Гармония наизнанку

#Самопознание #Психология #Перфекционизм #ВнутреннийКонфликт #ЛичностныйРост #Психоанализ #БиполярноеРасстройство

Это история внутренней борьбы, где свет и тень души переплетаются в танце перфекционизма, сомнений и принятия. Рассуждения о прошлом, семье, самооценке и поиске гармонии приводят к осознанию: баланс возможен лишь через прощение и честность с собой.

                Гармония наизнанку

 Стараясь собрать сливки, цели ставились только что бы быть достигнутыми.
Зловонный перфекционизм толкал меня на новые подвиги, чего бы это не стоило.
Однако победы случались не всегда, и часто цели казались героически неподьемными - от чего ещё более притягательными, словно слаще на вкус.
 Но некоторые вещи было не суждено достичь.

Сколько бы попыток не предпринималось, итог оставался непоколебимым вариантом из двух опций: соберись тряпка / маршрут перестроен.

И если с победами всё объективно элементарно — сжигающее эго палило всю значимость проделанной работы сразу за рубежом достигнутого и втаптывало в грязь все преодолённые препятствия, то с поражениями дела обстояли куда интереснее.
За избиением плетью критики собственного внутреннего, вызывая саму себя на переговоры, "мы" откровенно вели словесную дуэль. Всплывали "за" и "против", жертвы и успехи на пройденном пути, затем совместная молитва душе и принятие поражения во имя наилучшего.
Возможность быть просто слабой, снять образ амазонки-воина окружали тысячи страхов быть уязвимой изнутри. Ведь на кону проивоборство мнений, кои вершили мою жизнь.
Понимание, что сама себе я и друг, и враг, порождало большую кривую от неестественной дружелюбной сплочённости людей вокруг. Панический страх крепко приклеил маску отрешенности к обществу.

Удивительно, как эта двояко вывернутая игра между близняшками, делящими одно тело и ум, способна развлечь себя без постороннего вмешательства.
Деформированное детское одиночество, как клад для психотерапевта, устланный тоннелями вариантов реакций.

Мы спорили обо всём, взвешивая и анализируя каждую песчинку мира, спотыкаясь об каждое "но" с обеих сторон, прибегая к самому либеральному и затяжному заседанию ежедневно. Пока не появлялось его величество — решение.

Абсолютно внезапно, как недостающий пазл, момент дополнял вывод в предварительно открытом деле, что предательски мучало сознание и заставляло сливать энергию, возвращаясь к нему в недоумении от затвора по важным аспектам жизни.

Что-то цепляло крепко ум — случайность. Будь то слово, звук или картинка, шестое чувство. Да даже запах — оно обязательно дарило луч вспыхнувшего интереса к новой возможности развития.

И уже через секунду нахлынул медовый вывод удовлетворения. Как если бы, закончив полностью картину, в ней становилась ясна суть. С последним мазком открывалась тайна знания и понимания. Принятия и отрешённости к уже неактуальной теме.

Тогда я понимала, что переросла этот момент, и пора искать новый маршрут.

Клубок историй не покатится сам по себе, но потянуть за нить, не отпустив старый моток, — в геометрической прогрессии повышает риск получить как скомканную тряпицу жизни, так и невиданный от оригинальности узор реализации.

Откуда же это привитое, отупляющее чувство отличницы-перфекционистки при таком глубоком анализе? Кто заложил его так давяще глубоко, что чёткое осознание и осязание проявилось только к концу третьей декады лет?

Каждое третье социальное действие сопровождалось накатывающей тенью тревоги и сомнения.
Мне льстило ставить всё под вопрос, но излишняя критичность порой доходила до кастрации самоценности.

Это было почти забавно: малодушие сменяло фокус внимания и силы, которые я направляла с себя на внешние цели, дабы удостовериться в секундной нужности за счёт покорности обслуживания другим, вместо того, чтобы смешать оба канала, растущих из меня, и сепарировать энергию на плохое — себе, хорошее — им.

В надежде восполнить тот же желанно отвергнутый источник удовлетворения, словно пережёванную награду извне, как будто чистого продукта я не достойна.

Но к чему эта схема, если всё уже есть во мне изначально?

Однако самооценка оставалась шаткой, какого бы качества полуфабрикат ко мне не возвращался.

И даже больше — непрошенная любовь и подчинение строго отвергались в ответ доброжелателям их учинившим.
Изощрённый садистский рецепт крепко держал мою душу в заложниках, не признавая изменений.

Впрочем семья не отличалась оригинальностью в сценарном страдании. Внимая ситуации вокруг, мы воспроизводили их в своём стиле, как могли, искушённо веря, что должно быть так и никак иначе.

Даже не задумываясь, правильно ли это. Впрочем, редко, но хлёстко эта мысль дозволялась к процессу анализа.

Мозговая жвачка, обрабатывая всё происходящее, делала вывод: мне не нравится происходящее.

Но за выводом не следовало действий, так как это предполагало совершенно другой объём затрат энергии.

Куда проще было разозлиться на происходящее, своё придуманное бессилие и с рвением выпустить пар недовольства на ближних, желательно на тех, кто слабее.

Подобный снаряд агрессии был доступен только кругу «семьи».

Ущемлённое эго не позволяло высунуть свою зловонную личинку наружу, дабы люди не разглядели реальность и, боже упаси, не стали осуждать.

Этот поломанный конвейер любви был неисправен извне.
Разрушающим его делали все актёры спектакля, внося свою лепту травм и отработок. Закоренелый годами, с брезгливой ненавистью ко всем вокруг, сей паттерн старательно пускал корни в моём сознании, отравляя понимание мира и подчиняя следовать лишь одному правилу: никому не доверяй.

Увы, это несло в себе и худшее последствие — не доверять себе.

В таком тандеме собственных чувств и «школы боли» проходили года.
Каждая часть сознания формировалась и росла внимая опыт по-своему. Мысли и чувства оставались со мной, но поступки часто шли в разрез с тем что я говорила снаружи, что в глазах общества, конечно, вызывало ступор.
Привычка маскировать своё мнение, дабы избежать наказания ввиде избиения или словестного унижения, всегда давала фору и мнимое чувство спокойствия, где отверженность отсупала на какое-то время предоставляя силы выйти в мир уравновешенной.
Но роль хамелеона так приросла к моей идентичности,что в какой-то момент я признала и наконец-то разглядела свой диагноз.
Биполярная жизнь.
 Делема сиамской души в обеих обликах процветала во мне, щедруя как счастливый опыт, так и порочное наказание чертей в удвоеной порции.
 Баланс ощущался благодоря баласту действий. Не с чеьей-то определенной стороны, а трансформационного обряда ради.
Дипломатично налаживая соседничество, нега счастья уносила меня в состояние всепонимания в лучшие дни спокойствия или мании. Чего не скажешь о депрессии.

 Интуитивно я бежала от этого кровоточащего источника страданий, который отравлял мою жизнь. Что угодно становилось центром внимания, лишь бы  не быть с собой наедине.
 От этого жалость и злоба брали верх над моей энергией и не редко опрокидовали в глубокие размышления и анализ окружавшего меня туго затянутого змеиного клубка из разношорстных вспомогательных героев.

Прощение, прощание и путь начались задолго до осознания масштабов катастрофы.

И всё же, эта двойственность жизни иногда приносила удовольствие в балансе плюса и минуса.

Депрессия, как сестра тень, больше всего толкала меня к искусству, заставляя заниматься чем-то по-настоящему изысканно глубоким.

В то время как энергичная нарциссическая мания ненавидела режим, но обожала строить нереальные мосты задач, которые, к слову, часто сжигались той же близняшкой, как только она переступала порог моей души, сменяя полярный конвой.

Каким-то корявым чипом была прошита каждая новая любовь этой пары. Я буквально терзалась межь двух зеркаливших один другого мнения близняшек, и с радостью хотела бы назвать это внутренним батлом сатириков, но действие больше походило на сельхоз собрание глав переферийных поселений. Где все выкрикивая перебивали друг друга напролом.
Это было сродни процессу до боли знакомому – смены луны и солнца. На исходе каждой, полноправно штурвал занимала то тень, то свет моей души, давая отдышаться лишь на мгновение.
Беспорядочные фазы настроений взаимно обесценивали догосрочные планы. Ибо в конечном итоге мы редко доходили до цели, то и проигравшими закономерно оказывались обе стороны.

 Проживание двойной жизни одномоментно стоило мне выматывающей усталости, избегания людей, ввиду неприязни дополнительных мнений, и тотальной мозговой жевачки в лучшем случае.
Сродни судьбе блезнецов делящих мир с самого зачатия, я проживала все моменты жизни рулеточно-случайным образом  через дилему двоякого опыта сиамской души чувствуя отрешенность и особенность одновременно, где никто  не мог обьяснить что со мной.
Сказать что это было параноидальным развдоением личности, значит с какой то вероятностью попасть в правду,но диагностирована я была лишь с биполярным аффективным расстройством.
- «Что же, не так уж и тяжело - я утащу!» - довольная заключила я и выпорхнула из кабинета психиатра.

Какой-то части меня стало легче.
Нашлось место для скидываний с себя вины за горсть поступков.
Практически невесомое ликование сопровождало меня на пути к выходу. Боясь вспугнуть его избыточным потенциалом счастья, я присекала накатывающую волну эндорфинов с затаившимися в ней страхами грузной монотонной ответсвенности дабы осознаться.
Этот сырой валик новой реальности прокатывался снова и снова, пока каждая мысль не становилась подвластна внутреннему устою сдерживания канонами недостающего элемента - баланса.
Борьба переростала в тесное соседство.
Там, где нет радости – нет и грусти.
Буддийский фэншуй смиренной мысли.
 Равновесие сознания.
 Чистота разума без помех.
Вот где скрывается истинное счастье – в готовности встретить любое развитие событий с тем же выражнием лица не стиснув зубы и не паля сердце.

Конечно, вечным баланс не мог быть, иначе ценность его стремительно падала равняясь нулю, однако именно приобретя равнодушие к обладаемому, можно прикоснуться к сокравенному.

Чего мне стоило услышать и принять эту простую истину.
 Тысячи мук сквозь опыт в годах, прогрызаемый все новыми и большими ухищрениями. Но каждый раз это сопровождалось придушеным наслаждением от боли, до кости родной.

Практически целенаправлено меня тяготело в ситуации что дробили меня и заставляли восстать из пепла, как если бы значение моего имени – Победа,  и правда приобретало силу только пройдя бескрайнее поле битвы.

Заслужить  - было задачей номер один, пока «я заслуживаю» не заняло законный трон правления, приняв обе позиции.