Новогодняя баллада. Анна Ахматова и Её Гости

ИЛЛЮСТРАЦИЯ. 1914-го года портрет Анны Ахматовой кисти Натана Альтмана. Портрет этот сама Анна Андреевна считала самым лучшим:

                Как в зеркало, глядела я тревожно
                На серый холст, и с каждою неделей
                Все горше и страннее было сходство
                Моё с моим изображеньем новым. - А. Ахматова 1914


АННА  АХМАТОВА  -  "НОВОГОДНЯЯ  БАЛЛАДА".  М У Ж  -  Х ОЗ Я И Н  -  Д Р У Г   И - Т Р  Е Т И Й


          ЕЩЁ  ЖИВЫЕ, УЖЕ  УШЕДШИЕ  И  ЭПОХА  ЗА  НОВОГОДНИМ  ПОМИНАЛЬНЫМ  СТОЛОМ


СТИХОТВОРЕНИЕ  АХМАТОВОЙ  "НОВОГОДНЯЯ  БАЛЛАДА" - один из её лирических шедевров, если есть смысл выделять шедевр среди шедевров. А ещё "Новогодняя баллада" это как бы первые наброски будущей "Поэмы без героя". А ещё исследователей и просто читателей безмерно привлекает "расшифровка": кто из современников Ахматовой скрыт за образами "Новогодней баллады"?

Н О В О Г О Д Н Я Я   Б А Л Л А Д А

И месяц, скучая в облачной мгле,
Бросил в горницу тусклый взор.
Там шесть приборов стоят на столе,
И один только пуст прибор.

Это  м у ж  м о й, и я, и друзья мои,
Мы Новый встречаем год,
Отчего мои пальцы словно в крови
И вино, как отрава, жжёт?

Х о з я и н, поднявши первый стакан,
Был важен и недвижим:
«Я пью за землю родных полян,
В которой мы все лежим»,

А  д р у г, поглядевши в лицо моё
И вспомнив Бог весть о чём,
Воскликнул: «А я за песни её,
В которых мы все живём».

Но  т р е т и й, не знавший ничего,*
Когда он покинул свет,
Мыслям моим в ответ
Промолвил: «Мы выпить должны за того,
Кого ещё с нами нет». (конец 1922 г.)
     **********

*Т р е т и й - это из произносивших тосты, а не из общего числа гостей.

Уже второе четверостишие ясно говорит, что героиня общается с умершими - с погребёнными в земле. На спиритических сеансах души общаются с живыми посредством голоса медиума. А в «Новогодней балладе» наоборот: умершие зримы и произносят тосты, а живые - Автор и не названные предположительно ещё живые гости присутствует вроде как память о них, уже ушедших. Но кроме Автора есть ли вообще за новогодним столом живые? Возможно, что героиня - Автор – посредница между двумя мирами – в физическом плане за столом была одна. Но для лирики - особенно для лирики Серебряного века! - это не слишком существенно.

Недаром стихотворению Автором дано и определение - "баллада". Баллада - это как бы для взрослых сказка в большинстве с трагическим концом  и нередко с мистикой. В средневековых английских народных балладах пришельцы с "Того света" нередко являются на "Этот свет" для завершения земных дел. Если "баллада", то и не спрашивай у автора: почему такой странный, запредельный сюжет?.. Но интересно бы выяснить земные имена потусторонних гостей и почему именно они оказались вместе за одним столом. То есть речь пойдёт о прототипах.*

*П р о т о т и п — конкретная историческая или современная автору личность, послужившая ему образцом характера для создания образа.
______________________________________________________


М У Ж. "Новогодняя баллада" навеяна в том числе в 1921-м трагической гибелью Николая Гумилёва: он "м у ж", поскольку два последующие мужа Ахматовой - В.К. Шилейко (брак с 1918 по 1921) и Н.Н. Пунин (неофициальный брак с 1922 по 1936) на то время благополучно здравствовали, и посему явление уже бывшего второго мужа и едва на это место претендующего следующего в таком трагическом тексте кажется не совсем уместным. В церкви Анна Ахматова венчалась только с Гумилевым. Узнав о расстреле Гумилёва, 15 сентября 1921 года она посвятит погибшему:

Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит...
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет...
    ************

Ахматова вышла замуж за Гумилёва в 1910-м. Семейная жизнь по вине обоих супругов была далека от идеальной. В 1912 Николай Гумилёв создаст аресованное Анне стихотворение "Отравленный":

«Ты совсем, ты совсем снеговая,
Как ты странно и страшно бледна!
Почему ты дрожишь, подавая
Мне стакан золотого вина?»
<...>
Мне из рая, прохладного рая,
Видны белые отсветы дня...
И мне сладко — не плачь, дорогая, —
Знать, что ты отравила меня».
     ************

"ОТРАВЛЕННЫЙ" - перекликается с английской балладой "Лорд Рональд" (перевод - С.Я. Маршака), где жених понимает, что его отравили "в гостях у невесты". После гибели Гумилёва Ахматовой создаются совершенно удивительные по отношению к выше приведённому стихотворению "зеркальные" стихи от имени ушедшего - как бы с "Того света"стихи, обращённые к ней самой, оставшейся жить:

Я С  ТОБОЙ, МОЙ  АНГЕЛ, НЕ  ЛУКАВИЛ,
Как же вышло, что тебя оставил
За себя заложницей в неволе
Всей земной непоправимой боли?
Под мостами полыньи дымятся,
Над кострами искры золотятся,
Грузный ветер окаянно воет,
И шальная пуля за Невою
Ищет сердце бедное твое.
И одна в дому оледенелом.
Белая лежишь в сиянье белом.
Славя имя горькое моё. (7 декабря 1921 г.)
    *************

В  ТОТ  ДАВНИЙ  ГОД, КОГДА  ЗАЖГЛАСЬ  ЛЮБОВЬ,
Как крест престольный, в сердце обреченном,
Ты кроткою голубкой не прильнула
К моей груди; но коршуном когтила.
Изменой первою, вином проклятья
Ты напоила друга своего... (7-8 декабря 1921)
      ************

Вот откуда в "Новогодней балладе" - "пальцы словно в крови / И вино, как отрава, жжёт": именно красное вино пьют на поминках. Цированные выше стихи приводят на память другую средневековую балладу - "Сэр Рональд", в которой коварно убившую своего жениха рыцаря невесту преследует призрак убитого: "Убила ты своего жениха  В башне, где свет потух. О Маргарет, и с тобой навек  Связан покойного дух". (Перевод - В. Потаповой)

Намного позже в «Реквиеме» и в автобиографии «Коротко о себе» (1965) А.А. назовёт своим мужем одного Николая Гумилёва. Из стихотворной переклички Анны Ахматовой и Гумилёва должно бы составить отдельную книгу, но это отдельная тема.
_____________________________________________


И В ПАМЯТИ  ЧЁРНОЙ, ПОШАРИВ, НАЙДЁШЬ
До самого локтя перчатки,
И ночь Петербурга. И в сумраке лож
Тот запах и душный и сладкий.
И ветер с залива. А там, между строк,
Минуя и ахи и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок —
Трагический тенор эпохи. (А.А. 1960 г.)
      *****************

Х О З Я И Н. Исследователи согласны, что за образом "Х о з я и н а" скрыт "трагический тенор эпохи" Александр Блок, на публике похожая на маску неподвижность лица которого неоднократно отражена в мемуарах. Корней Чуковский называл лицо Блока - "каменным". В любом случае Блок, безусловно, - "хозяин" в поэзии Серебряного века. Блоку подражали, перед ним благоговели и его яростно отрицали, что тоже один из признаков славы поэта. В 1914 Ахматова создаст стихотворение с посвящением:

                А Л Е К С А Н Д Р У   Б Л О К У

Я  ПРИШЛА  К ПОЭТУ  В ГОСТИ.
Ровно в полдень. Воскресенье.
Тихо в комнате просторной,
А за окнами мороз

И малиновое солнце
Над лохматым сизым дымом...
Как  х о з я и н  молчаливый
Ясно смотрит на меня!

У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен;
Мне же лучше, осторожной,
В них и вовсе не глядеть...

Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы*(Январь 1914)
     ********

*Доходный дом Кольцова - Ул. Декабристов, д. 57 - в - Санкт-Петербурге  последний адрес поэта, где он жил с 1912-го по 1921 годы. Ныне там Музей-квартира Александра Блока. Декабристов 57 находится рядом с Новой Голландией - созданным для нужд кораблестроения островом между рекой Мойкой и Крюковым и Адмиралтейским каналами.
_____________________________________________


И далее существует несколько версий, кто такие произносившие тосты  "д р у г", и кто - "т р е т и й".


      "Н Е З А Б В Е Н Н Ы Й    М О Й    Д Р У Г   И   Н Е Ж Н Ы Й..." 


...Ты милый и верный, мы будем друзьями...
Гулять, целоваться, стареть...
И легкие месяцы будут над нами,
Как снежные звёзды, лететь.
      ____________________
Анна Ахматова - Николаю Недоброво, 1914 г.
        ****************

НЕДОБРОВО  ОТВЕТИТ  ТОЖЕ  СТИХАМИ:

С тобой в разлуке от твоих стихов
Я не могу душою оторваться.
Как мочь? В них пеньем не твоих ли слов
С тобой в разлуке можно упиваться.

 7.III, 20.VI.19I3 и 5.VI.1915

 АХМАТОВОЙ

 С тобой в разлуке от твоих стихов
 Мне не хватает силы оторваться.
 И как? В них пеньем не твоих ли слов
 С тобой в разлуке можно упиваться?

 Но лучше б мне и не слыхать о них!
 Твоей душою словно птицей бьется
 В моей груди у сердца каждый стих,
 И голос твой у горла, ластясь, вьется.

 Беспечной откровенности со мной
 И близости - какое наважденье!
 Но бреда этого вбирая зной,
 Перекипает в ревность наслажденье.

 Как ты звучишь в ответ на все сердца.
 Ты душами, раскрывши губы, дышишь,
 Ты, в приближеньи каждого лица,
 В своей крови свирелей пенье слышишь!

 И скольких жизней голосом твоим
 Искуплены ничтожество и мука...
 Теперь ты знаешь, чем я так томим? -
 Ты, для меня не спевшая ни звука. (11-24.XII.1913)

      ************************

Д Р У Г. С большой вероятностью (в лирике не бывает полной фактической вероятности!) "д р у г" - это, филолог, поэт и критик  Николай Владимирович Недоброво (1882—1919), окончивший историко-филологический факультет Петербургского университета одновременно с Блоком, ценившим его о своих стихах  суждения.

Автор статей о Тютчеве, Фете, Ахматовой и о теории стиха, Николай Недоброво считался и образцом хорошего вкуса и воспитанности: высокий культурный эталон представителя Серебряного века, чему сам Недоброво стремился - считал необходимым соответствовать, считая своё время новым взлётом русской поэзии. Хорошее воспитание и отменные манеры в данном случае не мешали гордости и вере в своё высокое предназначение. А вот здоровье оставляло желать лучшего: в юности за бледность у Николая было прозвище "перламутровый мальчик". А на фотографиях он всегда изящный, серьёзный, печальный и какбы нарочно парадный: т.е. позирующий.

Начавшаяся в 1913-м дружба Ахматовой и Недоброво длилась до кончины последнего. Дружба эта вылилась в удивительный поэтический диалог, будто совершенно не привязанный к земному. Ахматова посвятит Недоброво: "Покорно мне воображенье...", "Целый год ты со мной не разлучен...", "Есть в близости людей заветная черта...", "Все мне видится Павловск холмистый...", "Милому", "Царскосельская статуя" и:

НАСТОЯЩУЮ  НЕЖНОСТЬ  НЕ СПУТАЕШЬ
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мне плечи и грудь в меха.
И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои! (1913)
     *************

НЕДОБРОВО  ОТВЕТИТ  ШУТКОЙ:

{{***}}
 Не напрасно вашу грудь и плечи
 Кутал озорник в меха
 И твердил заученные речи...
 И его ль судьба плоха!
 Он стяжал нетленье без раздумий.
 В пору досадивши вам:
 Ваша песнь - для заготовки мумий
 Несравненнейший бальзам.  (31.I.1914)
      *************
 
АХМАТОВА  ПРОДОЛЖИТ  СЕРЬЁЗНО:

                Н. В. Н.<едоброво>

Целый год ты со мной неразлучен,
А как прежде и весел и юн!
Неужели же ты не измучен
Смутной песней затравленных струн, —

Тех, что прежде, тугие, звенели,
А теперь только стонут слегка,
И моя их терзает без цели
Восковая, сухая рука…

Верно, мало для счастия надо
Тем, кто нежен и любит светло,
Что ни ревность, ни гнев, ни досада
Молодое не тронут чело.

Тихий, тихий, и ласки не просит,
Только долго глядит на меня
И с улыбкой блаженной выносит
Страшный бред моего забытья. (1914)
         *************

У Недоброво есть ещё два стихотворения, второе из которых явно посвящено - Ахматовой, и первое судя по скрытому посвящению посвящено ей же:

{{***}}   

 ПРИ  ЖИЗНИ  ВЫ РАЗЛУЧЕНЫ  С ДУШОЙ...
 Покамест я об этом в небольшой
 Не рассказал, как собираюсь, сказке,
 Бездушная, - примите "Душу в маске".  (2.II.1914)
           ***************

{{***}}

 ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫМ  СКУЧАЯ  ВЗДОРОМ,*
 Сквозь невниманье, ленью угнетен,
 Как ровное жужжанье веретён,
 Я слышал голоса за дряблым спором.

 Но жар души не весь был заметен.
 Три А я бережно чертил узором,
 Пока трех черт удачным уговором
 Вам в монограмму не был он сплетен*

 Созвучье черт созвучьям музыкальным
 Раскрыло дверь и внешних звуков нет.
 Ваш голос слышен в музыке планет...

 И здесь при всех, назло глазам нахальным,
 Что Леонардо, я письмом зеркальным***
 Записываю спевшийся сонет.
     ___________________

*в 1908—1916 Недоброво служил в канцелярии Государственной думы.

** "Т р и   А" - Анна  Андреевна Ахматова.

***Знаменитый художник Леонардо да Винчи писал дневники зеркальным письмом - справа налево. Таким образом будто на неизвестном языке записки художника долго не могли быть прочитаны - оставались тайными. Тоже самое делает и Недоброво, за "тремя А" скрывая ту, кому сонет адресован.
           _________________________________________________


 А.А. многому научилась у старшего друга, хотя по поэтическому дарованию была его сильнее. Как почти все поэты Серебряного века и особенно посещающие арт-кафе "Бродячая собака" Николай Недоброво считал, что поэту необходим ярко индивидуальный и моментально узнаваемый образ: поведение - внешность - манеры и т.п. Той же цели, например, служила Владимира Маяковского ярко жёлтая кофта: одежда, какую не носили "приличные люди", выделяла из толпы обычных граждан.
Возможно, Недоброво и был первым, кто отметил как выигрышна для "трёх А" поза царственно внешней важности, которую многие считали гордыней.

В зрелые годы Ахматова будет вспоминалть, что Недоброво считал себя одной из центральных фигур в картине или пьесе, впоследствии самой А.А. так удачно названной "серебряным веком".  В своей одной из главных роли Недоброво был убеждён, имел на это основания и соответственно себя вел. Н-во был уверен, что даже его письма издадут отдельными томами, хотя при жизни небыло издано ни одного его стихотворного сборника.

Внешне сдержанный и холодноватый в обращении Недоброво дружил так же страстно, как любил поэзию. В статье "Анна Ахматова" (1915) он утверждает, что "п е р в о д в и ж у щ а я  с и л а" творчества молодой поэтессы "в новом умении видеть и любить человека" и в живой "свободе ахматовской речи": "Напряжение переживаний и выражений Ахматовой даёт иной раз такой жар и такой свет, что от них внутренний мир человека скипается с внешним миром".(Н.В. Недоброво).

Через 35 лет Ахматова будет продолжать считать эту статью о себе самой лучшей - совершенно верной и "потрясающей" - прозревающей будущее:

"К а к  ОН  м о г   у г а д а т ь  жесткость и твёрдость впереди? Откуда он знал? Это чудо. Ведь в то время было принято считать, что все эти стишки - так себе, сентименты, слезливость, каприз. Паркетное ломанье... Но Недоброво понял мой путь, моё будущее, угадал и предсказал его потому, что хорошо знал меня". (Лидия Чуковская «Записки об Анне Ахматовой» - на основе Дневников Л. Чуковской 1940-1950-х гг. «Записки об А.А.»  впервые вышли в «Париже в 1976 — 1980 гг. В России - в 1989-1993 гг.)

Легенда, что Недоброво "сделал" поэта Ахматову идёт от самой Ахмотовой уже 1940-х годов, но если сама А.А. так считала, то с её мнением необходимо считаться. А в 1916 Анна посвятит своему восторженному критику: 

ВНОВЬ  ПОДАРЕН  МНЕ  ДРЕМОТОЙ
Наш последний звёздный рай
Город чистых водометов,
Золотой Бахчисарай.*
<...>
Чтобы песнь прощальной боли
Дольше в памяти жила,
Осень смуглая в подоле
Красных листьев принесла

И посыпала ступени,
Где прощалась я с тобой
И откуда в царство тени
Ты ушёл, утешный мой. (1916 г.)
    ************

"Золотой Бахчисарай" - в последний раз Ахматова увиделась с Недобровов осенью 1916 года в Бахчисарае,  хотя и не знала, что видит друга в последний раз.

"У ш ё л   в  ц а р с т в о  т е н и" - здесь первоначально, скорее, красивое и удобное для якобы полусонного видения выражение: счастливый сон любви кончился и друзья расстались. Да и мало ли в каких "ролях" могли вообразить себя поэты Серебряного века?! Для них лирика была не только второй жизнью - преображением жизни, но и своеобразной, скрашивающей серые будни игрой, и нередко - игрой карнавальной. Однако в данном случае фраза "у ш ё л  в  ц а р с т в о  т е н и..." оказалась невольным предсказанием смерти другу за три года до смерти, что мучило в этом плане суеверную Ахматову. Она так сама считала.

О живом говорить как о мёртвом нельзя: плохая примета. Недоброво страдал чахоткой. Вот и сбылось... И А.А. испытывает чувство вины и за за смерть д р у г а - Недоброво, и за последующую гибель Гумилёва - м у ж а. Конечно, никакой вины на А.А. в этих смертях не было. Здесь высочайший уровень моральной ответственности: почему они умерли, а не я вместо них?.. На смерть Недоброво И Николая Гумилёва после его расстрела  А.А. напишет:

Я  ГИБЕЛЬ  НАКЛИКАЛА  МИЛЫМ,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим...(1921)
     ************

 ЧЕРЕЗ 15 ЛЕТ  ЕЩЁ  ОДНО  ПОСМЕРТНОЕ  ПОСВЯЩЕНИЕ - ПАМЯТЬ:

                Памяти Н. В. Н.

Одни глядятся в ласковые взоры,
Другие пьют до солнечных лучей,
А я всю ночь веду переговоры
С неукротимой совестью моей.

Я говорю: «Твоё несу я бремя
Тяжёлое, ты знаешь, сколько лет».
Но для неё не существует время
И для неё пространства в мире нет...
        ****************

Пережившая Николая Недоброво на 47 лет  Ахматова в прозе о "Поэме без героя" признается: «Ты! Кому эта поэма принадлежит на 3/4, так как я сама на 3/4 сделана тобой, я пустила тебя только в одно лирическое отступление (царскосельское). Это мы с тобой дышали и не надышались сырым водопадным воздухом парков... и видели там в 1916 г... траурниц <бабочек> брачный полет...»

 В Ахматовой "Записных книжках": "Аура Царского Села - "другая античность и другая вода"; "Там кипели, бушевали или о чём-то повествовали сотни парковых водопадов, звук которых сопровождал всю жизнь Пушкина..."

В самой "Поэме..." Недоброво назван -  "Незабвенный мой друг и нежный..." в лирическом отступлении в "Поэмы..." - в её "Главе третьей. Петербург 1913 года. Лирическое отступление: последнее воспоминание о Царском Селе", певоначально бывшее таким:

ЧТО  НАД  ЮНОСТЬЮ  СТАЛ  МЯТЕЖНОЙ,
Незабвенный мой друг и нежный -
Только раз приснившийся сон, -
Чья сияла когда-то сила,
Чья забыта навек могила,
Словно вовсе и не жил он...
<...>
Разве ты мне не скажешь снова
Победившее
смерть
слово
И разгадку жизни моей?!
     *********

Но Ахматова меняет - убирает первые шесть строк, тем самым затрудняя поиск биографического адресата. Теперь звучит так:

    А теперь бы домой скорее
    Камероновой Галереей**
    В ледяной таинственный сад,
    Где безмолвствуют водопады,
    Где все девять <муз> мне будут рады,
    Как бывал ты когда-то рад.
    Там за островом, там за садом
    Разве мы не встретимся взглядом
    Наших прежних ясных очей,
    Разве ты мне не скажешь снова
    Победившее смерть слово
    И разгадку жизни моей?
        ************

 Так что яркий представитель своей талантливой эпохи Недоброво - друг, который не изменил и не бросил! - закономерно занимает место  Д р у г а  с  правом голоса за новогодним столом в "Новогодней балладе". Можно сказать, что смерть была посрамлена дружбой двух высокого напряжения личностей, осознающих свою роль в ткущейся на их глазах истории.

"ЕЁ  СТИХИ  СОТВОРЕНЫ,  А  НЕ СОЧИНЕНЫ" - такое "победившее смерть слово" сказал Недоброво в статье об Анне Ахматовой. А вот могила Недоброво в Ялте утеряна. В Ялту он приехал лечиться от туберкулёза по распространённому поверью, что её климат целебен для лёгких. На самом же деле зимой в Ялте хуже и нездоровее, чем в Петербурге. Ялтинский климат не помог Чехову, не помог и Недоброво.
                ***********************
*Стихов о бабочках множество, в том числе и у Недоброво есть стиховорение "Бабочки над гранитом", только речь идёт не о траурницах, а о белых бабочках.

**Камеронова галерея -  памятник архитектуры в Екатерининском парке Царского Села (с 1937 года город Пушкин) в 23 км к югу от Санкт-Петербурга. Только в Царском селе Ахматова с Недоброво и могли видеть бабочек траурниц. "Н. В. Недоброво - царскосельская идиллия", - так А.А. начнёт одну из записей последних лет.


"АРТУР  ЛУРЬЕ – КОМПОЗИТОР, ЩЁГОЛЬ, ОСТРОУМЕЦ  И  КУМИР чуть ли не всех женщин Серебряного века!" - мнение Савелия Сорина (1878—1953; русский, французский, американский художник-портретист, автор портрета - гравюры Анны Ахматовой 1913-1914 гг.)
                ********************************


Я С  ТОБОЙ  НЕ СТАНУ  ПИТЬ ВИНО,
Оттого что ты мальчишка озорной,
Знаю я – у вас заведено
С кем попало целоваться под луной... (1913)
         ***********

Т р е т и й,  н е  з н а в ш и й   н и ч е г о, Когда  ОН  п о к и н у л   с в е т..." - есть версия, что это один из завсегдатаев «Бродячей собаки» композитор Артур Сергеевич Лурье  (1892-1966), который в августе 1922 навсегда покинет Россию. (Смотрим: Кралин, Михаил Михайлович. Артур и Анна: Роман [без героя, но всё-таки о любви: Об А. Ахматовой и А. Лурье) К Артуру Лурье обращены многие стихотворения из сборника Ахматовой "ANNO DOMINI" (1922), название которому придумал Лурье.

Композитор Артур Лурье в 1912-м  участвовал в создании скандального сборника - "В защиту свободного искусства. Стихи. Проза статьи" (участвовал, но не подписался!). С 1912 по 1915-й А.Л. постоянный посетитель знаменитого литературно-артистического кабаре «Бродячая собака», где фактически был музыкальным руководителем. В «Бродячей собаке» Лурье и Ахматова и познакомились в 1913 году. Вот про эту первую встречу помещённое выше в эпиграфе стихотворение "Я с тобой не стану пить вино...".

 Надо думать, вино они вместе всё же пили. И из "Бродячей собаки" вместе отправились гулять до утра и, уж верно, целовались. Потом Лурье посещал тогда жену Н. Гумилёва - Анну Ахматову в их квартире в Царском Селе, играл специально для неё на рояле Баха. Тогда на стихи А.А. - Лурье создал вокальный цикл "Чётки" (1914; музыка не сохранилась), но после начала войны в 1914-м в их отношениях наступил перерыв до 1919 года. Предполагаемой причиной чего могла быть встреча А.А. с Борисом Ареп.

Не всегда понятно, точно ли Лурье посвящёно то или иное стихотворение А.А. Лирика такая "вещь", что трудно с абсолютной точностью  определить её конкретного и единственного по биографии адресата. Тем более трудно при такой насыщенности событиями достаточно короткого времени:

- В 1919-м Артур и Анна встретились вновь. В результате летом 1921 Анна ушла от своего второго мужа - измучившего её своей ревностью востоковеда Владимира Шилейко (Официально развелись в 1926.) и поселилась вместе с Лурье и Ольгой Глебовой-Судейкиной: одновременно мини-коммуна и внешне мирный любовный треугольник, что часто случалось в Серебряном веке, представители которого в том числе и таким эпатажным образом бунтовали против официальных моральных норм, считая их ханжескими. Итак  ниже список быстро следовавших одно за другим событий:

- В 1920-21-м А. А. Ахматова написала для А.Л. на стихи Блока сценарий балета "Снежная маска" (сценарий не сохр.).

- В ночь с 3 на 4 августа 1921 арестован, а затем, через три недели, расстрелян Николай Гумилёв.

- 7 августа 1921 года умирает Александр Блок, о чём Ахматова и Лурье узнают вместе. (О смети Гумилёва она ещё не знает.) Блока Лурье почти боготворил и любое слово поэта было для него законом. Есть непроверенная из поздних эмигрантских мемуаров версия, что Лурье до Смоленского кладбища нёс на голове крышку гроба Блока.


- 10 августа 1921 года в Петербурге, в день праздника Смоленской иконы Божией Матери, на Смоленском кладбище провожали в последний путь любимого поэта - Александра Блока. Ему Ахматова посвятит:

- А СМОЛЕНСКАЯ  НЫНЧЕ  ИМЕНИННИЦА.
Синий ладан над травою стелется.
И струится пенье панихидное,
Не печальное нынче, а светлое.
…
Принесли мы Смоленской Заступнице
Принесли Пресвятой Богородице
На руках во гробе серебряном
Наше солнце, в муке погасшее,
Александра, лебедя чистого.
     *****************

- От 24 августа постановление Петроградской ГубЧК о расстреле участников «Таганцевского заговора» (всего 61 человек) было опубликованно 1 сентября с указанием, что приговор уже приведён в исполнение в ночь на 26 сентября.


- В сентябре того же года Артуру Лурье посвящено:

ДОЛГИМ  ВЗГЛЯДОМ  ТВОИМ ИСТОМЛЁННАЯ,
И сама научилась томить.
Из ребра твоего сотворённая,
Как могу я тебя не любить?

Быть твоею сестрою отрадною
Мне завещано древней судьбой,
А я стала лукавой и жадною
И сладчайшей твоею рабой. (25 сентября 1921)
       <...> 
     ****************

- В октябре свет увидела пятая книга «Anno Domini MCMXXI» (с лат. — «В лето Господне 1921»), название которой придумал Лурье. В том же 1921, но уже в декабре Лурье посвящены уже иные по настроению стихи:


ЧТО  ТЫ  БРОДИШЬ  НЕПРИКАЯННЫЙ,
Что глядишь ты не дыша?
Верно, понял: крепко спаяна
На двоих одна душа.

Будешь, будешь мной утешенным,
Как не снилось никому,
А обидишь словом бешеным –
Станет больно самому. (Декабрь 1921 Петербург)
     ***********

- С 1918 по 1921 год Артур Лурье под руководством первого Наркома просвещения РСФСР  А.В. Луначарского (нарком с октября 1917 по сентябрь 1929 гг.) служил начальником Музыкального отдела Наркомпроса (МУЗО): иначе говоря, он был "комиссаром  музыки". В 1919 году А.Л. при МУЗО основал Ассоциацию современной музыки (АСМ) для пропаганды новых творческих исканий в музыке.

 АСМ не пользовалась авторитетом и популярностью среди композиторов, что некоторые современники объясняли личными качествами её руководителя, которого - щёголя, эстета и в музыке авангардиста, футуриста и вообще крайне экцентричного человека - более классически настроенные композиторы не слишком жаловали, считая А.Л. не слишком даровитым, зато "поющим" слишком уж восторженные дифирамбы новой власти. Странным казались и призывы А.Л. "перевести" на язык музыки методы живописного авангарда.


- 17 августа 1922 года Лурье уедет якобы в командировку (проверить уже не представляется возможным!)в Берлин, откуда не возвратится. Некоторые мемуаристы утверждают, что планов на эмиграцию у Лурье не было, а был он человек легко увлекающийся, поэтому и остался, увлёкшись мнимой свободой творчества и красочностью парижской (?) жизни.

На наш взгляд эта версия сомнительна: вся эмиграция шла первоначально через Берлин, и А.В. Луначарский, случалось, помогал желающим эмигрировать, давая им якобы служебные командировки. В Париж А.Л. отбудет уже в 1924-м, но сразу из Берлина он настойчиво звал к себе и Ахматову, и О. Судейкину, немного позже и уехавшую. Из Берлина Лурье пришлёт Анне более 10 с приглашениями присоединится к нему писем, но в том же 1922-м  А.А. без официальной регистрации брака станет женой искусствоведа Николая Пунина, вниманию которого перед отъездом Лурье сам неосторожно поручил А.А. 
___________________________________________________


- В конце 1922-го Ахматовой создана "Новогодняя баллада", к Н. Пунину явно не относящаяся. А к Артуру Лурье? Весьма возможно. Но Лурье, выражаясь вежливо, был в отношении прекрасных дам Дон Жуан, и Ахматова это прекрасно знала, да и сама после его отъезда поступила подобным образом. Он не собирался возвращаться в Россию. Она не собиралась покидать родную страну. Так чего было и ждать? Кстати, в начале отношений с Ахматовой в 1913-м  А.Л. был женат первый раз, а проживая уже с А.А. и Глебовой-Судейкиной был женат второй раз.

При крайне отрицательном отношении Анны Ахматовой к эмиграции (об этом ярко свидетельствует О. Глебова-Судейкина) добровольно покинувшие Россию для А.А. будто умершие:

НЕ  С  ТЕМИ  Я  КТО БРОСИЛ  ЗЕМЛЮ
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.

Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключенный, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.

А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.

И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час...
Но в мире нет людей бесслёзней,
Надменнее и проще нас. (1922 г.)
      **********

Если до гибели Николая Гумилёва у Анны Андреевны, возможно, и было искушение оставить Россию, то после она уже была связана с Родиной кровью погибшего. Да, у  А.А. нет особого восхищения новой довольно кровавой властью, а у всех ли поэтов Серебряного такое восхищение было?!

 Но у А.А. вслед за Блоком есть приятие исторической закономерности - неизбежности свершившихся событий. Бежит от исторической закономерности человек не очень мудрый и не очень смелый, или эгоист... или живущий только в своих фантазиях артист, часто - неудачник, слишком много о себе мнящий. Последнее по всем мемуарам прямо относится к Лурье, имя которого за рубежом было теоретически известно, но произведения его на сцену (оперы)и в концертные залы почти не попадали. В 1956-м после многолетнего перерыва через третьи руки получив от Артура весточку, Ахматова как бы подведёт итог их отношениям:

   Сладко ль видеть неземные сны? - Александр Блок (Эпиграф от А.А.А.)

БЫЛ  ВЕЩИМ ЭТОТ  СОН  ИЛИ  НЕ  ВЕЩИМ...
Марс воссиял среди небесных звёзд,
Он алым стал, искрящимся, зловещим,
А мне в ту ночь приснился твой приезд, -

Он был во всём... И в баховской чаконе**
И в розах, что напрасно расцвели,
И в деревенском колокольном звоне
Над чернотой распаханной земли,

И в осени, что подошла вплотную
И вдруг, раздумав, спряталась опять.
О август мой, как мог ты весть такую
Мне в годовщину страшную отдать!

Чем отплачу за царственный подарок?
Куда идти и с кем торжествовать?
И вот пишу, как прежде без помарок,
Мои стихи в сожженную тетрадь.  (14 августа 1956)
    ****************

Эпиграф взят из стихотворения обожаемого Артуром  поэта - Блока "Шаги командора". Полностью процитированное это стихотворение в отношениях А.А.  и А.Л. кое-что прояснит:

Тяжкий, плотный занавес у входа,
За ночным окном — туман.
Что теперь твоя постылая свобода,
Страх познавший Дон-Жуан?

Холодно и пусто в пышной спальне,
Слуги спят, и ночь глуха.
Из страны блаженной, незнакомой, дальней
Слышно пенье петуха.

Что изменнику блаженства звуки?
Миги жизни сочтены.
Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,
Донна Анна видит сны...

Чьи черты жестокие застыли,
В зеркалах отражены?
Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?
Сладко ль видеть неземные сны?
<...>
  ...В грозном утреннем тумане
     Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет
     Анна встанет в смертный час. (Сентябрь 1910 — 16 февраля 1912)      
                *   *   *

Итак, А.Л. -  Дон Жуан и "изменник". Донна Анна спит в могиле: то нет уже прежней Анны, "долгим взором его истомлённой", значит и "изменник"- прежний А.Л. не жив. Отсюда в "Новогодней балладе" - "Не знавший ничего, когда он покинул свет" - вполне может относится и к живому: он ещё не понял, что значит остаться без Родины.

Предоставим слово самому Артуру Лурье, на закате жизни искавшим, с кем бы частным образом отослать письмо, дабы в советской России не навредить адресату? Такие человек нашёлся. И Ахматова тоже находила, с кем передать А.Л. скупые вести. Потому что открытая переписка с эмигрантом - изменником родины для состоявшей под негласным надзором НКВД Ахматовой была бы губительна.

ИЗ ПИСЕМ  ЛУРЬЕ: "КОНТАКТ  С  АННОЙ  АНДРЕЕВНОЙ ВОЗОБНОВИЛСЯ после очень многих лет <через 40 лет после отъеда А.Л.из Берлина>, в 1958 году. Она прислала мне с оказией свою прелестную фотографию (старинную), которая у меня когда-то была, но погибла в Париже. А я ей отправил музыку к её стихотворению “Ива” (“А я росла в узорной тишине”) <...> Я не пишу к Анне, так как боюсь, как бы “американская вода не причинила ей вреда”, а верные оказии представляются очень редко".(Из письма Артура Лурье - Саломее Андрониковой***, от 9.XI. 1961 г.)**

Весточка от А.Л. будто из времени молодости А.А. вызвала к жизни стихотворение:
         
Т Р И Н А Д Ц А Т Ь  С Т Р О Ч Е К

И  н а к о н е ц   т ы  с л о в о   п р о и з н ё с
Не так, как те... что на одно колено, —
А так, как тот, кто вырвался из плена
И видит сень священную берез
Сквозь радугу невольных слез.
И вдруг тебя запела тишина,
И чистым солнцем сумрак озарился,
И мир на миг один преобразился,
И странно изменился вкус вина.
И даже я, кому убийцей быть
Божественного слова предстояло,
Почти благоговейно замолчала,
Чтоб жизнь благословенную продлить. (1963 г.)
     ***************

АРТУР  ЛУРЬЕ  -  САЛОМЕЕ АНДРОННИКОВОЙ от 22.X.1963 г: "Какую странную роль назначила Вам судьба между мной и Анной! <...> Она любила придавать в жизни всему загадочную форму и сохранила это до сих пор, и пишет, как под маской. <...> У неё никогда ничего не бывает сказано зря. Мне было трудно писать ей после сорока лет молчания. Как писать, что можно и чего нельзя говорить в условиях, в которых она там живёт? Для меня это была невероятная трудность. Я написал ей так, как если бы не было этих сорока лет молчания. Поэтому она и говорит: “И  н а к о н е ц  т ы  с л о в о   п р о и з н ё с”...
            ****************************          
 
АРТУР  ЛУРЬЕ – АННЕ  АХМАТОВОЙ от 25.III. 63:

"МОЯ  ДОРОГАЯ  АННУШКА, недавно я где-то прочёл о том, что когда д’Аннунцио и Дузэ* встретились после 20 лет разлуки, то оба они встали друг перед другом на колени и заплакали. А что я могу тебе сказать? Моя “слава” тоже 20 лет лежит в канаве, т.е. с тех пор как я приехал в эту страну. <...> Живу в полной пустоте‚ как тень. Все твои фотографии глядят на меня весь день. Обнимаю и целую тебя нежно. Береги себя. Жду от тебя вестей. А."
                ************************

Вестей он дождётся грустных: никогда не берёгшая себя Анна покинет этот мир 5 марта 1966 года. Её переживший на семь месяцев не слишком верный возлюбленный, но влатах Серебряного века рыцарь в своём понимании новаторской музыки Артур уйдёт из Этого мира 7 октября 1966 года.
_________________________

Не очень деликатно развеивать мифы о безукоризненном рыцарском благородстве, но по воспоминаниям последней любовницы (она сама себя так без стеснения и назвала в мемуарах) Артура Лурье в Нью-Йрке Ирины Грэм****: А.С. - "Т е р я л   ж е н щ и н  в ы с о к о й   д у ш и  из-за своего капризного, вспыльчивого и ложно-независимого характера"; "А.С. сам разрушал то, что было для него благотворно. Из упрямства, снобизма..."; "...В жизни он вёл себя, говоря его словами, “как дурак и сноб...”";

"КОНЕЧНО, А.С. БЫЛ  ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ  АРТИСТОМ, он писал дивную музыку, был блестящ, умён, остроумен, полон шарма... но в какие бы ангельские ризы я его ни наряжала, человек он был... странный. В нём, так много говорившем о человечности, о добре, о страдании и т.д. отсутствовало, по-моему, понятие об элементарной морали.";

"“ЗАГАДКА” А.С. ЗАКЛЮЧАЛАСЬ В  ТОМ, что он, подобно многим артистам... мог вести интригу по многим направлениям и... “в р а т ь”, как говорил Пушкин, не одной, а многим женщинам и в одно и то же время (Творчество Миши Кралина. "Артур и Анна". Часть вторая).
           _______________________________________________


До последних дней в комнате А.С. находилась фотография Анны Ахматовой: "Она прислала мне свою дивную фотографию, молодую, на которую смотрю с восхищением, и, кажется, что это только что было – в Раю!" (А.Л.- Саломее Андронниковой от V.1962 г.)

 Кроме фотографии рядом с А.Л. была ещё и четвёртая жена, и к ней в придачу сменявшиеся прекрасные дамы - его подруги. Надо полагать, что на этом фоне Ахматова оставалась для него воспоминанием молодости счастливой уже потому, что она молодость: "В р е м я  о б л а г о р а ж и в а е т. Забывается дурное и помнится лишь хорошее..." - из писем А. Лурье. Таким же счастливым воспоминанием Артур Лурье остался и для Ахматовой.

Одной своей корреспондентке после многолетнего перерыва в общении Артур признавался: "Я  с о в е р ш е н н о  В а с   н е  п о м н ю. Точно так же, вероятно, и Вы – не знаете, призрак ли я или живой человек". Артур мечтал, что бы Анна приехала в Америку погостить, и неоднократно возвращался к фантастической идее, как бы Аннушку" "вытащить" из России насовсем?.. Естественно, не желавшая покидать Родину А.А. не приехала. А.А  и А.Л. так и не встретились на закате жизни, да и не надо было, иначе встретились бы чужие друг другу люди. Чего стоит  мнение не слишком высоко оценившего "Поэму без героя" Артура Лурье:

"МЕНЯ  ОЧЕНЬ  ОГОРЧАЕТ  ТАКОЕ  СНИЖЕНИЕ  ВКУСА. Бедная Анна в этом не виновата, конечно. Это влияние советской среды, с которой нельзя было бесконечно бороться. Как бы она ни сопротивлялась ей, среда всё же действует, в конце концов. Как это грустно!
 <...>
 Анне теперь 73 года. А я помню её, когда ей было 23. Прошло полвека, а мне кажется, что это вчера было. Вижу её всё такой же, какой она была. Да и всех нас. Наша молодость никогда от нас не уйдёт, она особенная. В этом наша тайна. Мы правда “особенные”. Д р у г и х   т а к и х   н е  б у д е т.  12.II.1962 г." - в последнем Артур Лурье совешенно прав.
                ******************************

"Бедная Анна" - это как "Бедная Лиза" Карамзина. Но в сравнении с некоторыми прочими Анна-то как раз не была духовно бедной: она жила на Родине. В данной ситуации психологически встреча посредством посылаемых друг другу стихов и музыки  безопаснее и творчески плодотворнее и утешительнее встречи личной.

Напоследок этот странный человек  Артур Лурье - плоть от плоти Серебряного века! - высказался удивительно мудро:

 "Я СДЕЛАЛ  МАЛЕНЬКОЕ  ОТКРЫТИЕ  ДЛЯ  СЕБЯ: МОЛОДОСТЬ  НЕ УМИРАЕТ. Она не погибает никогда. До тех пор, пока мы её не теряем и не убиваем в себе. Она не зависит от возраста. Быть может, это и есть бессмертие..."

"Для тех, кому она <молодость> была дана, как светлый дар, как живое состояние души. Она не только не умирает, но и не убывает в душе до последних дней. А потом переходит к тому, кто будет достоин принять её. И мы не знаем, к кому перейдёт наша молодость. Но очень весело думать, что так будет... Ведь это и есть творческий дар в отношении к самой жизни, а не только в писании стихов, музыки или картин".

" “А мотыльки, порхающие над цветами жизни"***** – иногда прелестное зрелище. Не всегда. Иногда малопривлекательное. У них судьба короткая. Увянут и ничего не останется. Никто и не вспомнит. А мы помним. И какой страшной памятью! Пока помним – всё живёт. И будет жить. Потом другие вспомнят. О нас. Это и будет их творчеством. Началом его...". (Из писем Артура Лурье Саломее Андрониковой - 6.V.1962 г.)
________________________________________


*Габриеле д’Аннунцио (1863—1938) — известный итальянский писатель, поэт, драматург, политический и военный деятель. Как поэт Сильно повлиял на русских акмеистов. Находился в близких отношениях с Элеонорой Дузе (1895—1904), образ которой дан в романе Д’Аннунцио «Пламя». 

Элеонора Дузе(1858 — 1924) — всемирно известная итальянская актриса, обладательница прозвища «Божественная» (la Divina). Считалась величайшей театральной актрисой своего времени. Обидевшись на Аннуцио, Дузе разорвала с ним  дружбу, и много лет они не встречались.
________________________________

**Княжна Саломея Николаевна Андронникова (1888, Тифлис — 1982, Лондон) — одна из самых примечательных женщин Серебряного века, меценат, модель многих портретов и адресат многих стихотворений.

***«Чакона» — изначально средневековый танец карнавального характера. В данном случае имется ввиду Иоганна Себастьяна Баха из цикла «Сонаты и партиты для скрипки соло заключительная часть партиты для скрипки №2 ре минор (создано между 1717 и 1720 гг.). Баховскую чакону в переложении на фортепиано Лурье играл для Ахматовой в Царском селе.

****Ирина Грэм (род. в Италии - умела в 1996 г. США) - русско итальянского происхождения литератор, журналист, общественный деятель. Ирина Грэм в России никогда не бывала, но владела русским языком как родным.

*****“А мотыльки, порхающие над цветами жизни" - у А. Лурье цитата из ненайденного источника. Бабочкам и мотылькам на различных языках посвящено множество стихотворений. Здесь возможен перевод самого А.Л. или неточная цитата.


БОРИС  АНРЕП - АННЕ  АХМАТОВОЙ

Я позабыл слова и не сказал заклятья;
По деве немощной я, глупый, руки стлал,
Чтоб уберечь её от чар и мук распятья,
Которое ей сам в знак нашей встречи дал.* (13 февраля 1916)

*Б. Анреп действительно подарил А.А. найденное им старинное распятье.

            *****************

АХМАТОВА - БОРИСУ  АНРЕП:

Когда о горькой гибели моей
Весть поздняя его коснется слуха,
Не станет он ни строже, ни грустней,
Но, побледневши, улыбнется сухо.
И сразу вспомнит зимний небосклон
И вдоль Невы несущуюся вьюгу,
И сразу вспомнит, как поклялся он
Беречь свою восточную подругу. (1917, А.А.- Борису Анреп)
      ******************

Говоря прозой, кто-то поклялся и, судя по тексту стихотворения, не исполнил обещанное... И вот есть версия, что в "Новогодней балладе" за новогодним столом шестой прибор предназначался для одного из в прошлом к А.А. близких - для Бориса Васильевича фон Анреп (1883—1969) — белого офицера и потом русского художника по мозаике и литератора.


БОРИС  АНРЕП  В СТИХАХ  А.А. - "НЕЗАБЫТЫЙ",  "ДРУГ ПРЕКРАСНЫЙ", И  "ОТСТУПНИК".  Бориса  Анреп исследователи творчества Ахматовой часто "сажают" за шестой прибор, чему вроде бы есть серьёзное биографическое подтверждение. "Семь дней любви и вечная разлука...» — так сама Анна Ахматова потом подведёт итог их отношениям. Ахматова посвятила Борису Анреп более тридцати стихотворений:

ТЫ  ВСЕГДА  ТАИНСТВЕННЫЙ И НОВЫЙ,
Я тебе послушней с каждым днем.
Но любовь твоя, о друг суровый,
Испытание железом и огнем.
 
Запрещаешь петь и улыбаться,
А молиться запретил давно.
Только б мне с тобою не расстаться,
Остальное все равно!

Так, земле и небесам чужая,
Я живу и больше не пою,
Словно ты у ада и у рая
Отнял душу вольную мою. (1917)
      ************

В 1914 году Недоброво неосторожно познакомил Ахматову со своим давним ещё с гимназических лет в Харькове другом Борисом Анреп. Между Анной и Борисом мгновенно вспыхнул роман. Как говорится, - сердцу не прикажешь, но Недоброво в некотором роде не был ли сам виноват, слишком много и восторженно рассказывая Анне о своём лучшем друге?! Вот почему в 1914-м в обращённом к Недоброво стихотворении Анна скажет:

Чернеет дорога приморского сада,
Желты и свежи фонари.
Я очень спокойная. Только не надо
Со мною о  н ё м  <о Б.А.> говорить.
Ты милый и верный, мы будем друзьями...
Гулять, целоваться, стареть...
И легкие месяцы будут над нами,
Как снежные звёзды, лететь. (1914 г.)
         **********

Двойную измену переживал Н-во болезненно. Анне он всё простил, а с Борисом дружба охладела. Хотя ранее Борису Недоброво посвятил немало стихов:

 НАДПИСЬ  НА  КАРТОЧКЕ  АНРЕПУ

 В твоем познанье о себе
 я равновесья не нарушу -
 даю своё лицо тебе,
 тебе, кто знает мою душу. (3.XII.1903)
  **************

     А Н Р Е П У

 Мы дружбу мерим уж годами.
 Так почему, скажи, так ново
 Нам это дорогое слово
 И так глубоко меж словами?

 И никогда для нас не те же
 Все наши мысли и волненья
 И опьянение сближенья
 В нас непрерывно, живо, свеже...
       <...>
 (7.II.1904-25.III.)


ИЗ МЕМУАРОВ  САМОГО  БОРИСА  АНРЕП  "О  ЧЁРНОМ  КОЛЬЦЕ". Свои мемуары Б.А. наполнил к нему обращёнными стихами самой Ахматовой, так что это не совсем мемуары, а, скорее, красивое эссе, явно поэтизирующее действительность. И плюс кэтому нужно помнить, что через много  по памяти воссоздаваемые события - мемуары в большинстве более щадящи к их авторам, чем это могло быть на самом деле. Если, конечно, оставшиеся в живых не опровергнут. Но Б. Анреп распорядился печатать эти мемуры только после своей смерти, а прожил он дольше Ахматовой, так что опровергать его воспоминания было уже некому.

ИТАК, СЛОВО  БОРИСУ  АНРЕП: "Н.В. Недоброво познакомил меня с Анной Андреевной в 1914 году по моём приезде из Парижа, перед моим отъездом на фронт. <...> При встрече с ней я был очарован: волнующая личность, тонкие, острые замечания, а главное – прекрасные, мучительно-трогательные стихи. Недоброво ставил её выше всех остальных поэтов того времени.

В 1915 году я виделся с Анной Андреевной во время моих отпусков или командировок с фронта. Я дал ей рукопись своей поэмы "Физа" на сохранение; она её зашила в шёлковый мешочек и сказала, что будет беречь как святыню.

НЕ  ХУЛИЛ  МЕНЯ, НЕ  СЛАВИЛ,
Как друзья и как враги,
Только душу мне оставил
И сказал: побереги.
И одно меня тревожит:
Если он теперь умрёт,
Ведь ко мне Архангел Божий
За душой его придёт.
Как тогда её я спрячу,
Как от Бога утаю?
Та, что так поёт и плачет,
Быть должна в Его раю. (А.А. 1915)
     *  *  *
Мы катались на санях, обедали в ресторанах, и всё время я просил её читать мне стихи; она улыбалась и напевала их тихим голосом... Во время одного из наших свиданий в 1915 году я говорил о своем неверии и о тщете религиозной мечты. Анна Андреевна строго меня отчитывала, указывала на путь веры как на залог счастья. "Б е з  в е р ы  н е л ь з я".

Позднее она написала стихотворение (кстати, Анна Андреевна терпеть не могла слово "стихотворение"), имеющее отношение к нашему разговору:

ИЗ ПАМЯТИ  ТВОЕЙ  Я ВЫНУ  ЭТОТ ДЕНЬ,
Чтоб спрашивал твои взор
Беспомощно-туманный:
Где видел я персидскую сирень,
И ласточек, и домик деревянный?
О, как ты часто будешь вспоминать
Внезапную тоску неназванных желаний
И в городах задумчивых искать
Ту улицу, которой нет на плане!

При виде каждого случайного письма,
При звуке голоса за приоткрытой дверью
Ты будешь думать: "Вот она сама
Пришла на помощь моему неверью". (А.А. 4 апреля 1915)
       *****************

Так это и было. Но от неё я не получил ни одного письма, и я не написал ни одного, и она не "пришла на помощь моему неверью", и я не звал.
<...>
Через несколько дней <в феврале 1916> Я должен был уезжать в Англию. За день до моего отъезда получил от Анны Андреевны ее книгу стихов "Вечер" с надписью:

Б о р и с у   А н р е п у —

Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
Анна Ахматова
1916. Царское Село.
13 февраля
   *  *  *
Тринадцатого февраля!!
<...>

 Наша встреча нашла отзвук в нескольких стихах Анны Андреевны:

СЛОВНО  АНГЕЛ, ВОЗМУТИВШИЙ  ВОДУ,
Ты взглянул тогда в мое лицо,
Возвратил и силу, и свободу,
И на память чуда взял кольцо.

Мой румянец жаркий и недужный
Стерла богомольная печаль.
Памятным мне будет месяц вьюжный,
Северный встревоженный февраль. (Февраль 1916, Царское Село)
    ****************

Я уехал в Лондон, откуда должен был вернуться недель через шесть. Но судьба сложилась иначе.

НЕБО  МЕЛКИЙ  ДОЖДИК  СЕЕТ
На зацветшую сирень.
За окном крылами веет
Белый, белый Духов День.

Нынче другу возвратиться
Из-за моря – крайний срок.
Все мне дальний берег снится,
Камни, башни и песок.

На одну из этих башен
Я взойду, встречая свет...
Да в стране болот и пашен
И в помине башен нет.

Только сяду на пороге,
Там ещё густая тень.
Помоги моей тревоге,
Белый, белый Духов День! (А.А. 1916, весна. Слепнёво)
     ********

Я никогда не писал. Она тоже отвечала полным молчанием.

И  БЕЗ  ПЕСЕН  ПЕЧАЛЬ  УЛЕГЛАСЬ.
Наступило прохладное лето,
Эта встреча никем не воспета,
Словно новая жизнь началась.

Сводом каменным кажется небо,
Уязвленное желтым огнем,
И нужнее насущного хлеба
Мне единое слово о нем.

Ты, росой окропляющий травы,
Вестью душу мою оживи, –
Не для страсти, не для забавы,
Для великой земной любви. (А.А.1916. Слепнёво)
     ****************

Престольный крест, подаренный мною Анне Андреевне, оставил след в её стихах:

КОГДА  В МРАЧНЕЙШЕЙ  ИЗ СТОЛИЦ
Рукою твердой, но усталой,
На чистой белизне страниц
Я отречение писала,

И ветер в круглое окно
Вливался влажною струею, –
Казалось, небо сожжено
Червонно-дымною зарею.

Я не взглянула на Неву,
На озаренные граниты,
И мне казалось – наяву
Тебя увижу, незабытый...

Но неожиданная ночь
Покрыла город предосенний
Чтоб бегству моему помочь,
Расплылись пепельные тени.

Я только крест с собой взяла,
Тобою данный в день измены,
Чтоб степь полынная цвела,
А ветры пели, как сирены.

И вот он на пустой стене
Хранит меня от горьких бредней,
И ничего не страшно мне
Припомнить – даже день последний. (А.А. 1916, август. Песочная бухта)
   **************

Меня оставили в Англии, и я вернулся в Россию только в конце 1916 года и то на короткое время. Январь 1917 года я провел в Петрограде и уехал в Лондон с первым поездом после революции Керенского. В ответ на то, что я говорил, что не знаю, когда вернусь в Россию, что я люблю покойную английскую цивилизацию разума (так я думал тогда), а не религиозный политический бред, Анна Андреевна написала:

ВЫСОКОМЕРЬЕМ  ДУХ ТВОЙ  ПОМРАЧЁН,
И оттого ты не познаешь света.
Ты говоришь, что вера наша – сон,
И марево – столица эта.

Ты говоришь – моя страна грешна,
А я скажу – твоя страна безбожна.
Пускай на нас еще лежит вина, –
Все искупить и все исправить можно.

Вокруг тебя – и воды и цветы.
Зачем же к нищей грешнице стучишься?
Я знаю, чем так тяжко болен ты:
Ты смерти ищешь и конца боишься. (1 января 1917)

И позже в том же году:

ТЫ – ОТСТУПНИК: ЗА  ОСТРОВ  ЗЕЛЁНЫЙ
Отдал, отдал родную страну,
Наши песни и наши иконы
И над озером тихим сосну.
<...>
Так теперь и кощунствуй и чванься,
Православную душу губи,
В королевской столице останься
И свободу свою полюби.

Для чего ж ты приходишь и стонешь
Под высоким окошком моим?
Знаешь сам, ты и в море не тонешь
И в смертельном бою невредим.

Да, не страшны ни море, ни битвы
Тем, кто сам потерял благодать.
Оттого-то во время молитвы
Попросил ты тебя поминать. (1917? Слепнёво)
       ***************

Революция Керенского... Я мало думаю про революцию. Одна мысль, одно желание: увидеться с Анной Андреевной... Я перешёл Неву по льду, чтобы избежать баррикад около мостов.... Звоню, дверь открывает Анна Андреевна. "Как, вы? В такой день? Офицеров хватают на улицах", – "Я снял погоны".

Видимо, она была тронута, что я пришёл... Мы некоторое время говорили о значении происходящей революции. Она волновалась и говорила, что надо ждать больших перемен в жизни. "Будет то же самое, что было во Франции во время Великой революции, будет, может быть, хуже"... Она опустила голову. "Мы больше не увидимся. Вы уедете". – "Я буду приезжать. Посмотрите: ваше кольцо".

 Я расстегнул тужурку и показал ее черное кольцо на цепочке вокруг моей шеи. Анна Андреевна тронула кольцо. "Это хорошо, оно вас спасёт". Я прижал её руку к груди. "Носите всегда". – "Да, всегда. Это святыня", – прошептал я. Что-то бесконечно женственное затуманило её глаза, она протянула ко мне руки. Я горел в бесплотном восторге, поцеловал эти руки и встал. Анна Андреевна ласково улыбнулась. "Так лучше", – сказала она".
                **********************************

 К  ПРИВЕДЁННОМУ  ВЫШЕ  ОТРЫВКУ  ИЗ  МЕМУАРОВ  БОРИСА  АНРЕП  КОММЕНТАРИЙ  от автора данной статьи:

"ВИДИМО, ОНА БЫЛА  ТРОНУТА..."?! Истинно английское сухое определение. Ахматова  скажет более определённо:

ЭТО  ПРОСТО, ЭТО  ЯСНО,
Это всякому понятно,
Ты меня совсем не любишь,
Не полюбишь никогда.
Для чего же так тянуться
Мне к чужому человеку,
Для чего же каждый вечер
Мне молиться за тебя?
      <...> (1917)
    ***********

Не ограничившись дневниковой записью, Борис создал более эмоциональное стихотворное прощальное послание:

                П Р О Щ А Н И Е

                А. А. Ахматовой

                За верстами версты, где лес и луг,
                Мечтам и песням завершённый круг,
                Где ласковой руки прикосновенье
                Дает прощальное благословенье.
                Исходный день, конечная верста,
                Прими мой дар священного креста.
                Постой, продлись, верста! От устья рек
                По морю уплывает человек.
                Он слышит зов вдали: "Постой, постой!"
                Но та мечта останется пустой,
                Но не верста, что мерит вдохновенье
                И слов мучительных чудотворенье.
                Ты создаешь свои стихи со стоном,
                Они наполнят мир небесным звоном.
                *****************

"П р о щ а н и е"  можно понять и так, что Анреп в какой то мере бежал и от возлюбленной тоже: стихи его подруги "наполнят мир небесным звоном", но тяжело быть рядом с не живущей обыденностью, а постоянно "создающей... стихи со стоном". Первоначально очарование сразило рыцаря, но благоразумие победило.

Судя по немногим стихам молодого Бориса Анреп в молодости ему всё-таки больше хотелось любить просто земную женщину, а не поэта:

Б. АНРЕП  -   АХМАТОВОЙ

                Мне страшно, милая, узор забавных слов
                В живую изгородь над нами разрастется,
                В трехсмысленной игре тугим узлом совьется:
                Кокетства ваш прием остер и вечно нов.
                Но как несносен он! Как грустно будет знать,
                Что переплет листвы изящной пестротою
                Скрывал простор лугов с их теплой простотою,
                Деревню бедную, затопленную гать,
                Берёзовый лесок за тихою рекою.
                *******************

По стихам А.А. судя, её любовь была страстно надрывная и в чём-то страстно ею выдуманная. Тем сильнее потом будет обличение бывшего героя: «Ты — отступник...»  К Борису Анреп от А.А. стихотворные упрёки в трусости и предательстве фактически едва ли справедливы: как бывшего белого офицера его в России ждал расстрел, так что уехать для него было... просто по английски рационально. Но вот Гумилёв же не уехал! И многие другие, не пожелавшие уехать, поплатились за это жизнью.

Позже Ахматова снимет большую часть посвящений с первоначально адресованных Б. Анреп стихов, только ли для того, дабы скрыть с ним свои отношения?.. Может быть, ей просто свои былые страсти стали казаться мелочными?! Стихотворения уже известны, и уничтожать их не было смысла.

Массовый читатель (не въедливый критик или литературовед!) читаемые стихи интуитивно прилагает к себе: если стихи душевному настрою читателя созвучны, тогда и нравятся. Сняла А.А. посвящения Б.А., - и от этого нет никакого ущерба для читателей. Вот посвящения Блоку она же не сняла.
                ***********************************


БОРИС  АНРНП  ПРОДОЛЖАЕТ  ВСПОМИНАТЬ: "С первым поездом я уехал в Англию. Я долго носил кольцо на цепочке вокруг шеи.

Война кончилась. Большевики. Голод в России. Я послал две съестные посылки Анне Андреевне, и единственное известие, которое я получил ней, была ее официальная карточка с извещением о получении посылки:

"Дорогой Борис Васильевич, спасибо, что меня кормите. - Анна Ахматова".
<...>
Шли годы. В глубине души заживающая рана: как часто я отпирал свой ящичек с драгоценностями и нежно прикладывался к черному кольцу. Носить его я больше не хотел, это казалось мне или святотатством, или комедией. Жизнь сосредоточилась на художественной работе, на мозаике. Но в сердце прошлое смутно жило, и кольцо мысленно было со мной "всегда"".

                ***********************************

ОДНОВРЕМЕННО С "НОВОГОДНЕЙ  БАЛЛАДОЙ"  А.А. как раз подведёт поэтический итог отношениям с Б.А., возможно именно после получения от него посылки со столь ценной в те годы едой. В 1921-му Борису Анреп посвящено:

Семь дней любви, семь грозных лет разлуки,
Война, мятеж, опустошенный дом,
В крови невинной маленькие руки,
Седая прядь над розовым виском.

Прощай, прощай, будь счастлив, друг прекрасный,
Верну тебе твой сладостный обет,
Но берегись твоей подруге страстной
Поведать мой неповторимый бред, -

Затем что он пронижет жгучим ядом
Ваш благостный, ваш радостный союз;
А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанья муз. (1921)
         ********************

Это стихотворение, похоже, свидетельствует против присутствия бывшего возлюбленного за Новогодним столом: он жил и работал вполне благополучно, так место ли ему среди погибших?..

Дальнейшее случится через сорок с лишним лет после создания "Новогодней баллады", поэтому на её создание влиять не могло, но интересно как картина чувств и характеров. Анреп рассказывает, что во Великая отечественная война застала его в Париже, и во время бомбёжки кольцо пропало:

"ЖИЗНЬ  ТЕКЛА... Я читал почти всё, что Анна Андреевна печатала и что печаталось за границей. И эти стихи волновали меня так же сильно, как раньше, — может быть, сильнее. Острые страдания, которые я когда-то переживал от потери черного кольца, смягчились мало-помалу в тихую скорбь. Но чувство вины продолжало мучить.

В 1965 году состоялось чествование Анны Андреевны в Оксфорде...* Я был в Лондоне, и мне не хотелось стоять в хвосте её поклонников. Я просил... передать ей мой сердечный привет и лучшие пожелания, а сам уехал в Париж...

Образ Анны Андреевны, какою я помнил её в 1917 году, оставался таким же очаровательным, свежим, стройным, юным. Я спрашивал себя, было ли прилично с моей стороны уехать из Лондона. Я оказался трусом и бежал, чтобы Анна Андреевна не спросила о кольце. Увидеть её? "Мою Россию!" Не лучше ли сохранить мои воспоминания о ней, как она была? Теперь она международная звезда! Муза поэзии! Но все это стало для меня четвертым измерением... <...>  На мне лежал тяжелый гробовой камень. На мне и на всем прошлом, и не было сил воскреснуть."

*В июне 1965-го Ахматова ездила в Англию на вручение ей диплома почётного доктора Оксфордского университета.

                ******************************************

Не оказавшаяся трусом Анна Андреевна на обратном пути проездом через Париж сама нашла - сама позвонила Борису Анреп, назначив ему встречу у себя в гостиннице. Встретились два весьма немолодых человека (ей - 75, ему - 82 года), при случайном свидании не узнавшие бы друг друга. Обоим встретившимся почти через сорок лет было крайне неловко. Разговор вышел светский, почти "ни о чём". На личные темы не переходили. О кольце А.А. так и не спросила.

Вернувшись домой, Ахматова скажет, что Анреп во время встречи был как "деревянный": "Мы не поднимали друг на друга глаз - мы оба чувствовали себя убийцами..." - убийцами прошлой бурной романтики, волнующей и оживляющей память, можно прокомментировать. А ведь образ молодой Ахматовой долгие годы творчески вдохновлял Б.А. Так в центре мозаичного панно Сострадание (1952), посвящённого жертвам блокадного Ленинграда, похожуюна Анну Ахматовой женщину благословляет ангел. 

Встреча для него была мучительная и ненужная. А для неё, возможно, нужная как избавление от тени прошлых страстей? Или только для того, чтобы хоть немного поговорить о Недоброво?..
                ************
 
Таким образом биографические факты и многие Борису Анреп посвящённые стихотворения вроде бы за то, чтобы за новогодним столом "посадить" его за шестой прибор. Есть, правда, зыбкий полунамёк, что при создании "Новогодней баллады" о  Б.А. Ахматова помнила. При их расставании в Париже она сказала:

" – Ну, теперь идите, благодарю, что пришли. Напишите хоть на Новый год".

Зато другие факты и последнее выше стихотворение А.А. - "Семь дней любви, семь грозных лет разлуки..." - против. Например, если "читал почти всё, что Анна Андреевна печатала", наверняка он читал и "Новогоднюю балладу", но в мемуарах процитировав многие ему адресованные стихи, "НГ"он не упоминает: себя за новогодний стол не посадил.

 И если второй раз Анреп женился ещё в 1918, то о какой по счёту "подруге страсной" идёт речь в стихотворении - "Семь дней любви, семь грозных лет разлуки..."? И "отступнику" ли произносить третий сакрально торжественный тост?.. Мемуары Бориса Анреп завершаются так, - под подписью рукой Б.А. но другими чернилами, приписанным строками из ему посвящённого стихотворения А.А., какую приписку - самопризнание мог сделать только сам Б.А.:

Это просто, это ясно,
Это всякому понятно –
Ты меня совсем не любишь,
Не полюбишь никогда... (1917)
       *********

В пользу за новогодним столом присутствия Артура Лурье вроде бы говорит то, что он ещё недавно уехал: горечь с ним расставания ещё свежа, а "отступник" Анреп отбыл из России уже пять лет тому назад. Но однозначного ответа в чью-либо из двоих пользу всё равно нет. И ещё одно: хотя биографические факты тоже немало говорят в пользу Артура Лурье, так сказать, шестое чувство исследователя этому сопротивляется: связь А.А. с Артуром была бурной, но не трагичной.

 Возможно, адресат стихотворения вообще - обобщённый? Обобщение - широко применяемый в лирике приём. Вот у  А.А.:


Я  ГИБЕЛЬ  НАКЛИКАЛА  МИЛЫМ,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Как вороны кружатся, чуя
Горячую, свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя насылала любовь.
С тобою мне сладко и знойно,
Ты близок, как сердце в груди.
Дай руки мне, слушай спокойно.
Тебя заклинаю: уйди.
И пусть не узнаю я, где ты,
О Муза, его не зови,
Да будет живым, невоспетым
Моей не узнавший любви. (1921 г.)
     **********

"Гибель накликала милым", - как уже говорилось, Николаю Гумилёву и Николаю Недоброво. "Моей не узнавший любви..." - не Анреп, и не Лурье, так как  А.А. их не прогоняла. Образ здесь обобщённый: кто-то, "моей не узнавший любви" и поэтому оставшийся жить.
             

ЗЕРКАЛО  ОБОБЩЕНИЯ  В  ЛИРИКЕ   АННЫ АХМАТОВОЙ.  В 1921-м после гибели Николая Гумилёва Ахматова создаёт мини-цикл "Дальний голос" из двух по перекликающемуся смыслу зеркальных стихотворений, которые ещё и зеркальны в самих себе. В первом героиня вспоминает, как некто - возлюбленный сказал, что она "не женщина земная, А солнца зимнего утешный свет". Во втором, написанном как бы с Того света от имени ушедшего, неземная женщина превращается в хищного коршуна:


В тот давний год, когда зажглась любовь,
Как крест престольный, в сердце обреченном,
Ты кроткою голубкой не прильнула
К моей груди, но коршуном когтила.
Изменой первою, вином проклятья
Ты напоила друга своего.

Но час настал в зелёные глаза
Тебе глядеться, у жестоких губ
Молить напрасно сладостного дара
И клятв таких, каких ты не слыхала,
Каких ещё никто не произнес.
Так отравивший воду родника
Для вслед за ним идущего в пустыне
Сам заблудился и, возжаждав сильно,
Источника во мраке не узнал.
Он гибель пьет, прильнув к воде прохладной,
Но гибелью ли жажду утолить?
     **************

Композиция стихотворения зеркальна в том смысле, что измена как бы возвращается к изменщице для неё в свою очередь невозможностью взаимной любви: она любит, а её не любят. Приходится встречать утверждения, что «зелёные глаза» и «жестокие губы» - это либо про Б. В. Анреп, либо о А. С. Лурье. Но это неверно! Ни у одного из них не было зелёных глаз. По разным мемуарам  глаза у Недоброво были голубые или синие. У Артура Лурье - тёмные.

«Жестокие губы» и  «зелёные глаза» - характерные для Серебряного века поэтические штампы. Зелёные глаза у ядовитой змеи. Зелёные глаза у верной только своим хотениям кошки. В данном же стихотворении «зелёные глаза», да ещё и «жестокие губы» означают безнадёжность для влюблённой: взаимности она не дождётся. Такова кара судьбы за прошлые грехи.

В  СТИХОТВОРЕНИИ ОБОБЩЕНИЕ: у любого изменщика зелёные глаза; кто-то с зеленоглазый - любой, не ответивший на любовь, которую у него вымаливают. Смысл стихотворения языком "дубовой" прозы: любовей было много, а настоящей любви всё нет. Обобщения широко представлены в лирике Ахматовой.
             

СОВЕРШЕННО  НЕСОСТОЯТЕЛЬНОЙ  КАЖЕТСЯ  ВЕРСИЯ  - ПОПЫТКА одно из мест за новогодним столом "отдать" молодому поэту Всеволоду Князеву (1891-1913), застрелившемуся в 1913 - за 9 лет до создания "Новогодней баллады"! При всём уважении к ушедшим Князев - фигура совсем не того масштаба, чем Лурье и Недоброво.

Да, Князев был знаком Ахматовой и влюблён в её близкую подругу актрису, танцовщицу и красавицу Ольгу Афанасьевну Глебову-Судейкину. Кроме несчастной любви к прекрасной даме у неуравновешенного Князева была и другая, к дамам не относящаяся причина для нервного срыва (морально грязноватая история с виной более чем просто друга Князева - поэта Михаила Кузьмина (1872-1936 <умный читатель поймёт намёк!>).

 Да, Ахматова считала Глебову - Судейкину своим "двойником", поэтому смерть Князева произвела на Ахматову особенно сильное впечатление. Судьба Князева будет отражена в образе самоубийцы в "Поэме без героя". Но можно ли назвать это прототипизмом? Накануне войны 1814 года по России прокатилась настоящая эпидемия самоубийств. Осип Мандельштам скажет:

И с бесконечной челобитной
О справедливости людской
Чернеет на скамье гранитной
Самоубийца молодой.  (‹Июнь?› 1913 "Летние стансы")
   ***********

 ОТРИЦАЯ   ПРЯМОЙ  ПРОТОТИПИЗМ  С  КНЯЗЕВЫМ, КОРНЕЙ  ЧУКОВСКИЙ  СКАЖЕТ  ТАК:

"Как и во всякий реакционный период, в те годы, о которых вспоминает Ахматова, дошло до невероятных размеров число самоубийств, особенно среди молодежи. Самоубийства стали эпидемией и даже, как это ни удивительно, модой. Газеты ежедневно сообщали о десятках людей, которые вешались, травились, стрелялись, и все это с необыкновенною легкостью, часто по самому ничтожному поводу.

Чувство исторической правды подсказало Ахматовой, что одним из типичнейших
персонажей ее повести о тех погибельных днях непременно должен быть самоубийца. Вряд ли необходимо допытываться, вспоминает ли она <А.А.> действительный случай или это её авторский вымысел <В "Поэме без героя">. Если бы даже этого случая не было... всё же поэма не могла бы без него обойтись, так как были тысячи подобных". (К. Чуковский - "Анна Ахматова")
                ***************************

Чуковский пишет о поэме, объём которой позволяет как дань памяти внести в неё и типичные для описываемого времени и биографические определённые для некоей личности черты. Но предельно сжатое из пяти четверостиший стихотворение едва ли это позволяет, если это не такие мгновенно узнаваемые трагические эпохальные фигуры как Александр Блок и Николай Гумилёв.

Корней Чуковский изумительно верно сказал о лирике Анны Ахматовой: "Е ё  о б р а з ы  никогда не жили своей собственной жизнью, а всегда служили раскрытию лирических переживаний поэта, его радостей, скорбей и тревог." (Из статьи Корнея Чуковского "Анна Ахматова") Но, кажется, в этом случае Чуковского можно бы дополнить: по мере совершенствования личности лирические образы Анны Ахматовой всё более становились голосами эпохи - голосами и её правоты, и её неправоты одновременно.

Какие бы личные события ни были источниками стихов, поэт такого масштаба как Ахматова всегда выше их: под рукой поэта сугубо личное преображается в созвучное многим. Истоки ошибок исследователей творчества в том, что лирику нередко пытаются "железно" привязать к фактам биографии. Но за одним столом с мужественно "покинувшими свет" уникальными личностями Гумилёвым и с "Хозяином" Блоком - типичный для эпохи самоубийца Князев на своём ли месте?!

ЧИТАЕМ ЕЩЁ РАЗ:

     ...Шесть приборов стоят на столе,
    И один только пуст прибор.
    Это муж мой, и я, и друзья мои
    Встречаем новый год...
        ************

ИТАК  ЦЕПОЧКА  ВОЗМОЖНЫХ  ПРОТОТИПОВ  ТАКАЯ: Гумилёв (м у ж) - Ахматова (А в т о р)- Блок (Х о з я и н)- Недоброво (д р у г)- Лурье или Анреп (оба как "отступники") - пять человек. А не всё ли равно, кто сидит за столом - Лурье или Анреп?.. Если же за столом и Лурье, и Анреп вместе, тогда шестой прибор не пуст, или на столе пуст -  с е д ь м о й  прибор. Но таких неточностей в лирике Ахматовой не бывает: она всегда говорила именно то, что хотела сказать.

Чем с понятной исследовательской страстью, но чрезмерно увлекаться историческим прототипизмом, лучше припомнить историю. Поэт Николай Оцуп вспоминает:

 «НИКОГДА  МЫ  НЕ  ЗАБУДЕМ Петербурга периода запустения и смерти... Но после августа 21-го в Петербурге стало трудно дышать, в Петербурге невозможно было оставаться — тяжко больной город умер с последним дыханием Блока и Гумилёва... Все следующие дни сливаются в одном впечатлении Смоленского кладбища, где хоронили Блока, и стенной газеты, сообщавшей о расстреле Гумилёва».(1)

В 1921 был расстрелян не один Николай Гумилёв. В 1922 высланы из страны лучшие представители науки и культуры. Накануне 1923 Нового года уже набирал крутые обороты революционный террор. Собиралась уехать к Артуру Лурье (всё-таки он выбрал не А.А.) подруга-двойник Ахматовой - Ольга Глебова-Судейкина (эмигрировала осенью 1924). По её мемуарам тогда в Северной столице было более чем плохо с продовольствием и топливом: Ахматова недоедала и мёрзла вместе со всеми прочими.

Начиная с 1922 года, книги Анны Ахматовой будут подвергаться жёсткой цензурной правке. С 1922-го для неё начинались десятилетия "хождения по мукам". С 1925 по 1939 год и с 1946 по 1955 её стихи не будут печатать вообще. Точно этого она накануне 1922-го не знала, но могла примерно предположить по общей в стране обстановке. И не об этом ли её предупреждали Анреп, Лурье, да и звавшая с собой Судейкина?..
___________________________________________________


ВЕРНЁМСЯ  К  "НОВОГОДНЕЙ  БАЛЛАДЕ". По старинному обычаю пустой прибор ставился обычно для умершего, присутствующего среди живых незримо. А в "Новогодней балладе" вроде бы всё наоборот... Есть ли в "Балладе" вообще граница между "Этим" и "Тем" миром? Шесть- сакрально "нехорошее" опасное, могущее предвещать смерть число. (666 - число дьявола.)

 За шестым прибором мог оказаться любой из тех в России, кому вскоре суждено было насильственно покинуть "этот свет". И почему этим "к о г о  ещё с  н а м и   н е т" не могла оказаться сама Ахматова?! Прочтём ещё раз самой себе написанные Ахматовой строки от имени умершего Гумилёва - "Я с тобой, мой ангел, не лукавил...":

...Грузный ветер окаянно воет,
И шальная пуля за Невою
Ищет сердце бедное твоё.
     ***********

Такой смысл - заранее собственные в стихах поминки - не удивителен, когда учесть, что темы смерти и множащихся зеркальных отражений или туманно изменчивых образов - двойников проходят , как через весь Серебряный век, так и через лирику Ахматовой. У по возрасту старше А.А. поэтов - её предшественников сколько угодно и двойникой, и эффектной "зеркальности". Вот, например, у Александра Блока: "Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала  И, бросая, кричала: «Лови!»" (Незнакомка, 1910);

“Из хрустального тумана,
Из невиданного сна
Чей-то образ, чей-то странный...
(В кабинете ресторана
За бутылкою вина).
<...>
Входит ветер, входит дева
В глубь исчерченных зеркал.”(1909)
      ************

Через два года после "Новогодней баллады"  Сергей Есенин создаст "Чёрного человека" (1923), где лирический герой "один у окошка, Ни гостя, ни друга не жду..."  И вот к герою - автору нежданно и без приглашения является чёрный двойник - практически зеркальное отражение чёрта - больным вроображением созданного двойника Ивана Карамазова.

 Чёрный человек бросает герою-поэту преувеличенно тяжёлые обвинения, среди которых нет обвинения в предательстве либо в подлости. В сумме довольно мелочные обвинения сводятся в несоответствии своему времени в ненужности существования. С точки зрения психиатрии подобный метод мышления - самоубийственен: это грань самоубийства или сумасшествия. Утром герой обнаруживает: "Никого со мной нет. Я один... И — разбитое зеркало..."

В лирике Серебряного века зеркальные отражения - двойники есть как бы явления разных сторон души - разных настроений лирического героя, за которым скрыт сам поэт. Но эффектный в поэзии приём стирает грань между конкретной личностью и чем-то другим, что с точки зрения психиатрии может быть довольно для сознания в диапазоне от невроза до распада личности.А в лирике приём двойничества - множащихя отражений рано или поздно приводит к затемнению смысла и к подражательности.

Анна Ахматова по пути есенинского полного самоуничижения - самообвинения не пойдёт и с двойниками будет бороться гордо: в этой дуэли стихами победа останется за А.А., а не за двойниками. Когда из Серебряного зеркальными отражениями тянущееся наследие "двойничества" уже будет досаждать- мешать Ахматовой, она скажет:

.
А В ЗЕРКАЛЕ ДВОЙНИК БУРБОНСКИЙ ПРОФИЛЬ ПРЯЧЕТ(2)
И думает, что он незаменим,
Что все на свете он переиначит,
Что Пастернака перепастерначит,
А я не знаю, что мне делать с ним. (1943, Ташкент)
         ***********
 
Эти пять строчек можно считать на дуэли наведением пистолета на соперника. Одновременно с "А в зеркале двойник..." уже создавались наброски "Поэмы без героя" (писалась с 1940 по — 1962), где будет воссоздана "вихревая", карнавальная атмосфера Серебряного века. Максимально реализовав в "Поэме..." всевозможные цепочки отражений, её Автор сама в психологическом плане избавится от двойника с "бурбонским профилем".

Например, в "Поэме без героя" авторская ремарка: "Над кроватью три портрета хозяйки дома в ролях Справа она - Козлоногая, посередине - Путаница, слева- портрет в тени. Одним кажется, что это Коломбина (3), другим - Донна Анна..." (Глава вторая). Также и все из "Новогодней баллады" (Гумилёв, Блок, Лурье, Недоброво) и многие другие явятся в "Поэме без героя" инкогнито под масками.

 Корней Чуковский изумительно верно определит, что истинным герой "Поэмы без героя" есть  В р е м я - короткая в реальном времени, но как перед, чрезвычайно наэлектризованная  э п о х а  всего Серебряного века: жестокого и прекрасного, циничного и возвышенного; распущенного и аскетичного в материальных благах; безбожного, но религиозно верующего в силу искусства. Можно сделать сравнение: Серебряный век подобен пёстрому маскараду, где на сцене зло шутит и кривляется Арлекин, за спиной которого скрыт печальнейший принц Гамлет.

Так и в "Новогодней балладе" - как бы в черновике будущей "Поэмы без героя" -  по имени не названные Блок и Николай Гумилёв тоже являются символами уходящей эпохи. Кроме них - за новогодним столом могли поочерёдно "отразиться" многие и многие: всем хватит места.
             
ТЕКСТ "НОВОГОДНЕЙ  БАЛЛАДЫ" ПОЗВОЛЯЕТ  ПРЕДСТАВИТЬ: шестой по приметам "нехороший" чётный прибор находится как раз напротив - на противоположном от Автора стихотворения конце стола. А может быть это и вообще отражение Автора в зеркале: в зазеркалье человек не отразился - исчез, и остался только пустой прибор. Человек исчезает между жерновами старой и новой культурных эпох. Поэт лучше других "шестым чувством" угадывает страшную смертельную силу взвихренного времени.

Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит.
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
И только могильщики лихо
Работают, дело не ждёт.
И тихо, так, Господи, тихо,
Что слышно, как время идёт... (А.А. 1940)
      *************

 Но Ахматова не только не "исчезла" , но, сохранив всё лучшее их эпохи "старой", стала выразителем всего лучшего и в эпохе новой.
   
Лирику не стоит совершенно буквально прилагать к сугубо личным событиям в жизни поэта. Реальные личности - прототипы лирических героев подвергаются обобщениям: как бы натягиваются на историческую раму эпохи или даже на космическую раму. После последней встречи с Борисом Анрепом созданное и формально ему посвящённое стихотворение "Мне голос был..." разве не является ответом очень многим и очень многому?!

МНЕ  ГОЛОС  БЫЛ. Он звал утешно.
Он говорил: "Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный.
Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид".

Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух. (1917)
       **********

Сравним это выше цитированное стихотворение с отрывком из письма уже зрелых лет  Артура Лурье к Саломее Андронниковой (от 1.VII.1964 г.): "Я получил вести из Москвы. Анна нашла способ общения со мною не через себя (секрет!). Никак не пойму, как можно там жить! Это такое захолустье; бездонная монотонность и провинция. Один лишь вид конвертов оттуда наводит на меня уныние и тоску. Здесь тоже пошлость и тоска..."  Ахматова про советскую Россию так не говорила и никогда бы не сказала! Власть - одно, народ и родина - другое.

Поколения Ахматовой в Европе русские эмигранты, с одной стороны, сожалели, что А.А. осталась в такой варварской стране. С другой стороны, было почти модно выражатьСЯ отголосками и прямыми цитатами из дпреодолевших границы стихов А.А."Голос Анны и её чтение стихов это колдовство, и оно кажется каким-то чудом в наши дни!" (Артур Лурье - С.Андронниковой от 22 VI.1965 г.)

Лирика никогда не несла и не может нести только один смысл. В последнем случае это будет не лирика, а мартиролог, или бухгалтерский отчёт о любовных похождениях, или нечто подобное. Смыслы в лирике множатся, пересекаются, мерцают. Наверное, именно это богатство смысловых оттенков и очаровывает читателя, а Автору дарует временное облегчение. Потому  что история только и делает, что доказывает примерами: лёгкая спокойная жизнь настоящему поэту не суждена.

Николай Недоброво так сказал об Ахматовой: "«И умерла бы, когда бы не писала стихов», говорит она каждою страдальческою песней, которая оттого, чего бы ни касалась, является еще и славословием творчеству"; "Жизнеспасительное действие поэзии в составе лирической личности Ахматовой предопределяет и круг её внимания, и способ ее отношения к явлениям, в этот круг входящим".

"Жизнеспасительное действие поэзии" Ахматовой доныне даруется и всем искренним читателям.
                ****************************************

В заключении этой мало что доказывающей, хотя и ничего полностью и не отрицающей статьи о в "Новогодней балладе" возможном прототипизме автору статьи хочется самокритично привести его собственные шесть "на живую нитку" срифмованных строк:

Лирика - странная штука:
Точно нельзя доказать
В ней ничего. Точно так же
Точно нельзя отрицать.
Мука - ещё не наука
И не всегда - благодать.
Жизни конец где - начало
Лирики как доказать?



1. Николай Авдеевич Оцуп (1894[3], Царское Село —1958, Париж) — русский поэт и переводчик, известен также успешной организаторской и издательской деятельностью в России и в эмиграции (первая волна эмиграции). Цитата по статье -Николай Оцуп, «Современники» -«Николай Гумилёв».

2. "Бурбонский профиль" - здесь характерный и узнаваемый горбоносый профиль самой Анны Ахматовой

3. Коломбина — традиционный персонаж итальянской народной комедии масок — лукавая и остроумная служанка, участвующая в развитии интриги, также именуемая Фанческой, Серветтой, Смеральдиной. Пример: Смеральдина в исполнении Натальи Гундаревой из фильма "Слуга двух господ" 1976 г.