Танец

Ведущий объявил «Танец маленьких лебедей», и четыре слегка растерянных и неуверенных в себе лебедя в возрасте шести – семи лет, сильно отличавшихся друг от друга по внешнему виду и расовой принадлежности, вышли на сцену дома культуры одного из районных центров Торонто и взявшись за руки, встали в ряд в ожидании музыки. На одном конце замерла светленькая девочка в очках, на другом – черненькая, толстенькая, между ними тоненькая китаянoчка и девочка с белым хиджабом на голове. На остальных были белые пушистые ободки и пышные балетные пачки, у девочки с хиджабом юбка доходила до колен.

Разношерстный состав лебединой группы, очевидно, был призван олицетворять равенство и толерантность – ведущие принципы канадского социума, или дружбу народов, выражаясь советским языком. Сидящие в зале родители и родственники маленьких балерин, встретили их громкими приветствиями. Каким образом я оказалась там? Сын волонтерил в этом центре, вел уроки рисования для детей младшего школьного возраста и ему дали два билета на концерт, которые он вручил нам. Муж отказался от культурного мероприятия, а я пошла, все лучше, чем смотреть в компьютер. И сына, с трудом, но уговорила пойти со мной.   

Заиграла музыка, и лебеди пришли в движение, подавшись мелкими прыжками сперва в одну сторону, затем, мотнув головами, в обратную. И тут случился досадный ляпсус: одна из девочек – черненькая, толстенькая, споткнувшись о свою же ногу, упала, потянув за собой всю цепочку. За ней упали китаянка и мусульманка, девочка в очках, сильно качнувшись, устояла на ногах. Зал охнул и дружно захлопал, подбадривая балерин. На помощь им из первого ряда ринулась женщина, видимо, худрук, и после некоторой суматохи цепь была восстановлена, музыка остановлена, затем ее снова включили, и четверо маленьких лебедей с довольно кислыми лицами продолжили танец, пожалуй, не слишком синхронно, немного сбиваясь с такта, но получив в конце бурные аплодисменты зрителей.

По крайней мере, они старались, что уже заслуживает поощрения, при том что танец этот, надо сказать, ужасно сложный. Я сама когда-то была лебедем – в детском саду, поэтому все хорошо представляю. Наш танец ставил настоящий балетмейстер из государственного театра оперы и балета. Я тоже прошла сквозь все эти муки, сохраняя жизнерадостное выражение лица (за этим строго следил балетмейстер). Лебединый состав у нас, не в пример канадскому, был вполне однородный – однонациональный и моногабаритный.

А канадская четверка, как выяснилось, посещала также кружок по рисованию, который вел сын. От него я узнала, что Хелен, девочка в очках, – особа несносная, донимавшая своими насмешками и придирками всех других в группе, включая и его, придираясь к его учебным рисункам. Где у бабочки глазки? – спрашивала она критическим тоном лидера оппозиции, вещающего в парламенте. Хмм... бабочка без глазок – ха, ха, ха! Или: почему у медведя нет хвоста? Это неправильно, у медведя должен быть хвост! 

Эта Хелен – такая злая! (she is so mean!) – как-то в разговоре с сыном пожаловался менеджер культурного центра, средних лет индус, которого она также умудрилась чем-то донять. Сын в уме полностью с ним согласившись, вслух все же привел смягчающий довод: она ребенок... О, очень вредный ребенок! – возразил индус.

Толстенькая Люси, наоборот, отличалась безмятежным спокойствием и благодушием, всех любила, а в учителя просто была влюблена. Сыну даже становилось неловко от ее долгих любящих взглядов и красных сердечек, которые она рисовала и дарила ему на каждом уроке. 

Китаянка Джу была самой пунктуальной и аккуратной в группе и с большой точностью копировала его рисунки.

Марьям, девочка с хиджабом, ничем особенно не отличалась, нередко отсутствовала по каким-то причинам, но однажды удивила его своим суждением, спросив, известен ли он, как художник, на что он ответил, что к сожалению, нет... It’s okay, – подумав, сказала она, – it’s okay, if you are loved. Все в порядке, если тебя любят. 

Вот такие четыре очень разные девочки однажды были объеденены искусством танца и музыкой Чайковского.      

Кстати, о музыке. Чайковского в Канаде очень любят, его «Лебединое озеро» навечно, можно сказать, закреплено в репертуарах ведущих театров, мелодии из разных действий и другие его произведения передают по New Classical каждый день, а балет «Щелкунчик» неизменно идет в театрах весь праздничный сезон, давно уже став канадской национальной традицией. Хрустальные звуки «Tанца феи» слышны по всей стране, как позывные Рождества, настраивая сердца людей на красоту и милость.