Офицер физики и флота - 5

Глава 5. Он часто здесь появляется?

Август семнадцатого года выдался на удивление тихим — особенно после Ютландии почти год назад. Бои если и шли где-то в морях или в Европе — вроде бы, судя по новостям из редких газет, британские сухопутные силы безуспешно пытались оттеснить немцев при Аррасе, — то точно вдали от эскадры Харвича, в которой и коротал дни младший лейтенант Блэкетт. Новое звание Патрик получил совсем недавно; родители, разумеется, радовались за сына; но сам младший лейтенант всё больше тяготился службой — или тем, что ей называлось. Слишком уж эти ленивые, тягучие дни не походили на то, чего ожидал юный офицер после Осборна и Дартмута. «Ладно, боёв нет; но готовиться-то к ним должны?»

Ютландия пока что оставалась единственным серьёзным сражением, в котором довелось участвовать теперь уже младшему лейтенанту Блэкетту — если только не считать ту немецкую подлодку, которую «Стёрджен» обнаружил и потопил, кажется, в первый или второй день в составе эскадры Харвича. Впрочем, событие это в эскадре обсуждали долго — как же, первая подлодка, которую Харвич потопил! Первая — и единственная…

— Как же — первая? — удивлённо переспросил как-то Патрик, когда они с Макферсоном настраивали приборы наблюдения в тесной орудийной башне, блестящей от свежей краски на стенах под плеск волн, доносившийся из открытого иллюминатора. Патрик тогда только перебрался на «Стёрджен» и, разумеется, надо было обустроить своё рабочее «гнездо». — Война же уже три года… Где там ключ?

— Держи. Ловко ты с этими штуками, — конечно, обращаться друг к другу и Блэкетту, и Макферсону следовало бы более строго — устав ведь всё ещё работал; но в этой башне они сидели одни, да и знакомы были, хоть и с перерывами, несколько лет. Так что, с молчаливого согласия Макферсона, общались приятели — другом его Патрик назвать бы не смог — на «ты».

— А как не быть, если научили, — Патрик подкрутил последний болт; теперь уж не отвалится. В Осборне руководство решило, что курсантам неплохо бы разбираться в технике, с которой потом им и работать на кораблях, и Патрику те занятия пришлись по душе. К тому же те, вроде Эндерса, с титулами и гонором, не лезли под руку и проводили свободное время в «достойных занятиях». Если в клуб гольфа Блэкетта в Осборне или в Дартмуте не пускали, то преподаватель «практического естествознания», как оно вроде тогда называлось, всегда был рад видеть в лаборатории-мастерской любопытного подростка во внеурочные часы. — Иногда думаю, лучше бы в Осборне этому учили больше, а строевой меньше — не в этой башне же строем ходить!

— Не в этой, — усмехнулся Макферсон, окидывая взглядом тесную кабину. — Ничего, ещё проникнешься.

— Как знать, — вздохнул Блэкетт, вытирая лоб и надевая китель. — Вроде закончили… Но всё же… Если та подлодка, которую мы потопили, одна за три года… Чем тогда этот Харвич занимался?

— Чем-то занимался, — Макферсон пожал плечами. — Кстати, с повышением.

— Спасибо… — Патрик бросил взгляд на новую нашивку теперь уже младшего лейтенанта — с ней Блэкетт тогда ступил на борт «P17» перед «Стёрдженом», где Патрик и встретился снова с приятелем прежних лет. После того, как Блэкетт вместе с остальными кадетами своего курса покинул Дартмут, они с Макферсоном снова встретились на «Карнарвоне», где Патрик уже стал мичманом; затем оба попали на разные корабли; адресами приятели — хотя приятели ли? — обменяться не успели. Так что встретиться удалось только сейчас, когда и Патрик, и Макферсон успели сменить и погоны, и нашивки.

— Было бы за что. А как твои самолёты?

Блэкетт хмуро махнул рукой.

— Собирать негде… А в авиаторы… «Мы не для того учили вас шесть лет на моряка, ваши навыки ценны флоту», — процедил Патрик, вспоминая то злополучное письмо.

Говорилось в нём, что «младший лейтенант Блэкетт лучше останется на „Стёрджене“ — чему Патрик не обрадовался. Хоть Блэкетт и понимал, что лётчиками могут командовать такие же офицеры, что и здешние, посмотреть небо не с земли, а сверху, как его видят птицы, хотелось. Макферсон тем временем молча разглядывал инструменты, почти не слушая всё более громкого приятеля.

— Глупости одни… Зато торчать здесь, чтоб даже по мишеням не пострелять — для этого зато обучения хватило, не то что для боя. Это самая бесполезная эскадра, что я видел!

— Да ладно. Это же не Великий флот. Или чего ты ждал? — Макферсон насмешливо приподнял брови.

— А вот ждал! — выпалил Патрик, не замечая, как высоко зазвенел голос. — Чтобы… Чтобы хотя бы как на «Бархэме», как в Великом флоте! А не пыль тут протирать да птиц кормить!

— Ладно уж, раскричался… — усмехнулся Макферсон своей кривоватой ухмылкой. — Может, и к лучшему, что не воюем — а то дождались бы ещё одной Ютландии… Ты, кстати, кажется, хотел спросить что?

— Я… Нет. Неважно, — Патрик тихо покачал головой, пытаясь вспомнить, о чём же хотел напомнить… Точно.

За все их немногословные беседы Патрик так и не спросил о том бельгийском зоопарке — как будто нечто в душе подсказывало, что ответ, который юноша мог услышать, ему бы не понравился. Наверно, это же «нечто» и не позволяло Патрику общаться с Макферсоном так же часто и свободно, как прежде, когда мичман Блэкетт только попал на «Королеву Мэри» и старший офицер рассказывал кадетам Дартмута, как там всё заведено.

Помощь эта от Макферсона пришлась кстати — юноша вроде не совершил глупостей, за которые потом пришлось бы краснеть в кают-компании «Бархэма» или «Стёрджена». Но за пределами орудийной башни Патрик почти не общался с ним. Да и как общаться, если в ответ на почти любую фразу слышать, что «так офицеры не говорят», да и смотрит так, как тот Мефистофель из того «Фауста», который Патрик вместе с тогда ещё однокурсниками Дартмута смотрел как-то в Лондоне. Не то, что Белларс — тот и подскажет, и пошутит, и улыбается по-доброму, хоть не всегда его шутки были бы приличны в благородном офицерском обществе… «Не забыть бы на письмо его ответить…» Сейчас, впрочем, Патрик и без советов старших офицеров обходился прекрасно — после Ютландии харвичское безделье не выглядело настолько сложным, что без помощи справиться с ним Блэкетт бы не смог.

Так служба в эскадре Харвича и шла. Где-то воевали, где-то в Европе гибли люди и взрывались снаряды — но подготовка к будущим боям не занимала здешних офицеров; когда Патрик попытался было рассказать своим товарищам о том, как можно было бы по его расчетам улучшить точность стрельбы, его почти и не слушали. «И вот это — почётная служба, достойная лучшего ученика Дартмута…» Скажут тоже — служба; лучше бы инженером устроился; а то безделья больше, чем вахт! «Зато Уиллу хорошо…»

Кроме дежурных вахт занятий для офицеров не было; стрельбы — даже учебные, раз врагов поблизости не замечали — не проводились. Артиллерийские орудия, таким образом, простаивали; Патрик оставил попытки достучаться до сослуживцев и свободное от вахт время выводил строчки писем родным или Белларсу да разглядывал птиц, устроившись на палубе, если не было особо сильного шторма — хоть какое-то занятие. Да и птицы, толстячки-тупики, невольно привлекали к себе внимание, когда осмеливались залететь на корабль, неловко плюхаясь на палубу.

Вот и в этот раз Патрик задумчиво кидал тупику, залетевшему на «Стёрджен» и устроившемуся на люке, куски рыбы с обеда один за другим. В это время года забавные черно-белые обитатели морей с красными тупыми треугольными клювами всё чаще встречались в волнах; иной раз, как сейчас, тупики залетали и на корабль, неуклюже приземляясь. Впрочем, как могут, так и приземляются — глядя на этих пухликов, Патрик не сразу поверил, что эти птички вообще умеют летать, а ведь умеют — ещё и набив весь клюв рыбой; только хвосты с головами свисают…

Подкармливая так дружелюбно ворчащую птицу, которая уселась прямо у ног Патрика, и листая «Последнее дело Холмса», Блэкетт не заметил, что Уилл тоже заметил «гостя» — и явно ему не рад.

— Пат, тут же только что мыли палубу!

— А? А где тут грязь? — Блэкетт обернулся к недовольному белобрысому приятелю. Жир от рыбы, которая могла упасть на палубу, если бы птица её не перехватила, Патрик и сам бы протёр, чай, не из «высокородий», у которых слуги на все случаи жизни; а тупик ещё даже не пытался тут нагадить…

— А что ещё принесёт эта пернатая зараза, которая жрёт нашу рыбу!

— А, это… Да никакая не зараза! Всего лишь тупик, — Патрик бросил диковинной птичке с черными крыльями и шеей, белой головой и грудкой — словно пингвин, только маленький, как голубь — ещё кусок рыбины; тупик, как будто только и ждал этого, тут же неуклюже — «неудобно на палубе с такими лапами» — подошёл ближе и схватил угощение. — И рыба не «наша», а моя.

— И что? — Уилл хмуро покосился на крылатое чёрно-белое создание под названием «тупик». — Ещё загадит тут всё и потомство притащит, а ты это кормишь!

— Едва ли. До суши далеко, наш «Стёрджен» точно ему не подойдёт, — вздохнул Блэкетт, кидая очередной кусок рыбины птичке, которая осмелела настолько, что подошла совсем близко к нему. «Как будто знает, что мы на него охотиться не будем…»

— Не подойдёт, — с усмешкой повторил Уилл. — Ты-то откуда знаешь?

— Видел, — Патрик пожал плечами. Не рассказывать же, что даже у берегов Британии и особенно там, где Исландия, иные острова примерно с апреля и до августа-сентября просто кишат тупиками, которые вернулись к своим гнёздам? Только сами гнёзда Патрику никак не удавалось разглядеть даже в подзорную трубу.

— Они летом на суше, и он уж скоро улетит… Наверно… Ну вот и улетел к своим.

— И приведет сюда целую стаю? — саркастически хмыкнул Грэкхэм, на что Патрик лишь тоскливо закатил глаза. «Всё одно и то же…» И чего это Уилл, который сам ведь вырос, как рассказывал, на ферме, среди птиц, хоть и «окультуренных», всё цепляется и цепляется к тупикам — ведь эти забавные пухленькие крепыши с широкими клювами даже ни разу не нападали ни на Уилла, ни на других сослуживцев? Но вместо того, чтобы высказать всё это, Патрик лишь вздохнул:

— Даже если и прилетит сюда снова, «Стёрджен» уже покинет это место.

— Ну-ну, — пробурчал Уилл, но уже не так ворчливо. — Лишь бы остальным офицерам не попадались… И часто эти… пернатые твои… здесь появляются?

— Чего же мои? Они сами по себе. Свои собственные. А часто ли… — Патрик задумался. — Сегодня это первый, если ты об этом… Но сейчас гляну в записях.

За тетрадью, правда, Патрику пришлось бы возвращаться в каюту… Зато в тумбе всё ещё лежало нетронутое красно-зелёное яблоко, которое осталось с обеда… или с чая… В общем, осталось.

— Боже, ты ещё и записываешь это? — Уилл недоверчиво покосился на приятеля. Сам блондин если и вёл записи чего-нибудь, то Патрик их не видел.

— А чем ещё заниматься, всё одно скука… Не в зоопарки же на них ходить смотреть… — Патрик хмуро пожал плечами. Вроде зверинцы, где держали бы тупиков, Блэкетт не видел — да и как их в неволе держать? Если рыбу принести — дело нехитрое, то остальное… Им ведь вода нужна, и много, и место, где гнездо сделать… Как оно, кстати, выглядит? Патрик их так ни разу не находил — ни сам, ни в книгах исследователей. К тому же после той апрельской прогулки по брюссельскому зоопарку, юноша и не рвался в зоосады Лондона, Парижа или Берлина. Если уж люди там могут оказаться в клетках, чего говорить о вольных тупиках или волках со львами…