Дефицит доброты

                Глава 1 Анна

Она бежала в неизвестность из отчего дома, от первой и такой хрупкой на поверку любви, от себя… Колёсный перестук поезда словно выводил: «Никогда, никогда никогда ты больше не будешь несчастной, никогда, никогда, никогда…». За окнами мелькали полустанки, перелески, чьи-то суьдбы…. Анна хотела забыть прошлое,  боль, обжигающую изнутри,  позор от произошедшего с ней… Но память упрямо возвращала её назад.
   Когда красноармейцы увели со двора корову, телят и прочую скотину, отец молча погрузил остатки вещей, детей и жену в телегу, и старый мерин Борька повёз их прочь из родного села. Так семья оказалась в небольшой сибирской деревеньке под городом Сталинском. Туда ещё не докатилась коллективизация. Деревенский староста определил их в заброшенный дом на окраине села. Жить там было невозможно, дом почти развалился, но вот банька на задах огорода сохранилась неплохо и Акулина начала приводить её в порядок. Первое время семье пришлось жить в бане.
    Дети Анна, Шура и Алёшка быстро освоились и подружились с местной детворой. Пропадали целыми днями на улице. Фрол-глава семейства занимался восстановлением дома, да скорняжил. Акулина хлопотала в огороде. Понемногу жизнь начала налаживаться. Дети пошли в школу. Дом восстановили. Завели кой-какую скотину: поросят и курей. Зажили не хуже, но и не лучше других. Пришло время-вступили добровольно  в колхоз.

Василий жил на другом конце села. Его семья считалась зажиточной. Отец пошёл по партийной линии. Работал в администрации района. Мать не работала.  Следила за детьми и домом. Анна познакомилась с парнем в клубе на танцах. Статный голубоглазый блондин сразу понравился девушке. Василию тоже пришлась по нраву невысокая пышногрудая Анна, с копной густых кудрявых волос и карими почти чёрными как смоль глазами. Дело шло к свадьбе. Но однажды Анна стала невольным свидетелем разговора будущей своей свекрови с подругой. Тот случай перевернул привычный ход событий. Девушка хотела подойти к матери Василия на рынке, долго шла сзади, не решаясь помешать общению будущей свекрови с подругой, и волей-неволей услыхала обрывки разговора.
- Не повезло нам. Влюбился Васька –то наш в голодранку без рода, без племени. И ведь слушать никого не хочет! К осени свадьбу играть придётся- сокрушалась мать жениха,
-  Да не переживай ты так, дело молодое. Как встретились, так и разойдутся-утешала подругу соседка…
Еле сдерживая слёзы, Анна резко развернулась и быстро пошла прочь. Мир рушился на глазах. По дороге домой зашла в сельсовет. Там вербовали молодых людей на Дальний Восток.

- Дочка, чего это на тебе лица нет ?- грубоватый женский голос вырвал Анну из цепких лап горьких воспоминаний. Напротив сидела цыганка. Нелёгкая жизнь оставила свои отпечатки на её, изрезанным морщинами лице. Седые волосы выбивались из-под цветастого платка, смуглая кожа от природы хранила в себе ещё и налёт загара, навеянного пылью дорог, голос был хриплый, прокуренный. В ушах –серьги –кольца. Выцветшие от старости некогда зелёные глаза смотрели не на попутчицу, а скорее сквозь неё. Анне стало не по себе.
- Да задумалась о своём, - смущённо произнесла девушка, опуская глаза.
- Не думай. Сбудется у тебя всё о чём мечтаешь. Вижу короля рядом. В погонах он, при чинах. Дом- полная чаша- вижу. Семью вижу. Детей у тебя трое. Девочки. Будет и четвёртый- сын, но про него не скажу тебе ничего. Жизнь твоя долгая. Вот только сердце несвободным останется. Завистников много вижу. Но ты справишься…Есть вещица у тебя одна. Отдай её мне. Попробую освободить твоё сердце от тоски.
Анна словно во сне слушала хриплый голос цыганки, словно во сне достала узелок с вещами и порывшись в нём протянула цыганке колечко, подаренное Василием. Кольцо исчезло в руках попутчицы так быстро, что Анна не успела заметить куда цыганка его дела.
- Сердце полностью освободить не смогу, но тоска уйдёт. Легче жить станет, - проговорила цыганка.
Глаза у Анны слипались. Поезд уже не нёсся вперёд стрелой, а мерно покачивался и убаюкивал. Когда она проснулась, то цыганки и след простыл. Странное чувство овладело девушкой. На душе стало легко. Она помнила ясно и отчётливо весь разговор. Анна поискала колечко среди вещей. Кольца нигде не было. Расстроиться Анна не успела, поезд прибывал в город Владивосток.

      Офицерская столовая, куда распределили Анну посудомойкой выглядела серо и уныло. Оконные стёкла запылились настолько, что почти утратили прозрачность. Застиранные и неотутюженные шторы добавляли неряшливости в общий вид. Горы грязной посуды. Жужжание мух. Полусонные официантки.
Анна, перемыв свою порцию посуды, в обеденное своё время, молча наполнила тазик водой, взяла сухие тряпки, мыло и отправилась мыть окна. Соратницы по цеху недоумённо переглянулись.
- Резво начинаешь, -ехидно произнесла одна из официанток, проходя мимо Анны, стоящей на подоконнике.
-Просто грязь не люблю, - ответила новенькая, как отрезала.
  Через неделю столовую было не узнать.  Шторки выстираны и отутюжены. Оконные стёкла отмыты до блеска. На столах появились накрахмаленные скатерти. Для грязной посуды было выделено два стола. И над ними- объявление: «ГРЯЗНАЯ ПОСУДА»- вежливое напоминание посетителям убирать за собой. Начальство оценило новшества и вскоре Анну перевели из посудомоек в официантки.
   
Анна много работала. Дни кружились пёстрыми хороводами. Проживала девушка в рабочем общежитии. Подругами не обзавелась. У неё и в детстве в друзьях всё больше мальчишки числились. В выходные дни Анна много читала, брала книги в библиотеке, а иногда ходила к морю. Она никогда в своей жизни не видела моря. А здесь, на острове под названием Русский, можно было любоваться морем везде и всюду. Анна подолгу напряжённо всматривалась в морской простор, словно ждала чего-то…В тёплые и ясные дни море тёрлось о ноги ласковым котёнком, нашёптывая словно мурлыча, что-то ласковое и доброе. В пасмурные дни- оно сердито бормотало, накатывало на берег пенной волной, обдавая холодными брызгами.

В тот день у Анны всё валилось из рук. В общежитии она уронила чайник, на работе –поднос с вилками и ложками, которые отчаянно звенели, словно возмущались такому безобразию. В разгар рабочего дня, она взяла в руки поднос с грязной посудой ( кто-то забыл убрать за собой) и уже собиралась отнести его в моечную, но вдруг в столовую вошёл он. Она спиной почувствовала, что это ОН! Медленно повернувшись на звук хлопнувшей двери, Анна увидела молодого офицера в новенькой форме, высокого роста, в глазах его играло море, как в тёплые и ясные дни, оно улыбалось и искрилось добротой. Поднос с посудой выпал из рук девушки. Раздался звон бьющейся посуды. Офицер сразу поспешил на помощь. Они оба судорожно у всех на глазах собирали осколки посуды, ложки и вилки. Анна стыдливо опустив глаза прошептала:
- Простите…
- Бывает, не расстраивайтесь. Дело-то пустяковое,- мягко проговорил незнакомец.

  Высокий, хорошо сложенный, он сразу пришёлся ей по душе. К тому же, чем-то внешне напоминал Василия. Несколько раз Семён проводил её с работы до общежития. А однажды попросил, неловко краснея, прибрать у него в доме. Анна согласилась. Да так и осталась в том доме хозяйкой. В столовой злые языки чесали: «Вёрткая какая новенькая! Самого начальника политотдела захомутать смогла. Молодая да ранняя!». Но Анне не было дела до тех злых языков. Уже через месяц Семён сделал ей предложение стать его женой. А после скромной свадьбы новоиспечённый муж твёрдо сказал: «Работать не будешь. Смотри дом и расти детей. Мне тыл надёжный нужен. Про обеспечение не думай, не твоя забота».

Глава 2  Жулька

       Валентина родилась в тревожном 39-м, через год после свадьбы. Ждали мальчика, но Бог послал девочку. Муж почти всё время проводил на службе. Дома появлялся редко. Новости из радиоприёмника становились всё тревожнее и тревожнее. Да и без новостей материнское сердце уже давно ощущало приближение беды. Гром грянул в июне 41-го. Супруга вызвали с вечера на службу. А утром страшная весть уже обсуждалась всеми. Война. Германия вероломно напала на СССР.
- Аннушка, давай я вас с Валюшкой к твоим в Сибирь переправлю, - Семён пытался убедить жену в целесообразности переезда.
- Там и без нас тяжело будет. Не поеду. Справлюсь. Ты главное живым вернись! - сказала как отрезала.
- Упрямая ты у меня! Не понимаешь, что опасно здесь! В 125 км от Владивостока японцы в полной боевой готовности стоят. О себе не думаешь, подумай о дочери! - пытался убедить жену Семён.
- Не посмеют! Товарищ Сталин не допустит! - твёрдо заявила Анна.
- А если посмеют?! Ты понимаешь, что будет здесь?!
- Не поеду никуда! Вот и весь сказ!
Семён качнул головой, крепко обнял жену, поцеловал на прощание и шагнул за порог.
     Потянулись лихорадочные будни, наполненные ожиданием, страхом и гневом одновременно, чужой болью, будни, пропахшие пропитанными кровью бинтами, стонами, слезами после похоронных извещений. Ровно через месяц после начала войны Анна пошла работать санитаркой в военно-морской госпиталь. Валентине исполнилось полтора года. Она росла спокойным ребёнком. Болела мало. Ночами спала спокойно, будто знала, что матери нужен отдых. Без проблем оставалась с соседкой, когда мать уходила в госпиталь на дежурства. Хорошим подспорьем стал огород. Когда уж совсем становилось туго, то выменивала на рынке кое-какие вещи на продукты. А ещё к дому прибилась небольшая собачонка. Дворняга. Похожая на чеховскую Каштанку. Однажды дождливым осенним утром, после ночного дежурства, Анна подошла к своей калитке. У калитки сидела собачка и, виновато заглядывая в глаза женщине, то и дело переступала с лапки на лапку.
- Ну и кто ты? – устало спросила Анна собачку.
Собачонка подхватилась с места и запрыгав вокруг женщины, лизнула ей руку. Затем вопросительно тяфкнула:
-Аф, гав-гав?
Вздохнув, Анна отворила калитку, пропуская нежданную гостью вперёд. Собачка оказалась девочкой. Назвали её Жулькой. И вот почему.
Как-то раз, услышав заливистый лай под окнами, Анна вышла на крыльцо. На крыльце сидела новая жилица, а перед ней лежал добрый кусок свежего мяса. Анна всплеснула от удивления руками. Взяла кусок в руки, повертела. Мясо было свежее, розовое, немного запачканное пылью, но вполне годное в пищу. Женщина ополоснула мясо водой, отрезала кусочек, бросила собачке. Та схватила еду, благодарно вильнув хвостом и принялась за еду. Анна же, постояв немного в раздумье, разделила кусок на два раза, один убрала в холодильник, а из второго затеяла борщ. Вскоре аромат борща поплыл над улицей. Пришла соседка.
- Нюр, где ты мяса взяла-то? - спросила.
- Да вот добытчица моя приволокла откуда не пойму, - ответила Анна, кивнув на собачонку. Та гавкнула в ответ.
- А ты давай, приходи с ребятишками на обед, я с запасом сварила, - пригласила соседку Анна.
Обед получился праздничным. Наваристый мясной бульон согревал, наполнял силой и верой в то, что трудности временные, что именно добро и настоящая дружба помогут пережить, придавившее людей всеобщее горе.
С тех пор собачка регулярно стала приносить домой мясные куски. Когда побольше, когда поменьше. Принесёт. Положит на пороге и ждёт, когда хозяйка распорядится добычей. Ни кусочка не съест, пока Анна ей не отдаст положенное вознаграждение.
-Жулька ты, вот ты кто! У кого ж таскаешь –то?- спрашивала Анна собачонку.
Та лишь виляла хвостом в ответ. А потом Жулька пропала. Анна искала, звала, но Жулька как в воду канула.
-Жулька, Жулька, в какую беду ты попала сердешная?- горевала Анна.
Заливистый, звонкий как колокольчик собачий лай больше не раздавался под окнами дома. Предприимчивый хозяин подпольной мясной лавки, откуда Жулька таскала мясо, сделав подкоп под сарай, однажды забил собачку вилами, поймав на месте преступления. Анна долго не могла унять тоску по Жульке, словно не собачку потеряла, а близкого и родного человека.

Глава 3 Сюрприз за  сюрпризом

 С момента отъезда Семёна на фронт от него не пришло ни единой весточки.  Будто в воду канул. Но Анна знала: жив. Сердцем чувствовала. Жизнь шла своим чередом. Дочь подрастала. В госпитале работы прибавлялось с каждым днём. Так и кружилась Анна. Дом-работа, работа-дом. Когда было настроение по ночам, уложив дочь, вязала носки, варежки, перчатки для солдат. Потом дарила тем, кто отправлялся на фронт после выписки из госпиталя. В тот вечер Анна села за машинку в обед. Валя повырастала из вещей, и женщине захотелось пошить что-то новое для дочки. Начальник госпиталя за хорошую работу дал Анне пару выходных дней. За окнами мело вторые сутки. Треклятый 41 год никак не хотел уходить. Но его время заканчивалось. Осталась одна ночь.. Всего одна.. «Что принесёт следующий год? Когда закончится война?» - думала Анна, отложив шитьё и вглядываясь в метель за окном.
Внезапно её чуткий слух уловил шум на крыльце. Затем хлопнула дверь, а в сенях, кто-то спешно отряхивал снег с валенок. Анна замерла. Наконец открылась дверь, и в комнату вместе клубами морозного воздуха вошёл военный. Снимая рукавицы, жмурясь от яркого света он добродушно сказал:
- Привiт, Анна Фроловна!
- Андрей? Карпенюк? Ты што ли?- вскрикнула Анна, узнав мужненого водителя и ординарца в одном лице.
-Це я, хтош ище,-весело отозвался Карпенюк, ставя на пол два туго набитых снедью вещ-мешка.
Анна начала убирать машинку, приговаривая:
- Проходи, проходи, родненький, я щас!
Женщина засуетилась, начала накрывать на стол.
-Та не треба клопоту звісточку привіз вам. Батя просив передати, - с этими словами он поставил вещь мешок на стол и стал доставать: консервы тушенки, сахар и другие продукты.
- Да погоди ты мешком-то трясти расскажи лучше как вы там? Что с Семёном? Не ранен ли? Где воюете-то?
- Дюже погано,- ответил Карпенюк, продолжая выкладывать на стол провиант.
Потом они целую вечность говорили без умолку. Андрей рассказал как дела у Семёна, что передал ей помощь при первой возможности. Анна была рада радёхонька обрывочным новостям. Она жадно ловила каждое слово бойца. Перед уходом он улыбнувшись сказал:
- Ви тримайтеся тут, а ми будемо бити гадів до перемоги!
Анна засуетилась, кинулась к шкафу, достала несколько пар носков, перчаток и варежек:
- Держи, миленький, ребятам кому раздай! Возвращайтесь с Победой!!!
Она обняла и расцеловала Карпенюка на прощанье. И он шагнул в 42 год прямо из дома своего командира. Cтрелки на часах в этот момент сомкнулись на цифре 12, чтобы начать через секунду-другую новый отсчёт.
Анна один вещмешок не стала разбирать, оставила на потом. Второй разобрала. Убрала себе про запас продукты. Достала из шкафа большое полотенце и начала собирать подарок для соседки: 2 банки тушёнки, сахар, шоколад, печенье-галеты…Завернув продукты в полотенце, достала бутылку самогонки, проверила спит ли дочь, и, накинув на плечи полушубок, выскользнула из дома. Ей не терпелось поделиться радостными новостями, поделиться продуктами, хоть наскоро отметить наступление Нового года. Не мог быть плохим будущий год, коль начался с радости такой!
Соседки проговорили до утра! Про наступление под Москвой, про то, как будут праздновать Победу, про детей, обо всё на свете! Вернувшись домой, Анна уснула спокойным и глубоким сном. Впервые за всё это время.
Незаметно в хлопотах пролетела зима. За ней весна. Настало время огородов.
Анна вышла во двор и стала приглядывать где какие грядки разбить в огороде. Потом отправилась в сарай, разбирать всякие завалы ненужного хлама. Сарай покосился и был готов развалиться в любое время. Анна тяжело вздохнула, махнула рукой и отправилась в дом кормить дочь обедом. Сердце её было спокойно и не предвещало ни беды, ни радости. Войдя в дом, женщина остолбенела. За столом сидел Семён. Её Семён. На руках у него - Валя, а он ласково гладил дочь по голове. Скрипнула дверь, мужчина поднял глаза и улыбнулся:
- Валя подросла, совсем другая стала. Я её ведь только малышкой помню!
- Здравствуй!- хриплым низким голосом сказала Анна.
Семён спустил ребёнка с рук. Подошёл к жене, обнял её :
- Здравствуй, жена!
Муж пришёл в отпуск после тяжёлого ранения на целых тридцать суток. Анна госпиталь не бросила. Но всё свободное время проводила с семьёй. Супруги сажали огород. Ремонтировали сарай. Хлопотали по дому. Временами Анне казалось, что война закончилась и расставания, и ожидания, и бессонные ночи позади. Но тридцать суток отпуска пролетели так стремительно, словно сорока хвостом смахнула. Семён уехал на фронт. Анна снова осталась одна.
   В тот день в госпиталь было большое поступление раненных. Хирурги работали беспрерывно. Анна несла таз с окровавленными бинтами на прачку, как вдруг дурнота подступила к горлу. Женщина поставила таз на подоконник и попыталась вдохнуть свежего воздуха из открытой форточки. Стало легче, но вскоре приступ тошноты повторился. Неужели ???Анна испугалась собственной догадки. Сомнения отпали на следующий день после посещения доктора.
-Вы не больны, голубушка! Вы беременны. Примерно пять недель! - вынес вердикт врач.
 А в феврале 43-го у Анны родилась вторая дочь. Назвала она её Галиной. Семёну суждено было взять дочь на руки только осенью 1945 года!

Глава 4 На острове Русский

     Солнце медленно выплывало из-за таёжных сопок. Вниз по склону лес расступился, и по всему косогору, словно куры на гнёздах, расселись деревянные домишки. Пестрые и неровные огороды, делали бок холма похожим на большое лоскутное одеяло.
Кирпичные же дома разместились вдоль береговой полосы бухты. Море ласково гладило подножье холма, напевая тихую свою песню. На минуту верхушки сопок утонули в солнечных лучах. Проснулся ветер. Он слегка качнул деревья, и, невесомая позолота тут же осыпалась на дремлющие домишки и на морскую гладь. Невзрачная, серая волна Японского моря в миг преобразилась: сделалась бирюзовой, заискрилась, ожила, заговорила вполголоса, разбиваясь о берег на тысячи брызг. В порту протяжными гудками протрубили утро корабли, эхом отозвались пронзительные крики  чаек.


       Молодая женщина раскатывала большой скалкой кусок теста на столе. Её густые кудрявые чёрные волосы туго стянул под собой голубой ситцевый платок. Но несколько непослушных прядей, всё же вырвались на свободу и то и дело спадали на лоб, мешая работать. Руки Анны были в муке и тесте, а по сему поправить непослушные локоны она не могла. Время от времени женщина пыталась их сдуть со лба, одновременно вскидывая голову вверх. В доме было тихо. Дети после завтрака убежали к морю. Муж уже неделю как был в море и раньше, чем через месяц, не обещал вернуться. Неожиданно раздался скрип ступенек на крыльце, с шумом распахнулась входная дверь и на пороге появилась возмущённая соседка. С порога она дала волю своему гневу:

- Нюр, а Нюр! Ты видала чово твои басурманы утворили??? Народят лихоманцев, простигосподи, а смотреть хто должон за ими???

- Што стрекочешь как сорока всполошонная? Што случилось- то?

- Поглянь в огороде твоём вся моя рассада помидорна оказалась. Охальники малолетние весь день вчерась шибались, да вот и докумекали  чужую рассаду в свой огород переташшыть! Креста на их нет!

Анна, с досадой на лице, вытерла испачканные мукой руки о фартук и, грубо отодвинув соседку, вышла из дома.
   На огороде её взгляду предстала невесёлая картина. Грядки, подготовленные ею для посадки капусты, были заняты помидорной рассадой. Рассада ещё не успела пережить стремительного переезда из огорода в огород и поэтому стояла грустная и поникшая.

Постояв в огорчении минуты три, Анна, махнув рукой, вернулась в дом.
- Слушай, Дусь, ты не серчай сильно-то. Дети на то они и дети. Озоровать им положено. Завтра с утра на рынок собиралась, куплю тебе новую рассаду, - устало сказала Анна.
 Соседка кивнула в знак согласия и, что-то недовольно бормоча себе под нос, отправилась восвояси. Хлопнула дверь. Виновато скрипнули ступеньки крыльца. И тишина вновь повисла в доме.

Анна поставила пирог в печь. Притёрла пол. Стянула с головы платок. Непослушные кудрявые волосы рассыпались по плечам. Женщина вышла на улицу, чтобы позвать детей домой.
- Нинаааа!!! Валяяя!!! Галяяяя!!! Юраааа!!!- прокричала она, оглядывая окрестности с холма. Солнце стояло в зените неподвижно и торжественно словно солдат в почётном карауле. Пляж был пуст. Сытые чайки безмятежно покачивались на волнах. В соседних дворах побрёхивали вразнобой дворовые псы. Детей видно не было.
«Опять Нинка всех в тайгу увела. Оторовй растёт. Хуже мальчика. Ну попадись мне!!!», - в сердцах подумала Анна.
   
    Самотканый ковёр таёжного леса из хвои кедров, лиственниц, елей и сосен мягко пружинил под ногами. Пушистые лапы кедров, просеивая сквозь себя солнечные лучи, превращали их в стаи солнечных зайчиков, которые быстро разлетались по лесу, подсвечивая его изнутри, не нарушая при этом, прохладного полумрака. Виноградные лианы тёмно-коричневыми змеями, ползущими по стволам деревьев вверх, устав от восхождения к солнцу, переплетались между собой, создавая гамаки и качели для усталых путников. Зелёными улитками мерно покачивались в воздухе ещё не развернувшиеся листочки папоротников.  Привычную тишину нарушил тревожный голос сойки, обнаружившей чужаков, дятлы в барабаны ударили, перепуганный зверь метнулся прочь от тропы.
- Нин, долго ещё идти? - заныла Валентина.
- Скоро уже, немного осталось, - отозвалась Нина.
Вскоре дети остановились перед густыми и колючими, изумрудными зарослями жимолости, усеянными чернильными накрапами спелых ягод.
-Пришли, -гордо заявила Нина.
Сначала все с жадностью стали поедать кисло-сладкую ягоду. И лишь, когда насытились, стали думать о том, в чём же нести до дома лесные дары. Не придумали ничего лучше, как наполнить ягодой карманы и панамы. Сытые, чумазые, с расцарапанными руками, но  довольные дети отправились в обратный путь.

  Обеспокоенная долгим отсутствием детей, Анна вышла со двора, тревожно всматриваясь в дорогу, ведущую к лесу. Её взору предстала такая картина. По дороге шагали четверо. Впереди шла Нина -в руках панама полная ягод. За ней семенила Валя, замыкали шествие Галя с Юрасиком. Анна хотела сначала устроить детям хорошую трёпку за отлучку в тайгу без взрослых, но увидав перепачканные ягодой довольные детские лица сменила гнев на милость.
- Вот это я понимаю, добытчики ни дать ни взять, всё в дом,- проговорила Анна  с улыбкой.
- Мам,а у нас во чё,- протараторила Нина, протягивая матери панаму с ягодой,
- Кобыльи титьки собирать ходили в тайгу што ли?- спросила Анна дочь, заглядывая в панаму.
Ягода на жаре сомлела и уже начала давать сок. По пятнам, проступающим на одежде детей, Анна угадала, что по карманам тоже была распихана ягода жимолости. Быть сегодня большой стирке.
-Нин, как ты додумалась в тайгу без меня всех увести? И мальца с собой прихватили…А в тайге ведь и зверь хищный, и змеи,-  отчитывала Анна младшую дочь,- вернётся отец, всё ему расскажу как вы тут хабалили!
Нина не перечила матери, стояла с опущенной головой.
- Мам, прости, больше не буду, -затянула девочка обычную свою песню.
- И меньше тоже! А ну-ка, марш все в баню, там грязное бельё скидовайте, я чистое принесу. А ягоду- в миску, что на окне в предбаннике, потом пирог испеку.

В бане было жарко. Пахло сосной, берёзовыми и еловыми вениками, хозяйственным мылом. Нину мать мыла последней.
-Завтра с утра из дома ни ногой, - сердито говорила Анна, намыливая дочери голову.
-0й-ёй-ёёёёёёй !!! Глаза щиплет!,- голосила Нина.
- Терпи, казак, атаманом будешь, - с улыбкой приговаривала Анна, поливая дочь водой из ковша.
- Горячооооо! Не буду я никакой мамой!!! Я- не коза, я- девочка!!!
- Не ной, вишь чиво, потерпеть мочи нет! Как озоровать, так ты первая! - окончательно рассердилась Анна и шлёпнула неслушницу берёзовым веником.
Наконец все было окончено. Облачив дочь в чистое бельё, Анна повела её в дом.
За обедом Анна объявила детям:
- Завтра я с утра- на рынок. Валя, приглядывай за всеми. Из дома, што б никто ни ногой! Вернусь будем рассаду в обрат Дусе в огород пересаживать. Не хватало ищо, чтобы вас лихоманцами и охальниками считали! Отец вернётся что я ему скажу?
Дети смиренно молчали.

Когда Анна пришла домой с рынка, дети ещё спали. Оставив покупки на кухонном столе, женщина заглянула в детскую. Дети мирно посапывали. Юрасик румяный ото сна разметался в свой кроватке, сбросив одеяло на пол. Галя, свернувшись калачиком спала лицом к стенке. Валя, ровно вытянувшись струной, сложив ладони под щекой, чему-то улыбалась во сне. Нина лежала на подушке ногами, крепко обняв собранное в кучу одеяло. Белокурые локоны рассыпались по простыне, губы сладко причмокивали. «Убегались вчерась сердешные», - с улыбкой подумала Анна и, поправив Юрасику одеяло, пошла разбирать покупки.

Помидорную рассаду для Дуси, Анна выставила на крыльцо. Продукты отправились в холодильник. А вот свёртки с тканями и новая книжка для детей были спрятаны до поры в бельевом шкафу.
  День пролетел в весёлых хлопотах. После завтрака все дружно высаживали рассаду соседке в огород. Соседка Дуся поливала рассаду, а заодно и перепачканных землёй огородников из шланга водой. Виз, писк стоял на всю округу. После мокрые, но довольные все пили чай с медовыми пряниками. Мир был восстановлен.
   Когда на сопки медленно опустилась темнокрылой птицей ночь, когда могучие кедры-великаны пушистыми своими лапами принялись пересчитывать зажигающиеся то тут, то там звёздные фонарики, Анна достала новую книгу и отправилась в детскую, чтобы почитать перед сном. Она всегда читала детям перед сном…


                Глава 5 Пеструшка

      Анна держала курей. Шестерых несушек и одного петуха. С утра кур выпускали из курятника во двор.  До обеда птицы мирно копошились в куче сорняков, образовавшейся после прополки огорода, выискивали в пыли мелкие камушки, некоторые склёвывали. Среди несушек выделялась одна. За пёстрый окрас перьев её так и прозвали Пеструшка. Она была чуть больше остальных, хроменькая, и на людские разговоры всегда реагировала необычно, склонив голову на бок, курица внимательно слушала и смотрела своим жёлтым глазом не мигая, словно хотела вставить в нить разговора своё слово. Иногда она внезапно переставала нестись в курятнике, а затем пропадала надолго. После чего появлялась с большим выводком цыплят. Анна всячески пыталась с этим бороться, закрывая Пеструшку в сарае, но всё тщетно, курица находила способ удрать. Но одному человеку в этой семье всё же, были известны Пеструшкины тайны. Трогательная дружба завязалась у птицы с младшей дочерью Анны Ниной. Девочке полюбилась пёстренькая хроменькая курочка. Нина всякий раз подкармливала её хлебными крошками или кусочками пирога. Анна часто пекла. Детям нравилась её стряпня. Пеструшка же как собачка ходила за Ниной по пятам, а иногда забиралась к ней на колени, и девочка долго гладила курицу, что-то ей рассказывая. Курица терпеливо и внимательно слушала.

   Однажды, собирая яйца в курятнике, Анна заметила, что гнездо Пеструшки осталось пустым.
- Опять где-то в тайге гнездо обустроила. Жди теперь с приплодом, - произнесла Анна. Она решила запереть упрямую курицу в сарае, ведь возиться с цыплятами было хлопотно. К тому же, как-то раз из целого выводка из двадцати цыплят, тринадцать оказались петухами. Очень трудно было их продавать. Так и пришлось порубить большую часть на мясо.
Выйдя во двор Анна нашла глазами Пеструшку, которая копалась в пыли возле крыльца. Подойдя к курице Анна резко схватила её со спины и понесла в сарай. Курица, смекнувши в чём дело громко кудахтая, забилась в руках хозяйки. Но дело было сделано. Однако в обед, заглянув в сарай, Анна не обнаружила там курицы. Собрав детей в доме женщина приступила к расспросам:
- Кто упустил Пеструшку из сарая?- строго спросила мать.
Дети молчали.
- Молчите, молчите. Значит все будете битыми,- вынесла вердикт Анна.
- Нинка, Нинка Пеструшку выпустила! Я видела как она из сарая возвращалась,- затараторила Валя.
Худая, угловатая девочка одиннадцати лет, с тоненькими, как крысиные хвостики косичками, с лисьими глазами Валентина без труда выдавала все их детские секреты. Галя – добродушный увалень смотрела на мать молча полными слёз глазами. Юрасик, которому исполнилось всего три года не понимал, что происходит и на всякий случай ухватил мать за юбку и так и стоял. Нине шёл седьмой год. Белокурая, кудрявая девочка с голубыми глазами стояла чуть поодаль и смотрела на всех исподлобья.
- Не я это, не я! Валька врёт всё! - протараторила озорница.
- Ах, ну канешно, не ты, ага,- раздаржённо проговорила мать, медленно нащупывая посудное полотенце , висевшее на спинке стула.
Не дожидаясь печального финала Нина стремительно выскочила в приоткрытую дверь и  кинулась прочь со двора.
- Вернись! Вернись сейчас же! Кому сказала? Хуже будет! От негода!-кричала вдогонку мать! Да куда там. Васильковый сарафан быстро скрылся на вершине холма за изумрудной стеной леса.

     Лес встретил девочку прохладой и полумраком. Немного отдышавшись, Нина стала пробираться в их тайное с Пеструшкой место. Там среди колючих зарослей ежевики курица устроила себе гнездо, Завидев подружку, Пеструшка радостно закудахтала, но с гнезда не сошла. Девочка погладила курицу.
-Здравствуй, Пеструшка! Ну как твои детки в порядке? – Нина сунула руку под курицу, но не нащупала гладкой округлости яиц, напротив, рука нащупала, что-то тёплое и мягкое.
-Уже цыплята? - радостно воскликнула девочка.
Курица довольно заквохтала. Нина торопливо заговорила:
-Ты вот что, Пеструшка! Ты до завтра домой не ходи! Ладно? Я за тобой с утра приду. Меня сегодня накажут, но это ничего, я потерплю, только бы твои цыплята остались бы живы!
Потом Нина долго о чём-то рассказывала подружке. Горькие слёзы нет-нет и скатывались прямо к Пеструшке. Она их тут же склёвывала, словно хотела утешить девочку.
    Нина вернулась домой к ужину. По дороге неслушница в ярких красках представляла, как мать лупит её отцовским ремнём, а она стойко терпит боль от ударов, не проронив ни слезинки, ради возвращения Пеструшки с её цыплятами. Но у Анны, к тому времени вся злость и досада прошли. Она уже начала волноваться за дочь, как дверь тихонько скрипнула и на пороге показалась беглянка.
- Мам, прости, я больше так не буду-затянула Нина заунывную песню.
- Руки мой и за стол, -сухо ответила мать, стараясь не выдать своей радости от возвращения дочери.
Нина вымыла под рукомойником руки и лицо и села за стол.
Мать поставила перед дочерью тарелку с кашей.
Напротив Нины сидела Валя. Нина тут же показала сестре язык и прошептала:
-Валька, Валька-колбаса, на тарелочке оса!
-Маааам, чего она дразнится? Заныла Валя.
-Опять начинашь?- грозно сверкнув чёрными как ночь глазами, строго произнесла Анна, глядя на младшую дочь. Нина опустила глаза и до конца ужина не произнесла больше ни слова.
Утром, пока все спали, Нина выскользнула из дома и сломя голову побежала в лес за Пеструшкой.
Пеструшка была на месте. Цыплята тоже. Маленькие пушистые комочки ни на шаг не отходили от мамы-курицы и всё время тихонько посвистывали. Половина цыплят были жётыми, а половина пёстрыми в маму. Домой отправились в таком порядке: впереди гордо вышагивала Пеструшка, за ней –цыплята, Нина замыкала эту разнопёрую колонну. Поначалу всё шло благополучно. Каждый шаг приближал путников к дому. Но внезапно из зарослей жимолости выскочила огненно-рыжая лисица. Схватив последнего цыплёнка, пробежав по ноге девочки, лиса умчалась прочь. Курица забила крыльями, все цыплята как один спрятались за маму. Нина, переведя дух от испуга, стала успокаивать Пеструшку:
- Ты не горюй, Пеструшка! Это был таёжный Дух. Он взял дань и теперь мы под его охраной! – уговаривала курицу девочка.

Анна умылась, собрала волосы в хвост. И уже хотела накрывать к завтраку, как в окно постучала соседка.
- Чего тебе?- недовльно спросила женщина, распахнув окно.
- Нет, Нюр, ты тока полюбуйси на свою Нинку-то! Ни свет ни заря ужо вся в делах и хлопотах !
В эту минуту во двор зашла Пеструшка с цыплятами, а за ними улыбаясь, шла Нина.


                Глава 6 Юрасик

У вас мальчик, мамаша, вес 4кг 350 г,- улыбаясь сообщила акушерка, склонившись над Анной.
-Мальчик. Сынок мой долгожданный, Юрочка, -проговорила Анна блаженно улыбаясь.
Роды были тяжёлыми. Анна промучилась почти трое суток. И вот теперь всё закончилось. Женщина в изнеможении закрыла глаза.
 Юрасик родился здоровым, крепеньким, розовощёким. О его появлении давно мечтали родители. И вот такое счастье случилось.
Лето тоже было на сносях. В саду ветки яблонь гнулись к земле под тяжестью налитых солнцем плодов. В тайге зрели голубика, шикша, морошка, брусника, дикая груша. Август достиг своего экватора и готовился уступить место осени.
- Повезло сыночку в серпень родиться, быть ему счастливым, - произнесла Анна, с любовью покачивая малыша. Розовощёкий младенец причмокивал, усердно добывая молоко из упругой материнской груди.
- Спасибо за сына, за девочек, родная моя Аннушка,- отозвался Семён.
- Поди, глянь где девочки. Неровен час опять шкодят под Нинкиным началом, - улыбаясь попросила мужа Анна.

Муж послушно поднялся и вышел во двор.
-Нина, Валя, Галя, а ну пошли на море !- долетели до Анны слова Семёна через открытое окно!!!Его призыв тут же утонул в звонких детских голосах. По удаляющимся шагам и тающим в летнем дне звуках, Анна поняла, что все отправились купаться на море.
Докормив сына, женщина уложила спящего мальчика в кроватку и отправилась готовить обед.
   В будний день пляж всегда пустовал. Семён с дочерьми спустились к морю.
-Пааапааа! Море шевелится!!!! – закричала в удивлении Нина.
Море и вправду вело себя странно. При полном штиле, оно словно  загустело, сменило бирюзовый цвет на серебристый, вся его поверхность шевелилась, волны куда-то исчезли и ,словно пожимая плечами, море методично что-то выбрасывало на берег.

- Море рыбой плюётся!-закричала Нина, которая первой добежала до воды.
Когда Семён с Валей и Галей подошли ближе, то увидели, что море просто кишело рыбой. Казалось, что рыба выпила почти всю морскую воду, а море в знак протеста, пытаясь избавиться от избытка рыбы, выбрасывало её на берег. Рыба серебрилась на солнце, пружинила о берег, всеми силами пытаясь снова вернуться в воду.
- Это сардина после нереста с юга на север перебирается,- объяснил детям отец.
Пока Валя и Галя с открытыми ртами наблюдали как море плюётся рыбой и шевелится, Нина сняв с головы панаму, принялась ловить рыбу и складывать её в панаму. Рыба сопротивлялась, ускользала из рук, пытаясь вернуться в воду. Нина сопела, и продолжала настойчиво ловить бьющуюся рыбу. Девочка промокла насквозь, падала, вставала и снова продолжала бороться с непослушной рыбой.
- Ладно, раз искупаться не получается, давайте хоть рыбы домой к ужину принесём, - весело предложил Семён. Мужчина ловко стянул с себя тельняшку и быстрым движением соорудил из неё подобие сумки с двумя ручками. Дети с радостью стали наполнять эту полосатую авоську рыбой. И только Нина продолжала ловить рыбу панамой….
   Вечером за ужином все ели жаренную рыбу и наперебой рассказывали о своём дневном приключении.

Юра рос крепким и здоровым мальчиком. В год он научился ходить. А к двум годам хорошо говорить. Девочки по-разному выражали свою любовь к младшему и единственному брату. Валя любила читать ему книжки или что-то рассказывать, Галя всегда готова была отдать ему свою порцию сладостей, а Нина старалась вовлечь его в свои игры. Но иногда в сердце Анны оживала тревога за сына. «Будет у тебя три дочери, а про сына ничего не скажу тебе»,-воспоминались Анне слова цыганки. В такие минуты женщину охватывало беспокойство. Она старалась не оставлять сынишку на девочек и вообще не отпускать от себя.
 

  В тот день никакой тревоги Анна не ощущала. Старшие вернулись из школы. Нина с Юрасиком играли во дворе: строили что-то из морских камушков, принесённых с пляжа. Анна, достала швейную машинку, разложила выкройки, чтобы сшить детям обновки к осеннему празднику. Муж должен был вот-вот вернуться со службы. Всё шло своим чередом.
    Вдруг двор наполнился собачьим лаем и диким визгом Нины. Анна  выскочила во двор. Там соседский пёс, заскочивший в открытую калитку, прижал к земле Юрасика. Нина в испуге бегала вокруг и, не понимая, что делать, истошно визжала. Мальчик лежал на спине, раскинув руки и не двигался. Анна схватила первое, что попалось ей под руку, пустое ведро, и замахнувшись на собаку закричала истошным голосом:
-А, ну, пошёл прочь!!!, Пошёл говорю тебе!
На шум прибежал сосед и оттащил собаку. Анна подхватила сына на руки и понесла в дом. Ребёнок сначала зашёлся беззвучным плачем, а потом закатив глаза забился в судорогах. Инстинктивно женщина прижала мальчика к себе и какое-то время так и сидела с ним. Девочки стояли. обступив мать и испуганно наблюдали за происходящим. Вскоре приступ прошёл. Анна напоила Юрасика тёплым молоком и уложила в кровать. Мальчик уснул.
Вернулся со службы Семён. Узнав о произошедшем, он молча вышел из дома. Вскоре вернулся с соседом.

-Анна Фроловна, вы уж извините нас. Если что на лечение мальчика, то мы поможем. А пса я пристрелю сегодня же, - обратился к Анне сосед- молодой совсем лейтенант.
-Не нужно ничего, -сухо ответила женщина и, сверкнув своими чёрными глазами, ушла в комнату к сыну.
Мужчины ещё несколько минут, о чём-то поговорим, разошлись.Вскоре где-то у самой сопки раздался выстрел. Юрасик вздрогнул во сне.

  Собаку сосед пристрелил в тот же вечер, как и обещал. Однако привычный ход жизни был нарушен навсегда. Мальчик перестал говорить,а приступы падучей болезни стали регулярными. Врачи разводили руками,но решить проблемы не могли. Муж хоть и не упрекал супругу ни в чём, но она сама назначила себя виноватой и очень переживала за произошедшее. Это она, она не досмотрела, не уберегла… Появилась в семейном счастье какая-то невидимая брешь, через которую утекали постепенно тепло, доброта, любовь...

    Осень разродилась затяжными дождями. Солнце реже и реже показывалось на небе. Море хмурило свои седые брови, сердито урчало и в раздражении бросало волны к подножью холма.   В один из таких ненастных дней Анна, переделав неотложную домашнюю работу села за швейную машинку. Юрасик удобно устроился возле материнских ног с интересом перебирая разноцветные катушки с нитками, девочки секретничали в детской. Идиллию нарушила соседка Дуся. Скрипнула дверь, и соседка появилась на пороге с блюдом, на котором горкой лежали нарезанные пироги.
-  Сегодня память родителям моим. Вот напекла вчерась. Не побрезгуйте, возьмите на помин,- начала разговор соседка.
Анна благодарно кивнула.
- Проходи, я сейчас закончу и чай поставлю, - сказала Анна.
Отложив шитье, Анна принялась накрывать на стол. Прибежали дети, словно стайка неугомонных птиц похватали пироги и убежали к себе в детскую, увлекая за собой Юрасика. Женщины остались чаёвничать вдвоём.
- Што, Нюр, у Юрочки нет подвижек?- осторожно спросила соседка.
- Не, Дусь…Не знаю што с этой бедой мне делать. С того разу ни одного слова не произнёс,- с горечью в голосе произнесла Анна.
- А врачи чевось говорят?
- А ничевось нового. Помочь не можем. Да руками разводят,- вот  и вся от их помощь,- в сердцах ответила Анна.
- Нюр, давно хотела тебе советом помочь, да всё не решалась. Ты сразу-то не отвергай. Выслушай, а потом решишь для себя.
- Ну?! Говори уже! Чиво загдки-то загадывашь?- нетерпеливо воскликнула Анна.
- Сходила бы ты к Ядвиге. Люди судачат лечит она…
- Давно думала. Не решалась. Да и мой против. Нечиво грит по ведьмам ходить. - сказала в задумчивости Анна.
-А ты пока он в море. Тихим сапом. Бог не выдаст свинья не съест. Авось полегчает мальцу.
- Да, права ты. Нужно сходить. Если есть хоть один шнас, я должна использовать. Вина на мне большая за сына…
- Не вини себя, не рви душу зазря. Лучше дело сделай.
- Дождь поутихнет, сегодня же и пойду. Чиво откладывать-то…
Соседки попрощались. Анна села за машинку, нет-нет поглядывая в окно. Дождь всё не унимался. Лишь к вечеру немного распогодилось.

    Старенький домик Ядвиги стоял на самой верхушке холма прямо на границе людского и таёжного миров. Два окна смотрели будто бы поверх домов на море, однако ничего не ускользало от их внимательного взгляда. Одно окно смотрело на тайгу, или тайга смотрела на мир людей через домик Ядвиги.
Люди побаивались отшельницу и обращались к ней в самых крайних случаях, когда все другие способы решить проблему оказывались безрезультатными. Кто-то считал её ведьмой, кто-то знахаркой. Денег за приём она не брала, да и принимала не всех, многим отказывала по понятным только ей причинам.
           Как только закончился дождь, Анна торопливо собрала сына и отправилась к  к дому знахарки. Подойдя к двери дома, женщина решила немного отдышаться, но дверь неожиданно сама собой бесшумно отворилась, словно приглашая Анну войти. Женщина сделала глубокий вдох и переступила порог таинственного дома. Минуя тёмные сени, Анна вошла в просторную светлую комнату.
   
    К удивлению женщины в комнате не было связок с сушеными змеями, травами и прочей ведьминской атрибутики. Посередине комнаты стоял стол, покрытый скатертью. В центре стола стоял самовар, расписанный под хохлому и рядом такие же расписные чашки с блюдцами. Окно в комнате смотрело на лес. На подоконнике горшочек с цветущей геранью. Рядом с цветом лениво растянулся во весь подоконник огромный чёрный кот. За столом сидела женщина. Возраст её не определялся, но лицо до сих пор хранило следы былой красоты. Огненно-рыжие волосы, волнистые от природы создавали иллюзию пожара вокруг больших зелёных глаз. Греческий нос. Смугловатая кожа. Правильные черты лица. Чуть наметившаяся сеточка морщин возле глаз. Хозяйка дома была хороша собой несмотря на то, что молодость давно прошла, а старость ещё не успела наложить свой отпечаток. Анна застыла в нерешительности.

- Ждала тебя. Знала, что придёшь,- грудным голосом заговорила Ядвига.
-Здрастье,-тихо прошептала испуганная гостья.
- Проходи, садись. А мальчика мне давай,- продолжила хозяйка дома.
Анна двинулась вперёд и не заметила, как Ядвига подхватила Юрасика на руки и укутав в чёрный платок унесла в другую комнату. Анну удивило, что сын сразу потянулся ручонками к незнакомке и пошёл к ней на руки будто был хорошо с ней знаком. Анна присела на табуретку рядом со столом. Сколько прошло времени Анна не помнила десять минут, час. В доме стояла полная тишина, и как не пыталась женщина услышать хоть какой-нибудь звук, всё было тщетно Анна слышала только как громко в тишине стучит её сердце.
   Но вот скрипнула дверь, и Юрасик бросился к матери сжимая в руках огромное красное яблоко. За мальчиком следом не вошла, а вплыла в комнату Ядвига. Высокого роста, осанистая она несла себя с достоинством королевы. Прочитав немой вопрос в глазах Анны, хозяйка дома заговорила:
- Испуг у него сильный. Собака виной тому. Говорить будет. Падучую вылечим. Но разум детский останется. Собака мёртвая уже. А мне нужен волос с живой. Будешь приводить его ко мне 10 дней за час до заката солнца. А теперь ступай, милая. Тебя ещё трое заждались дома.
Анна послушно кивнула и отправилась в обратный путь. Все остальные дни дальше крыльца Ядвига её не пустила. Прямо на крыльце она забирала у Анны сына, укутывала в чёрный платок и уносила в дом. Возвращаясь с последнего сеанса, Анна увидела у дома служебную машину мужа. Юрасик тоже заметил машину отца, вскользнув из рук матери и кинулся к дому с криком:
- Папа пиехал, папа пиехал!!!
На крик мальчика из дома вышел отец. Он подхватил сына на руки и прижал к себе. Анна украдкой смахнула слезу. С тех пор Юрасик заговорил да так, что и не остановить. А приступы падучей болезни никогда о себе больше не напоминали.

Глава 7 На танцах

Швейная машинка, стрекотавшая уже третий час без перерыва, сделав последний стежок, замолчала. Анна, аккуратно обрезала лишние нитки, встала из-за машинки и отправилась в свою комнату примерять обновку. Платье из тёмно-зелёного бархата село по фигуре. Женщина собрала пышные, кудрявые волосы и ловко закрепила их на голове шпилькой. Оставила лишь несколько прядей, которые изящными локонами обрамляли лицо. Карие глаза, белая кожа, густые, чёрные, кудрявые от природы волосы, изумрудного цвета платье нарочито подчёркивали природную красоту хозяйки. Высокая грудь, тонкая талия в мягких объятиях бархата делали Анну непохожей на маму четверых детей. Юбку Анна сделала расклешённой, и мягкие складки напоминали тихое движение морского прибоя.
- Мама! Какая ты красивая! - женщина обернулась на голос. Все четверо детей стояли на пороге, застыв от восхищения!
-Ну вот ещё, нашли красавицу, - смущённо проговорила Анна, - Валентина, накрывай на стол, время обедать! – закончила она. Дети послушно ретировались. 
Переодевшись в домашнее Анна отправилась на кухню.
   После обеда все занялись своим делами. Валя, принялась шить куклам обновки из обрезков ткани от платья Анны. Юрасик с Галей под предводительством Нины затеяли игру во дворе с цветными камушками, принесёнными с морского берега. Анна мыла посуду. Но вдруг чуткий её слух уловил звуки мотора служебной машины мужа. Хлопнула дверца. Женщина выглянула в окно и улыбнулась. Юрасик, Нина и Галя облепили отца и щебетали что-то весёлое и сумбурное, словно стайка воробьёв. Семён отпустил водителя. Поздоровался с детьми и вошёл в дом.
- А чего так рано? - улыбаясь мужу, спросила Анна.
- Сегодня в офицерском клубе танцы. Начальство отпустило пораньше. Сходим на танцы, жена? – Семён улыбнулся супруге в ответ.
- А дети на кого останутся? Нинка-то наша десятерых мальчиков стоит по озорству! - спросила Анна.
- Валентина присмотрит, край Дусю-соседку попросим приглядеть, - парировал Семён, доставая из кармана небольшой свёрток, и протягивая его жене.
Анна с торопливостью ребёнка стала разрывать упаковочную бумагу. Вскоре в руках её оказалась небольшая красная бархатная коробочка. Анна медленно, затаив дыхание открыла её. Там внутри, словно жемчужина внутри раковины, лежала изящная позолоченная брошка с изумрудным глазком. Обычно сдержанная на эмоции Анна, обняла мужа, и, смахивая случайную слезу, прошептала ему на ухо:
-Как ты узнал?
-Что узнал? - удивлённо спросил Семён.
- Ой, сейчас я…- Анна убежала в свою комнату.
Через минуту она вернулась к мужу в новом платье. Брошка удобно утроилась на платье прямо под декольте. Анна трижды покружилась вокруг себя и вопросительно посмотрела на мужа.
- У меня нет слов… Когда успела сшить? - удивлённо-восхищённо воскликнул Семён.
- Успела вот, - кокетливо улыбаясь ответила Анна.
- Ну так что, на танцы идём?
- Идём. С тобой, хоть на край света.
- На край света не придётся, но вот на большую землю полетим к концу августа. Демобилизуюсь я. В Куйбышеве квартиру дают. Так что с завтрашнего дня нужно будет собирать вещи. Девочкам в сентябре в школу. Юре - в детсад .
Анна медленно опустилась на стул. Дыхание перехватило от такой новости. Она знала, что рано или поздно придётся срываться с насиженного места, перебираться на большую землю, менять привычное на непривычное. Они оба это знали. И всё-таки новость прозвучала как гром с ясного неба. Совладав с эмоциями, Анна позвала детей домой.
     После того как за родителями закрылась дверь, в доме воцарилась на какое-то время тишина.
-  Мама сказала, чтобы вы все меня слушались! - нарушила тишину Валентина, окинув детей строгим взглядом.
-Ещё чего! Валька, Валька-колбаса! На тарелочке оса! - затараторила Нина и показала сестре язык.
- Алька, Алька, обаса! – повторил за сестрой Юрасик и тоже показал старшей сестре язык.
Валентина сузила свои лисьи глаза до щёлочек и надула губы, придумывая наказание для Нины и Юрасика.
- Давайте лучше во что-нибудь поиграем, - попыталась уладить нарождающийся конфликт Галя.
- А давайте поиграем в праздник? - предложила Нина.
-Как это в праздник? - с подозрительностью в голосе спросила Валя.
- Как-как, да просто! Накроем стол праздничный, будем говорить разные слова праздничные, как взрослые!
Идея всем понравилась. Начали накрывать на стол. Всё что было в холодильнике и в печи, вскоре оказалось на столе. Нина разлила по стаканам клюквенный морс и торжественно подняв стакан произнесла:
-Давайте выпьем за Родину, за Сталина!
-Да! За Родину, за Сталина! - торжественно произнесла Валентина.
- Теперь нужно стукнуть стаканом о стакан и крикнуть «Ураааа!», - продолжала верховодить Нина.
 Звон стаканов сменился дружным чавканьем. Неожиданно Нина заявила:
-Хочу посмотреть на танцы в клубе. Спорим, что наша мама самая красивая?
Валентина встала в дверном проёме, закрывая собой выход на улицу:
- Никуда не пойдёшь! Хоть дерись!
- Ну ладно, давай тогда вместе сходим, -схитрила Нина.
Валентина в смятении задумалась над заманчивым предложением.
- Да мы только одним глазком глянем и сразу назад, - продолжила уговоры Нина.
-А Галя с Юрой?
- А они за домом присмотрят. Да, Галь? - протараторила Нина.
- А вы правда только туда и обратно? - тихим голосом спросила Галя.
- Вот те крест! - горячо проговорила Нина и перекрестилась не хуже соседки Дуси!
Офицерский клуб располагался на окраине военного городка острова «Русский». Валя и Нина преодолели неблизкий путь от дома до городка, прошли по городским улочкам. От офицерского клуба их отделяло небольшое поле. Раньше оно было футбольным. Но со временем заросло сорной травой и превратилось в поле для выпаса коз.
 Вечер неспешно спускался с сопок и на цыпочках подкрадывался к городку. Воздух начал густеть, наполняясь синевой. В небе появились первые звёздочки. Всех коз уже развели по дворам заботливые хозяева. Остался на поле один Гришка-козёл. Он скучал. Лениво жевал траву и равнодушно поглядывал по сторонам.
-Валь, а козы глупые? - спросила Нина сестру.
- Конечно глупые, -уверенно ответила Валя, не замечая подвоха со стороны сестры.
- А давай проверим! -  предложила Нина, увидав Гришку.
- Давай, а как проверим? -  спросила Валя, втягиваясь в очередную авантюру сестры.
- У тебя же остались конфеты от праздника? - спросила Нина, зная, что сестра перед уходом взяла несколько конфет с собой.
-Ну и что с того?
- А мы ему покажем конфету, а не дадим. Посмотрим, что будет.
-Если он нас забодает? - спросила Валя сестру.
- Неее, он же привязан крепко, - возразила Нина, продолжая выманивать у сестры конфеты.
Сёстры подошли к Гришке на расстояние вытянутой руки. Козёл встал, поводил носом и приветливо махнул хвостиком.
- Ц-ц-ц-ц-ц-ц! Хочешь конфетку? - спросила Нина, протягивая козлу конфетку.
Козёл потянулся за конфетой, но Нина тут же засунула конфету в рот и показала Гришке язык. Козёл замер в недоумении.
- Теперь ты, - сказала она сестре и толкнула её в бок. Валя нерешительно протянула конфету козлу. Гришка облизнулся в ожидании лакомства, но в последний момент конфета отправилась в рот к девочке. Такого коварства Гришка стерпеть не смог и рванул за озорницами с такой силой, что колышек, к которому он был привязан выскочил из земли, даруя козлу не только свободу, но и возможность отмщения.
- ВАААЛЬКА!! Бежим скорее, он отвязался! ОН НАС ЩАС ЗАБОДАЕТ!!! -заорала Нина, увидав, что им грозит опасность!   Спасение сулил только офицерский клуб, он находился совсем близко. Сёстры что есть мочи понеслись к клубу, козёл-за ними.
По залу клуба медленно плыл мотив вальса. Был объявлен белый танец. На стульях и лавочках не осталось никого, кто бы скучал в одиночестве. Пары медленно кружились в танце. Как вдруг,…
- Куда, кудааааа, леший вас дери????- раздался крик вахтёрши. И тут же в плавное пространство вальса ворвался ураганом стук, визг, грохот падающих стульев, козёл, догоняющий двух девочек. Девочки отчаянно удирали. Козёл уже видел, как он их догонит и отмстит за обиду. Понимание того, что детей нужно спасать от разбушевавшегося козла пришло после того как козёл нарезал пару кругов вокруг одной из колонн зала. Чьи-то крепкие руки подхватили Валю и Нину, а кто-то принялся ловить теперь уже убегающего козла.
   
Глава 8. На большую землю.

Двигатель самолёта размеренно гудел будто огромный шмель. Земля медленно уходила, что называется, из-под ног. Вскоре уже было не различить домишек на холме, да и сам остров стал похож на игрушечный. Нина прильнула к иллюминатору. Пушистые облака ласково тёрлись о серебристый бок самолёта, здоровались с Ниной и плыли дальше по своим облачным делам, принимая самые причудливые формы. Веки у Нины сделались тяжёлыми, убаюканная монотонным жужжанием самолёта девочка уснула.
Море было спокойно. Солнце позолотило каждую волну, и водяная гладь стала похожа на сверкающую чешую огромной сказочной рыбы. На небе не было ни облачка, только чайки, рассекая небесную лазурь острыми крыльями, изредка переговаривались межу собой, пытаясь разглядеть с высоты добычу. Пляж был пуст. Нина подошла к кромке воды и сказала:
-Здравствуй, Море! Я скоро уезжаю навсегда. Я принесла тебе что-то. А, ты, подаришь мне что-нибудь на память, а? Давай меняться?
Море радостно зашелестело волной о песок в знак согласия. Нина достала из сумочки (мать сшила для игр): рогатку, куклу-пупса и тоненькую ниточку жемчужных бус. Сначала в море отправилась рогатка. Море покачало на волнах рогатку туда-сюда и выбросило на берег под ноги девочки.
-Не нравится?! Но ты могло бы гонять птиц, чтобы они не мешали тебе спать! - обиженно проговорила Нина, убирая рогатку назад в сумку.
Следующая в море отправилась кукла-пупс. Но и её море, побаюкав на волнах, вернула хозяйке. Нина тяжело вздохнула, достала жемчужные бусы и сказала, отправляя их в море:
- Ну тогда вот, бусы. У тебя же есть русалки. А все девочки любят наряжаться.
Море бережно приняло подарок девочки. И бусы мгновенно растворились в бирюзовой волне.
- А мне? Мне что подаришь на память? - поинтересовалась Нина.
Море заволновалось. Волна перестала быть чешуёй огромной рыбы и пошла белыми барашками, накатывая на берег в раздумьях. И вдруг, волна вынесла на берег бутылку, покрытую зелёными водорослями. Сквозь замутнённое стекло бутылки, едва различимо угадывался свернутый в трубочку лист бумаги.
- Это, наверное, пиратская карта! Она покажет где спрятан их клад! - Нина, забыв обо всём на свете начала очищать бутылку от водорослей.
Вдруг из стаи шумных чаек отделилась одна птица и стала приближаться к девочке. Из маленькой точки птица медленно превращалась в огромную птицу, но… с человеческой головой. Нина подняла голову вверх и в страхе зажмурила глаза. Прямо на неё летела огромная чайка с головой сестры Валентины. Опустившись, чайка-Валентина схватила Нину за шиворот и стала подниматься в небо, приговаривая страшным голосом:
- Ты зачем утащила и утопила мамины бусы? Ты зачем обзывала меня и дразнила? Ты зачем уговорила нас пересадить тётьдусины помидоры в наш огород?
- Аааааааааа! Я больше так не бууууудууууу!- в страхе закричала Нина.
-Будешь-будешь, всё ты врёшь! - страшным голосом отвечала Валентина, унося Нину всё выше и выше.
После нескольких минут полёта Нина приоткрыла один глаз и замерла от ужаса. Море казалось с высоты маленькой лужицей. А злобная чайка-Валя всё продолжала подниматься выше и выше… Наконец, птица разжала свои цепкие когти, и Нина камнем полетела вниз…
- Мамаааааааа! - кричала она, падая с небес.
- Нин, ты чего орёшь? Хватит спать уже, прилетели-  толкая сестру в бок, проговорила Валя.
Нина проснулась. Самолёт только что совершил посадку. Из Москвы в Куйбышев семья добиралась на поезде.
   
Глава9. На новом месте.

- Мам, можно на улицу? – Нина второй час выпрашивала у матери разрешение пойти погулять. Раньше для прогулки разрешения не требовалось. Вышел на крыльцо - весь мир у твоих ног. Море. Лес. На худой конец, свой сад с огородом. На новом месте, мало того, что нужно отпроситься у матери, ещё необходимо преодолеть два лестничных пролёта, открыть подъездную дверь, чтобы попасть туда, где весь мир, как казалось девочке, умещался в пространстве двора. За его пределы выходить было запрещено строго-настрого.
- Да иди, иди! Вот ведь пристанет как банный лист…- с досадой ответила Анна, отмахнувшись от дочери, как от назойливой мухи, - но со двора-ни ногой! И што б по первому зову домой!
Хлопнула входная дверь. Нина быстро сбежала по ступенькам подъезда, отрыла дверь и оказалась во дворе.
  Четырёхэтажный дом, в простонародье называемый сталинкой, казался Нине каменным великаном. Подъездов, как и этажей, девочка насчитала четыре. А ещё, словно ласточкины гнёзда, на доме удобно устроились балконы. Балкон. На него можно выходить как на прогулку, с балкона удобно наблюдать за всем, что происходит во дворе, балкон напоминал Нине самолёт: ведь, стоя на балконе, ты словно с неба смотришь на землю…Возле каждого подъезда стояло по две деревянные лавочки друг напротив друга. Прямо за лавочками- небольшие газоны с цветами. Просторный двор с детской песочницей, столиком, стоящим в тени раскидистого клёна, с бельевыми верёвками, натянутыми между врытыми в землю деревянными столбами, свежевыстиранное бельё разных мастей и расцветок, трепещущее на ветру. Таким предстал перед Ниной новый для неё городской мир, к которому предстояло привыкнуть.  Границей между двором и чем-то огромным, ещё более загадочным и неизведанным стало здание рабочего общежития. А вот прямо за ним… Настоящие джунгли из зарослей клёнов и мелких кустарников, трава по пояс. Самое подходящее место для игр в прятки, казаки-разбойники, для постройки шалашей и домиков. Но туда путь был заказан. Пока.
Нина  огляделась. На верёвках сушилось бельё. Лавочки были пусты. Зато вокруг столика под клёном собралась компания мальчишек. Их верные железные кони-велосипеды лежали на траве поодаль, отдыхая от своих непоседливых всадников. Мальчишки были увлечены изготовлением рогаток: на столе лежала куча веток и сучков, а под столом валялись ободранные с веток листья. Кто-то перочинным ножичком обстругивал будущую рогатку, удаляя ненужные детали, а кто-то уже крепил к рогатке серый аптечный жгут. Компания так была увлечена своим занятием, что не замечала, что за ними внимательно наблюдает девочка сарафане василькового цвета, с белокурыми, завивающимися в колечки волосами и голубыми глазами. Наконец, один из мальчиков оглянулся и, сплюнув демонстративно сквозь зубы, сказал:
- Чё зыришь? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!
- А чё нельзя что ли? - с вызовом ответила Нина,-  у меня тоже рогатка есть!
После такого дерзкого ответа на Нину устремили внимание три пары любопытных глаз. Главшпан Колька, прищурив один глаз, ехидно сказал:
-Хорош пургу нести! Девчонкам только в куклы играть положено!
- А я мож не люблю в куклы? - не сдавалась Нина.
- Ты откуда такая взялась?!- с удивлением спросил Колька.
- Из 35 квартиры. Мы позавчера переехали с Дальнего Востока, - с чувством превосходства ответила Нина.
Мальчишки переглянулись.  Презрение сменилось неподдельным интересом.
- Это у тебя что ли отец-военный моряк? - спросил один из мальчиков.
-Ага, -кивнула Нина в ответ.
- Рогатку покажешь? - спросил Колька, сменив гнев на милость.
- Завтра только смогу. Ещё не все вещи распаковали, - ответила, улыбаясь Нина.
- Смотри, у нас всё чётко должно быть: первое слово дороже второго, - назидательным тоном сказал Колька.
- Первое слово съела корова! - протараторила Нина и, показав Кольке язык, нырнула в подъезд.
Мальчишки застыли в недоумении.

Глава 10 У всех свои хлопоты

Квартира, в которой поселилась Анна с семьёй, оказалась просторной и светлой, на две стороны, с двумя балконами. Высокие под три метра потолки только усиливали ощущение простора пространства квартиры. Большой коридор. Квадратная кухня походила скорее на третью комнату. Массивный деревянный обеденный стол, резной буфет, плита, холодильник и даже небольшой диванчик не вызывали ощущения тесноты на кухне. Детям отошла комната на северную сторону. Там заботливые родители поставили четыре кровати, один на всех платяной шкаф и письменный стол. В углу нашлось место для коробки с игрушками Юрасика. В родительской комнате уставились: шкаф с антресолями, диван, двуспальная кровать, тумбочка под телевизор, сервант и круглый стол, покрытый скатертью с бахромой, да швейная машинка «ZINGER» в углу рядом с балконной дверью.
Переезд доставил много хлопот: вещи, дети, новое место, новая квартира, новые соседи…Пока грузчики таскали вещи мимо сидящих на лавочках соседок, Анна нет-нет гоняла детей, чтобы не вертелись под ногами, нет-нет что-то носила сама, те коробки, где была посуда, или что-то особо ценное. Остановившись немного передохнуть, утирая пот со лба, Анна вдруг услышала, как за спиной негромко судачат соседки по дому:
- Ишь, ты целый выводок приперла «генералова» жена! Сколь же басурманов-то к нам прилетело?- спрашивала женщина с именем Надежда у своей товарки рядом сидящей.
- Да чего ж не рожать-то от такого мужика? А вещей-то, вещей сколько, прям цельный вагон понавезли! – вторила женщина по имени Любовь.
- И что он в ней нашёл? Маленькая, на цыганку похожая, - продолжала рассуждать Надежда.
Анна слушала, слушала, а потом, повернувшись в пол-оборота, с силой встряхнула полотенце, которым протирала коробки. Пыльное облако накрыло сплетниц, и они одновременно начали чихать! Анна повернулась к соседкам:
- Будьте здоровы!- и взяв за руку Юрасика, зашла в подъезд.
     Август тем временем уже прошёл свой экватор. В изумрудной зелени листвы нет-нет начала проскальзывать осенняя позолота. Нину, Галю и Валю нужно было собирать в школу. Юрасика в детсад решили в этом году не отдавать. Целыми днями Анна шила детям обновки к школе, готовила, мыла-убирала квартиру. Семён оформлялся на работу на свой родной завод с которого в 1924 был призван в ряды РКК. Кроме этого он возглавил общество ветеранов войны, где на него свалилось масса общественной работы. Дети переживали переезд по-разному: Валентина не отходила от матери, когда та садилась за машинку, и жадно ловила каждое движение. Галя возилась с Юрасиком и помогала матери по хозяйству. Нина пропадала с утра до ночи на улице с новыми своими друзьями: Колькой, Андрюхой и Шуриком.  Каждое утро начиналось одинаково: сначала в окно летели мелкие камушки. Если Нина не выглядывала из окна, то друзья по очереди, а иногда и хором кричали под окнами:
- Нин, выходи! Нииииин!!
Когда вместо Нины в окне появлялась Анна, то тут же возникали вопросы к ней:
- Тётянь, а Нина выйдет на улицу?
- Да куда деться вашей Нине-то? Позавтракает и выйдет, - с улыбкой отвечала Анна.
Нина с прогулок возвращалась вечером, чумазая, часто со сбитыми коленками и расцарапанными руками, уставшая, но довольная.
- Ты где шибаешься целыми днями? - вопрошала мать, пряча улыбку. Нина уплетала ужин за обе щёки и молчала, как партизан на допросе.
- Ну ничё- ничё, скоро в школу…Некогда станет рысачить как бездомовой,-говорила мать.
Нина упрямо трясла кудрявой головой. Наверное это должно было означать: «Не пойду я в школу, не хочу я в школу»!

Глава 11 Письмо
Жизнь шла своим чередом. Анна хлопотала по дому. Дети пошли в школу. Валя - в восьмой класс. Галя- в четвёртый. Нина- в первый. Юрасик оставался дома под присмотром матери. Анна хотела подыскать себе какую-никакую работу, но Семён запретил:
- Береги дом и детей! Про заработки не думай, как вас прокормить- моя забота! - сказал, как отрезал.
Больше Анна никогда не поднимала вопроса со своим трудоустройством. Она была заботливой матерью и рачительной хозяйкой. Семён хорошо зарабатывал, семья ни в чём не нуждалась.
Но в сердце Анны неожиданно поселилась тревога, которая с каждым днём росла и крепла. Словно вот-вот должно было что-то произойти. А плохое или хорошее, Анна почувствовать не могла, как ни старалась.
Однажды женщина доставала из почтового ящика газеты, муж выписывал «Известия» и «Правду». Неожиданно из газет выпал смятый конверт. Письмо было от сестры Шуры из Сталинска. Закрыв наскоро почтовый ящик, женщина, торопливо пересчитав ногами ступеньки до квартиры, вскрывая конверт на ходу, отправилась на кухню читать письмо.
Удобно устроившись на диване, она развернула, сложенный в четыре раза листок с письмом. Читая, Анна, то улыбалась, то хмурилась, то смахивала случайную слезу. Сестра писала, что вышла замуж, переехала из деревни в Сталинск, родила двух дочерей Светлану и Ирину. Алексей уехал в город Горький, там и осел. Женился. Двоих сыновей подарила ему жена: Юрия и Алексея. Мать Акулина месяц назад схоронила мужа- Фрола. Осталась одна. В город переезжать категорически отказалась, и Шура нет-нет и навещала мать в деревне. «Последний раз приглядывала мать, Ваську  видала», -писала сестра. И дальше последовал рассказ: «Он после тваво отъезда, тоже завербовалси и уехал кудай-та. Поженился слыхала. Только щастья семейного не сыскал. Евойна жена ни рожать ему не стала, ни жить нормально не дала, гулявая оказалась. Вернулся на село. Про тибя всё расспрашал…Слушай, Нюр, а ты приехать не хошь погостить? Заодно и мать навестим?». Такими словами заканчивалось письмо сестры.
  Анна сложила письмо, затолкала его обратно в конверт, а конверт спрятала далеко-далеко под стопку наглаженного белья в шкаф. Щёки её полыхали, словно от стыда. Сердце радостно билось в груди.
   Весь день Анна была рассеянной. Не стала ругать Нину за двойку. Разрешила Валентине пользоваться швейной машинкой. Накрывая стол к ужину, разбила тарелку.
- Ты сегодня какая-то странная, - заметил Семён, -Что-то случилось?
- Шурка письмо прислала, - краснея, тихо проговорила Анна.
- Плохие новости? - заволновался Семён.
- Отца схоронили. Мать одна осталася. Шура просит приехать мать повидать, - ответила Анна, пряча глаза от мужа.
- Ну так поезжай, конечно поезжай!
- А вы как тут без меня? - Анна вопросительно взглянула на Семёна.
- Справимся, не волнуйся! - сказал Семён и нежно обнял супругу.
 Сборы были недолгими. На следующее утро, Анна взяла билет на поезд, отбила Шуре телеграмму, обняла детей и отправилась в путешествие. Она всегда была скорая на подъём..

Глава 12 Встреча

Анна ходила по деревенскому рынку, приценивалась к будущим покупкам, как вдруг…
- Нюрка, ты штоль? Прям фифа городска, «генеральска жана», - оклинкул Анну грубый женский голос. Анна обернулась. В располневшей, с отёкшим от длительных пьянок лицом женщине, она с трудом узнала свою одноклассницу Верку Нехорошеву.
- Здравствуй, Вера!- улыбнулась Анна и сама себе удивилась: куда делся деревенский говор? Она говорила, точь в точь, как учительница школьная.
- Каким ветром к нам занесло? - продолжила расспросы Верка.
- Да, вот, мать приехала повидать, - ответила Анна.
- Как поживашь-то ? Балакли муж у тя большой начальник и дитёв куча!
-  Мели, Емеля, - твоя неделя! Во народ! Ну какой начальник? Капитан второго ранга в отставке. Майор если так понятнее. Языки злые чего только не наговорят. Детей четверо у нас. Три дочери и сын младшенький Юрочка. Живём как все. Ни лучше, ни хуже. Всё как у всех, -  досадливо ответила Анна однокласснице.
- А Васька –то твой бобылём живёт. Родителей схоронил. С жаной развёлси.- ехидно заметила Верка.
- Хорошего тебе дня, Вера! - резко свернула разговор Анна и пошла дальше по рядам, высматривая что бы ещё прикупить.
- Говорила ж, што фифа городская! Куда ж нам со свиным рылом да в калашный ряд! - Верка со злостью плюнула в след бывшей однокласснице и заторопилась по своим делам.
  Анна ходила по рынку, но словесная заноза, брошенная Веркой, уже начала саднить и болеть. «Что б ей пусто было! Язык без костей»-, с досадой думала женщина, делая покупки. Заполнив покупками корзину до верху, обнаружив, что есть ещё две туго набитые разной снедью авоськи, Анна поняла, что донести до дома этот груз ей будет не под силу. Вдруг кто-то тронул женщину за плечо. Она оглянулась, и.. выпустила корзину и авоськи из рук… Перед ней стоял Василий. Её Василий. Первая и единственная её любовь..
- Тыыыы?- только и смогла выдавить из себя Анна, и глаза её наполнились слезами.
- Ань, я домой к Акулине Матвеевне заглянул, она сказала, что ты на рынок пошла, ну и я следом…- не отрывая глаз от Анны проговорил Василий.
Он ни капельки не изменился. Такой же высокий, белокурый, крепкий. Те же голубые, как летнее небо, глаза. Только взгляд грустный-грустный. Василий ловко подхватил корзину и авоськи, и пошёл рядом с Анной в сторону её дома. Шли молча. Не замечали любопытно-осуждающих взглядов односельчан, ни робко накрапывающего дождя. Весь огромный мир перестал для них существовать. На всём белом свете сейчас существовали только ОН и ОНА.
Глава 13. Он и Она
Они сидели на рыбацких мостках у озера. Слушали тишину июльской ночи. И молчали. Не могли намолчаться. Природа тоже молчала вместе с ними. Лишь изредка всеобщее спокойствие нарушала плотва, которая, спасаясь от щуки, на мгновение выпрыгивала из воды, и, сверкнув серебром своей чешуи, с плеском шлёпалась в воду. Новорождённый месяц удивлённо смотрелся в зеркало пруда, в котором отражались звёздные стада, разгуливающие по небесным пастбищам. Ивы опустили свои изумрудные косы в воду и баюкали задремавший в их объятиях ветер. Но вдруг, на опушке леса ухнул филин. Тревожной нотой прокричала выпь в камышах.
- Чек-чек, чек-чек,- зачекала камышовка. Проснулся ветер. Он пробежался по зарослям рогоза, прошуршал камышами, и принялся гонять по небу облака. Месяц протрубил в серебряный свой рожок, и звёздный дождь расцветил тёмно-синее небесное полотно.
-Ань, загадывай скорее желание, - ласково обратился Василий к своей возлюбленной.
-И ты загадай, -эхом отозвалась Анна.
- Загадал уже, -ответил Василий. Он встал, протянул Анне руку со словами:
-Пойдём со мной…
Василий осторожно притянул женщину к себе и прильнул к её губам.  Анна почувствовала, как жар разливается по всему телу, ноги подгибаются и не слушаются, небо качнулось, словно собиралось упасть на землю, сердце готово было выскочить из груди. Тёплые и сильные руки Василия торопливо расстёгивали пуговицы на платье Анны, словно хотели поймать в свои силки растревоженное сердце молодой женщины. Дальше было всё как во сне. Только непонятно, то ли звёзды падали с неба на землю, то ли влюблённые преодолев законы земного притяжения унеслись прямо к звёздам с огромной скоростью. Домой Анна вернулась под утро. Она долго прислушивалась к себе, пытаясь ощутить чувство вины перед Семёном, перед детьми…

Глава 14. Возвращение.


- Нин, а Нин, вернись к нам в комнату, - звала сестру Галя.
-Тссс…Не мешай! Хочу посмотреть, как Валька с Витькой целуются на кухне, -полушёпотом отвечала Нина сестре.
- Подсматривать некрасиво, - пыталась вразумить озорницу Галина.
-Подумаешь, я только одним глазом и сразу уйду, - продолжала настаивать на своём Нина.
- Ты всегда так говоришь, а потом что-нибудь случается! –возмутилась старшая сестра.
 Валентина и Виктор сидели на кухне на диване. Нина подсматривала в замочную скважину. Вот-вот губы влюблённых сольются в жарком поцелуе…Но в самый неподходящий момент Нина со всей силы забарабанила в дверь с криками:
- Тили-тили тесто! Жених и невеста! Валька –Валька колбаса- не расчёсана коса! Витька-Витька-коровья титька!!
 Романтическое настроение у парочки испарилось в один момент.
- Ну, держись, Нинка! - Валентина решительно открыла дверь кухни и бросилась догонять сестрицу, которая уже успела закрыться в детской.
-Открывай, открывай немедленно, а то сломаем дверь! Хуже будет! Всё равно поймаем! - кричала Валентина, в гневе дёргая ручку двери.
- Фигушки, не открою ни за что! Будешь жить теперь на кухне! – кричала Нина в ответ.
-Отец придёт со смены, я ему всё расскажу! - в отчаянье бросила Валентина.
- Ябеда-корябеда – турецкий барабан! Кто на нём играет- противный таракан! - донеслось из детской.
Неизвестно чем бы это всё закончилось, но тут открылась входная дверь, и Анна с чемоданом и сумками переступила через порог.
- Что у вас тут происходит? На первом этаже слыхать! -спросила она детей.
Крики и возня прекратились мгновенно. На несколько секунд в квартире воцарилась полная тишина. Все смотрели на мать.
- Чего замерли? Айда на кухню, подарки разбирать! - устало улыбнулась Анна.
Все дружно двинулись на кухню. Анна поставила чемодан на диван. Открыла. Стала неспешно доставать подарки. Первым в руках матери оказался свёрток с ярко- красной тканью. Она протянула его Валентине:
- Отрез купила тебе. Ты яркое любишь. Пошьём чего-нибудь к осени.
Валентина прижала к груди подарок:
- Спасибо, мамулечка!!! Люблю тебя!! Мы все очень тебя ждали и скучали.
- А отец где? - спросила Анна у детей.
- Папа на заводе во вторую смену. Он вечером поздно придёт, - тихим голосом ответила Галя.
- Ну, вот вечером ему и отдам, -Анна, откладывая второй свёрток в сторону. Гале мать в подарок привезла красивое праздничное платье:
- Поди, примерь-ка! Должно быть в пору, -сказала Анна, отдавая дочери платье.
Юрасику достался костюм моряка: синие шорты, белая рубашка и самая настоящая бескозырка с двумя ленточками.
- А где Нинка –то наша? –окинув взглядом кухню и, не увидав дочери, -спросила Анна.
-А она в нашей комнате забаррикадировалась! – злорадно сообщила Валентина.
-Опять шкодничала? Впрочем, глупый вопрос, могла бы и догадаться! - со смехом ответила Анна.
В это время раздался щелчок дверного замка и на пороге кухни появилась Нина. Она нарочно не переступала порога кухни, чтобы в случае угрозы успеть убежать от старшей сестры.
Девочка за лето вытянулась, загорела. Волосы потемнели и сделались русыми, но кудряшки никуда не делись. Прежним остался и взгляд: наивно-озорной. Анна мысленно отмечала про себя все изменения, произошедшие в детях за время её отсутствия:
- Чего столбом стоишь? Или подарков не хочешь? - с деланной строгостью в голосе спросила Анна дочь.
Нина осторожно приблизилась к матери. Анна достала из чемодана две большие плоские, с яркими разноцветными картинками коробки. На одной было написано «Кругосветное путешествие», а на второй – «Летающие колпачки»:
- Это тебе и твоей компании. Игры настольные. Должны понравиться, - сказала Анна, передавая дочери подарок.
Нина молча взяла коробки с играми и так же молча ретировалась в детскую.
- Вот тебе и вся любовь, и спасибо! - развела руками Анна, глядя в след дочери. Раздав подарки, Анна устремила взгляд на юношу, скромно стоящего в стороне всё это время.
-Твой что ли? – спросила Анна Валентину, кивнув на Виктора, -знакомь тогда!
-Мам, знакомься –это Виктор! Он из десятого «Б». Мы с ним дружим, он меня по математике подтягивает, - краснея и запинаясь промямлила Валентина.
И тут в кухню заглянула Нина:
- Врёт она всё про математику!! Они с Витькой закрываются на кухне чтобы целоваться!!!
Протараторила озорница и тут же скрылась в своём убежище.
- Маааам! Почему она всегда врёёёт! – краснея то ли от стыда, то ли от собственной лжи, завопила, срываясь на плач Валентина.
- Ладно, врёт – не врёт, а ты поаккуратней с дочерью, - сказала Анна, строго посмотрев Виктору в глаза.
Потом женщина приготовила ужин. Разговоры текли рекой. Нина выпросилась на улицу, прихватив с собой коробки с играми. С огромным трудом матери удалось загнать дочь обратно домой.
Вечер уступил место ночи. Скоро в детской наступила сонная тишина. Анна с тревогой в сердце ждала прихода мужа. Семён вернулся к полуночи. На радостях он сгрёб жену в охапку и стал страстно целовать. Анна, ответив ему дежурным поцелуем, отстранилась со словами:
-Успеем ещё намиловаться! Мой руки и за стол! Ужин стынет!
-  Я очень соскучился, Анечка! –  сказал Семён, неохотно выпуская жену из объятий.
За ужином делились новостями. Успели переговорить все разговоры. Пропустили по рюмашке клюквенной настойки. Анна сама готовила напиток. В глазах мужа всё сильнее угадывалось желание…Момент близости было отодвигать всё труднее и труднее.
- Иди, я тут приберусь и приду, -сказала Анна, выпроваживая мужа с кухни.
Семён ушёл. Анна перемыла посуду, протёрла стол и отправилась в ванную, чтобы принять душ.
Когда она, мокрая и разгорячённая после душа, нырнула под прохладное одеяло, то сразу попала в цепкие лапы мужа. Её молодое тело охотно и быстро отзывалось на ласки, но вот сердце и душа молчали. Тогда она представила на месте мужа Василия. В ту же секунду ночь закрутилась в какую-то спираль, по которой выше и выше поднималась Анна, увлекая за собой Семёна. Со стоном они вместе рухнули с высоты вниз и, тяжело дыша, в бессилии распластались на кровати.
-Никогда, слышишь, никогда больше не оставляй меня так надолго, - прошептал Семён на ухо жене.
Вскоре супруг уснул. Анну же сон смог одолеть только на рассвете. Горькие мысли назойливо крутились вокруг неё стаей комаров, пронзали тишину ночи дишкантовым писком и кусали, кусали не переставая.

Глава 15. Болезнь

Школа с самого начала была для Нины большой проблемой. А может Нина являлась большой проблемой школы. Но и первое, и второе добавляло хлопот Анне. Всякий раз, словно сводки с фронта, из школы приходили тревожные новости: то разбитое стекло в окне коридора, то скандал с уборщицей, то драка с одноклассницей. Каждый проступок сопровождался наказанием. После очередной порки наступало временное затишье. Но потом, обязательно что-то случалось такое, что выводило Анну из себя.
Вот и сейчас, женщина стояла перед кабинетом директора и в волнении теребила бахрому на платке. Она-то знала, что ей опять краснеть и оправдываться, а дома разбираться с озорницей.
- Анна Фроловна, мы всё понимаем, что у вас многодетная семья, что младший мальчик инвалид, - начала разговор директор.
- Не нужно, не нужно сына трогать! Говорите, что Нинка опять утворила, - нервно встряхнув головой, раздражённо сказала Анна.
-Мария Ивановна, голубушка, ознакомьте нас ситуацией, - предложила директор классному руководителю Нины.
- Анна Фроловна, мы проходим сейчас фольклор. Я дала задание подобрать частушки. Но я и подумать не могла, что Нина, где не знаю, найдёт вот это, -краснея, молодая учительница протянула Анне тетрадь дочери.
Анна открыла тетрадь и первое, что ей бросилось в глаза, были частушки, написанные детским неровным почерком:
«У Матрёны под подолом
Птичка гнёздышко свила,
А другая прилетела,
Два яичка принесла….»
И дальше:
«Я купила колбасу
И в карман положила,
А она такая дрянь
Меня растревожила».
Анна закрыла тетрадь. Она не знала плакать ей или смеяться.
- У вас такая положительная семья! Отец –ветеран Великой Отечественной  войны, член Коммунистической Партии, Галина и Валентина – гордость школы, но Нина …Словом, она портит всю картину! Это просто кошмар школы! Вот где она этой пошлости набралась? Я не знаю! -закончила гневную тираду директор.
- Зато я знаю, - сердито ответила Анна, свернула тетрадь в трубочку и встала со стула.
- С Ниной я разберусь, конечно. А вот Вам, не стоит работать в школе, если ребёнок какие-то ваши придуманные картины портит! Дети по природе своей озоруют. Нужно просто уметь подход найти! Нинка моя, к примеру, рисует хорошо! Могла бы стенгазету вести школьную! - выговорилась Анна, повернулась и вышла из кабинета, в сердцах хлопнув дверью.
Анна медленно шла домой. Намеренно не торопилась, чтобы дать остыть гневу. Она знала, кто мог познакомить дочь с таким фольклором. Прошлым летом у них гостила бабушка Акулина. Сестра Шура её посадила в поезд, а Семён встретил на вокзале. Таким же макаром Акулина отбыла назад в свою деревню. Старшие девочки мало общались с бабушкой, а вот Нина с Юрасиком от неё не отходили день и ночь. Им нравился её говор, нравились бесконечные истории из жизни, а больше всего сказки. Анна шла с твёрдым намерением выпороть дочь отцовским ремнём. Это было уже третье происшествие за месяц. Два других обошлись предупреждением. Анна вошла в квартиру и прямо с мороза, не разуваясь прошла скорыми шагами в детскую, чтобы устроить дочери взбучку. Валентины дома не было. Галя делала уроки. Юрасик  тихонько играл в углу в свои игрушки. Нина лежала на кровати свернувшись в комок, в школьной форме. Она была безучастна и даже не отреагировала на грозный окрик матери:
-Опять наворотила дел? Когда это безобразие прекратится?
Это совсем не походило на привычное поведение девочки. Анна подошла к кровати, хотела было тряхнуть дочь хорошенько, да заметила, что вид у Нины совсем больной. Дотронувшись до лба, Анна отдёрнула руку и метнулась на кухню за аптечкой. Пока она бегала туда-сюда, Нину вырвало.
 Анна забрала градусник у дочери и охнула: столбик ртути медленно, но верно подбирался к отметке 40 градусов. Скоро собрав тряпкой рвоту с пола, Анна опять метнулась на кухню, намочила полотенце холодной водой и положила на полыхающий лоб дочери.
- Галь, присматривай тут, я скорую вызову, - сказала Анна Галине, торопливо набрасывая пальто, и выбежала из квартиры.
Скорая приехала быстро. Нину забрали в больницу. Анна поехала с дочерью. Всю дорогу Анна держала горячую руку девочки в своей руке.
-Мам, а я не умру? - слабым голосом спросила Нина.
-Тьфу, типун тебе на язык, а под язык сто пятьдесят! Не умрёшь! Просто нужно подлечиться чуток, -уверенно сказала Анна и незаметно смахнула слезу.
- Мам, а ты меня любишь?
- Конечно люблю, что за вопросы?
Нина тяжело вздохнула, на лбу выступили крупные капли пота:
- А я все-всех люблю: и тебя, и папу, и Юрасика, и Галю с Валей! Ты им передай, ладно? - всхлипнула девочка.
- Передам, передам, а ещё сама выйдешь из больницы и передашь! -Анна поцеловала дочь в горячий лоб.
- Я больше никогда-никогда не буду озоровать, -слабеющим голосом проговорила девочка, -прости меня, мам…
- Да уж лучше озоруй, чем болей! Всё! Хватит причитать! Вся в бабку Акулину уродилась! Всё будет хорошо. Ты обязательно поправишься! -уверенным тоном произнесла Анна, не давая волю слезам.
В приёмном покое Нину сразу же увезли на каталке в неизвестном направлении. Анна осталась ждать хоть каких-нибудь известий.
   Часа через два к Анне в приёмный покой вышел высокий мужчина врач. Он вынес Нинины вещи и сказал:
-Крупозная двусторонняя пневмония. Ситуация критическая. И критическая главным образом потому, что не хватает лекарств. Нужен «Сульфидин» в уколах. Наших запасов хватит на трое суток. Думайте. Болезнь ждать не станет! Мы будем делать всё от нас зависящее!
- Я добуду, я непременно добуду это чёртово лекарство! Доктор, только спасите дочь! - Анна разрыдалась.
- Давайте не будем терять время! И верить в лучшее! Ищите возможность приобрести лекарство, - доктор достал из нагрудного кармана блокнот, что-то написал размашистым почерком, достал из того же кармана маленькую круглую печать, поставил её под своей подписью и передал Анне рецепт.
Когда Анна вернулась домой, её встретили все в полном составе. Только один вопрос читался в глазах: «Ну как там Нина?». Анна рассказала о ситуации. Семён повертел в руках рецепт, сунул его в карман, оделся и ушёл куда-то. Вернулся за полночь. Анна сидела на кухне. Дети спали. Семён опустился рядом с женой на диван, приобнял супругу и произнёс:
-Завтра к обеду лекарство будет в больнице в нужном количестве. Секретарь парт ячейки помог!
Анна закрыла лицо руками и зарыдала в голос второй раз за день. Следующие пять дней Анна проводила в больнице с утра и до вечера. К дочери её не пускали. Женщина помогала санитаркам в тех отделениях, где больничный режим позволял появляться посторонним. За это санитарки передавали ей всё о здоровье Нины, помогали с передачками. И только когда кризис миновал, женщина вернулась к обычной жизни в семье.

Глава 16 Дефицит доброты.

 Предсказанное цыганкой в поезде сбылось. Щемящая душу тоска постепенно растворилась в повседневных житейских буднях. Но вместе с тоской, словно тёплый воздух через открытую форточку зимой, из семьи ускользало ещё что-то очень-очень важное.  Анна всё реже вспоминала Василия. Постепенно его образ сделался расплывчатым и неясным. Она просто помнила, что он был в её жизни…Даже, получив от Шуры письмо, в котором та писала, что Василий пропал из деревни, Анна приняла это известие равнодушно-холодно. Семён оставался верным и любящим мужем и замечательным отцом. Ядовитые сплетни соседок со звоном разбивались о прочный семейный тыл, не причиняя особого вреда. Анна отмахивалась от слухов, как от назойливых мух и продолжала жить своей жизнью. Дети росли, взрослели. Валентина из худосочной девочки-подростка с жидкими косичками и лисьими глазами превратилась в эффектную красотку с высокой грудью, тонкой талией, светло-карими глазами и длинными стройными ногами. Она словно вобрала от родителей самое лучшее. У девушки проявилась способность к шитью. Валентина обшивала себя сама. Никогда она не носила ширпотреба. Одевалась и красилась всегда ярко и со вкусом. После десятого класса Валя поступила в Куйбышевский политехнический институт. С сёстрами была высокомерна и порой жестока. Юрасика  старалась не замечать, словно его и не было. Галя оставалась такой же полноватой и неуклюжей добрячкой. Она любила всех. Легко прощала Валентине любые обиды. Нина из белокурой озорницы превратилась красавицу-брюнетку с густыми вьющимися волосами, чёрными, как смоль бровями, и голубыми в отца глазами. Детское озорство постепенно сошло на нет, но характер остался упрямым и взбалмошным, как в детстве.
Юрасик. Напророченное о нём Ядвигой, тоже сбылось точь в точь. Мальчик взрослел, а разум оставался детским. Он рос добрым мальчиком в мире, испытывающим острый дефицит доброты. В мире, где очень мало отводилось место тому, кто выбивался из общей картины. Юрасик  стал вечной кровоточащей раной на сердце Анны. В обычную школу его не взяли по причине умственной отсталости. В спецшколу Анна не отдала его сама, однажды увидев отношение в школе к детям. Она решила обучать его дома самостоятельно. Читала книжки, разучивала песни, учила счёту. У сына обнаружился абсолютный музыкальный слух. Он с радостью пел: «Я лучший ученик среди ребят. Пятёрки в мой дневник как ласточки летят». И даже получил первое место на одном городском музыкальном конкурсе и приз книжку со стихами Агнии Барто «Мои стихи». В округе Юрасик заслужил статус городского сумасшедшего. Кто-то его жалел, но в большинстве своём, люди норовили обидеть. «Юра-дурачок», «Блаженный», «Дурак из 35-й»- малая толика того, как его называли взрослые и дети, считавшие себя здоровыми и нормальными людьми. Юрасик же всем улыбался и ни на кого зла не держал. Он был похож на весеннее солнышко, которое готово было светить всем без разбору и добрым, и злым, равно согревая своим теплом и тех, и других.
 В тот злополучный день Анна возвращалась с рынка. Руки её были заняты двумя, набитыми продуктами авоськами. На подходах к дому женщина ощутила необъяснимую тревогу и ускорила шаг. Прямо перед ней из двора выехала скорая помощь и под вой сирены, куда-то помчалась. Во дворе было полно народу: почти все жители дома, подтянулись и зеваки с близлежащих окрестностей. Асфальт под их балконом был залит кровью. Рядом работали сотрудники милиции: одни опрашивали свидетелей, другие что-то рассматривали и фотографировали.
- Пока ты шлялась невесть где, дурачка твово убили, - ехидно сообщила Анне соседка из первого подъезда.
У Анны словно что-то оборвалось внутри. Она впала в ступор. На смену ступору поднялась штормовой волной ярость. Бросив сумки, женщина бросилась на соседку с криками:
- Убью, гадина!
 Она подскочила к соседке, повалила её на землю и стала остервенело её бить. Та, в свою очередь, вцепилась Анне в волосы, и две женщины сплелись в один клубок.
- Понаехали, жидовские рожи! И вы****ков своих привезли! - вопила соседка.
-Я те щас покажу и дурачков, и жидовских вы***ков, ты щас узанешь, гадина, по чём фунт лиха! - в гневе кричала Анна, нанося удары противнице.
Женщины дрались с таким остервенением, что их еле растащили.
-Успокойтесь, женщина! Жив, ваш сын, жив. Юрий ведь ваш сын? Так? - успокаивал и одновременно расспрашивал Анну молоденький лейтенант милиции.
- Мой, мой конечно мой сын! Товарищ милиционер, Христа ради скажите, что с ним? - билась в истерике Анна.
- Камнем ему голову пробили хулиганы, жить будет, не волнуйтесь, а виновных, мы обязательно накажем, - продолжал успокаивать Анну милиционер.
Однажды вечером, когда семья собралась на ужин, в дверь позвонили. Анна было хотела открыть, но Семён, словно почувствовал неладное, остановил супругу и пошёл открывать сам. На пороге стояла соседка, с которой Анна подралась месяц назад. Она виновато улыбалась приклеенной к лицу улыбкой:
- Вот прощения пришла просить у Вас и вашей семьи за драку с супружнецией вашей и за сына маво Вовку, что Юрасику вашему камнем по голове дал. Христом Богом молю, не губите, заберите заявление из милиции! А мы что, мы –вот, - и она протянула пухлый конверт с деньгами.
-Гнидаааа, ещё совести хватат в дверь стучать! Убью гадину!!!-сорвалась с места Анна.
Семён заслонил собой путь разбушевавшейся жене. А соседке сказал:
- Идите с Богом! Не будем мы судиться! А денег ваших нам не надо! Не нуждаемся!
Дверь с шумом захлопнулась. Соседка, спускаясь по лестнице ещё долго слышала, как негодует Анна. Пока супруг не стукнул кулаком по столу и не крикнул:
- Замолчи! Успокойся, говорю тебе!
-Жидовское гнездо! Понаехали! И дурака своево привезли! Чтоб пусто им стало! - в сердцах прошипела соседка и, плюнув на ступеньки, вышла из подъезда.

Глава17 Новое начало
- Горько! Горько!- кричала свадьба.
Молодые Валентина и Виктор поднялись из-за стола и стали целоваться!
- Раз, два, три…- гости сбились со счёта.
Зазвенели бокалы. Анна с Семёном переглянулись.
- Вот и дожили мы с тобой, Аннушка, вторую дочку замуж отдали, Семён ласково приобнял жену.
- Замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть! Задумчиво проговорила Анна, оглядывая гостей, словно искала кого-то.
- Ты кого-то потеряла ?- спросил Семён.
-  Нинку! На сносях ведь, рожать вот-вот, а она отплясывает. Ну и 
Характер неугомонный! - с тревогой в голосе ответила Анна мужу.
Нина и правда веселилась больше всех. Она вышла замуж годом раньше и со дня на день готовилась стать матерью. Наплясавшись, Нина тяжело опустилась на стул, вытерла рукой вспотевший лоб и уже хотела было встать, как поясницу пронзила резкая боль. Это не ускользнуло от Анны, и она тут же поспешила к дочери.
- Что с тобой? Всё нормально?
- Всё хорошо, мам! Устала немного, - ответила Нина.
- Ты гляди аккуратней тут. Скачешь, аки коза горная! Живот совсем опустился. Не роди тута!
- Нее, сегодня не буду, какой же дурак в праздник рожает! - сказала Нина и попыталась снова встать. Но резкая боль, возникнув снова, отступать уже не собиралась! Словно железный обруч сдавил поясницу. Живот сделался каменным. Охнув, женщина опустилась на стул. Анна нашла глазами Семёна и махнув рукой попросила подойти.
- Что случилось?
-Что и должно было случиться! Нинка рожать вздумала! Беги, дед, скорую вызывай! - улыбаясь сказала Анна.
 Скорая увезла Нину в роддом. Праздник продолжился до самого утра….
    Утро 1 декабря 1967 года выдалось тихое и морозное. Деревья стояли все посеребрённые инеем. Лохматые снежные тучи почти касались крыш домов. Вдруг кто-то там на верху невидимой рукой начал взбивать тучам бока. На землю, плавно кружась в своём волшебном танце, полетели первые снежинки. С каждой минутой снегопад становился всё гуще и гуще. Вскоре огромный город исчез за белой пеленой. С небес на снежном парашюте медленно спускалась Зима.
- Мамаша, девочка у вас! Три килограмма пятьсот грамм, пятьдесят один сантиметр! - сообщила акушерка Нине. На часах было четыре часа утра.
- На первый снег родилась Мариночка моя, - устало произнесла Нина, глядя в окно родзала. За окнами больницы тихо падал снег.


Глава 18 Нина

- Мам, а жиды они плохие?
- Это с какой стороны посмотреть?
- Как это?
- Если с одной стороны посмотреть, то жид- жадный до невозможности человек. Быть скупым плохо. Жидами дразнят жадин.
- А с другой стороны?
- А с другой стороны это человек еврейской национальности. Что же может быть в этом плохого? В мире много разных народов. Никто не хуже, никто не лучше. Все равны.
- Ааааа!  А мы евреи или русские?
Анна отложила в сторону скалку, смахнула муку с рук и подозрительно посмотрев на дочь спросила:
-Нин, а с чего вдруг такой интерес? Случилось что-то?
Нина, тряхнув головой, ответила:
- Я в школу больше не пойду!
- Это ещё почему? - возмущённо спросила Анна, полная предчувствий надвигающегося нового скандала.
- А Марииванна назвала нас жидовскими отродьями, и сказала, что стенгазету жиды рисовать не должны!
- Тааак! - Анна развязала фартук, сполоснула руки, и накинув пальто куда-то заторопилась.
- Мам, ты куда?
- На Кудыкину гору! Давай, закончи тут мои дела с тестом. Я скоро. Вернусь, станем пельмени лепить! - бросила Анна, закрывая за собой входную дверь.
Вернулась Анна не скоро. В руках была папка с документами.
- Вот! В эту школу ты ходить больше не будешь! -сказала Анна.
Потом они с дочерью лепили пельмени. Нина даже от прогулки со своими друзьями-приятелями отказалась. Вечером вся семья собралась вместе за ужином. Шутили, смеялись, делились новостями. Про дневное происшествие казалось и Нина, и Анна забыли. Вскоре глава семейства отправился на работу в ночную смену. Постепенно в доме становилось тише и тише. Анна зашла в детскую, присела на край кровати Нины и начала свой рассказ:
   Фамилия наша Рафельсон не только красивая и звучная, но ещё и содержанием своим интересная. Был у Бога помощник-архангел. И звали его Рафаэль. За его доброту наградил его Бог способностью исцелять людей. Но Рафаэль был очень скромным, и поэтому он сказал Богу:
- Ты дал мне эту способность, значит ты исцеляешь через меня.
- Пусть имя твоё станет означать « Бог исцеляет»- ответил Бог.
- Мам, а Бог был русский или еврейский?- спросила Нина.
- А Бог он один для всех, просто у разных народов у него разные имена, - ответила Анна.
- И фамилия наша, которую мы взяли от отца, происходит от еврейского имени Рафаэль, - продолжила Анна.
- А за что нас жидами дразнят? – подняла дневную тему Нина.
- А потому, что добро стало уходить из людских сердец, дефицит доброты в мире наступил. А, как известно, если из сердца уходит добро, то там сразу же поселяются злоба, зависть и глупость. И ещё хочу сказать вам, что никогда не нужно стыдиться своего происхождения. Никогда нельзя позволять оскорблять и унижать себя, свою семью, свой народ. В нас течёт и еврейская кровь, и славянская, и казахская. А теперь всем спать.
- Мааам, ещё, ещё расскажи! - заканючили дети.
-Будет день, будет пища! - сказала Анна, выключила свет и вышла из детской.
На следующий день история про школу дошла до отца. На семейном совете решено было отдать Нину в вечернюю школу. Школ дневных поблизости больше не было. В вечернюю брали только работающих на предприятиях. Семён договорился устроить дочь на завод помощницей на складе. В школе разразился скандал. Марию Ивановну уволили с работы. Директор получила выговор по партийной линии. Так неожиданно у Нины закончилось детство. В 14 лет девочка вышла на работу на завод. С первой зарплаты Нина накупила подарков для всей семьи.
        Нина спускалась по лестнице медицинского училища, куда отнесла документы по окончании вечерней школы. Василькового цвета крепдышиновое платье с рюшами и воланами создавало иллюзию полёта девушки. Нина словно плыла в воздухе над ступенями. Густые чёрные волосы крупными локонами спускались до самых плеч. Гладкая белая кожа, унаследованная от матери, чёрные вразлёт брови, пухлые губы и большие голубые глаза от отца, стройная фигура делали девушку весьма привлекательной. На выходе из училища Нина столкнулась с Ним. Он на минуту застыл на месте, а потом сказал:
- Какая ты красивая! Тебя случайно не Есения зовут?
- Cлучайно нет!- задиристо ответила Нина и обойдя преграду зацокала каблучками по асфальту.
Молодой человек долго задумчиво смотрел ей в след.

      

Глава 19 Валентина

Глава 19 Валентина

- Нин, откуда у тебя белый свитер модный?
-Сашок подарил. А что?
- Поносить дашь?
- Возьми.
- И тебе не жалко?
-Нет.
- А мне бы было жалко!
Нина оторвалась от рисования новогоднего плаката, который ей поручили нарисовать в больнице, и посмотрела на старшую сестру:
- Валь, а мне Санька предложение сделал. Завтра заявление в ЗАГС подаём.
Валентину бросило в жар. Глаза сделались жёлтыми как у козы. Щёки разрумянились. Мысли гудели в голове, как взбесившийся пчелиный рой.
- Родители знают? С трудом выдавила из себя Валентина.
-Неа! Завтра подадим заявление, тогда и объявим. Смотри, не проболтайся. А то знаю я тебя! - Нина улыбнулась сестре и как в детстве показала ей язык.
Валентина молча вышла из комнаты. Хлопнула входная дверь. На кресле распластав руки-рукава остался лежать забытый всеми свитер.
Валентина шла по улице, и слёзы душили её. Опять сестра обошла её на повороте. Первая выходит замуж. Валентина заканчивала последний курс Политехнического института, а Виктор всё не предлагал ей руки и сердца.
-Валь, ты чего такая смурная? Куда собралась? – Анна окликнула дочь, которая прошла мимо неё с отрешённым видом.
- Ой, мам, извини, задумалась, пролетела мимо тебя, - вымучивая из себя улыбку, повернулась Валентина к матери.
- Что за думы такие горькие? Опять что-нибудь с Нинкой не поделили? – допытывалась Анна.
И тут Валентину прорвало:
- Везде эта Нинка! Хуже горькой редки достала! Замуж ваша Нинка выходит! Готовьте денежки на свадьбу для своей любимой Ниночки!!!
Валентина разрыдалась и побежала в противоположную от дома сторону в начинающуюся метель. Анна покачала головой, провожая убегающую дочь взглядом. Потом подхватила сумки с продуктами со снега и отправилась домой разбираться с младшей дочерью. « Умеет Нинка удивить и «обрадовать»»!!- покачивая головой размышляла Анна.
Прошло три года. Свадьбу Валентина тоже одолела через год после свадьбы сестры. Осталось родить ребёнка, чтобы сравнять счёт в соревновании, которое Валентина сама себе придумала. Но тут всё было совсем непросто. Две внематочные беременности не оставили ни единого шанса.. Но и тут Нина смогла выкинуть очередной фортиль и поломать композицию соревнования. Уличив мужа в измене, Нина собрала супругу чемоданы и выставила за дверь, а потом и вовсе развелась. Воображение Валентины зашло в тупик. Разводиться она не собиралась. Нина после развода работала, занималась воспитанием трёхлетней дочери и не обращала никакого внимания на жизнь старшей сестры. Не вызывало зависти у Нины и высшее образование Валентины. Нина окончила медучилище и спокойно работала операционной сестрой в больнице имени Пирогова и ей было ни холодно, ни жарко от Политехнического, который окончила Валентина.
- У кого ни тех, ни тех-поступают в Политех,- поддразнивала Нина старшую сестру.
- Никак ты без дразнилок не можешь! Выросла, мамой стала, а в голове ветер гуляет до сих пор! - злилась Валентина.
На следующий день после очередной ссоры с сестрой Валентина и Виктор отправились в больницу к женскому врачу. Валентина себя чувствовала слабо: кружилась голова, подташнивало, болела грудь. Появилась маленькая надежда…
-Ну что? взволнованно спросил Виктор Валентину.
-Ничего, предложили усыновить из детдома. Ложную беременность поставили. - грустно ответила Валентина мужу, выходя из кабинета врача.
- Может рассмотрим этот вариант? - заботливо поинтересовался супруг.
- Ты не понимаешь!!!- Валентина раздражённо встряхнула головой, и ярко рыжие волосы взметнулись пожаром.
- Нет так нет! Я тебя и без детей любил, люблю и буду любить вечно! - попытался успокоить жену Виктор!
- Почему одним всё, а другим…-  продолжала сетовать на жизнь Валентина.
Супруги сели в такси. Виктор приобнял жену и шепнул ей:
- А у меня новость! Нас распределяют в Воронеж! Дают двухкомнатную квартиру, пока служебную!
Валентина выслушала мужа равнодушно. Тяжело вздохнув, сказала:
- С глаз долой- из сердца –вон! Хоть видеть не буду Нинкино счастье!






( продолжение следует)