Офицер физики и флота - 10

Глава 10. Лес

…Август первого года после войны был не слишком спокойным. Германию не радовал Версальский договор — и вроде бы не то в конце прошлого, не то в начале этого года у них случилась революция. Не было спокойно и в русских землях, где бушевали какие-то стычки и о которых ходили самые невероятные для «высокородий» слухи — впрочем, Патрик, наконец покинувший совершенно флот и учившийся в Кембридже весь этот семестр, почти не интересовался тем, что происходило на континенте. Когда там? Лекции Вильсона — вот дело, их пропустить никак нельзя, а радио уж подождёт! Да и пока настроишь…

Блэкетт не читал газет и в тот апрельский день тысяча девятьсот девятнадцатого года, когда пробирался в порту Ипсвича, города, что находился ближе всех к Кембриджу, между доками, контейнерами и ящиками — «точно чаща леса». Патрик провёл пасхальные каникулы в Хиндхэде, хоть сама Пасха и не стала для Патрика хоть сколько-нибудь значимым праздником, и теперь никак нельзя было опоздать в Кавендиш. Однако сперва предстояло добраться до местной железнодорожной станции, где можно спокойно дождаться поезда; вот только из-за неразберихи найти выход из порта оказалось для Патрика нелёгкой задачей. Да и шума, казалось, было ещё больше, чем обычно — и вообще, с чего бы это работникам порта кидать груз в воду? Но и спросить — у кого? Видимо, уже в Кембридже…

— …Чего это в портах происходит? — наконец полюбопытствовал Патрик, вернувшись в кампус, туда, где он делил жильё с Кингсли Мартином и Джеффри Уэббом. Блэкетт мог бы позволить себе и съёмный угол; но Кингсли и Джеффри, ровесники Блэкетта, заставшие войну, оказались неплохими соседями — да и родители, судя по последнему письму, и так изрядно хлопотали о грядущей свадьбе младшей сестры Патрика.

— А что там? — Мартин, рыжеватый, долговязый, но не слишком худой товарищ Патрика, лениво кивнул в знак приветствия и привстал с не слишком аккуратно заправленной кровати. Ну да и остальная комната порядком не отличалась — и конспекты с заляпанными кляксами страницами валялись абы как, и чья-то рубашка — явно не на худощавого Патрика — небрежно висела на спинке выцветшего обшарпанного стула.

— Не знаю, но ящики какие-то бросали — прямо в море, ещё что-то кричали… Никогда не представлял, что так можно! Почти как-то чаепитие в Бостоне, — попытался объяснить Патрик то, что увидел там, возле причала, хоть и сам не слишком понял собственные объяснения.

— А, забастовка, наверно. Уже пару недель как, — Мартин зевнул и принялся листать одну из валявшихся тетрадей, не глядя на товарища.

— Надо же… А я и пропустил… А отчего?

— Как же — отчего? У них же там всё ещё революция та, — хмыкнул Мартин и всё же оторвался от тетради, в которой Патрик разглядел несколько обведённых дат. «История?» Рыжеволосый приятель учился то ли на филолога, то ли ещё на кого-то далёкого от физики или математики — и Патрик так и не удосужился спросить, на кого именно.

— А что именно там в порту говорили, не слышал? — уточнил Мартин.

— Слышал, но понял мало… Кажется, что-то про «незачем нам лезть в эти русские дела, не сдался нам этот Архангельск» и… И в общем точно не знаю… — вздохнул наконец Блэкетт.

— А мы в них лезем? — не понял Патрик, вспоминая, чем точно закончилась минувшая война. Нет, про какие-то там беспорядки в России юноша слышал — но более подробных сведений Блэкетт не знал. — Война же год назад кончилась, и они там наши союзники…

— Так война-то кончилась, а вот, наши верховные господа чего-то не поделили с их верховными господами. А ещё в тот год их царя вроде как убили, раздрай совершенно. Там теперь такое — сам черт ногу сломит, а не поймет. Но…

Мартин подался вперёд и понизил голос, продолжая:

— Слышал, у нас в Уайтхолле решили помочь, — на этом слове Кингсли мрачно усмехнулся. — Одной из сторон в их вражде. Кажется, у нас верят в победу какого-то там Колчака, и что скоро уж там всё закончится, если мы поможем кому надо. А что кому-то там в порту не по нраву — так это разве заботы джентльменов из Уайтхолла?

— Видимо… — Патрик задумчиво вздохнул и наконец снял сумку с плеча. На континенте, конечно, случились невероятные события — но до того континента многие мили и часы пути, а занятия в колледже или в Кавендише, о котором Блэкетт уже узнал немало, должны начаться уже завтра. — Я вот точно не понял… Вот зачем это рабочим? Неприятности ведь?

— Неприятности? — удивлённо усмехнулся Мартин. — Ну да, ты ведь наверно в самом Ипсвиче не был, или в Лондоне, или в Манчестере. Порядка никакого, работы нет, того и гляди — забастовки из России к нам перекинутся. Наш Кембридж по сравнению с Манчестером сегодня — земля обетованная.

— Но ящики-то зачем в море?

— Как зачем? Они же — для интервентов — придумали ведь, как назвать! — и для… Этого их, из местной верхушки, ну… Точно! Колчака, а никак не для рабочих. Солидарность, — это слово Кингсли произнёс нарочито громко. — Свои со своими…

…Чудные вести из далёкой России тем не менее никак не хотели забываться; так что Патрик всё же добыл стопку газет полистать — и лишь перевернув последнюю страницу, вспомнил о завтраке… Хотя скорее надо было думать об обеде. Удивительно же — чтоб рабочие сами страной руководили! Сказка… Да и Кол-чак тот, которому Уайтхолл помочь решил, верно, не из пролетариев. Но… «У них наверно и офицеры теперь не будут стоять в метре от солдатов. не ближе, чтоб приказы отдавать»… Ясно было одно: то, что происходило в России, разительно отличалось от всего того, что Патрик видел в Дартмуте и Осборне. И ведь учили там хорошо — но эти аристократы… И Как Уилл их терпел?..

— …А Джеральд — адвокату этому: «Надо же, я тоже!»

Тот анекдот был в Дартмуте, куда Уилл Грэкхэм с Патриком поступили сразу после Осборна и где Патрик всё ещё предпочитал уединение — в отличие от белобрысого приятеля, который последний год всё чаще подсаживался к «высокородиям» то со смешными небылицами, как сейчас, то с помощью по истории, которую Грэкхэм любил более всего, если не вспоминать про спорт. Так что сегодня Блэкетт не удивился, встретив белобрысого приятеля в компании Валлентайна и… кажется, Орна. Начало шутки Уилла Патрик, увы, не слышал, так что присоединиться к общему веселью не получилось.

— Всё веселишь их? — Патрик покосился на сияющего как всегда после удачных проделок Уилла, затем — на компанию, что тоже рассаживалась за одинаковые столы на два места. Учитель пока что не пришёл; но и колокол, возвещавший о начале или конце уроков, ещё не прогудел протяжно на весь класс.

— А чего не веселить? — Грэкхэм вернулся за стол к Патрику, показал приятелю несколько конфет и тут же спрятал их в карман форменного мундира. — Выгодное оно дело; не был бы ты таким букой, тоже бы что-то перепало!

— Ну их… — Патрик хмуро отвернулся к окну, не глядя развернул тетрадь, смяв последнюю исписанную страницу. «Вот же… Опять переписывать…»

— Тебе «ну их», а мне вот, — уже шёпотом усмехнулся Уилл. — Я ведь и тебе принёс!

Белобрысый подросток поставил зелёно-жёлтое яблоко так, чтобы его не было видно за чернильницей; Патрик всё же чуть улыбнулся и кивком поблагодарил приятеля, спешно убирая яблоко в сумку. После занятия перекусить сладким фруктом было бы неплохо — но всё же сам Патрик никак не мог заставить себя следовать примеру Уилла. «Веселить их… Ещё чего… А они — чуть что, так драться…» Конечно, не все аристократы такие, как тот Эндерс тогда, в Осборне; но даже его одного лучше не знать… Хорошо хоть лезть больше не лез после той трёпки…

…Патрик покачал головой, отгоняя так некстати накатившие воспоминания. И всего этого «высокородского» чванства — если тот Кол-чак так и не победит — теперь не будет в России? Уже здорово…