Медведь и таксидермия

  Как-то, разговаривая по скайпу со своим кумом Игорем, который живёт в Америке, я заметил на стенах его кабинета много всяких чучел разных животных: кабана, барана, оленя, козы и ещё кого-то. Это мне напомнило Кунсткамеру, которую я видел в Питере, где в витринах в больших и малых сосудах были всякие диковины, от уродцев - до мозгов знаменитых и не очень, людей, и я с сарказмом сказал:
- Вот от нас после смерти хоть что-то материальное останется: от животных – чучела, а от людей – мозг.
   Тогда он многозначительно заметил, что чучела – это в музеях и во всевозможных зоологических институтах, а у охотников – это трофеи и их изготавливают таксидермисты. Это довольно, таки сложная работа, потому, как для того, чтобы снять правильно шкуру надо знать анатомию, а потом, хорошо обработав разными химическими растворами, её выделать, иначе шерсть начнёт сыпаться. Следующим этапом – изготовить, так называемый, манекен из пенополиуретана, с отдельными элементами ушей, зубов, языка и так далее. Сделать глаза из оргстекла и потом готовое произведение, закрепить на деревянном медальоне, тоже, между прочим, ручной работы. И это всё стоит немалых денег.
 Тогда я поинтересовался, мол, ты говорил, что недавно медведя подстрелил, где же его голова?
- Ты, понимаешь, - оправдывается кум, - медведь был большой, поэтому мясо я взял себе, а потом фут-фитер, ну это типа проводник, сделал из него трофей, чтобы хоть что-то осталось на память, - и продолжает, - вот послушай, какое это всё произошло…
 «Так, получилось, - начал он, - что в этот раз на охоту поехал я один, потому, как собирался пробыть там дней пять. А сын и приятель на такой долгий срок не могли бросить работу.
  Но я не сильно огорчился так, как знал, что в этом охотничьим угодии всегда собирается человек семь-восемь…               
  Отправился я в самый северо-восточный штат Мейн, там, где до Канадской границе было   расстояние значительно меньше, чем в рассказе О.Генри «Вождь краснокожих», миль десять-пятнадцать – не больше. Дорога заняла почти целый день и уже, ближе к обеду, съехав с трассы, на Север-роуд 1, которая тянется вдоль границы, я прибыл на место.
- Это случайно не трасса 60, как в известном фильме с Гари Олдманом, где исполнялись всякие желания и творились непонятные события, а то и ты также смог бы своё загадать?
- Нет, - улыбнулся Игорёк, - конечно, хотелось бы, но это был хайвей - 95, а желание у меня и так было, если повезёт – подстрелить медведя.
  Место было очень удачное и Джон, так его, по-моему, звали, у какой-то тамошней фирмы арендовав целый лесной массив, построил там довольно приличный охотничий домик с холлом и спальнями. Жена готовила   простую, но натуральную пищу, а Джон развозил, приезжих охотников по специальным засадам в виде тентов с маскировкой, не привлекающие диких зверей, и ставились они постоянно на целый сезон охоты.
  В этот раз приехали: отец – бывший  спецназовец, не расстававшийся никогда со своим кольтом питоном, да два его сына – крепкие  парни, не так давно служившие в  тех же войсках, которые назывались «Марины», парень  из Пенсильвании по имени Мэд, да ещё пару мужиков, имён которых я не запомнил. Так, что мест было, можно сказать: «Впритык». Вечером во время ужина, мы делились впечатлениями и рассказывали всякие истории про охоту, а потом разыгрывали, кому – какая засада достанется. Нарезая бумажки с номерами, клали в шапку и по очереди тянули жребий, а рано утром, наш проводник на своём джипе развозил нас по местам, и мы целый день сидели в платках, не высовывая носа. Надо сказать, что первый день прошёл впустую…
  Вечером, опять в той же дружной компанией, поделившись впечатлениями, мы снова
разыграли свои места, чтобы поутру, хозяин нас развёз по новым засадам. На следующий день повторилась та же самая история. Слышались различные шумы, шорохи, да пару раз торопливо пробегали олени и косули, да два зайца, не спеша пропрыгали, прямо перед моим шалашом, но я никак не отреагировал, (потому, как не за этим я пёрся в такую даль), а медведи так и не появлялись.  Я уже начал волноваться, что и второй день, можно сказать, - тоже, прошёл зря. И, как на зло – так и случилось. И вот, за ужином, после очередного розыгрыша, братья рассказали, что они заметили непонятные следы, похожие на росомаху.
 На это, Мэд, улыбнувшись, заметил, что этого не может быть, потому, как они водятся в северо-западных штатах, и в Канаде. Он, когда путешествовал там на машине, видел, как медведь ел добычу, а подобравшаяся росомаха внимательно наблюдала. Потом, улучив момент, подскочила и укусила медведя за зад, а когда тот, повернувшись, попытался от неё отмахнуться, то она, схватив кусок мяса, ловко нырнула в сторону.
  Все начали ржать, но наш фут-фитер серьёзно сказал:
 - Вы, зря смеётесь, ведь росомаха не боится ни волка не медведя. Она очень выносливая, а дерётся всеми четырьмя лапами, прыгает и уворачивается, как настоящий каратист или дзюдоист, и может убить зверя в пять раз больше себя.  Вес имеет килограмм пятнадцать, но бывают особи и до двадцати и жрёт – всё подряд. На охоту выходит с наступлением темноты и классно лазит по деревьям. Очень осторожное животное, и часто ища пропитание, ходит по следам охотников. Один раз зимой у нас, я в бинокль наблюдал, как такой пушистый зверёк легко отогнала двух волков от убитой ими косули. Хоть она и является символом штата Мичиган, но этой весной Дженнифер Генри сфотографировала на пляже полуострова Лонг-Бич росомаху, а это, кстати, штат Вашингтон. Там обнаружили около двадцати особей, так, что и у нас росомахи встречаются. Поэтому, держите – ухо востро.               
   Все, услышав такое, сразу перестали смеяться, я подумал: «Вот этого, только не хватало. Мало того, что потратил уйму времени и бензина, так ещё и два дня, можно сказать: «Коту – под хвост!»
  Утром, Джон, на своём вездеходе развёз нас по засадам, и мы начали охоту…
  До обеда, вообще, и близко никого не было видно, разве, что вдалеке пролетали дикие гуси, да всякие мелкие птицы, а вот, когда солнце начало клониться к закату, примерно, в шесть часов, я решил выпить кофейку, подумав: «Наверное, и сегодня день прошёл впустую».
 И вдруг мне на крышу палатки упал какой-то клубок, который быстро двигался.  Звук был такой сильный, что я чуть кофеём не поперхнулся. Глянув вверх, я увидел силуэт тени какого-то зверька с когтистыми лапами и длинным пушистым хвостом. Первая мысль, которая возникла в голове: «Неужели это небольшая росомаха по нашему следу пришла чем-то поживиться?»  Но, когда я в окошко увидел бегущую серо-рыжую белку, то немного успокоился. Она, пробежав несколько метров по земле, ловко запрыгнула на соседское дерево, как будто чего-то испугалась.  И действительно, не прошло и пяти минут, как откуда-то сбоку послышалась тихая поступь, и прямо в нескольких метрах от палатки на поляну вышел медведь чёрного цвета, наверное, он её и спугнул. Он повернул голову в мою сторону и, раздувая ноздри, стал принюхиваться, видно, почуяв запах недавно налитого кофе. Подняв свой карабин «Ремингтон», я замер, сердце учащённо забилось, мне даже показалось, что медведь это услышал и быстро пошёл в противоположную сторону.
 Тогда я понял, что такой шанс упускать нельзя, прицелившись – выстрелил.
 И в мгновение ока, медведь, дёрнув наутёк, скрылся в чаще. Я не поверил собственным глазам. Промахнуться с двадцати пяти метров я не мог, да и пули были калибра - 7,62 с хорошей останавливающей силой. Ещё немного подождав, я вышел из палатки, держа карабин наготове, и увидел кровавый след, который тянулся вниз к зарослям. Тогда решил по рации сообщить о случившемся, потому, как преследовать подраненного зверя в одиночку – опасно.
  Начало уже смеркаться, когда подоспел проводник, и мы решили поехать за подмогой, чтобы все вместе найти медведя. Ведь, если сразу его не отыскать, то к утру, от него, как говорится, - останутся рожки да ножки.
  Уже стемнело, когда мы впятером, захватив собаку, чтобы она взяла след, вернулись на поиски зверя. С фонариками и ножами, да с одной заряженной винтовкой у Джона, пошли по кровавому шлейфу, который тянулся метров семьдесят. Собака залаяла и невдалеке в кустах мы увидели лежащую тёмную тушу. Это был медведь внушительных размеров. Подойдя поближе и присветив фонарями, поняли, что он был мёртв».
   Когда, Игорь мне всё это рассказал, то я очень хорошо представил себе лежащего убитого зверя, а он, продолжал: «Мы еле-еле впятером загрузили его в пикап, потому, как он, наверное, весил фунтов триста пятьдесят - не меньше.
- Да, это крупный экземпляр, - сказал Джон, с нескрываемой завистью, - я такого давно не видел, может, мы из него сделаем, охотничий трофей в полный рост, а не одну голову?
   Мне ничего не оставалось, как только – согласиться и на следующий день мы отвезли медведя на Чек-стейшен, – это, что-то вроде, проверочной станции. Там взяли зуб, для определения возраста животного и выдали сертификат, типа, где и кем был подстрелен данный экземпляр, а потом поехали и к специалисту по разделке туши. Это надо для того, чтобы аккуратно сняв шкуру, в дальнейшем сделать охотничий трофей. Я понимал, что Джону он был нужен для рекламы, которая, как известно, двигатель бизнеса, а ребятам за помощь я выставил «поляну» с пивом и закусками».
  Поблагодарив Игоря за интересное повествование, я решил вставить свои, как говорится, - пять копеек и рассказать про то, как его дядя Славик, лет сорок назад, тоже на охоте подстрелил лося.               
  Зайдя как-то к нему в мастерскую и, увидев на стене здоровенную тёмно-коричневую шкуру с длинным мехом, удивлённо спросил: «Это, что медведь?»
- Нет – лось. Правда, это – единственный, которого мне удалось подстрелить.
- И, как всё произошло?               
- А вот, как: «Поехал осенью я на охоту в лесничество под Харьковым к своему приятелю. Сначала, думал на уток поохочусь, но на всякий случай, взял патроны и по мощнее. И оказалось не зря...
Приехав к своему знакомому, увидел несколько машин и понял, что к нему наведались ещё и другие гости. Тогда, оставив "Жигуль" у сторожки в лесничестве, отправился к реке. Но, не дойдя совсем немного, до знакомого мне места, где я охотился прошлой осенью, услышал в лесу, крики, шум, гам и улюлюканье.  Кто-то громко орал, стучал ветками по стволам, в общем, я понял, что это охотятся на крупного зверя, скорее всего, на лося или кабана. Естественно, что при таком раскладе, ни о каких утках не могло быть и речи, потому, как эти охотнички распугали всех птиц. Тогда я решил, тоже попытать счастья и, поменяв в моём ружье патроны на крупного зверя, пошёл в сторону шума. 
Ходил, ходил, а – толка никакого нет, видно зверьё, от греха подальше, ушло в другую сторону. Вот я и решил, передохнуть и позавтракать. Присел на пенёк и, поставив ружьё рядом возле дерева, дай думаю: «Кофейку выпью с бутербродиком». Но, как только я налил себе из термоса, как, невдалеке, что-то в кустах зашевелилось и послышалось глухое дыхание.
 Приглядевшись, увидел большую голову с широкими рогами, которая замерла, а глаза пронзительно смотрели по сторонам.  По-видимому, мужики долго гнали зверя, и он, бедняга уставший, решил – на свою беду, немного передохнуть.
 Тогда я медленно взял ружьё и, взведя курки, бабахнул дуплетом, завалив лося.
 И тут же сел на пенёк, продолжая свой завтрак, но не успел сделать и одного глотка, как прибежали мужики с ружьями наперевес. Скорее всего, те, которые шумели в лесу, и стали допытывать, типа, кто стрелял и где наш лось?
  Тогда я, спокойно ответил:
- Лось, то ваш, но застрелил его я.
- А, у тебя есть лицензия на отстрел?
- Нет.
- Ну, тогда, он наш, но по охотничьим традициям, кто зверя завалил – того и шкура. Пошли с нами, мы сейчас его все вместе до сторожки довезём, у нас и прицеп есть, а там и засвежуем. И мне, ничего не оставалось, как согласиться, правда, мясо я не взял.
  Ну, кто его у меня будет дома готовить?»
- Надо было хотя бы голову оставить и сделать – чучело, - сказал я.
 На это Славик ответил, что в старые времена, бывало, использовали натуральные черепа с челюстью и просто, готовые туши пропитывали всякими химическими растворами, чтобы они за бальзамировались, правда, они получались очень токсичные, а сейчас туловища делают из дерева, обтягивая её обработанной шерстью, но это целое искусство и таких специалистов он не нашёл. Вот только одну шкуру и оставил на память, и я чистил-чистил, обрабатывал по-всякому, но с неё всё равно шерсть сыпется, поэтому и повесил её не дома, а здесь, чтобы жена не возмущалась».
  Услышав все эти рассказы, я подумал: «Хорошо, что к нам пока не прилетели инопланетяне, как в фильме, типа, «Хищника», а то бы из нас их таксидермисты, тоже делали охотничьи трофеи».