Маска

                Маска,
                или Сумасшедший
               
                Глава I

  Сегодня, четырнадцатого июля **** года, в четыре часа пополудни, после двух дней пути, я наконец-то прибыл к месту своего назначения – в небольшой провинциальный городок N, напоминающий скорее сильно разросшееся село. Среди зелёных и нешироких улиц разбросаны небольшие старые домики, периодически раздаётся откуда-то петушиный крик, где-то лает сердито пёс, почуявший чужака… Эти, столь отрадные для меня звуки, всколыхнувшие во мне ещё детские воспоминания, я не слышал уже довольно давно. На безоблачном небе светило солнце и я подумал, что это местечко – именно то, что необходимо моему организму для поправки пошатнувшегося здоровья. «Свежий воздух, спокойная обстановка, отдых, приятное времяпрепровождение», – именно так сказал доктор, рекомендуя мне этот городок, а конкретнее – гостиный дом с чрезвычайно странным названием «Вода». Наверное, раньше здесь был источник с целебной водой, в честь коего гостиницу и окрестили «Целебная вода», а потом то ли источник иссяк, то ли ещё что приключилось, так что слово «целебная» из названия убрали, и осталась просто «вода»…
   Сейчас я пишу эти строки уже в уютной комнате, отданной мне в распоряжение владелицей гостиницы. Надо сказать, она не самая приветливая и добродушная особа, но не настолько, чтобы я не смог сговориться с ней насчёт цены.
Кстати, доктор Краусс рекомендовал мне, кроме всего прочего, вести дневник, где следовало бы писать об основных событиях, произошедших в тот или иной день, а также описывать течение болезни. Что ж, пожалуй, о главных происшествиях сего дня я уже написал, можно исполнить и вторую часть распоряжения моего врача. Болезнь моя практически не даёт пока о себе знать, единственное, что я ещё отмечаю – некоторою разбитость, но, впрочем, это, по всей видимости, вызвано лишь  моим путешествием. Сейчас девять часов вечера. Скоро я с облегчением лягу в постель. Завтра надеюсь прогуляться по городу…
                ***
   Сегодня с утра была гроза. Выйти на прогулку у меня не вышло, и я решил спуститься со второго этажа гостиницы, где у меня была комната, вниз, чтобы интересно провести время в обществе какого-нибудь приятного человека, подсев к нему в столовой. Мне вообще нравится беседовать с людьми, а тут ещё и врач сказал, кроме всего прочего, заводить новые знакомства… Но теперь мне стало ясно, что лучше было бы, если бы я не следовал этому его совету!
Я подсел за стол к молодому человеку лет двадцати-шести – тридцати. Он, в общем-то, был абсолютно обычный юноша, только одна его особенность сразу бросилась мне в глаза: на его лице отсутствовало какое-либо выражение, так что я сперва подумал, что либо он восковая кукла, либо он испытывает невероятную скуку. Я попросил стакан чёрного чаю, перед моим соседом стоял небольшой бокал с какой-то жидкостью рубинового цвета. Кроме нас в зале сидел ещё пожилой, дремлющий человек в чёрном пальто и в чёрной шляпе, да ещё какой-то паренёк беседовал о чём-то с молоденькой девушкой – хорошенькой, конечно, но, откровенно говоря, несколько глуповатой, судя по её речам.
    Молодой человек сидел передо мной, опершись на руки и измеряя меня скучающим взглядом. Какое-то время мы оба молчали, но вот он улыбнулся какой-то странной, пугающей улыбкой, так что меня пробрала дрожь, и спросил:
-Скучаете?
-В некотором роде так, – ответил я.
Молодой человек откинулся на спинку кресла, скрестил руки и сказал:
-В некотором роде и я скучаю, – он протянул мне руку, – очень приятно, Фацелес.
-Но ведь это не… как бы сказать… Словом, это ваше имя?
-Фацелес – это фамилия, но прошу вас обращаться ко мне именно так.
Я кивнул и тоже представился. Некое время мы всё ещё молчали и разглядывали друг друга. Вдруг он подсел ко мне и поближе. На меня повеяло могильным холодом… Фацелес будто бы навис надо мной и сказал:
-Приехали лечиться от депрессии или чего-нибудь в этом роде? Если да, то я бы порекомендовал вам как можно интереснее провести время.
Я не нашёл, что ответить. Во рту у меня пересохло, язык прилип к нёбу. Тем временем мой новый знакомый вновь улыбнулся этой своей страшной улыбкой. «Если он всегда улыбается так, то лучше бы он никогда не улыбался», – подумал я и поёжился – мне показалось, что всё моё тело насквозь промёрзло, хотя в зале было жарко и даже несколько душно. Мой собеседник продолжал:
-Видите ли, я психиатр… почти… и имею небольшую… как бы это выразиться… коллекцию разного рода вещичек… сумасшедших, – тут он опять улыбнулся и я уже не смог отвязаться от мысли, что это мне очень не нравится, – и у меня с собой есть ящик…
      Фацелес замолчал. И вновь я, находясь в полном замешательстве, промолчал. Я уж начал думать, что мне довелось говорить с сумасшедшим. Вскоре мои опасения начали подтверждаться, так как мой новый знакомый вдруг посмотрел на стоящие неподалёку старинные большие часы и сказал: «Четыре часа. У богов обед. Событие произойдёт скоро. Через час тринадцатый вечер». В глазах у меня вдруг отчего-то потемнело, а ладони и лицо покрылись холодным потом. Я хотел было встать и уйти от своего странного собеседника, как неожиданно он сунул вдруг мне в руки небольшой ящичек из красного дерева, резко встал, откланялся и ушёл.
               
                Глава II
 
    Я поднялся к себе. Шкатулка возбудила моё любопытство. Сначала я никак не мог открыть её, но через некоторое время нащупал у себя в кармане ключ и решил почему-то, что он именно от врученного мне ящичка. Откуда этот ключ взялся у меня – это мне неизвестно, но он подошёл к замочной скважине шкатулки, и я смог её открыть. В ней лежало несколько склянок с какой-то коричневатой жидкостью, записная книжка, потёртые медные монеты, какой-то маленький мешочек, перевязанный алой лентой и скрепленная бечёвкой стопка исписанных клочков бумаги. От удручающей скуки (и, увы, любопытства) я погрузился в чтение сих бумаг. И после их прочтения полностью было мною утеряно всякое душевное спокойствие. Мне начало казаться, что я схожу с ума. В каждом углу мне мерещились странные и отвратительные призраки. Каждая тень приводила меня в трепет.
    Прилагаю эти листы здесь:
«25 мая
…Я не думал писать дневника, но сегодня с утра решил, что обязан как-либо документировать свои душевные переживания, иначе боюсь, что вовсе сойду с ума, держа их всё время в себе.
Из-за своей занятости я, пожалуй, вряд ли смогу  писать каждый день большие заметки в дневнике, но думаю, что буду записывать хоть по полстраницы.
26 мая
Этой ночью мне вновь привиделся мой кошмар. Мне кажется, стоит его тут описать… Как только я закрываю глаза, на тёмном фоне передо мною вдруг возникает яркий свет, который постепенно начинает затухать и через некоторое время свет является как бы как в вечерних сумерках, но немного ярче и с некоторым зеленовато-синим оттенком. Свет этот исходит отовсюду, со всех сторон, заполняя собою всё пространство. Постепенно в этом свете возникают неясные контуры комнаты и стоящей посреди неё фигуры. Понемногу этот нечёткий абрис проясняется и становится всё более ясным. Вот я уже нахожусь в небольшой комнатке, всё ещё залитой этим мрачным светом. В центре комнаты стоит большой круглый стол, совершенно пустой, сделанный, по-видимому, из чёрного гладкого материала. У стола стоит маленький человечек-карлик, весь покрытый чёрным балахоном, так, что видно только лишь лицо. По этому ужасному лицу абсолютно невозможно ясно понять, кем карлик является. Однако, сразу можно заметить особенность выражения его глаз… оно неимоверно жутко. В них красным огнём горит невероятная ненависть и нечеловеческая злоба. Кажется, что в этом существе содержится всё зло мира…
Он замечает меня, смотрит в мою сторону своими кошмарными глазами, его бледные губы расползаются в отвратительной улыбке. Тут лицо карлика становится мертвенно-бледным и… как бы отслаивается, лучше не могу и описать, и превращается в белую маску, падающую с громким стуком на пол. Под маской же у карлика совершенно гладкая чёрная поверхность, без какого-либо даже намёка на наличие рта и носа, с почти незаметными впадинами на месте глаз. Это ужасающее существо начинает рыться в складках своего чёрного одеяния. Вот он заканчивает и достаёт из-под материи своего балахона другую маску и надевает её. Теперь на месте пустого пространства появляется приятное лицо с доброй улыбкой, из глаз почти пропало былое выражение, они стали практически пустыми. Однако, всё же чувствуется нечто пугающее и мерзостное в этом карлике. И вот он подходит ко мне и, продолжая улыбаться, показывая несколько жёлтых зубов, говорит голосом, страшным своим мерзостным звучанием: «Лица есть. Есть лица, хороши лица. Берёщь лицо?». И эхо раздаётся в комнате, леденящее душу, исходящее со всех сторон, гулкое, напоминающее протяжный предсмертный хриплый вздох умирающего: «лицо-о-о-оооо»… И в этот момент из ниоткуда начинают появляться на столе, возле меня, и вообще повсюду в комнате, маски. Всё пространство заполняется ими. Одна за одной, одна за одной они возникают из воздуха. Понемногу маски начинают жить: сначала открываются глаза, совершенно пустые, будто стеклянные, и начинают впиваться в меня проникающим в самую душу взглядом… Я чувствую каждый раз, когда вижу это, самый сильный ужас, какой только может испытывать человеческое существо. Вот маски приобретают цвет кожи, но всё же ещё бледны… раскрываются их тонкие белые губы, и в комнате слышится настойчивый шёпот: «Возьми-и лицо-о». Карлик хватает первое попавшееся лицо и, подскочив ко мне, суёт его своими кривыми руками мне…
Каждую ночь в этот момент я вскрикиваю от ужаса и вскакиваю с постели, продолжая чувствовать глубинный, невытесняемый, практически животный страх. Голова моя будто горит в огне, и остаток ночи я провожу в лихорадке. Сей недуг заставлял меня жестоко страдать в пору моего детства, на некоторое время кошмары прекратились в период моего юношества. Потом они вновь начали меня мучить. Уже долгое время я никак не могу избавиться от этих болезненных кошмаров и последующей лихорадки…   
28 мая
Сегодня весь день шёл дождь. Тучи затянули небо, и лишь изредка чрез них пробивались солнечные лучи... Вчера я не мог весь день даже подняться с постели, настолько был разбит лихорадкою. Кошмары мучили всю ночь неотступно, как только я погружался в дрёму. Где-то за час до того, как написаны были мною эти строки, я предавался размышлениям о своей жизни. Такое печальное раздумье свойственно мне с юношества. Думал я и про свою болезнь. В прошлый раз мой кошмар стал ещё более жутким, и в конце него мерзкий карлик пытался отнять моё лицо. Он хотел его купить или променять. И я отказал. И тогда в комнате, выше мною уже описанной, раздался зловещий хохот и скрипучий, шипящий, но громкий, даже оглушающий голос: «Отдащь сам, когда придёт время»…
30 мая
Сегодня я беседовал с г-ном П. Он был, вероятно, как всегда мил, но я того не заметил, так как мне всё время казалось, будто за мной следит карлик. Я боялся уйти от П., поскольку был уверен, что карлик и впрямь существует и может что-либо отвратительное сделать. Здоровье моё совсем расшаталось. Я не выдержал и рассказал всё профессору. Он покачал головой и печально и задумчиво произнёс: «Вы сами себя замучили своими философствованиями. Хм… Страх потери лица… гм… очень любопытно». И тут у меня появилась отчего-то полная уверенность, что профессор и есть преследующий меня в кошмарах продавец лиц. Я постарался отогнать от себя все эти мысли и начал рассказывать, что мне кажется про мои видения и кошмары, будто они – отражение действительности в кривом зеркале. Действительно, люди иногда надевают маски, чтобы скрыть свои истинные чувства, люди умеют продавать себе, сменять идеи, эмоции, желания подобно перчаткам, но ведь это вовсе не значит ничего более того, что это значит, в самом деле!.. В конце концов, я полностью и окончательно запутался, смутился и стал молоть полную околесицу. Профессор молчал и внимательно слушал, покачивая головой из стороны в сторону… и вдруг на моих глазах стал съёживаться, уменьшаться, изменяться и превращаться в мой страх… в вымышленного преследователя из ночного бреда. Я закричал от ужаса и отвращения и выбежал из дома профессора, распугивая по дороге всех прохожих своим видом. Теперь я не могу даже выйти на улицу. Я боюсь каждой тени. Это… просто мерзко. Гадко, гадко, отвратительно. И… так… я хотел было написать «неестественно», но подумал, что, пожалуй, я считаю скорее, что мой бред «действительнее самой действительности»! Хотя, это-то, наверно, и противоестественно…
6 июня
Неделю бредил в горячке. Слава Богу, что остался жив.
7 июня
Смерть…».
Ах, лучше бы я не открывал этот ящичек Фацелеса!

                Эпилог

     Такие записи были найдены при человеке, обнаруженном в поле близ города N… Он лежал в траве, был крайне истощён и находился как бы в горячке. Впоследствии оказалось, что это был студент по фамилии Даниэль. Ни в каком гостином доме он не останавливался. Доктора Краусса никогда не существовало, так же, как и некоего Фацелеса (кстати, «faceless», если мне не изменяет память, с латыни переводится как «безликий», только произносится слово сие иначе). Ящик с записями – также плод больного воображения несчастного Даниэля, коего под номером шестнадцать поместили в психиатрическую клинику города N. Обычно он ведёт себя смирно, но иногда начинает кого-то искать и кричать, что убьёт его. Впрочем, это бывает редко. Ещё его мучают ночные кошмары, но и это бывает нечасто. Известно, что до этого такого поведения за ним никогда не наблюдалось.
Сообщил мне эту историю знакомый врач из того самого города, опубликовать же её сокращённое изложение я пожелал оттого, что, по моему личному уразумению, она может натолкнуть на самые прелюбопытные рассуждения, а кого-то, быть может, даже удержит от излишнего лицемерия и слишком частых смен… гм… лица.
               
                2023 – 2024 гг.
ps: Вписывать сюда текст - это какое-то мучение!