Нефильтрованное счастье

Счастье, смысл жизни и, пожалуй, любовь - такие эфемерные понятия, что ломая над их значением голову, можно стать самым несчастным человеком на земле. Не буду навязывать свои идеалы. Не буду осуждать тех, которые, млея в своем пуховом гнездышке, только и ждут очередного червячка изо рта любимого. И даже не буду смеяться над теми, кто  внушает себе, какой он счастливый, часами напевая " А-а-у-у-м-м", или что-то вроде " Ом намо бхагавати", теряя саму соль жизни. Впрочем, к соли у всех отношение неоднозначное. Знал когда-то одну женщину, которая ничего не солила, но навернуть баночку консервированных огурчиков для нее было таким счастьем!

... Лизонька смотрела на весь большой мир  такими удивленными глазами, что они со временем тоже стали большими. В этом весеннем буйстве жизни она  боялась что-то пропустить.  Как же так, неужели она не успеет попробовать "Абрау-Дюрсо", или вот этого молодого красавца, кружащегося вокруг, задрав хвост? А горы? Для чего же они встали так высоко вокруг всей страны, не пуская дальше - непременно надо испытать всю прелесть восхождений и прикосновений к Всевышнему! Вот потому и я попал в поле ее интересов. "Какой необычный мальчишка! Что-то чертовски притягательное в нем есть, - думала она, оставшись одна,- может, чувство юмора? Буквально все он обращает в комедию! "

Сила притяжения владела и мной. Я радовался, что наконец-то встретил человека, которому можно раскрыть свою сияющую разноцветными огнями душу. Приходил к ней, но, едва  успевал открыть рот, как звонок в квартиру сообщал, что пришли еще гости. Потом еще и еще. В их компании я становился все меньше и меньше до тех пор, пока мой уход оказывался совсем незаметным. Шел домой, размазывая слезы. Но новый день опять дарил ее чудный непосредственный смех, я все прощал, хотя что прощать? То, что она любит все и всех? А  ты так не можешь?

К окончанию института все благовоспитанные симпатичные девушки выходили замуж. Но я никак не мог представить, что и моя Лизонька, этот взбалмошный большой ребенок, тоже окажется в общем потоке.
- Хочешь, познакомлю тебя с будущем мужем? - с улыбкой сообщила она, раскидывая осенние яблоки на моей груди.
Невероятно видеть ее чьей-то женой, еще больше - моей. Она ведь принадлежала всем. А этот тихоня... Как ему удалось? Да что он вообще из себя представляет? Яблоки горчили, дальнейшая жизнь казалась дорогой в тупик, а она по-прежнему со мной заигрывала, словно замуж собиралась за меня.

Я надолго пропал. Не запил, не впал в уныние, не бросился в разврат. По-видимому,  тоже находил в жизни столько увлекательного, что потеря одной, даже самой дорогой девчонки не выбило меня из седла.

... Я встретил ее совсем случайно. Тогда я не знал, что Вселенная зорко за всеми наблюдает и сводит в самый неожиданный момент. У нее действительно был муж, но уже другой, да и я жил со второй женой. Встретились в ее как всегда шумной квартире, заполненной самыми изысканными ленинградскими интеллектуалами.

-Ты знаешь, - начала она рассказ о пропущенном мной куске жизни, - тогда я была так счастлива! Ведь вот-вот должен был родиться сын. И это чудо произошло. Нет, вся прежняя жизнь и в подметки не годилась в сравнении с этим праздником. Молоко так сильно текло из груди, что я бы могла накормить всех младенцев роддома. А через три дня мне сообщили, что мой Миша задохнулся от большой порции молока. Вот так. Конечно, горевала. Все валилось из рук. Муж молча ходил вокруг, пытаясь угодить во всем, утешал, ведь все еще впереди. Он  что-то не понимал и этим раздражал еще сильнее. А когда узнал, что я больше не могу родить здорового ребенка, тут же исчез, подав на развод. Вот здесь и пришел ко мне Бог. Он успокоил, привел в детский дом и вручил мальчика семи лет.
Я смотрел на Лизу и не замечал в ней никаких изменений. Мальчишка сидел в углу, никем не замечаемый, будто его и не было вовсе. "Вот и я таким был", - подумалось в ту минуту.
А Лизонька продолжала свой рассказ.

- В тот ужасный год я влюбилась в Ленинград. Ведь любому человеку всегда надо кого-нибудь или, на худой конец, чего-нибудь любить. Я ходила по улицам и каналам, гладила стены домов, часто сидела в Летнем саду и испытывала такое блаженство! Вот так и захотела стать экскурсоводом. Начиталась книжек, пришла в Эрмитаж. Что сказать, наглости хватило. Очень важный мужчина предложил  тему экскурсии, назначил дату. Наверное, все решило то, что у меня не было специального образования. С его слов, я совсем необычно рассказывала про Екатерину Великую, да так, что он влюбился. Нет, не в Екатерину.  В меня! Тут она рассмеялась также заливисто, как в студенческие годы. Вон он наблюдает за нами. Ревнует, конечно,  я знаю. Зарабатывает много, и я не жалуюсь. А ты счастлив, мальчишка?

Я смотрел на этих развязно-высокомерных людей. Так хотелось взять в охапку свою Лизоньку и этого несчастного мальчонка, уехать на край света, где уже точно никакие гости не смогли бы помешать нашим задушевным беседам, так тонко отражающим наше несокрушимое притяжение. В очередной раз я ушел, не помешав ее счастью. А что я мог преложить ей взамен? Свою душу? Я понимал, что это смешно.

В конце девяностых в помощь к людям пришли мобильники. Вот и мой радостно замурлыкал в тот зимний день, когда все нормальные люди нежатся в своих постельках, ожидая весны. Лизонька нежилась до часу. Я пришел в ее новую квартиру с еще более древней обстановкой девятнадцатого века, с видом на красивую церковь и узкую улочку, куда никогда не сворачивали любопытные туристы. Она еще пахла сонным теплом, но в глазах светило солнышко. Как всегда все начиналось с обнимашек, потом чай, хотя мне бы не помешал вкусный обед, потом... Потом мы начинали грандиозный ремонт. Он никогда не кончался, ведь ее тяга к истории всегда пересиливала все, а многочисленные книги на полу никак не могли самостоятельно залезть на полочки. Того мужа уже не было. Мальчишка связался с бывшими друзьями и сбежал. Кажется, его все-таки опять поместили в детдом.
- Муж? Он просто сгорел от ревности. У меня ведь была настоящая любовь. Ты сегодня увидишь его, он всегда поздно приходит, а уходит, когда я еще сплю.
" Наверное, только так любовь и может долго существовать, когда встречи мимолетны", - подумал я и стал клеить обои, пытаясь из разных кусков сотворить необычный декор. Соревнуясь со мной, в другой комнате Лиза стала клеить полотна по диагонали. Здесь все было необычно, даже парочка разноцветных кошек, призванная сохранять спокойствие и уют.

 Да, уже не было толп самого разного шумного народа. Иногда приходили подруги, приносили сладости, а то и какую-то еду, подкармливая никогда не прикасающуюся к кастрюлям и сковородкам Лизоньку.
- Не могу чистить лук, - то ли шутя, то ли серьезно говорила она.
 Я удивлялся, лук я тоже ел нечасто, но это не мешало мне готовить. Моя третья жена тоже не подходила к плите, живя в таком же духовном мире.  У нас совпадало все! Новый муж мне понравился - мягкий, душевный, заботливый. У меня словно гора с плеч свалилась. Совсем не хотелось изображать любовь, а дружить можно, несмотря ни на что. И пусть все думают, что у нас что-то есть, какое мне до этого дело! Теперь я уже надолго не покидал свою подругу, но и слишком не утомлял своим присутствием. Видно, чувствовал, сколько часов в год достаточно для сохранения свежести наших неизменных объятий.  Да и с мальчишкой все наладилось. Повзрослев, он вернулся, позднее у него появилась семья, а потом осчастливил Лизу  и внуком.

Можно было так и закончить:  И стали они жить-поживать, и неплохо поживать, по-прежнему колеся по миру, шагая по любимым горам, разрезая воду моторкой и, надо же, тоже втайне создавать райский сад - уголок успокоения уже уставшей души. Все реже я сталкивался с ее гостями, да их почти не было. И наши любимые ушли в мир иной, не дождавшись положенного срока человеческого бытия.

Она переживала  уход  мужа просто болезненно. Похоже, надеялась, что я буду с ней рядом: утешать, кормить. То, что я жил уже не один, она словно забыла. Будто всю жизнь я только и ждал того момента, когда она останется одна. Думаю, наша пара смотрелась бы совсем нелепо. Мучаясь днями и ночами, она заработала психическую болезнь. К счастью, я не видел ее в этом состоянии, жил тогда далеко от Питера. А потом...

 Несомненно, такие интересные люди не остаются одинокими. Через пару лет появился ухажер с тех далеких студенческих времен, словно  по какому-то сбою в программе Вселенной почти полвека где-то затерялись, а та жизнь воспринималась как сон, местами счастливый, иногда ужасный, но пробуждение было светлым,  ничто не мешало продолжить радоваться каждому дню, творить с еще большей силой, желая успеть насладиться этими муками творчества. Восхищенное лицо любимого еще больше стимулировало, будило воображение будущей жизни.
- Вот только лучше бы он мне не помогал, а говорил ласковые слова, - жаловалась она мне.
И в этом была ее суть, такая же, как почти у любой женщины.
 Их поездки становились все дальше, впечатления все круче. Тем милее казался свой уголок, где кошки неусыпно следили за равновесием в доме. Доме, где за эти долгие годы накопилось столько счастья.  Счастья нефильтрованного, не очищенного от всего ненужного. А кто знает, что в этой жизни лишнее?