Настоящих буйных мало

Виктор Матюк

Настоящих буйных мало

Настоящих буйных мало, пора для осмысления настала,
Судьба на клочке бумаги написала: почему в стенах 95 квартала
После очередного зловещего скандала, Фемида талантливых людей не отыскала,
Зажгла фонарь, он горел в пол накала, всех вожаков упаковали в кожаные чемоданы!
Истину накрыли туманы, сила Нирваны была настолько велика,
Что бывалые наркоманы,
Едва поднявшись утром ранним с обитого бархатной тканью дивана,
Сразу понять не смогли,
Как они оказались на краю обездоленной судьбы?
Им бы исправить долю свою, но как?
Повсюду темень и мрак, они не желают искать забвение в вине,
Все хотят жить в покое и тишине!
Их беда лишь в том, что каждый их них был рождён соглядатаем или рабом,
Даже презренный раб осознаёт своих грехов масштаб, он же не дурак,
И ему плевать на беспредельный страх, он его сполна познал,
Его жизнь – не сладка, могут продать за пол гроша
Под стук молотка, да и жизнь на диво коротка!
Куда взгляд ни кинь, сразу исчезает синь небес,
Хоть бери в руки крест, чтобы бренный мир с глаз тотчас не исчез!
Кажись, я не в свои сани влез, мне тут же прочитали ликбез про совесть и честь,
Благовест исчез за хмарью грозовых небес, раздался всплеск былых утех,
О себе напомнил давний грех, он сбросил с согбенных рабских плеч
Одну сокровенную вещь – старый клетчатый плед,
Он согревал раба премного лет!
Даже буйный взгляд
Готов был принять
Все мысли, что внутри души царят, их невозможно унять,
На них разнообразный наряд, они практически не спят,
И на месте не стоят, то летят, то мчат по дороге в стольный град!
Выставляя меня на всеобщий позор, несут всякий вздор,
Пытаются встрять в чужой разговор и никого не замечают в упор,
С ними нельзя выходить в общий и длинный коридор,
Душа давно спрятана за кованный засов,
Мир таков, что здесь уважают только дураков!
Если ты дурак из дураков, никто из газетчиков
В твою сторону не скажет пару пошлых слов,
Будь здоров, продолжай ловить мотыльков,
И не решай вопросы с помощью больших кулаков!
Подвергнув проверке бесконечное терпение Творца,
Ты к решению проблем подходишь не с того конца,
Голь на выдумку мудра, она разумна и умна!
На рот дураку не наденешь золоту парчу,
Не суждено глупцу поумнеть,
Он будет в аду долго тлеть!
Освободившись от младенческих грёз,
Он задумал всерьёз, не пролив ни одной капли горьких слёз,
Решить один щепетильный и деликатный семейный вопрос!
Подрастёшь и ты сполна поймёшь, что перехлёст страстей
Всех мастей затрагивает не только приличных людей,
Но и проходимцев, мздоимцев, проституток и ****ей!
Их рок толкает взашей от закадычных и задушевных друзей,
Как по мне, то разум их потерял свой пристойный лик, от них
Вином разит, сердце – не гранит, однако его ещё рано хоронить!
Как грехи объяснить? Как дни жизни на многие годы продлить?
Жизнь катится вниз с горного перевала, она на грешников наплевала,
По незнакомой стезе долго петляла, пока незадолго до летаргического сна
Не опустошила до дна дивную чаше волшебного вина! Исчезли тлен и суета,
Появился душевный покой, молчит весь род людской, я – жалкое творение небес,
Которое несёт свой тяжкий крест, на моей стезе звучит полонез Огинского,
И больше не слышно ничего! Преходяще всё, пытаюсь окунаться чаще
В мимолётное счастье, чтобы видеть шире и дальше,
И даже при свече давно погасшей, прикрыв дверь плотней,
Хочу спросить незнакомых мне людей: «Почему наяву везде я слышу плач,
Несусь вскачь, куда глаза глядят, будто за мной гонится палач,
Он меряет шагами километры, в спину ему дуют промозглые ветры,
И вдруг люди неприметные пытаются влезть в рифмы чужого сонета?
Откуда у них наглость эта?» Тот, кто сыт и много не говорит,
На двух стульях в тёплой комнате сидит, зато люди буйные
В ночи безлунные и хмурые не могут обуздать страсти никак,
Иной раз из-за них легко попадают впросак, кромешный мрак
Пытается тебя на сторону бесов склонять, у него есть чёткий план,
Где, когда и как обуздать рвань и пьянь? Сизый туман глаза не застит,
 Как стыд, и ты продолжишь предавать разудалых и статных и в меру умных баб,
Им бы супружеские путы разорвать и прытко сбежать, хватит ждать,
Пришло время испытать всё, что на ум в этот миг взбрело!
Своему смирению грешник немыслимо рад,
Никто его теперь не будет упрекать в том,
Что он не только днём ходит под зонтом,
В горле - ком, он часто дышит ртом,
Он уверен в одном: идти прямиком,
Осенив лицо крестом, не легко, если на дворе зябко и холодно,
Да и ветер продувает спортивное трико, хотя и без дыр оно,
Однако всё равно в смраде ночном и тумане густом
Ничего нельзя рассмотреть! Можно быстро попасть
Впросак, и не заметить дорогу, ведущую в Ад!
Там никто не сможет ни в чём оправдаться,
С ним никто не будет долго разбираться,
Ты в одночасье усомнишься в своём бесстрашие,
Твоё бессмертие тотчас зависнет на волоске!
Святость душу покидает, честь отмирает
И быстро в серой дымке тает,
Никто своего конца заведомо не знает!
Никто не может вырвать из своей жизни ни одной страницы,
Только свет утренней зарницы тотчас осветит заплаканные ресницы,
Коль ты бросаешь в огонь всю толщу книги, из неё слышен визг и крик,
Солнечный блик стремглав озарит состарившийся лик,
Согбенный в три погибели старик в тот зловещий миг
Читает собственный дневник, его кашель душит,
Он и болен, и простужен, над ним смерч кружит,
Его завихрения никак нельзя остановить!
Вот и кончился их брачный союз,
Чужих осуждений не боюсь,
Их горьковатый вкус
Лишает память
Высоких чувств!
Жизнь вся могла затеряться в серых буднях бытия,
Легко охаять то, что было в борениях обретено,
Жалкое творение небес усердно несло свой крест,
Пока окрест не погас яркий Фаворский свет!
Дороги, ведущие к высокому искусству,
Похожи на бурные реки и горные отроги,
С них можно сорваться и живым на пик славы никак не подняться!
Душа, не страдавшая и себя грехами запятнавшая, не постигнет счастье,
Мудр тот, кто следом за своим веком идёт, и милости от природы не ждёт!
От рождения до смерти – только миг, он охватывает множество распрей и интриг,
Немало битв за жизнь, даже если потерян её замысловатый смыл!
Мечты, ожидания и надежды остались позади,
А впереди -не видно ни зги!
Миг, как обманчивый сон, как нераспустившийся бутон прекрасных алых роз,
Или колокольный перезвон, сбежавший за огромный тихий речной водоём,
Вправду и всерьёз попутный ветер тебе принёс очередной перехлёст
И чреда горьких слёз под стук колёс и крик пьяного возницы
Прерывает рухнувшие наземь надежды прежде чем ты
При блеклом свете ущербной Луны сожжёшь мосты,
Соединявшие пристанище чистоты – согбенные до земли души,
И кресты, украшавшие купола церквей, отражение солнечных лучей
Дойдёт когда-то до обезумевших людей, и чем тот свет сильней,
Тем Любовь и Вера - глубже и верней, не рассуждая и не побуждая
Земные постулаты забывать, ты продолжаешь быстро шагать
По торной стезе в дымящийся кромешный Ад!
Бог у алтаря следит, как краткий миг земного жития
Проходит мимо лжи и вранья, ты зришь на замысловатый быт
Точно в неразгаданном сне, спишь на белоснежной простыне,
Зажав нательный крест в руке, твои очи зорки,
Твои враги уже готовят скамью для порки!
Тоску хочу забыть и бессмертным быть,
Мысли, как вихри мчатся,
За ними не угнаться!
Счастье в виде огромного мыльного пузыря остановилось у придорожного столба,
Чтобы опохмелиться, хотя в кармане ни рубля, ни копия, только одна труха,
Пытаюсь думать попроще, ход мыслей сложен, любой исход возможен,
Путь постижения истины сложен, мозг растревожен, только в утренний час
Просочилась информация, что православная нация впала в прострацию!
Все, кто в эмиграции, меняют интонацию и судя по всему,
Бегут к цирюльнику своему, присаживаются на старенький стульчик в тёмном углу,
В силу горячности своей не замечают присутствия других людей,
Они долго своего очереди ждут, когда их начнут брить и стричь!
Когда же они услышат зловещий свист чужих плетей,
И им надают чертей, тут же замолкнет молодой соловей,
Он прожил недолгий век и ему никогда не мешал петь ЧЕЛОВЕК!
Неисповедим его грех, он всех в состояние безумия поверг,
Поверь, грех, как дикий зверь разобьётся насмерть,
Однако разделает всех святош под орех,
Сразу наверх всплывёт таинственная ложь!
Когда бы рок творил исключительно дела прекрасные,
Следом за ним бежали бы все несчастные,
Зато к греху причастные, дьяволу подвластные
Не пытались бы скрыться в многоголосой толпе!
Над ней синь такая, что по сравнению с ней твердь земная,
Будто госпожа немая, она постоянно небо в пустословии упрекает,
И глубоко, но медленно вздыхает, когда враньё разум затмевает!
Под куполом небес маячит тёмный и сумрачный лес,
Это не место для милейших пьес, хотя в тени лесного уединения,
Блаженства миг давно своего апогея достиг, риск и вправду был велик,
Достигнув изнеможения, пришлось впасть в духовное опустошение!
Успеть бы влезть в спасательную лодку, не изменив свою походку,
Крики утопающих стремглав летят под самый купол неба,
Докурить бы последнюю сигарету
Во время ночлега и при первом порыве свирепого ветра
Чувства, раскалённые до предела, должны были услышать голос Гомера,
Известного древнегреческого провидца и поэта! Милостив Господь,
Он долго зла не помнит, будь ты хоть разбойник или уголовник,
Или бабий сводник, он заткнёт им глотки стаканом из-под водки!
Безумство вкусившему всласть, пришлось на колени встать у алтаря
На территории старинного монастыря, и начать молитвы читать,
Не отводя взгляд от распятия Христа, без Веры жизнь пуста,
Везде-тлен, повсюду-суета, если совесть была бы чиста,
Не пришлось бы жизнь начинать с чистого листа!
Пылают ярким светом золотые купола,
Только солнечный свет вот-вот затмится,
Вражьи химеры тут же начнут веселиться!
Свод небесный закрывает мир грешный
Тьмой кромешной от выводов поспешных
Стареющих невежд, на их перевоспитание нет никаких надежд,
В хилой груди давно уже зияет огромная брешь, туда входит бред,
Когда же наступает рассвет, он сразу поднимает ветхий мятеж,
Без помощи небес нераскаянный грех не победить!
Если он вырвется за грань небесного творения,
В мгновение ока изменятся очертания порока,
Моё воображение не терпит разночтения распрей и склок,
Всемилостивый Бог затмит кого угодно, он действует свободно и привольно,
Но осторожно отметает чреду невзгод и мирских хлопот от людского рода!
От исхода битвы на острие воображения и всеобщего брожения в стадии возбуждения
Зависит всё, что в Лету когда-то угораздить должно!  Когда отсутствует кора,
Расширяется глупости дыра, о беде везде звонят колокола, взывая к истокам ума,
Рядом нет ни святости, ни добра! Смог над пригородом тотчас исчез,
Близится рассвет, грех вызвал опалу всесильных небес,
Грозовой раскат на миг опередил всплеск эмоций,
От древних пропорций наивных миражей и иллюзий
Осталась толика унций былых воспоминаний!
Ни слов любви, ни слов признаний, только слёзы расставания,
И робкие и краткие лобзания, а впереди - безвестная и скользкая тропа!
Свет лампады мерцал издалека, голова мужика, склонившегося у алтаря
Была седа, у всех нас жизнь коротка, и пока душа трепещет от отрады,
И просит у Бога прощения и пощады, не станет и Он отрекаться от общих грехов!
Один лишь раз Он бросит свысока лукавый взгляд
На безумство слов и авторских тирад,
Он не в силах за ними угнаться, и не в состоянии
В скрытом их смысле сполна разобраться!
Жизнь бедолаги близится к концу,
Он не раз обращался к небесному Отцу с просьбой простой,
Замкнувшись в кельи азбучной на ключ,
Туда даже солнца луч не смог бы свободно попасть,
Он всякий раз натыкался на безмолвствующий глас Небесного Творца,
Ему одному принадлежат наши души и сердца! Он рожей греха
Тыкал грешникам в морду, они гордо принимали божью кару,
Головы всё ниже опускали долу вместо того,
Чтобы грешное естество оставило распри и ссоры,
Оно вело непристойные разговоры о судьбе и доле!
Не послухи и прочие хмыри и олухи следили за сполохами небес,
Когда же яркий блеск на небосводе исчез, пропал всякий интерес
Слушать ликбез от громовержца, чья яркая звезда только взошла,
У безрассудства не было ни начала, ни конца,
Пролетело время, в землю брошено порочное семя,
Когда безрассудство и беспутство сменил старческий маразм,
Горло сковал долго не проходящий спазм, вместо оргазма – сарказм,
Потом самообман сгустил туман над спальным ложем, плоть чего-то хочет,
Её стыд давно не тревожит, он изредка совесть по ночам гложет,
Но поделать с собой ничего не может! Ты взлетаешь вверх,
Однако там наталкиваешься на запертую на три засова дверь,
И что теперь? Начинаешь выход искать, однако вновь попадешь впросак,
Куда идти? Куда бежать? За тобой постоянно следует кромешный мрак!
Возвращаться назад желания нет, в голову лезет разный бред,
Ты ищешь себе оправдание, только робкое молчание
Услышишь в ответ, в спальне тут же погаснет яркий свет!
Разбитому сердцу некуда деться, от грехов не отвертеться!
Ты вновь один без мощи и сил, опустившийся с горных вершин
На аршин родимой земли, огонь едва дребезжащих церковных лучин
Вот-вот коснётся зелёных равнин, над головой пролетит журавлиный клин,
И прощальный крик вожака останется в памяти на долгие годы и века!
Постоишь, посидишь, себя пожуришь, пристально посмотришь ввысь,
Встанешь на скользкий карниз, и сразу камнем полетишь вниз!
Кому-то новое отплытие в радость, кому-то в печаль,
Кому-то любовь будоражит кровь,
А кому-то предвещает скандал,
Тот, кто за шею закладывал ни один стакан,
Жизнь свою искромсал, будто модные штаны после грозы,
Менялись нравы и позы, из всех цветов в памяти остались розы,
Сорванные утром морозным с видом серьёзным в год високосный
У одинокой сосны, те розы почти отцвели, но не завяли от изморози,
Покрылись инеем слегка, ни ветер, ни пурга, ни холодная тайга,
Ни кромешная темнота так и не смогли логике вопреки
Заморозить прелестные и обольстительные цветы!
К ним прилипли пожухлые золотистые листья,
Изодранные ветром в клочья,
Прохладной ночью
Они воочию попытались удар морозной зимы на себя принять,
И даровали благодать живому естеству, теперь наяву
В разгорячившемся пылу я топчу опавшую долу листву!
Зрю на синеву небес, недавний грех стремглав исчез
С бесстыжих и наглых очес, он всех в шок поверг,
Лунный диск померк, перед глазами белый снег,
И пушистый иней на стволах, здесь воздух свежестью пропах!
Такая красота может привидеться только во снах,
Блеснули слёзы на щеках, слабость в руках,
Труден каждый шаг, вдруг упаду,
И в беспамятстве усну на снегу
И раньше времени под землю уйду?
Вновь потом не оживу, судьбу не переиначу,
Навзрыд поплачу, наедине посудачу о смысле бытия
И вспомню журчание степного ручья и терпкий запах полыни!
Вовеки и отныне пенье соловьиное останется вовне, спрятавшись в глубине души,
Жизнь в тиши без мрака заточения, сбежавшего от клочьев туч,
Укутавшихся в лохмотья серого тумана,
Бытие вдыхала запах любовного дурмана, зияющая на сердце рана медленно заживала,
Она незнакомцев интриговала, подарила грешнику мгновение и её откровение,
Не зная жалости, вызвало жуткую боль в груди! Господи, утоли печали мои,
Разум в состоянии забытьи вертится на окраинах страждущей души,
Незаметно прошли дни в кругу семьи, душа не стала грехи таить,
Их пришлось стремглав открыть, и внове брести по непроторённому пути
Грусти и безмерной тоски!  Всё перетерплю и скажу сквозь зубы
Голосом мягким и не грубым ранним утром: «Не люблю
Завывание вьюги! Оно напоминает женские потуги,
Долу тотчас опускаются руки, о себе напоминают недуги,
Как головой по сторонам не крути, рокот пурги слышен вблизи!»
Что-то обрывается в глубине души, и ты сходишь с проторённой тропы,
Дабы после ночной гульбы и пылких лобзаний поддатой бабы
Придать своим рифмам степенный вид,
Народная мудрость гласит:
«Судьба одарит, и тут же обвинит,
Очернит твой степенный быт никчёмными словами,
Сполна навредит, и разум вновь на краткий миг затмит,
И он улетит в небесную высь,
Чтобы дрязги и розни в райских кущах пережить и впредь волком не выть!
Бедолага к безумству доли привык, её гортанный крик пытается возвестить
Всю округу, что мужик все чужие грехи безумцам простит, зато про свои
Никогда не сможет забыть! Жизнь любит тех, кто, приняв на душ грех,
К ней претензий не имеет, а жизнь меня имеет и имеет, плоть немеет,
Доля то пожалеет, то уподобившись пигмеям съест в один присест,
Испоганив чужую совесть и честь! Что-то мешает спокойно засыпать,
Холодно и боязно ложиться одному в кровать, надежда постепенно тает,
Яблоневый цвет бог весть куда отлетает, жизнь чахнет на глазах,
Всё- тлен, всё – прах, только слёзы на щеках напоминают каждый раз,
Что своего возраста не стоит бояться, и в самом себе замыкаться!
Когда от тебя остаётся одна оболочка, вместо лица - то точка, то тире,
Сорваны предпоследние листки в ежегодном календаре, стынь на дворе,
А в голове – метель и жизненная повседневная канитель!
Иной раз хочется плакать, слёзы закончились прежде,
Чем исчез румянец на щеке!
В глубокой бездне без острых углов и плоскостей
Ты не находишь нужных людей, память не ловит мышей,
Старый и озабоченный фарисей стоит с протянутой рукой у дверей
Церковного храма, никого не интересует его жизненная драма!
Рок прямо напоминает бедолаге о доле Адама, роль самообмана,
Вынырнувшего из сизого тумана, велика, бесы зрят издалека,
Как сгущаются над ним грозовые облака! Толика греха наверх всплыла,
О прошлой жизни позабыв, лишился неуч белоснежных крыл,
Он сполна горести вкусил, когда разлюбил и книги, и смысл бытия,
Узкая и скользкая стезя пролегла вблизи степного ручья!
Там не осталось жилья, как свести концы с концами,
Когда пожилые дамы устраивают такие капканы,
Что ты убегаешь от бывшей жены будто от Сатаны!
Удар висла по голове, конец людской молве,
Память уплыла на безлюдные райские острова,
Кругом пошла рано поседевшая голова,
В реке не ловится плотва, иногда она срывается с крючка!
Без помощи божества свою силу теряют улетевшие прочь слова,
На горизонте - холодна и промозглая ночь, она точь-в-точь
Похожа на бриллиантовый дождь! Память по хозяйству хлопочет,
То рыдает, то хохочет, небось, её сексуальный опыт до конца не пропит!
В извилинах мягкого мозга то прочерк, то жирная точка, одна заморочка
Сменяется другой, то любовь, то развод, всегда находится повод, чтоб
Правду сказать, прямо и в лоб! Пусть нас опосля рассудит Господь,
Ты переходишь бурную реку вброд с высоко поднятой головой,
Следом за тобой цыгане шумною толпою по Бессарабии кочуют,
Алеет горизонт, там – восход, он, как маслом намазанный бутерброд,
Попав в водоворот земных событий, жаждет новых открытий,
Всему – своё время, всему – свой срок! Коль встал вопрос ребром:
Куда идти и кому повиноваться? Не стану року подчиняться я,
Надоело жить беспечно, никто не прожил жизнь безупречно,
Всё конечно, ничто не вечно в мире бренном,
В необъятной вселенной стареет плоть,
Душа думает о вечном,
Мир не вечен, миг бытия скоротечен, прикрыть грешную плоть бедолаге нечем,
Чтобы грехи не увидел Господь, везде холод и темнота, простота мы, простота!
Нас манит к себе женская стать и красота, она пьянит нутро с утра!
Как больно, как странно одному сидеть на площади привокзальной
После дороги дальней, в жизни реальной далеко не идеальной
Нет дороги простой, чтобы в суете мирской не впасть в запой!
Выпьем по одной в день выходной, и за ценой не постоим,
Прошлое рассеется, как белый дым по улочкам пустым,
Пролетит по булыжным мостовым, а по взглядам людским,
Умным и тупым, можно понять, что безумцам трудно объять не объятое,
Слово деликатное останется властвовать в страждущей душе, оно там,
Как на безлюдном пустыре, предоставлено само себе!
Не так, как ты хочешь и к чему склоняет Зодиак,
А как бог даст!  Он дарует шанс в очередной раз
Не попасть впросак! Ты впадаешь в транс,
Чтобы уравновесить балласт грехов и благ,
Подчас несколько скоропалительных фраз толкают на реванш и так бьют по мозгам,
Что стыд и срам, прорвавшись к небесам, бьют по рукам всех, кто во время утех
Толпу наземь поверг! Пусть никто впредь не знает, как беда на пятки наступает,
Когда лёд под ногами быстро тает! Душа плачет навзрыд, старинный постулат забыт,
Карта бита – нечем крыть мужскую наглость и прыть! Счастье в долг не возьмёшь,
Его повсюду преследует враньё и ложь, что посеешь, то пожнёшь,
От судьбы не уйдёшь, долю не подкупишь даже за рубль,
Дни жизни идут на убыль, свой крест несу молчаливо,
Собираюсь жить счастливо, если вновь начну сеять добро!
Слишком много вблизи пыли, грязи и комьев сорной земли,
И мало честных глаз, и откровенных фраз, вдалеке иконостас,
Когда-то жизнь здесь будет бушевать, но уже без нас, всему – своё время,
Всему – свой час! Наша жизнь перекручивает сполна все фразы и слова,
За её широкой спиной прячутся изгои и шулера, мир – ничтожен,
Взгляд небес тревожен, он сложен для понимания,
У толпы нет ни любви, ни сострадания,
Странная компания смешивает водку и коньяк,
Она без лишних тирад таланты лишает наград!
Ей бы подумать стократ, когда, с кем и как
Вдыхать цветочный аромат,
Вместо того, чтобы в порыве злобы
Чернить Чернобыль, и житейскую быль
Превращать в сыпучую тёмно-серую пыль!
Не разорвана последняя супружеская связь, вот и весь сказ,
На этот раз там, где она родилась, страсть галопом по кочкам пронеслась!
Пока гортанный Господний глас не отогнал враз нахлынувшую наглость и экстаз,
Любовь промелькнула, упёрлась в иконостас,
И радость от мимолётного общения по телу разлилась!
На вершине нового греха стремглав всплыла Господняя рука,
Она остановилась у придорожного столба,
Окружила заботами старика, и его жизнь вновь по накатанному пути пошла,
На всё воля Творца, испарина и пот смотрят, как идиот вытирает с лица
Холодный пот, в тот незапамятный год грехам был потерян счёт!
Любовь выхватывала из толпы лучшие умы, они – не символы красоты,
Обычные мужики, выходцы от сохи, не бездари и не олухи,
Им не ставили памятники на берегах привольной реки!
Люди, жизнь прожившие в блуде, набили добром сундуки,
Потом уходили поодиночке, прыгая с кочки на кочку,
Смерть не даёт им отсрочки, по ним давно звонят колокола,
А кладбищенская земля на дыбы от взрывов встала,
Неужто она свою силу здесь до конца исчерпала?
Кроны старых деревьев редко приходят в изумление,
Осуждая публично старое поверье, что в час похмелья
Надо искать спасение в винном погребке,
Вырытом на одиноком безлюдном холме,
Зажав нательный крест в руке,
Допиваешь до дна всё, что осталось в пузырьке,
Когда судьба соблаговолит к тебе,
И присядет на трухлявом пеньке
Невдалеке от лесного ручья,
Где слышен только шум дождя,
Но подле тебя давно царит тишина!
Бог свою давнишнюю мечту в жизнь воплотил,
Он не пожалел ни здоровья, ни мощи, ни сил
И всю свою любовь в создание двух грешных тел вложил!
Он желал им семейного счастья, но в обнажённых телах
Преобладал не человеческий страх, а бесовская страсть!
Они должны были по закоулкам жизни сообща идти,
Хотя впереди не видно ни зги, только вблизи
Можно различить при свете гаснущей свечи,
Как грехи вокруг их ветхого жилища кружева плели,
От зари и до зари только что созданные богом бунтари
В узкую и холодную келью неспешно вошли,
Там внутри подобных себе можно найти!
Неисповедимы Господние пути!
Вдруг стремительная мысль пронзила насквозь тщедушное нутро,
И произошло то, что к падению Адама и Евы привело, им не повезло,
Их изобличили, и они поплыли сами по себе по бурной реке мирского жития,
Петляла их скользкая и узкая стезя в дебрях отцветшего сада в пределах ада!
И вдруг замкнулся эзотерический круг и умолкло всё, ни скрипа, ни стука,
Онемевшие от безделья руки, раздражали плоть и грешную душу,
Бог строит и рушит, тягостная мука будто стон пролетела мимо мужского уха,
Тут же раздался колокольный перезвон, он нёсся со все сторон,
Пришлось совершить поясничный поклон,
Не удалось вернуть очаровательный сон
Былых времён! Нет ни славы, ни права
На грядущий обман, очи застил туман,
Радуга в глазах, в них - внеземной страх, луч, переломившийся в слезах,
Тут же зачах, жизнь приняла иной размах, на первых ролях – печаль,
На её плечи наброшена тёмно-серая пуховая шаль,
И слегка опухшее лицо уже давно прикрывает чёрная вуаль!
Скандал в Эдемском саду накликал на двух иждивенцев огромную беду,
Радости нет ни в чём, тихо плещется речной затон,
Внезапно грянул гром небесный,
Он испоганил день воскресный!
Человек честный всю жизнь убегает от бездны,
Будто от назойливой жены или внезапно нахлынувшей беды,
Сегодня хмурое утро, на работе пятиминутка, на душе прискорбно и жутко,
На часах - восемь, на дворе запоздалая осень, на голове – огромная проседь,
Над головой – облака, дрожит рука,
Нежная душа подбирает слова, Бог зрит свысока,
Как меняется земля, пришла пора жизнь начать с нуля, на хрена?
Жизнь одна, другой не будет никогда, черёмуха отцвела
В саду городском, жизнь пошла на излом, тьма кругом,
А за окном - наледь и снег, короток жизни век,
Простой и грешный человек однажды взял разбег
И даже на склоне лет не может замедлить собственный бег,
Только смерть сдерживает темп надвигающихся проблем,
Они не исчезают совсем, их не страшит высота замковых стен!
В один момент исчезает запах прелестных хризантем,
Куда идти? Перед кем преклоняться? Чем заниматься,
Чтобы в памяти людей олухом не остаться?
Лучше сразу выпить чашу с ядом,
Только не всегда она оказывается рядом,
Небо любуется звездопадом, мы же свою звезду ждём,
Раздвигая небесную туманность сгорбленным плечом,
Не думая ни о чём, только степенно ждём, когда же грянет гром
За настежь открытым окном? Только шторм свирепый уничтожит древние скрепы,
И посреди корабельной щепы, выброшенной волнением штормовых волн,
Ты увидишь собственный утлый чёлн, на нём не удержался никто из тех,
Кто совершал ежедневный грех на глазах у всех и ездил верхом,
Обычно ослы или козлы всеобщего мщения ищут наслаждение
Вовремя гонки на выживание, слёзы и стенания
Из-за отсутствия огромного познания
Появляются у мудрецов,
Они всю жизнь ходят пешком,
Зато бездари ездят верхом, кто-то правит ослом, кто-то делает ход конём,
Кого-то рок стегает ремнём по спине, мудрость к людям приходит извне,
Только безрассудство и хмель выходят изнутри страждущей плоти и души,
И прячутся в зелёные камыши, чтобы в тиши и во мраке заточения,
Дождавшись вдохновения продолжить унылый творческий путь,
Склонив голову на грудь, чтобы не видеть жуть земного бытия,
Пытаются не обременять себя, им мешает высокая колея и скользкая стезя
Сполна не приложив и толики труда,
Чтобы перешагнуть через себя и собственное «Я»
И вновь блеснуть своим умом, здесь – дурдом, а за окном, этажом выше или ниже,
Ты можешь услышать голос Всевышнего, вспотевшее чело заглянуть не смогло
За стены заветного Рая, вот почему жизнь земная страстями плоть переполняет,
Судьбу легко ломает, однако боль не уменьшает! Жизнь не стоит ни гроша,
В мир иной ушли кореша, там нет шантажа, только пламя полыхающего костра
Сжигает всё дотла, на земле остаётся простота, а чистота мыслей и дум
Бредёт наобум в безвестные края, где царят иные законы грядущего бытия!
Не проклинаю врагов я, не сержусь на дураков, злюсь на гадкие слова,
Они иногда врываются с порывом ветра в душу и сердце!
В раннем детстве тебе подавали рваное полотенце,
А деньги в конверте копили на взрослую жизнь,
Потерян её смысл, пока мы откладывали жизнь на опосля,
Пришла пора всё начинать заново с нуля! Над нами нависло мироздание,
Оно притупляет возникшее желание через годы и расстояния
Услышать от любимой женщины слова любви и признания
Вместо негодования! Сердце колет, как огромная игла,
Грешные тела, ты готов сбежать от себя хоть куда, только бы боль прошла!
Живу на автомате, выгляжу глуповато, будто бес косматый, наглый и патлатый!
Я же останусь пеплом на земле, дымом на щеке,
Лёгким прочерком в авторской строке,
Чтобы налегке мелькнуть вдалеке подобно яркой тени и без толики смущения
Пройти путь от неповиновения через камни и все тернии преткновения
До ощущения многоцветного пламени, не приходя в сознание
Прошепчу еле-еле будто помимо воли судьбы и доли
Судьбоносные слова, что никакая людская молва
Вещий дар не свалит с ног, хотя тело бросит в пот,
И тут же тот пламень новую звезду зажжёт
И ярко озарится небесный свод,
Былые грехи не в счёт,
Час грядёт, когда
Опавшая наземь пожухлая листва
Донесёт небесную истину до страждущего естества!
Её канва едва видна за три шага, у глубокого оврага
Остановился одинокий бродяга, в его руках шпага и арбалет,
«Боже, мне на склоне лет, будь добр, ответь на мой вопрос,
Если хочешь душу растревожь и грехи мои умножь,
Но враньё и ложь навеки на земле уничтожь!
Почему нет покоя уму моему из-за вещи одной,
Она у тебя всегда была под пятой, а у меня - под рукой,
Для кого-то она служит утехой, а для кого-то помехой,
В жизни грешной и нелепой с ума сходит умный человек,
Короток наш век, Боже, ответь почему мы о судьбу
Вытираем ноги, потом всю жизнь мучаемся от боли,
Обнаружив туго завязанный узел из грехов и мук?
Куда исчезает суть нашего рождения?
И в завершение хочу ещё спросить,
Почему над нами небо в копоти и в дыму,
И нет дела никому, что холоден твой дом,
И на него наваливается снег с дождём?
Когда-то все мы уйдём в заоблачную высь,
Земная жизнь уменьшится вширь и в длину,
А всё потому, что небу моему не до лжи и вранья,
Даже уходя мы увидим стаи воронья подле себя!»
Нет дыма без огня, дряхлеет душа и задыхается плоть,
Мне бесы говорят, что кромешный Ад ты будешь алкать,
Избавляясь от греха, приходится грех искупать и дыры в груди затыкать
Отрепьями из давно сбежавшей бог весть куда любви!
По живому рвутся прежние связи,
Боль людская не видна чужому глазу,
Много грязи вокруг, чужой муж или супруг
Бросает на ветер слова, седовласая голова
Ищет иную женскую стать на влажном асфальте,
Однако острый скальпель расплетает паутину интриг,
Трудно прошлое забыть, некому душу открыть!
Через одно мгновение грядёт без промедления полное забвение,
Потом наступит полное затмение в мыслях и делах,
Где-то есть мир веселья, туда тебя тянет с похмелья,
Там мир - отчуждения, там нет долгого спасения от суеты сует,
В предвечерний час затмится багровый закат, нет пути назад,
Куда идти? Куда шагать? Впереди немало преград, труден каждый шаг,
Всё рушится и валяется в беспорядке, только в твоём сердце - жалкие остатки
Бытовой сумятицы, даже святые отцы в бездонную пропасть катятся с высокой горы!
От повседневной суеты не уйти, золотые кресты на церковных куполах
О себе напоминают всякий раз, когда на мозолистых руках
Закипает пот и пролитая кровь, усиливают боль и скорбь,
На всё воля богов, слёзы вдов и плач детей - тоже от них,
Неужто на земле так мало осталось людей святых?
За что нас бог судит и казнит, ведь свод небес покоем объят,
Чего боги от земных грешников хотят? Им людей не понять,
Плоть жаждет наслаждения, оно уводит душу в сети искушения,
Если промедлит Проведение, плоть, иссушенная зноем,
Как вьюга под моим окном заплачет и завоет,
Свою голову чёрным пледом прикроет,
Пока не истлеет до конца,
На всё воля Творца!
Пока живу, никогда не забуду боль в левом боку и тоску в страждущих глазах,
Щёки в слезах, естество на ушах, на мечтах поставлен жирный крест,
Благовест в один присест ничего не смог изменить,
Пришлось благим матом крыть собственную прыть!
Смогу ли я когда-то забыть тот благословенный миг,
Когда отчаянье стучалось ко мне для ночных бесед,
А безумие ей в ответ дерзко отвечало: «Я всего лишь твой сосед,
Мне премного лет, мимолётный бред попытался измазать мой портрет,
Ему кое-что удалось, он промолвил вскользь: «Как бы нам не пришлось
Когда-то свой жизненный путь вновь повторить,
Тогда иная плоть и постаревшая душа,
Попытаются своим поклонникам объяснить на пальцах, будто скитальцам,
Что лица к лицу вблизи не увидеть, можно долго болтать
О дрязгах земных, но что толку в них? Чреда интриг
Может вновь затмить благословенный миг нового жития,
Доля нелепа, едва выбравшись из мраморного склепа,
Ты захочешь воды и ржаного хлеба! Восстав из дыма и пепла,
Ослепнешь от резкого порыва студёного ветра,
Красота рассвета и очарование заката подарят прежнюю отраду,
Однако с ней трудно мне ужиться, остановиться нельзя,
Узкая тропа и скользкая стезя свысока взглянут на бедняка,
Он исподтишка вылезет из винного погребка
И встанет во весь рост у открытого настежь окна!
Фантазии начнут расти, будто в диком поле цветы,
Пока весь мир покоем объят, мне ничего не остаётся,
Как надеяться и ждать, когда душа вновь научится летать
И мои мысли на лету читать! Пока же их жалкие остатки
Разбросаны по голове в беспорядке, они идут на поводке,
Прижав к своей щеке нательный крест, пока же силы есть,
Надо сберечь всё то, что в ежедневных борениях обретено!

г. Ржищев
12 декабря 2024г. 20:20