28. Подведение итогов

28. ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ. В 1503 году в Москву примчались королевские послы. Литве уже нечем было воевать. Треть её территории отошла к России. Её лучшие ратники полегли в сражениях и мелких стычках с русскими, татарами и молдаванами. Заменить их было уже некем. Её союзники, польские шляхтичи, учувствовали в разорительной и ненужной им войне с Московией крайне неохотно, Золотая Орда, прекратив своё существование, больше не сдерживала Крым, а Ливония, полностью истощив и средства и людские резервы, как никогда жаждала мира. Тем не менее, послы Александровы сразу же резко завысили планку требований, сделав дальнейшие переговоры просто  бессмысленными. Нет, Москва была вовсе не против того, чтобы помириться. Её тоже истощили бесконечные наборы ратников по городам и селам, отрывавшие людей от повседневных дел, да и содержание большой действующей армии обходилось казне недёшево. Но отдавать ради вечного мира всё завоёванное и всех пленных, как того требовали литовцы и поляки, она, конечно же не собиралась. Литовцам ответные требования Москвы также показались неумеренными. Поэтому 25 марта с Литвой было заключено перемирие на шесть лет, согласно которому 19 городов с волостями, захваченные русскими в ходе войны, оставались за Москвой на срок действия договора. Кроме всего прочего к Москве отошли Чернигов, Новгород-Северский, Стародуб, Гомель, Брянск, Торопец, Мценск и Дорогобуж. Такое же перемирие 6 апреля русские дипломаты заключили и с Ливонским Орденом. Границу установили по реке Нарове, и вроде бы даже Орден обязался выплатить Москве дань в качестве откупного. Других территориальных и материальных приобретений ни у той, ни у другой стороны не было. Зато было опустошение огромной территории в Прибалтике и желание обеих сторон помириться, как можно быстрее. Для вечного мира, правда, и здесь дело не дошло. Противникам хотелось хоть чем-то возместить свои потери, но согласия в этом вопросе они не нашли, ибо ни те ни другие себя проигравшими не считали.

Соглашаясь на перемирие с Литвой и Орденом, но не подписывая с ними вечный мир, Иван Великий, незадолго до того перенесший инсульт и чувствовавший уже приближение смерти, как бы говорил своему будущему приемнику: «Я со своей стороны сделал всё, что мог, а чем всё это закончится, зависит уже от тебя!»

Начало 16 века великий князь московский, государь и самодержец всероссийский Иван III Васильевич Великий встретил в зените своего могущества. 66 лет для 16 века – это уже глубокая старость, пора подведения итогов, время неответных вопросов и неразрешенных сомнений, возраст воспоминаний о тех, кто вот только что, ещё совсем недавно был рядом, но потом вдруг ушёл в никуда оставив после себя лишь зияющую пустоту, время необоримого одиночества, когда вокруг тебя толпа благодарных слушателей, готовая ловить каждое твое слово, а ты все равно одинок.

Последние два года своей жизни государь, занимался в основном делами «семейными», что для Руси означало – дела внутриполитические.

Ещё в 1502 году, 11 апреля, при московском дворе закончилась борьба двух соперничающих друг с другом непримиримых группировок знати. «Кружок» Курицина был разгромлен окончательно. Иван III аннулировал свое же решение о назначении Дмитрия Внука наследником престола и приказал заключить невестку и бывшего наследника под домашний арест, откуда перевёл обоих в тюремную камеру. Сторонники Елены Волошанки были казнены. Стефан Великий требовал освободить его дочь из заточения, но на обострение отношений с Москвой не шел. Возможно, он рассчитывал, что опала Елены – лишь временная мера. Да и интересы страны он всегда ставил превыше личных. Москва тоже не горела желанием ссориться с молдавским господарем из-за своих внутрисемейных склок. Так Русь за два года до смерти Ивана III избавилась от опасности увидеть на своем троне молодого царя, воспитанного «жидовствующей» матерью.

В 1503 году в Москве был созван Церковный Собор, призванный привести в порядок пущенные на самотек внутрицерковные дела. Кое-какие негативные явления в жизни Церкви, на которые в том числе обращала внимание и пропаганда еретиков, были упразднены. Ужесточались меры церковной дисциплины. В первую очередь это касалось нравственной чистоты клириков и мирян, и отдельных примеров аморального поведения представителей духовенства. К исходу 15 – началу 16 веков уже становились заметными признаки кризиса в монашестве, как, впрочем, и в духовной жизни всего русского народа в целом. Даже среди монахов иногда встречались откровенно опустившиеся личности. Говорят, что главной причиной этого была политическая стабильность в сочетании с жесткой централизацией власти, что должно было спасти и спасло Русь от окончательной гибели, но привело и к своеобразному застою в духовной жизни. Подвижники в ту пору пока ещё встречались, но их деятельность уже не находила того отклика в людских сердцах, как прежде. Сейчас, для того, чтобы поднять народ на борьбу с врагом, не требовались  призывы популярных в народе отшельников, для этого достаточно было указа из великокняжеского дворца, где сидел тот, кто всё контролировал, и за всё держал ответ. И пока это устраивало подавляющее большинство россиян.

В 1503 году Иван III наделил своего сына Юрия уделом, уступив ему казенный Дмитров. Тогда же он повторно объявил старшего сына, Василия, приемником московского трона. Все остальные сыновья государя должны были во всем подчиняться старшему брату на правах только частных землевладельцев. Исполняя завещание отца, братья обещались жить в согласии, младшие клялись считать Василия господином и «братом старейшим».

В том же году после смерти князя Ивана Борисовича в казну отошли Руза и Ржев.

В 1504 году умер молдавский господарь Стефан Великий, советовавший своему сыну Богдану покориться Отоманской Империи, дабы предотвратить дальнейшее разорение отечества. Со смертью отца исчезли и последние надежды Елены Волошанки на скорое освобождение из заточения.

За год до своей смерти Иван III Великий после долгих бесед с церковными иерархами окончательно раскаялся в том, что некогда благоволил еретикам. Возможно, этому способствовала и смерть в 1504 году великой княгини Софьи, до последнего вздоха удерживавшей мужа от принятия решительных мер против «жидовствующих». Было велено произвести тщательный розыск и привлечь к суду всех обнаруженных еретиков. Рассмотрение дела о ереси было возобновлено в ноябре того же года на специально созванном с этой целью Соборе Русской Православной Церкви, который должен был решить, что с выявленными еретиками делать дальше. Митрополит Симон и подавляющее большинство иерархов требовали для всех смертной казни. Главной причиной столь кровожадных настроений в среде русских иерархов стали массовые случаи «ложного покаяния», когда уличенный в ереси сначала каялся, а затем, как ни в чём не бывало, продолжал свою антицерковную деятельность. В конце концов, решением Собора почти все еретики были выданы светской власти на расправу. 27 декабря в Москве произошла казнь: Иван Волк Курицын, Митя Коноплев и Ивашка Максимов были сожжены в клетках заживо. Чуть позже в Новгороде были сожжены: Некрас Рукавов, которому предварительно вырезали язык, юрьевский архимандрит Кассиан, его брат Ивашка Черный и ещё несколько еретиков. Полностью, даже столь строгими мерами, ересь изжить не удалось, но как явление масштабное и организованное, она была разгромлена. Большинству самых влиятельных «жидовствующих» удалось сохранить жизнь. Не смотря на предостережения Иосифа Волоцкого, Иван Великий простил раскаявшихся в своем грехе еретиков и отпустил их на все четыре стороны. Видимо ему не хотелось уходить на Тот Свет, плавая в лужах чужой крови, быть может, даже, и невинной. Ну, или просто его совесть замучила! В конце концов, он был прекрасно осведомлен и о самой секте и об атаках еретиков на Православную Церковь, но и пальцем не пошевелил, чтобы задавить крамолу ещё в зародыше.

В 1505 году Иван III надумал, наконец, женить своего сына и наследника Василия, который до сих пор ещё ходил «в девках». Найти достойную невесту за границей не удалось, и супружницу наследнику решили искать среди своих, что называется, «стадным» способом. В Москву со всех концов Руси свезли 1500 девиц всех сословий, кроме «подлого», и устроили им смотр. Наилучших потом пропустили через сито повивальных бабок, которые залезли девицам в такие места, куда только они и имели право к незамужним девицам залезать. Лишь после этого кандидаток, прошедших освидетельствование, представили жениху. Василий выбрал Соломонию, дочь незнатного дворянина Юрия Сабурова. Жену будущему государю выбрали, как красивую вещь - вещь бессловесную и бесправную, от которой требовалось лишь одно - она должна была быть достаточно здоровой, чтобы родить Василию здоровых наследников. Этот смотр невест был любопытен ещё и тем, что дочери всяких там князей да бояр не имели никаких преимуществ перед девицами из незнатных фамилий. Для Ивана Великого это уже не имело никакого значения. Все эти князья да бояре сколько угодно долго могли кичиться друг перед другом своими родословными, но в глазах государя они все были, что называется, «на одно лицо». Он мог любого к себе приблизить, мог отдалить, мог сжечь в клетке на потеху толпе, а мог ввести в число своих главных советников, а что они там внизу между собой делят, его уже не касалось.

В 1505 году Иван III вспомнил вдруг о существовании Перми Великой и, неизвестно по какой причине, отстранил тамошнего потомственного властителя князя Матфея от власти, переселив его со всей семьей поближе к Москве. В Перми сел московский наместник Василий Андреевич Ковр. За что разгневался на Матфея великий князь, доподлинно неизвестно, но с того дня и Пермь Великая перестала быть вотчиной, окончательно влившись в состав Московского Государства.

В 1505 году в заточении умерла «нужной смертию» Елена Стефановна Волошанка. Сама умерла, или помог кто, сие не ведомо. Ясно только, что после ухода из жизни её великого отца в ней перестали нуждаться уже окончательно.

В том же году взбунтовался вдруг Муххамед-Эмин, который незадолго до того с русской помощью сумел в третий раз занять казанский трон. Видимо ему надоело бегать туда-сюда и он, предчувствуя скорый конец страшного своей злопамятностью Ивана Великого, начал проводить значительно более самостоятельную политику, направленную в первую очередь на выход из-под диктата Москвы. В Казани был арестован лидер прорусской партии князь Кель-Ахмет, а 24 июня 1505 года, в день ярмарки, в городе произошёл погром: все русские подданные, жившие в столице, были либо убиты, либо обращены в рабство, а их имущество разграблено. Сразу после этого 60 тысяч казанских татар внезапным набегом разорили окрестности Нижнего Новгорода, пытались штурмовать и сам город, но понеся большой урон, поспешно отступили. В Москве немедленно был объявлен сбор войск, однако сам Иван Великий наказать своего строптивого вассала уже не поспел.

27 октября 1505 года на 44 году своего правления в возрасте 66 лет Иван III Великий умер и был похоронен в Архангельском Соборе Кремля.

«Органный игрец» Амборджо Контарини, в числе прочих специалистов приглашенный Иваном III в Москву, оставил нам единственное известное описание этого великого русского государя: «Он высок, но худощав. Вообще он очень красивый человек».