Обновленец Сергий Страгородский

Митрополит Сергий Страгородский (в 1943 году "дослужившийся" до патриарха) является, безо всякого сомнения, одной из "знаковых фигур" РПЦ МП. Именно под его личным влиянием, под его прессингом, РПЦ МП и стала в итоге тем, чем она стала.

Как хорошо известно всем его биографам, в 1922 году митрополит Сергий Страгородский заявил себя церковным ОБНОВЛЕНЦЕМ. Выступив в поддержку церковно-политического течения «Живая церковь». Вскоре, впрочем, он принёс публичное покаяние перед Патриархом Тихоном и был им прощён.

НО при этом он не перестал ОБНОВЛЕНЦЕМ быть. Он всего-навсего порвал связи с живоцерковниками. А между тем, ОБНОВЛЕНЧЕСТВО является гораздо более широким понятием, чем пресловутая «Живая церковь». Конкретно: моральным прогибом верующих людей под тиранической или тоталитарной властью, лукавым отречением от истин церковных. Любым ПРОГИБОМ.

И вот 16/29 июля 1927 года объявивший себя и. о. Патриаршего Местоблюстителя Сергий Страгородский разразился нижеследующей декларацией:

«Божьею милостью смиренный Сергий, митрополит Нижегородский, Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный Патриарший Священный Синод.

Одною из забот почившего Святейшего Отца нашего Патриарха Тихона перед его кончиною было поставить нашу Православную Русскую Церковь в правильные отношения к советскому правительству и тем дать Церкви возможность вполне законного и мирного существования. Умирая, Святейший говорил: "Нужно бы пожить еще годика три". И, конечно, если бы неожиданная кончина не прекратила его святительских трудов, он довел бы дело до конца. К сожалению, разные обстоятельства, а главным образом, выступления зарубежных врагов советского государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей Церкви, но и водители их, возбуждая естественное и справедливое недоверие правительства к церковным деятелям вообще, мешали усилиям Святейшего и ему не суждено было при жизни видеть свои усилия увенчанными успехом.

Ныне жребий быть временным Заместителем Первосвятителя нашей Церкви опять пал на меня, недостойного митрополита Сергия, а вместе со жребием пал на меня и долг продолжать дело Почившего и всемирно стремиться к мирному строению наших дел. Усилия мои в этом направлении, разделяемые со мной и православными архипастырями, как будто не остаются бесплодными; с учреждением при мне Временного Патриаршего Священного Синода укрепляется надежда на приведение всего нашего церковного управления в должный строй и порядок, возрастает и уверенность в возможность мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона.

Теперь, когда мы почти у самой цели наших стремлений, выступления зарубежных врагов не прекращаются: убийства, поджоги, налёты, взрывы и им подобные явления подпольной борьбы у нас всех на глазах. Всё это нарушает мирное течение жизни, созидая атмосферу взаимного недоверия и всяческих подозрений. Тем нужнее для нашей Церкви и тем обязательнее для нас всех, кому дороги её интересы, кто желает вывести её на путь легального и мирного существования, тем обязательнее для нас теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством.

Засвидетельствовать это и является первой целью нашего (моего и Синодального) послания.

За тем извещаем вас, что в мае месяце текущего года, по моему приглашению и с разрешения власти, организовался Временный при Заместителе Патриарший Священный Синод в составе нижеподписавшихся (отсутствуют Преосвященный Новгородский Митрополит Арсений, ещё не прибывший, и Костромской Архиепископ Севастиан, по болезни). Ходатайство наше о разрешении Синоду начать деятельность по управлению Православной Всероссийской Церковью увенчались успехом. Теперь наша Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление; а мы надеемся, что легализация постепенно распространится и на низшее наше церковное управление: епархиальное, уездное и т. д. Едва ли нужно объяснять значение и все последствия перемены, совершившейся таким образом в положении нашей Православной Церкви, её духовенства, всех церковных деятелей и учреждений... Вознесём же наши благодарственные молитвы ко Господу, тако благоволившему о Святой нашей Церкви. Выразим всенародно нашу благодарность и советскому правительству за такое внимание к духовным нуждам православного населения, а вместе с тем заверим правительство, что мы не употребим во зло оказанного нам доверия.

Приступив, с благословения Божия, к нашей синодальной работе, мы ясно осознаем всю величину задачи, предстоящей как нам, так и всем вообще представителям Церкви. Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом.

Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное Варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза не только из страха, но и по совести, как учил нас Апостол (Рим. XIII, 5). И мы надеемся, что с Божией помощью, при нашем общем содействии и поддержке, эта задача будет нами разрешена.

Мешать нам может лишь то, что мешало и в первые годы советской власти устроению церковной жизни на началах лояльности. Это - недостаточное сознание всей серьезности совершившегося в нашей стране. Учреждение советской власти многим представлялось недоразумением, случайным и потому недолговечным. Забывали люди, что случайности для христианина нет, и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять знамений времени, и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с Православием. Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно, и в словах, и в делах и навлекшее подозрение советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с советским правительством. Недаром ведь Апостол внушает нам, что тихо и безмятежно жить по своему благочестию мы можем лишь, повинуясь законной власти (I Тим. II, 2) или должны уйти из общества. Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всей её организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти.

Теперь, когда наша Патриархия, исполняя волю почившего Патриарха, решительно и бесспорно становится на путь лояльности, людям указанного настроения придётся или переломить себя и оставить свои политические симпатии дома, приносить в церковь только веру и работать с нами только во имя веры, или, если переломить себя они сразу не смогут, по крайней мере не мешать нам, устранившись временно от дела. Мы уверены, что они опять, и очень скоро, возвратятся работать с нами, убедившись, что изменилось лишь отношение к власти, а вера и православная жизнь остаются незыблемы.

Особенную остроту при данной обстановке получает вопрос о духовенстве, ушедшем с эмигрантами за границу. Ярко противосоветские выступления некоторых наших архипастырей и пастырей за границей, сильно вредившие отношениям между правительством и Церковью, как известно, заставили почившего Патриарха упразднить Заграничный Синод (2 мая/22 апреля 1922 года). Но Синод и до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколол заграничное церковное общество на два лагеря. Чтобы положить этому конец, мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к советской власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной.

Не менее важной своей задачей мы считаем и приготовление к созыву и самый созыв нашего второго Поместного Собора, который изберет нам не временное, а уже постоянное центральное церковное управление, а также вынесет решение и о всех "похитителях власти" церковной, раздирающих хитон Христов. Порядок и время созыва, предметы занятий Собора и прочие подробности будут выработаны потом. Теперь же мы выразим лишь наше твёрдое убеждение, что наш будущий Собор, разрешив многие наболевшие вопросы нашей внутренней церковной жизни, в то же время, своим Соборным разумом и голосом, даст окончательное одобрение и предпринятому делу установления правильных отношений Церкви к советскому правительству.

В заключение усердно просим вас всех, Преосвященные Архипастыри, пастыри, братие и сестры, помогите нам каждый в своём чину вашим сочувствием и содействием нашему труду, ваш им усердием к делу Божию, вашей преданностью и послушанием Святой Церкви, в особенности же вашими о нас молитвами ко Господу, да даст Он нам успешно и богоугодно совершить возложенное на нас дело к славе Его святого имени, к пользе Святой нашей Православной Церкви и к общему спасению.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами. Аминь.

16/29 июля 1927 года

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, Митрополит Нижегородский;
Члены Временного Патриаршего Священного Синода: Серафим, митрополит Тверской; Сильвестр, архиепископ Вологодский; Алексий, архиепископ Хутынский; управляющий Новгородской епархией, Анатолий, архиепископ Самарский; Павел, архиепископ Вятский; Филипп, архиепископ Звенигородский, управляющий Московской епархией; Константин, епископ Сумский, управляющий Харьковской епархией; управляющий делами Сергий, епископ Серпуховский»



* * *



Первое, что бросается нам в глаза при чтении данного текста — навязчивые отсылки к авторитету Патриарха Тихона. Сергий рассуждает о намерении Патриарха «поставить нашу Православную Русскую Церковь в правильные отношения к советскому правительству». И уже здесь необходимо сделать важную оговорку. Патриарх Тихон в последние годы жизни действительно стал на путь всевозможных уступок безбожному большевизму — но сам же он не называл этот путь ПРАВИЛЬНЫМ.

И Тихон, и Сергий делали ведь не то, что они бы хотели — но то, чего хотели от них узурпаторы-большевики. А разве следование желаниям безбожников может быть ПРАВИЛЬНЫМ в Божиих очах???



* * *



После тюремной отсидки Сергию Страгородскому было разрешено общение с иностранными журналистами. И вот на пресс-конференции, состоявшейся 15 февраля 1930 года, Страгородский заявил, что православные храмы в СССР закрываются... по требованию самих прихожан! Можно ли изобрести что-то более абсурдное?! Ведь с точки зрения формальной логики, прихожане, попросившие о закрытии храма, уже не являютя верующими, а следовательно, они и уже и НЕ прихожане.

И много раз в дальнейшем митрополит Сергий публично отрекался от священнослужителей и мирян, осуждённых советской (то есть коммунистической) властью. Рефреном повторялись его публичные утверждения о том, что в СССР нет преследований за веру, а есть лишь отдельные факты справедливых наказаний священнослужителей за уголовные преступления.

Вчитаемся ещё раз в текст декларации Страгородского. Вот он написал:

«Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное Варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас...»

То есть. Радости большевиков — это радости сергианской церкви! Вот взорвали большевики храм. Они радуются. И сергиане должны радоваться?

Выходит, что так.



* * *



Для литературного процесса XXI века характерен массовый интерес к сексуальным извращениям. То есть к тому, что в XIX веке чаще всего называли ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННЫМИ ПОРОКАМИ. То есть старые авторы отдавали себе отчёт в том, что ПОРОК может быть естественным или противоестественным. Что всякий порок плох, но противоестественный — хуже. Гаже.

А ведь радоваться закрытию или разрушению СВОЕГО храма — более, чем противоестественно. Задумаемся над этим.

И Сергию Страгородскому нет и не будет прощения.



* * *



Страгородский поставил подвластную ему Церковь прямо в идиотское положение. Вчитаемся снова в его декларацию:

«...мы, церковные деятели, не с врагами нашего советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством...»

То есть. Если "враг советского государства" (которое для Страгородского является однозначно "нашим") исповедует и защищает православную веру, то он всё равно является врагом для РПЦ МП. Для неё именно безбожники должны быть СВОИМИ, их радостям следует радоваться...

Получается, что когда большевики боролись против православной царской власти, то по Страгородскому... они были правы??? Сам Страгородский прямо на сей счёт не высказывался. Но ведь по букве и духу его декларации выходит так, что большевики НЕ могут быть НЕПРАВЫ. И если б большевики не боролись активно за власть, то они бы и не пришли к власти, которая для Страгородского стала «НАШЕЙ».

При царской власти православный россиянин, эмигрировавший во Францию или Австралию, а тем более в единоверную Болгарию, имел возможность сделаться отныне французским, австралийским, болгарским патриотом — и никто не запрещал ему подобного решения. Как и никто не запрещал ему в эмиграции сохранять духовную связь с Российской империей. Если он сам не против...

А вот Страгородский категорически «потребовал от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к советскому правительству». То есть поставил советское правительство НЕИЗМЕРИМО ВЫШЕ царского!!!

Таким образом, Страгородский продекларировал, что для РПЦ МП безбожная власть ЛУЧШЕ, чем власть православная. Если это не ересь, тогда что же такое ересь???

Выше я уже упомянул свойственные какому-то %-у человеческих особей ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННЫЕ ПОРОКИ. И теперь выражусь более конкретно: позиция, занятая в 1927 году Сергием Страгородским, является ничем иным, как МАЗОХИЗМОМ.

Именно такова суть сергианства, такова суть «Живой церкви» и такова же (по аналогии) суть, той раковой опухоли, поразившей католицизм, которая горделиво именует себя «Теологией освобождения»!!!