там?

 — Нет, мистер Бёрнэм, вы всё перепутали, — возразил Пенфилд. — Я никогда не упоминал о расследовании, но сказал, что мы провели вскрытие.

“Ах, и с какими результатами?” - спросил Хейден. “Или это недопустимо?"
сказать сейчас?”

“ О, нет, это будет в утренних газетах, так что я не нарушаю тайны.
Пенфилд подошел ближе к пятерым мужчинам, которые сгруппировались вокруг рояля.
сами расположились вокруг него. “При сдаче содержимого желудка
на анализы мы обнаружили присутствие раствора синильной кислоты”.

Мейнард нарушил наступившее молчание. — Цианистая кислота, — повторил он.
— Разве это не разновидность синильной кислоты?

— Да, и в разбавленном виде её иногда дают при расстройствах желудка, —
ответил Пенфилд. Услышав его ответ, Бёрнхем резко сел, словно
поражённый. За его действиями наблюдали только Хейден и Палмер, а Пенфилд
сосредоточился на Мейнарде, который стоял и смотрел на него через
пианино с бесстрастным лицом.

«Синильная кислота», — пробормотал он. «Ах, Пенфилд, это подтверждает мою теорию».

«И какова же ваша теория?» быстро спросил Митчелл, наклонившись вперёд.

«Что этот человек покончил с собой». Видя недоверие, с которым было воспринято его заявление, Мейнард добавил: «Если бы этого человека убили, он бы сразу почувствовал присутствие синильной кислоты — вкус горького миндаля невозможно замаскировать».

— Да, есть, — возразил коронер Пенфилд. — В данном случае доза была введена в составе ликёра, который сам по себе имеет такой же горький вкус — это вишнёвый бренди.




 Глава V

«Эйс»


Мэриан Ван Несс отделилась от потока людей, медленно двигавшихся по Семнадцатой улице, и бросилась к противоположному тротуару, но успела лишь к тому моменту, когда мимо проплыл автомобиль «Маунт-Плезант». Второй, третий и четвёртый автомобили, пассажиры которых, словно муравьи, цеплялись за ступеньки и даже за крылья, не останавливаясь, обогнули поворот и
продолжил движение по Коннектикут-авеню. В отчаянии Мэриан развернулась и,
понадежнее зажав бумаги, которые несла под мышкой, направилась к
дому Бернхэмов. Она прошла всего треть пути, когда какой-то мужчина
поравнялся с ней, и, оглянувшись, она увидела Рене Ла Монтаня
рядом с собой.

“А! Капитан, добрый день”, - воскликнула она. “Вы получили мое
телефонное сообщение?”

— Но да, мадам, и я поспешил в Государственный департамент,
но обнаружил, что вас там нет. — Французский офицер протянул руку и взял у неё
небольшой пакет с бумагами. — Позвольте мне отнести их, — сказал он с
быстрая подобострастный поклон, и завладения документы, он сунул их
внутри карман своей синей тунике. “Скажите, мадам, Вы видели
Эвелин”, и Мэриан прочла в его глазах страсть, которую вызывало даже имя Эвелин.
в доблестном офицере загорелось пламя, и ее сердце забилось быстрее.
и готовая симпатия, которую каждая женщина испытывает к настоящему роману.

“Да. Я сейчас еду к Эвелин”, - ответила она. — Откровенно говоря,
капитан, что вас разлучило?

 Лицо Ла Монтаня стало обеспокоенным. — Это не моя вина, — возразил он. — Мои письма остаются без ответа...

— Вы совершенно уверены, капитан, что Эвелин получила ваши письма?

— Но да, — и, прежде чем она успела заговорить, он быстро добавил: — Когда я телеграфировал, что скоро приеду в эту страну, так как меня направили сюда для обучения авиации, и не получил ответа, я засомневался, получила ли его Эвелин. Получив отпуск, я отправился в Челси и навестил мистера и миссис Бёрнхэм...

— Вы так и сделали!

— Конечно, мадам, — Ла Монтань подчеркнул свои слова жестами,
характерными для его расы. — Это был мой
несчастье в том, что Эвелин была в отъезде, и по какой-то неосторожности моя телеграмма
не была переслана ей. В Челси у меня было всего несколько часов, но
по возвращении на службу я написал Эвелин письмо, требующее ответа,
и отправил его тем, что вы называете ‘заказной’ почтой.

“ И она ответила на письмо?

“ Нет. ” Несмотря на все его усилия сохранить бесстрастный тон, односложность
выдавала эмоции.

“Тогда ты можешь считать, что Эвелин так и не получила твоего письма”,
яростно воскликнула Мэриан.

“ Ты думаешь, что нет!” Лицо Ла Монтаня просветлело, затем омрачилось. “Но как
это в пределах возможного? На возвратной карточке стояла ее подпись в виде
квитанции.

Мэриан остановилась и уставилась на француза. “ Ее подпись? Вы
совершенно уверены?

“Oui, madame. Я слишком часто читала ее письма, чтобы ошибиться, ”
возразила Ла Монтань. “ Она подписала квитанцию.

Мэриан продолжила свой путь вверх по улице, озадаченно нахмурившись.
на ее лбу появились морщинки. — Куда ты отправила письмо? — спросила она.

— В Бернем-Лодж, Челси, Нью-Джерси.

 Мэриан ускорила шаг, чтобы их не сбил проезжающий мимо автомобиль, когда они переходили Массачусетс-авеню.

“И где было уведомление о вручении карточку?” спросила она, мелочь
задыхаясь от ее усилий.

“С того же места.” Ла-Монтань, полезла во внутренний карман. “Но
посмотрите”, - сказал он, показывая сильно потрепанную открытку с ответным заказным письмом
. Мэриан взяла открытку и изучила почтовый штемпель, дату и
Четкая подпись Эвелин в озадаченном молчании, затем протянул
карточку обратно.

— Я могу только сказать вам, — медленно произнесла она, — что Эвелин провела всё лето в монастыре на Западе; она не была в Бернем-Лодж больше года.

Француз уставился на нее. “Что вы такое говорите?” - воскликнул он в глубоком изумлении.
Мэриан повторила свое заявление. “Но это невозможно!"
воскликнул он. “Невозможно!”

“Да, это так”, - лицо Мэриан выражало неукротимую решимость. “ И я.
не могу допустить, чтобы счастье Эвелин подверглось опасности из-за... ” Она остановилась, чтобы помахать рукой.
она помахала доктору Хейдену, Дэну Мейнарду и Джеймсу Палмеру, которые вихрем пронеслись мимо
в автомобиле. Ла Монтань, который поднял руку в знак приветствия, когда
остальные мужчины приподняли шляпы, повернулся к Мэриан, его лицо сияло.

“Эвелин не утратила своей привязанности; она по-прежнему верна мне”, - начал он
бессвязно. “ Ах, вы принесли мне самые хорошие новости... Давайте поспешим.
к Эвелин.

“Подождите минуточку”, - и Мэриан возложил задержав руку на стремительный
Рука француза. “Мы должны рассматривать это немного сначала. Как вас приняли в Бернем Лодже
и кем?

“Мистер и миссис Бернем были приняты самым сердечным образом”.

“Вы тогда впервые с ними встретились?”

«Нет, о нет, мы уже встречались в Париже, и я видела миссис Бёрнэм, когда была в Нью-Йорке в гостях у своих американских кузенов. Именно в доме моего кузена я познакомилась с Эвелин».

«Эвелин мне об этом рассказывала». Мэриан не сочла нужным добавить, что
Эвелин разбудила её после короткого сна, который она позволила себе после ночного бдения в
комнате миссис Уорд, и с таким пафосом изложила свою историю о любви, недоразумениях
и потерянных письмах, что Мэриан тут же встала на её защиту, движимая
каждым порывом своей преданной натуры. Познакомившись с капитаном
В Ла-Монтань в начале лета она поклялась, что увидит его до истечения двадцати четырёх часов, и если, как она начала подозревать, для разлучения влюблённых использовались особые методы, она решила попытаться помочь им.

— Капитан, — начала она, — вы часто виделись с мистером Бёрнхемом, когда он был в Париже?

— Нет. Француз смягчил краткий ответ объяснением. — Мистер
 Бёрнхем на несколько лет старше, и мы не то, что вы могли бы назвать, — он сделал паузу, подбирая слово, — друзьями.

— Понятно. Мэриан задумчиво посмотрела на проезжающий мимо автомобиль. “Должно быть, это было
полных пять лет назад, но разве не было какой-нибудь истории о мистере
Бернхеме, когда он был в Париже?”

Последовала пауза, и когда он заговорил, француз ограничился
словом: “Да”.

Глаза Мэриан загорелись. “Моя память иногда играет со мной злые шутки”, - сказала она.
“Какие были подробности?”

Ла Монтань ответил не сразу. “Это было не так уж и много”, - начал он.
“Граф Андре де Сартиж и мистер Бернхэм поссорились в Лонгчемпсе,
и на следующий день Андре ударил мистера Бернхэма по лицу в клубе”.

“ И что произошло потом? ” настаивала Мэриан, когда он остановился.

«Ничего, — Ла Монтань пожал плечами. — Во Франции это означало бы
дуэль, но поскольку мистер Бёрнэм был американцем, который не верил в
дуэли, об этом вскоре забыли».

“Все равно мистеру Бернхэму пришлось уехать из Парижа, ” парировала Мэриан, “ а
Мистер Бернхэм - человек, который таит обиды. Боюсь, капитан, что он
не одобряет вашу помолвку с Эвелин.

Ла Монтань перевел взгляд с Мэриан на цветную прохожую
и женщина, случайно поймавшая его взгляд, испуганно отшатнулась. После того, как
он и Мэриан прошли, женщина повернулась и посмотрела им в спины, прежде чем
продолжить свой путь.

— Наверное, он отвернулся, когда увидел гунна, — воскликнула она. — И, судя по медалям, которые он носит, он, должно быть, видел кучу гуннов, но почему
«Он смотрит на респектабельную цветную леди так, будто хочет её убить».

Совершенно не подозревая о чувствах, которые он вызвал, Ла Монтань несколько мгновений молча прогуливался рядом с Мэриан.

«Мадам Бёрнэм дала мне рекомендательные письма к друзьям, а её муж пригласил меня к ним домой, — сказал он наконец. — Сомневаться в дружбе мистера Бёрнэма…»

«Неразумно», — мягко добавила Мэриан. Француз промолчал, и она с жаром добавила: «Потому что, когда враждебность мистера Бёрнхема
подавляется, она становится ещё опаснее. Позвольте дать вам дружеский совет:
не доверяй ему и помни, что он имеет большое влияние на свою жену ”.

“Если Эвелин только выйдет за меня замуж, нам не нужно обращать внимания на Бернхэма”, - воскликнула Ла
Монтань.

“И что ты хочешь жить, если ты вышла замуж без миссис Бернем по
согласие?” - спросил Мариан сухо. “Ах! прости меня,” а-Ла-Монтань цветные
горячо под своим загаром. «Согласно завещанию её отца, Эвелин может унаследовать своё состояние, только выйдя замуж по воле своей матери. Если миссис Бёрнэм
не одобрит этот брак, состояние достанется ей, а не Эвелин».

«Завещания! Фу!» — жестикуляция Ла Монтань была выразительной. — Я обожаю Эвелин,
не ее деньги. Если "Добрый день" будет так добр, что пощадит меня на протяжении всей этой войны,
Эвелин не будет в бедственном положении, поскольку я в конечном итоге унаследую
состояние моего дяди. Он перевел красноречивый, умоляющий взгляд на Мэриан. “ Ах,
мадам, воспользуйтесь вашими любезностями, чтобы я мог сейчас увидеть Эвелин.

“Не сейчас, завтра.” Мариан закаленное ее отказ с теплым ярким
улыбка. “Называй это как хочешь. Капитан — шестое чувство или женская интуиция — но не доверяйте Питеру Бёрнхему. Она остановилась и протянула руку. — Я не позволю вам идти дальше, — решительно заявила она.
он начал возражать. “Я позвоню вам, и все, что будет отправлено, всегда дойдет до Эвелин.
моя забота. Хорошо”, - и не жду, чтобы услышать его
сердечная благодарность она свернула на эту улицу и подбежал шагов Burnhams’.

Джонс открыл дверь, за ней с удовольствием.

“Мисс Эвелин ушла в свою комнату”, - признавался он ей. “И магистерской
из. Принести вам чашку чая в комнату, миссис Ван Несс?

— Нет, спасибо, Джонс, уже почти время ужина, — и Мэриан, не
заглядывая в гостиную, прошла по коридору.
поднялась по лестнице на второй этаж. Она сразу же направилась в комнату Эвелин.
комната, к ее разочарованию, оказалась пустой. Нерешительно остановившись у
двери, она, наконец, пересекла холл, прошла в свою спальню и, сняв
шляпку, не теряя времени, стала одеваться к ужину.

До ужина оставалось еще пятнадцать минут, когда Мэриан
вернулась в спальню Эвелин; ее обитательницы все еще не было, и
Мэриан колебалась, спуститься ли ей вниз или пройти в библиотеку. Наконец,
сделав выбор в пользу последнего варианта, она прошла по коридору и,
распахнув портьеры, вошла в комнату. Мужчина, склонившийся над
При её приближении ящик стола открылся, и она узнала Дэна Мейнарда.

«Добрый вечер», — воскликнул он, и в его голосе прозвучала искренняя нотка, которая отразилась в его глазах, когда он посмотрел на неё.

«Не уходите», — пробормотала она в ответ на вежливое приветствие и собралась уходить. «Я не помешала вам?» — спросила она.

Мейнард тихо рассмеялся. — В данный момент я занят поисками писчей бумаги, — признался он, отодвигая кучу бумаг и верёвок в ящике. — Присаживайтесь, — и он выкатил вперёд один из стульев.

Мэриан со вздохом удовлетворения устроилась в глубине большого кресла.
прошлой ночью она не могла отдохнуть из-за работы в Государственном
Департамент был требовательным, и, хотя идти домой было для
момент освежила ее, она была более усталым, чем она сначала поняла.

“Мне показалось, я видела вас в машине с доктором Хейденом и Джимом Палмером”, - заметила она.
Подождав, пока Мейнард нарушит молчание.

— Он подвёз меня до телеграфного агентства на Коннектикут-авеню.
 Мейнард посмотрел на свой деловой костюм, а затем на неё, и
вечернее платье. “Я должен извиниться за то, что не переодеваться к ужину”, - сказал он.
“Дело в том, что я покинул Англию так поспешно, что мой багаж все еще в
Лондон. Клерк в судоходной конторе, когда я зашел узнать, когда
следующий "Кунардер" отплывает, прошептал мне на ухо, что он отплывает
в тот же день, и у меня как раз было время приготовить лодку, но я не смог поехать
вернулся, чтобы забрать свои вещи.

— Ваша поездка прошла без происшествий? — спросила она, с внутренним одобрением отмечая его высокий, подтянутый стан и широкие плечи.

 — Да, если не считать обыска в карантине; кто-то донёс о
что на борту были подозреваемые, и мы столкнулись с большим количеством шпионажа и
подверглись жесткому перекрестному допросу, ” он отступил к столу и закрыл
ящик. “Я рад, что вам понравился Рене Ла-Монтань”, - сказал он, и она
начали за неуместные замечания. “Он-эйс, ты знаешь, в
Французский Летучий Корпус”.

“Да”. Она посмотрела на него, слегка озадаченная. “Откуда ты знаешь, что мне нравится
Captain La Montagne?”

— Потому что ты шла с ним.

Она весело рассмеялась. — То, что я иду с людьми, означает, что они мне
нравятся?

— Я слышал, что так говорят, — сказал он, не сводя с неё глаз. — Я бы
мне бы очень хотелось осмотреть достопримечательности; не могли бы вы сжалиться и показать мне
Вашингтон?

Пальцы Мэриан играли с коралловой ниткой, которую она носила
на шее. “Это был бы слепой, ведущий слепого”, - сказала она,
и ее голос прозвучал напряженно даже для ее собственных ушей. “Вашингтон
изменился за последние несколько месяцев. Мистер Бернхэм оказался бы лучшим гидом
, чем я”.

— Говорите обо мне? — спросил их хозяин, стоя в дверях своей комнаты,
и Мэриан вздрогнула: она не слышала, как открылась дверь. — Почему вы двое
сидите здесь? — раздражённо спросил он, и Мейнард, взглянув на него,
Он заметил, что Бёрнхем обошёл комнату, что помешало ему приблизиться к стулу, на котором был найден труп. «В гостиной гораздо приятнее», — заметил он, остановившись на полпути через комнату. «Пойдёмте туда».

 Прежде чем Мэриан успела подняться, портьеры раздвинулись, и в библиотеку вошёл детектив
Митчелл. Он с недовольством перевёл взгляд с одного на другого.

— Вам было приказано, сэр, — сказал он, обращаясь к Бёрнхему, — начальником полиции не использовать эту комнату до дальнейших распоряжений.

“Tut, tut!” Бернхэм гневно покраснел. “ Я не подчиняюсь указаниям в своем собственном доме.
и я не позволю, чтобы моим гостям диктовали. Ты можешь идти,
Митчелл.

Вместо того, чтобы выполнить его диктаторский приказ, детектив стоял на своем
на своем. Бернхэм, с лицом почти апоплексического цвета, угрожающе двинулся вперед
и, если бы не поспешный шаг Мейнарда вперед, его поднятый
кулак ударил бы Митчелла.

— Сохраняйте спокойствие, Бёрнэм, — посоветовал он, и его голос вернул разгневанного мужчину к реальности. — Митчелл, нет причин для такого волнения;
Мы с миссис Ван Несс сидели здесь и болтали, и мистер Бёрнэм только что
присоединился к нам. Мы ничего не передвигали в этой комнате».

 Митчелл огляделся; очевидно, Мейнард был прав; каждый предмет мебели, даже шахматный столик,
стоял на своём привычном месте. Он виновато посмотрел на Мэриан, которая
встала и оперлась рукой о спинку стула.

 «Всё в порядке», — признал он. — Но в качестве меры предосторожности комнату
придётся опечатать.

 Мейнард повелительным жестом предотвратил ещё один взрыв.
Бернхэм. “ Какие у вас есть полномочия, Митчелл, на такой шаг?
- Спросил он.

- Приказ коронера, - хрипло ответил он. “ Я позову его, ” и Митчелл
исчез.

Бернхэм в гневе стукнул кулаком по ближайшему столу. “ Ты думаешь, я
собираюсь подчиняться приказам в своем собственном доме? - спросил он у Мейнарда. — Вы
это сделаете? — и его рука продолжала указывать на вопрос.

— Осторожно, вы повредите свой шахматный стол, — предупредил Мейнард.
— Нет смысла противиться полиции, Бёрнэм; они имеют
полное право попросить освободить эту комнату для дальнейшего
расследование. С моей стороны было необдуманно вмешиваться. ”

“Я думаю, нам всем лучше уйти”, - предложила Мэриан, которая слушала
спор между Бернхэмом и детективом с напряженным
вниманием, что не ускользнуло от внимания Мейнарда. “Я остановился здесь
ожидая найти Эвелин.”

“Она с миссис Уорд,” проворчал Бернема-его нравом был еще
взъерошенные. “Алло, что это за суматоха?” - послышались громкие голоса.
добрался до них. “Снова полиция - я скажу Митчеллу все, что я о нем думаю"
он, назойливый идиот! И, сделав поспешный шаг вперед, он взмахнул
рукой вверх и назад.

Но это был не детектив, который шагнул через порог и побежал
полный наклона от протянутой Бернем, грозя кулаком.

“Боже мой, Питер, что ты делаешь?” - спросила его жена, опуская
свою любимую собачку, чтобы нежно пощупать ее нос. “Ты с ума сошла!” когда, игнорируя
присутствие Мэриан и Мейнарда, он с излияниями обнял ее.

“Нет”, - возразил он. “Но я думаю, что люди скоро сведут меня с ума. Я отправил тебе телеграмму, Лилиан, чтобы ты не возвращалась. Ты её не получила?

 — Получила, а также утренние газеты, — сухо ответила она. — Ты могла бы
телеграфировала Монблану, чтобы он не мёрз, и попросила меня не возвращаться домой после того, как я прочла о том, что здесь произошло вчера. Так ты действительно здесь, Дэн, — сердечно пожав руку актёру, она поприветствовала Мариан, которую тепло поцеловала, затем опустилась в ближайшее кресло и обратилась к мужу. — Ну что, Питер, в чём дело?

Бёрнхем раздражённо посмотрел на жену. Иногда её резкость испытывала его терпение, но опыт подсказывал ему, что она
преследовала одну цель с упорством бульдога, и если она что-то задумала, то
чтобы услышать все подробности таинственной трагедии, которая привела
ее поспешное возвращение в Вашингтон, она будет сидеть в этом кресле до тех пор, пока
она не получит желаемую информацию. Бернхэм был спасен от ответа на
ее вопрос возвращением Митчелла и коронера Пенфилда, и он
приветствовал последнего с облегчением.

“ Моя жена, коронер Пенфилд, ” сказал он в качестве представления, - и миссис
Ван Несс; с мистером Мейнардом вы уже знакомы.

Пенфилд поклонился всем по очереди.

«Прошу прощения, мистер Бёрнэм, — начал он, видя, что все внимание приковано к нему, — но я действительно считаю, что необходимо закрыть эту комнату на несколько дней».

— Почему? — спросила миссис Бёрнэм, и Пенфилд с тревогой посмотрел на неё. Он много слышал о ней, о её социальном положении, благотворительности, странностях и язвительном остроумии. Несмотря на то, что она была в потрёпанном и пыльном дорожном костюме, её манеры и спокойная надменность выдавали в ней аристократку, которая пользовалась авторитетом в самых элитных кругах Вашингтона.

— Внезапную смерть необходимо расследовать, мадам, — объяснил Пенфилд, не
желая встречаться с её проницательным холодным взглядом голубых глаз. — К
сожалению, ваша библиотека стала местом смерти этого человека.

— Это очень прискорбно, — согласилась миссис Бёрнэм, когда Пенфилд сделал паузу,
обнаружив, что несколько увлекся своим заявлением. — Вы и полиция выяснили имя человека, который имел наглость покончить с собой в моём доме?

— Он не покончил с собой. Пенфилд терял терпение, и слабая улыбка на лице Мейнарда раздражала его. — Этот человек был убит.

— Убит! Если не считать восклицания, миссис Бёрнэм сидела, выпрямившись, и молча смотрела на Пенфилда, который выдерживал её пристальный взгляд, сколько мог, а затем сменил позу.

«Мы пока не смогли опознать этого человека, — продолжил он. — Мы обыскали «Галерею мошенников», фотостудии,
разослали его описание по телеграфу в другие города, но безрезультатно».

«И безрезультатно?» — миссис Бёрнэм повторила его слова, как попугай. — У покойного не было документов в кармане? На его одежде не было никаких опознавательных знаков?»

«Не было», — ответил Пенфилд. — «Единственной вещью, которую удалось найти в карманах
мужчины, была верёвка». Он резко повернулся к Мейнарду. — Вы помните,
что видели верёвку?

 — Да.

Пенфилд вздохнул с облегчением. — Я рад, что вы помните, — воскликнул он. — Это дело
Это озадачивает меня, и я столько раз об этом думал, что пришёл к выводу, что мне всё это привиделось».

Бёрнэм, сидевший рядом с женой, поднял взгляд.

«У вас есть верёвка?» — спросил он.

«Нет», — мрачно ответил я. «Я помню, как крутил её в пальцах как раз перед тем, как миссис Уорд упала без сознания на пол. После того, как мы отнесли её в комнату, я поискал верёвку, но не нашёл её», — закончил я.
Пенфилд.

Раздвинутые портьеры потревожили миссис Бёрнэм, и, подняв глаза, она
увидела, что Джонс, чьи глаза были в два раза больше обычного, смотрит на неё из
дверного проёма.

«Ужин подан, мадам», — объявил он.




ГЛАВА VI

СОБЫТИЯ


Шум шагов заставил Питера Бёрнхема перестать разворачивать свёрток, который он держал в руках, и броситься к двери своей спальни. С этого места он увидел, как Эвелин пересекла холл и спустилась по лестнице.
Он быстро отметил её хорошо сшитый спортивный костюм и прекрасный букет орхидей, приколотый к нему. Эвелин, занятая тем, что поправляла выбившуюся прядь волос под своей элегантной треугольной шляпкой, не заметила, что её отчим стоит в тени дверного проёма. Бёрнхем в нерешительности подождал, пока до него донесётся хлопок входной двери, а затем
вернувшись к своему бюро, он задвинул его ящики и быстро прошел в будуар своей жены.
Миссис Бернхэм подняла глаза при его приближении и уронила вязанье на колени.

...........
...........

“Не закрывай дверь, Питер”, - запротестовала она. “Здесь очень тепло.
и в комнате душно”.

“Тогда почему бы не открыть это второе окно?” - спросил Бернхэм. Не дожидаясь ответа на свой вопрос, он распахнул створку, и от внезапного потока воздуха, хлынувшего в открытое окно, бумаги на столе его жены разлетелись по комнате.

 — Ну вот, Питер, посмотри, что ты наделал. — Миссис Бёрнэм была раздражена.
— И я только что прибралась на своём столе. Будьте
так любезны и положите каждое письмо точно на то место, где оно лежало.

 Бёрнхему потребовалось несколько минут, чтобы выполнить её просьбу, и она
с молчаливым, но растущим раздражением заметила, что её корреспонденция
не была сложена аккуратными стопками, как она рассортировала её с
тщательной проработкой деталей ранее этим утром.

 — Не утруждайтесь класть счета сверху, — сказала она, сверкнув
глазами. — Это будет прекрасно, Питер; иди сюда и садись, ты, кажется,
замерз, — и она указала вязальной спицей на свободное кресло.
соседняя с той, которую она занимала, которая вместе с ее креслом и
столом занимала почти все восьмиугольное крыло ее будуара.

Бернхэм сел с коротким недовольным вздохом. “Я не могу понять, почему
мы закрыли гостиницу и приехали в город так рано”, - проворчал он, вытирая
лоб носовым платком. “Вашингтон невыносим”.

— Ночи не так уж плохи, и если бы ты не нервничал, Питер, ты бы не чувствовал себя такая жара. Миссис Бернхэм взялась за вязание.
“ Если я правильно помню, это вы первая предложили нам вернуться
в этом месяце.

Бернхэм беспокойно заерзал и поджал губы. “Ну, и что мы могли бы
сделать, если бы Эвелин закусила удила?” - требовательно спросил он. “Вы не можете
задержать девушку в монастырь силой, и она не могла оставаться в этом
город без сопровождения”.

— Верно, — миссис Бёрнэм ограничилась одним словом и продолжила вязать в тишине.

 — Очень жаль, Лилиан, — пожаловался Бёрнэм, начиная нервничать под короткими взглядами, которыми одаривала его жена, — что
ваша дисциплина была такой слабой; в результате Эвелин выросла с мыслью, что ее желание - закон.
”

“Она приходит и упрямый гонки”, - признала Миссис Бернем, с
пол вздохнул. “Не волнуйся, Питер, Эвелин уже не считает себя безумно
любовь с десяток раз, прежде чем она находит человека, которого она выйдет замуж”.

Бернхэм откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы.
— Рене Ла Монтань всё ещё в городе, — объявил он.

 — Неужели? — миссис Бёрнэм отложила вязание.  — Я думала, его отправили в один из авиационных учебных лагерей на юге.

— Он ещё не уехал, потому что Мейнард сказал мне, что видел его в Шорхэме
во вторник вечером. — Миссис Бёрнэм ничего не ответила, и её муж добавил
со сдержанной яростью: — Не повезло!

 Миссис Бёрнэм в тревожном молчании постукивала спицами по подлокотнику кресла.

 — Я не одобряю международные браки, — сказала она наконец. — «Я видела слишком много печальных результатов; взять, к примеру, Мариан Ван Несс…»
 Её спицы громко застучали в тишине комнаты, и она сделала паузу, прежде чем добавить: «Я не совсем в курсе обстоятельств дела, как
Мэриан вышла замуж в Европе и провела свою недолгую супружескую жизнь вдали от Вашингтона, но, — миссис Бёрнхем снова сделала паузу, — но я согласна с дипломатом, который сказал: «Тех, кого Атлантический океан разделил, не может соединить ни один человек».

 — Вам будет трудно убедить Эвелин в своей точке зрения, — возразила Бёрнхем. — Если я не ошибаюсь в своих предположениях, вам грозит побег, если, как я сильно подозреваю, Эвелин и Рене ведут тайную переписку.

 Миссис Бёрнэм наклонилась, чтобы поднять клубок пряжи, который скатился на пол.
Она посмотрела на меня, прежде чем спросить: «Откуда у вас эта идея?»

«От Джонса, чья таинственная манера, когда я встретил его с коробкой цветов для Эвелин и тайком передающим записку, вызвала у меня подозрения. Я сразу же велел ему докладывать вам, когда ему будут передавать письма и посылки для Эвелин».

«Совершенно верно», — решительно заявила миссис Бёрнэм. — Мы не хотим никаких
помолвок, но, честное слово, Питер, я не могу не симпатизировать Рене Ла
Монтаню. Если бы не тот факт, что он иностранец и что он тебе не нравится... — Она замялась и бросила
Она бросила проницательный взгляд на мужа, который угрюмо смотрел в пол.
— Он по-прежнему тебе неприятен? — спросила она.

— Да, но зачем об этом говорить? — резко ответил он и зевнул. “ Клянусь
честное слово, Лилиан, в последнее время я очень мало спал; пожалуй, я пойду вздремну.
Говоря это, он встал и потянулся, затем
сделал несколько ленивых шагов к двери, но следующее замечание жены
остановило его на пороге.

“ Есть новости от коронера Пенфилда?

“ Ни слова. Бернхэм задумчиво потер подбородок. “ Полиция,
согласно утренним газетам, не смогла установить личность этого человека.
личность».

«Странно!» — задумалась миссис Бёрнэм. «И разве они не выяснили, почему его убили в этом доме?»

Бёрнэм переступил с ноги на ногу, засунув руки в карманы пальто.

«Моя дорогая Лилиан, вы не сможете установить мотив преступления — если это было преступление, — вставил он, — пока не установите личность этого человека». — Увидимся позже, — и, ласково улыбнувшись ей, он повернулся и вышел из комнаты.

Миссис Бёрнэм продолжала вязать, и свитер цвета хаки увеличивался в размерах по мере того, как её проворные пальцы двигались по спицам.  Наконец она отложила половину
Она положила готовое платье на колени и оглядела будуар. Это была
приятная комната, светлая и просторная, и её домашняя атмосфера
подчёркивалась мебелью, всё ещё покрытой летним ситцем. Восьмиугольное
крыло необычной формы увеличивало её размеры и общий вид.

  Миссис Бёрнэм задумчиво посмотрела в сад, на который выходили восьмиугольные
окна, затем повернула голову и взглянула через боковое окно на спальню Эвелин. С того места, где она сидела,
она с неудовольствием смотрела на беспорядочно брошенную одежду
Она села на кровать Эвелин и начала звать через открытое окно горничную, которую заметила в другой части комнаты, чтобы та убрала одежду, но оставила эту задачу Эвелин. Как только она приняла решение, горничная выбежала из спальни, и миссис Бёрнэм обратила внимание на комнату, в которой сидела.

 Положив вязание на стол, она прислушалась. Только щебетание птиц и отдалённый гул мотора нарушали мирную осеннюю тишину. Отпустив свитер, миссис Бёрнэм
взяла свою большую сумку для вязания, и когда она вынула руку из
ее вместительного нутра, ее пальцы нащупали очки в раковинах
и книгу. Положив книгу на колени, она поправила очки
на носу, затем взяла книгу и пробежала глазами название: “Тейлорс
Медицинская юриспруденция и токсикология”. Она быстро переворачивала страницы
, пока не дошла до заголовка “Обнаружение ядов”, и ее глаза пробежали
вниз по страницам, выбирая абзацы, напротив которых она различила
слабые карандашные пометки. Когда она снова убрала книгу на место в свою вязальную сумку, прошёл час.

Не подозревая о том, что она стала главной темой разговора между отчимом и матерью, Эвелин Престон, выйдя из дома, поспешила на Дюпон-Серкл и, увидев свободное такси, ожидавшее у стоянки, села в него и велела водителю отвезти её в Потомак-парк.

 Пока такси пробиралось между машинами, заполнявшими Семнадцатую
улицу под Пенсильвания-авеню, Эвелин с удивлением смотрела на переполненные тротуары. Был полдень, и служащие из огромных
правительственных зданий поблизости спешили в обеденные залы и
кафетерии, которые, как грибы после дождя, вырастали, чтобы удовлетворить потребности
голодного человечества. Эвелин мысленно сравнила эту картину с той, что была в
том же районе шесть месяцев назад, и в замешательстве покачала головой;
когда-то мирный старый жилой район был оживлён железной рукой войны.

 Такси, едва не столкнувшись с приближающимся туристическим автобусом, который
нервно зигзагами пытался повернуть на Семнадцатую
Улица свернула на Потомак-драйв, и, следуя указаниям Эвелин,
шофёр довёз её до аэродрома, который был
Раньше это была площадка для игры в поло в Национальной столице.
Из ангара было видно, как подъезжает такси, и один из офицеров,
стоявших возле здания, пересёк газон и оказался на обочине, когда машина остановилась.

 Когда Эвелин посмотрела в счастливое лицо Ла Монтаня, обращённое к ней, все
сомнения, мучившие её, исчезли. Не говоря ни слова, он
распахнул дверцу такси и сел рядом с ней.

— Дорогая моя, — пробормотал он по-французски. — Наконец-то! — и он взял её за руки и, наклонившись, поцеловал в тени
закрытое такси. “ Миссис Ван Несс объяснила... - начал он мгновение спустя.

“Действительно, благослови ее господь!” - радостно воскликнула Эвелин на его родном
языке, на котором она говорила почти без акцента, и нежно прикоснулась к своим
орхидеям. “Эти цветы через ее агентство, как
также ваших близких, обратите внимание, Рене.”

“Я последовала ее совету”. Лицо Ла-Монтань потемнело. “Но мне нравится
не ухаживаю за тобой по секрету, дорогие сердца; несомненно, что твоя мама-одна на
узнать причину. Я не” Флашинг “неугодных; и не я вовсе
без денег”.

“Я не думаю, что это мама прятала твои письма”, - воскликнула она.
Эвелин. «Я подозреваю, что мой отчим…»

 Восклицание прервало ее. «Я не могу понять столь сложную натуру», — заявил Ла Монтань. «Мистер Бернэм, на первый взгляд, возможно, самый любезный хозяин…» Он резко замолчал. «Но не будем тратить драгоценный час на разговоры о нем; а что вы скажете о себе?» — и он окинул ее восхищенным взглядом.

“Я очень хорошо себя чувствую и...” - робко подняв голову, - “счастлива, теперь, когда твое
молчание объяснено”. Ее глаза наполнились слезами. “Ах, Рене, я была
жестоко задета твоим очевидным пренебрежением”.

“Никогда больше не думай так обо мне”, - воскликнула Ла Монтань, глубоко расчувствовавшись.
голос и жест. «Ты — мой идеал, любовь моя. Я женюсь на тебе с согласия твоей матери или без него».

 Эвелин отрицательно покачала головой и пожала ему руку. «Мы поженимся, но с одобрения матери», — сказала она. «Мистер Бёрнхем умен, но он не может постоянно обманывать маму, и, — она мудро кивнула, — я должна свести с ним счёты за то, что он заставил меня пережить этим летом.

 — С тобой плохо обращались, дорогая? — спросила Ла Монтань.

 — О нет. Я выбрала монастырь после спора с мистером Бёрнхемом, который настаивал на том, чтобы я приняла приглашение Мэри Палмер провести лето с ней.
с ней в Адирондаке». Она помедлила, а затем, внезапно обретя уверенность, добавила немного невпопад: «Я не хотела соглашаться, потому что, видите ли, брат Мэри, Джим Палмер, он… ну, он… то есть я ему нравлюсь».

 «Я вполне могу в это поверить», — признал Ла Монтень, и они беззаботно рассмеялись, но в его красивых глазах, когда он взглянул на её юную свежесть, промелькнула тень. — А этот месье Джим, он занимается любовью?

 — Ну, он пытается, — призналась Эвелин, и на её щеке появилась озорная ямочка, когда она внезапно вспомнила сцену с Джимом
При упоминании Палмера в клубе «Чеви Чейз» на её губах появилась едва заметная улыбка. «Мистер
 Палмер — самый близкий друг моего отчима, и поэтому…»

 «Он одобряет этот брак; ах, я начинаю понимать». Ла Монтань выпрямился во весь свой невысокий рост. «Значит, у враждебности мистера Бёрнхема есть другой мотив, помимо того, что предположила наша добрая подруга, мадам Ван Несс». Но скажи мне, Эвелин, — его нежный голос ласкал её имя, — что это я читаю в газетах о мёртвом человеке в твоём
доме?

 — Я знаю об этом не больше, чем ты прочитал в газетах. Эвелин
Голубые глаза затуманились. «Это был большой шок — увидеть его сидящим там, в
библиотеке, — мёртвым. Очевидно, полиция в таком же замешательстве, как и я».

 «Я видел, что они не установили личность этого человека». Француз сделал паузу
и с сомнением взглянул на Эвелин; он сразу заметил, как она побледнела при упоминании о трагедии, и с присущим ему интуитивным сочувствием заключил, что эта тема её расстроила, и слова, которые он собирался произнести, так и остались невысказанными. — Давайте больше не будем обсуждать такие мрачные вещи. Вы не пообедаете со мной в «Уиллард»?

Эвелин рассматривала приглашение, прежде чем она ответила. “Я бы хотел
принимаем”, - сказала она, и ее разочарование было очевидным. “Но есть
не напрасно противостоять матери. Она большой сторонник
условностей, и я знаю, что она не позволила бы мне пообедать с тобой
без сопровождения ”.

[Иллюстрация: Он достал пакет с бумагами Мэриан и положил их
на колени Эвелин.]

“Но где мы можем встретиться?” — спросил Ла Монтань; взглянув на ангар, он увидел, что к машине приближается санитар, и правильно
догадался, что его присутствие требуется брату-офицеру. — Сердце
дорогая, пусть это не будет долго, прежде чем я снова тебя увижу”.

“Я обедал с Мариан, почему не пришел к ней на квартиру это
вечер?”

“Отлично!” Ла Монтань кивнул ординарцу, который стоял, отдавая честь
рядом с машиной. “Я немедленно подойду к полковнику”, - сказал он.
обращаясь к нему, и когда солдат отошел, он снова повернулся к Эвелин.
и страстно поцеловал ей руку, прежде чем выскочить из машины. — Ах, я
только что вспомнил — вы увидите миссис Ван Несс раньше меня, поэтому не
передадите ли ей эти бумаги, которые я так опрометчиво взял с собой?
в кармане, когда я вчера её оставил? Говоря это, он достал из кармана Мэриан
пачку бумаг и положил их на колени Эвелин.

 Шофёр Эвелин, видя, что она и Ла Монтань слишком поглощены друг другом,
чтобы обращать на него внимание, отошёл к ангару, внимательно наблюдая за своей машиной. Он услышал, как посыльный передал приказ Ла Монтань, и поспешил обратно к машине,
добежав до неё как раз в тот момент, когда француз уходил.

«Куда, мисс?» — спросил он. Эвелин, поглощённая наблюдением за Ла Монтань,
подпрыгнула, когда его резкий голос отвлёк её. Она посмотрела на
Она на мгновение растерянно уставилась на него.

— К Вудворду и Лотропу, — распорядилась она и добавила, когда он приготовился сесть за руль: — Я вас раньше не видела?

— Да, мисс. — Он полуобернулся, и его веснушки и рыжие волосы отчетливо
выделялись в ярком солнечном свете. — Я отвез вас домой со
станции Юнион во вторник утром.

— О, конечно, теперь я вспомнила, — и Эвелин откинулась на спинку сиденья.

Она какое-то время выполняла свои многочисленные поручения, и прошло два часа, прежде чем такси свернуло на её улицу и резко остановилось перед её дверью, так что её многочисленные пакеты, частично
вещи, лежавшие на сиденье рядом с ней, оказались на полу машины.
С помощью извиняющегося шофёра она начала собирать их, когда голос позади неё заставил её обернуться.

— Позвольте мне помочь, — воскликнул Дэн Мейнард и, протянув руку,
поднял моток шерстяных ниток, который ускользнул от неё. — Ваша мать очень
переживала, когда вы не вернулись к обеду. На самом деле, — и его очаровательная улыбка была заразительной, — я, кажется, помешал ей отправить за тобой городского глашатая.

— А кто это? — смеясь, спросила Эвелин.

“ Бернхэм, наверное. Мейнард тоже рассмеялся. “ Позволь мне заплатить мужчине, у тебя
руки заняты, ” пока она шарила в поисках сумочки.

“Нет, нет”, - запротестовала она, но Мейнард, не обращая внимания, повернулся обратно
чтобы расспросить шофера и, прежде чем Эвелин смогла до них добраться, Мейнард
вручил мужчине банковую купюру.

“Мы можем уладить это позже, Эвелин”, - сказал он. “ А теперь давай не будем ссориться
из-за пустяка.

- Из-за пустяка! Эвелин весело рассмеялась. “Я не называю трехчасовой счет за такси
мелочью; однако мы позволим маме разрешить спор. В чем дело?”
когда к ней подбежал шофер.

— Ещё один пакет, мисс, — и, коснувшись шляпы, он положил стопку бумаг поверх пакетов, которые она несла, и удалился.

 — Осторожно, вы их уроните, — предупредил Мейнард, придерживая пакеты.  Ему как раз удалось выровнять их, когда пуговица на его рукаве зацепилась за верёвку, и, когда он отдёрнул руку, несколько бумаг из пакета, переданного ей Ла Монтань, упали на землю.

— Как неловко с моей стороны, — воскликнул Мейнард, раздражённый своей неосторожностью,
и наклонился, чтобы поднять бумаги и вернуть их Эвелин.
Затем его рука потянулась к дверному звонку, и Эвелин, проследив за его движением
, увидела, что шнурок все еще свисает с пуговицы на его рукаве.
Шнурок из переплетенных красных и зеленых нитей выделялся ярким рельефом
на фоне белого дерева дверного проема.

Где она видела такой шнурок раньше? Мысли Эвелин медленно вернулись к сцене в библиотеке во вторник днём, и она снова увидела похожую верёвку, которую вынули из кармана мертвеца и вертели в пальцах коронера.

 Взгляд Мейнарда последовал за её взглядом; его палец нажал на кнопку
Он сильно ударил в дверной звонок, а затем убрал руку, когда она подняла её.

«С какого пакета я оторвал эту верёвку?» — спросил он.

Эвелин неуверенно посмотрела на пакеты в своей руке; пакет с бумагами Мэриан был развязан, коробка конфет и несколько канцелярских принадлежностей тоже были без верёвок из-за небрежного обращения с ними, пока она носила их с собой во время похода по магазинам.

«Я правда не знаю», — ответила она. — О, Джонс, — сказала она, когда этот достойный человек открыл
входную дверь. — Принеси мне что-нибудь поесть, я умираю с голоду.

 Она повернулась, чтобы обратиться к Мейнарду, но он остановился.
Он стоял прямо за дверью и аккуратно засовывал в карман красно-зелёную
ленту.




Глава VII

Пятый человек


Доктор Хейден отложил журнал, который читал, и, устроившись поудобнее в большом кресле, с довольным видом затянулся сигарой и посмотрел на Джима Палмера и Питера Бёрнхема, которые играли в шахматы.

— Вы ещё не закончили игру? — спросил он, откровенно зевая.

Его вопрос не встретил отклика со стороны увлечённых игрой игроков, и
усталый врач, свернувшись калачиком на диване, уткнулся головой в подушки и
уснул. Час спустя Сики,
Японский слуга Палмера заглянул в комнату, которая служила Хайдену и Палмеру, делившим холостяцкую квартиру, гостиной и столовой, и, увидев, что оба мужчины по-прежнему увлечены игрой, бесшумно удалился. Едва он добрался до кладовой дворецкого, как раздался громкий звон гонга у входной двери. Пройдя по коридору, Сики открыл дверь и впустил Дэна Мейнарда.

— Мистер Палмер ждёт меня, — сказал он, отдав шляпу и трость слуге, и прошёл через приёмную. Но не успел он дойти до
В гостиной японец появился в дверях.

«Достопочтенный мистер Мейнард», — объявил он и вышел.

Палмер оторвал взгляд от шахматной доски и махнул рукой.

«Садись, Мейнард, игра закончится через минуту».

Бёрнэм, не поднимая глаз, передвинул ладью по доске. — Теперь всё кончено; мат в три хода, Джим, — объявил он, откинулся на спинку стула и провёл рукой по горячему лбу. — Хочешь отомстить, Мейнард? Я могу сыграть ещё одну партию.

— Нет, моя месть подождёт, — рассмеялся Мейнард. — Ты выглядишь измотанным, Бёрнэм; слишком много концентрации вредно для тебя.

Бёрнхем зевнул в ответ, и Палмер, поднявшись, подошёл к тому месту, где доктор
Хейден удобно устроился и сладко похрапывал.

— Просыпайся, — воскликнул он и энергично встряхнул доктора.
— Мейнард пришёл, и Сики приготовил для нас угощение.
Его слова подтвердились, когда появился японец с подносом, на котором лежали
бутерброды и бутылка. Сики исчез и вернулся через минуту с блюдом, на котором лежал лобстер по-ньюбургски. Он поставил его на стол, накрытый на четверых.

Доктор Хейден сел и протёр сонные глаза.  Увидев Мейнарда, он
он сердечно поклонился и присоединился к остальным за столом.

“ Хорошо готовишь, Сики, - заметил он немного позже, попробовав горячее.
лобстер. “ Тебе повезло, что у тебя такой превосходный слуга, Палмер.

Палмер скорчил гримасу. “ Он у меня долго не задержится, ” проворчал он. “ Он сегодня подал
уведомление; эти богатые новоприбывшие балуются с домашней прислугой
в Вашингтоне. Он сделал паузу и многозначительно взглянул на Бернхэма.
“Не будьте так скупы с графином; передайте его дальше”, - предложил он.

Бернхэм уже собирался подчиниться, когда Хейден протестующе поднял руку.

“Полегче, Палмер, или у тебя будет еще один приступ”, - предупредил он.

Палмер застенчиво улыбнулся Мейнарду. “Послушай моего совета”, - сказал он. “Не надо
приглашать своего врача жить с тобой в одной квартире, если хочешь наслаждаться
жизнью. Хайден находит недостатки каждый раз, когда я забываю, что нахожусь в водовозке ”.

“Некоторые люди своеобразные представления о их благополучии”, - парировал
Хейден. — Твоему сердцу не выдержать ещё нескольких приступов, так что полегче.
Заметив упрямое выражение лица Палмера, он добавил: «Убери графин с дороги Палмера, Мейнард, будь добр».

Когда Мейнард выполнил просьбу, его случайный взгляд на Палмера
задержался на измождённом лице и отёках под глазами; он выглядел так, как и должен был выглядеть больной человек.

«Пустяки!» — беспечно воскликнул Палмер. «Сон поможет мне прийти в себя. Я думаю,
люди из квартиры наверху съедут; как только я избавлюсь от их адских вечеринок, я смогу работать над своими планами». Архитектору нужны
тишина и покой, а также яркий свет. Этот дом — как
доска для черчения».

«Это старое здание?» — спросил Мейнард.

«Нет, не очень, построено около десяти лет назад».

“Комнаты очень просторные”, - прокомментировал Мейнард, оглядывая помещение.
комната была обставлена с большим художественным вкусом.

“Рад, что вам понравилось”, - воскликнул Палмер, очень довольный. “Я был на
архитектор. Кстати, Бернема, который вы думаете, арендуемой одним из
небольшие квартиры этим летом? Мариан Ван Несс”.

“ Так она мне сказала, ” коротко ответил Бернхэм. Мейнард, кто заглянул
в упоминании имени Мэриан, помог себе задумчиво некоторые
Ньюберге.

“Никаких квартир пустует, Палмер?” - спросил он. Архитектор утвердительно кивнул
. “Тогда я мог бы арендовать один из них, поскольку планирую остаться в
В Вашингтоне я пробуду как минимум до декабря.

— Вы ведь останетесь с нами? — Бёрнхем выглядел обиженным. — Мы хотим, чтобы вы
остались с нами, Мейнард.

— Вы уверены, что я не буду злоупотреблять вашим гостеприимством? — спросил Мейнард.
— Я чувствую, что, возможно, вам и миссис Бёрнхем не хочется сейчас принимать гостей.

— Чепуха, мы не хотим оставаться одни. Бёрнхем говорил с большой
яростью, и трое его спутников удивлённо посмотрели на него. Он
попытался взять себя в руки. «Эта... эта смерть действует нам на нервы», —
признался он, и рука, державшая
его бокал с вином задрожал. — Ни я, ни моя жена не чувствуем себя прежними после этой трагедии; это так... так дьявольски загадочно.

  — Полиция скоро во всём разберётся, — бодро сказал Хейден. — Дайте им время, Бёрнхем.

 — Я бы дал, если бы верил в их методы, — ответил Бёрнхем. — Что они сделали на сегодняшний день? Ничего.

 — Судя по всему, ничего, — поправил Мейнард. — Полиция не рассказывает
всего, что знает, Бёрнхем; возможно, они раскопали что-то, что всплывёт на дознании.

 — Тогда я бы хотел, чтобы они провели суд, — Бёрнхем бросил свою трубку.
— В такой секретности нет необходимости; пусть они немедленно арестуют убийцу.

 — Прежде чем они смогут это сделать, они должны установить личность погибшего. Мейнард подождал, пока Сики уберёт свою тарелку, и продолжил: «Это логичный конец, от которого можно отталкиваться, чтобы разгадать загадку».

 Доктор Хейден кивнул в знак согласия. «Полиция работает в этом направлении», — сказал он. — На сегодняшний день они добились лишь отрицательного прогресса, и всё же… — он сделал паузу, пока Сики не ушёл с пустой жаровней.

 — Что вы хотели сказать? — спросил Бёрнхем.

— Только то, что сегодня днём я заходил к коронеру Пенфилду и застал его за работой в лаборатории; он проводил анализ волос покойного. Вы, наверное, заметили, — он замолчал, чтобы спросить у Мейнарда, который сидел, подавшись вперёд, — что волосы у мужчины были очень коротко подстрижены?

— Да, — ответил он. — Они были настолько короткими, что голова казалась похожей на пулю.

«Коронер расстроен, потому что это дело поставило его в тупик, и он
приложил все усилия, чтобы разобраться, — продолжил Хейден. — Он
вытащил пинцетом несколько коротких волосков с головы мужчины и
погрузил их в разбавленную азотную кислоту».

“С каким результатом?” Бернхэм почти выпалил вопрос.

“С помощью тестов с соляной кислотой Пенфилд обнаружил, что волосы были
окрашены нитратом серебра”, - ответил Хейден. “И я нашел то же
результат при микроскопическом исследовании несколько волосков”.

“Ну и что, что ты нашел нитрата серебра?” Бернем потребовал
грубо. “Как это продвинет расследование?”

«Это подтверждает тот факт, что мужчина покрасил волосы, — объяснил врач. — Вывод заключается в том, что он сделал это, чтобы замаскироваться».

 Палмер, внимательно слушавший всё, что было сказано,
Он от души рассмеялся. — О, да ладно тебе, Хейден, — воскликнул он. — Это слишком
смелое заявление. Я знаю нескольких мужчин, уважаемых жителей Вашингтона,
которые красят волосы только для того, чтобы выглядеть моложе.

 — Ваших друзей не находили мёртвыми при загадочных обстоятельствах, — сухо
сказал Хейден. «В данном случае мы должны учитывать скрытый
мотив; следовательно, можно сказать, что этот неопознанный труп
окрасил волосы, чтобы замаскироваться, пока не будет доказано обратное».

«Признаю, это хороший аргумент», — согласился Палмер, поворачиваясь в кресле.
стул. “Не могли бы вы сказать от экспертизы, исходный цвет
мужские стрижки?”

“Вот досада!” ворвались в Burnham. “Кто заботится о цвете своего
волосы-как его труп попал в мой дом?”

“Ходил там”, - ответил Мейнард, огоньком в глазах опровергая его
серьезное выражение. “Человек не мог быть мертвым, когда он вошел
ваш дом”.

— «Он не мог, да? Ну что ж, не скажете ли вы мне, где он умер в моём доме?»
 Бёрнэм стал агрессивным. «Я обыскал каждую комнату с
 Палмером и детективом Митчеллом, и мы не нашли никаких следов, ничьих, ничьих
одни, вдвоём, выпивали там — что это было? О, да,
вишнёвый бренди».

«В каждой комнате всё было в порядке, — добавил Палмер. — Никаких признаков беспорядка.
Честно говоря, я согласен с Бёрнхемом, этого человека, должно быть, отвезли к нему домой
мёртвым».

Мейнард уставился на говорившего. — Вы хотите сказать мне, что всерьёз верите, что мёртвое тело занесли в дом Бёрнхема средь бела дня между тремя и пятью часами, и никто этого не видел?

 — Да, — твёрдо заявил Бёрнхем. — Что касается времени, не придавайте этому слишком большого значения.
большое доверие к заявлению Эвелин относительно времени, когда она обнаружила тело.
Эвелин очень невнимательна, и ошибка во времени на несколько часов
не потревожила бы ее. ”

Едва Заметная перемена в тоне Бернхэма, когда он упомянул имя Эвелин, привлекла внимание
Мейнард быстро поднял глаза и увидел, что Палмер наблюдает за ним
Бернхэм с любопытным блеском в глазах, который Мейнарду было трудно понять
.

«Эвелин сказала мне, что она отдала свои часы на проверку и что они
прекрасно показывают время, — заявил Хейден. — Конечно, мы все можем ошибаться в
определении времени, но в данном случае Эвелин непоколебима в своём
она считает, что нашла тело в библиотеке около четырёх часов,
и что его там не было, когда она была в комнате в половине третьего».

«Эвелин не было смысла лгать о времени», — воскликнул
Палмер, и его хмурый взгляд свидетельствовал о том, что он выходит из себя. «Я не думаю, что вы, Бёрнхем, можете оспаривать её показания».

«Не будьте дураком!» — горячо возразил Бёрнхем. «Девушка, как говорится, беспечна; беспечность лежит в основе путаницы во времени».

Только сильная рука Хейдена удержала Палмера на месте. «Не волнуйся
себя, Бернхем”, - посоветовал он сурово, - “и расскажи спокойно, что просто
ваша теория по поводу убийства. Как для вас, Палмер, заткнись!” Его
полушутливый тон содержал более глубокий смысл, и Палмер, заметив
Покрасневшее лицо Бернхэма, воздержался от гневного ответа.

“ Моя теория, ” задумчиво повторил Бернхэм, проводя влажным
носовым платком по лицу. — Мужчина был доставлен в мой дом уже мёртвым, и
убийца сбежал до того, как Эвелин вышла из кухни.

 — Подождите-ка. Хейден наклонился вперёд. — Зачем убийца позвонил в колокольчик в библиотеке, чтобы позвать Эвелин?

“Откуда я знаю?” Волнение Бернхэма росло по мере того, как он говорил.
“Вероятно, он сделал это в момент ... психического расстройства”.

Хейден усмехнулся. “Что ж, отложим на минуту этот вопрос”, - сказал он
. “Остается вопрос о том, как пронести тело по улицам
и подняться по своим ступеням незамеченным средь бела дня прохожими”.

“Черт бы все побрал!” Бёрнхем ударил по столу сжатым кулаком так, что зазвенели
стаканы. — Почему ты всё время твердишь о дневном свете? Коронер
утверждает, что мужчина умер между двумя и тремя часами утра во вторник;
у убийцы было достаточно времени _до_ рассвета, чтобы отнести тело в мой
дом…

«Но Эвелин не нашла тело до вторника днём», — горячо перебил
Палмер.

«Она не нашла тело в библиотеке до вторника днём», —
возразил Бёрнэм. «Но я готов поспорить на любую сумму, что если бы Эвелин
проверила весь дом, она бы нашла его спрятанным где-нибудь на территории».

В наступившей тишине Бёрнхем торжествующе взглянул на своих
товарищей, но их выражение лиц разочаровало его: его теория не произвела
того впечатления, которого он ожидал.

“Конечно, тело было в доме”, - ответил Хайден. “Оно должно было быть там все это время.
мужчина был мертв за несколько часов до того, как Эвелин
нашла его. Почему тело перенесли в библиотеку, почему убийца
вернулся на место своего преступления и почему он позвонил в библиотечный звонок
это проблемы, которые еще предстоит решить ”.

“ Есть один момент, который вы все упускаете из виду, ” вмешался Палмер. “ Откуда
убийца взял ключи от вашего дома? Нет никаких доказательств того, что
он вломился в дом, следовательно, он, должно быть, воспользовался ключом».

Бёрнхем ответил не сразу. «Есть нечестные слесари, я
предположим, так же, как и мошенники в других профессиях, ” сказал он наконец. “ Замок
на входной двери старомодный, и тот же ключ открывает внешнюю дверь.
дверь в вестибюль тоже.

“Не очень надежное устройство”, - заметил Мейнард. “Значит, вы думаете, что ключи
были изготовлены для того, чтобы подходить к дверям в ваше отсутствие этим летом?”

“Да. Мужчине было бы несложно сделать восковой оттиск
замка ночью, не привлекая внимания. Те немногие, кто живёт в нашем квартале, весь день на работе, а вечером в клубе;
вот почему, — упрямо добавил Бёрнэм, — убитый мог быть
в любой час, никому не известный».

«Вы имеете в виду, в кэбе?» — спросил Мейнард.

«Конечно. Мёртвого человека нельзя пронести по улицам так, чтобы
кто-нибудь его не увидел, — ответил Бёрнхем. — Будьте благоразумны!»

Мейнард не обратил внимания на раздражительность своего собеседника.

«Значит, вы думаете, что мёртвого человека привезли в ваш дом в кэбе», —
задумчиво произнёс он. “Если бы это было так, это упрощает поиск”.

“Как так?” Вопрос пришел из Палмера и Мейнард слегка повернулся к
смотреть ему в лицо.

“Отследить водителя такси должно быть сравнительно легко”, - сказал он
.

— Отличная идея, — согласился Хейден. — При условии, конечно, что
теория Бёрнхема верна — что мужчину сначала убили, а потом занесли в его дом. Честно говоря, как врач я не согласен с
рассуждениями Бёрнхема: мёртвое тело — очень неудобный объект для перемещения, и оно наверняка привлекло бы внимание.

— Мужчина был среднего роста и худощавого телосложения, — возразил Бёрнхем, а затем поспешно добавил, что Мейнард быстро заметил: — То есть, судя по тому, что я мельком увидел на бильярдном столе. Палмер, —
последний встал: “Подайте мне сигару из коробки на каминной полке, спасибо”.
и он позаимствовал сигарету Мейнарда, чтобы прикурить новую сигару.

Тишина продолжалась, пока Палмер, его крупная фигура, тихо двигаясь по комнате
, добрался до одного из окон на фасаде и широко распахнул его. За короткое
время он стоял, созерцая напротив дома, промелькнувшие во
мрачной атмосфере, и наполнил его легкие влажный воздух. Услышав его
имя он столкнулся.

— «Ты исчез навсегда, Палмер?» — спросил Бёрнхем. — «Мы, должно быть,
поладили. Я…»

 Что бы Бёрнхем ни хотел сказать, он не успел, потому что
От неожиданности он прижал руку к лицу. Когда он убрал её,
на ладони была кровь от царапины на щеке.

«Боже, меня ранили!» — воскликнул он, ошеломлённо глядя на своих товарищей.

Палмер быстро отошёл от окна и заглянул через плечо Хейдена
в дыру в штукатурке — пуля пробила её навылет. Мейнард постучал
по стене. “Кирпич”, - сказал он односложно, и его лицо сияло белизной в
лучи электрического фонаря, который Палмер провел в воздухе, чтобы лучше осмотреть
пуля. “Я не слышал ни звука”.

“Никто из нас этого не делал”, - хрипло ответил Бернхэм. “Тот, кто стрелял,
использовал глушитель Maxim”.

Хайден смочил свой палец и прикоснулся к горячему металлу. “Вам повезло
повернул голову, когда ты, Бернхем”, - прокомментировал он сухо. “Откуда
удар пришел?”

Внезапный сильный порыв воздуха зашуршал газетами, лежавшими возле открытого окна.
мужчины повернулись в ту сторону.

“ Юпитер! окно! Палмер помчался в том направлении. — Я никого не видел на
балконе, когда выглянул несколько минут назад; потом вы позвонили, Бёрнэм.

 Мейнард, поспешивший вместе с ним к окну, высунулся далеко наружу и
оглядел балкон, который тянулся вдоль фасада дома.

“Кто владеет соседнюю квартиру?” он потребовал, отметив, что еще один
открыл окно на балкон. “Там, где окна”.

“Это наше окно в зале”, - пояснил Палмер. Развернувшись на каблуках, он
поспешил в приемную с такой скоростью, что столкнулся
со своим японским слугой. “Сики, что ты здесь делаешь?”
он потребовал ответа.

— Я пришёл, чтобы открыть дверь, достопочтенный сэр, — ответил слуга.
Взглянув вперёд, Палмер увидел, что входная дверь в его квартиру приоткрыта,
а в коридоре прямо у входа стоит тёмная фигура.

— Что вам нужно? — спросил он, оттесняя Сики в сторону и включая
дополнительный свет; при его помощи он увидел, что человек в коридоре был
французским офицером.

 — Я пришел спросить, как пройти в квартиру мадам Ван Несс, —
заявил француз, с вежливым удивлением наблюдая за взволнованным видом
Палмера.

— Прямо наверху, на следующем этаже, — отрезал тот и, закрыв дверь,
вовремя подхватил Бёрнхема, который в нервном возбуждении пошатнулся и
упал на стул.

— Это тот проклятый француз... — Бёрнхем едва мог говорить, и
Хейден поспешил ему на помощь. — Он пытался меня убить.

— Он — кто? — спросил Мейнард, задержавшийся у окна, чтобы посмотреть на улицу, прежде чем присоединиться к ним. — Кто пытался вас убить?

— Рене Ла Монтань! — выдохнул Бёрнэм и потерял сознание.




Глава VIII

Дальнейшие события


Под ярким светом электрических ламп, которые он включил,
Палмер беспокойно расхаживал взад-вперед по гостиной, ожидая,
когда Хейден вернется из спальни, куда они втроем отвели
Питера Бёрнема двадцать минут назад. Мейнард, более сдержанный,
сидел перед шахматной доской и, совершенно потерявшись из-за
продолжающегося
В волнении он передвигал шахматные фигуры, сосредоточившись на решении какой-то
замысловатой задачи. Минуты тянулись одна за другой, пока нетерпение Палмера
наконец не было вознаграждено появлением врача.

«Бёрнэм пришёл в себя и чувствует себя лучше, — объявил он, когда двое мужчин подошли к нему. — Если ему и дальше будет лучше,  я не вижу причин, по которым он не мог бы вернуться домой чуть позже; если же нет...

«Он может занять мою спальню», — перебил Палмер. — Но кто-то должен
рассказать миссис Бёрнэм, — Палмер не выглядел счастливым от этой мысли.
— Полагаю, Мейнард, тебе придётся сообщить им эту новость; ты их гость.

Хейден подошёл к стене и уставился на пулю, затем, не говоря ни слова своим спутникам, прошёл к окну, выходящему на балкон, которое всё ещё было открыто, и, подойдя к нему, повернулся и осмотрел комнату.

— Пуля, должно быть, прилетела с этой стороны, — сказал он. — Бёрнэм сидел прямо на линии огня. Вы видели кого-нибудь на
балконе, Палмер, когда выглядывали наружу?

— Нет, но кто-то там, должно быть, прятался. Палмер подошёл.
к окну. «Сегодня тёмная ночь», — указывая на затянутое тучами небо и
туманную атмосферу, — «и свет в этой комнате сделал балкон ещё темнее. Я не понимаю, как кто-то мог попасть на балкон из холла за то короткое время, что прошло между тем, как я отвернулся от окна, и выстрелом; это было похоже на то, что…» — он щёлкнул пальцами, иллюстрируя свои слова.

  Мейнард подошёл ближе. — Ловкий человек мог бы это сделать, — уверенно сказал он.
— Я обнаружил, что балконное окно в коридоре было широко распахнуто.

Палмер прошел через комнату к настольному телефону. “Тогда, я думаю, нам нужно было
позвонить в полицию”, - сказал он. “Капитан Ла Монтань может объяснить им
свое присутствие в коридоре”.

“Он так и сделал, с вами”, - горячо возразил Мейнард. “Он заявил, что ищет
квартиру миссис Ван Несс. Ла Монтань абсолютно натурал; Я
знаю его много лет, он не опустился бы до убийства ”.

— Но слова Бёрнхема подразумевали… — возразил Палмер.

 — Не стоит слишком полагаться на слова Бёрнхема, — перебил
Хейден. — Он произнёс их в полубессознательном состоянии; лучше подождать, пока он придёт в себя.
состоянии, чтобы более полно объяснить причины враждебности, которая, судя по его словам, существует между ним и Ла Монтань».

«Мудрое предложение», — от всего сердца заявил Мейнард. «Доктор, вы рассудительны; а теперь, Палмер, положи трубку и давай разберёмся с этим делом сами, не привлекая полицию, по крайней мере, не сейчас», — добавил он, видя, что Палмер всё ещё держит трубку. — Давайте я поднимусь в квартиру миссис Ван Несс и посмотрю, там ли Ла Монтань, а потом
вернусь и доложу, что узнаю.

 Палмер положил телефон на стол.  — Я пойду с тобой, — сказал он.
объявлено. “Сики здесь, Хайден; если тебе понадобится помощь в присмотре за
Бернхэмом, просто позвони ему или пришли его за нами. Пойдем, Мейнард”.
и он направился к двери, Мейнард шел за ним в ногу. Они обнаружили, что
коридор пуст, когда они прошли по нему к
лестнице.

“Миссис Квартира Ван Несса находится на следующем этаже, ” заметил Палмер. — Не
надо подниматься на лифте, — и они молча поднялись по лестнице.

 Наверху Мейнард, который немного опережал своего спутника, обнаружил, что коридор завален несколькими чемоданами и
багажник. Мужчина, стоявший у шахты грузового лифта, перестал звонить
в звонок и поспешил к Мейнарду.

“Прошу прощения”, - воскликнул он, отводя багажник в сторону, чтобы позволить
Мейнард и Палмер, проходящих вдоль. “Я думал, что лифт будет здесь
сейчас. Добрый вечер, мистер Палмер”, - и он тронул фуражку о признании
архитектор.

“ О, Сэм! ” Палмер приветливо кивнул таксисту. — Кто уезжает сегодня вечером?

 — Компания из 41-го, сэр; и он опоздает на поезд, если не поторопится. Сэм сдвинул кепку на затылок, чтобы вытереть влажные рыжие волосы, которые
Он потёр лоб. «Он должен был отправить уборщика за своими вещами на грузовике, но, держу пари, он сидит в моей машине и гадает, где я; эти иностранцы иногда ведут себя очень странно».

 Палмер рассмеялся. «Я рад, что «41-й» уезжает; меня не будут раздражать его шумные вечеринки над моей головой». А вот и лифт, Сэм, спокойной ночи, —
и, не дожидаясь ответа Сэма, Палмер поспешил за Мейнардом, который
прогуливался по одному из крыльев здания, выходящих на главный коридор.

 — Куда? — спросил он, оборачиваясь, когда Палмер поравнялся с ним.

— Вон та дверь, — и, шагнув вперёд, Палмер нетерпеливо нажал на кнопку звонка. Последовала небольшая задержка, затем дверь открыла старая цветная служанка, чьё чёрное лицо резко контрастировало с белоснежным фартуком, манжетами и воротником.

 — Мы можем увидеть миссис Ван Несс? — спросил Палмер. — Скажите, что пришли мистер Мейнард и мистер
 Палмер. Когда Мамушка открыла дверь пошире, он вошёл в маленькую прихожую как раз в тот момент, когда Мэриан Ван Несс появилась в дверях своей гостиной.
 В её поведении была лёгкая неуверенность, по крайней мере, так показалось одному из мужчин, прежде чем она подошла поприветствовать их.

“ Входите, ” сказала она и направилась в гостиную. Эвелин, сидя
с Рене Ла-Монтань на диван, посмотрела на меня с некоторой тревогой в Палмер
но проблеск Мейнард сразу за его быстрой улыбкой
также, в его поезде.

Ла-Монтань, вскочив на ноги, поймал Мейнард с радостным
восклицательный знак.

“Ах, _mon ami_, привет!” Он с энтузиазмом пожал Мейнарду руку. — Как
у тебя дела?

 — Хорошо, Рене. — Мейнард подмигнул, заметив, как Эвелин смущённо поздоровалась с Палмером, а тот нахмурился в ответ.
Мариан представила Палмера французскому офицеру. Палмер
не ожидал увидеть Эвелин, но с уверенностью, которая
характеризовала все его действия, он сразу же сел рядом с ней,
освободившееся место занял Ла Монтань, и обратился к ней так тихо, что
остальные оставили их наедине.

В течение первых пяти минут Ла Монтань взял на себя основную
часть разговора, а Мейнард воспользовался возможностью молча
осмотреть привлекательную комнату, в которой они сидели, но даже
изучая несколько хороших картин и рисунков на стенах, он не
отрывал взгляда от
Мариан, одетая в простое вечернее платье, завладела его вниманием. Однако её очарование заключалось не в безупречном покрое платья, не в тёмных глазах с длинными ресницами и не в мягком румянце на щеках, который то усиливался, то бледнел, пока она говорила, а в чём-то неопределённом, что за неимением лучшего названия можно было назвать личностью.

— Мы как раз говорили о вас, мистер Мейнард, — сказала она, поймав его взгляд, когда он снова посмотрел на неё. «Я убедила Эвелин и капитана Ла
Монтань принять участие в благотворительном спектакле Красного Креста
в субботу в театре «Беласко», и Эвелин хотела бы узнать, не могли бы вы помочь нам
своими предложениями».

«Я буду рад», — быстро ответил Мейнард. «Что это будут за
сцены?»

«Патриотические сцены и изображения наших героических союзников», — объяснил
Мэриан поспешно; она быстро заметила беспокойные взгляды Ла Монтаня на Эвелин и его явную злость из-за затянувшегося тет-а-тета,
который Палмер проводил с ней. Она повысила голос, слегка подвинув
стул ближе к дивану: «Я уже заказала ваш костюм, Эвелин; ваша сцена не потребует долгой репетиции».

— Я спрошу у мамы, можно ли мне принять участие, — ответила Эвелин, радуясь возможности перевести разговор на другую тему. Она вспомнила, как утром делилась с Ла Монтань своими мыслями о Палмере, и ей было неприятно выставлять напоказ очевидный флирт в присутствии своего французского возлюбленного. — Весь светский Вашингтон принимает участие в благотворительном вечере, мистер Мейнард; вы не поможете нам?

 — Конечно, помогу. Мейнард улыбнулся энтузиазму, с которым она задала
вопрос. “Почему бы не дать мне роль?”

“Тебе!” Глаза Эвелин широко раскрылись. “Боже мой, мы бы побоялись
«Поиграй со мной — все девушки онемеют».

«Дай мне роль немого», — рассмеялся Мейнард. «В самом деле, я не такой уж и страшный, да?» — обратился он напрямую к Мэриан.

«Не такой уж и страшный», — рассеянно ответила она. — Пьеса банальная,
какая-то светская чепуха, и не… не… — она запнулась и быстро продолжила, — не достойная вашего актёрского таланта, мистер Мейнард,
но есть сцена, которая, если вы возьмётесь за неё, станет отличной визитной карточкой.

 — Запишите меня на неё, — заявил Мейнард. — И дайте мне знать, во сколько.
репетиции. А ты, Палмер, участвуешь в благотворительном
спектакле?

— Я помогаю со сценическими эффектами. Палмер равнодушно
пожал плечами. — Там не так много работы, потому что местные театры
предоставили все необходимые декорации.

 

— Какую роль вы запланировали для меня, мадам Ван Несс? — спросил Ла Монтань,
жадно глядя на Эвелин, которая ответила на его вопрос дерзкой улыбкой.“ Я слышала, ты будешь петь "Марсельезу", - сказала она. “ Ну, не надо,
откажись.

“ Откажешься? Я?” Ла Монтань встал бы и подошел к ней, но
Давление, которое Мейнард оказывал на него ногой под столом, напомнило
возбуждённому французу о том, что они с Эвелин не одни. — Я сделаю всё, — заявил он. — Я только жду приказа.

 — Мы все так делаем в наши дни, — вмешался Мейнард. Он взглянул на Палмера и Ла Монтань; сделает ли Палмер первый шаг или
будет ждать, пока тот сделает его? Присутствие Эвелин усложняло ситуацию; он не хотел говорить ей, что её отчим был ранен и едва не погиб; он также не хотел, чтобы Ла Монтань уезжала
прежде чем он успел спросить его о присутствии в коридоре за открытой дверью
Палмера сразу после покушения. Он,
сам, не мог уйти, не предложив Эвелин проводить её домой, и вежливость
требовала, чтобы он подождал, пока она первой не уйдёт. Несмотря на
всё своё самообладание, Мейнард испытывал желание задушить Палмера,
который, завладев разговором, продолжал его поддерживать,
не умолкая ни на секунду. Мейнард подумал, не забыл ли Палмер о цели их визита, увлекшись Эвелин и пытаясь монополизировать ее.

Мейнард оперся локтем о стол красного дерева, за которым он сидел, но его
локоть поскользнулся на полированной поверхности, и ворох бумаг, сброшенный
его резким движением, соскользнул на пол. Быстро извинившись,
он наклонился, чтобы поднять их, Ла Монтань помог ему.

“Это действительно моя вина”, - воскликнула Эвелин, которая обернулась, чтобы посмотреть, из-за чего
поднялся переполох. “Я не имела права оставлять твои бумаги
там, Мэриан”.

— Мои бумаги! — эхом отозвалась Мэриан. — О каких бумагах ты говоришь, Эвелин?

 — О тех, которые капитан Ла Монтень попросил меня вернуть тебе. Эвелин прикусила губу.
ее губы; она поспешно говорил, забыв, что она решила
никому не рассказывать о встрече Ла-Монтань в Потомак парка в то утро. Палмер
скорее всего, рассказала бы своей матери или, что еще хуже, отчиму.
Эвелин снова закусила губу от досады.

“Это бумаги, которые я отнес домой для вас и небрежно оставил их в кармане
моей туники, мадам”, - объяснил Ла Монтань. — Я, опасаясь, что не смогу встретиться с вами так скоро,
попросил мисс Престон взять их под свою опеку.
 Надеюсь, мой уход с бумагами не огорчил вас, мадам Ван
Несс?

Улыбка Мэриан была очень мила. “У вас не тяготит меня,”
сказала она. “Эти документы были неважные. Ты идешь?” она добавила:
быстро, видя Палмер расти. Архитектор, удивившись вопросу,
уставился на нее в некотором замешательстве, он просто Воскрес, потому что он был слишком
нервничал, чтобы усидеть дольше. Мейнард, ошибочно приняв замешательство Палмера за
нерешительность, тоже поднялся.

“ Нам пора, ” сказал он. “ Просто заскочил по-дружески поболтать. Можно
Я провожу тебя домой, Эвелин?

“Спасибо, мистер Мейнард, но я проведу ночь с Мэриан. Вы
тоже идешь?”, когда Ла Монтань, увидев, что двое мужчин остались стоять, поднялся
на ноги. Прежде чем француз успел ответить на ее вопрос, Мейнард
заговорил за него.

“Мы собираемся увезти Рене”, - засмеялся он. “Не отказывай нам в привилегии
поговорить о Франции, Эвелин; у меня есть сообщения для Лос-Анджелеса
Монтань, миссис Ван Несс. Он выдержал ее прямой взгляд. — Я надеюсь, что очень скоро стану вашим соседом, потому что Палмер сказал мне, что в этом доме есть свободная квартира. Вы позволите мне прийти и увидеться с вами снова?

 Мэриан протянула руку, и она на секунду задержалась в его крепкой руке.
Она протянула руку для пожатия, а затем убрала её. «Я всегда буду рада видеть вас и мистера
 Палмера», — объявила она, и упоминание имени Палмера лишило послание особой сердечности, адресованной только Мейнарду.

Ответ Палмера был перемешан с его прощанием с Эвелин; он
был полон решимости сказать ей последнее слово, но Ла Монтань
перехитрил его и, как только остальные вышли в коридор,
вернулся в квартиру, а через секунду вышел в коридор, радостно
улыбаясь.

«Прошу прощения!» — вежливо воскликнул он. «Мы поедем на лифте или прогуляемся?»

“Иди”, - резко сказал Палмер, его самообладание взяло верх, и Ла
Брови Монтаня поползли вверх, когда он многозначительно взглянул на Мейнарда. Однако он
больше ничего не сказал и молча последовал за своими спутниками
на следующий этаж, где Палмер остановился.

“Не могли бы вы объяснить, ” начал он, “ почему вы остановились у двери моей
квартиры ранее этим вечером?”

“Чтобы узнать, как пройти к квартире мадам Ван Несс”. Ла Монтань
взглянул на него с легким удивлением. “Я говорил вам об этом, когда вы меня допрашивали
раньше”.

“Так и было; но вы не сказали мне, зачем вошли в мою квартиру
и вышел на балкон, — возразил Палмер.

 — Но я ничего такого не делал, — Ла Монтань в замешательстве посмотрел на
 Мейнарда, молча стоявшего рядом с ними.

 — Скажите нам, Ла Монтань, — поспешно начал Мейнард, тем самым опередив
 следующий вопрос Палмера, — вы нашли входную дверь квартиры приоткрытой?

 — Вы имеете в виду открытой?  Мейнард кивнул. — Но да, услышав голоса внутри, я решил спросить дорогу.

 — Спросить дорогу, — механически повторил Палмер. — Я часто видел вас этой осенью, когда вы поднимались наверх в этом здании.

 — Верно, я навещал своего друга, майора Жана, — спокойно ответил я. — Он уехал сегодня.
Монтегю повнимательнее присмотрелся к Мейнарду и Палмеру, и их серьезное поведение
удивило его. “ Боюсь, я непреднамеренно вторгся сюда, остановившись
у вашей двери, ” надменно сказал он, выпрямляясь. “Я бы не стал"
не рискнул беспокоить вас, но я видел, как мужчина вышел из вашей двери за
секунду до этого.

“Мужчина!” Палмер подошел ближе. “Вы видели, кто это был?”

— Я окликнул его, чтобы он подождал, — продолжил Ла Монтань, не отвечая на
вопрос напрямую. — Но он, очевидно, не услышал ни моего оклика, ни моего
вопроса о квартире мадам Ван Несс, потому что не остановился.

Мейнард, слушавший с напряженным вниманием, выглядел разочарованным.

“ Ты что, понятия не имеешь, кто был этот человек? - требовательно спросил он. - Это важно, Рене.;
ты не можешь описать этого человека?

“Только то, что на нем был костюм шофера”, - ответил француз.
Офицер. “Я принял его за водителя такси”.




ГЛАВА IX

ТЕЛЕГРАММА


Джонс, поднимаясь по лестнице в покои экономки на третьем этаже, был поражён неожиданным появлением миссис
Бёрнэм у него за спиной. Погрузившись в свои мысли и стараясь не рассыпать содержимое подноса, он не услышал её шагов.
ступеньки позади него.

“ Мне кажется, Джонс, что у вас здесь сытно готовят для больной женщины.
- Да, - заметила она, критически осматривая горячие блюда.

“ Миссис Уорд передала, что ей особенно хочется стейк и все остальное.
- Заикаясь, пробормотал Джонс. “ Мы с кухаркой только что выполнили ее приказ, мэм.
Мне убрать что-нибудь из посуды?

— О, нет, Джонс, позаботься о том, чтобы миссис Уорд ни в чём не нуждалась. Я просто
подумала… — миссис Бёрнэм задумчиво замолчала; экономка
ужинала очень плотно для человека, который утверждает, что
тяжело больная женщина. “Отнеси поднос миссис Уорд, Джонс, но смотри, чтобы
ты не упомянул о моем замечании по поводу ее аппетита”.

“Да, мэм, конечно, мэм”, - заикаясь, пробормотал Джонс и поспешил своей дорогой.
Он стоял в большом восторге от Миссис Бернем, чьи едкие комментарии, когда она
нашли его в халтуре, что его работа произвела неизгладимое впечатление.

Джонс постучал в дверь экономки, и на пороге появилась хорошенькая горничная,
которая при виде него расплылась в улыбке. У них не было возможности
перемолвиться и словом, потому что миссис Уорд позвала её, чтобы она
взяла поднос и закрыла дверь.

“ Поставь поднос сюда, ” распорядилась она, указывая на стул у кровати. “ Этого
хватит, - добавила она мгновение спустя, когда горничная расставляла посуду.
в пределах легкой досягаемости ее руки. “Спасибо, не ждите больше”.

Дождавшись, пока хорошенькая горничная не скрылась в соседней
комнате, миссис Уорд прислушивалась, пока ее острый слух не уловил щелчок
щеколды в двери гостиной и не убедил ее, что она одна.
Приподнявшись на локте, она с жадностью продолжила есть. Она
только что доела последний кусочек хлеба, когда дверь её спальни
открылась и вошла миссис Бёрнэм.

— Доброе утро, Матильда, — весело сказала она. — Рада видеть, что тебе намного лучше.

 Миссис Уорд откинулась на подушку и натянула одеяло до подбородка.

 — Доброе утро, — ответила она. — Очень любезно с вашей стороны прийти ко мне так рано утром. — Миссис Бёрнэм, которая не отличалась любовью к ранним подъёмам, покраснела от наглости экономки. Однако она была женщиной, которая при случае могла бы вести войну в Африке, и невежливость подчинённой или служанки мгновенно вызывала у неё негодование.

 — Я думала, что ты уже встала, Матильда, — сказала она. — Доктор Хейден сказал мне
вчера вечером, что у него вычеркну тебя из своего списка больных пациентов”.

“Я знаю, как я себя чувствую лучше, чем доктор Хайден,” ответила миссис Уорд
угрюмо. “Я не в состоянии работать; я слаба, как котенок”.

“Пребывание в постели не придаст вам сил”, - ответила миссис Бернем
практично. “Ну же, будьте благоразумны, следуйте указаниям доктора Хейден”.

“Я не буду”.

— Но, Матильда, ты не можешь оставаться в постели…

— Я тоже могу, пока не наберусь сил, чтобы встать, — угрюмо и сердито ответила она.
— Мне нужно питательное питание и отдых. Я усердно работала всё лето, миссис
 Бёрнэм; вы ведь не откажете мне в нескольких крошках?

Миссис Бернхэм гневно посмотрела на нее. “ Вряд ли ты можешь назвать свой завтрак
‘несколькими крошками’, ” парировала она, указывая на пустые тарелки. “У вас есть
лизал тарелки чистые, Матильда,” Искра юмора освещения ее
глаза. “Что за чушь! Конечно, я не завидую вам всем доброго
готовки, и медсестра, если это необходимо; но я вообще против того, чтобы ваш
симулирую”.

“Я не симулирую”.

“О, да, ты симулируешь”, - подчеркнуто строго. “И я хочу знать, почему”?

Миссис Уорд вцепилась в одеяло, но взгляд на лицо миссис Бернем
заставил ее сменить сердитый ответ на более льстивый, чем раньше, тон.
намеренное использование.

“После всех лет моей верной службы вы приходите и обвиняете меня в
этом”, - начала она. “ Я бы никогда так о вас не подумала, миссис Бернхэм.
Ее лицо дрогнуло, несколько слезинок скатились по векам и скатились на
покрывало.

“Перестань плакать!” - воскликнула миссис Бернхэм. “У меня нет намерения ранить
твои чувства, Матильда; я пришла сюда, чтобы узнать факты”.

“Факты о чем?”

“О том, что произошло в этом доме в прошлый понедельник и вторник”.

Миссис Уорд покачала головой. “Здесь я ничем не могу вам помочь”, - ответила она. “Я сам
просто озадачен”.

— У любой головоломки есть решение, — ответила миссис Бёрнэм.
— Ответьте на мои вопросы, и мы его найдём. В котором часу вы пришли в этот дом?

— Во вторник днём, сразу после того, как мисс Эвелин нашла мёртвого мужчину.

 — А где вы провели ночь в понедельник? — веки миссис Уорд дрогнули,
и миссис Бёрнэм спокойно продолжила: — Я прекрасно знаю, что вы уехали из Челси в понедельник днём, Матильда.

Миссис Уорд ничего не ответила, и после затянувшейся паузы миссис Бёрнэм
снова заговорила. — Почему вы приехали в Вашингтон за двадцать четыре часа до
того, как вам было велено?

— Я не уезжала, — горячо возразила миссис Уорд. — Мне нужно было съездить в Балтимор по делам; телеграмма пришла после того, как вы уехали в Нью-Йорк. У всех слуг были железнодорожные билеты в Вашингтон на вторник, и дом уже был прибран; так что я не видела ничего плохого в том, чтобы оставить Джонса закрывать дом. Вы всегда ему доверяли.

— Я и сейчас доверяю Джонсу, — сухо ответила она. — Дело не в этом. Я хочу знать,
почему вы так разволновались, когда обнаружили мёртвого человека в нашей
библиотеке.

 В ответ миссис Уорд пошарила под подушкой и достала
Она протянула телеграмму миссис Бёрнэм, которая прочла короткое сообщение:

 _Маме хуже. Приезжай._

 _Энни._

 — Кто такая Энни? — спросила она, возвращая телеграмму.

“Моя племянница”. Миссис Уорд вытерла глаза уголком простыни и
таким образом скрыла от глаз красно-зеленую нитку, которая выскользнула
из-под валика, когда она пыталась найти телеграмму.
“Моя сестра умерла сразу после того, как я приехала туда”. Миссис Уорд многословно говорила.
надежно засовывая веревку под постельное белье. “Ее смерть была
Это большое горе, и вдобавок ко всему я нашла здесь мёртвого человека — это меня потрясло, ведь я уже не так молода, как раньше, миссис Бёрнэм.

Миссис Бёрнэм молча рассматривала свою экономку; та определённо похудела с тех пор, как она её видела в последний раз, и на её лице появились глубокие морщины, которых не было неделю назад. Ещё один взгляд на пустые тарелки после завтрака убедил миссис Бёрнэм, что два красных пятна на щеках миссис Уорд появились из-за гнева, а не из-за температуры, если только она не заболела от переедания. Неужели она действительно съела
все это сама? Откуда она сидела Миссис Бернем сложилось хорошее мнение под
в балдахином занимала экономка; конечно, никто не был
спрятать там. Немного наклонившись вперед, она сумела заглянуть внутрь
в чулан, дверца которого была приоткрыта; там никого не было.
Миссис Бернем вздохнула. Она не любила тайн, ее конек не врал
при их решении. Спальня, гостиная и ванная, примыкающие к ней, были отданы в распоряжение миссис Уорд. Они располагались прямо над её будуаром, и, как и будуар, имели восьмиугольную форму.

Тишину нарушил осторожный стук в дверь, и в ответ на "Войдите" миссис
Бернхэм вошла хорошенькая горничная.

“Мистер Бернхэм желает вас видеть, мэм”, - сказала она.

Миссис Бернем мгновенно поднялась. “ Не уходи, Кора; я хочу, чтобы ты помогла миссис
Уорд одеться. Встретив возмущённый взгляд экономки, она невозмутимо продолжила: «Вы слишком слабы, чтобы оставаться в постели, Матильда. Кора
сегодня принесёт вам еду в гостиную. Завтра — посмотрим, как вы будете себя чувствовать завтра», — и, дружелюбно махнув рукой, она оставила экономку возмущённо смотреть на улыбающуюся Кору.

Миссис Бернхэм сразу же отправилась в спальню мужа; не найдя его там
она прошла в свою комнату, а оттуда в свой будуар. Ее
муж уронил газету, которую читал, и нетерпеливо поднял глаза
при ее появлении.

“Честное слово, Питер”, - сказала она. “Доктор Хайден приказывает тебе оставаться в постели
а Матильде встать; вместо этого ты встаешь, а она остается в постели
вы хорошие послушные пациенты!”

«Хейден — дурак!» — прорычал Бёрнэм. «Я должен сегодня утром зайти в офис Палмера, Лилиан.
А теперь я не хочу обсуждать это с тобой. Просто вызови такси — вот, пожалуйста».

Вместо того чтобы выполнить его просьбу, миссис Бернхэм села на ближайший стул.
она внимательно посмотрела на своего мужа.

“Дэн Мейнард пошел повидаться с Джимом и приведет его обратно на ланч”,
сказала она. “Вы должны иметь свою душу в терпении, пока тогда,
Питер. Я понятия не имею, позволяя выходить с температурой”.

“Температура! Скрипка-палки! Меня просто немного лихорадит ”. Бёрнхем поглаживал
щёку, пока не заметил, что жена с интересом рассматривает пластырь на его лице. — Я поцарапался во время бритья, — поспешно объяснил он. — Я бы не хотел, чтобы ты сидела и
взгляни на меня».

 Миссис Бёрнхем рассмеялась, наклонилась вперёд и взяла свою вязальную корзинку со швейного столика. «Боюсь, моя дорогая, тебе придётся научиться контролировать свои нервы, особенно если ты хочешь бриться самостоятельно и при этом сохранять свою привлекательность», — добродушно заметила она.
 «Продолжай читать свою газету, Питер».

 Бёрнхем презрительно пнул газету. «В ней ничего, кроме военных новостей», — сказал он. — Я устала от войны.

— Мы все устали, но мы всё равно победим. — Миссис
Бёрнэм энергично встряхнула вязаный ею свитер цвета хаки. — Каждая
петля помогает.

“ Хэмп! Вы, вязальщицы, напоминаете мне женщин, которые сидели у подножия
гильотины во время Французской революции, ” проворчал Бернхэм. “Я никогда еще не видела
женщину, которую не привлекало бы преступление, а война - это гигантское преступление”.

“Питер!” миссис Бернхэм выпрямилась, и ее возмущение было явно выражено.
очевидно. “Вы, должно быть, из головы; не проронить ни больше таких
замечаний в моем присутствии”.

— Ну, почему бы тебе не заказать такси?

— Потому что доктор Хейден сказал, что ты должен… Что такое, Джонс? — она замолчала, когда в комнату вошёл дворецкий.

— Мистер Палмер, мэм.

“ Пригласи его подняться. Бернхэм привстал, затем откинулся на спинку стула, и его жена с беспокойством заметила
его внезапную бледность. “ Ты не могла бы оставить нас вдвоем,
Лилиан? Я хочу конфиденциально поговорить с Палмером о моих... моих делах.

“ У вас достаточно сил? Лучше подожди, Питер, - уговаривала она; упрямый
нахмуренный взгляд был ее единственным ответом, и прежде чем она смогла выдвинуть дальнейшие
возражения, Джонс ввел Джеймса Палмера.

— Вы пришли как раз вовремя, Джеймс, — воскликнула миссис Бёрнэм,
сердечно пожимая ему руку. — Питер был полон решимости пойти и увидеться с вами,
несмотря на то, что я сказала ему, что Дэн Мейнард приведёт вас на обед
с нами».

Бёрнхем, бросив нетерпеливый взгляд на жену, указал на стул рядом с тем, на котором сидел сам.

«Присаживайтесь, — предложил он. — Полиция не пускает нас в библиотеку;
это, по-моему, оскорбительно, — с горечью добавил он. — Так что нам придётся курить здесь; вы не против, Лилиан?»

— Ничуть не бывало. — Вопреки надеждам мужа, миссис Бёрнэм не
пошевелилась, чтобы выйти из комнаты, а вместо этого спокойно продолжила
вязать. — Ты встретил Эвелин внизу, Джеймс?

 — Нет. Я не видел её с прошлой ночи, когда заходил к миссис Ван
Несс, я нашел ее там. Палмер остановился, чтобы поднять газету, которая
лежала у его ног, и аккуратно сложил ее, прежде чем положить на стол для шитья
.

“Миссис Ван Несс, ” задумчиво повторил Бернхэм. “ О, разве капитан Ла
Монтань не упоминал вчера вечером, что искал квартиру Мэриан Ван Несс
, Палмер?

“ Да. ” Палмер посмотрел на Бернхэма, и их взгляды встретились. «Капитан был с миссис Ван Несс и Эвелин, когда я заходила к ним».

 Миссис Бёрнэм пропустила стежок и, подняв глаза от вязания, увидела, что её муж смотрит в окно, а Палмер
только что закурил сигарету.

— С вашего позволения, — сказал он, поднимая его.

 — Конечно, я не возражаю против табачного дыма. Она уже собиралась вернуться к вязанию, когда её взгляд упал на открытую дверь, у которой она сидела, и она узнала доктора Хейдена, идущего по коридору. — Простите, — воскликнула она, — я сейчас вернусь, — и выскользнула из комнаты, прежде чем её муж оглянулся.

Спеша по коридору, миссис Бёрнэм встретила Хейдена возле своей спальни
и, едва поздоровавшись, открыла дверь и провела его в комнату.

«У вас два непослушных пациента, доктор: мой муж и миссис Уорд».
— начала она.

— Миссис Уорд не должна вас беспокоить, — ответил Хейден. — Она
поправилась, но прошлой ночью у вашего мужа был жар, из-за чего он может быть немного, э-э, раздражительным, — он запнулся, увидев, как она
переживает.

— О, я не беспокоюсь о Питере, я могу с ним справиться, — уверенно сказала она. — Дело в миссис Уорд, почему она притворяется больной?

Хейден удивлённо посмотрел на неё. — Она?

 — По моему мнению, да, — с нажимом ответила она. — Постойте, я заметил, что
всякий раз, когда коронер или детективы хотят её допросить, миссис Уорд
всегда становится хуже или говорит об этом, и просто чтобы убедиться в этом, я просмотрел
карту медсестры и не нашел в ней ничего, что указывало бы на такие изменения в
ее состоянии. Сегодня она отказалась вставать ”.

“Она это сделала? Но я сказал ей прошлой ночью ...”

“Я знаю, я слышал тебя. Онаона плотно позавтракала, а
потом имела наглость сказать мне, что слишком слаба, чтобы встать
с постели. Я узнаю больную женщину, когда вижу ее, ” энергично закончила миссис Бернем.
- и, по-моему, она не инвалид.

“Я поговорю с ней”, - и квадратная челюсть Хайден стала более заметной.

“Сделай это, пожалуйста. Подожди минутку; почему она притворяется?”

Хейден обдумал вопрос, прежде чем ответить. «Возможно, учитывая её эмоции после обнаружения мёртвого тела и попытки избежать интервью с коронером Пенфилдом и детективом Митчеллом, она
надеется избежать участия в дознании в качестве свидетеля ”.

“Полагаю, вы попали в точку”, - воскликнула миссис Бернхэм. “Я сегодня утром
допрашивала миссис Уорд о ее действиях в понедельник и
Вторник, и, честно говоря, ее ответы не звучали правдиво ”.

“Ах, действительно. Что она сказала?”

«Она заявила, что уехала из Челси на день раньше, чем планировала,
получив телеграмму от своей племянницы о том, что её мать больна.
 Миссис Уорд продолжила, сказав, что её сестра умерла вскоре после её приезда
в Балтимор, и шок от того, что она нашла здесь мёртвого мужчину, усугубил её
горе по сестре».

Хейден слушал с пристальным вниманием. — Вы видели телеграмму?

 — Видела.

  — Значит, миссис Уорд, по-видимому, сказала правду. — Выражение лица миссис Бёрнэм стало странным, и он быстро спросил: — У вас есть основания сомневаться в этом?

 — Только это, — она замялась. — Пожалуйста, сохраните это в тайне. Когда три года назад я нанял миссис Уорд в качестве экономки, она ясно сказала мне, что у неё нет родственников в этой стране».




Глава X

«ПОДСТРЕКАТЕЛЬСКИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ»


Палмер, возившийся со своими синими принтами, поднял голову, когда стенографистка ввела в его кабинет Дэна Мейнарда.

“ Садитесь, ” сердечно воскликнул он. “ Я боялся, что вы не вернетесь.
в конце концов, вам не нужно ждать, мисс Холл, ” и стенографистка вышла.
вышла, закрыв за собой дверь. Палмер развернул свое вращающееся кресло
так, чтобы оказаться лицом к лицу со своим посетителем, который выбрал место рядом со столом. “Я
остановился на Burnhams’ особенно к вам, но вы должны
оставил, чтобы прийти сюда”.

“Тоже неплохо”, - заметил Мейнард. — Мне следовало сначала позвонить, прежде чем идти на репетицию сценографии в «Беласко», и попросить тебя подождать меня. Это была моя глупость. — Он наклонился чуть ближе. — Ты видела таксиста?

— Пока нет. Мейнард нахмурился; по поведению Палмера он
заключил, что у того есть важные новости. — Компания «Потомакское такси»
сообщила, что Сэм должен был отвезти группу в Кэмп-Мид;
они должны вернуться сегодня вечером. Палмер постучал пальцами по
столу, а затем резко спросил: «Вы рассказали миссис Бёрнэм о попытке
вчера вечером застрелить её мужа?»

— Нет, — Мейнард аккуратно положил шляпу на колено.
 — Бёрнэм попросил меня не делать этого.  И, честно говоря, после того, как я помог доктору Хейдену уложить его в постель, я ушёл и оставил доктора рассказывать
столько, сколько он счёл нужным сообщить миссис Бёрнэм, когда она вернулась».

«Она была на улице?»

«Да, Джонс сказал нам, что она ходила на какое-то собрание Красного Креста». Мейнард широко улыбнулся. «Судя по тому, что было сказано за завтраком сегодня утром, я бы предположил, что миссис Бёрнэм считает, что её муж слишком много пьёт».

Палмер не улыбнулся. «Боюсь, у неё есть основания так думать». Честно говоря, Мейнард, за последние шесть месяцев Бёрнэм
довольно быстро продвинулся вперёд, и если он не остановится, то
сорвётся в пропасть, — серьёзно сказал он.

Веселье Мейнарда улетучилось. “Мне жаль это слышать”, - заявил он.
“Бернхэм в глубине души хороший парень, и его жена тоже”, - Мейнард наклонился
, чтобы поднять свою шляпу, которая в конце концов потеряла равновесие и скатилась на
пол. Последовала пауза, прежде чем он снова заговорил. — «Должно быть, это вдвойне тяжело для миссис Бёрнэм; помимо любви к мужу, она гордая женщина, и обсуждение её дел на публике, должно быть, ей неприятно».

Теперь настала очередь Палмера улыбнуться. «Вас не было здесь, когда объявили об их помолвке? Что ж, дружище, тогда миссис Бёрнэм была
сторм - центр критики, если не сказать развлечения. Нет, я не могу поверить.
общественное мнение, хорошее или плохое, влияет на ее действия. Она - закон для самой себя.
”

Мейнард недоверчиво покачал головой. “Из какой части страны она
родом?” - спросил он.

“Из Нью-Йорка; она происходит из старого рода Никербокеров”. Палмер наклонена
назад в своем кресле. “ Ее дочь похожа на нее как внешне, так и по характеру.
у нее также есть собственная воля, ” он вздохнул, затем заговорил.
осторожно подбирая слова. “ Я надеюсь жениться на ней.

Мейнард посмотрел на него, но его серьезный вид не позволял шутить. После
В конце концов, разница в возрасте между Эвелин и Палмером была не такой большой, чтобы
сделать этот союз неподходящим. У Палмера были деньги, влияние, и он происходил
из семьи, которая давно прославилась в истории его страны. Несомненно,
общественное мнение одобрило бы такую помолвку, и всё же…
мысли Мейнарда вернулись к Рене Ла Монтегю, чья аристократическая осанка и
внешность резко контрастировали с квадратной челюстью бульдога, развалившегося перед ним в кресле.

«Я желаю вам всем успеха в ухаживаниях», — внезапно сказал Мейнард.
сознавая, что от него ждут ответа. “ Бернхэм и его жена
одобряют?

- Бернхэм одобряет. Палмер критически осмотрел свои ногти. “ Мне
никогда не удавалось узнать мнение миссис Бернхэм; она может быть очень
уклончивой, когда ей это удобно.

“Ну, главное - завоевать расположение девушки”, - заметил Мейнард.
Мейнард. «Не беспокойтесь о матери, в наши дни её мнение при выборе мужа имеет второстепенное значение».

«Не в этом случае; Эвелин потеряет своё состояние, если выйдет замуж без согласия матери».

«Ах, вот как? А кто унаследует состояние в случае смерти миссис Бёрнэм?»
согласие удерживается?”

“Миссис Бернхем”.

“Ой!” Мейнард уставился на архитектора. “Несправедливую волю”, он
серьезно сказал. “Это несправедливо по отношению к Эвелин, очень; она должна либо выйти замуж, чтобы
угодить своей матери, либо выбрать богатого мужчину; или...” Он сделал паузу.

“Или что?”

“Выбери любовь в коттедже”.

Палмер пожал плечами. «Для девушки, привыкшей к роскоши и никогда не считающей деньги, любовь в коттедже не так привлекательна, как в кино. Я знаю, что мне будет нелегко завоевать Эвелин, — признался он в порыве откровенности. — Она очень популярна,
но, в конце концов, ” его челюсть щелкнула, “ американцы должны жениться на американках”.

Брови Мейнарда слегка приподнялись; значит, Палмер знал о том, что Рене Ла
Монтань ухаживал за Эвелин! Если бы он получил эту информацию от
ночь перед или дело общее сплетни?

“Еще что-нибудь слышали про загадочный труп?” - спросил он.

Палмер выглядел мрачным. “Ничего особенного”, - признался он. “Я позвонил коронеру
Пенфилд сегодня по просьбе Бёрнхема спросил, когда состоится дознание, и ему ответили, что предварительное обследование уже проведено, тело помещено в холодильную камеру, и при дальнейшем развитии событий
дознание будет продолжено».

 Мейнард присвистнул. «Задержка необычная; должно быть, они ждут
свидетелей».

 «Или опознают мертвеца».

 «Они продвинулись в решении этой проблемы?»

 «Коронер не сказал».

 «Странно, что человек может исчезнуть и о нём никто не вспомнит и не
спросит», — размышлял Мейнард. “Мертвец должен был каким-то
друзей или родственников”.

“Возможно, они не в этой стране”.

“Они всегда смогут кабель”.

Палмер наклонен еще дальше на спинку стула. “Вам не приходило в голову
что друзья или родственники убитого могут проживать в Германии?”

“ Вы хотите сказать, что убитый был немецким шпионом?

“ Да. Палмер выпрямился. “Для меня это единственное объяснение тому,
как вы упомянули, необъяснимому факту, что никто не сообщил о таком человеке
в полицию как о пропавшем без вести и не навел о нем справки. Коронер Пенфилд
заявляет, что его фотография была распространена с подробным описанием
его одежды ”.

“Фотография появлялась в газетах?”

“Думаю, что нет. Судя по всему, он выглядел довольно жутко, Мейнард; газеты не стали бы публиковать фотографию мёртвого человека, сидящего в кресле. Так не принято.

— Неплохая реклама, если бы это было сделано, — резко возразил Мейнард.
 — Вы рассказали детективу Митчеллу о своей теории?

 — Пока нет.  Палмер колебался.  — Пусть полиция сначала выдвинет свои теории.  Есть ещё одна причина, — и он улыбнулся.  — Вашингтон помешан на шпионах,  и я не хочу, чтобы меня причислили к мужчинам и женщинам, которые анонимно пишут в Министерство юстиции или звонят в Секретную службу.
Служба по поводу подозрительного, по их мнению, поведения их соседей.
 В большинстве случаев это просто болтовня.

«Лучше болтовня, чем риск упустить шпиона».
докладываю о нем, - заметил Мейнард. “На вашем месте, Палмер, я бы не стал
терять времени, встретился с Митчеллом и предложил ему, чтобы Секретная служба
приняла участие в игре”.

“Возможно, они уже работают с этой стороны”, - ответил Палмер
с сомнением. “Однако, если вы считаете, что так будет лучше, я пойду в Министерство финансов
и повидаюсь с шефом Коннором. Ты бы не хотел пойти со мной?

“Очень хочу”.

— Хорошо. Палмер развернулся и собрал разбросанные по столу синие распечатки всех
размеров. Он уже собирался положить их в ящик стола, когда раздался резкий стук, за которым сразу же последовал приход
посыльный прервал его.

“Генерал Уэст ждет в своей машине, чтобы поговорить с вами”, - объявил тот.
негр. “Генерал очень торопится и хочет увидеть
план нового здания для артиллерии”.

Палмер выбрал четыре чертежа. “Я сейчас вернусь”, - сказал он Мейнарду.
и поспешил в холл.

Оставшись наедине с собой, Мейнард оглядел комнату, а затем снова посмотрел на беспорядочно заваленный стол. Тихо подойдя к нему, он просмотрел несколько рисунков и перевернул их. При этом его взгляд упал на маленькую шахматную задачу, наполовину спрятанную среди более крупных гравюр, и он взял её в руки
чтобы рассмотреть поближе. С быстротой молнии его наметанные глаза изучили
диаграмму и сообщение под ней:

[Иллюстрация: БЕЛЫЕ НАЧИНАЮТ ИГРУ И СТАВЯТ МАТ В ДВА ХОДА.]

Секунда, и схема была надежно спрятан во внутреннем кармане
как приближающиеся шаги возвестили о возвращении Палмер, и, когда он
вошел Мейнард был indolently чтение вечерней газеты.

«Некоторым людям угодить невозможно», — возмутился архитектор, бросая чертежи, которые он принёс, в открытый ящик и наваливая остальные сверху. Он захлопнул ящик и надёжно запер его.
“Мы должны поспешить, Мейнард, чтобы добраться до Департамент казначейства до
время закрытия. Давай”.

Задержавшись лишь для того, чтобы нажать на предохранитель двери
в его личный кабинет и предупредив мальчика, чтобы тот отвечал на все телефонные звонки
сообщения, Палмер поспешил вывести актера на улицу.

“Ни одной машины в поле зрения”, - воскликнул он, глядя на улицу. — Нам придётся
идти пешком; весь Вашингтон так делает, — добавил он, смеясь, и
двое мужчин зашагали, невольно ускоряя шаг, когда пересекали
площадь Лафайет и выходили на Пенсильвания-авеню. Мейнард, дойдя до
Северный фасад Казначейства свернул к длинной лестнице, ведущей к зданию, но Палмер остановил его.

«Сейчас используется только один вход, — объяснил он. — Тот, что на Пятнадцатой
улице, вон там», — и они поспешили по Пенсильвания-авеню и свернули за угол.

Не обращая внимания на табличку «Посторонним вход воспрещён», которая
висела на видном месте рядом с единственной открытой дверью, Палмер вошёл в
здание и был тут же остановлен охранником, который несколько смягчился,
увидев визитную карточку Палмера.

“Я отведу вас к капитану Стражи”, - сказал он. “Сюда, Том”, и
сделав знак другому служащему занять его место, он проводил их в
маленькую комнату в нескольких шагах от него. Им пришлось подождать, пока капитан
Стражи допросит троих мужчин и двух женщин, которые вошли в комнату
раньше них. На просьбу Палмера о встрече с начальником Секретной службы
капитан улыбнулся.

“Разве ассистент не подойдет?” - спросил он. — Шеф немного занят.

 Палмер, решив встретиться с шефом Коннором, не собирался отступать.


— Нет, — решительно сказал он. — Я задержу шефа всего на минуту; это
важно. Вот моя визитная карточка, ” и он положил ее на стол. Капитан
Пододвинул несколько отпечатанных бланков.

“Заполнить эти формы,” он учил: “как вы и ваша подруга”, и он
поднял телефонную трубку и провел приглушенный разговор, который
он прекращается, когда Палмер и Мейнард протянул ему заполненные бланки
с их подписями и адресами. Нажатие кнопки - и
вернулся дежурный.

— Проводите этих джентльменов наверх, — распорядился капитан и повернулся, чтобы
побеседовать с несколькими новичками.

 Мейнард сопровождал Палмера и их проводника вверх по винтовой лестнице
В широких коридорах он заметил многочисленных служащих в форме,
которые расхаживали взад-вперёд. В приёмной штаб-квартиры Секретной
службы их встретил вежливый секретарь, который предложил им
присесть и изложить ему суть дела, на что Палмер,
упрямый из-за того, что его _эго_ сочло оскорблением,
отказался, так как хотел видеть начальника.

Терпение секретаря было на исходе из-за раздражающих манер Палмера,
и он уже собирался закончить интервью, когда дверь распахнулась
дверь, ведущая во внутренний кабинет, открылась, и оттуда вышел детектив Митчелл.
Он остановился при виде Мейнарда, который сидел спиной к двери,
и снова исчез в комнате. Мгновением позже прозвенел звонок вызова
и, извинившись, секретарь вошел во внутреннюю комнату
.

“Приятно заставлять человека моего положения ждать в приемной”,
кипятился Палмер, поворачиваясь к Мейнарду, но ответ последнего был проигнорирован
вернувшейся секретаршей.

— Не могли бы вы и ваш друг пройти сюда, мистер Палмер? — сказал он. — Шеф
Коннор вас примет.

Прохождение Палмера мимо секретаря свидетельствовало о его чувстве
триумфа; он добился своего. Мейнард, следовавший за ним по пятам
, подавил улыбку, когда они подошли к большому столу у
окна, где сидел шеф полиции Коннор, а рядом с ним стоял детектив Митчелл.

“Рад видеть вас, мистер Палмер”, - сердечно сказал Коннор, когда Палмер
представился и затем упомянул имя Мейнарда. Шеф полиции Коннор
встал и протянул руку знаменитому актеру. “ Не хотите ли присесть здесь?
указывая на стулья справа от себя. - Я полагаю, вы уже знакомы с Митчеллом.

Палмер коротко кивнул; он был несколько озадачен присутствием детектива; он предпочёл бы встретиться с шефом наедине. Мейнард, вежливо ответивший на приветствие Митчелла, ждал, когда Палмер начнёт допрос, но только после того, как Коннор любезно заметил:
«Что ж, джентльмены», — Палмер обратился к нему.

«Я убеждён, что человек, найденный мёртвым в библиотеке Бёрнхема во вторник днём, был немецким шпионом», — заявил он. — Судя по присутствию детектива Митчелла, который руководит расследованием этой
загадки, я полагаю, что вы работаете в том же направлении.

Ответ Коннора принял форму вопроса. “Что заставляет вас думать, что
этот человек был немецким шпионом?”

“Тот факт, что о нем не было наведено никаких справок, мне кажется, что
его родственники и друзья находятся в Германии”, - объяснил Палмер. “Если бы он был
любой национальности, живущей в мире с нами, или американским гражданином, о его
отсутствии сообщили бы и обратились за помощью в полицию”.

Коннор слегка кивнул. — Это разумный аргумент, мистер Палмер, но
это не доказательство. Любой, кто внезапно умирает в наши дни,
по мнению общественности, является немецким шпионом. Строгие губы шефа растянулись в улыбке.
слабая улыбка. “ У нас должно быть больше доказательств, чем это.

Мейнард посмотрел на детектива Митчелла. “ Вы опознали этого
мужчину?

Последовала небольшая пауза, прежде чем Митчелл ответил: “Нет, но наши эксперты по отпечаткам пальцев
скоро составят окончательный отчет”, - ответил он.

“Медленная работа”, - заметил Палмер, и главный Коннор увидел цвет подбирается
в лицо детектива.

— Работа идёт медленно, но верно, — с нажимом заметил он. — Не беспокойтесь, мистер Палмер, полиция разгадает эту загадку. И, должен признать, это дело обладает некоторыми уникальными особенностями.

— Так и есть, — с жаром воскликнул Митчелл. — У нас есть мужчина, на теле и одежде которого нет опознавательных знаков, отравленный где-то между двумя и тремя часами утра во вторник, и его тело нашли только двенадцать часов спустя, а затем обнаружили в комнате, в которой за час до этого его не было, — Митчелл взъерошил волосы, — и в доме никого, кроме мисс Эвелин Престон, которая приехала в то утро. Это очень серьёзная проблема.

— В доме был кто-то ещё, кроме мисс Престон, — тепло ответил
Палмер. — Мужчина, который отнёс тело в библиотеку.
Очень жаль, что дом не обыскали сразу сверху донизу».

«Верно, — согласился Мейнард. — Но никто из нас, включая коронера и доктора Хейдена, не догадался, что в доме может скрываться убийца, пока Пенфилд не заявил, что мужчина был мёртв около двенадцати часов, а мисс Престон не заявила, что кто-то позвонил в колокольчик в библиотеке как раз перед тем, как она поднялась наверх с кухни и обнаружила там мёртвого мужчину». Наши поиски, конечно, ни к чему не привели; мужчина благополучно скрылся».

— В доме не было никаких следов того, что там кто-то был, кроме мисс
Престон, — добавил Митчелл. — Мы обыскали всё помещение.

 — Это подтверждает теорию Бёрнхема о том, что мужчину убили в другом месте, а потом перенесли в его дом, — заметил Палмер.

 — Это интересная теория, — прокомментировал шеф Коннор и повернулся к
Палмеру. — «Насколько я понимаю, мистер Палмер, вы — самый близкий друг мистера Бёрнхема. Не могли бы вы сказать мне, есть ли у него враги?»

 Палмер невольно взглянул на Мейнарда. «Я никогда не слышал, чтобы кто-то выражал ненависть к Бёрнхему, — медленно произнёс он. — Но он не
особенно популярен.

“ Это подтверждает то, что я слышал, шеф, ” вмешался Митчелл.

“ Да. Коннор снова повернулся к Палмеру. “У вас очень ответить
кратко, Мистер Палмер; теперь, пожалуйста, скажите мне, если вы слышали Бернем
оставьте неприязнь к любому человеку”.

Палмер вздрогнул. “Это сложный вопрос”.

“Почему?”

— Потому что Бёрнхем очень прямолинеен и часто преувеличивает свои
чувства.

 — Мистер Палмер, я буду вам очень признателен, если вы ответите прямо:
 питает ли Бёрнхем неприязнь к кому-либо?

 — Ну, если быть точным, — Палмер избегал взгляда Мейнарда, — я полагаю, что он
недолюбливает Рене Ла Монтаня».

«Рене Ла Монтаня?»

«Капитан французского лётного корпуса, ас», — объяснил Мейнард,
вклинившись в разговор. «Нелюбовь исходит от Бёрнхема; я никогда не слышал, чтобы Ла Монтань говорил что-то плохое о
Бёрнхеме». Он помолчал, затем добавил: «Поведение Бёрнхема временами
странное, насколько я понимаю».

«Похоже на то», — сухо ответил шеф Коннор. — Митчелл только что
сообщил мне, что поезд Бёрнхема прибыл в Вашингтон около половины второго
во вторник утром.

 — Правда?  Палмер сел и уставился на собеседника.  — Почему Бёрнхем
Во вторник вечером он позвонил мне с Юнион-Стейшн и сказал, что только что
прибыл».

 Мейнард, засунув пальцы правой руки в карман жилета,
поглубже засунул в него бумагу, поглощенный разговором.

 «Есть еще один момент, в котором вы можете нам помочь, мистер Палмер, — продолжил
 шеф Коннор. — Высказывал ли Бёрнэм в вашем присутствии крамольные и
непатриотичные мысли?»

 «Никогда!» Палмер тут же опроверг это.

«Ах!» Шеф Коннор пристально посмотрел на своих посетителей. «Ваше заявление
противоречит полученным здесь письмам, в которых утверждается, что Бёрнхем
является убеждённым пацифистом».

Палмер отодвинул стул и скрестил ноги. “Ты сказал, что крамольного
высказывания,” начал он. “Бернхэм никогда не высказывал их до меня, но я
слышал, как он излагал свои пацифистские взгляды; это было до того, как эта страна
вступила в войну. Никто не обратил на него никакого внимания ”.

“Это сделал один человек”, - сухо заметил Коннор. “Наш корреспондент”.

“И кто он?”

Шеф Коннор открыл ящик стола и достал из папки бумагу, судя по всему, протокол допроса, насколько Мейнард мог судить с того места, где он сидел, и под тем углом, под которым Коннор держал лист.

 — Имя, указанное здесь, — продолжил шеф Секретной службы, —
— Адольфус Джонс».

«Адольфус Джонс», — повторил Палмер. «Кто это?»

«Дворецкий Бёрнхэмов — Джонс», — ответил детектив Митчелл.




Глава XI

Противоречивые улики


Пять минут спустя Джеймс Палмер и Дэн Мейнард стояли на ступенях
Министерства финансов.

«Это странно», — заметил первый. «Кто бы мог подумать, что Джонс, такой старый и верный слуга, как он, попытается навлечь на Бёрнхема неприятности, донеся на него в секретную службу? Это показывает, что мы все находимся во власти какого-то безумного шпиона».

 Глаза Мейнарда сверкнули, когда он поправил слегка съехавший галстук.
— Именно наша теория о немецком шпионе, связанная с этим покойником, привела нас к шефу Коннору…

— Но у нас были основания, — перебил Палмер. — В то время как я уверен, что бедный
Бёрнэм никогда не высказывал никаких крамольных мыслей. Этот старый дурак Джонс всё здорово запутал. Пока они разговаривали, они подошли к углу Пенсильвания-авеню и Пятнадцатой улицы, и
Палмер остановился на обочине. — Вы собираетесь поговорить с Бёрнхемом о поведении
Джонса?

 — Конечно, нет; шеф Коннор попросил нас никому об этом не говорить.
 Мейнард вопросительно посмотрел на своего спутника, который стоял, прислонившись к стене.
нога на улице, а другая на бордюрном камне.

“Но мне кажется несправедливым по отношению к Бернхэму не предупредить его, что Джонс -
назойливый, ненадежный старый дурак”, - возразил Палмер. “В конце концов,
Бернхэм - наш друг”.

“И мы можем доказать нашу дружбу, придержав языки”, - тепло ответил
Мейнард. “Бернхэм, похоже, испытывает сильное нервное напряжение".;
не потребуется много волнений, чтобы сломить его. Секретная
служба выявит ложь; заявления Джонса о его работодателе
будут приняты во внимание, так что не волнуйтесь».

Палмер нахмурился. — Мне это не нравится, — сказал он, покачав озадаченно головой.
 — Однако, хотя я ничего не скажу по этому поводу, я буду присматривать за
Джонсом. Ты идёшь в клуб?

 — Не сейчас. — Мейнард взглянул на часовую башню здания,
расположенного наискосок через дорогу от того места, где они стояли. — У меня как раз есть время
выполнить несколько поручений до закрытия магазинов. Я зайду в клуб по
пути домой.

 — Хорошо, обязательно загляни ко мне, — и Палмер увернулся от
подъезжающего грузовика и поспешил через дорогу.

 Мейнард снова посмотрел на часы на башне, а затем перешёл дорогу.
в аптеку. Войдя в телефонную будку, он наконец-то смог дозвониться до Берлингтона; однако на Центральном вокзале ему сообщили, что капитан Рене Ла Монтань не вернулся и не оставил никаких указаний. Телефонный звонок в офис француза не дал никакой информации. Где же, чёрт возьми, Ла Монтань?

 Мейнард вышел из аптеки в отвратительном настроении, так и не получив ответа на свой вопрос. Он провёл утро, пытаясь найти сначала
Палмера, а затем Ла Монтань, между репетициями
Благотворительный вечер Красного Креста в театре Беласко. Его предложение принять участие в пантомиме было с готовностью принято, и телефонный звонок перед тем, как он покинул дом Бёрнхэмов, сообщил ему, что его присутствие в театре очень необходимо. Он надеялся застать Эвелин и Мэриан за репетицией их ролей, но ни одна из них не пришла, хотя он долго ждал после того, как его пантомима была показана, и из-за этого пропустил обед у Бёрнхэмов! Мысль о завтраке напомнила ему, что он был чрезвычайно груб с миссис Бёрнэм, по рассеянности
он забыл позвонить ей и сказать, что не придёт на ужин.
 Развернувшись на каблуках, он пошёл по улице, пока не добрался до цветочного магазина;
выполнив там своё поручение, он пошёл по Х-стрит, намереваясь
попасть в клуб, но, дойдя до Коннектикут-авеню, решил
вернуться домой и быстро зашагал по авеню. Пересекая
Фаррагут-сквер, он услышал своё имя и, оглянувшись, увидел Эвелин
Престон, сидящую на одной из скамеек в парке. Он ускорил шаг и
присел рядом с ней.

«Вы именно та, кого я хотел увидеть», — объявил он. «Скажите мне, где
Я могу найти Рене Ла Монтаня. Я безуспешно пыталась дозвониться и в его офис, и в его
квартиру.

“Тогда, боюсь, я не смогу вам помочь”, - сказала она. “Рене сказал мне вчера вечером
, что его, возможно, вызовут из города на короткое время; он сказал
, что не может быть более откровенным ”.

“Ой!” Мейнард выхватил трость вверх и вниз по гравийной дорожке в глубоком
мысли. Когда молчание затянулось, Эвелин украдкой взглянула на него. Он определённо был одним из самых красивых мужчин, когда-либо выступавших на утренниках.

«Я хочу задать вам вопрос», — начала она, и Мейнард очнулся от своих мыслей.
абстракция. “ Зачем вы с Джеймсом Палмером пришли в квартиру Мэриан
прошлой ночью?

“ Навестить миссис Ван Несс.

“ Это очевидный ответ. ” Эвелин покраснела. - Ну, не сердись.
она умоляюще кладет руку на рукав его пальто. “ Разве Джеймс не...
Палмер пришел туда только для того, чтобы шпионить за мной?

Мейнард улыбнулся. “Нет. Честно говоря, мы не знали, что вы там были.

 «О!» — воскликнула Эвелин. «Мы с Мэриан думали, что, возможно, мистер Бёрнэм предложил вам позвонить, не вам лично, — она покраснела, вспомнив, как назвала его шпионом, — а Джеймсу Палмеру».

“Так ты думаешь, Джеймс Палмер не был бы выше шпионажа?” Мейнард повернулся
на скамейке лицом к ней.

Эвелин кивнула. “Он мне не нравится”, - призналась она честно. “Я признаю
Я предвзят, но я не мог придумать, что бы ни происходило, любой
о нем хуже, чем мне. Он ... он всегда путается у меня под ногами.

Мейнард откровенно рассмеялся. “И это то, что мужчина получает за свою преданность"
”девушке", - сказал он. “Я заявляю, Эвелин, ты немного обескураживаешь”.

“Не смейся надо мной”. Эвелин выглядела удрученной. “Ты не представляешь, как"
Мой отчим читал мне нотации Джеймсу Палмеру”; она наполовину
— Вот почему я не провёл лето дома. Вы были с ними весь вечер?

— С ними? С кем?

— С мистером Бёрнхемом и Джеймсом Палмером.

— Нет, я присоединился к ним в квартире Палмера около девяти или чуть позже.

“Тогда вы можете быть уверены, что мистер Бернхэм попросил Джеймса зайти
к Мэриан вчера вечером, просто чтобы узнать, были ли мы с Рене Ла Монтанем
там.” Эвелин мудро кивнула головой. “Мэриан и я были правы в наших выводах"
”Я уверен".

“Извините, но вы ошибаетесь”, - заявил Мейнард. “Мы обратились к ней по
— Порыв, так сказать, — он замялся; Эвелин не упомянула о том, что произошло в квартире Палмера прошлой ночью, и он не мог более прямо объяснить причину их визита в квартиру Мэриан. — Что плохого в том, что Палмер увидел, как Рене навещает вас и миссис Ван Несс?

 — Он рассказал об этом маме, и она запретила мне навещать Мэриан, — Эвелин топнула своей хорошенькой ножкой. — Ужасно, что Джеймс Палмер пошёл и натворил дел. Её глаза наполнились слезами. «Я сижу здесь в надежде
встретить Мэриан по пути из Госдепартамента и рассказать ей
об указе матери».

“Это позор!” В голосе Мейнарда слышалось искреннее возмущение.
“Предположим, я попытаюсь убедить твою мать передумать ...”

“Ты бы ... не мог бы ты?” Эвелин была немного непоследовательна. “О, но _ ты_
можешь все. Скажи доброе слово за Рене”.

“Конечно, буду”, - и Мейнард, тронутый ее волнением, взял ее за руку
крепко пожав. “Я помогу тебе всеми возможными способами”.

Эвелин улыбнулась сквозь слезы. “Тогда ты проследишь, чтобы это письмо
дошло до Рене?”

“Я сделаю это; сегодня вечером, если возможно”. Мейнард положил конверт во внутренний карман.
"Скажи мне, Эвелин, Рене казался взволнованным, когда он сказал: "Я не знаю". “Скажи мне, Эвелин, Рене выглядел взволнованным, когда он
— Вы были взволнованы, когда вчера вечером пришли в квартиру миссис Ван Несс?

— Взволнована — нет, — Эвелин тихо рассмеялась, внезапно вспомнив что-то. — Только приятно взволнована, — скромно добавила она, и Мейнард усмехнулся.

— Вы можете сказать мне, почему Бёрнхем недолюбливает Рене? — спросил он.

— У него нет причин его недолюбливать, — преданно возразила Эвелин. — Это просто его природная грубость.

Мейнард снова усмехнулся. — Ты не проявляешь особой любви к своему
отчиму, — сказал он, и Эвелин покраснела, на этот раз от негодования,
вспоминая неприятные моменты.

 — А почему я должна его любить? — спросила она. — Он неоднократно пытался настроить меня против
Мама настроена против меня. О, как она могла выйти за него замуж? Она, должно быть,
вспоминала моего дорогого, великолепного отца».

«Вкусы бывают разные, Эвелин». Мейнард чувствовал, что ступает на зыбкую почву;
углублять пропасть между Бёрнхэмами и Эвелин было всё равно что подносить спичку к бочонку с порохом. «Когда я впервые встретил Бёрнхэма, мне не показалось, что он такой уж плохой человек».

“У вас в семье его нет”, - проницательно воскликнула Эвелин. “В этом
вся разница между терпимостью и активной неприязнью. Я бы хотела, чтобы
Мама не была так сильно под его влиянием”.

“Ты думаешь, что это так?”

“Я знаю. Я оставил ее беспокоиться о нем, потому что у него поднялась температура.
и она отчаянно посылала по всему городу за доктором Хейденом ”.

Мейнард выглядел серьезным. “ Тебе не приходило в голову, Эвелин, что твой
отчим - больной человек? Возможно, его раздражительность и странное
поведение вызваны каким-то хроническим заболеванием.

“ Я попрошу доктора Хейдена дать ему таблетку от печени. Эвелин отказалась всерьёз относиться к здоровью своего отчима. «Раньше он много гулял,
а теперь сидит дома час за часом, ничего не делая, или играет в шахматы; кажется, он живёт только ради своих шахматных задач».

“Это увлекательное занятие”, - ответил Мейнард. “Вы знаете игру?”

“Действительно, я не знаю”, - тут же ответил он. “Одного шахматиста в семье вполне
достаточно”. Активный ум Эвелин улетела по касательной. “Вы пропустили хороший
строки не вернется домой к обеду.”

“Греби!” Мейнард посмотрел на нее с удивлением. — Я был непростительно груб,
не позвонив твоей матери и не предупредив, что задержусь в театре, и не дождавшись обеда, но, конечно, скандал…

— О, слава богу, скандал был не из-за тебя, — усмехнулась Эвелин. — Доктор
 Хейден прочитал нотацию миссис Уорд и заставил её встать; она притворялась больной, знаешь ли.

— Нет, не совсем? Мейнард был весь во внимании; он перестал смотреть на детей, игравших у подножия памятника Фаррагату. — Вы разговаривали с миссис Уорд после её болезни?

 — Я лишь перекинулась с ней парой слов, когда пришла узнать, как она себя чувствует, — ответила Эвелин. — Матильда всегда была молчаливой, угрюмой женщиной, хорошей работницей, и, несмотря на все свои странности, она хорошо ладит со слугами.

— Вы давно держите всех этих слуг?

 — задумалась Эвелин, прежде чем ответить. — Горничная, мамина служанка и второй лакей — новенькие, они появились только этим летом, но миссис Уорд
Он работает у нас уже три года, а Джонс пришёл десять лет назад».

«Джонс — надёжный слуга?»

«Ну, скорее, — весело рассмеялась Эвелин. — Он очень странный.
Он не рассказывал вам о Миссиях и своих «отверженных»?»

«Своих — кого?»

«Спасённых душ». Год назад мама очень разволновалась из-за
бывших игроков, бывших воров, бывших мошенников — среди его друзей
могло быть несколько бывших убийц, которым он предлагал гостеприимство
в нашем зале для прислуги, поэтому она предположила, что Господь призвал его
присоединиться к миссии, и теперь он полностью счастлив на своем новом поприще. Он
взимает с нас взносы один раз и так часто, чтобы поддержать это; я
ни капельки не удивлюсь, если маме придется принять миссию, чтобы
удержать Джонса ”.

“Вы думаете, его стоит оставить?”

Эвелин посмотрела на Мейнарда с большим удивлением. “Да, действительно. Джонс действительно
превосходный дворецкий, добрый и внимательный к другим слугам.
Признаюсь, его эксцентричность мне нравится. Прошлой зимой он разозлил моего
отчима тем, что написал религиозные изречения на глазури для торта
торты и цветочные украшения в форме крестов. Мне
очень понравились их споры».

«О, так мистер Бёрнэм и Джонс не поладили?»

«Не очень. Но мама действительно привязана к Джонсу и отказалась увольнять его даже после праздничного ужина в честь дня рождения — вы слышали об этом?»
она замолчала, чтобы спросить.

«Нет».

Глаза Эвелин заблестели. «У мистера Бёрнхема был день рождения, и мама устроила
большую вечеринку. Повару, замечательному кондитеру, было велено
приготовить праздничный торт вместо того, чтобы заказать его в «Раушере». К сожалению,
она оставила глазурь на торте на усмотрение Джонса». Эвелин сделала драматическую паузу.
«Джонс принёс торт со всеми зажжёнными свечами, и прежде чем его разрезали, гости осмотрели украшения. В центре, сделанная из шоколада, была дата ужина, затем инициалы мистера Бёрнема, а вокруг торта Джонс написал большими буквами:
«Приготовься встретить своего Бога».

— У мистера Бёрнхема нет чувства юмора, — добавила Эвелин. — И он терпеть не может, когда его выставляют в смешном свете. Не думаю, что он когда-либо прощал Джонса, и он постоянно уговаривает маму уволить его.

 — Джонс об этом знает?

“О, да”, - озорно рассмеялась Эвелин. “Не так уж много любви потеряно"
между ними.

Мейнард понизил голос. “Мистер Бернем пацифист, Эвелин?”

“Полагаю, что так, но я не обращала много внимания на его аргументы”, - она
ответил. “Одно время он был явным поклонником эффективности немцев"
, но это было до того, как мы вступили в войну ”.

Мейнард постучал тростью по аккуратной кучке гравия, которую он разровнял, прежде чем снова обратиться к Эвелин.

«Мне интересно, — начал он наконец, — не можете ли вы вспомнить, как выглядела миссис Уорд
Появилась, когда вы нашли её на пороге своего дома после того, как обнаружили мёртвого мужчину в библиотеке?

Эвелин задумчиво нахмурила брови. — Боюсь, что нет, — призналась она. — Я была в ужасе и просто схватила её; думаю, я бы схватила почти любого, кого бы там нашла, — даже убийцу!

Мейнард бросил на неё быстрый взгляд. “Есть точка, которая была
беспокоит меня хорошая”, - сказал он медленно. “Мне пришло в голову, что
возможно----” он остановился, поспешно добавил: “прошу относиться к тому, что я о
сказать как конфиденциальная----”

Эвелин кивнула. “Конечно, я обещаю”.

“У миссис Уорд были ключи от дома?”

“Полагаю, что да; нет, если подумать, она, должно быть, отдала ключи
Джонсу”. Эвелин потерла лоб. “Миссис Уорд Уорд должен был закрыть дом
в Челси после ухода слуг и присоединиться к ним здесь.

Мейнард достал конверт и карандаш и набросал несколько слов.
— Вы не помните, Эвелин, как звонили в дверь, когда вы были в библиотеке с покойным?

Эвелин открыла глаза. — Я не слышала звонка, — уверенно заявила она. — Но могла бы услышать тысячу звонков, и я бы их не заметила.
я слышал их в моем душевном состоянии. О, если бы мы только знали, кто звонил
в библиотечный звонок, мы бы знали, кто убил человека в комнате.

Мейнард ответил не сразу. “Я полагаю, что развитие дела
зависит от идентификации мертвеца”, - сказал он. “Когда эта
тайна будет раскрыта, другие детали последуют в своей последовательности”.

“ Полиция добилась какого-либо прогресса в установлении личности этого человека?

- По-видимому, никакого.

Эвелин замешкалась и огляделась. Маленькая тропинка, на которой они сидели,
отходящая от широких дорожек, огибающих статую Фаррагута, была
пустынна, если не считать их самих.

— Я хотела кое-что вам рассказать, но потом
побоялась, что вы сочтете меня глупой, и не стала упоминать об этом, — начала Эвелин. — Вы помните, что в карманах покойного коронер нашел только кусок веревки.

 — Да.

 — Веревка была такой странной — похожей на змею, — она вздрогнула. — Она как будто
проскальзывала между пальцами коронера, когда он стоял там, я имею в виду,
прямо перед тем, как миссис Уорд упала в обморок, и эта верёвка произвела на меня
такое сильное впечатление, — нерешительно добавила она, — что, когда я вчера утром увидела, как этот кусок верёвки свисает с рукава вашего пиджака, мне показалось,
точно такой же, как тот, что нашли в кармане мертвеца».

«Правда?» Мейнард выпрямился.

«Да. Я хотел поговорить с вами об этом раньше, но сначала
это казалось таким абсурдным». Эвелин покраснела. «Поразмыслив, я убедился, что
струны были одинаковыми. Вы случайно не сохранили его?»
 с надеждой. «Вы сунули его в карман».

Мейнард обыскал сначала один карман, потом другой. “Моя бережливость янки
заставляет меня хранить всякую всячину”, - сказал он. “ Ах, вот оно. - Он вытащил его.
из кармана брюк.

Эвелин почти с отвращением взяла ярко раскрашенный кусок бечевки.
Когда он покачивался на легком ветерке, он казался, как она и сказала, похожим на змею.


“ Вы думаете, это поможет опознать мертвеца? ” спросила она.
“Оригинальным произведением, я имею в виду”.

“Да, если бы мы знали, где он ее взял и как она оказалась в его
в кармане”, - ответил Мейнард. “Может быть, мне лучше отдать этот предмет в
коронер. Где ты это взял?”

— Он оторвался от одного из моих пакетов, вы же помните, — ответила она. — Вы
помогли мне вынести пакеты из такси.

— Верно, — Мейнард снова достал карандаш и конверт. — Где вы
покупали в тот день?

“Дайте-ка подумать - Вудворд и Лотроп, Хайлер; о, но что толку
продолжать список, единственные посылки, которые пришли развязанными
были немного писчей бумаги, коробка конфет и пакет с бумагами
принадлежащий Мэриан Ван Несс.”

Тенью упал на конверт и Мейнард оторвалась от своего
письменной форме. Мариан Ван Несс стоял у его локтя.

— Я никогда не видела двух таких увлечённых людей, — заметила она, когда он поднялся. — Я увидела тебя с тротуара, Эвелин, и позвала тебя, а потом в отчаянии пошла по траве. Если меня арестует за нарушение границ парка полицейский, тебе придётся меня выручать.

“ Займите мое место, ” и Мейнард отступил со скамейки, но Мэриан
покачала головой.

“Я не могу слоняться без дела для меня назначена встреча в парикмахерская по
улице”, - сказала она. “Мне поздно”.

“ Подожди, Мэриан, и я пойду с тобой, мне так много нужно тебе сказать.
Эвелин вскочила и быстро уронила бечевку; прежде чем она успела
нагнуться за ней, Мейнард поднял ее.

“Мне оставить ее или это сделаете вы?” - спросил он. Он протянул бечевку к ней.
Эвелин, но его глаза не отрывались от Мэриан, которая выглядела слегка любопытной, когда ее
взгляд упал на свисающий шнурок.

“ Я возьму это. ” Эвелин открыла свою сумку и опустила в нее бечевку.
“ Пакет с бумагами, который Рене унес по ошибке, был перевязан
этим куском бечевки, Мэриан? ” спросила она.

“Нет”. Мэриан шла рядом с Мейнардом, который приспосабливал свой широкий шаг к
ее более короткому шагу. “Когда я передал посылку капитану Ла Монтаню, чтобы он
перенес ее для меня, она была перевязана резиновой лентой. Осторожнее, Эвелин, а то тебя собьют, — младшая девочка, не обращая внимания на мчащийся автомобиль, сошла с тротуара. Прошло несколько секунд, пока
движение было перегружено, прежде чем Мейнард благополучно перевел их через улицу.
Оказавшись на другой стороне, Мэриан не дала ему возможности возобновить разговор.
она быстро зашагала к старому зданию, которое было
реконструировано и отдано под кабинеты врачей и парикмахерскую
заведение на втором этаже.

“Мы должны спешить”, - заявил Мариан объяснил. “Прости, прощай”, - и скатывается
руку Эвелин, она поспешила в сторону магазина. Однако у двери они оба отошли в сторону, чтобы пропустить нескольких человек, и, оглянувшись через плечо, Мэриан заметила, что Мейнард смотрит на неё.
краска залила ее щеки, и, повернувшись в некотором замешательстве, она столкнулась с доктором
Хейден.

“Прошу прощения”, - воскликнул он, отступая. “Я думала, ты заметил меня
и подождал, пока я пройду”.

“Я очень глупая”, - засмеялась она и прикусила губу. “Не позволяй мне задерживать тебя".
"Я не хочу тебя задерживать”.

“Я только хотел застать мистера Мейнарда, извините меня”, - и занятой врач
сбежал по ступенькам туда, где Мейнард, увидев его манящую руку,
стоял в ожидании.

“Вы не видели Палмера?” - спросил Хейден.

“Да”. Мейнард потянул своего спутника к обочине, где они стояли.
вне пределов слышимости прохожих. “Палмеру не удалось обнаружить местонахождение
таксист, Сэм.

Хейден выглядел обеспокоенным. “Очень жаль”, - пробормотал он. “Я виделся с Бернхэмом сегодня
утром и убедил его не выдвигать обвинения против капитана Ла
Монтань, пока у него не будет времени проверить утверждение француза
что Сэм, таксист, выбежал из квартиры и поднялся по
лестнице как раз перед тем, как он подошел.”

“Что ж, это разумно”, - прокомментировал Мейнард. “Я верю, что Бернхэм
прислушался к вам”.

Хейден подождал, пока несколько женщин не уйдут с поля зрения,
прежде чем ответить. — Бёрнхэм не станет слушать доводы разума, — сказал он. — Он
он одержим одной идеей и, очевидно, пойдёт на всё, чтобы капитан Ла Монтань был наказан за нападение на него — он называет это убийством».

 Мейнард сердито нахмурился. «Бёрнхем — это…» — он оборвал свою поспешную речь. «Похоже, доктор, нам с вами нужно найти Сэма, таксиста, и выбить из него правду».

«Вот именно», — согласился Хейден. “И нам будет нелегко.
Помните, если Сэм оправдает Ла Монтаня за стрельбу, он фактически
докажет свою вину ”.

“Я понимаю вашу точку зрения”, - согласился Мейнард. “Ты хочешь сказать...”

“ Это, если только Сэм не видел, как другой человек выходил из квартиры, когда он был там.
и на первый взгляд кажется крайне невероятным, что трое мужчин
он должен был броситься прочь от нашей двери в течение нескольких секунд ”,
вставил Хейден: “Один из этих двух мужчин, Сэм или Ла Монтань, застрелил
Бернхэм.

“Это был Сэм”, - убежденно заявил Мейнард. “Никогда Ла Монтань”.

“Я согласен с вами”, - добавил Хейден. — Пациенты ждут меня в кабинете, Мейнард; после того, как они уйдут, я должен встретиться с Бёрнхемом. А пока вы можете поговорить с Ла Монтань и спросить его, не заметил ли он чего-нибудь необычного
что касается таксиста, то никакой чрезмерной спешки, признаков ужаса, страха или
указания на то, что у него был револьвер, хотя последнее маловероятно».

«Я спрошу Ла Монтань», — пообещал Мейнард, когда врач удалился,
покинув его с прощальным кивком.

Развернувшись, Мейнард задумчиво продолжил путь по Коннектикут-авеню.
Он дошел до пересечения М-стрит и Род-Айленд-авеню, когда
его остановили проезжавшие мимо машины. Он уже собирался сойти с тротуара, когда такси свернуло с Коннектикут-авеню и помчалось по М-стрит, но Мейнард успел хорошо рассмотреть Сэма.
водитель такси, полуобернувшийся, чтобы обратиться к своему пассажиру, капитану Рене
La Montagne.




ГЛАВА XII

ПРИЗЫВ


Приветствие Мейнарда затерялось в выхлопе ближайшего автомобиля, и он
со смешанными чувствами наблюдал, как такси с Рене Ла Монтанем продолжило движение по М-стрит
, затем быстрым шагом направился в сторону
такси тронулось с места. На Семнадцатой улице он увидел приближающуюся к нему пустую машину с табличкой «Сдается в аренду» и сразу же остановил шофёра.

«Посмотрите, сможете ли вы догнать ту машину впереди», — сказал он, указывая
к такси Ла Монтань, которое было едва заметно, и запрыгнул в
автомобиль. Но шофёр, очевидно, один из многих неопытных
водителей, присоединившихся к огромной армии лицензированных
автомобилистов, чтобы удовлетворять общественную потребность в
транспорте, заглушил двигатель, и когда машина наконец тронулась
с места, такси Ла Монтань уже нигде не было видно.

Когда они объехали Томаса Серкла, Мейнард, который выражал свои
чувства, ругаясь сквозь зубы при каждой секундой задержке, приказал
шофёру ехать в Берлингтон, и
мужчина изменил свое направление с такой стремительность, что Мейнард был
бросается вперед. Он только восстановил свое равновесие, как автомобиль повернул
на дороге, ведущей к квартире-гостинице.

“Капитан Ла Монтань вернулся?” он спросил швейцара.

“Да, сэр, только что прибыл”, и мужчина почтительно коснулся своей фуражки.
“Желаете его видеть, сэр?”

— Да, — Мейнард остановился, выходя из машины, и оглядел многочисленные
автомобили, припаркованные вдоль тротуара. — Такси капитана Ла Монтаня
ждёт его?

 — Нет, сэр. Шофёр подобрал компанию, которая как раз уезжала, когда капитан
Он сказал, что сегодня больше не нужен, и уехал».

Мейнард непонимающе уставился на швейцара. Должен ли он войти и увидеть Ла
Монтань или сначала попытаться найти Сэма, таксиста? Он склонялся к последнему варианту.

«В какую сторону поехал таксист?» — спросил он.

«Я не заметил, сэр». Швейцар был слишком вежлив, чтобы показать
удивление, которое он испытал от продолжающихся расспросов. — Подъехала ещё одна машина, и я пошёл открыть дверь для дам в ней. Вы хотите выйти, сэр?

 — Да, — и слуга распахнул дверь его машины. — Подождите, — крикнул
Мейнард бросил через плечо своему шоферу и вошел в здание.
Не потрудившись сообщить по телефону свое имя, он поспешил к лифту
и сказал посыльному отвезти его в квартиру Ла Монтань. Его
звонок в квартиру был получен ответ на чьи-Ла-Монтань
лицо озарилось при виде посетителя.

“Приветствовать”, - воскликнул француз. — Проходите, — и он повёл
меня через крошечную прихожую в комнату, которая с кроватью в нише служила и гостиной, и спальней. Ла Монтань пододвинул
стул и сел на единственный оставшийся в комнате.
похвастался, а затем обратился к Мейнарду на его родном языке.

“Мы старые друзья; давайте поговорим непринужденно”, - начал он. “Кто такой Джеймс
Палмер?”

“Архитектор из Вашингтона”, - последовал лаконичный ответ Мейнарда.

“С независимыми средствами?”

“Я понимаю, что он довольно богат, но я действительно очень мало знаю об
этом человеке. Почему вы спрашиваете о нём, Рене? — и Мейнард с интересом посмотрел на своего
товарища.

 — Потому что, — откровенно объяснил Ла Монтань. — Я долго размышлял над тем, что произошло вчера вечером у
двери квартиры мистера Палмера. Почему вы
и он проявил такой интерес к моему простому действию — остановке, чтобы спросить дорогу до квартиры мадам Ван Несс?

 Мейнард изучал француза, обдумывая вопрос. Было бы справедливо ответить на него; Ла Монтань не мог защищаться, пока не узнал о выдвинутых против него обвинениях — в конце концов, в чём они заключались?
 Его появление у дверей квартиры Палмера сразу после попытки убийства Бёрнхема могло быть простым совпадением;
В жизни Мейнарда случались и более странные вещи. В конце концов, самым серьёзным этапом этого дела было полубезумное состояние Бёрнхема.
заявление о том, что Ла Монтань «пытался его убить». Человек, выдвигающий обвинение, должен был его доказать; следовательно, Бёрнхему нужно было подкрепить своё заявление доказательствами, и утверждение Ла Монтегю о том, что он видел, как таксист вышел из квартиры за секунду до того, как он сам подошёл к двери, можно было подтвердить, как только он найдёт шофёра. Как бы то ни было, и Бёрнхем, и Ла Монтань сделали
неподтверждённые заявления, и каждое из них было так же хорошо, как и другое,
пока не было доказано, что один из них лжёт.

«Кто-то выстрелил в Бёрнхема, когда мы сидели в квартире Палмера»,
медленно произнес Мейнард. “ Очевидно, выстрел был произведен с балкона
в комнату.

Ла Монтань выпрямился и пристально посмотрел на Мейнарда. “Да,
продолжай...” - настаивал он.

«Выход на балкон находится в коридоре квартиры; у активного человека было время, Рене, вернуться с балкона в коридор после выстрела и встать там, где мы вас нашли, когда ворвались в коридор». Мейнард загибал пальцы, перечисляя свои замечания. «Длинное французское окно, ведущее с балкона в коридор, было открыто, как и наружное
дверь, ведущая из квартиры в коридор, где вы стояли».

«Ну и что с того? То, что я остановился перед странной дверью,
не означает, что я преступник!» Ла Монтань резко выпалил свои фразы.
«Даже в этой безумной Америке!»

Мейнард на секунду замолчал. «Бёрнхем потерял сознание от волнения», — сказал он. “Однако он мельком увидел вас перед тем, как Палмер закрыл дверь".
и крикнул, что вы ‘пытались убить его”.

Ла Монтань уставился на Мейнарда в полном изумлении. “_Mon Dieu!_ Является ли этот
человек одержимым?

“Похоже на то”, - согласился Мейнард. “Но я думаю, подходит другое слово
в лучшем случае, ‘одержимый’, - и поскольку француз выглядел озадаченным, он
добавил: “Бернхэм, кажется, ненавидит вас”.

“Ненавидьте меня!” Ла-Монтань, откинулся на спинку стула. “Везде Я
слышали о такой враждебности с его стороны, а зачем?” он засмеялся vexedly. “Это
немецкая черта ‘_strafe_’, а не американская черта”.

Мейнард перестал теребить свои наручные часы и уставился на своего собеседника.
«Вы имеете в виду, что враждебность исходит только от него?»

«Безусловно. Наши отношения были скорее дружескими...»

«Но... но вы знаете, что он против вашей помолвки с Эвелин...»

— Я недавно это понял. Ла Монтань вопросительно посмотрел на
Мейнарда. — Вы пытаетесь установить мотив моей так называемой попытки
расстрелять Бёрнхема?

 — Откровенно говоря, да. А теперь успокойтесь, Рене; нужно
спокойно во всём разобраться, и если Бёрнхем намерен обвинить вас в
попытке убийства, мы должны доказать, что он лжёт, — продолжил
Мейнард. — «Мы можем сделать это, только обсудив вопрос со всех сторон».

«Верно», — признал француз, но его щёки по-прежнему горели,
хотя он держался более спокойно. «Помимо всего прочего, есть ещё
есть один момент, который доказывает мою невиновность».

«Что это? Присутствие таксиста?»

«_Нет, нет!_ Если бы я стрелял в Бёрнхема, я бы его убил! Смотрите...»
Он коснулся одной из своих медалей, которые носил на груди. «Это за меткую стрельбу. Если
вы не верите… — он потянулся к ящику стола и выхватил револьвер. Звон разбитого стекла маленькой электрической лампочки, одной из множества имитаций свечей в коридоре, нарушил напряжённую тишину. — _Вуаля!_

 Мейнард вскочил на ноги, не сводя глаз с автоматического пистолета.
“Боже милостивый! У тебя на пистолете глушитель Maxim!”

“Но да”, - спокойно ответил Ла Монтегю.

“Но, но...?” Слова Мейнарда вырвались сами собой. “
Законом запрещено устанавливать глушитель Maxim на любое оружие”.

“В Америке законы нарушаются ежедневно, друг мой, зачем так волноваться из-за
пустяков?”

“Пустяков!” Мейнард взъерошил ему волосы. “ Рене, человек, стрелявший в Бернхэма.
использовал револьвер или пистолет с глушителем Maxim.

“_Eh bien!_ Что тогда?

“Это”, коротко. “У вас есть автоматический пистолет с глушителем Maxim";
вы стояли в нескольких ярдах от того места, где произошла стрельба
место — дверь и окно открыты; и ваш брак с Эвелин не одобряет её отчим. — Мейнард сделал глубокий вдох. — Вот вам и оружие, присутствие, мотив.

  — Ба! — презрительно рассмеялся Ла Монтегю. — Вы забываете о присутствии таксиста, которого я видел выходящим из квартиры до того, как я подошёл к двери.

 — Кто подтвердит ваше заявление о том, что он был там?

“Ну, таксист”.

Мейнард пожал плечами. “Вы думаете, он собирается признать себя виновным
чтобы оправдать вас?”

“Вы имеете в виду...?”

“Я имею в виду, что у вас возникнут некоторые трудности с тем, чтобы освободиться от
Вы выстрелили в Бёрнхема, когда у вас появилась такая возможность, потому что, — Мейнард говорил убедительно, — если вы не пытались застрелить Бёрнхема, то единственный, кто мог в него выстрелить, — это таксист, и он вряд ли выдаст себя.

 Ла Монтань слушал с растущим нетерпением и гневом.

 — Вы... вы... — запнулся он. — Ты называешь себя моим другом, но при этом говоришь мне в лицо, что моё слово не стоит и ломаного гроша!
Говорю тебе, я видел, как этот человек вышел из квартиры незадолго до моего прихода.
Хватит, прощай.

Но Мейнард не встал, хотя француз угрожающе шагнул к нему.


«Рене, я с самого начала сказал, что мы должны обсудить это дело со всех сторон, — начал он. — Будьте благоразумны и сядьте».

Вместо того чтобы подчиниться, француз взволнованно зашагал взад-вперёд по
комнате.

«Что вы имеете в виду под «со всех сторон»? — спросил он. — Ещё больше оскорблений?»

“Нет, Рене; водитель такси...”

“Конечно, водитель такси. Ты говорил с ним?”

“Пока нет.”

“Нет?" Ах, вы предпочитаете прийти и оскорбить меня, вы не смогли зайти на мой
простое слово и его арестуют как убийцу, но вы считаете меня виновным!”
Ла-Монтань, бешено жестикулируя, по комнате, словно по
пружины.

“Ради бога, садись и молчи” умолял Мейнард. “Я пытался
увидеться с таксистом, Сэм, но он был с тобой...”

“Со мной?” Ла Монтань отступил назад, пораженный.

“Да, я видел, как он вел вашу машину, и погнался за вами, надеясь увидеть
вас вместе”, - объяснил Мейнард. — Вы его допрашивали?

— Я? _Mon Dieu, non!_ — глаза Ла Монтаня стали в два раза больше обычного.
— Я не узнал этого человека, но теперь, когда вы об этом заговорили, — он осекся и продолжил нервно расхаживать по комнате. Внезапно он
остановился и повернулся к своему молчаливому спутнику. “ Пойдем поговорим с
водителем, ” оживленно предложил он.

Мейнард посмотрел на часы. “Возможно, мы найдем его в гараже”,
сказал он. “Он должен был вернуться к этому времени, тем более что менеджер
гаража сказал Палмеру, что он ездил с компанией в Кэмп-Мид и обратно ”.

“Я был этой компанией”. Ла Монтань сделал паузу, чтобы запереть свой стол и задвинуть засовы
окна, затем взял свою кепку. “_En avant, mon ami!_ ” воскликнул он
, его гнев остался в прошлом. “ Мы докажем, что Бернхэм
лжец, мы двое, и вскоре Эвелин станет моей невестой.

— Эвелин! Мейнард сунул руку в карман, вспомнив её имя и её послание. — Эвелин передала мне для вас письмо.

 — Дайте его сюда. В своём нетерпении Ла Монтань чуть не выхватил письмо
у Мейнарда и, не закрывая дверь своей квартиры, пошёл по коридору,
читая письмо. Мейнард уже собирался последовать за ним, когда его взгляд упал на внешнюю стену квартиры Ла Монтань, и он увидел слегка выступающую из неё сплющенную пулю. Вынув перочинный нож, он поддел пулю и вытащил её из штукатурки.
и пластырь, сунув его в карман, он присоединился к Ла Монтаню у
шахты лифта.

“ Я кое-что смыслю в огнестрельном оружии, ” сказал он, понизив голос, хотя
коридор был в их полном распоряжении. “Ваш автоматический пистолет заряжен
уменьшенными зарядами”.

“А почему бы и нет?” Ла Монтань поднял брови. “Это все равно убьет
человека!”

“ Рене, ” манеры Мейнарда стали суровыми. “ Ваше поведение можно истолковать только одним образом.
вы ходите вооруженным, потому что опасаетесь нападения.

Улыбка Ла Монтегю была загадочной. “Жизнь в военное время обходится очень дешево"
” заметил он и шагнул вперед, в переполненный лифт
остановился на их этаже. “Войдите”.

Только когда они оказались внутри закрытого такси и машина набрала скорость
направляясь в гараж Потомака, Ла Монтань обратился к своему столь же
молчаливому спутнику.

“Эвелин пишет, что ее мать очень разгневана тем, что я встретился с ней, как она
заявляет, тайно, и запрещает ей снова приезжать погостить к
Мадам Ван Несс”, - сказал он. “Это несправедливо ... несправедливо! В следующий раз...” Его
рот сомкнулся, как стальной капкан. “Я начинаю думать, как мадам Ван Несс”.

Мейнард пристально посмотрел на него. “Что вы имеете в виду?”

“Мадам Ван Несс сказала мне в среду днем , что мистер и миссис Бернхэм
они оба недолюбливали меня; не знаю почему, но она предположила…

— Да, продолжайте! В голосе Мейнарда слышалось сдержанное нетерпение.

— Она предположила, что, хотя предубеждение миссис Бёрнэм против меня могло быть
вызвано её мужем, его неприязнь ко мне связана с событием в
Париже. Но это едва ли возможно, — он замолчал, чтобы добавить:

— О, продолжай, приятель; возможно, я смогу судить лучше, чем ты.

«Андре де Сартиж ударил Бёрнхема по лицу в клубе в
Париже; он не стал вызывать его на дуэль, как это принято у французов». Мейнард,
выпивая за сказанное, понимающе кивнул. «Позже Бёрнхем
прервал свой визит в Париж, по крайней мере, так я слышал потом; я был лишь свидетелем ссоры в клубе; на самом деле сцена была до смешного забавной, и я смеялся».

 В памяти Мейнарда всплыли слова Эвелин: «Мистер Бёрнэм терпеть не может, когда его выставляют на посмешище».

 «Хамп! Похоже, ваше чувство юмора стоило вам невесты», — сухо заметил он. — Бёрнхем, по-видимому, размышлял над вашим несвоевременным весельем, пока не превратил его в тяжкое преступление.

 — Но тогда он не в своём уме! — удивлённо воскликнул Ла Монтань.
 — Подумать только, что семилетний ребёнок может смеяться, а меня обвинять в попытке
убивать из-за этого--_Mon Дье!_” Он покачал головой. “Такие вещи
это возможно? И все же мадам Ван Несс считает, что вражда Бернхэма осталась в прошлом.
А она проницательна.

“ Вы обсуждали с ней этот вопрос? Что-то странное в тоне Мейнарда
заставило француза быстро взглянуть на него, но его лицо оставалось
бесстрастным.

— Но да, она лучшая подруга Эвелин, — просто ответила Ла Монтань.
 — Она очень любезно помогла мне разобраться с некоторыми недоразумениями,
возникшими между Эвелин и мной. Она очень отзывчивая. Она тебе нравится, _n’est ce pas_?

“Да, о, да”. Мейнард достал портсигар и предложил его
своему спутнику. “У тебя есть сигарета?”

Воцарилось молчание, пока француз чиркал спичкой.
сначала он поднес ее к сигарете Мейнарда, прежде чем прикурить свою.

“ Она очень красива, эта мадам Ван Несс, ” продолжала Ла Монтань. -
Она разведенная или вдова?

Мейнард, выглянув на улицу, увидел, что их шофёр проезжает мимо «Потомакского гаража»,
а не останавливается, и постучал по стеклянной перегородке,
жестом показав шофёру, чтобы тот остановился у обочины.

«Что ты сказал, Рене?» — спросил он.

— Мадам Ван Несс разведена или вдова?

— Мистера Ван Несса здесь нет — вот мы и пришли, — и, открыв дверь, он выскочил на тротуар, а за ним последовал француз. К ним подошёл мужчина, судя по манерам и одежде, бригадир, и Мейнард заговорил с ним.

— Здесь работает шофёр по имени Сэм? Он часто ездит
для г-н Джеймс Палмер”, - добавил он объяснить, как он увидел
бригадир выглядел сомнительным.

“О, да”. Фергюсон повернулся и позвал помощника, слонявшегося у входа.
 “Скажи Датчу, чтобы шел сюда”, и мужчина бросил свои инструменты
и вбежал в здание. Бригадир повернулся к Мейнарду. “ Уронил
что-нибудь в своей машине? ” спросил он.

“ Нет.

Дальнейший разговор был прерван появлением Сэма, все еще
несущего отходы, о которые он деловито вытирал руки, когда за ним послали
. Полоса черной смазки отчетливо виднелась в том месте, где он откинул со лба свои
рыжие волосы.

“ Что требуется, босс? - спросил он. Фергюсон, ткнув большим пальцем в сторону Мейнарда,
показал на него шофёру, и тот, узнав его, кивнул. Фергюсон, слегка заинтересовавшись, прислонился к
Мейнард прислонился к фонарному столбу и приготовился слушать, но прибытие
нескольких такси отвлекло его от обязанностей.

 Мейнард подождал, пока Ла Монтань заговорит, но, поскольку француз
ничего не сказал, он обратился к ожидавшему таксисту.

 — Вы были в многоквартирном доме Бельвью прошлой ночью с девяти до
десяти часов... — Это было утверждение, но Сэм воспринял его как вопрос и
быстро ответил.

— Да, сэр, я пошёл туда, чтобы проводить полковника Жана, — произношение Сэма было
несколько неправильным, — до поезда. Он заставил меня ждать так долго, что мы едва
не опоздали.

— Почему вы остановились у квартиры мистера Палмера по пути в покои
полковника?

— Я не останавливался, босс, — быстро ответил Сэм. — Я поднялся на лифте, не выходя из него, пока не добрался до этажа полковника. Я не был рядом с квартирой мистера
 Палмера. — Взгляд Сэма не дрогнул под пристальным взглядом Мейнарда.

Последовало короткое молчание, затем Ла Монтань, который с пристальным вниманием изучал Сэма,
покачал головой.

«Он такого же телосложения и роста, и одет так же, как человек,
которого я видел выходящим из квартиры мистера Палмера, — сказал он. — Но я не могу поручиться, что это он».

— Вы не можете! Мейнард в ужасе уставился на него.

 — Нет, — Ла Монтань пристально посмотрел на Сэма, который невозмутимо смотрел на него в ответ.
 — Нет, я не видел лица таксиста.




 Глава XIII

 ЗАБЛУДИВШАЯСЯ СТРАНИЦА


 Мэриан Ван Несс повернула ключ в замке и неохотно вошла в свою квартиру. После визита к парикмахеру она уговорила
Эвелин, вопреки здравому смыслу последней, пойти с ней в город на лёгкий ужин
и задержалась на обратном пути из-за своего желания побыть в компании. Это был «церковный вечер» Мамушки, и Мэриан
Мэриан с ужасом ждала долгого вечера в одиночестве до возвращения верной
старой служанки, которая много лет назад была личной горничной её матери. Мамушка
была привилегированной особой, и её проницательные замечания и простые советы
часто помогали скоротать скучные вечера дома.

 Когда Мэриан чувствовала усталость от чрезмерной работы и долгих часов в Госдепартаменте,
Мамушка по возвращении укладывала её в постель и кормила, как в младенчестве. Её большая чёрная рука обладала волшебным прикосновением,
успокаивающим и исцеляющим каждый измученный нерв и приносящим
спать в поезде. Она бы сделала ее состояние как массажист, но
лояльность к ее “Чили” держали в посвященных посещаемости, обмен Мариан
различные перипетии с укреплением мужество.

Свет посещаемость Мэриан не издал ни звука, как она пересекла крошечный обеденный
номер на ее пути к открытию мини-кухня с него. Заглянуть внутрь
раскрыта мама дремала в удобную руку плетеное кресло. Удивлённый возглас Мэриан разбудил её.

«Боже! Милая, — воскликнула она, поправляя свой белый тюрбан. — Ты сегодня поздно; просто сними свои вещи, и мама быстро приготовит ужин».

“Не беспокойся, мамочка, я поужинала в городе”. Мэриан взглянула на
кухонные часы. “Ты опоздала, дорогая; поторопись и одевайся”.

“Я не пойду в церковь этим вечером, Милая”.

“Ты не пойдешь!” Удивление Мэриан возросло; чтобы мамушка скучала по ней.
еженедельное богослужение было почти неслыханным делом. “Ты нездоров?”

— О, да, я в порядке, но я устала, — вздохнула Мамочка, потянувшись за угол и вытащив оттуда электрический пылесос. — Я почти весь день боролась с этой штуковиной. Бесполезно что-то говорить, милая, продавец тебя обманул, это не пылесос, а уборщик.
Машина никуда не годится, из неё вышла вся жидкость».

Мэриан скрыла своё веселье от нежных старых глаз, наблюдавших за ней.
«Боюсь, мама, ты слишком увлекаешься».Тед в тряпки и метлы”, она
заметил.

“’Шениях делом я дат'так, мед; услуги Оле Брум знает whar де пыль.”
Мамушка последовала за Мэриан в гостиную. “ Ты выглядишь еще добрее, чем прежде,
Милая, они работают с тобой так же усердно, как Эббер?

- В наши дни все много работают, мамушка. Мэриан отдала шляпу и перчатки служанке и бросилась на диван, стоявший у окна. «Я просто посижу здесь и немного отдохну. Ты иди спать,
мамочка, и не беспокойся об этой квартире, она самая чистая в городе».

 «Да, милая». Мамочка отнесла вещи Мэриан в её спальню и
Она вернулась с лёгким летним пледом, который расстелила на
Мэриан, свернувшейся калачиком в углу дивана и лежавшей с закрытыми глазами. Она не пошевелилась, и Мамушка, в последний раз погладив её, выскользнула
из комнаты и вернулась в свои покои, чтобы спокойно вздремнуть.

Мэриан тихо лежала на диване больше часа, а когда она села, на смену сумеркам пришла темнота. Слишком уставшая, чтобы двигаться, она откинулась
назад, оперлась локтем о подоконник и выглянула наружу. Вид
из окна был более привлекательным, чем обычно бывает из задних окон;
Однако ряды аккуратных задних дворов были лишены света, и в домах, к которым они
принадлежали, тоже не было света, кроме особняка Бёрнхэмов.

С того места, где она сидела, Мэриан видела, что в восьмиугольном крыле особняка на нескольких этажах горел свет, и, зная архитектуру дома, она могла определить, где находятся разные комнаты. Миссис Бёрнэм не потрудилась опустить шторы в своём будуаре, и Мэриан видела, как она вяжет при свете передвижной настольной лампы, а Питер Бёрнэм сидит перед
столом, изучает какие-то бумаги. В комнате только слабый свет
светились и Мариана спрашивает экономка, Миссис Уорд, ее оставил
спальня и возобновил свои обязанности.

Взгляд Мэриан скользнул вниз, к открытым окнам спальни Эвелин Престон
, но они были темными; очевидно, Эвелин либо легла,
либо ушла в другую часть дома. Даже когда она выглядела легкой
В комнате Эвелин вспыхнул свет, и в его ярком сиянии она
отлично разглядела белые стены комнаты своей подруги. Пока она
наблюдала, Эвелин прошла к окну, и через секунду свет погас
был выключен. Много минут после этого Мэриан сидела в темноте.

Звонок в парадную дверь прозвучал с такой резкостью, что Мэриан
встревоженно вздрогнула. Отбросив плед в сторону и включив
электричество, она поспешила к двери, прежде чем мамушка, чья дремота
переросла в тяжелый сон, смогла подняться со стула. А
доверенные государству посланник отдела шагнул в прихожую и
Мэриан протянула запечатанный конверт.

— Мне велели подождать, — объяснил он и сел на стул в гостиной.

 Мэриан поспешила к нему, предварительно опустив шторы на окнах.
Она села за стол и, вынув страницы из конверта, принялась расшифровывать
написанные на них послания. Она почти закончила работу, когда,
когда она начала писать на новой странице, её перьевая ручка потекла и
чернила залили её записи. С раздражённым возгласом она
взяла чистый лист промокательной бумаги и проверила, не текут ли чернила,
а затем продолжила расшифровку. Когда она закончила работу, то собрала депеши и оригиналы сообщений и, поместив их в большой конверт, тщательно запечатала его красным воском и кольцом с её гербом.

Посыльный, который, чтобы скоротать время, попеременно читал вечернюю газету и несколько журналов, проворно вскочил при её приближении.
Взяв конверт, он надёжно спрятал его во внутренний карман пиджака.

— Сегодня срочная работа, — сказал он. — Меня послали сюда на такси, чтобы, если я не застану вас дома, я мог найти вас в другом месте.

— Почему вы не позвонили заранее?

— В центре сообщили, что ваш телефон не работает, — улыбнулся он. — Разве это не круто? Спокойной ночи, — и, открыв дверь, он вышел на улицу и чуть не сбил с ног Дэна Мейнарда, чья рука, протянутая к звонку, ударилась о
резко толкнув его в грудь. Пробормотав слова извинения, посыльный
поспешил к лифту, оставив Мэриан и Мейнарда лицом друг к другу.


“ Могу я войти? - спросил он. Его голос был очень проходное и не было
некий задумчивый апелляционной жалобы в его глазах, когда они встретились у нее что, возможно,
приходилось неожиданный цвет на ее щеках. Она постояла в сомнении еще секунду.
короткую секунду, затем отступила назад, чтобы впустить его.

— Я не займу у вас много времени, — начал он, положив шляпу на стол и повернувшись к ней лицом, когда она остановилась посреди комнаты.
гостиная. “ У меня сообщение от Рене Ла Монтаня. Оно довольно длинное ...
Он огляделся по сторонам, а затем снова посмотрел на нее.

“ Тогда, может, присядем? ” Мэриан возвращала себе прежнее самообладание. Подойдя
к дивану, она устроилась на одном его конце, а Мейнард
пододвинул стул. “ Ты выглядишь, - она пристально посмотрела на него“ - немного
усталой.

— Да, — Мейнард откинул короткие волосы с висков. — Это
трудные дни, — его тон стал более серьёзным, когда он наклонился вперёд. — А теперь
перейдём к моему посланию: Рене хочет знать, пойдёте ли вы с Эвелин на
В Роквилле, штат Мэриленд, в следующий вторник». Она вопросительно посмотрела на него, и он добавил: «Рене планирует жениться на Эвелин там».

 Она ответила не сразу. «Рене сможет получить лицензию?» — спросила она наконец.

 «Да». Его проницательный взгляд не дрогнул, пока он изучал её.  «Ты поможешь им?»

 «Помогу».

 Мейнард понизил голос. — Вы понимаете, что означает ваше обещание? — с тревогой спросил он. — Бёрнхэмы будут крайне недовольны вашим участием в браке Эвелин, и они могут сделать вашу жизнь невыносимой.

 — Неужели? — Марианна выпрямилась. — Я не боюсь Бёрнхэмов
или… кто-нибудь другой».

 Мейнард откинулся на спинку стула и отвернулся от неё. «Значит, вы твёрдо намерены помочь Эвелин и Рене сбежать?» — спросил он.

 «Да».

«Почему?»

«Почему?» Мэриан удивлённо посмотрела на него: «Из-за моей привязанности к
Эвелин».

«Значит, вы считаете, что поспешный брак — это разумно?»

Пальцы Мэриан играет с афганским. “Все зависит от обстоятельств,”
сказала она сдержанно. “Эвелин и Рене очень много любви и заслуживают
их счастье”.

Мейнард снова наклонился ближе. - Ты так сочувствуешь чужим романам.
а к своей собственной у тебя нет ни капли. Ты никогда не думаешь о себе?

“Слишком много”. Улыбка Мэриан была натянутой. “Я бы предпочла, чтобы вы не обсуждали мои
чувства и мои дела”.

“ Конечно, но... ” Мейнард долго колебался. “ Ваш муж...

- Умер давным-давно.

Как ее голос и манера исключает дальнейшего допроса, и кусаться
его губы Мейнард сидел и созерцал ее молча. Более глубокое
восприятие её красоты заставило его пульс участиться; тревога
и тяжёлая работа, которые ожесточают некоторые натуры, смягчили и
округлили характер Мэриан. Мейнард не замечал, как шли секунды.
пока он сидел, погрузившись в раздумья, а Мэриан, сдерживая своё беспокойное желание побыть одной, сидела, как статуя, радуясь, что у неё есть спинка, на которую можно опереться, и край дивана, на который можно положить локоть. Она чувствовала необъяснимую усталость. Почему Мейнард упорно поднимает призрак прошлого? Как он может намекать на...

 Громкий звонок стал долгожданным облегчением для Мэриан.

Прежде чем она успела ответить, в прихожей появилась старая Мамушка, которая, проснувшись, пошла в столовую, чтобы узнать, чей голос она слышала, когда разговаривала с Мэриан. В следующее мгновение она
способствовал Джеймс Палмер в гостиную.

“Не вставайте, Миссис Ван Несс,” он умолял, двигаясь вперед как
большая скорость, так как его основная допускаются. “Я зашел всего на минутку.
Не сочтите меня недобрососедом, если я признаюсь, что пришел повидаться с Мейнардом”, - сказал он, положив
руку на плечо последнего.

Мэриан раздраженно рассмеялась. Неужели все в многоквартирном доме следили за её посетителями, или только любопытство Палмера привело его туда, чтобы выяснить, не с ней ли случайно Эвелин и её французский любовник? Следующее замечание Палмера, обращённое к Мейнард, застало её врасплох.
прямой ответ на её невысказанный вопрос.

«Лифтер Джим сказал мне, что вы осматривали свободную квартиру по соседству, Мейнард, и он видел, как вы потом остановились у двери миссис Ван Несс, так что, — добавил Палмер, — я решил, что найду вас здесь».

«Вам что-нибудь нужно, Палмер?» Мейнард неохотно поднялся; он надеялся продлить свой _тет-а-тет_ с Мэриан.

— Ничего особенного, — ответил Палмер. — Питер Бёрнэм несколько раз звонил и спрашивал, со мной ли ты; он хочет, чтобы ты сыграл с ним в шахматы. Я пытался найти тебя в нескольких местах, как и
По голосу Бёрнхема я понял, что он волнуется, и подумал, что игра с вами может его успокоить.

 — Мы можем попробовать. — Мейнард, поднимая шляпу, случайно смахнул со стола несколько бумаг.  Подняв их, он положил их вместе с красной промокашкой обратно на стол, а затем повернулся к Мэриан и протянул ей руку.

 Она пожала её с дежурной вежливостью. — Я так понимаю, вы сняли соседнюю квартиру? — спросила она, и в её голосе послышался хрипотца, которую Палмер быстро заметил.

 — Я планирую это сделать. — Мейнард опередил Палмера у двери.  — Вы найдёте меня
Спокойной ночи, сосед.

Палмер, следовавший за Мейнардом по пятам, был удивлён скоростью, с которой за ним закрылась дверь, почти ударив его по спине.
Он хотел было прокомментировать это, но озабоченное выражение лица его спутника заставило его промолчать.

Мамушка, которая с такой поспешностью закрыла дверь, прислонилась к ней и пристально посмотрела на Мэриан.

“Теперь я узнала его, милый”, - выдохнула она. “В конце концов, я узнала
его, я имею в виду его голос...”

“Остановись!” Мэриан предостерегающе приложила палец к дрожащим губам старой женщины.
— Мы не должны рассказывать всё, что знаем. Пойдём, помоги мне лечь в постель. Я устала,
о, как же я устала, — и, к ужасу Мамушки, она разрыдалась и убежала в свою спальню.

 * * * * *

Один-два-три — пробили часы на каминной полке в гостиной Мэриан, и
этот звук заглушил тихий щелчок, с которым повернулся замок входной двери.
В следующее мгновение дверь открылась, и в неё проскользнула фигура,
которая на мгновение прислушалась, а затем с невероятной скоростью
прокралась в гостиную. Секундой позже луч фонарика заскользил по
мебели.
прекращая свое быстрое движение, пока лучи света не осветили корзину для мусора
. Незваный гость перевернул ее содержимое, затем корзину
поставили на место, и фонарик снова заиграл по гостиной, чтобы
дольше всего задержаться на столе.

Под груды корреспонденции лежал кусок красной промокательной бумаги.
Злоумышленник поднял его; несколько слов были различимы на ее почти
неиспользованный поверхности. С тихим благодарным вздохом незваный гость сунул
блокнот в карман и бесшумно выскользнул из квартиры.




Глава XIV

Бёрнхэм предпочитает обвинения


Миссис Уорд, вяло занимаясь своими делами, отвлекла Джонса от его
обычных обязанностей; он не был до конца уверен, чего от него ждут:
удовлетворять прихоти экономки или камердинера Питера Бёрнхема, который
из-за своего плохого самочувствия полюбил, когда за ним ухаживают.
 Дворецкий тщетно искал миссис Бёрнхем, чтобы получить указания, но
единственным человеком, которого он обнаружил на втором этаже, была Эвелин Престон.

— В самом деле, мисс Эвелин, — запротестовал он, — что мне делать? Миссис Бёрнэм
говорит, что мистер Бёрнэм должен оставаться в постели, а мистер Бёрнэм говорит, что хочет, чтобы его
одежда, а миссис Уорд подходит и говорит, что я должна собрать сумку мистера Мейнарда.

 — Сумку мистера Мейнарда! Эвелин села в кресло в холле. — О чём ты говоришь, Джонс?

— Я точно не знаю, мисс; я перенёс вещи мистера Мейнарда из комнаты наверху в свободную спальню на этом этаже, потому что миссис Уорд сказала, что там ему слишком жарко; это было вчера, а теперь…
 Джонс уныло покачал головой. — Нельзя же всем угождать, — проворчал он. — Лучше бы мне принять предложение миссии…

— Джонс, не говори глупостей, — твёрдо перебила Эвелин. —
Человек, которому нужно подчиняться в этом доме, — это…

«Кто, мисс? Вот что я хочу знать», — выпалила Джонс, не
задумываясь.

«Почему… почему, мама». Эвелин пожалела о своих словах, как только
произнесла их; каким бы ни было её личное мнение о степени или
ограниченности власти её отчима, она не должна была высказывать его
прислуге. — Вам лучше обратиться к матери, чтобы решить этот вопрос, — поспешно добавила она.

 — Где я могу найти миссис Бёрнэм? — спросил Джонс.

 Эвелин задумалась: где она в последний раз видела свою мать?

“Я думаю, она спустилась в подвал”, - неуверенно сказала она. “Или
она пошла на чердак?”

Джонс скрыл улыбку за сдержанным покашливанием. “Неважно, мисс
Эвелин, я продолжу идти, пока не найду ее, - сказал он, уходя.

“Подожди, Джонс”, и дворецкий остановился. “Мистер Мейнард ушел?”

— Да, мисс, около часа назад; что-нибудь ещё, мисс?

— Нет, это всё, спасибо, — и служанка спустилась по лестнице.

Оставшись одна, Эвелин задумчиво посмотрела в сторону коридора. Неужели Дэн
Мейнард действительно уезжает? Он ничего не сказал ей за завтраком
собиралась уходить; конечно, он сдержит свое слово и поможет - Звук
открывающейся двери заставил ее оглянуться как раз в тот момент, когда миссис Уорд вышла
из библиотеки. На зов Эвелин она повернулась с неохотой, или так показалось Эвелин,
и подошла к ней.

“ Да, мисс Эвелин, ” сказала она и остановилась в почтительном ожидании.

“Мистер Мейнард упоминания в котором часу он вернется, когда он дал
маршрут его упакованный мешок?” - спросила Эвелин.

«Нет, мисс». Монотонный голос экономки всегда раздражал Эвелин. Она внимательно посмотрела на женщину: миссис Уорд определённо
На её лице появилось больше морщин, а волосы, и без того седые, за последние несколько дней стали ещё белее, что в сочетании с её желтоватой кожей впервые заставило Эвелин подумать, что она выглядит старой. Миссис Уорд беспокойно заёрзала под её пристальным взглядом, и её суровый рот сжался, когда она ещё плотнее сжала губы.

 — Что-нибудь ещё, мисс Эвелин? — наконец спросила она.

— Нет, спасибо, — но когда экономка повернулась, чтобы уйти, Эвелин спросила:
— Зачем вы заходили в библиотеку, миссис Уорд? Коронер запретил кому-либо входить туда.

Не замедляя шага, миссис Уорд оглянулась через плечо и не слишком любезно ответила: «Я зашла, чтобы прибраться в комнате. Ваша
мать велела мне это сделать, так что ответственность лежит на ней».

 Эвелин молча наблюдала, как высокая худая фигура экономки
исчезает на чёрной лестнице, затем задумчиво подошла к двери библиотеки и повернула ручку — только чтобы обнаружить, что дверь заперта.
 Эвелин уставилась на закрытую дверь в коричневом кабинете. Она отчётливо вспомнила, как экономка вошла в холл, и она почти
и уж точно не остановилась, чтобы запереть за собой дверь. Замок был таким же, как
другие, которыми пользовались по всему дому, не пружинный, а один,
который нужно было поворачивать ключом.

На внезапному порыву Эвелин наклонился, чтобы увидеть, если ключ был в
замок на другой стороне двери. Прежде чем она успела хорошенько рассмотреть
отверстие, дверь резко распахнулась, и Эвелин бросилась в
объятия своего отчима.

Питер Бёрнхем молча смотрел на неё с негодованием, пока она
не восстановила равновесие и не отпустила его руку, за которую инстинктивно
уцепилась для поддержки.

“Что это значит?” - спросил он и его голос предал его
волнение.

“Я пытался увидеть, если дверь была заперта изнутри”. Эвелин была
мелочь, затаив дыхание, а также употреблять внутрь с яростью за то, что
попасться в столь позорное положение ее отчим. “Я понятия не имел,
что ты был в комнате”.

“О, ты не знал”. Бёрнхэм засунул руки глубоко в карманы халата. — Ну, если уж вам так интересно, я пришёл узнать, что вы здесь делаете. Не отрицайте, что вы были здесь, — начал он, когда она заговорила.
— Я услышал вас из своей спальни и пришёл посмотреть.

— Вы не слышали меня, — возразила Эвелин. — Здесь была миссис Уорд.

  — Миссис Уорд! — Бёрнхем повернулся и с тревогой оглядел комнату, а затем снова посмотрел на Эвелин. — Что она здесь делала?

 — Она сказала, что пришла прибраться в комнате. — Эвелин оторвала взгляд от Бёрнхема и тоже оглядела комнату. Миссис Уорд, очевидно, задёрнула шторы, чтобы затемнить библиотеку, и Эвелин, чьи глаза привыкли к освещённому солнцем холлу, с трудом различала знакомые предметы. — Надеюсь, миссис Уорд не вытирала пыль, — добавила она, когда Бёрнхем промолчал. — Детектив Митчелл прямо заявил
мы не должны были здесь вытирать пыль.

“ И скажите на милость, где вы видели Митчелла? - быстро спросил Бернхэм.

“ Здесь, ” спокойно встретив его разгневанный взгляд. “Детектив тратит многие
много времени и о доме. Тебе не кажется, что тебе лучше уйти
обратно в постель?”

Бернем пробормотал что-то ей не поймать. “ Ты видел это?
осел, Джонс? - спросил он громче.

— Да, он ищет маму. — Глаза Эвелин уже привыкли к свету, и она заметила, что ящик письменного стола был открыт, а на полу рядом лежала перевернутая корзина для бумаг. — Зачем ты заперла дверь в библиотеку?

“Для предотвращения вторжений”, - ответил Бернем в ближайшее время. “Полицейские
заказал этом номере закрытые; очень хорошо, она должна оставаться закрытой. Пожалуйста,
сообщите об этом миссис Уорд, а также, будьте любезны, скажите Джонсу, чтобы он принес
мне мою одежду. Я... ” Его прервал приступ кашля. - Скажите Джонсу.
Я выпишу его, если он этого не сделает, - добавил он, как только смог говорить.
“Также спросите его, посылал ли он этот телефон за доктором Хейденом”.

“Я слышала, как он это делал”, - вызвалась Эвелин. “Доктор сказал, что он будет здесь
после окончания утреннего приема”.

“О, хорошо”. Бернхэм подошел к столу и взял карандаш
точилку из лежавших вокруг латунных украшений. «Поторопись, Эвелин,
и пошли Джонса в мою комнату за одеждой».

 Но Эвелин не сразу отправилась с поручением; её озадачила лихорадочная
тревога за Бёрнхема. Его объяснение своего присутствия в комнате было правдоподобным; он, естественно, заглянул в библиотеку, услышав, что кто-то ходит в комнате, закрытой по приказу коронера, и вполне разумно было запереть дверь, чтобы никто не вошёл. Но почему он не выглянул в коридор, когда вошёл в библиотеку, чтобы посмотреть, кто вышел из комнаты? Зачем ждать
прошло почти пять минут, пока она, Эвелин, болтала с экономкой, прежде чем резко распахнуть дверь? И зачем было выбирать момент, когда перед дверью стояла она, а не миссис Уорд? Если подумать, она задела ручку, пытаясь открыть дверь; конечно, это привлекло бы внимание Бёрнхема и заставило бы его выяснить, кто пытается войти. Довольная
внезапно пришедшим ей в голову решением, Эвелин проснулась и увидела, что Бёрнэм нервно барабанит в дверь, которую он гостеприимно держал открытой.

— Поторопись, поторопись, — повторил он, и Эвелин выбежала из комнаты.

Бёрнхем подождал немного после того, как закрыл дверь в коридор и надёжно запер её, затем достал связку ключей, вставил ключ в серебряное кольцо и положил их обратно в карман. Затем он поспешил к столу, достал из ящика несколько бумаг, закрыл его, взял корзину для бумаг и поставил её под стол, а взяв со стола шахматную доску, вернулся в спальню через смежную дверь, осторожно закрыв её за собой.
подняв шторы, раздвинув занавески и затопив комнату светом
, он забрался обратно в постель и начал перечитывать бумаги
, которые все еще сжимал в руке. Он был поглощен решением
сложной шахматной задачи на карманной доске, когда в дверь его прихожей постучали
его потревожили.

“Войдите, Джонс”, - позвал он, но вместо дворецкого вошел доктор Хейден
. Обеспокоенное выражение лица Бернхэма сменилось облегчением. — Я
думал, ты никогда не придёшь, — воскликнул он, отодвигая в сторону шахматные
схемы, лежавшие на покрывале. — Придвинь стул, и давай поговорим;
не беспокойся об этом термометре, — нахмурившись, — у меня нормальная температура, я измерил её, — он указал на прибор в серебряной оправе, лежащий на тумбочке.

Хейден улыбнулся и сел, предварительно налив себе стакан воды из графина на тумбочке и опустив термометр в стакан.

— Любители-диагносты облегчают работу врачам, — добродушно сказал он. — Как вы себя чувствуете сегодня, Бёрнэм?

Но Бёрнэм не улыбнулся. — Я знаю, что меня беспокоит, — упрямо возразил он,
оглядев комнату, а затем снова посмотрев на Хейдена. — Беспокойство
Поиграл в дьявола со своими пищеварительными органами. Признаюсь, у меня была ужасная ночь, но сейчас я в порядке. Мне не нравится детское питание, которое жена настаивает на том, чтобы присылать мне, — кашицу и тому подобное. Я хочу нормально поесть.

 — Посмотрим. Хейден положил пальцы на запястье Бёрнхема. — Пульс в норме, — весело сказал он. “Перестань волноваться, Бернем, и дать свой
нервная система отдыхает. Я уже говорил вам раньше, что вы работаете себя
в этих волнений.”

“Настроиться!” - воскликнул Бернем горько. “ Ничего подобного.
Ты думаешь, мужчина с моим темпераментом может сохранять спокойствие после того, как нашел
мертвый мужчина в одной из моих комнат, в которого стреляли две ночи назад - и
убийца все еще на свободе? Чувак, моя жизнь в опасности в любой час, в любой момент.
пока Рене Ла Монтань не будет взят под стражу.

Хейден предостерегающе поднял руку. “Подождите, Бернхэм, мы не знаем наверняка,
что Ла Монтань стрелял в вас в четверг вечером; ваше обвинение
бездоказательно”.

— Я абсолютно уверен в этом, — заявил Бёрнхем, выпрямившись.
 — Не только в том, что он пытался убить меня тогда, но и в том, что он убил неизвестного
человека здесь в понедельник вечером, приняв его за меня.

“Что!” Хайден рассматривать разгоряченные лица Бернем с большим
внимание. “Иди, иди, Бернхем, не говори ерунды; будьте благоразумны.”

“Вы подумали, что я сумасшедший, если тебе нравится”. Бернем челюсти торчали
упрямо. “Позвольте мне сказать вам кое-что: Ла Монтань ожидал найти
меня здесь в понедельник вечером, потому что я написала ему, чтобы он встретился со мной здесь”.

“Вы сделали это!” Хейден в изумлении уставился на своего пациента. — Почему ты
назначила ему встречу, если он тебе не нравился и ты ему не доверяла?

 — Потому что я хотела, чтобы он раз и навсегда понял, что я не
Ни миссис Бернем, ни я не позволили бы Эвелин выйти за него замуж.” Бернем прочистил горло.
его голос стал хриплым. “Эвелин ожидали в
Мы с Вашингтоном хотели, чтобы французу сообщили об этом до их встречи”.

“Ну, ты видел "Ла Монтань" в понедельник вечером?” - спросил Хейден.

“Нет, дела в Филадельфии нарушили мои планы”. Глаза Бернем снова
смещаются от своего врача. “Я не достиг Вашингтона до вторника”.

— О! Хейден задумчиво погладил себя по подбородку. Бёрнхем определённо
доводил себя до нервного возбуждения, и проницательный врач
задумывался о том, насколько можно полагаться на его
заявления. Однако было совершенно очевидно, что Бёрнхем был полон решимости
с кем-то поговорить, и Хейден решил, что лучше обсудить с ним эту
тему, чем позволять ему злиться и копить обиды, реальные или
вымышленные.

«Давайте посмотрим на ситуацию здраво и без эмоций, — сказал он. — Вы считаете, что Ла Монтань убил этого неизвестного по ошибке,
вместо вас?»

«Да».

Следующий вопрос Хейдена был прерван появлением Эвелин, чьи
сияющие глаза выдавали сдерживаемое волнение.

«Джонс ушёл», — объявила она, едва поприветствовав Хейдена.
— Пошла к кровати.

— Ушла! Куда ушла? — Бёрнхем привстал.

— Я не знаю — никто не знает, — Эвелин взмахнула руками. — Он просто ушёл.

— Ушёл?

— Наверное, — она удивлённо посмотрела на Бёрнхема, который почти выкрикнул этот вопрос. Он заметил выражение её лица и смягчил тон. — Что у тебя в руке, Эвелин?

В ответ она положила на кровать небольшой свёрток, и Бёрнхем наполовину
протянул руку, а затем отдёрнул её.

«Он был вскрыт», — воскликнул он. «Кто его вскрыл?»

«Не знаю. Я нашла свёрток на столике в холле внизу, когда
пошла открывать входную дверь».

Бернхэм с такой силой сорвал внешнюю оболочку пакета,
что его содержимое дождем рассыпалось по кровати.

“Это всего лишь схемы ваших шахматных задач из Европы”, - воскликнула Эвелин,
поднимая одну, которая упала к ее ногам. “ Зачем поднимать такой шум из-за
них? ” Заметив растущий гнев Бернхэма.

Он резко сменил тему. “Твою мать неоднократно
говорил тебе не подходить к двери, Эвелин, но ждать
служащих. Это не достойно для вас, чтобы ответить на дверной звонок”.

“ Я пошел только потому , что не хотел заставлять детектива Митчелла стоять на месте
— Я больше не буду стоять на ступеньках, — запротестовала она, покраснев от его упрёка.
— Мистер Митчелл сказал, что вы звонили ему.

— Так и есть. Почему вы сразу не сказали, что он здесь? — Он пристально посмотрел на неё. — Попросите его войти, — и, когда Эвелин направилась к двери, он добавил, обращаясь к Хейдену: — Когда я отправляю важные сообщения, я звоню из библиотеки. Он наклонился и заговорил доверительным шёпотом.
— Я знаю, что за мной наблюдают; им меня не одурачить. Входите, Митчелл, — позвал он громче и нахмурился, когда Эвелин, заинтригованная ситуацией, решительно вошла вслед за детективом; затем он нахмурился ещё сильнее
Он улыбнулся и опустил глаза, чтобы остальные не заметили вспыхнувший в них огонёк коварства.

— Придвиньте стул, Эвелин, — вежливо предложил он, но, не обращая внимания на его замечание, она подошла к кровати и прислонилась к изножью.
Детектив Митчелл тоже остался стоять рядом с Хейденом и ждал, когда
Бёрнэм обратится к нему.

— Убийцу уже нашли? — спросил Бёрнэм.

— Нет, сэр.

— Опознали покойного?

— Пока нет, сэр, — Митчелл слегка пошевелился и оперся рукой о кровать.
— Осталось всего несколько часов.

“Ах, действительно. Что ж, я помогу перевести стрелки часов вперед”.
Бернхэм сделал паузу, чтобы глотнуть воды из стакана, стоявшего на прикроватном столике;
у него пересохло в горле. Обращаясь к своим спутникам, он говорил с
нарочитой внушительностью. “Мертвый человек был убит по ошибке вместо
меня”, - начал он. “ И тем же человеком, который в четверг вечером снова пытался
убить меня, на этот раз выстрелом.

Митчелл нетерпеливо наклонился вперед. — Кто этот мужчина?

— Рене Ла Монтань из Франции.

— Ты лжёшь! Эвелин, сверкая глазами от гнева, тряхнула кровать, чтобы
подчеркнуть свои слова. — Ты лжёшь!

“Я не знаю!” Бернхэм посмотрел на нее в ответ и торжествующе улыбнулся. “Я могу
доказать свое заявление. Снимайте обвинение, Митчелл”.

“Одну минуту”. Хейден поднялся. “Давайте немного обсудим это, Бернхэм. Вы
говорите, что неопознанный мертвец был убит по ошибке вместо вас
Captain La Montagne. Значит, капитан Ла Монтань знал вас в лицо?

“ Конечно, знал, - раздраженно сказал он. “Мы познакомились много лет назад в Париже”.

Хейден в замешательстве покачал головой. “Тогда твоя теория, что Ла
Монтань принял этого неопознанного трупа для вас, Бернем, вряд-ли это
подтверждается медицинскими показаниями”.

“Что вы хотите этим сказать?” Вопрос выстрел из Burnham, вниз чье горячее лицо
пот течет.

“ Ну, просто то, что человек был убит дозой синильной кислоты.
Хейден говорил намеренно, чтобы убедиться, что взволнованный мужчина понял
его. “Если бы эти двое мужчин выпивали вместе, что кажется естественным
предположение, Ла Монтань знал бы, что его спутник - не вы, и
не стал бы вводить яд. Он не стрелял в тебя в темноте.

— Тогда, возможно, нет, — Эвелин, бросившая благодарный взгляд на Хейдена, побледнела, уловив язвительность в голосе Бёрнхема. — Послушай меня,
Митчелл, я хочу вашего полного внимания. У Ла Монтани есть веские причины
не любить меня, даже бояться меня. Помолчи, - пока Эвелин пыталась заговорить.
“У меня была назначена встреча с Ла Монтаном здесь в понедельник вечером”.

“Ты сделал это!” Эвелин изумленно уставилась на своего отчима.

“Но я был задержан и не смог удержать назначение,” пошел на
Бернем. Он смочила его пересохшие губы, прежде чем продолжить. “Я беру свои слова обратно
Я сказал о том, что Ла Монтань принял мертвеца за меня. Он, несомненно,
привел этого человека сюда, чтобы помочь убить меня и, обнаружив, что я
не приехал, убил этого человека из-за двойного мотива: чтобы избавиться от свидетеля, который мог его выдать, и чтобы обвинить меня в преступлении».

Эвелин уставилась на Бёрнхема, а затем на своих спутников, выпучив глаза.

«Вы сумасшедший! Совершенно сумасшедший!» — выдохнула она.

«Так вот в чём дело, да?» Бёрнхем от души, не стесняясь, расхохотался,
а Хейден придвинулся ближе к кровати, готовый к любой неожиданности. Митчелл заговорил первым.


— Это очень изящная теория, — сказал он, и его спокойный тон успокоил Бёрнхема. — Вы говорите, что у вас была назначена встреча
Капитан Ла Монтань здесь, сэр, но вы его не удержали. Тогда как капитан Ла Монтань и этот неизвестный мужчина — вы утверждаете, что он его
спутник, — попали в ваш дом?

 Бёрнхем сунул руку под подушку и вытащил лист бумаги. — Вот копия моего письма капитану Ла Монтаню, в котором я назначаю встречу на вечер понедельника. В нём вы увидите, что я сказал, что
мой поезд может опоздать, и, не желая заставлять его стоять на
пороге в ненастную погоду, я вложил в письмо ключ от двери».

Эвелин в ужасе посмотрела на Бёрнхема, а затем рассеянно оглядела комнату;
Знакомые предметы расплывались и плясали перед её глазами, и с жалобным криком она упала в обморок в объятия детектива Митчелла.




Глава XV

ЛУЧШИЕ ЗАМЫСЛЫ...


Мейнард, нервно расхаживая взад-вперёд по квартире Палмера, остановился перед доктором Хейденом.

— Дела плохи, — признал он. — Дьявольски плохи для Рене Ла Монтаня.

Хейден сделал последнюю запись в своём ежедневнике и убрал его в карман, прежде чем ответить.


— Боюсь, что так, — согласился он. — Есть новости из полицейского участка?

— Только то, что детектива Митчелла всё ещё нет; я оставил ему сообщение
позвонить сюда ”. Мейнард бросился на диван рядом с Хайденом. “Я
хотел бы я быть с тобой, когда Бернхэм выдвинул обвинения против Рене".;
ужасная удача, что тебя задержали в центре города и ты пропустил все самое интересное ”.

Любой комментарий, который мог бы сделать Хейден, был пресечен шумным появлением
Палмера из его мастерской, маленькой комнаты в задней части его квартиры
который он оснастил офисной техникой и чертежными инструментами.

— Вы видели Сики? — спросил он.

 — Видел, — ответил Мейнард. — Я отправил его с поручением, Палмер. Сики сказал мне, что у него выходной, так что...

“Все в порядке; рад, что ты нашел работу у нищего”. Палмер
подкатил кресло и устало опустился в него. “Ночная работа
играет со мной злую шутку. Какие последние новости от Бернхэмов
Хейден?

“Бернхэм болен, а Эвелин лучше”, - лаконично ответил врач.

Мейнард отложил свой портсигар, не открывая его. - Джонс отчитывался перед вами.
когда вы были там, Хейден? Услышав имя дворецкого, Палмер с любопытством поднял
голову.

 — Если подумать, я не спрашивал, — воскликнул Хейден. —
Экономка, миссис Уорд, открыла мне дверь, и я сразу вошёл
— Поднимитесь наверх, чтобы осмотреть двух моих пациентов.

 Палмер рассеянно уставился на свои начищенные до блеска туфли, затем посмотрел на Мейнарда.  — Вы сообщили шефу Коннору, что Джонс сбежал?

 — спросил он.

 Мейнард подождал, пока зажжется его сигарета, прежде чем ответить.  — Нет, — сказал он. — В основном потому, что я не совсем уверен, что Джонс сбежал. Наведя справки, я узнал, что в прошлом Джонс брал «французский» отпуск,
всегда возвращаясь через несколько дней с каким-нибудь очень правдоподобным
объяснением своего отсутствия».

 Хейден рассмеялся.  «Семья Бёрнхэм — особенная», — сказал он,
“какой бы путь вы берете его. Там Мистер и миссис Бернем, два совершенно
противоположные знаки; есть Эвелин, молод, импульсивен, и очаровательный;
тут Миссис Вард----” Он поколебался. “ Странный тип женщины, угрюмая,
скрытная; затем есть Джонс. - Он снова рассмеялся. “ Джонс - странность.

“Так странно, что я потратил почти двадцать четыре часа, ищу свое прошлое
карьеру”, - сухо сказал Палмер. — И я раскопал несколько интересных фактов.
Например, Джонс никогда не оформлял документы о натурализации.

 — Документы о натурализации? Хейден выпрямился. — Разве Джонс не
американец?

— Нет, — ответил Палмер. — Когда-нибудь, Хейден, если этот округ будет объявлен закрытой зоной для вражеских подданных, многие вашингтонские хозяйки останутся без прислуги, а кайзер получит гораздо меньше информации из первых рук о подготовке Америки к войне.

— Вы хотите сказать, что Джонс — немец? — спросил Мейнард, и в его памяти всплыло первое впечатление, которое он испытал, когда Джонс впустил его во вторник вечером в дом Бёрнхэмов. Тогда он уловил в речи дворецкого лёгкий иностранный акцент, но дворецкий знал
Английский язык заставил его забыть о первом впечатлении.

«Он немец». Палмер наслаждался удивлением, которое вызывала у него эта информация. «Недовольный своим полным именем Йоханнес, дворецкий, которому тогда было около двадцати двух лет, сократил его до Джонс, а свое имя Адольф удлинил до Адольфус. А теперь, Мейнард, — Палмер стал серьезным, — мы должны рассказать Бёрнхему о двойной игре его слуги».

— Одну минуту, сэр, если можно, — раздался голос позади Палмера, и он вздрогнул от неожиданности, увидев рядом детектива Митчелла, который вошёл в
за секунду до этого, незаметно для троих мужчин. — Пожалуйста, не упоминайте о
Джонсе при мистере Бёрнхеме; шеф Коннор сейчас занимается этим делом, и мы не должны вмешиваться.

 Палмер покраснел от властного тона детектива, но
сдержал гнев и заметил: — Значит, шеф Коннор согласился с моей теорией о том, что покойный был немецким шпионом, да?

— Я не могу сказать, сэр, что думает шеф Коннор; он мне не доверяет, — ответил Митчелл. — Но я знаю, что, когда он просит человека не вмешиваться в расследование, лучше всего сделать так, как он говорит.

Увидев, что на лице Палмера, всё ещё раскрасневшемся от гнева,
проступает ярость, Мейнард поспешно вмешался в разговор.

«Ваша теория о шпионах не кажется убедительной, Палмер, — заметил он. — Если
этого человека поймали на шпионаже, почему тот, кто его убил, не
выходит вперёд и не рассказывает о случившемся? В наши дни никто не
будет осуждён за разоблачение, да даже за убийство немецкого шпиона при исполнении служебных обязанностей».

— Это сомнительный аргумент, — усмехнулся Палмер. — Не менее убедительно
было бы сказать, что если бы убитый был сотрудником Секретной службы,
которого убил немец, то его личность была бы известна американским властям.

— Что ж, так и есть, — заявил Хейден, удивлённо взглянув на Мейнарда и Палмера. Обычно спокойный Мейнард был сам не свой, а выражение лица Палмера ясно говорило о его чувствах. — Возможно, покойный был сотрудником Секретной службы, но это не обязательно означает, что Секретная служба собирается обнародовать этот факт, не так ли, Митчелл?

 — Совершенно верно, доктор, — ответил детектив. — А может быть и так, что
погибший был обычным американским гражданином, законопослушным
джентльменом, который слишком доверял... — Митчелл сделал паузу, а затем
добавил: “В капитане Ла Монтане”.

“Чепуха!” - энергично запротестовал Мейнард. “Вы, конечно, не место любой
верить в обвинения Бернем, Митчелл, человек не в своем уме”.

Митчелл выглядел сомнительным. “Это еще предстоит доказать, сэр; и пока
обвинения не будут опровергнуты капитаном Ла Монтаном, они будут выступать против него”.

“Что ж, почему бы не поторопиться и не дать ему шанс оправдаться?”
требовательно спросил Мейнард. “Мне кажется, Митчелл, вы не поступаете с
капитаном честно”.

Вместо ответа детектив пожал плечами. “Я сделал
— Я сделал всё, что мог, — настаивал он мгновение спустя. — Я пытался найти капитана с самого утра, но его нет ни в каюте, ни в ангаре, и я не смог найти его в офисе французской верховной
комиссии.

 — Вы пытались связаться с французским посольством?

 — Да, но его там сегодня не было.

 Палмер встал и предложил детективу сигару и спичку. — Присаживайтесь, — предложил он,
когда Хейден освободил место для Митчелла на диване, а затем спросил:
— Вы можете арестовать французского офицера, прибывшего сюда по делу об убийстве?

— Если я смогу доказать его вину, то да, мистер Палмер. Митчелл пыхтел
довольный своей сигарой. “ У меня есть оперативник, который ждет капитана Ла
Монтань в его квартире и в его официальной штаб-квартире. Они
немедленно уведомят меня о его возвращении. Митчелл повернулся и окинул взглядом
комнату, а затем своих спутников. “ У меня не было возможности,
доктор, когда я помогал вам отнести мисс Престон в ее палату, спросить, что
Мистер Бернхэм имел в виду, когда сказал, что капитан Ла Монтань застрелил его в четверг
вечером. Кто-нибудь из вас может сказать мне, где произошла стрельба?”

«Здесь», — хором ответили Хейден и Мейнард. Палмер, чья трубка
вышел, был имеете затруднение в Делать это снова ничья, и для
минуту слушал молча к своим товарищам.

Митчелл осмотрел помещение с повышенным интересом, а затем
осмотрел троих мужчин. “Почему ты не сообщил, дело
Штаб-квартира?” спросил он.

Мейнард ответил за другим. “Я предположил, что мы исследуем
дело прежде всего себя”, - сказал он. «Заявление Бёрнхема о том, что Ла Монтань выстрелил в него, казалось, не имело под собой никаких оснований, кроме…» Воспоминание о сцене в квартире Ла Монтаня,
Глушитель «Максима» и автоматический пистолет заставили его в замешательстве остановиться, но
он почти мгновенно пришел в себя и, не упоминая о том, что его смутило, продолжил: «Мы решили не афишировать это дело, пока не прояснится ситуация».

 Митчелл слушал с пристальным вниманием, а затем резко повернулся к
Хейдену. «Может, расскажете мне, что именно произошло здесь в четверг вечером?» — предложил он.

— Палмер может ответить на этот вопрос лучше, чем я, — ответил Хейден, но, поскольку Палмер молчал, добавил: — Я застал Палмера и Бёрнхема за игрой в шахматы
когда я вернулся после ужина, то, уставший, вздремнул в гостиной и проснулся, только когда пришёл Мейнард».

«Потом мы поужинали», — заключил Палмер, нарушив долгое молчание.
«Это наш обеденный стол. Мы почти закончили ужинать, когда пуля просвистела мимо Бёрнхема и вонзилась в стену».

Вскочив на ноги, Митчелл подошёл и осмотрел дыру.

«Где пуля?» — спросил он.

— Палмер вытащил его, — заметил Хейден, вставая. — Куда ты его положил?

 Палмер наклонился вперёд и поднял маленькую бронзовую вазу, стоявшую на
перевернул стол и выкатил пулю. “Она раскололась и превратилась в гриб".
потерял форму”, - сказал он, когда Митчелл набросился на нее. “ Но оружейник сказал мне,
что он, несомненно, был тридцать второго калибра.

Мейнард сохранил бесстрастное выражение лица, но сердце его упало; пуля,
надежно спрятанная в кармане, который он откопал во внешней стене дома.
В квартире Ла Монтажа тоже был пистолет тридцать второго калибра. Может быть, это тоже было простым совпадением? С трудом стряхнув с себя уныние, он присоединился к остальным за обеденным столом, когда Митчелл спросил:

— Где именно вы сидели в четверг вечером?

 Хейден и Мейнард указали на свои места, и первый добавил:

 «Бёрнэм сидел там, почти спиной к окну».

 «А мистер Палмер сидел лицом к мистеру Бёрнэму». Митчелл положил руку на спинку стула и посмотрел на них с другого конца комнаты. «Конечно, мистер
Палмер, у тебя был хороший обзор из окна; ты, должно быть, заметил
кого-то, кто стоял в окне.

“Но я не стоял лицом к окну”, - запротестовал Палмер. “Я встал из-за стола
незадолго до стрельбы”.

“Куда вы пошли?” - спросил Митчелл.

— Подойдите к окну. Палмер присоединился к группе у стола. — Была пасмурная туманная ночь, и я никого не видел на балконе. Я как раз отвернулся от окна, когда в Бёрнхема выстрелили.

 Митчелл на мгновение задумался, затем подошёл к окну и выглянул наружу. Балкон представлял собой итальянскую лоджию, затенённую
Венецианские жалюзи защищали от солнечных бликов и тянулись вдоль всей
гостиной и мимо французского окна, выходящего в коридор
квартиры Палмера. Балкон был довольно широким, и Палмер установил
здесь были установлены плетеные кресла для отдыха, парусиновая кушетка, несколько красивых
циновок и стол. Несколько художественных электрических ламп в виде плетеных птичьих клеток, качающихся на качелях.
привлекательности прохладному маленькому убежищу добавили несколько ламп.

“И никто из вас не слышал ни звука?” - спросил Митчелл.

“Мы не слышали ни звука”. Палмер внезапно стал представителем. “Этот человек
очевидно, использовал глушитель Maxim. Головорезы так и делают, ты же знаешь”, - прокомментировал он, как
Митчелл приподнял брови.

«Да, головорезы есть», — признал Митчелл. «Но как насчёт капитана Ла Монтанья?
Какое он имеет к этому отношение?»

«Он не имеет к этому отношения». — Говоря это, Палмер подошёл к двери и
в приёмной. «Когда мы с Бёрнхемом выбежали сюда, то увидели, что
Ла Монтань стоит в коридоре прямо за моей дверью. Дверь была
открыта, как и окно в коридоре, выходящее на балкон».

«Понятно». Митчелл сделал несколько заметок в своём блокноте,
а затем убрал его в карман и повернулся к Мейнарду. «Вы были последним, кто вошёл в квартиру перед стрельбой?»

“Насколько мне известно, был”. Мейнард посмотрел на своих товарищей.
“Это верно, Палмер, не так ли?”

“Да”.

Митчелл открыл дверь в холл и осмотрел замок. “Вы случайно не
заметили, мистер Мейнард, была ли дверь плотно закрыта за вами?

“Я никогда не замечал”, - признался Мейнард. “Сики закрыл дверь, а я нет”.

Детектив обратился к Палмеру. - У вас в обычае уходить на ночь?
Запирайтесь на задвижку?

“ Иногда; не часто.

Прежде чем закрыть наружную дверь, Митчелл вышел в коридор и
осмотрел его, после чего вернулся в квартиру. — Кто-нибудь из вас
обсуждал это дело с капитаном Ла Монтань? — спросил он.

 — Мы обсуждали. Палмер положил руку на плечо Мейнарда. — Ла Монтань сказал
нам, что он остановился только для того, чтобы спросить дорогу до квартиры миссис Ван Несс, и
что он видел, как шофёр уехал отсюда за секунду до его приезда, и что
дверь была приоткрыта».

«Ах, вот как». Митчелл нахмурился в нерешительности, прежде чем снова заговорить.
«Вы предприняли какие-нибудь шаги, чтобы доказать правдивость его заявления?»

Последовала небольшая пауза, прежде чем Мейнард заговорил. «Я пытался найти таксиста, но безуспешно».

«Очень жаль». Митчелл нахмурился ещё сильнее. — Описал ли капитан Ла Монтань внешность этого человека?

 — Только то, что на нём была одежда шофёра. — Мейнард помедлил, прежде чем добавить: — Капитан Ла Монтань сказал, что не разглядел его как следует
на лицо мужчины, когда он убегал от него и поднимался по лестнице”.

“Но я могу описать его внешность”, - перебил Палмер. “Это тот человек, которого мы видели"
на следующем этаже - среднего роста, рыжеволосый и веснушчатый, Митчелл”,
и детектив записал описание. “Его зовут Сэм”,
добавил Палмер. “Он довольно часто водит машину для меня и работает в Потомаке
Гараж”.

“Подождите,” в свою очередь перебил Мейнард. “Я видел Сэма, и он
заявляет, что не останавливался здесь в четверг вечером”.

“О!” Митчелл уставился на Мейнарда. “Это ставит крест на истории Ла Монтань"
”.

- Не обязательно, - возразил Хейден. “Поставляется более чем один таксист на
этот жилой дом. Вы спрашивали уборщика или лифтеров,
Мейнард, видели ли они здесь в четверг вечером других водителей, кроме Сэма?”

“ Предположим, вы предоставите это расследование мне, ” добродушно предложил Митчелл
. “ Раз уж я ввязался в эту погоню, я должен с ней справиться; не то чтобы ваша идея была плохой.
но сейчас я могу придумать что-нибудь получше. Могу я увидеть вашего слугу-японца, мистер Палмер?

— Конечно. Палмер нетерпеливо позвонил в колокольчик. — Я не уверен, что он вернулся; да, вот он, — и японец появился в холле.
Палмер повысил голос. “Сики, этот джентльмен”, указывая на Митчелла,
“хочет поговорить с тобой”.

Слуга быстро подошел к ним и низко поклонился, затем встал
молча ожидая.

“ Сики, ” начал Митчелл. “ Таксист останавливался здесь около... ” он
повернулся к Палмеру. - Который был час? - спросил я.

“Между девятью и десятью часами вечера в прошлый четверг”, - ответил
Палмер. — Он приходил сюда, Сики?

— Нет, достопочтенный сэр, — Сики снова поклонился, сложив кончики пальцев и слегка согнув локти.


— Таксист не приходил? Мейнард пристально посмотрел на японца. — Подумай, Сики;
не ошибись.

“У меня самая хорошая память”. Сики говорил уверенно. “Такого не было".
Звонил мужчина. Вы, достопочтенный мистер Мейнард, были последним в ту ночь”.

“Послушай, Сики”. Японец повернулся лицом к Хейдену, когда тот обратился к
нему. “Если таксист не приехал в эту квартиру в тот час на
Четверг, что ты делал в холле именно в этот момент?”

“Я пришел ответить на звонок, достопочтенный доктор”, - ответил Сики. “Он
звонил”.

“Мы его не слышали”, - заявил Мейнард.

“Он звонил в кладовой”. Раскосые черные глаза Сики, не мигая, смотрели
на тех, кто задавал вопросы.

— Сколько времени прошло между тем, как вы услышали звонок, и тем, как вы
ответили на него? — спросил Митчелл.

 — Ровно столько, сколько мне потребовалось, чтобы надеть белую куртку и
выйти из кладовой сюда, — и Сики легко пробежал по коридору туда и обратно.  — Ровно столько,
почтенные господа, — сказал он, и его дыхание не участилось, хотя он двигался с необычайной скоростью.

— Очевидно, Ла Монтань позвонил в колокольчик, — прокомментировал Палмер, когда Митчелл
взял свою шляпу с вешалки в холле.

 — Очевидно, но не доказано, — возразил Мейнард и тоже взял свою шляпу.
шляпа. “ Подождите, Митчелл, я провожу вас. Увидимся позже, Палмер.
Вы будете сегодня вечером на "живых картинах”, доктор?

“ Да. Миссис Бернхэм очень любезно попросила Палмера и меня пойти с ними.
в их ложу.

“ Тогда встретимся в театре. Мейнард кивнул на прощание и вышел
в коридор; он сделал всего несколько шагов, когда Сики поспешил к нему.
сбоку от него.

«Вот ответ, достопочтенный сэр», — сказал он, протягивая ему конверт.

«О, спасибо, Сики, я забыл». Мейнард сунул слуге в руку несколько монет и поспешил по коридору туда, где его ждал Митчелл.

“Странное совпадение”, - заметил детектив, не отставая от
него. “Вы заметили это?”

“Нет, что?”

“Почему звонок предшествовал обнаружению трупа в библиотеке
Бернхэма, а другой звонок предшествовал попытке
убить Бернхэма в квартире Палмера”.

“В данном случае это не предшествовало, а последовало”, - поправил Мейнард.
Его внимание привлек лифт, который поднимался мимо их этажа, и он остановился, чтобы помахать рукой миссис Бёрнэм, единственной пассажирке.

Выйдя из квартиры, Мейнард снова повернулся к Митчеллу.  — Сделай мне одолжение,
не могли бы вы одолжить мне фотографию мертвеца?

“Конечно”. Митчелл проводил его до угла и остановился перед
домом Бернхэмов. “Мне прислать это сюда?”

“Д-да”. Мейнард поколебался. “Да. Я снял постоянное жилье”.
он взглянул на нераспечатанное письмо, которое держал в руке. “ Но я пробуду у
Бернхэмов на день дольше. Не забудьте, Митчелл».

«Я отправлю фотографию специальным курьером сегодня днём;
до свидания, сэр», — и Митчелл пошёл дальше по улице.

Мейнард, ожидая, пока ему откроют входную дверь Бёрнхэмов,
вынул вложение из конверта, который протянул ему Сики. На фирменном бланке
было название известной компании по продаже недвижимости.

 «19 сентября 1917 года.
 «Дорогой мистер Мейнард:

 «В ответ на ваш телефонный звонок сегодня утром, в котором вы сообщили нам, что хотите снять квартиру 25 в Бельвью, мы связались с владельцем. С прискорбием сообщаем вам, что владелец рано утром сдал квартиру в аренду миссис Мэриан Ван Несс.

 «Насколько нам известно, миссис Ван Несс планирует обставить квартиру и сдать её в субаренду
 квартира, поэтому мы советуем вам связаться с ней...

 Мейнард не стал читать дальше.  Сунув письмо в карман, он механически вошел в дом, совершенно не обращая внимания на миссис Уорд, которая стояла, держа дверь открытой, и явно собиралась заговорить с ним, если представится возможность.




 Глава XVI

 В ПОДСВЕТКЕ


Нетерпеливая толпа, несмотря на ранний час, требовала
допуска к закрытым дверям театра Беласко. Джеймс Палмер,
стоявший за окошком билетёра, улыбался друзьям и знакомым, которые
проталкивались вперёд, чтобы купить билеты
для «Таблеток союзников» или для тех, кто уже участвует.
Красный Крест не только получит богатый урожай от этих таблеток, но и
любительское представление увидит представительная аудитория в Вашингтоне,
судя по присутствию высокопоставленных правительственных чиновников,
членов иностранных миссий, направленных в Вашингтон, дипломатов, а также
офицеров армии и флота среди мужчин и женщин, заполнивших вестибюль
театра.

Палмер ещё какое-то время наблюдал за ловкими манипуляциями продавца билетов с синими, красными и
белыми карточками и его быстрым подсчётом сдачи.
Услышав своё имя, он увидел, что доктор Хейден ждёт его,
и поспешил через личный кабинет в вестибюль.
Остановившись, чтобы перекинуться парой слов с несколькими друзьями, только что вернувшимися с летней прогулки, Палмер и Хейден вошли в театр и направились в ложу миссис Бёрнэм. Миссис Бёрнэм, как всегда, хорошо одетая и в драгоценностях, которыми она славилась, повернулась к ним и сердечно пожала им руки, а Бёрнэм с заискивающей улыбкой предложил Хейдену своё место.

«Не говори о делах, старина, — сказал он. — Моя жена уже высказала своё мнение».
— Я бы не хотел, чтобы вы думали, что я покинул свою постель, чтобы прийти сюда, но… — Его лицо стало суровым. — Эвелин настояла на том, чтобы сегодня вечером принять участие в представлении, и мы подумали, что… — Звуки «Звёздно-полосатого флага», возвещающие о приближении президента и его жены, заглушили его слова, и он, его гости и весь дом встали, пока не прозвучали последние ноты гимна.

Усевшись поудобнее, миссис Бёрнэм развернула свой лорнет и
осмотрела сначала публику, а затем программу.

«Честное слово, я и не думала, что так много моих друзей вернулись», — сказала она
— заметил он, раскланиваясь с хозяйкой соседней ложи. — Это
обычная зимняя публика, а не такая, какую обычно видишь в сентябре.
 Какая первая картина в программе?

 — «Флот», — ответил Хейден, к которому был обращён вопрос. Больше времени на разговоры не было, так как погас свет и на сцене раздвинулись занавеси, что вызвало аплодисменты, а оркестр морской пехоты заиграл знаменитую военно-морскую песню «Поднять якоря!»

 Показ следующей сцены немного задержался, и Хейден, лениво просматривая программу, которую держала в руках миссис Бёрнэм, чтобы они оба
Она могла бы прочитать это, но поймала себя на том, что чаще смотрит на своего
мужа, который то и дело обращался к Палмеру, чем на напечатанные перед ней
слова.

«Зачем на картинах так много женщин и ни одного мужчины?» — резко спросила она,
нарушив молчание, и Хейден мысленно удивился резкости её обычно хорошо
поставленного голоса.

— Я считаю, что каждая девушка олицетворяет дух наших союзников в
выбранной для неё картине, — объяснил Палмер, который уловил вопрос миссис
Бёрнэм. — Некоторые из них очень талантливы; меня пригласили дать совет
о декорациях и посмотрел несколько репетиций ”.

“Понятия не имел, что у нас так много союзников”, - объявил Бернхэм, просматривая
программку. “Вот Сиам и... Привет, что это будет?”

“Где-то во Франции”. Хейден положил программку, которая выскользнула
из рук миссис Бернхэм, обратно ей на колени.

Свет был погашен, публика сидела в ожидании. Внезапно
перед ними появилось слабое розовое свечение, которое, становясь ярче,
осветило передовой пост, возвышавшийся над ничейной землёй, —
картину полного опустошения и разрушений, представшую одинокому часовому
часовой, присев на ствол наискось, было точно сделано, и миссис Бернем подмигнул
слезу, когда она прошептала в Hayden:

“Один из наших мальчиков----”

“Да”. Хайден позаимствовала у нее театральный бинокль. “Да это же Мейнард!”

“Это превосходная картина!” - воскликнул Бернхэм, выведенный из себя,
и энергично зааплодировал. — Не сомневайтесь, Лилиан, из Мейнарда выйдет великолепный солдат. Странно, что он такой красивый и очаровательный, но так и не женился!

 Миссис Бёрнэм рассеянно кивнула в знак согласия, притопывая в такт мелодии «Колумбия, жемчужина океана».
На сцене появились другие виды окопов, настолько превосходно изображённые,
что Мейнард уже давно превысил отведённое ему время пребывания в центре
сцены. Он спешил за кулисы, уворачиваясь от рабочих сцены,
и чуть не споткнулся об Эвелин, стоявшую в углу в окружении своих весёлых
товарищей, которые с нетерпением или волнением, в зависимости от ситуации,
ждали своей очереди появиться на сцене.

— Ты нигде не видел Мэриан? — спросила она, и её разочарование было
очевидно, когда он ответил отрицательно. — Где она может быть?

— Возможно, в одной из гримёрных, — предположил Мейнард.

 — Нет, режиссёр сказал, что она не пришла, и он в ярости, потому что её выход следует за моим.  Эвелин подошла чуть ближе и понизила голос — ненужная предосторожность, поскольку шум вокруг них, в сочетании с игрой оркестра морской пехоты, делал почти невозможным услышать даже крик.  Мейнард не понял бы её, если бы не умел читать по губам.

— Вы видели Рене Ла Монтаня?

— Пока нет, — крикнул он, и она побледнела под слоем макияжа.

У неё не было возможности расспросить его дальше, потому что появился режиссёр
потребовала её присутствия. Мейнард помог ей расставить декорации, изображавшие Бельгию, и привязал её к колесу артиллерийской повозки. Это была очень эффектная декорация. Эвелин полустояла, полусидела, прижавшись к колесу, и подняла глаза на хриплый голос режиссёра, а затем в отчаянии уставилась перед собой, не замечая притихших зрителей, пока её воображение рисовало ей её доблестного
Французский любовник в сетях косвенных улик.

Мейнард остановился у одного из крыльев сцены, вне поля зрения зрителей, чтобы
смотреть на сцену. Внезапный порыв холодного воздуха заставил его оглянуться, и он увидел, как Мариан Ван Несс спускается по круглой лестнице, которая вела не только в гримёрные под сценой, но и к двери, ведущей на улицу. Мариан не останавливалась, пока не дошла до крыла, где он стоял, и он не стал обращаться к ней, заметив, что она поглощена сценой.

 — А что Жанна д’Арк думает о современной Бельгии? — спросил он несколько минут спустя.

Мэриан вздрогнула при звуке его голоса.

— Мантия Жанны упала на женщин и мужчин Бельгии, — сказала она
ответила с готовностью, но ее рука крепче сжала меч, который она держала в руке
. “ Как прекрасна Эвелин сегодня вечером.

“Да”. Мейнард, который подошел ближе, чтобы пропустить служащую сцены, отвесил ей
вежливый поклон. “Поздравляю с вашим костюмом. Вы провели
каждую деталь знаменитой картины Орлеанская дева”.

“Спасибо”. Под доспехами, которые она носила, сердце Мэриан забилось быстрее, когда она
почувствовала очарование его глаз и мягкую интонацию его
привлекательного голоса. «Эвелин получает бурные аплодисменты. Ах!
сцена закончилась».

“Миссис Ван Несс!” Взволнованный режиссер набросился на нее. “Я боялся, что
вы не придете”.

“Мы работали допоздна, в Госдепе----” но что еще она сказала
проиграл Мейнард, который уехал в помощь Эвелин.

“Миссис Ван Несс будет в следующем представлении ”, - сказал он, когда Мэриан,
остановившись всего на секунду, чтобы поздравить Эвелин, последовала за режиссером в центр сцены.
менеджер. “Нам не очень хорошо видно из-за кулис"
предположим, мы выскользнем из зала; мы можем вернуться снова”, - добавил он
, поскольку Эвелин не сделала попытки последовать за ним.

“ А нас не увидят? - спросила она.

“Нет, мы можем постоять в проходе. Пойдемте сюда”, и его знакомство
с театром позволило ему проводить ее к двери, ведущей в
зрительный зал. Они остановились сразу за входом в проходе
и оттуда открывался превосходный вид на картину. Поза Мэриан
была поразительной, в ней было что-то от огня и мистицизма героического
Француженка, за которую она себя выдавала, осветила свое красивое лицо.

— Она великолепна! — восторженно прошептала Эвелин, когда зал взорвался аплодисментами. В полумраке мужчина, спешивший к выходу на сцену, столкнулся с Мейнардом и пробормотал извинения.
последний узнал детектива Митчелла. Его выражение лица привлекло его
внимание, и он остановил его.

«В чём дело, Митчелл?» — спросил он, понизив голос до шёпота, чтобы
его слова не долетели до Эвелин, которая, поглощённая происходящим на сцене,
проскользнула на свободное место у прохода.

«Мистер Мейнард!» — Митчелл остановился. — Прошу прощения, я вас не узнал.
Не могла бы ты выйти сюда на минутку? — Мейнард оглянулся на Эвелин.

 Мейнард на цыпочках подошёл к Эвелин и прошептал ей на ухо: . — Выходи через эту дверь, когда будешь готова; я буду ждать тебя на сцене.
.Она кивнула, показывая, что поняла, и Мейнард выскользнул вслед за Митчеллом. Он
нашёл детектива, нетерпеливо ожидающего у подножия круглой железной лестницы, ведущей на сцену.

 «Штаб-квартира только что получила известие, что капитан Ла Монтань будет петь здесь сегодня вечером, — сказал он, стараясь говорить тихо. — Я должен с ним встретиться».

«Но не здесь, — резко возразил Мейнард. — Ну же! вы же не хотите скандала».

«Это неизбежно, — философски возразил Митчелл. — Мы не можем больше откладывать арест из-за этого дела с Бёрнхемом;
весь город нас высмеивает».

“Лучше подвергнуться насмешкам за виртуозное бездействие, чем быть отчитанным за
грубую ошибку”, - предупредил Мейнард. “Позвольте мне сначала поговорить с Ла Монтаном
”.

“Нет, сэр”.

“Хорошо, подождите и поговорите с ним наедине в его квартире”.

“Я двенадцать часов пытался дозвониться до него в его квартире”,
ответил Митчелл. “ Он слишком неуловим, чтобы выпускать его из поля моего зрения. — Вы идёте со мной? — спросил Мейнард, отставая от остальных. Прежде чем тот успел сделать шаг вперёд,
дверь, ведущая в переулок, распахнулась, и появился Рене Ла Монтень.
 Он прошёл мимо Мейнарда, вежливо кивнув ему.
леттера в форме, но его голос остановил его.

“Ах, да ладно, друг мой!” - воскликнул он. “Я много раз пытался
поговорить с вами по телефону, но, увы, Центральное управление
не слушало моих указаний”. Он прервал свой быстрый французский, чтобы
взглянуть снизу вверх на Митчелла, который слонялся на ступеньке выше них, и
обратился к детективу по-английски. “ Простите, месье, вы позволите?
мы пройдем?

«Буквально через минуту». Митчелл многозначительно посмотрел на Мейнарда. «Пожалуйстаобъясните капитану Ла Монтаню, кто я такой, ” попросил он. Его поведение было таким, что
отказать было невозможно, и Мейнард смирился с ситуацией.

“ Рене, ” начал он, “ это детектив Митчелл из Центрального офиса.
Он отвечает за расследование тайны Бернхэма.

“ Тайны Бернхэма? Француз наморщил лоб. “ Вы имеете в виду
...

“ Мертвеца, найденного в библиотеке Бернхэма, - подсказал Митчелл.
«Сегодня утром, капитан Ла Монтань, мистер Бёрнхэм заявил, что
вы виновны в смерти этого человека».

«Я виновен!» Ла Монтань в изумлении отступил назад.
на узкой площадке, и если бы не Мейнард, он бы потерял равновесие и упал со ступеньки на крутую лестницу, ведущую вниз.
«Боже мой! вы не в своём уме!»

«Да, в своём», — ответил Митчелл, задетый презрительной улыбкой Ла Монтаня. «Мистер Бёрнэм выдвинул против вас обвинения».

При упоминании Бёрнэма удивление Ла Монтаня сменилось негодованием. — И
он осмеливается дойти в своей ненависти до того, чтобы обвинить меня,
кадета из благородного рода, в столь низком преступлении! С огромным
усилием Ла Монтань взял себя в руки. — На каком основании он делает
такие
— В чём дело? — спросил он более спокойно.

 — В том, что он договорился встретиться с вами в понедельник вечером у себя дома и
послал вам ключ от входной двери, чтобы вам не пришлось ждать его у дома, — объяснил Митчелл, внимательно наблюдая за реакцией на свои слова. Но его длинное объяснение дало французу время взять себя в руки, и он ответил, владея своими чувствами.

 — У меня была назначена встреча, — заявил он. — Но я не сохранил его.

— Почему? — спросил Митчелл.

— Потому что я сбился с пути во время шторма — вы помните тот шторм,
Понедельник... - Митчелл неохотно пробормотал “да”, и Ла Монтань
быстро продолжил. “Я плохо знаком с вашими кругами общения
и улицами, и я заблудился под слепящим дождем и градом. Я
бродил много утомительных часов и вернулся в свой отель промокший
до нитки.

Митчелл уставился на него. “У вас есть свидетели, подтверждающие ваши
показания?” - спросил он, и француз густо покраснел.

“Даю честное слово, месье...”

“Да, да... Но вам, возможно, придется предстать перед судом”, - предупредил Митчелл.

“ Двигайся помедленнее! ” скомандовал Мейнард, вмешиваясь в разговор.
“Вспомните, Митчелл, в своем рвении может превысить свои полномочия.”

Митчелл довольствовался взглядом на Мейнарда, как он снова
имя француза.

“Свидетели - это очень хорошо, сэр”, - мудро заметил он. “Еще одно слово".
вы признаете, что мистер Бернхэм прислал вам свой ключ?”

Ла Монтань проигнорировал возмущенное восклицание Мейнарда и быстро ответил
. — Я получил ключ, месье; что дальше?

— Что ж, полагаю, этого достаточно… — Митчелл подошёл ближе к французу,
который спокойно смотрел на него.

— Я добавлю, — сказал Ла Монтань очень тихо, — что
в понедельник вечером у меня не было ключа.

“ Его не было? Митчелл почти прокричал этот вопрос, в то время как Мейнард в изумлении уставился
на француза.

“ Нет, месье, ” спокойно продолжал Ла Монтань. “ Ключ от замка был
украден из моей квартиры в понедельник днем.

Митчелл с открытым ртом уставился на двух своих спутников, но прежде чем он успел
придумать, что сказать, режиссер сбежал на несколько ступенек вниз и
остановился, увидев Ла Монтань.

“Поторопитесь!” - воскликнул он с большим облегчением. “Сейчас вы споете"
”Марсельезу"; публика ждет", - и он почти потащил девушку за собой.
Француз поднимается на несколько ступенек, Митчелл отступает назад, чтобы пропустить его. Но
мгновение спустя он уже мчался за ним по пятам и остановился только за кулисами
когда Ла Монтань вышел на середину ярко освещенной
сцены.

Мейнард, который следовал за своими спутниками медленнее, столкнулся лицом к лицу с
Мэриан Ван Несс на верхней площадке лестницы.

“ Вы не видели Эвелин? - с тревогой спросила она. — Я хочу, чтобы она поехала домой
со мной.

— Я скажу ей, — пообещал он, и она благодарно улыбнулась ему.

— Пожалуйста, сделайте это; я побегу за своим плащом, который одна из служанок положила в
— и она исчезла, а Мейнард поспешил вниз по лестнице. Не прошло и секунды, как миссис Бёрнэм в сопровождении доктора
Хейдена поднялась по лестнице и беспомощно оглядела оживлённую сцену.

— Боже мой, где же мы найдём Эвелин? Она повернулась к одному из рабочих сцены, но тот прошёл мимо, не обратив на неё ни малейшего внимания.

— Просто присядьте здесь, миссис Бёрнэм, — Хейден подвёл её к стулу, стоявшему у стены. — Я поищу режиссёра, он знает, где
можно найти Эвелин, — и он скрылся за декорациями.

Миссис Бёрнэм с интересом прислушивалась к эху хора «Марсельезы», которую исполнял оркестр морской пехоты и пели зрители. Внезапно заметив стайку девушек в глубине сцены, она встала и направилась в их сторону.

Митчелл, заметив, что Ла Монтань поёт на бис, отвернулся как раз в тот момент, когда Хейден появился у входа в крыло и сразу же обратился к нему.

— Вы не видели мисс Престон? — спросил он, когда детектив остановился рядом с ним.

 — Я её не видел, — Митчелл посмотрел в сторону лестницы.
“Разве это не она?” - и они с Хайденом уставились на женщину в плотном плаще.
она стояла к ним спиной. Она пристально всматривающиеся в
пол, когда Хейден приближающихся шагов заставил ее оглянуться вокруг и
он признал Мариана Ван Несс.

- Добрый вечер, - воскликнул он, приподнимая шляпу. “Ты что-нибудь потеряла?”

“Да ... я, то есть, нет ...” Мэриан рассмеялась, чтобы скрыть свое смущение.
— Вы не видели Эвелин?

— Нет. Я сам ищу эту неуловимую девицу, — рассмеялся Хейден.
— Её мать ждёт, чтобы забрать её домой.

— О! — Мэриан растерялась. — Тогда я пойду.
Спокойной ночи, не утруждай себя тем, чтобы идти со мной, — и она поспешила вниз по
круговой лестнице.

Митчелл, который незаметно прислушивался к разговору, подошёл к Хейдену.
«Она красавица, без сомнения!» — восхищённо заметил он. «Боже, не упади!» — увидев, что она споткнулась на последней ступеньке, он бросился вперёд, споткнулся об одну из железных стоек перил лестницы и растянулся на полу. Его протянутая рука сомкнулась на небольшом предмете, за который он инстинктивно ухватился, когда Хейден помог ему неуверенно подняться на ноги.

«Спасибо», — пробормотал он, когда врач стряхнул с него пыль.
накопленные в его падения. Открывающее его пальцы, он посмотрел на объекте
в его руке; его дыхание совсем оставили его, и он указал его
правую руку к украшению.

“Смотрите, доктор!” - выдохнул он, и Хейден наклонился ближе, затем его взгляд
переместился вверх, и они с Митчеллом молча посмотрели друг на друга.
Рука на плече Митчелла заставила его резко вздрогнуть.

“Что у вас там?” - спросил Мейнард.

В ответ детектив поднял руку, пока на неё не упал свет ближайшей электрической
лампы.

«Железный крест!» — воскликнул он дрожащим голосом.

— Так и есть, — ответил Мейнард, присмотревшись к нему и к верёвке,
прикреплённой к кресту. — Бутафория или настоящее, Митчелл?

 Раздражённый голос снизу, с лестницы, окликнул Хейдена.

 — Ха! Хейден, ты думаешь, я хочу торчать здесь всю ночь? — спросил
Бёрнэм. — А вот и Эвелин, — дверь на сцену открылась, и его
падчерица присоединилась к нему на площадке лестницы. — Где моя
жена?

 Хейден огляделся. Что случилось с миссис Бёрнэм? На его невысказанный
вопрос ответил её голос, раздавшийся почти у него за спиной.

— Я иду, Питер, — позвала она. — Не волнуйся, — и, поклонившись Мейнарду, она приняла помощь врача, но Хейден, осторожно помогая ей спуститься по лестнице в ожидающий экипаж, удивился тому, что её рука была горячей.




Глава XVII

Маскировка


Коронер Пенфилд прервал микроскопическое исследование полированной поверхности
стола Бёрнхема и, отложив свой инструмент, внимательно прислушался. Он мог поклясться, что слышал слабый шорох юбок.
 Бесшумно подойдя к двери, он выглянул в коридор.
Он стоял в холле, скрытый от посторонних глаз портьерами, но в холле никого не было. Простояв за портьерами целых пять минут, он снова пересек библиотеку, сел за стол и продолжил рыться в ящиках. С помощью отмычки он открыл сначала один, а затем другой ящик, но в них были только аккуратные стопки счетов и погашенных чеков, и он наконец откинулся на спинку стула, покусывая нижнюю губу. Его взгляд блуждал по комнате, и он задумчиво нахмурился, когда часы пробили десять.
любительское представление закончилось, но...

Пенфилд закрыл и запер все ящики и вернул все украшения на
стол, где они изначально стояли, о чём ясно свидетельствовало
скопление пыли, которую по его приказу слугам было запрещено
вытирать. Поднявшись, он внимательно осмотрел библиотеку.
Миссис Бёрнэм, очевидно, убедилась, что его указания о сохранении комнаты в прежнем виде были выполнены: каждый предмет мебели стоял на том же месте, где он его оставил после того, как обнаружил сидящего в кресле мертвеца.
Со дня убийства, произошедшего в кресле у камина пять или шесть — Пенфилд остановился, чтобы посчитать, — прошло пять дней? За это время ни арестов, ни опознания трупа! Он поморщился, вспомнив язвительную статью в местной газете о неэффективности полиции в расследовании этого дела. Редакционная статья укрепила его решимость ещё раз осмотреть резиденцию Бёрнхэмов, и, узнав о том, что в тот вечер семья не собиралась идти в театр, он решил воспользоваться возможностью и ещё раз осмотреть помещение.

Пройдя по комнате, Пенфилд снова осмотрел огромное кресло, в котором было найдено тело. Он удручённо покачал головой, увидев те же результаты, что и при предыдущем осмотре обивки кресла: на его чистой и неповреждённой поверхности не было никаких улик, ни углубления, куда можно было бы спрятать бумагу, ни места, где остались бы отпечатки пальцев, которые помогли бы установить личность преступника.

С чем-то очень похожим на ругательство Пенфилд выпрямился после
бесплодных поисков и снова обратил внимание на библиотеку.
Перед ним стояли четыре вопроса: как опознать мертвеца, как
его занесли в библиотеку, откуда и кем.

Коронер смотрел на каждый предмет мебели, в каждой секции и
угол большой комнаты, но не решение проблемы встретил его жаждет
взгляд в его упорядоченной обстановке. Его идея помощи детектив
Митчелл тихо осмотра помещения был провал; нет новых
зрения преступности представился.

Пенфилд беспокойно огляделся и повернулся лицом к массивной резной каминной полке,
которая во многом добавляла привлекательности библиотеке. Высокая латунная
духовые шкафы, их шарообразные крышки доходили ему почти до груди,
остро нуждались в полировке, а каминные щипцы и сито были такими же
грязными. Это были единственные предметы обстановки в комнате, свидетельствовавшие о
закрытии дома на летние месяцы.

Взгляд Пенфилда скользнул вверх и вдоль высокой полки камина,
которая находилась на некотором расстоянии от его головы. Маленькие бронзовые фигурки по
обеим сторонам полки были красивы, но его взгляд не задержался на
них, а перешёл к следующим предметам, подсвечникам, а затем
сосредоточился на центральном украшении — каминных часах.

Часы, очевидно, были французского производства, и коронер восхитился красивой позолоченной отделкой, которая окружала стеклянный шар, внутри которого были видны механизмы часов, их циферблат и маятник, который в данном случае, очевидно, был подвижным основанием часов и медленно вращался, отсчитывая секунды и минуты. Но именно циферблат часов привлёк внимание коронера. Достав записную книжку, он торопливо пролистал её, пока не нашёл запись за вторник.
На той неделе: «Часы в библиотеке шли во время обнаружения трупа,
и время, зафиксированное моими часами, совпадает с точностью до минуты».

Пенфилд нахмурился, глядя на часы. Как он мог упустить из виду вопрос
Эвелин о часах? Завела ли она их, войдя в библиотеку во вторник утром? Если нет, то это подтвердит его теорию о том, что кто-то находился в доме в отсутствие Бёрнхэмов. Пенфилд просиял: наконец-то он нашёл, над чем можно поработать, освежив свою память при повторном осмотре комнаты.

Встав на цыпочки, потому что его средний рост не позволял ему дотянуться до часов, Пенфилд пошарил по полке в поисках ключа от часов. Не найдя ничего, он пододвинул стул и, забравшись на него, заглянул за часы, потом под бронзовые фигурки и, наконец, под подсвечники, но не нашёл и следа ключа. Затем он попытался открыть стеклянную дверцу часов, но защёлка застряла, и как он ни тянул, открыть её не удавалось. Раздавшийся позади него сдержанный кашель
прервал его размышления, и он развернулся с такой скоростью, что
чуть не потерял равновесие. Джонс, дворецкий, заложенный твердой рукой на
его стул.

“Прошу прощения, сэр”, - сказал он сокрушенно. “Я думал, что ты услышал меня,
сэр”.

Коронер вскочил со стула. “ Чего вы хотите? ” спросил он.
требовательно.

“ Экономка сказала, чтобы я доложил вам о своем возвращении, сэр.

“ Вернулся? Вернулись откуда?

«Из отпуска, сэр». Джонс с предельной точностью поставил стул на то место, с которого его взял коронер. «Могу я вам что-нибудь предложить, сэр? Сэндвичи?..»

«Ничего не нужно, спасибо». Резкость коронера оборвала его на полуслове.
болтливость дворецкого. — Где ключ от этих часов? — он ткнул пальцем в каминную полку.

 — Я не знаю, сэр. — Джонс шагнул вперёд и заглянул на полку.
Его рост давал ему преимущество перед коренастым коронером.
 — Разве он не рядом с часами?

 — Нет.

— Тогда вам придётся спросить у хозяина, — ответил Джонс, и в его голосе
прозвучала нотка недовольства. — Или у миссис Бёрнэм, — добавил он,
подумав. — Ключ обычно лежит на полке. Мистер Бёрнэм очень
придирчиво относится ко всем часам в доме, и у нас есть строгие
распоряжения
не вмешиваться ни в одно из них.

— Понятно. Пенфилд на мгновение задумался, затем подошёл к двери и, закрыв её, запер на ключ. Он повертел ключ в пальцах, прежде чем положить его в карман. — Передайте мистеру Бёрнхему, что я верну ключ завтра, — сказал он в качестве объяснения, остановившись, чтобы взять шляпу с шахматного столика, куда он положил её, войдя в библиотеку, а затем подошёл к двери, ведущей в спальню Бёрнхема. Он подождал, пока Джонс последует за ним в последнюю комнату,
затем повернулся и запер дверь, без колебаний положив ключ в карман.

Прежде чем снова обратиться к ожидавшему его слуге, Пенфилд внимательно
осмотрел спальню Бёрнхема. Ему понравилась простая мебель,
а также аккуратная расстановка длинных столов, которые, благодаря встроенным
ящикам, напоминали картотечные шкафы.

«Что это такое?» — спросил он, подходя к столам.

«Мистер Бёрнхем хранит там свои шахматные задачи и записи», —
объяснил Джонс. «Он получает проблемы, как он их называет, со всего мира, и сколько времени он тратит на их решение!» Джонс закатил глаза. «Этого достаточно, чтобы свести его с ума. Вот, не трогайте их, сэр».
коронер убрал несколько диаграмм шахматных задач. “Мистер Бернхэм поднимет...
” Он замолчал, когда Пенфилд, бросив беглый взгляд на красные
и черные пометки в маленьких квадратиках, вернул диаграммы на
место. “Мистер Бернхэм ужасно вспыльчив, когда его возбуждают, сэр, ” добавил он
извиняющимся тоном. “ Я только хотел предупредить вас, и я не хотел вас обидеть
.

“ И не обижайся, Джонс, ” ответил Пенфилд. — Значит, мистер Бёрнэм — страстный
человек, не так ли? Не дожидаясь пылкого «Да» дворецкого,
он вышел из спальни, а Джонс последовал за ним. В коридоре он
— Остановился. — В какой стороне спальня мистера Мейнарда?

 — Прямо по коридору, сэр, направо от вас, — и Джонс провёл нас мимо открытой двери спальни миссис Бёрнэм, которая примыкала к спальне её мужа, в указанную им комнату. Войдя внутрь, он включил электрический свет, и коронер Пенфилд на мгновение заглянул в комнату.

 — Уютно, — заметил он. — А кто живёт в комнате напротив?

— Мисс Эвелин. Джонс отошёл в сторону, чтобы Пенфилд мог вернуться в коридор.

— А эта комната? Пенфилд указал на дверь в конце коридора, немного в стороне.

“ Она ведет в будуар миссис Бернхэм, сэр, в восьмиугольном крыле
дома; по крайней мере, они так его называют, - объяснил Джонс.
Его голос стал более выразительным; он бы оставил заметный след в качестве лектора.
а дом был его хобби. “Есть много сюрпризов, о
этот дом, сэр; это больше, чем многие думают”.

“Я был за дом”. Коронер Пенфилда остановился на лестнице.
— Я думал, у мистера Мейнарда комната на третьем этаже.

— Так и было, сэр, — Джонс первым спустился по лестнице.  — Но миссис Уорд перенесла его вещи в свободную спальню внизу, как и миссис Бёрнэм
опасался, что на третьем этаже для него слишком жарко; не иначе как ему самому
возможно, было бы удобнее, если бы у него были отдельные комнаты
наверху, ” добавил Джонс, почтительно останавливаясь у входа в
гостиную. “ Вы зайдете и подождете мистера Бернхэма? Я слышал, что он
вернется рано.

Пенфилд на мгновение задумался, затем направился к входной двери.

“Я буду здесь утром”, - сказал он. — Пожалуйста, передайте мисс Престон, что я
желаю с ней встретиться.

 — Конечно, сэр. — Джонс широко распахнул дверь и
проводил коронера взглядом до лестницы, а затем увидел, как тот свернул за угол, прежде чем снова войти в дом.
Он вошёл в дом, закрыл дверь и вернулся в свою кладовую. Несколько минут он убирал тарелки, а затем, собрав грязные кухонные полотенца, которые второй мужчина оставил в беспорядке на полу, выключил свет и спустился вниз. Свет в нижнем холле горел, но тускло, и в почти полной темноте Джонс споткнулся о какой-то тяжёлый предмет и с трудом удержал равновесие.

 — Не наступи на мою сумку, — раздался позади него холодный голос.

“_Швайн-хунд!_” — слово выскользнуло из-под стиснутых зубов дворецкого
Он нежно поглаживал ушибленную голень и с трудом подавлял желание пнуть сумку, чтобы дать выход своим чувствам. Внезапно он выпрямился и, включив газовую горелку, под которой стоял, пристально посмотрел на миссис Уорд, но по её застывшему лицу нельзя было понять, слышала ли она его ругательство или заметила его плохо скрываемую ярость. Огромным усилием воли он взял себя в руки и скрыл свои чувства за привычной обходительной манерой.

— Почему вы оставляете свою сумку на проходе? — спросил он, одновременно наклоняясь, чтобы поставить чемодан вертикально у стены. — Вам помочь?
— Поднять его для вас наверх?

 — Нет, поставьте его на место. — В голосе миссис Уорд слышалась явная неприязнь, и Джонс поспешно отпустил сумку, мысленно удивляясь её весу. — Иди открой дверь, идиот; ты что, не слышишь звонка?

Бросив грязные тряпки поверх сумки, Джонс проскочил мимо экономки и побежал наверх. Пока он спешил, дверной звонок не умолкал. Но, несмотря на спешку, он остановился, чтобы почесать лысую голову, прежде чем открыть дверь.

«На сумке была буква «М», — пробормотал он. — Не было буквы «У». У меня есть
разум----” иной императив призывает на прозвучал колокол, и он дернулся
открой дверь.

“Мистер Мейнард в?” - спросила Мариана Ван Несс, как она переступила
порог.

“Г-м-м-Мейнар,” заикался Джонс, его удивление при виде Мариан
очевидной. “Нет, мисс, нет, мэм”. Заметив ее.
выражение его лица изменилось на озабоченное. “Вы больны, мэм?”

— Нет, — Мэриан потерла щеки, забыв, что они накрашены, и не осознавая, что именно выражение её глаз встревожило дворецкого. — Я потеряла… я бы хотела… — она осеклась.
“ Мисс Эвелин вернулась из театра?

“ Еще нет, мэм.

Мэриан подошла к креслу в холле и устало села. “Принеси лист
бумаги и карандаш, Джонс”, - приказала она. “Я хочу оставить записку
для... для мистера Мейнарда”.

“ Конечно, мэм. ” Джонс пошарил на столике в прихожей и достал сильно изжеванный карандаш
и маленький листок сложенной бумаги. “Просто напишите ваш
вот сообщение, мэм, и я отдам его мистеру Мейнарду.”

Мэриан откинула плащ, и дворецкий восхищенно оглядел ее эффектный костюм.
костюм Жанны д'Арк. Забыв о Джонсе’
Мэриан уставилась на чистый лист бумаги, затем написала несколько строк,
сложила его треугольником, добавила «Дэну Мейнарду, эсквайру» своим
характерным почерком и протянула записку Джонсу.

«Я буду вам очень признательна, Джонс, — сказала она, подходя к двери, — если
вы никому не расскажете о моём присутствии здесь сегодня вечером, а передадите
мою записку мистеру Мейнарду».

«Конечно, мэм, я понимаю». Но лицо дворецкого было бесстрастным,
когда он закрыл дверь за Мэриан и медленно спустился по лестнице. Услышав приглушённые голоса в коридоре, он ускорил шаг.
в подвале дверь, и пришел туда как раз вовремя, чтобы увидеть
домработница силы ее костюм чехол для такси водитель.

“Здесь, подождите!” - крикнул он, но вместо того, чтобы подчиниться, таксист
выскользнул наружу, и миссис Уорд задвинула засов на место, прежде чем повернуться
к разгневанному дворецкому.

“ Прекрати суетиться! ” властно воскликнула она. “ И занимайся своими делами.
не лезь не в свое дело.

— Моё дело — знать, кто приходит сюда по ночам, — взорвался Джонс,
наконец-то дав волю своему сдерживаемому гневу. — Думаете, миссис Бёрнэм
нравится, когда у её кухонной двери толпятся бездельники?

“ И вы думаете, ей нравится иметь таких компаньонов, каких вы приводите сюда?
Миссис Уорд побагровела. “ Человек, которого разыскивает полиция ... человек, которого вы
держали здесь.

Джонс невольно посмотрел через плечо. “Не так громко”, - он
предупреждение. “Генрих присоединился к миссии; он ищет Божественного руководства”.

“Тогда пусть ищет ее в другом месте, чем в этом доме”.Миссис Уорд повернулся
презрительно прочь. «Забирай свою одежду и уходи».

 Джонс в безмолвной ярости собрал грязные кухонные полотенца. Когда он засовывал их под мышку, его внимание привлекли тёмные пятна на одном из них.

— Ах! Это краска или чернила? — Он принюхался к ткани, поднеся её к самому носу. — И зачем вы покрасили свой чемодан свежей краской?

 Вместо ответа миссис Уорд прошла в столовую для прислуги
и, сев, невозмутимо взяла в руки вязание. Джонс нерешительно помедлил в коридоре, затем, сунув записку, которую дала ему Мэриан, в карман, вошёл вслед за миссис Уорд в комнату и встал напротив неё.

 — Зачем вы изменили инициалы на чемодане? — спросил он и в растущем гневе стал ждать ответа.  Не получив его, он снова
— обратился он к экономке. — Молчание вам не поможет, — заявил он.
 — Я знаю — всё.

 — Тогда зачем вы задаёте мне вопросы? — практично поинтересовалась миссис Уорд.

 — Потому что я хочу знать, почему этот таксист так часто здесь бывает; на заднем дворе; вон в том окне, — указывая на единственное окно, выходящее на дорожку, которая отделяла резиденцию Бёрнхэмов от соседнего дома и пропускала свет и воздух в комнаты с этой стороны дома.
“Что он здесь делает такого скрытного по натуре?”

Миссис Уорд отложила вязанье и встретила его сердитый взгляд своим взглядом.
не менее яростным.

“Какое вам до этого дело?”

“Это мое дело”.

“Это не ответ”. Миссис Уорд презрительно пожала плечами.

“Тогда я должен сказать:” убийца-дворецкий наклонился ближе, “я должен сказать, что это
Джек-в-коробке присутствии человека в этом доме для вас угрозу?”

Смех миссис Уорд не очень верилось.

“Так как вы должны знать - - - -” - начала она и остановилась, чтобы взглянуть на нее
плечо.

— Да, — Джонс подошёл ближе. — Что?

— Тот мужчина, которого ты называешь «чертиком в табакерке»...

— Таксист, — подсказал Джонс. — Продолжай, женщина!

— Тот мужчина... — громкий звонок в дверь прервал её.
— Ответь на звонок.

“Да, да, в один момент”. Джонс подошел еще ближе. “Таксист-кто
- это он?”

“Детектив-теперь иди”, - и миссис Уорд возобновил ее вязать.




ГЛАВА XVIII

“ПОЧЕРК НА СТЕНЕ”


Когда Джонс добрался до прихожей, он обнаружил, что дверь открыта и
Миссис Бернхэм ожидает его прихода с сердитым блеском в глазах.

“ Опять опоздал, Джонс, ” заметила она, и ее тон заставил дворецкого
неловко покраснеть. - Помоги мистеру Бернхэму снять пальто, а затем
отнеси его в постель.

Бернхэм отверг помощь дворецкого с тем же раздражением, что и раньше
Мейнарду, когда тот предложил свою помощь.

«Я не ребёнок», — заметил он, стуча зубами. «Что, если я и правда простудился по дороге домой, Лилиан? Ничего серьёзного. Вот, возьми мои ключи, Джонс, и принеси мне немного виски из буфета. Вытащив связку ключей из замка входной двери, где он оставил её, торопясь войти в дом, он бросил её ожидающему слуге и, положив руку на плечо Мейнарда, пошёл с ним вверх по лестнице.
Миссис Бёрнэм повернулась, чтобы последовать за ними, но Эвелин, оставшаяся в
Она вошла в вестибюль, шагнула в дом, закрыла дверь и тихо позвала её по имени.

«Проходи в столовую, мама, дорогая, — сказала она. — Я должна поговорить с тобой наедине», — и тихий акцент на последнем слове противоречил её неестественно яркому румянцу и блестящим глазам. «Пожалуйста, мама». Увидев, что миссис Бёрнэм колеблется, она шагнула вперёд и нежно обняла её за талию. «Удели мне минутку».

Миссис Бёрнэм наклонилась вперёд и тепло поцеловала её. — Конечно,
Эвелин, — весело сказала она. — Говори со мной столько, сколько хочешь, — и
она прошла в гостиную, задержавшись лишь для того, чтобы включить
свет.

«Сядь здесь, рядом со мной», — предложила она, удобно устроившись на
диване, но Эвелин, слишком взволнованная, чтобы молчать, лишь ненадолго
остановилась в своём беспокойном движении, чтобы встать перед ней.

«Мама, — начала она, и, несмотря на её решимость говорить
спокойно, её голос дрожал. — Я люблю Рене Ла Монтаня».

Выражение миссис Бернем изменил. “Вы думаете, Эвелин,” она
аккуратно исправлены.

“Нет, Мама”.Взгляд Эвелин никогда не перекладывал. “Я люблю Рене и намерена
выйти за него замуж”.

— Нужно ли нам это обсуждать? — не без доброты улыбнулась миссис Бёрнэм. — Давайте
сегодня вечером просто примем за основу первое предположение — вы любите его.

— Спасибо, мама, — Эвелин оперлась руками о стол и выпрямилась. — Рене, — она
горячо покраснела, — Рене любит меня.

Миссис Бёрнэм пристально посмотрела на свою дочь, и внезапная волна нежности захлестнула её, и на секунду очаровательная картина — Эвелин в своей юной красоте и потрёпанном бельгийском костюме — расплылась перед её глазами из-за слёз. Не подозревая о чувствах матери, Эвелин подождала мгновение, прежде чем заговорить.

“Рене любит меня, и я люблю Рене”, - повторила она. “Поэтому, мама,
ты объявишь о нашей помолвке завтра утром?”

Миссис Бернем резко выпрямилась. “ Что я должна сделать? ” требовательно спросила она.

“ Объявить о моей помолвке с Рене Ла Монтанем.

“ Дорогое мое дитя, ” миссис Бернхэм в ужасе всплеснула руками. “Совершенно
немыслимо!”

“Но почему? Мы с Рене подумали об этом и очень обеспокоены.

 — Нелепо! — возмутилась миссис Бёрнэм. — Да этот человек в дурном расположении духа!

 — Именно так, мама, именно поэтому я хочу объявить о нашей помолвке. Эвелин гордо выпрямилась. — Ты объявишь или я, мама?

[Иллюстрация: “Рене,” она покраснела горячо, “Рене любит меня”.]

Миссис Бернем уставился на нее в крайнем изумлении. “Ты уже
оставьте ваши чувства?” она потребовала ответа. “Сядь сюда, Эвелин, и позволь нам
обсудить этот вопрос разумно”.

“Спасибо, мама, но я предпочитаю стоять. Я... я не задержу вас надолго;
на самом деле, ” ее улыбка была очень обаятельной, “ я просто жду вашего ответа.

Миссис Бернем вздохнула. “Извращенность жизни!” - воскликнула она. “Почему
ты выбрал единственного мужчину, которого я не могла бы приветствовать в качестве зятя?”

“Но почему ты не можешь поприветствовать его?” - порывисто спросила Эвелин. “Рене
всё, чем должен быть мужчина, — нежным, верным и храбрым. Посмотрите, каких успехов он добился в этой доблестной французской армии. У вас есть все основания гордиться Рене, мама. Почему же тогда вы так нелепо предвзяты к нему? Он никогда ничего вам не делал.

 — Возможно, не мне... — начала миссис Бёрнэм, но Эвелин не дала ей договорить.

— Разве справедливо полагаться на мнение мистера Бёрнхема о Рене, а не на моё?
 — горячо спросила она. — Моё слово так же хорошо, как и его, если не…

 — Остановись, Эвелин, — миссис Бёрнхем повелительно подняла руку. — Это
вопрос не в словах, а в суждениях; ты незрелая, импульсивная,
впечатлительная...

“ Боже милостивый, мама, ” досадливо рассмеялась Эвелин. “ Есть еще какие-нибудь "им", которые вы
можете придумать? Мистер Бернхэм полон решимости втянуть Рене в неприятности, и
совершенно очевидно, что он настроил вас против меня.

Миссис Бернхэм покраснела. “ Ты несправедлива, Эвелин, ” возразила она. — Ты
слишком далеко зашла в своей неприязни к отчиму…

 — Ты хочешь сказать, что он слишком далеко зашёл в своей неприязни к Рене, — возразила
Эвелин, и горькое негодование по отношению к Бёрнхему взяло над ней верх
решимость обуздать свой гнев. “Он, даже предпочитая ложь
обвинения против Рене”.

“Осторожно, Эвелин, осторожно.” Миссис Бернем Роза. “Не говори вещей, в
гнев, который вы, возможно, горько пожалеет впоследствии”.

“Я никогда не буду сожалеть одно слово скажу в защиту Рене,” ответил
Эвелин с неустрашимым духом: “И когда мистер Бернхэм обвиняет Рене в убийстве
тот неизвестный мужчина в нашей библиотеке, он лжет ”.

Миссис Бёрнэм твёрдо положила руку на плечо Эвелин. — Тише! — скомандовала она. — У Рене скоро будет возможность доказать свою невиновность. Я понимаю… — она запнулась на секунду, затем продолжила
строго: “Я понимаю, что его арестовали за преступление”.

Эвелин отпрянула от матери и закрыла лицо руками.
Когда она подняла глаза, выражение ее лица изменилось.

“Либо ты, либо я объявим в завтрашних газетах о моей помолвке с Рене"
”Кто это будет?" - спросила она.

“ Эвелин. ” Миссис Бернхэм редко обращалась к дочери таким тоном.
девочка молча посмотрела на нее. — Ты подумал о том, что означает такой
шаг в случае моего неодобрения?

— Ты имеешь в виду — отказ от моего состояния?

— Да. Согласно завещанию твоего отца, ты лишаешься наследства
если ты выйдешь замуж против моей воли.

“Ну и что из этого?” Эвелин презрительно пожала плечами. “Слава Богу, деньги - это еще не все!" - Воскликнула я. "Спасибо".
"Слава богу, деньги - это еще не все!”

“ Вы очень молоды. ” миссис Бернхэм слабо улыбнулась. “ В этом деле
замешаны не только деньги; преступление и общественный скандал. Дитя! На секунду
Самообладание покинуло миссис Бернхэм. — Ты, должно быть, сошла с ума, если хочешь объявить о своей помолвке с человеком, которого твой отчим обвиняет в ужасном преступлении.

 — Обвинения можно опровергнуть, — возразила Эвелин.  — Мама, — она умоляюще положила руку ей на плечо.  — Мама, уверяю тебя, Рене невиновен.
сколько бы косвенных улик ни указывало на него, он убил этого человека не больше, чем Питер Бёрнэм.

Услышав приближающиеся шаги, миссис Бёрнэм резко обернулась и почти с радостью встретила Мейнарда.

«Я убедил вашего мужа лечь спать, — сказал он. — Думаю, он прекрасно отдохнёт. Он дал мне рецепт, чтобы я его заполнила;
не подскажете, где находится ближайшая аптека, которая работает
всю ночь?»

«Боюсь, она находится в шести кварталах отсюда, на Коннектикут-авеню».
воскликнула Миссис Бернем. “Это позор, чтобы принять вас в этот час
ночь”.

“Не тут-то было”.Мейнард весело кивнула Эвелин. “ Жаль, что ты не можешь
прогуляться со мной по городу, Эвелин, прогулка могла бы пойти тебе на пользу; не в
этом тонком платье, ” торопливо. “К счастью, сегодня вечером мне выбрали подходящий костюм.
в наши дни униформа не бросается в глаза”.

— Наша форма всегда бросается в глаза, — упрекнула его Эвелин. — Только подумайте о
храбрых мужчинах, которые её носят.

 — Честь им и хвала! — Мейнард быстро отсалютовал. — Когда-нибудь, если Бог даст, я встану в строй вместе с ребятами в хаки и
— А до тех пор… — быстрый вздох завершил фразу. — Я взял ваш ключ от входной двери, миссис Бёрнэм, так что не заставляйте никого ждать меня, — и он поспешил выйти из дома.

  — Иди спать и отдохни, Эвелин, — предложила миссис Бёрнэм, задержав руку на кнопке электрического света. — Мы сможем поговорить более разумно после хорошего ночного сна. Зайди ко мне после завтрака, и помни…

— Да, мама, — Эвелин подождала, пока мать поднимется по лестнице. Но миссис Бёрнэм не закончила фразу, пока не поднялась наверх.
дошел до второго этажа. В дверях она обернулась и потрепала
Эвелин нежно на плече. “Помню, - сказала она, - не поднимай шум”.

Он не был до Эвелин была в ее собственной спальне устроить ее волосы, что
она вспомнила, что ее мать не ее обычный поцелуй на ночь.
Губы Эвелин задрожали; ее чувствительная натура делала ее жертвой.
любое пренебрежение, каким бы непреднамеренным или воображаемым оно ни было. Она с болью осознала, что барьер, который она так быстро воздвигла, медленно, но верно отделяет её от матери, которую она боготворила.
время её замужества с Питером Бёрнхемом.

 Она так и не смогла преодолеть отвращение к Питеру Бёрнхему и растущий страх, что однажды он может заменить её в сердце матери. Она почти не надеялась, что сможет добиться согласия матери на помолвку с Рене Ла Монтанем, и ещё меньше — что мать объявит о помолвке. Но Эвелин происходила из верной и отважной семьи, и в ней текла боевая кровь. Её возлюбленный, оказавшийся один в чужой стране, по её мнению, был несправедливо осуждён за преступление, которого не совершал, и она была полна решимости отомстить за своего отчима
обвинения против него из-за объявления об их помолвке. Пусть
в обществе будут судачить и шептаться о скандале; если она проявит свою
веру в Рене Ла Монтаня, другие придут ему на помощь. Там были
Мэриан Ван Несс и Дэн Мейнард… Стук в дверь вывел её из
раздумий.

«Кто там?» — спросила она.

«Это я, мисс Эвелин», — объявила миссис Уорд, шире открывая дверь. — Ваша мама подумала, что вам может понадобиться моя помощь, чтобы снять
это платье. Позвольте мне сделать это за вас, — и она ловко вытащила булавку,
 которую Эвелин тщетно пыталась достать.

— Спасибо. Эвелин с готовностью позволила себя раздеть; она очень устала. — Вы не слишком рано встали для женщины, которая так долго болела?

 — Я уже поправилась, — ответила экономка, аккуратно складывая одежду Эвелин на стул и беря щётку и гребень. — Просто ложитесь в постель, мисс Эвелин, а я расчешу и заплету вам волосы.

С благодарностью пробормотав что-то, Эвелин последовала её совету и частично села,
а частично легла, пока опытная женщина (она прошла путь от горничной до экономки) ловко укладывала её длинные шелковистые волосы.
волосы сильно запутаны от необходимости носить его свободно падающими на плечи, в
таблицы.

“Нет, Мисс Эвелин, что это сделано,” Миссис Уорд объявил о двадцати минут
позже. “Вы хотели бы чего-нибудь еще?”

Эвелин оглядела комнату. “Если вы откроете все мои окна и
поднимете шторы, я буду вам очень признательна”, - сказала она. “В комнате
ужасно жарко”.

Миссис Уорд заметно колебалась. — Боюсь, у вас немного жар, —
воскликнула она. — Как вы думаете, стоит ли открывать все окна, мисс
Эвелин? В комнате и правда не слишком тепло.

“Я не могу спать в нем в таком виде”, - воскликнула Эвелин. “Мне нужен свежий воздух";
у меня кружится голова. Не беспокойтесь, что я простудлюсь, миссис Уорд; я
всегда сплю, когда на меня дует ветер.

“ Очень хорошо, мисс Эвелин. Экономка отправилась в первое окно и
потом другой и поднял Голландии оттенки, затем распахнул окна
широко открыт. На пути к двери она остановилась у кровати и задумчиво посмотрела на Эвелин, затем, ничего не сказав, выскользнула из комнаты,
чтобы через мгновение вернуться с серебряным свистком.

«Если в комнате станет слишком холодно, мисс Эвелин, а вы не захотите вставать,
просто подуй на это, и я спущусь вниз и помогу тебе, ” сказала она,
вкладывая свисток в руку Эвелин.

Искренне тронутая, Эвелин приподнялась на локте. “Это очень
предусмотрительно и любезно с вашей стороны”, - воскликнула она. “Большое вам спасибо”.

“Не стоит благодарности, мисс Эвелин, спокойной ночи”, - и миссис Уорд поспешила прочь.

Сон не шёл к Эвелин, и она долго ворочалась на подушке. Прохладный ночной воздух постепенно снизил температуру в комнате, и она почувствовала облегчение. У неё была небольшая температура, призналась она себе, коснувшись горячего лба, и почти решила
Она хотела встать и порыться в мамином аптечном шкафчике в поисках
флакончика «сладких нитроватых духов», но мысль о том, что она
разбудит маму, остановила её.

 Ночь прошла, и Эвелин то засыпала, то просыпалась. Она лежала в полудрёме, слушая, как вдалеке бьют часы, и вдруг почувствовала, что ей в глаза
попадает свет. Она резко открыла глаза и несколько секунд моргала, прежде чем поняла, что происходит. Приподнявшись на локте, она уставилась на тонкую полоску света,
непрерывно проникавшую в одно из окон и освещавшую её подушку.
Слишком уставшая, чтобы делать что-то, кроме как смотреть, она наконец перевернула подушку и устроилась поудобнее. Она уже начала засыпать, когда свет снова разбудил её. Она трижды меняла положение, и каждый раз свет падал прямо ей в глаза. В его силе и безмолвном поиске её глаз было что-то сверхъестественное. Эвелин почувствовала, как по спине пробежал холодок; затем, преодолев нервозность, она потянулась к стулу у кровати, на котором лежала её накидка, и надела её. Ей ничего не оставалось, кроме как встать и опустить шторы.

Внезапно, когда она уже собиралась вскочить с кровати, её внимание привлекла вспышка света на пустой стене напротив. Подняв глаза, она с ужасом увидела, что там отчётливо прорисовалась сцена вторничного утра: большое кресло в библиотеке, в котором сидел мёртвый мужчина с откинутой назад головой. И снова она в оцепенении уставилась прямо в широко раскрытые глаза мужчины.

 Эвелин сидела как зачарованная; затем, вздрогнув, она закрыла глаза руками и отпрянула. Когда она снова подняла глаза, противоположная стена была
пусто. Закрыв глаза, она прижала веки кончиками пальцев
и держала их в таком положении не менее десяти минут. В следующий раз, когда она посмотрела на стену, там по-прежнему ничего не было, и, успокаивая свои расшатанные нервы мыслью о том, что воображение сыграло с ней злую шутку, она начала вставать, когда перед её глазами появился шнур, увеличенный в размерах на фоне пустой стены; он висел в воздухе, словно какая-то жуткая змея, но даже когда он извивался, Эвелин узнала его необычный стиль
шнурок — она уже видела его три раза: он был в кармане мертвеца, свисал с открытого свертка в её руке два дня спустя и был подарен ей Дэном Мейнардом на следующий день.

 В отчаянии Эвелин нащупала под подушкой серебряный свисток — она не могла больше ни минуты оставаться одна; она должна была рассказать кому-нибудь о своей галлюцинации, пока окончательно не сошла с ума. Не
отводя взгляда от противоположной стены, она крутилась в постели, пока
пропавший свисток не оказался у неё под левым локтем.

Свистеть оказалось не так просто, как она думала
ожидается, ее рот был сухим и выжженным и такое дыхание, как она
было в ее тело подняли лишь слабую трубу; но в отчаянии она
выстоял. Она была вся в поту, прежде чем раздался звук шагов.
это принесло невыразимое облегчение.

“Скорее, скорее”, - ахнула она, когда фигура в белом одеянии вошла в комнату.
ее комната. “ Подойди ближе. Посмотри! ” и, отведя глаза, она указала на
противоположную стену.

По ее хриплому шепоту она поняла, что фигура приближается, но
продолжающаяся тишина лишила ее последних остатков самообладания.

“Скажи мне, что ты это видишь”, - жалобно взмолилась она. “ Веревочка, миссис
Уорд; вы видите веревочку!” и она схватила женщину и закружила ее
подняв умоляющие глаза - женщина, стоявшая перед ней, была не
экономкой, а ее матерью.

“Успокойся, Эвелин”, - сказала она, поглаживая горячую голову девочки. “Что это значит?"
"Что это значит?”

“Разве ты не видишь веревку на стене?” - спросила Эвелин, прижимаясь к ней.

Миссис Бернхэм посмотрела в том направлении, куда указывала Эвелин.

“Нет, дорогой”, - успокаивающе прошептала она. “Посмотри сам”.

Медленно, неохотно Эвелин повернулась и пристально посмотрела на стену - ее
мать была права, там ничего не было. Но пока она смотрела на него, стена
Она выпрямилась и снова посмотрела в глаза мертвецу, сидевшему в кресле напротив неё.

«Смотри, мама!» — воскликнула она.

Словно высеченная из камня, миссис Бёрнэм уставилась на противоположную стену;
неподвижная, почти не дышащая, она продолжала смотреть вперёд. Внезапно она заговорила, и это был голос, которого Эвелин никогда раньше не слышала и не узнала бы в нём свой.

«Я ничего не вижу, Эвелин», — сказала она. «Стена пуста».




 ГЛАВА XIX

ПОДКУП


ДЖЕЙМС ПАЛМЕР нервно потёр пальцами свой чисто выбритый подбородок и отвернулся
подальше от созерцания себя в зеркале с недовольным видом
хмурый взгляд. Отбросив в сторону свою разбросанную одежду, которая лежала наполовину на кровати, наполовину с нее.
он поспешил в гостиную своей квартиры как раз вовремя, чтобы
застать доктора Хейдена, когда тот уходил по своим профессиональным делам.
визиты.

“ Дай мне наруч, Хейден, ” потребовал он. “ У меня нервы на пределе.

Хейден внимательно осмотрел его и с профессиональным интересом отметил налитые кровью глаза и дрожащие, постоянно двигающиеся беспокойные пальцы.

«Возвращайтесь в постель, — приказал он. — Вы не в том состоянии, чтобы вставать в это
утро».

— Так или иначе, я должен быть в своём кабинете в воскресенье или без воскресенья;
государственные контракты не ждут ни нервов, ни времени, ни дня. Эти
планы по расквартированию должны быть отправлены в... — Заметив непреклонность Хайдена,
Палмер сменил властный тон на почти умоляющий.
— Не отправляйте меня спать; я говорю вам, что не могу уснуть и сойду с ума, если буду бездействовать. Мне пришлось работать прошлой ночью; видит Бог, если я не могу спать
ночью, я не могу спать и днём».

 Хейден мгновение смотрел на него, затем достал блокнот,
написал указания и, оторвав листок, протянул его Палмеру.
которому не терпелось поскорее уйти, и он стоял, перекладывая шляпу из одной руки в другую.


“ Этот легкий наруч принесет тебе облегчение, Палмер, но только временно.
Серьезные манеры Хейдена произвели впечатление на Палмера, несмотря на его открытое
нежелание следовать его советам. “Банально, но верно, что ни один человек
не может сжечь свечу с двух концов; работа под давлением днем и ночью
создает необходимость в санаториях ”.

Палмер нахмурился, затем улыбнулся и спрятал рецепт в карман жилета.

«Скоро работа пойдёт легче», — заявил он. «Пойдёмте; о, чёрт! вот и телефон».

— Не жди, я сам отвечу, — и Хейден вернулся в квартиру, а Палмер поспешил по коридору. Как только он добрался до лестницы, до него донеслись голоса, и, оглянувшись через плечо, он увидел, как миссис Бёрнэм вышла из лифта и направилась к его квартире. Палмер несколько секунд стоял на месте, а затем, когда миссис Бёрнэм
 впустил его слуга-японец Сики, медленно вернулся в свою квартиру.

В гостиной Хейден выслушал пространную речь одного из своих пациентов и отвечал так кратко, как позволяла вежливость
наконец, получив разрешение, он повесил трубку и, повернувшись, обнаружил, что
Миссис Бернхэм сидит неподалеку.

“Я позвонила в ваш офис, и посыльный сказал мне, что вас там не ждали"
сегодня утром, поэтому я случайно застала вас здесь”, - объяснила она, когда
они пожали друг другу руки. “Мне нужен ваш профессиональный совет”.

“Конечно, миссис Бернхэм”. Хейден пододвинул стул и сел рядом.
"Что это?" “Что это?”

Миссис Бернхэм ответила не сразу. “ Нам не помешают?
- наконец спросила она.

“ Нет, ” ответил Хейден. “ Палмер ушел до твоего прихода, а Сики занят в
своей кладовке.

Напряженная манера миссис Бернхэм несколько ослабла. “Я хочу поговорить с вами
по конфиденциальным вопросам”, - сказала она. “Будьте любезны, никому не упоминайте о моем визите".
”Конечно, нет".

“ Хейден поклонился. “Продолжайте, мадам”.

Прошло несколько минут, прежде чем миссис Бернхэм снова обратилась к нему; казалось, она
сначала не знала, с чего начать.

— Этим летом я пригласила вас в Челси, — начала она, — чтобы вы могли понаблюдать за мистером Бёрнхемом. Я говорила вам об этом. Хейден снова поклонился. — Вы тогда сказали, что заметили у него склонность к задумчивости и отстранённости от общества друзей.

“Верно”, - серьезно ответил Хейден. “Его главным развлечением, помимо
долгих одиноких прогулок, казалось, было запираться в какой-нибудь комнате и работать
над шахматными задачами. Я посоветовал вам использовать свое влияние, чтобы убедить его
больше общаться с людьми.

“Я пыталась это сделать”. Миссис Бернхэм прилагала все свое превосходное
самообладание, чтобы голос звучал спокойно. “ Однако без удовлетворительных результатов.
теперь ему даже не нравится мое общество.

Хейден пристально посмотрел на неё. — Болезненная склонность очень часто заставляет
людей восставать против тех, кого они любят больше всего, — мягко сказал он. — Как
Физическое состояние Бернхэма улучшается, он избавляется от психической депрессии
. По моему мнению, миссис Бернхэм, ” добавил он более беспечно, “ половина
сегодняшних убийств и самоубийств - результат вялости печени.

Ответная улыбка миссис Бернхэм была бледной. “Ты думаешь, что его, мы должны
говорят, искаженное представление о людях и событиях, являются следствием физического
болезнь реагирует на его психическое состояние?”

— Возможно, — согласился Хейден и снова пристально посмотрел на неё. — Вы не упомянули ни одного конкретного случая…

 — Я как раз к этому подхожу. — Миссис Бёрнэм подалась вперёд, излучая искренность.
— Насколько я могу полагаться на то, что мой муж испытывает неприязнь к
капитану Рене Ла Монтаню и выдвинутым им обвинениям?

 Хейден обдумал вопрос. — Трудно ответить, — признал он. — Я не знаю, есть ли у вашего мужа основания для
ненависти — честно говоря, на первый взгляд это так, — поспешно добавил он, — для ненависти к французу.

 Миссис Бёрнэм болезненно покраснела. — Насколько я понимаю, капитан Ла
Монтань был пассивным свидетелем неприятной сцены в клубе в
Париже, в которой мой муж не... не... — она запнулась, — не
покрыл себя славой; но я должен сказать, справедливости ради, что он
был воспитан в традициях квакеров, а дуэли и сражения любого рода — это...


— Я знаю, — любезно перебил Хейден. — Весьма вероятно, что Бёрнхем
впал в это заблуждение, в эту неприязнь к Ла Монтань, противоречащую здравому смыслу и его собственному опыту, пока это не превратилось в его почти манию.

Миссис Бёрнэм сделала долгий-долгий вдох. — Значит, вы думаете, что он
переживал из-за давнего инцидента и вымещал свою злость на Ла
— Монтань, пока это не превратилось в навязчивую идею? — спросила она.

 — Да, мне так кажется.

 — Значит, вы думаете, что он воспользовался — назовём это шансом, —
 миссис Бёрнэм побледнела, — шансом, что этот неопознанный мужчина был убит в нашем пустом доме, чтобы обвинить в преступлении капитана Ла Монтаня и наказать его за воображаемую обиду, которая в его психическом состоянии была преувеличена?

— Возможно, — нерешительно ответил Хейден, — но вы должны помнить, что
косвенные улики также указывают на капитана Ла Монтань.

— Я не слишком доверяю косвенным уликам, — заявила миссис Бёрнэм. — Если капитан Ла Монтань невиновен, ему не составит труда это доказать, но… — миссис Бёрнэм откашлялась, — но я готова поклясться в любом суде, что отношение моего мужа к нему вызвано психической неустойчивостью.

В глазах Хейдена вспыхнула искра восхищения, когда он посмотрел на невозмутимую
женщину, сидевшую перед ним; в его мировоззрении верность занимала важное место.

«Ваши утверждения, кажется, подтверждаются фактами, — сказал он. — Я бы предложил…»

«Что?»

— Что вы привели в действие механизм, чтобы мистер Бёрнэм оказался под наблюдением, — неохотно добавил он.

 Миссис Бёрнэм отвела взгляд.  — Только в крайнем случае, — сказала она.
— Сейчас я хотела, чтобы ваше мнение помогло мне принять решение.  Она сделала паузу, и он молча ждал.  Прошло несколько мгновений, прежде чем она заговорила снова.  — Моя дочь Эвелин хочет объявить о своей помолвке с капитаном Ла Монтань сегодня.

— О! Хейден откинулся на спинку стула и удивленно посмотрел на нее.

— Именно так. — Миссис Бёрнэм холодно улыбнулась. — Поведение Эвелин
«Это усложняет ситуацию», — откровенно призналась она. «Я уже достаточно наслушалась сплетен о своих личных делах», — её тон стал горьким. «Люди, возможно, думают, что я не знаю, что говорили, когда было объявлено о моей помолвке с мистером Бёрнхемом, но всегда найдутся добрые друзья», — она невесело рассмеялась. «Женщины не щадят свой пол, доктор; даже близкая подруга моей дочери, Мэриан Ван Несс, заявила, что я вышла замуж за Питера только для того, чтобы избавиться от него».

Её прервал отчаянный телефонный звонок, и, поспешно извинившись, Хейден подошёл к телефону. Миссис Бёрнэм
воспользовался возможностью, чтобы отдохнуть в своем кресле; на собеседование не облагается
ее прочность. Случайно взглянув в сторону двери, она увидела, как
по коридору проходит слуга-японец с длинной настенной щеткой и совком для пыли
в руках; еще мгновение, и доктор Хейден снова оказалась рядом с ней.

“Эвелин в таком состоянии, что готова на все”, - заявила она, когда он
вернулся на свое место. “ Она так же одержима симпатией к капитану Ла
Монтаню, как мой муж настроен против него.

— Приятная ситуация для вас, — признал Хейден, и его сочувствие
успокоило её расшатанные нервы. — Вы ожидаете, что мы сбежим?

— Нет, о нет, — миссис Бёрнэм говорила быстрее, чем обычно. — Эвелин
просто хочет немедленно объявить о своей помолвке, движимой, на мой взгляд, ошибочным чувством преданности капитану Ла Монтань. Я просила её рассказать только самым близким друзьям и
родственникам…

— Ах! Значит, вы согласились на помолвку? — быстро спросил Хейден.

— Да, — неохотно ответила она. — Честно говоря, доктор, состояние Эвелин этим утром меня обеспокоило, и я решил, что лучше всего будет по возможности исполнить её желание. Это успокоило её, и остаток ночи она провела без видений.

“ Видения! ” воскликнул изумленный врач.

“ Да, - едко ответил я. “Меня разбудил свистящий звук, который, казалось, доносился
из комнаты Эвелин, и, войдя, я обнаружил ее сидящей в
кровати, по-видимому, напуганной до полусмерти и заявляющей, что
у противоположной стены она увидела неопознанного мертвеца, сидящего в
кресле, в котором она нашла его в библиотеке во вторник днем.”

“Клянусь моим словом!” Хейден уставился на миссис Бёрнэм; она определённо была серьёзна в своих
заявлениях. Неужели вся семья Бёрнэм сошла с ума,
или у него проблемы со слухом?

«Эвелин редко говорит о сцене в библиотеке, — продолжила миссис
Бёрнэм. — Но обнаружение тела, должно быть, произвело на неё большее впечатление, чем кто-либо из нас мог себе представить. Она была очень взволнована. Миссис Уорд рассказала мне сегодня утром, во время нашей беседы перед сном, о Рене Ла Монтане, и я боюсь, что её мысли, должно быть, вернулись к покойному, и она в своём душевном расстройстве спроецировала его образ на стену, — закончила миссис Бёрнэм. — Разве не так вы, врачи, это называете?

 Хейден выглядел озадаченным. — Иллюзия — обманчивое видение, — сказал он.
пояснил: “Это неверное восприятие органов чувств. Была ли у Эвелин когда-нибудь
другие иллюзии?”

“Насколько мне известно, никогда.” Миссис Бернем поднялась. “Я оставила ее в постели на попечение
Миссис Уорд. Я бы хотела, чтобы вы зашли как-нибудь днем
доктор, и осмотрели ее. А пока я не знаю, как вас отблагодарить ...”
Прекрасные глаза миссис Бернем наполнились слезами и она перестала можете получить
справиться с голосом.

«Моя дорогая миссис Бёрнэм, — Хейден тепло пожал ей руку. — Не говорите больше ничего; я
буду рад услужить вам; вы забываете, но я не забываю о вашей многолетней доброте и гостеприимстве по отношению ко мне».

Взяв свою вязальную корзинку с дивана, куда она её уронила, миссис
Бёрнэм направилась к двери, а Хейден, схватив свою хирургическую сумку и шляпу, вышел из квартиры и спустился на лифте.

Прошло целых пять минут, прежде чем Джеймс Палмер встал со своего
кресла в углу балкона и посмотрел через открытое окно на пустую гостиную.

— Умная женщина, очень умная женщина, — прокомментировал он вслух. Резко повернувшись, он вышел через французское окно в коридор своей квартиры и отправился на поиски японца Сики.

“Выйди на балкон и вставь новые электрические лампочки в птичью клетку"
фонари, ” распорядился он. “Мы хотим посидеть там сегодня вечером после
ужина”.

Не дожидаясь ответа, он вышел из квартиры и как раз вовремя успел
сесть в спускающийся лифт. Мальчик закрыл дверь лифта, когда
Палмер заметил Питера Бёрнхема, идущего по коридору, и успел крикнуть: «Извини, что не встретил тебя, Хейден ушёл», — прежде чем лифт поехал вниз.

«Я подожду Хейдена», — крикнул Бёрнхем и через мгновение уже объяснял своё присутствие и желания внимательному японцу.

Сики с важным видом проводил его в гостиную, а затем удалился, чтобы выполнить распоряжения хозяина, с полным пренебрежением к присутствию Бёрнхема.

Утренние газеты сначала привлекли внимание Бёрнхема, затем он заинтересовался шахматным столиком, но в конце концов, устав от обоих занятий, подошёл к открытому на балкон окну, привлечённый звоном стекла. Он постоял несколько секунд, глядя, как японец подметает осколки разбитой электрической лампочки, и наблюдал, как он вкручивает новую в один из обтянутых шёлком фонарей-птичьих клеток.

“Сики”, - позвал он. “Иди сюда”, - и когда японец подошел к окошку, он
вытащил двадцатидолларовую банкноту.

“Смотри сюда, Сики”, - вкрадчиво начал он. “Вы знаете, капитан Ла-Монтань
был в этой квартире в четверг вечером, как раз перед попыткой было сделано
стрелять в меня”.

Джап посмотрел сначала на Билла, а затем в Burnham, выражение его лица
неисповедимы.

— Я понимаю, достопочтенный сэр, — признал он и положил деньги в карман.




Глава XX

ИДЕНТИФИКАЦИЯ


Мэриан Ван Несс беспокойно отвернулась от окна, когда в гостиную вошла её старая служанка.

— Ты уверена, что мне никто не звонил, Мамушка? — спросила она с мягкой настойчивостью. Матушка не любила телефон и в отсутствие Мэриан иногда не отвечала на звонки, признавшись кухарке из соседней квартиры, что это почти колдовство и она не хочет иметь ничего общего с «дьявольскими штуками».

 — Никто не звонил, — уверенно заверила она. — Я просто сидела на кухне, прислушиваясь к звону дверного колокольчика, как ты и сказала, ожидая гостей; я даже не успела прибраться.

Пока она говорила, Мамушка принялась «наводить порядок», как она это называла, в груде книг, электрических приборов и фонариков, которыми был завален подоконник, и расставлять стулья по местам. Мэриан, которая уже несколько дней назад договорилась о встрече за обедом и после этого как можно скорее вернулась в свою квартиру, отошла в сторону, чтобы старая служанка не заметила, с каким разочарованием она восприняла ее слова о том, что никто не приходил и не звонил.

Мэриан горько сожалела о том почти безумном порыве , который побудил ее
ее выискивать дан, Мейнард накануне вечером, чтобы даже оставить записку-а
обратите внимание, он проигнорировал и оставил без ответа. Щеки ее горели в
мысли.

Грохот тяжелой книги, которую мамушка по неосторожности уронила, испугал ее.
она так испугалась, что уронила клубок шерстяной ткани, который сматывала.
держась за спинку стула. Ревматические суставы мамочки трещины, как она
наклонился, но Мэриан была до нее.

— Не беспокойтесь, я сама подниму, — сказала она и, подобрав свой мяч,
который закатился под стол, откинулась на спинку стула, слегка раскрасневшись от
напряжения, с раскрытой книгой на коленях.

Присмотревшись, она увидела, что это был справочник «Кто есть кто», и в праздности стала перелистывать страницы, продолжая наматывать нитки. Внезапно её взгляд, вяло скользивший по одной из страниц, остановился на имени Дэна Мейнарда. Отложив шерстяную ткань, она подняла книгу и прочитала длинный абзац, посвящённый его достижениям, сценической карьере и месту рождения — Берлину.

Мамушка закончила работу и, увидев, что Мэриан сидит, поглощённо уставившись в открытую книгу, решила не прерывать её чтение.
прихрамывая, вышла из комнаты. На кухне она остановилась, чтобы поразмыслить, прежде чем
надеть свой безупречно чистый белый фартук, свой “лучший воскресный наряд”.

“Такие груши, как мисс Мэриан, больше не бывают сами по себе", ” пробормотала она.
печально. “Почему этот мужчина вернулся и ’больше не мучает ее’? Я
пущай-де-Господь знает свое дело, но времена тар, когда нам
смертные могли дать ему п'ints. Законы! — кто это? Внезапный звон колокольчика у входной двери
заставил её уронить фартук. Сердце Мамушки упало, когда, открыв дверь через мгновение, она увидела Дэна
Красивое лицо Мейнарда; и только с большим трудом ей удалось вежливо ответить на его вопрос о ее любимой
«мисс Мэриан».

 Мэриан не пошевелилась, когда он вошел, и ее холодный поклон был далек от сердечного. Последовала неловкая пауза.

— Не хотите ли присесть? — наконец спросила она, и Мейнард, сдерживая негодование, тихо опустился на стул рядом с ней. При этом он сдвинул камвольную ткань, которую она аккуратно расстелила на спинке стула.

— Прошу прощения, — смущенно воскликнул он. — Я не заметил камвольную ткань; как глупо с моей стороны.

“ Не утруждайте себя, пожалуйста. ” Мэриан повернулась и оперлась рукой о стол.
- Вы вернули мою пресс-папье? “ Вы вернули мою пресс-папье?

Мейнард выпрямился, у его ног лежала забытая шерстяная ткань.

“ Ваша промокашка? эхом повторил он. “ Что это за промокашка?

“ Тот, который вы забрали отсюда в пятницу вечером.

Мейнард уставился на нее. — Я рассеянный нищий, — сказал он, и его улыбка была
причудливой. — Если я случайно забрал вашу промокашку в ту ночь,
я прошу прощения и завтра принесу вам другую.

 Мэриан напряглась. — Я имею в виду промокашку, которой, к сожалению, воспользовался, когда
расшифровываю сообщение из Госдепартамента; сообщение в нем было
очень четкое; ”ее голос дрогнул, когда она встретила его изумленный взгляд. “Промокашка
пропала на следующее утро после вашего звонка”.

Постепенно до Мейнарда дошел смысл сказанного.

“Боже Милостивый! Мэриан, правильно ли я понимаю, что вы обвиняете меня в краже промокашки
с отпечатком расшифрованного сообщения Государственного департамента?
требовательно спросил он.

“ Да. Односложный ответ стоил ей усилий, которые Мейнард не заметил из-за своего возмущения.


— Ты считаешь меня шпионом, предателем — _ты_? — заикаясь, спросил он, побледнев.

- А что мне еще думать? ” мрачно возразила она. “Твое неожиданное и
необъяснимое возвращение - о, я знаю ‘военную работу’; военная работа в наши дни похожа на
благотворительность иногда покрывает множество грехов”.

“Моя военная работа...” - горячо начал Мейнард и резко остановился.

“Ваша военная работа”, - повторила она. “Ну, это для дяди Сэма или для
Кайзера?”

Мейнард протестующе поднял руку. — Давайте поговорим разумно, — сказал он.
 — Нет причин для волнения. Что заставляет вас думать, что я работаю на кайзера?

 — Ваша любовь к немецкому народу, — она остановилась и заговорила медленнее. — Разве вы не родились в Германии?

“ Конечно. Мейнард улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы. - Случайности действительно случаются.
Мэриан, даже при выборе места рождения. Мои родители были
Американцы, а мои предки были норманнофранцузами и англосаксами. Вы
не можете подвергать сомнению мою лояльность дяде Сэму на этом основании ”.

“Разве тебя не наградил кайзер?” - спросила Мэриан, и ее кровь
затрепетала от его слегка юмористической манеры воспринимать ее всерьез
обвинение.

— Так и было, несколько лет назад, — улыбка Мейнарда исчезла. — Предположим, я
отвечу на то, что должно быть следующим в вашем «опросе», — предложил он.
и в его голосе и манерах появилась некоторая суровость. «Я не могу рассказать тебе о том, где я был в течение последних двенадцати месяцев, или о…» — он
сделал паузу, — «о том, чем я занимался. Ну же, Мэриан, старый друг, поверь мне?»
 и он протянул обе руки, его голос был мягким и убедительным.

 «Если бы я только мог!» Он уловил вспыхнувший в её глазах огонёк и в следующее мгновение
уже обнимал её. Его голос был опасно нежным, когда он шептал ей на ухо
слова любви и восхищения, а затем, прижав её к себе, страстно поцеловал. Внезапно она вырвалась из его объятий.

— Нет, нет, — воскликнула она. — Я уже однажды прогнала тебя и должна сделать это снова. С твоей стороны было безумием разрушить барьер…

 — Барьера, Мэриан, больше нет, — мягко сказал он, и она вскочила.

 — Что ты имеешь в виду? — спросила она, затаив дыхание.

 Он ответил на её вопрос другим вопросом: — Ты видела неопознанного мертвеца, которого Эвелин нашла во вторник днём в библиотеке Бёрнхэма?

“ Я? Видишь его? Его глаза не отрывались от ее белого, напряженного лица, но она
не замечала его пристального взгляда. “ Нет, я не видела этого человека. Почему?

Вместо ответа Мейнард расстегнул пальто и достал из внутреннего кармана
сфотографировала и протянула ей. В тишине она уставилась на мертвеца.
сидя в библиотечном кресле; в тишине она посмотрела на Мейнарда.

“Он мертв”, - пробормотала она. “Действительно мертв?”

“Да, слава Богу!” - ответил Мейнард, и при виде выражения, появившегося в
его глазах, она повернулась и с тихим криком уронила голову на руки
через стол и замерла как мертвая.

Мейнард молча ждал целых пять минут, а затем тихо позвал её:

«Чем я могу вам помочь?» — спросил он. Она покачала головой, и это был единственный знак, который он услышал.

«Вы хотите, чтобы я остался?» — спросил он и наклонился, чтобы поймать её взгляд.
приглушённое: «Нет».

Взяв шляпу в прихожей, он в нерешительности остановился; затем
воспоминание о присутствии Мамушки в квартире убедило его, что он
не оставит Мэриан одну, и, открыв дверь, он медленно пошёл по коридору к лифту.

Не прошло и трёх минут, как из спальни Мэриан выглянуло смуглое лицо Мамушки;
секундой позже она уже была рядом с Мэриан.
По ее любящее прикосновение Мэриан выпрямилась и взгляд мамуля отклонился от нее
побелев лицом к лежащему фотографию лицом вверх на стол.

“Я все слышала”, - сказала она хриплым шепотом. “И он дейд”, трогательно
фотография. “Пэры, подобные де Лорду, знают Свое дело, но де
деббл, должно быть, отправил массу Дэна в де Бернем-хаус в понедельник вечером”.

“Х-х-уш!” И Мэриан сжала ее в мучительных объятиях, пока та
испуганными глазами обводила красивую комнату. “Тише!”




ГЛАВА XXI

РАЗОБЛАЧЕННАЯ


Мейнард, размахивая тростью, беспечно шагал по улице, остановился в нескольких шагах от многоквартирного дома Бельвью и тихо выругался. Он совершенно забыл о деле, которое якобы привело его к Мэриан. Вернувшись по своим следам, он убедил телефонистку
Он дал ему маленький конверт и написал на визитной карточке: «Эвелин
желает видеть вас при первой же возможности». Он вложил карточку в
конверт и обеспечил её немедленную доставку, щедро дав чаевые ухмыляющемуся лифтеру.

 С чистой совестью он поспешил к Бёрнхэмам и
добрался до их гостеприимного дома как раз в тот момент, когда Джонс
появился на пороге, собираясь позвать разносчика газет, чей пронзительный
крик «_Воскресные новости_» был слышен за квартал.

Мейнард остановился рядом с дворецким. — Принеси и мне газету, — распорядился он, доставая несколько монет.

— Не беспокойтесь, сэр, — запротестовал Джонс. — Я всегда беру по четыре за
дом, сэр; деньги у меня вот тут, — и, роясь в карманах в поисках сдачи,
дворецкий достал сложенную бумагу. При виде её лицо его вытянулось.
— Боже мой, сэр, я забыл отдать вам это, — в ужасе выдохнул он.
 — Миссис Ван Несс, то есть... — внезапно вспомнив, что Мэриан просила его не упоминать о её присутствии в доме прошлой ночью, он оборвал себя на полуслове и, сделав вид, что поправляет ступеньки, пошёл ему навстречу.

[Иллюстрация: БЕЛЫЕ ИГРАЮТ И МАТ В ДВА ХОДА.]

Но в этом маневре не было необходимости. Мейнард забыл о существовании дворецкого
. Все его внимание было сосредоточено на маленьком листке
бумаги, который, когда он развернулся, оказался диаграммой шахматной задачи.
Под ним было написано: “Белые разыгрывают мат в два хода”.

Несколько секунд Мейнард изучал положение мужчин, затем, развернувшись, взбежал по лестнице и скрылся в своей спальне, в спешке не обратив внимания на дружеское приветствие миссис Бёрнэм, когда проходил мимо неё в коридоре.

Миссис Бёрнэм в удивлении и негодовании нахмурилась, глядя на закрытую дверь.
Неучтивость в любой форме была для неё как красная тряпка для быка, и, решив, что позже она потребует от Мейнарда извинений, она продолжила свой путь в спальню Эвелин. Там она обнаружила Эвелин, полностью одетую, сидящую на краю кровати, с прижатой к боку рукой и лицом цвета простыней.

«Мама, пожалуйста, принеси мне немного нашатырного спирта», — попросила она.
«Я думала, что я сильнее…»

— Я велела вам оставаться в постели, — с явным недовольством
возразила миссис Бёрнэм. — Помните, вы обещали...

“Ой, мама, не спорь”, - выдохнула Эвелин. “Я действительно думаю, что я собираюсь
обморок”.

“Чепуха!” - ответила миссис Бернхэм; она не испытывала особого сочувствия к истерикам.
казалось, Эвелин вот-вот поддастся им. Она
повысила голос, когда шаги стихли за дверью: “Кто там?”

“Я, мэм, Джонс”, - ответил дворецкий, придерживая дверь приоткрытой. “Коронер.
Пенфилд, позовите мисс Эвелин».

Слабое «О!» с кровати донеслось до миссис Бёрнэм, и она перестала колебаться.


«Скажи коронеру, что мы скоро его примем, Джонс; проводи его в
— Библиотека; кажется, у него есть ключ, — и, когда дворецкий закрыл дверь, она подошла к кровати и протянула Эвелин стакан воды. — Выпей немного, дорогая, — сказала она более сочувственно. — Я принесу тебе нашатырного спирта; полежи, пока я не вернусь.

 Не дожидаясь, пока её указания будут выполнены, миссис Бёрнэм сразу же прошла в свою гардеробную и открыла аптечку. Бутылка, которую она искала, стояла не впереди, а сбоку, и, отодвинув несколько флаконов, чтобы лучше видеть, она наткнулась на маленькую синюю бутылочку со зловещей красной надписью «ЯД» и этикеткой:

 Кислота цианистоводородная, доза 1-3 миллиграмма

Флакон притягивал её руку, как Северный полюс притягивает магнит. Поднеся его к свету, она наклонила флакон, и в нём отчётливо виднелось небольшое количество цианистоводородной кислоты. Она долго колебалась, затем спрятала флакон в сумочку. Найдя аммиак после второго поиска, она поспешила обратно к Эвелин и дала ей небольшую дозу.

— Ты уверена, что готова встретиться с коронером? — спросила она.

Эвелин кивнула. — С моей стороны было глупо устраивать сцену, — призналась она.
— Но я оказалась слабее, чем думала. Ты пойдёшь со мной, мама?

— Да, моя дорогая, — и, взяв Эвелин за руку, она осторожно повела её через холл в библиотеку.

 Раздался отчётливый раскат грома, и тьма, предвещающая
сильные электрические бури, почти тропические по своей ярости, которые иногда
посещают Вашингтон, надвигалась; даже воздух был тяжёлым, и миссис Бёрнэм невольно вздрогнула, когда вошла в библиотеку вместе с
Эвелин и поздоровалась с коронером.

— Простите, что заставила вас ждать, — любезно сказала она. — Моей дочери не очень хорошо, так что вы должны нас извинить.

— Я не задержу вас надолго, мисс Престон. Пенфилд с беспокойством отметил измождённый вид Эвелин. — Я должен задать вам всего один или два вопроса. Например, когда вы пришли сюда во вторник утром, вы заводили эти часы? — он указал на каминную полку.

 

 — Нет, но они шли, — уверенно ответила Эвелин.— Ах, значит, кто-то, кроме вас, завёл их. — Триумфальное выражение лица коронера,
установившего, что дом был занят в отсутствие Бёрнхэмов, было быстро сведено на нет миссис Бёрнхэм.

«Часы идут год, — заявила она. — Мы завели их в июне прошлого года».

— О! — Коронер уставился на неё с явным разочарованием, а затем продолжил более оживлённо: — Не могли бы вы сказать мне, миссис Бёрнэм, есть ли у вас в винном погребе вишнёвый бренди?

 — В прошлом году у нас был вишнёвый ликёр — мы называем его «Вишнёвый прыжок», — объяснила миссис Бёрнэм и слегка поморщилась, когда по дому прокатился раскат грома. — Не могли бы вы опустить шторы? Я до смерти боюсь молний — это одна из моих странностей, — добавила она, и коронер поспешил задернуть длинные шторы на окнах.

 — Вы не знаете, осталось ли что-нибудь из этого «Черри Баунс» в вашем подвале?
— Когда вы закрыли дом на лето, миссис Бёрнэм? — спросил
Пенфилд, возвращаясь к ним.

Миссис Бёрнэм покачала головой. — Я действительно не могу вам сказать; возможно, вам сможет ответить миссис Уорд, моя экономка. — Миссис Бёрнэм пересела на стул, стоявший лицом к двери и спиной к окнам. — Зачем вам это знать?

— Потому что доза синильной кислоты, или, если быть точным, цианистого калия,
которая была использована для отравления неизвестного мужчины, была добавлена в вишневый
коньяк — или ликёр; это практически одно и то же, — объяснил
Пенфилд. — Я пытаюсь выяснить, мог ли убийца
раздобыть эти ингредиенты в этом доме.

Миссис Бернхэм выглядела изумленной. “Под ингредиентами вы имеете в виду"
Сердечный напиток” или "яд"? - вкрадчиво спросила она, положив одну руку на свою
сумку, которая грозила соскользнуть с ее колен.

“Сердечный напиток”. Коронер Пенфилд достал свою записную книжку. “Ни одна вещь не была обнаружена вами или кем-либо из ваших слуг не на своем месте.
"По-видимому, ни одна вещь не была найдена неуместной;
ни одного сдвинутого стула, ни грязных стаканов, тарелок или чашек, и всё же
погибший и его товарищ или товарищи, должно быть, пировали вместе — это совершенно невероятно».

“Совершенно очевидно, что они пьянствовали не здесь”, - язвительно ответила миссис Бернем
. “Вам придется выехать за границу, чтобы выяснить мотив,
преступника и место преступления”.

Эвелин с упреком посмотрела на нее. Что имела в виду ее мать, когда говорила об этом?
загадочное замечание - чтобы привлечь Рене?

“Уехать за границу”, - задумчиво повторил коронер. — В какой-то степени мы это сделали; выдан ордер на арест этого молодого французского «аса», капитана Ла Монтаня, и мы надеемся получить новости о его местонахождении до наступления ночи.

 — Вы можете получить новости о его местонахождении прямо сейчас, — заявила Эвелин.
мать могла вмешаться. “Мой жених, капитан-Ла-Монтань, обеденный с
нам-ночь”.

“Твоя невеста!” Пенфилда смотрел, потрясенный. “ Ты хочешь сказать, что помолвлена
с человеком, которого твой отчим обвиняет в убийстве этого неизвестного мужчины?

“Я, - гордо заявил он, - капитан Ла Монтань полностью невиновен ни в каком преступлении”
. На это я поставлю свою репутацию и, если понадобится, свою жизнь”.

— Mon coeur, mon coeur! — раздался страстный голос из коридора,
и Рене Ла Монтень, не обращая внимания на их присутствие, подбежал к Эвелин
и целовал её снова и снова. Обняв её за талию, он
Он повернулся к ошеломлённым коронеру и миссис Бёрнэм и обратился к ним по-
английски. «То, что говорит мисс Престон, — правда. Я не знал о преступлении,
пока не прочитал о нём в газетах; я не знал жертву; я не знал
этого дома, пока не приехал сюда несколько минут назад».

 Ещё одна фигура, маячившая в коридоре у двери, присоединилась к
группе в библиотеке.

 «То, что вы говорите, — правда во всём, кроме одного, капитан», — заявил
Мэриан Ван Несс остановилась и отошла в сторону, чтобы пропустить
детектива Митчелла и Джеймса Палмера. — Вы знали покойного.

“ Я, мадам? Ла Монтань недоверчиво уставился на нее.

“ Да. Мэриан резко втянула в себя воздух; она хорошо держала себя в руках.
если не считать нервного подергивания пальцев. Ее глаза
блуждали по группе - Дэна Мейнарда там не было. Она провела своим
носовым платком по губам. “Да, вы знали его, капитан Ла Монтань”,
она продолжила. “ Он часто угрожал твоей жизни.

— Мэриан! — Эвелин чуть не потеряла самообладание от волнения, но
продолжала пристально смотреть на француза. Никто из собравшихся вокруг
не заметил, как подошёл дворецкий, пока он не объявил:
в дверях:

 «Доктор Хейден к мисс Эвелин», — и Джонс отступил в сторону, чтобы пропустить врача, но любопытство заставило его задержаться у двери в пределах слышимости. Погрузившись в то, что происходило в библиотеке, он не заметил, как к нему незаметно подошла миссис Уорд. Экономка, тщательно выбрав момент, незаметно проскользнула за одну из портьер у двери библиотеки.

Хейден остановился на пороге библиотеки и с удивлением посмотрел на напряжённые лица миссис Бёрнэм и её гостей.

 — Входите, доктор, — сказала она. — Миссис Ван Несс собирается рассказать нам...
ее лицо было как бумага - “имя покойного”.

Ла Монтань, не обращая внимания на остальных, пристально смотрела на
Мэриан.

“Имя этого человека, мадам”, - порывисто потребовал он. “Назовите нам его имя”.

“Граф Фриц фон Эльц”, - ответила Мэриан. Ла Монтань выругался.
в то время как миссис Бернхэм рухнула на стул.

— Мэриан, ты же не имеешь в виду своего мужа? — выдохнула она.

 Лицо Мэриан стало как мрамор. — Имею, — сказала она. — Он был моим бывшим мужем; суд разрешил мне вернуть свою девичью фамилию. Я до сегодняшнего утра не знала, что он в этой стране.

“Я не был уверен, что он в Вашингтоне”, - признался Ла Монтань. “Но
Я слышал, неважно как, что он приехал в Америку. Наша
ссоры давние, господа; честно говоря, если бы я его встретила, я бы
его убили сразу”.

“ Тише, Рене! ” и импульсивно Эвелин прижала ладонь к его губам.

“ Нет, нет, mon coeur, будет лучше, если я расскажу этим джентльменам о моей
неприязни к фон Эльцу. Он был рептилией, ни одно преступление не было слишком мерзко для
его адская хитрость, чтобы проводить. Мир лучше без него”.

“Был ли он немецким шпионом?” - спросил Митчелл.

“Ну конечно, месье”. Ла Монтань рассмеялся над вопросом. “Пуф!
зачем тратить время на обсуждение его смерти? Давайте поздравим себя и
эту счастливую леди с тем, что она освободилась от него, - и он низко поклонился Мэриан.

“Все это очень героично”, - иронично заметил Митчелл. “Но мы
в стране есть законы, капитан; и мы должны их соблюдать.
Кто-то должен быть наказан за убийство фон Эльца.

 Внезапный крик из соседней комнаты напугал Эвелин, и она обернулась как раз в тот момент, когда миссис Бёрнэм с бледным лицом направилась к двери, ведущей в
Спальня её мужа. Предчувствие надвигающейся беды заставило Эвелин
последовать за ней. Коронер, опередив их, отпер дверь.

 «Идёмте», — крикнула Эвелин через плечо остальным, и они
последовали за ней; Джонс, замыкавший маленькую процессию, чуть
не столкнулся с Джеймсом Палмером, который отставал от остальных.

Питер Бёрнэм, сидя в постели, сжимал в руках многочисленные бумаги,
а другие были разбросаны по одеялу. Он смотрел на жену и тех, кто стоял позади неё, пока не увидел Джеймса Палмера; тогда его
лицо исказилось от бессильной ярости.

— Ты, Палмер, — его голос дрожал от ярости, — это ты стрелял в меня из окна своей квартиры, подлый пёс!

 Палмер посмотрел поверх голов своих спутников, и выражение его лица заставило Мэриан отпрянуть.

 — Что ты сказал? — потребовал он. — Пропусти меня, — и он отодвинул Хейдена в сторону, направляясь к изножью кровати. — Ты что,
с ума сошёл, Бёрнхем?

 — Нет. Я только что узнал, для чего ты использовал мою шахматную
переписку. У меня есть все доказательства, — закричал Бёрнхем, почти не
сдерживая волнения. — Я нашёл ключ...
Внезапно его охватило чувство удушья, и он откинулся на подушку, лишившись дара речи. Бумаги выпали из его ослабевших пальцев.

 «Быстрее, доктор», — взмолилась миссис Бёрнэм, в то время как детектив Митчелл, пребывая в замешательстве, приблизился к Палмеру, не спуская глаз с Рене Ла Монтаня, который отвёл Эвелин в сторону и заслонил её от жалкого вида лежащего на кровати человека.

Мэриан Ван Несс шагнула вперёд, чтобы помочь Хейдену, но при виде миссис
Уорд, чьи глаза блестели от волнения, а по лицу стекал пот,
лицо, как она прокралась в комнату, отвлек ее внимание. Обратно Миссис
Уорд пришел Джонс, намерения только посмотрев на экономку.

Хайден, его тихие профессионально бросается в глаза
волнение о нем, подготовил несколько стимуляторов, а затем склонился над
Бернем. Ловко подсунув руку под голову лежащего без сознания мужчины, он
приподнял его, поднес маленький бокал к его губам и наклонил его
медленно вверх.

В следующее мгновение стакан вырвали у него из рук, и железная рука
бросила его на пол.

«Быстрее, Митчелл, вот твой пленник!» — крикнул мужчина в постели.
и, чувствуя, как учащается пульс и кружится голова, Мэриан узнала голос Дэна
Мейнарда.

Сбросив грим, Мейнард поставил стакан, который все еще держал в руке, и схватил врача за воротник, когда тот с трудом поднялся на колени. — Ваш пленник, — коротко сказал он, когда Митчелл бросился вперед. — Льюис Хейден, немецкий шпион и потенциальный убийца.




Глава XXII

ОТСУТСТВУЮЩИЕ ДИАГРАММЫ


Миссис Бёрнхэм первой очнулась от оцепенения, в котором пребывали она и её молчаливые спутники.

«Мой муж!» — выдохнула она. «Где Питер?» Мейнард ослабил хватку.
на своего пленника, когда Митчелл надевал наручники на его запястья, вскочил
сам встал с кровати.

“Сейчас в дверь войдет Бернхэм с шефом Коннором”, - заявил он,
и все повернулись в том направлении. Бернхем, его глаза наполовину начиная
голову, посмотрел сначала на Хайден, затем в Ла-Монтань, и последние в
Джеймс Палмер.

“Боже Мой! Разве это не был Ла Монтань или Палмер? он требовательно спросил.

«Ла Монтань и Палмер невиновны», — заявил Мейнард. «Когда я
выдавал себя за вас, Бёрнхем, и не в первый раз, — он улыбнулся,
увидев разъярённый взгляд Хейдена, — я использовал Палмера в качестве прикрытия.
объявление о том, что у меня был ключ к шифру код в Германии сделали
трюк. Вы поспешили, Хайден”, - обращаясь к врачу, чьи
мертвенно-бледным лицом и наполненные ужасом глаза свидетельствовали о его чувствах. “Это было
чертовски умно с вашей стороны воспользоваться возможностью ввести яд
под предлогом оживления предположительно умирающего человека и, таким образом, помешать ему
когда-либо выдать вас и ключ к шифру”.

Коронер Пенфилд выступил вперед. “ Вы можете это доказать, Мейнард?

— Да, взгляните на этот стакан, — распорядился Мейнард, указывая на тот, что он
взял у врача. — Ах, Хейден, вы ошиблись в своих
Если бы я был тем, за кого вы меня принимали, вам бы удалось меня отравить прямо на глазах у коронера Пенфилда и детектива Митчелла. Боже! Почему ты не мог быть честным, вместо того чтобы прибегать к обману, предательству и убийству?

 Хейден опустил глаза под пронзительным взглядом Мейнарда и угрюмо замолчал. Коронер Пенфилд, осторожно покачивая мензурку, принюхался к её содержимому, а когда поставил её на стол, его лицо побледнело.

 — Синильная кислота! — объявил он. — Достаточно, чтобы убить вас за три секунды, если бы вы её проглотили, Мейнард.

“Да. Меня насторожил безошибочно узнаваемый запах яда, когда
Хейден поднес его к моему носу ”. Мейнард снял халат Бернхэма.
Халат, который он надел поверх своей одежды. “Игра окончена, Хайден; ты
мог бы также признаться”.

Впервые Хайден нарушил молчание. “Признаться в чем?” - дерзко спросил он
. “ Я не убивал тебя и не убивал графа
Фриц фон Эльц. Ты, — и его обвиняющий голос разнёсся по комнате, — ты, Мейнард, сделал это.

 Мэриан поднесла руку к губам, чтобы сдержать крик ужаса, который чуть не вырвался у неё, когда Митчелл слегка двинулся в сторону Мейнарда.

“Ваше предположение неверно, Хайден”, - спокойно ответил Мейнард. “Я не убивал фон Эльца.
Он покончил с собой”.

“Правдоподобная история!” - усмехнулся Хейден, возвращаясь к своей обычной
диктаторской манере.

“Правдивая история”, - строго ответил Мейнард. “Я признаю, что фон Эльц не совершал
намеренного самоубийства, но он невинно выпил яд, который он
приготовил для меня”.

— Что?! — хором воскликнули его слушатели, и недоверчивый взгляд Хейдена сменился
взглядом, полным изумления и ярости.

«Я постараюсь объяснить как можно короче», — начал Мейнард.
«Пока я был в Европе, я оказал кое-какую помощь, работая на
Разведка наших союзников, моя способность маскироваться и мой актёрский опыт были ценными помощниками в моей работе. — Он взглянул на Мэриан, но она опустила глаза. — В Швейцарии мои подозрения были вызваны тем, что из Германии с большой частотой приходили и уходили шахматные задачи — с начала мировой войны их отправляли по почте из всех стран.

 — Конечно, — нетерпеливо перебил Бёрнхем. «Шахматные задачи всегда интересны и помогают офицерам изучать тактические задачи в военное время».

“И шахматы оказали Германии ценную помощь во многих отношениях, кроме
одного”, - сухо заметил Мейнард. “Понимая, какую пользу могут принести
диаграммы проблем для страны, которая преуспела в области шифров, я решил
изучить этот вопрос - и с этой точки зрения ”.

“Когда это было?” - спросил Палмер, вставая со своего места в ногах кровати.
 “Нельзя ли включить свет?” добавил он. “Шторм
оформление комнаты со страхом темноты.”

Мэриан отступила назад, нажала на кнопку на стене, и комнату залил свет.


«Продолжайте, мистер Мейнард», — распорядился шеф Коннор.

“У меня возникли подозрения месяц назад, и я приехал в эту страну
якобы для того, чтобы принять участие в тренировочном лагере. Я вспомнил о вашем
интересе к шахматам, Бернхэм, и решил попросить вас о помощи; фактически, отправил
радиограмму из Нью-Йорка, сообщив вам, что еду в Вашингтон.”
Мейнард сделал паузу, чтобы выпить стакан воды, старательно избегая попадания в него.
стакан с лекарством стоял рядом с ним на прикроватной тумбочке. “Я добрался до Вашингтона"
В понедельник днем.

Шеф полиции Коннор кивнул. — Так мне сообщил таксист Сэм, — сказал он. — Сэм позвонил, чтобы сообщить о вас, Мейнард, только что
прежде чем ваш телефон пришла просить меня приехать сюда. Сам сейчас под
арестовать”.

Пронзительный крик Миссис Вард привлек все взгляды к экономке, и
Главный Коннор обратился к ней сурово.

“Сэм, наконец, признался, что он ваш сын”, - заявил он. “И он
вовлек вас в этот далеко идущий немецкий заговор, который мистер Мейнард
так ловко раскрыл. Сэм признался, что вы дали ему дубликаты ключей
от этого дома и что он передал их за вознаграждение
‘стороне’, название которой он не стал бы разглашать даже под давлением ”. Шеф
Коннор повернулся к Хейдену. “Он имел в виду _ тебя _”.

“Неужели?” Хейден презрительно улыбнулся. “Докажи это; нет закона,
который заставляет подозреваемую сторону свидетельствовать против себя”.

“Нам не нужны дополнительные доказательства”, - прервал Мейнард со значительным ударением.
 “Сэм...”

“Не имел ничего общего со смертью графа фон Эльц”, - заявил Миссис Уорд
с пеной у рта, ее налитые кровью глаза умоляюще обращаясь к первой, а затем
другой. — Сэм — хороший мальчик, но его сбило с пути... — она замолчала и прикусила губу.

 — Я знаю, что он не имеет никакого отношения к трагическим событиям в понедельник вечером, — быстро ответил Мейнард, сочувствуя женщине.
агония. «Позвольте мне закончить мою историю. По прибытии я позвонил в этот дом, и незнакомый голос сообщил мне, что мистера Бёрнхема нет в городе, но он вернётся через два дня. Я увидел в газетах, что Ла Монтань в Вашингтоне, и разыскал его. В «Берлингтоне» я застал портье таким занятым, что узнал номер вашего номера, Рене, у лифтера и без сопровождения отправился прямо туда. Я
нашёл дверь открытой, а уборщица как раз уходила. Когда я объяснил, что я ваш друг, она впустила меня и ушла».

“Она никогда не говорила мне, что кто-то звонил”, - воскликнул Ла Монтань.

“Вероятно, совсем забыл об этом”, - продолжил Мейнард. “Я стал довольно беспокойным"
сидел неподвижно, ожидая тебя, и огляделся в поисках чего-нибудь почитать.
Мое внимание привлекло письмо, лежащее открытым с зажатым ключом.
Мейнард покраснел. — Обычно я не читаю личную переписку, Рене, и вы должны простить меня за нарушение этикета, но, увидев подпись Бёрнхема в нижней части страницы, я позволил себе взглянуть на неё и на его заявление о том, что он будет у себя дома в тот вечер, и
то, что он прислал вам ключ, чтобы вы могли войти, потому что дом был _незанят_,
сразу же пробудило моё любопытство. Это утверждение прямо противоречило
тому, что я узнал по телефону за полчаса до этого. Повинуясь порыву,
я положил ключ Бёрнхема в карман и вышел из квартиры».

«_Mon Dieu!_» — воскликнул Ла Монтань, широко раскрыв глаза от удивления.

«В одном из своих обличий я пришёл в дом Бёрнхема той ночью», — продолжил я.
Мейнард. «Прошло несколько лет с тех пор, как я был в Вашингтоне, и во время
проливного дождя я заблудился и был вынужден спросить, как найти этот дом».

“Я была тем человеком, которого вы спросили”, - заявила Мэриан, перебивая его. “ Твой
голос, ” она остановилась и мягко продолжила, - твой голос был знаком,
но я не узнала тебя в гриме. Моя служанка Мамми, которая была
со мной, ответила на ваш вопрос”.

“И я не узнал вас в бурю, потому что вы были так закутаны
”, - ответил Мейнард. «Когда я добрался до этого дома, меня впустил человек, которого я не видел много лет, — граф Фриц фон Эльц. Он пытался скрыть свою личность, покрасив волосы, сбрив бороду и усы, но его маскировка была плохо сделана». Мейнард сделал паузу. «Я представился
назвался чужим именем и показал поддельную телеграмму из Бернхэма. Я видел, что
Фон Эльц сомневался, как себя вести; он не осмеливался прогнать меня из страха
Я мог бы выяснить, имеет ли он право находиться в доме, и он сделал единственное
, что мог - пригласил меня войти и отвел в свои апартаменты, сказав
Бернхэм разрешил ему занять дом в его отсутствие.”

— Он так и сделал! — возмущённо перебила его миссис Бёрнэм, и Мейнард посмотрел на неё. — Где он жил в этом доме?

 — В комнатах экономки на третьем этаже, — объяснил
Мейнард, и миссис Уорд съёжилась под их взглядами. — Одно могу сказать
а затем Шипман — так меня назвал фон Эльц — предложил сыграть в шахматы, и я ухватился за эту возможность. Мы играли почти всю ночь, но во время его частых отлучек я слышал, как он звонил по телефону внизу, вероятно, пытаясь дозвониться до тебя, Хейден, — и врач в гневе сжал кулаки.

 — Жаль, что ты не записал номера, по которым он звонил, — заметил шеф Коннор.

«Я не пытался узнать цифры; в его отсутствие моё внимание было приковано к другому, более важному делу», — ответил Мейнард. «Среди фон
В бумагах Эльца я нашёл набор диаграмм задач, и при их изучении мне бросилось в глаза преобладание фигур над пешками, но это было
моментально объяснено тем, что составитель, вероятно, поставил перед собой определённую задачу, в которой участвовало определённое количество фигур. Когда фон Эльц в следующий раз вышел из комнаты, я снова просмотрел диаграммы задач. — Мейнард сделал паузу, и Бёрнхем придвинулся ближе, его глаза сияли от волнения.

[Иллюстрация: белые начинают и мат в три хода.]

«В одной позиции белая пешка стояла на восьмой горизонтали, в другой — белая пешка
на королевском поле, — продолжил Мейнард.

 — Одну я бы счёл опечаткой, поспешным указанием не того человека, но вряд ли две такие ошибки на шести диаграммах, и я пришёл к выводу, что, учитывая присутствие фон Эльца в доме под вымышленным именем, я наткнулся на очень серьёзное послание, зашифрованное под невинным видом шахматных задач.

[Иллюстрация: БЕЛЫЕ ИГРАЮТ И МАТ В ЧЕТЫРЕ ХОДА.]

“Что вы сделали потом?” - спросил Бернхэм.

“Продолжали играть в игру”, - ответил Мейнард. “Но перед возвращением фон Эльца
Я позаботился о том, чтобы он крепко спал той ночью, налив небольшую
небольшое количество разбавленного гиосцина, который я ношу с собой от бессонницы, в одном из бокалов для ликёра, в котором был вишнёвый ликёр, принесённый фон Эльцем наверх ранее этим вечером».

«Вы уверены, что это была не синильная кислота?» — спросил Хейден, и его тон и манера были настолько оскорбительными, насколько он мог себе позволить.

«Совершенно уверен», — ответил Мейнард. — Моя идея заключалась в том, чтобы фон Эльц крепко спал, пока я обыскивал дом в поисках других доказательств немецкого шпионажа и интриг.

 — Одну минуту, — вмешался шеф Коннор. — Фон Эльц принёс только два бокала ликёра?

“Только два стакана, графин, но теплый,” ответил Мейнард.
“Он потягивал его с промежутками, возможно, как живительная влага, но я пил
экономно. Честно говоря, мой разум был настолько занят проблемой закрепления
шахматных диаграмм так, чтобы он об этом не подозревал, что я мало обращал
внимания на то, что он делал. Однако я помню, что перед яркой вспышкой молнии, за которой последовал оглушительный гром, на время погасивший у нас свет, фон Эльц наполнил оба бокала, и по его настоянию я выпил свой перед тем, как лечь спать».

— Ну и что же дальше? — спросил Хейден. Напряжение давало о себе знать, и
он пытался поторопить Мейнарда, который говорил не спеша.

 — Затем, вопреки моим ожиданиям, я крепко проспал всю ночь, —
ответил Мейнард, не обращая внимания на манеру своего собеседника. — Проснувшись, я
вошёл в гостиную, так как фон Эльц настоял на том, чтобы я занял его
кровать, а он лёг на диван, и я нашёл его лежащим на полу — мёртвым.

Коронер Пенфилд нарушил воцарившуюся тишину. — Когда вы сделали это открытие?


— Около восьми утра.

 — Боже милостивый! Вы прятались в доме, когда я приехал в десять?
— О боже, — выдохнула Эвелин.

 — Нет. Я был потрясён своим открытием, но не до конца проснулся, и моей первой мыслью было, что я случайно дал фон Эльцу слишком большую дозу скополамина и убил его, — объяснил Мейнард. — В замешательстве я немедленно оделся и вышел из дома, взяв с собой чемодан, который принёс с собой, а также шесть шахматных задач;
Однако сначала я обыскал тело фон Эльца и ничего не нашёл — даже
носового платка в кармане. Я не заметил верёвку, которую вы обнаружили
позже, Пенфилд.

 

 — И которую я тут же потерял, — и коронер криво усмехнулся.— Я незаметно вытащила его из вашего кармана, когда пришла в себя после обморока, —
вызвалась миссис Уорд с заднего плана. — Я была в смертельном ужасе от того, что Сэм
был замешан в смерти того человека, и поэтому я также украла моток верёвки из библиотеки мистера Бёрнхема; я знала, что он использовал её для отправки посылок за границу, и отдала верёвку Сэму. Он сказал мне, мисс Эвелин, что случайно передал вам кусок верёвки, когда помогал собирать ваши вещи.

«Так вот оно что!» — и Эвелин вздохнула с облегчением; запутанная история
быстро распутывалась, и впереди, казалось, замаячили более светлые часы.
тайна. “ Куда вы направились после того, как ушли отсюда, мистер Мейнард?

“В дом моего старого ‘костюмера’, который все еще работает в
местном театре”, - ответил Мейнард. “Он взял меня к себе, не требуя
разъяснения, а также после ванны и чего-нибудь поесть, я снова оказался в
состояние разуму вещи. Я решил вернуться сюда во второй половине дня, дождаться развития событий и, если возможно, выяснить, не помогал ли Бернхэм немцам, одолжив им свой дом и используя свою репутацию шахматного эксперта, чтобы скрыть их методы передачи ценной информации в Германию и из Германии».

“Небеса! Я ничего не знал об этом!” - выдохнул Бернем, потрясен. “Уверяю
вы, Мейнард, я понятия не имел----”

“Теперь я это знаю”, - быстро признал Мейнард. “После ванны я снова занялся
диаграммами шахматных задач, и на этот раз мой экзамен
стал более техническим, а его результаты усилили мои подозрения в
код. Мейнард сделал паузу, достал из кармана маленькие квадратики бумаги
и разложил их перед собой на кровати.

[Иллюстрация: белые играют и ставят мат в три хода.]

[Иллюстрация: белые играют и ставят мат в четыре хода.]

[Иллюстрация: БЕЛЫЕ ИГРАЮТ И МАТ В ТРИ ХОДА.]

[Иллюстрация: БЕЛЫЕ ИГРАЮТ И МАТ В ТРИ ХОДА.]

«Изучая верхний ряд каждой диаграммы слева направо, — продолжил
Мейнард, — я заметил, что чаще всего заняты первый и пятый ряды. Это навело меня на мысль, что квадраты обозначают
первую и пятую буквы алфавита, важные гласные a и
e. Взяв чистый лист бумаги, я последовательно написал
двадцать шесть букв алфавита на квадратах, заполнив чуть меньше
половины доски. Затем я выбрал буквы, обозначенные на первом
на диаграмме белые фигуры расположены в общепринятом порядке: король, ферзь, ладья, слон, конь и пешка. Я был вознаграждён двумя поразительными словами: «Новый газ».

«Ну же, ну же, продолжайте», — взмолился Бёрнэм, его волнение опережало
 Мейнарда, который не спешил с ответом.

«Чёрные фигуры ещё не были расставлены», — продолжил Мейнард. «Итак, я
повторил алфавит во второй раз, начав с «а» на третьей
клетке слева в четвёртом ряду сверху на доске.
Получилась фраза: «Новый газ для нас —», и я застрял на этом»,
— признался он. — Я безнадёжно блуждал в потемках, мало что понимая в оставшихся
диаграммах, а потом пришёл к выводу, что мне не удалось сохранить все
диаграммы из набора. Это укрепило мою решимость вернуться сюда и
поискать другие диаграммы. Как вы знаете, я прибыл сразу после того,
как Эвелин обнаружила тело фон Эльца. Мне нужно было срочно найти
пропавшие диаграммы, не выдавая своего знания об их существовании, и я
решил хранить молчание и действовать в одиночку.

“Вы получили недостающие диаграммы?” - спросил Бернхэм.

“Я нашел один среди синих снимков Палмера в его офисе в пятницу
днем ...”

“Ты сделал это!” Палмер прокричал, что его прервали, густо покраснев. “Это
я впервые слышу об этих диаграммах ...”

“Я знаю это”, - признал Мейнард. “Вы случайно унесли эту
схему среди своих бумаг со стола Хейдена в вашей квартире, да,
Хейден?” но врач ничего не ответил, и Мейнард продолжил свои
объяснения. — Честно говоря, Палмер, когда я нашёл схему, я думал, что вы
виноваты, пока… Простите, — Мейнард виновато посмотрел на Палмера,
заметив его обиженное выражение лица.

— Всё в порядке, — пробормотал он неблагодарно. — Что насчёт схемы, которую вы
нашли в моём кабинете?

— У меня было семь диаграмм, — ответил Мейнард, — и, применив тот же ключ, я получил половину сообщения, но только после того, как Джонс передал мне записку от миссис Ван Несс сегодня днём, я получил последнюю диаграмму. Вот она, — и, вытащив из кармана сложенный листок, он положил его рядом с другими диаграммами, а Бёрнхем и Палмер с интересом склонились над ними. — Вот всё сообщение, зашифрованное там:
 «Новый газ, который нужно использовать, — фторид селена. Обычные абсорбенты бесполезны.
«Отправьте Рейхсштальт на поиски противоядия».

 Мэриан порывисто повернулась к Мейнарду. — Молодец! — воскликнула она. — Но
я никогда не посылала вам никаких схем.

— Ваше сообщение, — Мейнард взял бумагу и перевернул её, — написано здесь. Где вы взяли эту бумагу?

 — Я дал ей её, — вмешался Джонс, слегка подавшись вперёд. — Она лежала на
столе в прихожей.

«Именно там я нашла стопку схем, которые вчера отдала мистеру Бёрнхему, —
выпалила Эвелин. — Возможно, я уронила одну из них; упаковка не была
завязана».

«Возможно, но… — Мейнард внимательно посмотрел на Хейдена, — расследование
показало…»
совершенно очевидно, Бернхэм, что ваша невинная шахматная переписка
была подделана и использовалась для пересылки и получения закодированных задач
диаграмм. Это была умная работа, Хайден, но ты допустил грубую ошибку, когда
попытался застрелить Бернхэма в четверг вечером.

“Я этого не делал”, - яростно заявил Хайден. “Даже ты, Мейнард, должен признать
Я сидел рядом с ним за столом. Выстрел был произведен с балкона”.

— Так и было — когда вы нажали на электрическую кнопку, — заявил Мейнард, и его слова произвели фурор. — Очень остроумное приспособление, которое вы соорудили в плетёном фонаре-клетке для птиц; его маленькая открытая дверца привлекла
в ту кромешную тьму, а револьвер в ней был полностью скрыт».

Хейден беспокойно заёрзал. «Приятная сказка», — пробормотал он.

«Нет, святая правда», — возразил Мейнард. «Сегодня утром, пока вас и Палмера не было, я тщательно обыскал вашу квартиру, вашего японца Сики, приняв его за Бёрнхема в моей маскировке. Я помог ему снять электрические провода, которые использовались для крепления револьвера в фонаре и были соединены с курком. Я также обратил внимание на то, что фонарь можно поднимать и опускать с помощью шкива, на котором он подвешен.
опускался по желанию. Электрический ток, который нажимал на спусковой крючок,
подавался и контролировался электрическими проводами, идущими от звонка,
прикреплённого к обеденному столу и кладовой. Это был звонок, который
услышал японец, когда вы выстрелили из револьвера в Бёрнхема.

 — Так и было? — прорычал Хейден. — Ваше утверждение не подтверждается фактами.
Прошло целых пять минут, прежде чем Палмер и Бёрнхэм ворвались в
холл после выстрела и увидели, что Сики отвечает на звонок,
который только что прозвенел».

«Сики исказил правду, чтобы скрыть свою халатность», — ответил Мейнард.
“По расследованию я узнал, что он вышел по пожарной лестнице, разговаривает с
довольно Кука вашего соседа, и он опоздал ответить на звонок в
следствие.”

“Я рад, что Сики уходит”, - заявил Палмер. “Если бы он поторопился".
в ту ночь Ла Монтань, возможно, избежал бы нескольких неприятных моментов”. Он
пожал плечами и отвернулся от Эвелин; он не мог вынести
в тот момент ее счастливое лицо, когда она стояла рядом со своим возлюбленным, было невозмутимым.
«В ту ночь я заметил, что фонарь висел довольно низко, но не придал этому значения. Он раскачивается прямо перед окном балкона».

— И прямо там, где сидел Бёрнхем, — добавил Мейнард. — Я сделал ещё одно интересное открытие, Хейден, в вашей квартире, значение которого я осознал позже. Это были слайды для волшебного фонаря, на которых была нарисована эта верёвка, — он достал из кармана знакомый красно-зелёный шнурок, — и очень точное изображение фон Эльца, сидящего мёртвым в своём кресле. Я также заметил, что окно Палмера было расположено под таким углом, что слайды можно было
бросить прямо в спальню Эвелин. Это было коварство, которое, честно говоря, привело меня в ярость».

“ Слава Богу, с моей стороны это не было иллюзией! ” пылко воскликнула Эвелин.
“ Но, мама, ты, должно быть, видела мертвеца так же хорошо, как и я?

Миссис Бернхэм густо покраснела. “ Да, ” призналась она. «Но я узнала в этом человеке того, кто приезжал в Челси, чтобы шантажировать моего мужа, и, Боже, прости меня, я боялась, что мистер Бёрнэм встретил его здесь и в порыве отчаяния отравил его цианистым калием, который прописали ему от расстройства желудка, когда мы были во Флориде прошлой зимой. Я знала, что бутылка где-то в доме,
что у нас было много вишневого ликёра и что мистер Бёрнэм уехал в
Вашингтон в понедельник».

 Бёрнэм, который слушал с растущим беспокойством, поспешно воскликнул:
 «Мой поезд прибыл сюда только рано утром во вторник, и я пошёл
в турецкую баню, а потом позавтракал и пообедал в городе;
затем поднялся в этот дом, увидел, что окна открыты, и, войдя,
сразу прошёл в библиотеку и позвонил Джонсу, полагая, что он
наверху». Оглядевшись в библиотеке, я увидел мёртвого человека, фон Эльца,
или Шипмана, как я его знал; я понял, что обещал встретиться с ним в тот день
днём; что я пригрозил устроить скандал, если он снова будет меня шантажировать, и, не раздумывая, выбежал из дома и сел в такси, которое всё ещё стояло у обочины».

«Но я не понимаю, как покойник попал в библиотеку», — воскликнула
Эвелин.

Хейден поднял голову и угрюмо посмотрел на них. «Я принёс его туда», — признался он. «В нашем многоквартирном доме есть боковой вход,
который выходит прямо на ваш двор, Бёрнэм, и с помощью ключей,
которые дал мне Сэм, я мог бы незаметно войти в этот дом в любое время.
Я пришел около двух часов дня во вторник и прокрался наверх, в комнату Фон Эльца
обычно он лежал там мертвым. Это был ужасный шок.
Хейден провел рукой по рту. “Я был уверен, будет ли фон
Эльц покончил с собой или был убит, или кто убил его. Я
решил уничтожить все свидетельства того, что он занимал эти комнаты, и
сделал это; это было не очень трудно, так как фон Эльц всё равно
собирался уехать во вторник, и мы уже практически всё отправили.

 — Зачем вы отнесли тело в библиотеку? — спросил Мейнард.

«Я отнёс его в подвал, намереваясь уничтожить с помощью негашёной извести, — объяснил Хейден. — Услышав, как кто-то, как я узнал позже, Эвелин, ходит внизу, я отказался от своего первоначального плана, положил тело на стул в библиотеке и исчез. Митчелл, — обратился он к детективу, — я не совершал никакого преступления. Снимите с меня эти наручники».

 «Подождите, — приказал шеф Коннор, когда Митчелл неуверенно посмотрел на своего заключённого и Мейнарда. — Передайте доктора Хейдена представителям Министерства юстиции, Митчелл. Вы виновны в государственной измене, сэр,
и должен заплатить штраф. Сэм, таксист, утверждает, что фон Эльц привез
вам Железный крест за вашу работу. Митчелл достал из кармана
награду, которую он нашел в театре, и Хейден поморщился.
“Сэм”, - продолжил Коннор, “поклялся еще более отвратительные преступления на
вашей стороны. Возьмем, например, дело----костюм”

“В нем была только негашеная известь”, - вмешался Хейден. “Я спросил миссис
Уорд отдать ей сына----”

“И в ознаменование чемодан с инициалами Мистера Мэйнарда,” завершено
Коннор сухо. “ В ваших махинациях был замешан каждый , с кем вы вступали в контакт
с; преступник, получивший научное образование, представляет двойную угрозу для общества.
благосостояние. Иди с митчеллом.”

Одну долгую минуту Хейден стоял неподвижно, затем, отведя глаза, он
вышел из комнаты, его бывшие товарищи расступились, давая ему пройти
. Миссис Уорд, я уже в ее углу, был поражен руку Митчелла на
ей на плечо.

— Вы пойдёте с нами, — сказал он, и экономка, не оглядываясь, вышла из дома вслед за детективом и Хейденом.

 Мгновение после их ухода стояла абсолютная тишина; затем
 Мейнард, глубоко вздохнув, повернулся к начальнику Секретной службы.

— Напряжение спало, — с благодарностью сказал он. — Я действительно думал, что убил фон Эльца случайной передозировкой белены, пока вы, коронер Пенфилд, не объявили, что он умер от цианистого калия; тогда я впервые понял, что он, должно быть, разгадал мою маскировку, попытался отравить меня и случайно перепутал бокалы и выпил приготовленную для меня дозу.

Тихое «Слава богу!» Мэриан услышала только миссис Бёрнэм, и эта проницательная дама, уловив выражение её лица, быстро среагировала.

«Это было ужасно шесть дней”, - призналась она, “с каждым
подозревая всех других. Эвелин, если вы спешите, вы можете поймать
Редакция общества в их офисе. Скажи им, чтобы напечатали утренние газеты
, в которых _Mr._ и миссис Питер Бернхэм объявляют о твоей помолвке
с капитаном Рене Ла Монтанем и о том, что свадьба состоится в следующем
месяце.

“Мама!” Руки Эвелин долетели о ней, и она дала ей самое
несолидно обнять. “ Благословляю вас, - и Ла Монтань с благодарностью поцеловал ей руку.
затем двое молодых влюбленных поспешили из комнаты.

Бернхэм подошел к своей жене. “ Лилиан, ” его голос дрогнул. “Я этого не делал
заслужил вашу веру и вашу прекрасную верности; но Хейден привели меня к
считаю, что я проявлял склонность к убийству мания; есть
позором для нашей семьи, мой дядя умер безумным. Хейден одолжил мне книги по
ядам, предположил, что Ла Монтань нанесет мне физический вред, и
так воздействовал на меня, что я даже прибегла к тайным методам, таким как подделка
Имя Эвелин в квитанциях на получение писем Ла Монтань и сокрытие писем от нее.
письма от нее. Я не могу простить себя за тот вред, который я мог причинить.


— Тише! Не вини себя слишком сильно, Питер. — Миссис Бёрнэм покраснела.
“Доктор Хайден выставила меня такой же большой дурой”, - вспомнилось ей.
интервью тем утром пришло ей в голову. “Вам обязательно идти, доктор Пенфилд?”

“Да”. Коронер взял стакан с синильной кислотой
. “С вашего разрешения, Мейнард, я возьму это для лабораторного
исследования”.

“Подожди меня внизу, Пенфилд”, - крикнул шеф полиции Коннору, когда остальные
направились к двери. “Мистер Мейнард, вы проделали отличную работу; будьте
уверены, больше никаких зашифрованных шахматных задач не будет ни приходить, ни уходить из Германии. Спасибо и поздравляю, — и он пожал ему руку, поклонился Мэриан Ван Несс и вышел из комнаты.

Мэриан повернулась, чтобы последовать за ним, но Мейнард встал со стула и
остановил её.  — Мэриан, — его всегда очаровательный голос зазвучал
нежно. — Между нами не всё сказано. Ты имела в виду то короткое
послание на обратной стороне шахматной доски? Оно тронуло меня до глубины
души, когда ты сказала: «Ты мне нужен». Я нужен тебе, дорогая?

“ Я... я... ” Мэриан замялась, и ее лицо порозовело. - Я была очень встревожена;
Я потерял свое удостоверение личности, позволяющее мне работать в Государственном департаменте,
и ... и пропажа промокашки напугала меня ...

“ Не бойся. ” Мейнард лучезарно улыбнулся, глядя на ее отвернутое лицо. “Доктор
Хайден, вероятно, был вором; Сики показал мне этим утром связку ключей
от каждой квартиры в здании. Однако они были спрятаны
в комнате Палмера, что навело меня на мысль, что Палмер был предателем.
Давай забудем все это. Он взял ее за руку. “Дорогой, когда я
попросил тебя после развода выйти за меня замуж...”

“Дэн... Дэн...” - надломленно воскликнула она. - “Я не смогла этого сделать... тогда...” — И ты никогда не отвечала на мои письма…
— Я не осмеливалась; я боялась сказать слишком много.— Скажи это сейчас, — взмолился он, и его шепот «Милая» эхом отозвался на её губах.


КОНЕЦ