Право на свободу есть не у каждого

В Советском Союзе, в период действия так называемой «сталинской конституции», принятой в 1936 году, а также в годы «брежневской конституции» которая пришла в 1977 году на смену «сталинской», всем гражданам СССР была гарантирована свобода совести, слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций. На бумаге. Но фактически, никаких таких свобод в стране «развитого социализма» у простых людей не было… Любили в нашей стране власти пустить людям пыль в глаза…, впрочем, и сегодня с тех пор мало что изменилось в современной России. С большой трибуны власть говорит одно, а на деле и в жизни многое обстоит совсем по-другому.
В 1988 году, будучи студентом факультета журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, я проходил практику в международном отделе газеты «Аргументы и факты» («АиФ»). В то время эта газета выходила еженедельно – по средам – достаточно большим тиражом. В мае 1990 года «АиФ» была внесена в Книгу рекордов Гиннеса, как газета с самым большим тиражом в истории человечества (33,5 млн экз.). Но это произойдет чуть позже, а в 1988 году рост числа читателей только начинался. Тираж газеты увеличивался ежемесячно, и в основном это происходило из-за того, что еженедельник на своих страницах публиковал такую информацию, которую невозможно было прочитать ни в одной другой газете. Все СМИ в годы СССР контролировались КПСС и КГБ… Но благодаря перестройке, которую провозгласил М.С.  Горбачев в 1986 году, в общественной жизни страны произошли серозные изменения. Наступила эпоха гласности, которая привела к смягчению цензуры в СМИ и снятию запретов на обсуждение многих тем, которые раньше замалчивались.
Кстати, на практику в «АиФ» я попал совершенно случайно. На самом деле, я должен был ехать в Калининград, в газету «Калининградский комсомолец», с которой сотрудничал в качестве специального внештатного корреспондента (была в те времена там такая рубрика «Звезда рыбака») когда работал радистом  в Калининградской базе тралового флота (КБТФ). А Жанну Агалакову, с которой мы учились на одном курсе и в одной группе и, с которой были дружны, направили на практику в «АиФ». Занятия в университете закончились в начале июня, мы сдали летнюю сессию и стали разъезжаться в разные города. До отъезда в Калининград у меня было несколько свободных дней и я договорился с Жанной, чтобы она взяла меня с собой в «АиФ», хотя бы на пару дней – так мне хотелось посмотреть, как работают журналисты, в ставшем уже тогда легендарном еженедельнике.
Сказано – сделано. И на следующий день мы с Жанной приехали редакцию газеты. В то время она размещалась на Малой Бронной (в районе Патриарших прудов) в старинной доме дореволюционной постройки. Практику она проходила в отделе писем. Руководитель отдела писем еженедельника, поговорив со мной несколько минут и выяснив, что я до поступления в университет работал на судах загранплавания и побывал в разных странах, отвела меня в международный отдел, посчитав, что здесь от меня, с учетом моего опыта работы, будет бОльшая польза для газеты, и бОльший толк для меня, как для практиканта.
Руководителем международного отдела «АиФ» в те годы был А. М. Мещерский, талантливый журналист и просто замечательный человек. Он уделил мне немного времени, и после общения на различные темы, предложил мне что-то написать, решив таким образом проверить мои журналистские способности. Уж не помню, что я там тогда написал и о чём, но ближе к завершению рабочего дня Александр Михайлович предложил мне пройти практику у них в отделе, чему я был необычайно рад. Позже мне пришлось отправить в калининградскую «молодёжку» письмо с извинениями и объяснениями, почему я не поехал в Калининград… К счастью, коллеги меня поняли и простили.
Попав в замечательный коллектив, я сразу втянулся в работу: выполнял все задания и поручения, писал небольшие заметки, готовил и собирал материал для различных публикаций. На работу приезжал к девяти часам утра, а уезжал из редакции поздним вечером. Заполучив доступ к материалам, имеющих гриф «ДСП» (Для служебного пользования), я просто не мог оторваться от чтения всего того, что в те годы для простых советских людей было недоступным и являлось тайной… В те годы открывались военные, государственные и исторические архивы. Поэтому, некоторые откровенные и острые публикации в таких журналах, как «Новый мир», «Московские новости», «Огонёк» производили на советских читателей эффект разорвавшей бомбы. А еще были знаменитые выпуски телепрограммы «Взгляд», в Питере гремели «600 секунд» Александра Невзорова, в Риге еженедельная республиканская газета «Советская молодежь» меняла формат, начав распространяться по всему Советскому Союзу.
В конце сентября 1986 года Постановлением ЦК КПСС было принято решение о прекращении глушение передач зарубежных радиостанций таких, как «Голос Америки» и «Би-би-си». В декабре 1986 года из ссылки в Горьком были освобождены А.Д. Сахаров и его жена Е.Г. Боннэр. А в феврале 1987 года были освобождены из заключения в порядке помилования 140 диссидентов. В стране под демократическими лозунгами возрождалось диссидентское движение. Как грибы после дождя, в СССР появлялись десятки неформальных, постепенно политизировавшихся, организаций. Наиболее известной из них стал (при участии В.И. Новодворской) образованный в мае 1988 года «Демократический союз».
Это было непростое для страны и народа время, которое вошло в историю государства, как период кардинальных перемен в экономической и политической структуре СССР.
В редакции «АиФ» мне оформили временное служебное удостоверение, которое позволяло мне каждый день (это входило в мои обязанности) ходить в офис ТАСС, где мне выдавали огромную стопку (весом в несколько килограммов) материалов с грифом «ДСП». Это были различные информационные бюллетени, в которых содержалась информация на различные международные темы: репортажи собкоров ТАСС со всего мира, статистические данные, аналитика специалистов разного уровня. Читать такую литературу было очень интересно, ведь несмотря на то, что в стране полным ходом шла Перестройка, и наступил период Гласности, контроль средств массовой информации (СМИ) со стороны Главлита СССР, ЦК КПСС и КГБ СССР еще сохранялся и многие публикации, в том числе и те, что выходили в печать в «АиФ», приходилось согласовывать в кабинетах чиновников в соответствующих ведомств.
Помню с каким трудом удалось получить разрешение в ЦК КПСС на публикацию материала, в котором рассказывалось о межнациональном конфликте в отношениях между Венгрией и Румынией. Местом столкновения венгров и румын на национальной почве была Трансильвания.
Компьютеры в те годы уже были, но интернета еще не было, поэтому материалы «на согласование» в ЦК партии приходилось носить на дискетках. Набранный текст, необходимо было показывать Мещерскому, после его правки, относил его в ЦК, там читали и тоже что-то правили. Возвращался в редакцию – переписывал текст заново (с учетом всех исправлений и замечаний) и вновь приносил Мещерскому. Тот визировал. И после этого для окончательного утверждения вновь относил текст (на дискетке) на Старую площадь (там в годы СССР находился ЦК КПСС). Там текст читали, визировали (какой-то ответственный сотрудник ЦК ставил свою отметку и подпись) и только после этого Мещерский мог отдать материал в машбюро и ответственному секретарю еженедельника.
Конечно, не все материалы надо было согласовывать у чиновников. Времена, как я уже сказал, были новые и интересные. И кое-что на страницах еженедельника публиковалось без какого-то бы ни было согласования.  Главным редактором «АиФ» в то время был В.А. Старков. Владислав Андреевич был честным и принципиальным человеком, журналистом, редактором, который часто брал ответственность на себя: вступая в конфликт с властями, размещал тот или иной материал без согласования с надзорными органами. Ветер свободы и серьезных перемен, которые принес в советское общество Горбачев, оказывал существенное влияние на многих людей в те годы. И журналисты не были исключением.
28 июня 1988 года в Москве начала работу XIX Всесоюзная конференция КПСС. За неделю до начала этого партийного форума, все советские СМИ готовили своих читателей, радиослушателей и телезрителей к тому, что со дня на день произойдет что-то грандиозное и судьбоносное для нашего народа и государства в целом. Обсуждались проекты документов, которые участники Всесоюзной партконференции должны были рассмотреть и принять.
В понедельник вечером 27 июня 1988 года, за день до начала всесоюзного партийного форума, я, как обычно, после окончания рабочего дня, направился к станции метро «Пушкинская». На Тверском бульваре было многолюдно. Подойдя поближе, я понял, что там происходит какой-то несанкционированный властями митинг.
Вокруг митингующих было много милиции и повсюду сновали люди «в штатском»… Новопушкинский сквер был полностью заполнен людьми. На Большой Бронной, где спустя несколько лет открылся ресторан «Макдональдс», также стояли митингующие. Людьми был заполнен и Тверской бульвар. По моим оценкам здесь находилось несколько тысяч человек. Скоро стало понятно, что митинг не был организованным… Люди, по воле души и сердца, собрались здесь, чтобы поговорить, обсудить то, что их волновало, самые активные люди вставали на какой-нибудь ящик или на скамейку и начинали выступать перед теми, кто стоял недалеко от них. Таким образом на всем пространстве стихийно возникали точки (места), где люди говорили о наболевшем – о лжи и вранье партийных функционеров, о насквозь прогнившем политическом строе, о надоевшей всем войне в Афганистане (в те дни начался вывод советских войск из ДРА), об экономических и социальных проблемах, о непрекращающихся со стороны властей гонениях против оппозиционно настроенных людей и т.д. Дух революции витал в воздухе и проникал в голову практически каждого советского человека.
У меня в сумке был диктофон и несколько чистых аудиокассет. Я начал записывать выступления отдельных людей, их имена, названия партий и организаций, которые они здесь представляли. Попутно наблюдал за действиями силовиков. Наибольшую активность проявляли какие-то молодые ребята с видеоаппаратурой, приехавшие в район митинга на микроавтобусе. На борту «РАФика» не было никаких надписей и логотипов. Подошел к ним, поздоровался и спросил, какую телекомпанию они представляют. Один из них с улыбкой ответил, что они представители телекомпании «ВиД»:
- Мы из программы «Взгляд», слышали про такую?
Мне стало смешно, я не только слышал про эту компанию, но и знал практически всех «взглядовцев» в лицо. Однако, этих «тележурналистов» видел впервые. Лишь спустя год мне удалось выяснить, что это были сотрудники КГБ, которые занимались сбором видеоматериалов и созданием своей базы данных и картотеки. Попутно с этим, сотрудники милиции хватали наиболее рьяных ораторов за руки и уводили их с площади в находившееся неподалеку отделение милиции.
А в одном из близлежащих дворов я заметил военных, армейские автомашины и какую-то технику, которую до сих нигде и никогда в СССР не видел. В грузовиках сидели солдаты внутренних войск (ВВ), в касках, у многих было вооружение – резиновые палки и металлические щиты. Там же я увидел то, чего по мнению советских людей, в СССР не производилось и поэтому этого не было - автомобили-водомёты для разгона демонстрантов. Мне удалось записать регистрационные номера всех автомобилей, которые находились всего в 300 метрах от митингующих.
Я понял, что необходимо срочно возвратиться в редакцию газеты, чтобы распечатать аудиозаписи и подготовить материал для публикации. «АиФ» в те годы выходил в печать по средам. Обычно, в понедельник вечером номер был готов и подписан к печати, однако небольшие изменения (дополнения) можно было внести до утра во вторник. Я быстро подготовил небольшую заметку в виде репортажа об увиденном и услышанном. Сообщил обо всем своему непосредственному руководителю Мещерскому. Тот позвонил Старкову. Тест моего репортажа «резали» на ходу, сокращая до минимума. В последнюю минуту Старков дал команду добавить к фамилии автора слово «СТУДЕНТ». Будучи опытным журналистом и руководителем издания, которому партийные функционеры частенько грозили увольнением с поста главного редактора, Старков принял решение изменить подпись автора заметки, добавив к Фамилии, одно слово, которое позволяло, редакционной коллегии, в случае чего, объяснить представителям надзорных органов появление подобной публикации.… Мол, текст написал студент, социально незрелый представитель общества, что с него взять? Так, на странице газеты в очередном - двадцать восьмом - номере вышел мой материал, под названием «Агитация… выкручиванием рук».
В среду – 29 июня - на следующий день после начала работы XIX Всесоюзной конференции КПСС - вышел номер газеты, который прочитали десятки миллионов советских людей. И весь мир узнал о том, что в СССР есть армейские подразделения, вооруженные бронетехникой, водометами, готовые по команде сверху разгонять демонстрантов и протестующих людей, применяя при этом различные специальные средства - щиты, слезоточивый газ, наручники и резиновые дубинки. По сути это была «бомба».
В среду же, Старкову позвонила жена Горбачева – Раиса Максимовна. Она выразила крайнее удивление тому, что практически сразу после начала работы партийного форума, редакция «АиФ» напечатала материал, который ложился темным пятном на парадные костюмы партийных функционеров, о роли которых в репортаже не было сказано ни слова. Она сказала, что Михаил Сергеевич был очень недоволен появлением в печати материала, который негативно отразится на престиже КПСС. В итоге стороны пришли к компромиссному решению, которое предусматривало публикацию в следующем – двадцать девятом – номере газеты «опровергающего» материала… Мол, некий СТУДЕНТ Олексенко, в силу молодости и неопытности, «не разглядел» в толпе митингующих представителей МГК КПСС, которые «яростно и горячо» выступали перед москвичами и «разъясняли» им политику партии и правительства. Была достигнута договоренность, что текст этого «опровержения» в редакцию «АиФ» завезет ответственный сотрудник ЦК КПСС в самое ближайшее время. Что и было вскоре сделано. И чтобы этот текст без каких-либо изменений будет опубликован в следующем номере газеты.
Кстати, участники той самой партконференции, под напором всех создавшихся в стране условий приняли знаменитую резолюцию «О ГЛАСНОСТИ». Благодаря которой в советских СМИ вскоре появились разоблачающие сталинский режим статьи: был обнародован текст Пакта Молотова – Риббентропа, а также всех секретных протоколов к этому пакту. Чуть позже были приняты Указы Президиума ВС СССР «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР» и «Об обязанностях и правах внутренних войск МВД СССР при охране общественного порядка».  В итоге в стране Советов стали возможными уличные шествия и митинги.
Все эти изменения привели к тому, что КПСС фактически перестала быть стержнем в системе государственной власти. И на следующих выборах в регионах мандаты получили представители демократической общественности и национальных движений. А вскоре, уже в ноябре 1988 года начался парад суверенитетов… Первыми о своем желании выйти из СССР стали эстонцы, потом их примеру последовали литовцы, латыши и азербайджанцы.
А в августе 1991 года в стране произошла попытка государственного переворота (ГКЧП) — группа консервативно настроенных членов высшего руководства страны — попыталась отстранить от власти президента СССР М.С. Горбачёва и взять её в свои руки. Участники ГКЧП считали неприемлемыми предыдущие политические и экономические реформы Горбачёва… но путч провалился и вскоре страна СССР навсегда исчезла с политической карты мира… Политической строй, построенный на репрессиях, насилии, фальсификациях и лжи не имел перспектив для дальнейшего развития и поэтому был обречен. Так было, так есть и так будет всегда…