Роберт и бомба, которой не было - 6

Глава 6. Спаситель

Как Патрик Блэкетт ни старался отложить тот день, когда пора было идти уже в колледж Магдалины на занятия, но вот и Вильям Роберт Мейнард пошёл сидеть свои уроки в средней школе, и для Патрика лекции начались. Надо было идти — даже ясное небо и тёплый по-весеннему ветер словно гнали прочь, на улицу. А улицы, узкие, мощёные сырым булыжником, вдоль которых Патрик мог видеть потускневшие от влаги и времени двухэтажные, реже трёхэтажные дома, заставшие, верно, и королеву Викторию, привели наконец к Магдалинскому зданию…

…И учёба в «элитном колледже Британии» оказалась не такой и страшной. Хоть, в отличие от Уилла и многих однокурсников, жил Патрик вместе с кузеном не в студенческом кампусе, а в снятой квартире, но он успел сдружиться с Кингсли Мартином и Джеффри Уэббом. А как разительно отличались здешние семинары от всех пустых посиделок в кают-компании «Стёрджена»!

Но больше всего времени Патрик проводил в лаборатории Кавендиша. Не беда, что в отведённой комнатушке Патрик в первый день не увидел ничего кроме пустого стола, стула и комков пыли на коричневом дощатом полу — вскоре стараниями Резерфорда окно завесили плотными тёмно-синими шторами, на столе закрепили микроскоп, и Патрик присоединился к исследованиям самого сэра Резерфорда.

Исследования эти заключались в том, чтобы определить — как именно альфа-частицы рассеиваются, когда сталкиваются с лёгкими элементами. Резерфорд и его ученики уже выяснили, что «лёгкое» ядро влияет на альфа-частицу слабее, чем «тяжёлое» — во всяком случае, альфа-частицы, как оказалось, намного чаще сталкивались с ядрами водорода и гелия, чем следовало из предшествовавших расчётов.

С альфа-частицами и ядрами водорода и гелия работал и Патрик уже почти два года. Из флота лейтенант Блэкетт ушёл совсем, как и хотел, хоть Уилл и огорчился. Но — и оставаться ради тупиков, что же? Да и переписываться ведь, благодаря телеграфу, почти не хлопотно! И ведь не оставлять Роберта здесь одного? Хоть и названый кузен, хоть и не помнил свою фамилию, какая была у него в Нью-Йорке, — а бросить в чужом городе, за много миль от родных, казалось совсем неправильно.

Одним словом, Патрик не нашёл для себя ни одной причины, чтобы вернуться на палубы «Стёрджена» или даже «Бархэма» — и даже сидеть у микроскопа в тёмной комнате и разглядывать мерцания на кристалле сульфида цинка, напрягая уставшие глаза было лучше, чем стрельба по мишеням и придумки, как улучшить точность корабельных орудий — придумки, которые кроме Блэкетта оказывались не нужны никому из офицеров «Стёрджена». А тут, в лаборатории Кавендиша — истинная наука, причём под руководством Вильсона, Томпсона, сэра Резерфорда; и это не говоря о Нильсе Боре, который, прочитав всего пару лекций, расположил к себе всех студентов Кембриджа.

Физика и открытия в ней бежали стремительно вперёд; так что неудивительно, что в конце лета тысяча девятьсот двадцать первого года Патрик успешно занял должность полноправного научного сотрудника под руководством Резерфорда, а Роберт, внимательно слушавший все рассказы кузена о Нильсе Боре, Резерфорде и Кавендише, перескочил через несколько классов, чтобы всего в семнадцать лет, с аттестатом зрелости с высшими баллами по всем предметам, кроме спорта, последовать за Патриком в колледж Магдалины — и, разумеется, тоже изучать физику. Правда, получалось у кузена, хоть тот и старался изо всех сил, не всё…

— Может, эксперименты — это… Немного не твоё? — полюбопытствовал Патрик, пытаясь подбирать не самые резкие слова. — Может, стоило бы ограничиться теорией?

— Но все ведь изучают! И вообще, — Роберт насупился, затем махнул рукой и спешно вытащил из сумки мотки проволоки, резисторы и вскоре заставил весь стол Патрика. — Лучше помог бы, как эту электрическую цепь собирать!

— Давай, — вздохнул Патрик. Всё равно ведь не отцепится… И что в ней такого сложного — даже в Осборне, где будущие офицеры только начинали учёбу, с электрикой справлялся даже Уилл?

…То, что Роберт — не Уилл, Патрик вскоре увидел наглядно — даже слишком наглядно. Ну как — как надо было собрать конструкцию, чтобы её почти сразу закоротило и чтобы неосторожно сложенные записи вспыхнули огнём? Хоть потушить удалось почти сразу — но дыма оказалось столько, что хоть Патрик и распахнул почти сразу окно, но почти сразу послышались шаги, и в двери показался сам Резерфорд. «Вот влипли…»

— Мистер Блэкетт? Мистер Мейнард? Что, господь милостивый, вы тут устроили?

Роберт закусил губу и, кашлянув, шагнул было вперёд, но Патрик его остановил и покачал головой:

— Прошу прощения. Мой эксперимент прошёл не так, как я ожидал.

— Но… — Роберт вновь кашлянул и попытался было вставить хоть слово, но Патрик на него цыкнул:

— Не лезь… В общем, сэр, скоро закончим, — Патрик постарался принять самое невозмутимое выражение лица и договорил последнюю фразу громче. И чего Роберт пальцем растыкался? Но Резерфорд, кажется, ничего не заметил — или предпочёл не заметить.

— Надеюсь… Не ожидал от вас, мистер Блэкетт, — Резерфорд разочарованно покачал головой и поморщился от тающего, но всё ещё едкого дыма. — Осторожнее надо.

— Разумеется, — кивнул Патрик и, дождавшись, пока в лаборатории останутся они с Робертом, хмуро буркнул:

— Кажется, кому-то точно не следует заниматься экспериментами…

«А кому-то стоило подумать раньше о том, что двери надо бы хорошенько запирать… Или о том, кому стоит захаживать сюда в гости, а кому — ни в коем случае…» Но вслух Блэкетт об этом не сказал; он лишь подавил вздох и оглядел стол — не уцелело ли хоть что-то?

— Оно само! И… — Роберт покосился на обгорелые листы бумаги. — Почему ты не сказал, что это я?

Патрик поправил перчатки и смёл со стола весь хлам.

— А кто пустил кого попало в лабораторию… Да и комната моя…