Меня так и подмывает открыть тайну

Представьте себе, что скрывать тайну так же трудно, как и обнаружить эту тайну.

Обнаружить тайну можно не только случайно, но и сохранить эту тайну не каждому удаётся. Я такой же, как все! Моя тайна так и лезет на кончик языка!

Однако сила воли не позволяет мне расслабляться. Я свою тайну скрываю, пока, в силах. Всё потому, что долго замечал, что меня хотят объявить сумасшедшим.

Знаете ли вы, сколько сумасшедших находится сегодня в России? Это те, кому не удалось скрыть свою тайну.

Люди часто кричат, что они, видите ли, в прошлом были царями, генералами или, что ещё хуже, животными древнего мира!

Понятно, что этих людей уже больше никто среди соседей не видел. Муравьём быть никто не хочет! Слишком мал генерал! Лучше быть Наполеоном! В лучшем случае Гитлером.
Гитлер был настолько потешен в своих выступлениях, что я просто не понимаю, как не могли заметить немцы, куда этот вояка тащил Германию?

Однако Германия не сильно пострадала от этого путешествия по России или лучше сказать, по Советскому Союзу.
Обнаружить в себе черты Наполеона или Гитлера какой-нибудь человек вправе на это.
Значит, надо полечиться лет десять в лечебнице закрытого типа, всё и пройдёт!

Моя тайна страшнее. В ней для лечения нет никаких предлогов. Но и сообщать эту тайну нельзя, потому что сразу же объяснится причина тех успехов, которых я достиг к старости.
Сразу же появится тот самый позыв многих людей желать мне смерти! На этом бы и надо остановиться. Но язык мой уже не остановить!

А чего я боюсь? Смерть уже бежит за мной следом. Чего бояться?

Но в самый последний момент я опомнился. Нельзя мне распускать не только свой язык, но и думать даже о своей тайне нельзя!

Пусть я буду таким же молчаливым элементом жизни, как египетские пирамиды!
Как только разгадают эти пирамиды, так сразу же разгадают и мою тайну! Не надо забывать, что я вернусь на землю или на Марс, но уже без моей тайны.

Вот, только с тайной мне так надоело жить!

Помню, в Советских фмльмах Следователь вечно упрашивал признаться преступника в своих грехах. И действительно, преступник будто сбрасывал со своих плеч тяжесть, когда говорил, что убил покойника нечаянно. Лицо его просветлялось, и он шёл на расстрел с высоко поднятой головой.

Потом выяснялось, что он оговорил себя под пытками. А лицо его осветлялось только потому, что пытать его прекратили, и к смерти своей он шёл, не чувствуя боли в своих зубах, как и в других частях своего тела.

Скрыв силой воли свою тайну, я обнаружил, что зубы у меня больше не болят. Не болят и всё! Понятно, что на нижней челюсти зубов нет! На верхней челюсти все нервы удалены брусом, что вылетел из пилорамы. Но, всё-равно, как бы то ни было,
без боли жить интересней. Может быть, без зубов я и встречу своё девяностолетие?

Декабрь