Сплотила навеки великая Русь

     - Быть русским - это очень трудно,
     Ходить на четвереньках,
     Отращивая хвост,
     Отринуть здравый смысл мудро,
     Себя закрыв в застенках,
     Зато экономицки рост !
     - Совсем возгордился барин - то, - нашептывала дворня народного академика привычно похмельному секретарю Ломоносова Ивану Баркову, что - то упорно искавшему под юбкой краснорожей горничной Мавруши, - мы вот тоже русские, Вань, но гордиться и не думаем. Всю жизнь в говне за краюху хлебца, горбимся и вино пьем, чем тута гордиться ?
    - Ваш вопрос, товарищи, - сипел под подолом зардевшейся Мавруши Барков, зачем - то начав причмокивать, - нужно решать комплексно. Во - первых, надо гороху откушать и запить добрым жбаном водочки, во - вторых, всем вам зубы вышибить кочергой за факт возникновения в ваших косматых головах такого кощунственного вопроса, а в - третьих, гады, барину виднее.
    Ломоносов вскочил из - за стола, кутаясь в василькового цвета шлафрок, подбитый беличьим мехом, и решительно прошагал к двери. Прижав ухо, постепенно алеющею лютостью, прислушался.
    - Чево его слушать ? - зудел дребезгливый голос кучера Степана. - Я вот, к примеру, как есть Черномырдин, но без социального лифта всему моему потомству прозябать в безвестности.
    - Шамиль Басаев ? - тут же отозвался находчивый Барков. - Ты кому ?
    - Для народа ! - закричал отчаянный дедка Орелик рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, в самом конце обнаружив себя на иждивении вообще - то доброго по - русски народного академика. - Он нохчей освобождал для грядущего блага клана Кадыровых.
     " Эк завернул, - восхитился Ломоносов, продолжая подслушивать гласы народа, - у политику вывернул, намеки опасные кидает. Как есть экстремист."
    - Экстремизьм, - будто уловив мысли Ломоносова, вылез из - под платья Мавруши Барков, - твои словеса, дедка Орелик. А ну, давай биться !
   Иван тряхнул кудрявой головой, лишь по краям траченой недрожащей рукой барина накануне, когда перепутал приапические рифмы с куртуазным маньеризмом, чего суровый академик стерпеть не мог.
   - В загадки ! - согласился дедка, форсисто выставляя вперед правый лапоть. - Слушай первую, гад.
   Дедка Орелик горделиво покосился на тут же примолкшую дворню и ахнул прямо в веселое лицо Баркова :
   - Разъединенные народцы скудоумных путиноидов отчего не считают себя разъединенными ?
   Этого Ломоносов стерпеть уже не мог. Мало того, что приапические рифмы перепутались с куртуазностью, так еще эти неумытики касаются важности. Распахнув дверь, он разогнал дворню, а Баркова втащил в кабинет. Иван, усевшись на стол, мельком посмотрел на испещренный рифмами лист. Пожал плечами и в противовес думам невеселым о судьбах демократии в России, навеянным утренним похмельем Ломоносова, предоставил со своего плеча :
   - Русскай ? Пей вино, урод говенный,
   С мозгом вечно набекрень,
   Да рыбалка, лов подледный,
   Жизнь твоя - по жизни хрень.
   Ломоносов обнял секретаря и они принялись постепенно нарезаться пенной романеей. Все занятие. А для рыбалки, однако, холодно.