С Богом!

    Мой второй брак считался фиктивным. Меня познакомили с мужчиной, который хотел, женившись на еврейке, выехать в Германию, чтобы там заработать денег. Так казалось Андрею, можно было выйти из кризиса малооплачиваемых работников медицины в условиях социализма.
    Но Бог имел свой план на этот счёт, и живя в моей квартире , и наслаждаясь вместе со мной, и учась вместе со мной на Вальдорфском семинаре в Санкт-Петербурге, который тогда основали немецкие антропософы в городе белых ночей, мой теперь уже законный муж, стал обретать вкус к жизни, начал активно писать новые картины, и захотев стать полноценным мужем, сделал мне ребёнка. То есть у меня наступила беременность, вопреки нежеланию Андрея стать отцом во второй раз(дочь от первого расторгнутого брака у него уже имелась, алименты он платил), и строго наказавшему мне, как врач-гинеколог,принимать противозачаточные таблетки. Решения своего он менять не собирался (денег совсем мало получали тогда врачи на государственной службе), а таблетки в меня "не пошли", и наступившая беременность вроде бы вылилась сильным кровотечением. Но , оказывается, благословение на мне было, и плод сохранился, а муж продолжал думать и считать, что её нужно избежать. Ну а я, будучи беременной, продолжала творчески работать вблизи от дома, открыв клуб для подростков, и сидя вечерами дома, вязала синий свитер для своей "подруги" Ирины, считающей, что наш брак был лишь фиктивным. Вероятно, мне очень хотелось, одеть ее в тёплую мягкую одежду синего цвета, и напомнить ей о том, что мы учились в одной школе, играли в одном школьном драмтеатре, а в театральную студию привела её много лет назад именно я, где она играла в спектаклях главные роли героинь-любовниц, потому что и здесь ей удалось спровоцировать высокого прима-актёра , которого также звали Андрей, влюбиться именно в неё, и даже сделать ей предложение. Я же сама играла только сильные характерные роли, в которых героинястановилась очень сильной, переживая разочарование.
      Высокий Андрей был незаурядным талантливым человеком, он закончил Институт киноинженеров в Ленинграде, и став оператором, снимал кино о нашей студийной жизни, превосходно играл на гитаре, пел наши любимые известные бардовские песни, а мы ему все дружно подпевали, особенно я, которая эту душевную бардовскую песню запомнила еще с молдавского села Лапушна, где впервые услышала ее вечером у костра, когда целый отряд восьмиклассников во главе с учительницами собирался на посиделки и гитарист Григорий Белинский пел эти прекрасные душевные песни, так запавшие мне тогда в душу и сердце.
    Итак, я сидела в своей квартире, ждала мужа с работы, отдыхая от рабочего дня и вязала синий свитер для своей подруги из школы Ирины.
    В один из дней, муж пришёл домой взвинченный, ему выплатили маленькую зарплату, алименты своей первой дочери он отнёс бывшей жене, и на нашу с ним и моей дочерью от первого брака , Викой, жизнь практически не осталось ничего. Это, конечно же, сделало его неуверенным и он начал придираться и скандалить со мной.
      А я , уже будучи беременной, тоже занервничала, и мы поссорились. Поскольку он продолжать настаивать на том, что я должна идти и делать аборт,то мой ответ "Нет" вывел его из себя и наступила ссора. Я ему указала на дверь, разрешив ему отпустить мою квартиру и переселиться на его собственную территорию , где он был законно прописан. "Домой, домой!", - крикнула ему я.
       Когда я выгнала Андрея из моего дома, где он с удовольствием провёл незабываемые 3 месяца, стало очень пусто и грустно. Сам Андрей любил повторять, что ему несказанно  повезло, потому что он снял квартиру с женой. Уходя от меня обратно, к своей бывшей жене, он оставил множество картин, написанных маслом. Стояли они в общем коридоре. Так я ещё и сдуру потом заставила его их забрать с собой! Ну не идиотка ли я была?
        Поскольку работала я педагогом-организатором, а зарплата педагога того времени оставляла желать много лучшего , а про отпускные на 2 месяца можно было только мечтать как в сладком сне ( один месяц отпуска минимально оплачивался, а второй – оставлялся на усмотрение самих  педагогов, которые вынуждены были устраиваться на работу в загородные лагеря или ещё куда-нибудь, где можно было за пропитание и койку в маленькой комнатушке, работая с оголтелыми детьми и подростками, скоротать месяц лета), то в моей жизни  наступил особенно трудный период, так как я такой возможности в этом году не имела, поскольку оказалась беременной на 5 месяце и оторваться от моей квартиры мне было трудно. Последние остатки денег ушли на покупку магнитофона для моей старшей дочери, потому что, находясь в пубертатном возрасте, она активно требовала внимания к своим возрастающим персональным потребностям, и отсутствие денег у меня ее как будто не волновало, она капризничала и требовала. Иначе говоря, была избалована мною вследствии моего собственного зависимого и угнетённого состояния. Другой возможности иметь с ней добрые отношения у меня не было. И, к сожалению, эгоизм её развивался с неукротимой быстротой. 
    Итак, я не выдержала и сдалась.  Магнитофон был куплен на последние 400 рублей, и началась полоса 40-дневного поста. Ели мы только кашу, варили её на воде, поскольку денег даже на молоко уже не было.
        Недалеко от нашего дома, расположенного в «спальном районе» озера Долгого, находился лес и  берег Финского залива, где купаться было невозможно по причине загрязнённости и мелководья, но отдыхать и загорать было можно. А в лесу на берегу залива можно было даже собирать грибы и ягоды, что явилось в этот трудный для меня период жизни громадным подспорьем.
        Один раз я набрела на довольно раскидистый куст красной смородины. Радость была неописуемой! Грозди пурпурного цвета свисали с ветвей и манили своей спелостью и ароматом. Я набрала пол-литровую банку ягод . Это с одного-то куста!
       Эти ягоды варились и добавлялись в кашу в виде варенья.
       Постепенно я слабела, мое физическое тело отдавало силы, но укреплялся Дух и странное чувство, что я не одна . Как будто кто-то невидимый поддерживал меня, направлял на прогулки. Иногда приходила соседка Лариса, недавно уверовавшая в Бога и начавшая новую жизнь. Я тогда еще в Бога не верила. Лариса приносила мне Библию, пыталась втолковать весть о необходимости покаяния. Видимо, что-то проникало в мою голову, и начинало действовать, даже независимо от моей собственной воли.
       В середине месяца, а был это август,  девочка моя внутри меня зашевелилась. К врачу я до сих пор не ходила. И после этого  уже сомнений в том, что у  меня будет ребёнок, у меня не осталось.
        Однажды меня навестил мой отец. О том, что я беременна, я умалчивала, из соображений безопасности.  Он привёз нам мешок картошки, накопанной им собственноручно на колхозных полях. После уборки урожая всегда оставались такие маленькие картофелины, которые уже просто трудно разглядеть в земле. Вот именно их и откопал прилежно из земли папа.
«Вот, к сожалению, единственное, чем могу я вам помочь, девочки,» - с  грустью произнёс он.
       Я была рада даже этому подарку.
       Но путь был ещё не закончен. Испытание моё продолжалось. Силы постепенно покидали меня. Что-то происходило с моим сознанием. В один из дней конца августа я забылась полубессознательным сном. Ко мне пришло видение. Сначала какой-то злой маленький старичок, свирепо грозил мне пальцем и не впускал меня пройти за заветную дверь. Я корчилась в муках, страдала. Потом кто-то или что-то этого старикана убрал. И я взошла в невидимый светлый мир. Поток яркого света озарил меня и я услышала голос. Со мной разговаривал мой ангел. Ласковым голосом он сообщил мне о том, что Господь хранит меня, что я в его надёжных руках, и то, что происходит со мной – не случайно. Рождение ребёнка – моя судьба. А я должна родить Сына. Сын в духовном смысле это учение. Ибо, сказано было мне, я редкая женщина, перенесшая в жизни столько зла и несправедливых обвинений, и оказавшаяся в состоянии простить жестокость, способная к деторождению. И что я не должна гордиться, а должна просить о помощи. Потом я заснула.
       После этого сверхъестественного события, я встала на колени и попросила Бога о помощи. Это было моё первое осознанное обращение к Всевышнему.  Дорогой небесный Отец услышал меня тотчас же. Ко мне вдруг пришло откровение и я пошла к своей соседке – просить у неё;.
Денег соседка мне не дала, у неё у самой их не было.
« Хочешь, - сказала она, посмотрев на мой живот , - возьми еды, то что осталось у нас от обеда, я ведь бабушка, приехала посидеть с внуком из Средней Азии.
        «Возьму, с удовольствием,» - ответила я и заплакала.
       Я помню, это были макароны с котлетами, остатки рассольника и компот. Но и этого оказалось достаточно, чтобы прийти  в себя. Через 5 дней после этого я выходила на работу. Мои дорогие начальники на работе сразу заметили, что я в положении и отнеслись к этому весьма положительно. Бог вознаградил меня за моё терпение. Мне провели тарификацию и повысили педагогический разряд. Денег стало ровно в 2 раза больше. Я начала усиленно питаться.
     Наша заботливая завуч Наталья Петровна немедленно отправила меня к врачу, становиться на учёт. Пришлось, правда, обратиться к врачу с другого участка, потому что моим участковым гинекологом по странному совпадению был именно Андрей.
     Я вспоминала наше с ним короткое супружеское время. Всего 3 месяца.
      Мой супруг писал картины. Наша совместная жизнь принесла ему огромное удовлетворение и вдохновение и он частенько брал с собой свой мольберт и шёл в парк, на улицу, на природу — творить. Я всегда сопровождала его, брала с собой вязанье, наслаждалась солнышком.
   Он написал мой портрет «В сиреневом», а также портрет Вики, на котором она была изображена очень злой и надменной, но необычно впечатляющей.
        Через некоторое время мой муж Андрей, очень активно захотел, чтобы мы, наконец, познакомились с его родителями и сестрой и для этого пригласил меня и Вику к ним на дачу, куда мы все вместе на машине отца Андрея,  Александра и отправились. Мне уже было тогда не очень хорошо, подташнивало, но я не придавала значения этим симптомам и не верила, что я беременна.
        Дача находилась довольно далеко от города, под Приозерском, на берегу красивого озера. Сам дом был двухэтажным, во дворе были грядки, и ещё стоял маленький домик, банька, которую построил сам Андрей. Она была маленькая, внизу баня - а по лесенке наверх поднимаешься, и там маленькая, но уютная комнатка под крышей, где мы втроем и переночевали.
        Наутро вся семья, включая двух собачек-близняшек, собралась к завтраку в гостиной этого большого дома. Моя дорогая дочь Вика вла себя отвратительно: она капризничала, изображала из себя королеву, с которой все должны считаться. Мне было ужасно стыдно и неловко перед семьёй Андрея, и , видимо, на это моя дочь именно и рассчитывала. Она активно хотела этот брак уничтожить. Впоследствии , уже в Германии, на очень сильном Богослужении она в этом покаялась,встав на колени, и попросив у меня, у матери, прощения за это желание. Но это было много позже.
     Справиться Андрею с Викторией оказалось очень трудно, он попросту сдался. Наши с ним отношения от этого, конечно, очень пострадали. Как и от многого другого.
        К моменту описываемого мною события моего мужа со мной уже не было. Как я уже писала, мы поссорились с ним из-за того, что он настаивал на аборте.
Этого моя  душа  вынести уже не могла, и я его выгнала.
        Этот август месяц отложился в моей памяти как судьбоносное событие моей жизни.
        После этого я попала в больницу на сохранение беременности. 
        Я лежала в больнице на сохранении. Врачи заботливо ухаживали за мной, выводили меня из кризиса. Каждый день я получала прямым введением в вену стакан глюкозы, и очень болезненные уколы в область таза. «Магнезия», - так кажется называлось это лекарство. После него нужно было лечь набок и лежать. Потому что боль постепенно разливалась по всему телу, расслабляя меня. Все эти процедурыпривели меня в нормальное состояние.гемоглобин повысился.
        Единственное, что  омрачало моё чело - это приход в конце  моего пребывания в стационаре моего мужа Андрея с документами на развод, которые я подписала, потому что от его решения мне просто стало очень дурно. Поскольку после нашего примирения на шестом месяце беременности,когда я сама позвонила мужу и пригласила его прийти и составить именно устный договор о будущих отношениях между ним и его ребёнком, Андрей согласился нам помогать, и перемирие наступило.
   И именно в этот момент безо всякого приглашения в мою квартиру буквально ворвался разъярённый отец, и начал орать и требовать, чтобы Андрей срочно нашёл и принёс деньги на аборт, раз, мол, он отцом быть не хочет. Никакие мои возражения по поводу того, что это не его, отца решение, и мы уже договорились, отец в гневе даже не услышал, и продолжать ругаться как сапожник, утверждая то, чего уже нет. Это настолько подействовало на моего мужа, что он немедленно возмутился и убежал. Это проклятие он и принёс мне обратно в виде бумаг на развод, которые мне пришлось подписать, чтобы не потерять моего ещё неродившегося ребёнка.
      Таким образом, без моего присутствия на суде, меня, беременную, на девятом месяце развели с моим вторым мужем и оставили мою ещё не родившуюся доченьку без отца, а меня без мужа.
      Помню своего гинеколога-женщину,  которая ругала меня за такую позднюю беременность. Ведь было мне тогда уже почти 40лет.
        Но я не сдавалась и готовилась к родам очень осознанно.
      При выписке меня снабдили таблетками, которые я должна была принимать при возникновении болей в матке. Мне нельзя было принимать ванну и нельзя было расслабляться. Стоять под душем можно. Но я держалась, ходила по улицам осторожно, плотный бандаж поддерживал огромный живот.
       В канун католического Рождества, 23 декабря, у моего брата был день рождения, и я вечером позвонила ему по телефону и поздравила. Сразу же после нашего разговора ко мне подсела Вика и стала требовать заплести ей косички. Я, конечно, с удовольствием стала ей их заплетать, но она, как всегда , была недовольна, всё ей не нравилось, всё не так, и она, психанув, ушла в свою комнату.
       И в этот момент мне понадобилось в туалет, и я почувствовала боль внизу живота. Дочка моя улеглась спать, а у меня начались схватки.
    Прошло все же несколько часов, пока я начала замечать, что эти боли повторяются регулярно, именно через полчаса. Я вызвала себе скорую и начала собираться в роддом. Нашла свои документы, натянула теплые рейтузы, потому что была очень морозная зима, за окном стоял мороз минус 33 градуса.
     Машина скорой помощи приехала через 10 минут. Врач - женщина была напугана, всё волновалась, не отошли ли у меня воды. Убедившись, что со мной всё в порядке, меня повели к машине. Я успела разбудить сонную 12-летнюю Вику, на часах было уже 5 часов утра, предупредить её, чтобы она утром пошла в школу, а после уроков поехала к моей подруге-стоматологу Ольге и пожила у нее неделю, пока я буду в больнице. Одна в квартире моя дочь тогда ещё не оставалась.
     Итак, мы поехали. Хорошо, что я уже заранее выбрала себе родильный дом, где лежала 2 недели на сохранении, поэтому осознанно попросила отвезти меня именно туда, и слава Богу, меня послушались и мою просьбу удовлетворили. Я была одна,но с Богом, боли были терпимыми, и я держалась молодцом. Со мной был явно мой ангел-хранитель, и я даже умудрялась в машине шутить с водителем, вежливо попрощавшись с ним, когда мы приехали в больницу.
      В приёмном покое сидела одна медсестричка и что-то писала в журнале.
  "Прощайтесь с родными," - кинула она фразу, даже не взглянув на меня.
  "Да, спасибо, я уже попрощалась", - грустно констатировала я. И тут она наконец подняла голову и внимательно посмотрела на меня.
  "А, так Вы одна приехали", - наконец дошло до нее, и она бросилась мне помогать. Сделав все необходимые подготовительные процедуры, она отправила меня на каталке наверх на лифте в родовое отделение.
     Длинный коридор, в который выходили двери от палат , в каждой лежало по одной женщине, которые кричали и ругали судьбу,по коридору взад и вперед бегала операционная сестра-акушерка, которая по очереди заглядывала к каждой роженице, проверяя состояние открытия матки. Ко мне она тоже заглянула, но не сразу, потому что я молчала. Но всё же она дошла до меня, и просунув внутрь руку, оторопела от ужаса, что всё там уже раскрыто, воды не отошли, а странная женщина, то есть я, молчит и не подает признаков беспокойства, никого не обвиняет, не ругает. Идет судьбе навстречу.
   "Немедленно залезайте на кресло!", - скомандовала она. "Будем рожать! Почему же Вы молчите?" Я не знала, что ответить. Мне не больно, подумала я. Видимо, вся моя боль ушла тогда во время 40-дневного голодания, когда весь организм был полностью очищен от всего, что мне мешало.
      Я очень хорошо помню, что сил у меня хватило только на одну попытку вытолкать из себя плод. Потом сил у меня не стало, и как будто кто-то невидимый сделал это за меня. Я почувствовала, как мне помог мой ангел-хранитель, причем сделал это абсолютно безболезненно. Девочка моя вышла и заорала низким басом на всю округу.
     "О, вот это ребёнок !," -удивилась акушерка, "сам уже какать начал. " Видимо, я срок определила неправильно, и она была абсолютно доношенная и здоровенькая.
      Ну а мамочке повезло вообще несказанно. Ни одного разрыва, ни одного повреждения врач-гинеколог при осмотре не обнаружил, смазав немного фурацилином, меня отпустили позавтракать. Было ровно 7 часов утра.
       Я с аппетитом позавтракала кашей с маслом, запила кофе с молоком, и меня вместе с моей дочкой отправили в палату, на совместное пребывание в палате с еще одной мамочкой, которая также находилась в палате вместе со своим ребёнком. К ним иногда приходил папа, к нам же не приходил вобще никто. Кроме врача и медсестры, разумеется, которая привозила свою тележку с медикаментами, и делали уколы и прививк ребёнку прямо в палате, в присутствии матери.
     Меня вдруг обуяла такая радость, Полиночка мирно спала, а я побежала звонить по телефону своей старшей дочери. И Андрею я позвонила тоже, сообщить о рождении дочери. Но он, почему-то особой радости от этого сообщения не испытал. Он получил мой шок.
      Но девочка родилась. Как раз в Рождество 24 декабря, абсолютно здоровая и очень выносливая, и родилась она очень легко, с Божьей помощью. В нашем роддоме была такая холодина - на улице минус 33 градуса, а в палате - 12. Но мы с ней спали рядышком, и я слышала и чувствовала, как она дышит и улыбается во сне.


       На выписку из роддома за мной приехал на машине мой тренер Владимир Дмитриевич со своей женой Ириной. Отец очень ругался, у него "горел" концерт, которым он должен был пожертвовать, чтобы забрать меня с Полиночкой из родильного дома, но он всё-таки приехал, взвинченный и нервозный, посадил нас к себе в машину, чтобя я отпустила Володю с женой и сам лично привёз нас домой. И сразу же уехал.
      Так мы остались втроём : я, Вика и маленькая Полиночка.
      Первые дни были очень напряженные. Приходила домой медсестра. помогала первые дни. Я потихоньку вторично осваивала роль мамочки и кормила девочку молочком.
     Затем началась очень трудная жизнь одной с двумя дочерьми, с единственно помогающем мне другом Иваном, с борьбой за выживание, работой около дома, и нахождением добрых помогающих мне людей, которых я никогда, до конца моей жизни не забуду.
     Но об этом, видимо, в другом рассказе.
     С БОГОМ, значит с верой в исцеление, в лучшую жизнь, в преодоление того, что хочет дьявол, которого бы Еве не нужно было слушаться, а быть стойкой и слушаться своего мужа Адама, которого ведь Всевышний создал по своему, то есть Божественному, образу и подобию!
     С Богом!
22.01.2025 Пфорцхайм, Германия